Глава 10

На текущую воду можно любоваться бесконечно. Особенно если точно знаешь, что тебя впереди ожидает адское пекло.

Эх, будь Добрыня подобрее и полностью соответствовал своему редкому имени, не послал бы он сюда уважаемого горного инженера, адмирала и полководца (в одном лице). После того что Олег проделал, положено в оплачиваемый заслуженный отдых посылать на курорты, навешав перед этим орденов и обеспечив бесплатным молоком. Мало того что отряд в считаные дни разобрался с горными людоедами, мало того что обнаружили ртутную руду, так эту киноварь им сами людоеды и доставили.

Целых двадцать корзин киновари. Олег, отпустив пленных, велел им передать своим вождям, что люди отсюда уйдут, только если получат камень для красной краски. И чтобы не выглядеть рэкетиром-нищебродом, впридачу пятьдесят свиней и столько же коз потребовал. В противном случае поклялся, что не уйдет отсюда, пока не сожжет все селения и не убьет последнего каннибала.

Дикари перед лицом опасности позабыли про былые разногласия: двадцать корзин в лагерь принесли ваксы разных племен, среди них были и местные, и те изгои, которых вождь раньше держал за рекой. Олег через них передал Твнкилду неприятные новости, заявив, что тот каждое лето и каждую зиму должен приносить столько же киновари к мосту. Цифру эту он назвал после согласования по рации с химиком Ломом необходимых объемов поставок. Назвал с запасом, пусть лучше в четыре раза больше будет, чем не хватит. Судя по всему, ртутной руды у них много, раз так быстро собрали.

Твнкилду предстояло сделать выбор: или наплевать на требования землян, или выполнять. В первом случае он рисковал увидеть на своей земле злых островитян со смертоносными мушкетами. Во втором случае, потеряв несколько жалких корзин с рудой, он получал нечто большее — целые полгода жизни без нежелательных гостей.

После всего случившегося на его месте даже полный идиот выбрал бы второе.

Само собой разумеется, что Твнкилду помимо прочего передали пожелание никогда не видеть ни его самого, ни его подданных за пределами горной страны. Граница, за которую им не рекомендовали переступать, пролегала по той самой реке с мостом.

Жаль, конечно, что Олег сам не взглянул на месторождение, ну да ладно, может, когда-нибудь еще посмотрит. Нагло требовать прогулки не хотелось, как-то несолидно для могучего завоевателя копаться в развалах сырья для банальной краски.

Олег, стоя на берегу небольшой реки, вновь предавался воспоминаниям. Здесь он уже бывал два года назад, когда, выбравшись из пещеры каннибалов, шагал по лесу неизвестно куда, а именно в сторону понижения рельефа. Сперва его путь пролегал по берегу ручья, а потом уже добрался до долины этой реки. Где-то ниже их группа поставила лагерь и собрала плот. И там им пришлось столкнуться с тварью, вышедшей из жаркой печи Гриндира.

Человек, никогда не заходивший в аномальную пустыню, не поверит, что в пяти минутах ходьбы от этого симпатичного лесистого берега, поросшего раскидистыми дубами, располагается исполинская металлургическая печь, дышащая жаром. Олег, увидев Гриндир впервые, не мог поверить своим глазам. А уж когда зашел туда, окончательно понял, что здесь дело очень нечисто. Даже профессиональный бедуин не выдержал бы в этом жаре и нескольких часов.

Ему в тот раз удалось даже обнаружить останки группы несчастных, сгинувших в Гриндире. Такие находки, по словам Мура, там не редкость. Веками люди пытаются пробираться в этот раскаленный ад, мечтая озолотиться на его сокровищах — сидах. И не только люди — алтанак ваксов не считался алтанаком, если у него не было волшебного амулета с невзрачным кристаллом. Множество опасностей караулят искателей сокровищ пустыни. Те, кого настигла смерть, мумифицируются там в считаные дни и могут лежать веками, пугая своими останками новых смельчаков.

Олег, изучая захваченные островитянами у ваксов сиды, так и не понял, что это такое. Вытянутая пятиугольная призма, с одного торца плоская, с другого увенчана многогранной пирамидкой. Вроде бы по строгим законам кристаллографии такая форма невозможна: пятигранных призм в природе не бывает. Искусственные? Если это так, то кто их может производить в пустыне? Твари, подобные той, что напала тогда на их лагерь? На вид она была не слишком сообразительная для подобного… Или это продукт биологических процессов?

Неизвестно. Но если биология поработала, то очень странная, сильно отличающаяся от привычной.

Сиды были ценны своими уникальными свойствами. Поначалу землянам, особенно выросшим на фантастике и фэнтези, это показалось настоящей магией. Лекарь, вооруженный амулетом с хорошим сидом, способен был отрастить раненому новый палец или рассосать катаракту, не прикасаясь к глазу. Одно движение руки, и пропадала зубная боль, а роженица улыбалась при родах. Алтанак ваксов без видимых усилий и хитроумных дополнительных приспособлений создавал на ладони шар из раскаленных докрасна, мельтешащих искр и посылал этот зажигательный «снаряд» в цель. Для этого ему нужен был сам сид и какая-нибудь деревяшка. Или мог вызвать столь яркую вспышку, что даже днем перед глазами темнело. А еще можно было обмениваться мыслями, передавая друг другу знания с невероятной скоростью, правда, доступно это было не всем — у каждого человека была как бы своя «частота», и «резонировать» он мог лишь с теми, у кого она такая же, в противном случае результат мог быть непредсказуем. Хотя иногда, бывало, и удачно получалось: благодаря «несовместимости» со стариком Млишем Олег случайно выучил кучу местных языков. Но из-за этого тогда рассыпался отличный сид. Учитывая их колоссальную стоимость — настоящая катастрофа.

Магия чистой воды.

Но если копнуть глубже… Нет, просто странное явление — никакой мистики. Похоже на источник энергии, изменяющий вокруг себя физические законы нашего мира. При некоторой тренировке любой мог научиться делать с помощью сидов простейшие вещи, например, с их помощью можно быстро и качественно структурировать металлические заготовки, придавая им нужные свойства. Алик в своей мастерской-лаборатории благодаря этому уже вплотную подошел к созданию высококачественных ружейных и орудийных стволов.

Но на обычные ремесленные работы сиды старались не переводить. «Заряд энергии» камня небесконечен — со временем кристалл начинает тускнеть, становится все более невзрачным, к финалу покрывается трещинами и в итоге рассыпается в песок.

Повернуть этот процесс вспять невозможно: сид — это одноразовая батарейка без возможности подзарядки.

Опытный, хорошо обученный человек мог филигранно распоряжаться энергией кристалла, не допуская ее перерасхода. Для этого необходимо было проучиться несколько лет и потом не забывать держать себя в форме. Олег, интересуясь методикой обучения, узнал, что ничего сверхъестественного в ней нет. Человека просто учили быть внимательным и наблюдательным, кроме этого добавляли некоторые профессиональные приемы. К примеру, лекари, использующие энергию сидов крошечными порциями, работали по механической вибрации камня. Чтобы ощущать ее получше, они стачивали кожу на пальцах, будто карточные шулера на Земле.

Для управления сидом не нужно быть экстрасенсом. Человек, даже взяв его впервые в жизни, спустя несколько минут начинал ощущать его частью тела — кристалл будто присоединяется к нервной системе. Остаются мелочи — научить подключаться к нему быстрее и управлять. Наверное, не намного сложнее, чем обучение инвалида обращению с биомеханическим протезом.

Местный маг-мудрец, потеряв свой сид, становился простым человеком — никаких сверхвозможностей.

С сидом ты не станешь суперменом, но тебе будет доступно то, что для простого человека кажется волшебством.

Однако если подумать…

Паук со своими ноутбуками и мрачной лачугой, оплетенной проводами, казался ваксам могучим шаманом. И кшаргам тоже. И уважали они его не меньше, чем того же Млиша.

У Млиша сид был. У Паука нет.

Олег понятия не имел, как добываются сиды. Как выдерживать жар Гриндира, он тоже не знал. На Земле пустыню видел лишь по телевизору. У него в наличии имелся один-единственный «эксперт» в этом вопросе — Мур. К сожалению, после расспросов вождя ваксов узнать удалось немногое. Дикарь не умел толково объяснять и лишь запутал своими словами окончательно. Единственное, что было понятно, — троглодиты обязательно брали в пустыню бочонки с водой. Обливаясь ею, они предохранялись от тепловых ударов. Но этой защиты хватало ненадолго — углубляться от края слишком далеко было нежелательно. А жаль, считается, что шансы находок многократно возрастают в глубине Гриндира.

Отряд разведчиков состоял из девятнадцати мушкетеров первого взвода, самого Олега, Мура и десятка его воинов. Вождь ваксов говорил, что этого недостаточно — надо брать побольше солдат. Но у людей было всего лишь двадцать комплектов белой одежды, наподобие бурнусов бедуинов. На большее просто не хватило ткани, но при необходимости ее можно закупить у южан. Именно это одеяние хотелось сейчас испытать. А уже потом совершить переход ниже, к тропе, по которой в Гриндир ходили местные ваксы и залетные отряды хайтов. Раз все стараются проникать в пекло именно там, значит, на то есть причины. Очевидно, в этом месте меньше сложностей с добычей или больше шансов не остаться с пустыми руками. Сразу туда двигаться не стали — ждали, когда от портала вернется группа, посланная в поселок с грузом киновари и перегонявшая заодно трофейный скот. Назад они должны привезти продукты и порох, после этого уже двинуться дальше все вместе.

Вот и решил Олег, пользуясь моментом, устроить испытание пустынной экипировки.

Отряд, двигавшийся к границе Гриндира, выглядел для здешних мест несколько экстравагантно. Люди издалека были очень похожи на солдат в зимних маскхалатах — на фоне летней зелени выходило оригинально. Практически голые ваксы, шагавшие с ними вперемешку, вносили некоторый диссонанс, как и их секиры на фоне мушкетов. Олег понял, что переодеваться в пустынную одежду надо было наверху, преодолев склон гряды, поросший лесом и кустарниками. Ветки так и норовили влезть в складки одежды, задирали, цеплялись. Бедуинам в своих пустынях хорошо — там такого безобразия не бывает.

Наверху крупная растительность исчезла — как отрезало. Лишь жалкие пучки чахлой травы жались среди камней. Противоположный склон спускался полого, ровным скатом. Метрах в ста исчезали последние признаки нормальной жизни и начинался сам Гриндир.

Голая красноватая пустыня, практически ровная, лишь вдали, будто курганы, вздымаются низенькие конусовидные холмы. Корявые кусты, кое-где выбивающиеся из глинистой почвы, лишены листьев и столь же красны, как и вся пустыня. Зато чахлая трава, пробивающаяся вокруг них, ядовито-желтая.

Все как в прошлый раз, ничего с тех пор не изменилось. Олег, правда, забредал в пустыню не здесь, чуть восточнее, но разницы сейчас не заметил. Разве что в этом месте не было останков неудачников, нашедших смерть на границе этой колоссальной топки.

Вздохнув, Олег достал из рюкзачка пластиковую бутылку с водой, чуть приоткрыл, поднял, направил тонкую струйку себе на макушку:

— Давайте, ребята, устроим себе небольшой дождик. Мур говорит, что без таких водных процедур нам в этой топке будет тяжеловато.

Бойцы дружно полезли в рюкзаки, с шутками и подначками начали обливаться. Белоснежные бурнусы, прежде развивавшиеся свободно, после такого варварства превратились в жалкие обвисшие тряпки, прилипшие к коже. Ваксы тоже раскрыли свои бочонки, аккуратно, сберегая воду, облили друг друга. Одежды на них практически не было — лишь набедренные повязки, но зато на коже хватает растительности — вот ее-то и надо пропитывать влагой.

Первый шаг на почву Гриндира был шоком. Только что твое лицо ласкал нежный летний ветерок, по мокрой коже бегали холодные мурашки — и вдруг… Один шаг, и ты в доменной печи. Конечно, это преувеличение — здесь не столь жарко, но первое впечатление именно такое.

Слишком резкий контраст — будто одним шагом из Антарктиды в полуденную Сахару попал.

Бойцы, преодолевая невидимую границу, испытывали сильные эмоции — мало кто сдерживался от изумленного крика или грязного ругательства. Мокрая одежда нагрелась почти мгновенно, вода с ткани испарялась с дивной скоростью, от людей струйки пара начали подниматься. Кроме того, нос сильно раздражало какой-то ядреной кислятиной. По-видимому, от этого запаха во рту появился сильный привкус металла.

Олег поднял голову, уставился в небеса Гриндира. Лучше бы он этого не делал — в горле застрял изумленный крик. Неба здесь вообще нет — коричневый туман клубится высоко над головами, будто где-то там пыльная буря бушует. И солнца не видно. Тогда откуда такой жуткий жар? Лучше об этом не задумываться, здесь и без того хватает причин для того, чтобы свихнуться. Любой гений-ученый немедленно сбрендит, сделав один роковой шаг, отделяющий нормальный мир от этого раскаленного абсурда.

Сглотнув внезапно загустевшую слюну, Олег обернулся к обливающемуся потом Муру:

— Ну и где здесь ищут сиды?

Вакс, подняв руку, указал куда-то вдаль.

— Вон там. Холмы видишь? Это логова стеклянных пауков. Они делают свои гнезда возле больших луж. В лужах кипит синяя грязь. Ее надо черпать бочкой, в которой дно обтянуто сеткой из волос. И, бывает, попадаются сиды. А еще много сидов есть в логовах пауков. Но туда лезть нельзя — умрем быстро. Но может повезти, найдется пустое логово, где все пауки умерли. Тогда получается украсть много сидов.

— А там они в чем? Тоже в грязи?

— Друг Олег, этого я не знаю. Я слышал, что когда-то, очень давно, наши воины нашли в таком логове много сидов. После этого наш народ стал могуч и мы покорили всех соседей.

— Вы добывали сиды именно в грязи всегда?

— Да. Но мне ни разу не попался. Тот сид, что сейчас у меня, дал мне отец. Он вырезал его из мелкого стеклянного паука. Воинам удалось его поймать и вытащить на веревках из Гриндира. Потом они его утопили в озере. Плохой оказался сид, он был сразу маленьким, а сейчас стал мутным.

— Так эти кристаллы еще и в пауках есть?!

— Сиды? Да, сиды есть в стеклянных пауках. А еще они есть во всех чудовищах, которые здесь живут. Они у них в глазах или на середине лба — между глазами.

— Мур! Ну ты даешь! Из тебя всю информацию надо калеными клещами вытаскивать! Что же ты раньше мне это не рассказал!

— Так ты про чудовищ не сильно ведь расспрашивал. Да и зачем тебе это знать? Легче вычерпать огромное озеро грязи, чем убить одного стеклянного паука. Мне кажется, что от его каменного тела будут отскакивать даже ваши свинцовые пули. Это страшные чудовища. Демоны Гриндира. Хотя в Гриндире и без них все страшно. Здесь даже трава может убивать.

— Я знаю, где валяется туша одного местного монстра. Это недалеко отсюда, на обычной земле.

— Как хорошо! Жаль, что ты это раньше не сказал, мы бы уже добыли из него сид!

— Жаль, что ты, друг мой Мур, не рассказал сразу, что сиды в них есть!

— А что за чудовище?

— Ну… Видел в озерах тритонов? Скользкая тварь вроде помеси ящерицы и лягушки?

— Видел. Мы на них сомов ловим.

— Вот примерно такое чудовище было. Как тритон. Только размером побольше коровы.

— А! Это ргах! Знаю! Если ргах на тебя посмотрит, ты превратишься в камень. И он высосет из тебя дух. Страшное чудовище. Я не слышал, чтобы кто-то его убивал. От чего он умер?

— Не на того посмотрел…

— Друг Олег, я тебя не понял.

— Мур, мы сюда что, болтать заявились? Давай пройдемся вдоль границы хотя бы с полкилометра. Мне надо проверить, выдержат ли этот жар мои ребята.

— Здесь мы ничего не найдем. И чудовищ не увидим. Они не любят бродить возле края.

— Странно… Тот ргах вообще вышел из Гриндира и спокойно шастал по нормальной земле.

— Ргах может. Ргахи любят выходить. Из-за ргахов никто не селится рядом с Гриндиром.

Бурнус почти высох, и Олег, не жалея воды, облил себя заново, зашагал впереди отряда, параллельно границе пустыни. Если что-то пойдет не так, достаточно проделать пару десятков шагов, и выберешься в нормальный мир.

На ходу он отмечал недостатки пустынной экипировки. Ее легкость сыграла плохую службу: тонкая ткань, даже смоченная, нагревалась вмиг, прилипала к телу, обжигала кожу. Никакого ощущения прохлады — будто завернут в горячее полотенце. Здесь больше пользы было бы от ватных штанов и курток — теплая одежда неплохо изолирует тело от внешнего жара. А если ее сделать двуслойной, с непромокаемым внутренним слоем… Должно получиться удобно: намочив верхний слой, за счет испарения получишь некоторый отток тепла. И в то же время мокрая ткань не достанет до кожи, будешь париться при температуре тела, а не в пекле адском. Тоже, конечно, не курортные условия, но над этой идеей стоит подумать.

Вторая проблема посложнее — дыхание. Носоглотка мгновенно ссохлась, в носу, похоже, от жара даже волосы скручиваться начали. От рези в слизистой на глаза наворачивались слезы. Ртом хватать это пламя тоже не подарок — зубы чуть ли не трескаются, и язык старается в трубочку ссохнуться. Что с этим можно придумать? Через мокрую ватно-марлевую повязку дышать? Не поможет — обжигать будет уже не сухой воздух, а горячий пар. Ладно, пусть Добрыня думает — он на этих сидах сбрендил, значит, сам и должен решать проблемы, обнаруженные Олегом. Терпеть жар, конечно, некоторое время можно, но вот не пострадают ли органы дыхания? Не хотелось бы заработать инвалидность из-за каких-то кристалликов.

Вдали, между холмов, засверкала россыпь ярких точек. Мур, заметив это дело, мгновенно прокомментировал:

— Стеклянные пауки.

Олег, остановившись, поднял бинокль. Увы, даже оптика не позволила ему разглядеть подробности: холмы стали чуть больше, а точки ярче — только и всего.

— Какой у них размер?

— У взрослых размер мне по шею, у мелких бывает и по колено.

— Всего-то?! Я по твоим рассказам решил, что они огромные.

— Легче убить сто лесных тигров, чем одного стеклянного паука. Они очень страшны. Их блестящая кожа крепче бронзы, челюсти легко перекусывают воинов напополам, а пики на передних лапах пробивают деревянный щит будто гнилую тряпку.

— И что вы делаете, когда они на вас нападают?

— Друг Олег, мы убегаем.

— А если не получается убежать?

— Тогда запутываем им ноги веревками и бьем копьями. Если повредить место, откуда растет нога, паук становится медленным. Но повредить трудно. Сбежать проще. Даже если догонит, пока будет разрывать на куски одного, остальные убегут далеко.

— Господи… и как меня сюда угораздило попасть… Иногда кажется, что в этом мире не осталось ни одной вонючей дырки, которую мной не затыкали, но нет же — находится еще одна, поуже и повонючее…

— Друг Олег, я не пойму, о чем ты говоришь?

— И понимать нечего. К этим паукам нам когда-нибудь придется вернуться. И вырвать у них сиды вместе с головами.

— Стеклянные пауки это делать не позволят.

— А кто их спрашивать будет? Или нас? Добрыня хочет обеспечить нас сидами на века, а может, у него насчет них и другие планы есть… Ладно, достаточно — выходим. Все, что надо, я уже увидел. В следующий раз придем сюда всерьез, с оружием против этих паучков… или с надежным способом их умерщвления.

После Гриндира полдень солнечного летнего дня казался чуть ли не стужей — впечатление сродни тому, будто из раскаленной парилки нырнул в январскую прорубь. Бойцы с наслаждением содрали бурнусы — за каких-то минут пятнадцать — двадцать светлая ткань одеревенела от высохшего пота. Людей пошатывало — столь сильные перепады температур на самочувствии сказываются не лучшим образом.

Когда Олег спустился наконец к реке, ему показалось, что сегодня он в быстром темпе отмахал километров пятьдесят на своих двоих с наковальней в рюкзаке — ноги подгибались. От противоположного берега отчалила лодка с парой ваксов. Опасаясь нападения обитателей Гриндира, лагерь Олег поставил к северу от реки, надеясь, что через воду они не переберутся. Хорошо, что рядом у союзников была стоянка рыболовов — без их долбленки переправляться для разведки было бы очень неудобно.

В лагере его ждала приятная новость: группа вернулась из поселка. Они благополучно доставили трофейную киноварь и скот, взамен притащили боеприпасов и продуктов. Запасы отряда теперь вернулись к первоначальным цифрам, как будто не было войны в горах. Правда, разрывных снарядов сейчас было поменьше, но это небольшая потеря — в боях с ваксами они не особо-то и помогли.

Кроме вещей доставили еще и послание от Добрыни. Вождь островитян решил, что война в горах вышла слишком уж скоротечной, и придумал для экспедиции новое задание. После разведки тропы, по которой в Гриндир бегали местные ваксы и хайты, им следует отправиться на север — исследовать район верхнего течения Нары, желательно до границы с Хайтаной. При этом помимо поиска месторождений полезных ископаемых следует обращать внимание на наличие земель, пригодных для пахоты. Если таковые найдутся в большом количестве, следует изучить их досконально, создав подробные карты с указанием рощ с хорошим строительным лесом, местами, где можно добывать строительный камень, известняк и глину. Источники, ручьи и речки, озера, ориентиры — нанести надо как можно больше точных данных. В дальнейшем там будет создано сельскохозяйственное поселение, и такая карта первым поселенцам очень пригодится. Опираясь на поддержку союзных ваксов, эти люди должны будут перекрыть хайтам доступ к Гриндиру.

Настоящая глобальная стратегия…

Сегодня вечером Олег прикажет зарезать последнюю свинью и выставит последнее пиво. Пусть ребята порадуются спокойным деньком — тоже последним. Завтра они выступят к тропе, а после отправятся на север. Долгих отдыхов с капитально устроенными лагерями больше не будет: чем больше они пройдут, тем большую территорию удастся исследовать.