Глава 9
Конюшня Старка
Проклятие! За два предыдущих месяца я уже успел привыкнуть к пустым ночным улицам и тишине. Но эта ночь была особенной. Через пару минут наступит полночь, а на улице еще бродят некоторые не угомонившиеся и во все луженое горло вопящие песни личности, от которых за лигу несет дешевым вином.
Как же, праздник. Твари Тьмы изгнаны из Авендума.
По счастью, возле старой конюшни Старка, находящейся в одноименном районе Портового города, никого не было. Даже одурманенные винными парами пьяницы не очень-то стремились шляться по темной улочке, на которой стояли самые бедные и ветхие дома города, находившиеся здесь вместе с грязным и упавшим на самое дно людом. В этих домиках жило всякое отребье, и по утрам тут частенько находили покойников. Мертвецов здесь было больше, чем на поле Сорна в ту далекую памятную битву между карликами и гномами.
Да и днем неместному лучше сюда было не лезть. Как вы поняли, район возле конюшни Старка пользовался не очень-то хорошей славой, тем более что прямо под боком здесь была стена, за которой находилась Закрытая, или, как еще ее многие называли, Запретная, территория.
Я стоял во тьме возле старой и давно уже заброшенной конюшни Старка. Стена конюшни упиралась мне в спину шершавыми досками. От старости и ветхости стена наклонилась, и со стороны могло показаться, что она вот-вот упадет и придавит меня.
Запустение и тишина властвовали в этом месте. Лишь иногда в ночи промелькнет быстрая человеческая тень, которая старается не попасть на глаза существам, способным за пару медяков перерезать горло. Таких существ уже давно перестали называть людьми. Это была грань, грань между тенью и тьмой. Страшные твари, а не люди. Намного опасней стаи голодных гхолов. И самое мерзкое, что это все же были люди, люди, скатившиеся на самый низ и превратившиеся в вечно голодных, коварных и беспринципных убийц. Убийц, ставших такими не по своему желанию, а потому, что это единственный шанс выжить здесь, в самом трущобном районе Портового города — Конюшне Старка. Район, который, как и Закрытая территория, жил своей, обособленной жизнью, не терпевшей прихода чужака. Ни король, ни маги, ни городская стража, ни совет Авендума, ни жрецы даже не думали что-то исправлять в этой ситуации, закрывая глаза на пока маленькую гноящуюся язвочку города, руководствуясь принципом: «Если не мешает, то потерпит еще немножко».
Это «еще немножко» длилось уже не одну сотню лет, и конца истории Конюшни Старка видно не было. Все наплевали на это место и живущих здесь людей, а они, в свою очередь, наплевали на всех наплевавших и превратились в опасных зверей в человеческом обличье.
Я взглянул прямо перед собой, где в нескольких десятках ярдов от конюшни находилась стена — ослепительное ярко-белое пятно в ночной мгле. С виду в ней не было абсолютно ничего волшебного, обычная стена белого цвета, с потрескавшейся и кое-где облупившейся штукатуркой. Такие окружают дома во всех районах города. Только на этой коряво и неграмотно были нацарапаны мерзости и непристойности. Ясное дело, жители Конюшни Старка постарались выразить свои познания в литературе и живописи. У них это не очень получилось, если честно.
Высота преграды — два с половиной ярда, не так уж и много. Перелезть через нее — раз плюнуть, но желающих сходить на прогулку не наблюдалось. Да и те, кто обитает в Запретной части, что-то не очень уж и стремились высунуть нос из-за стены в обжитые части Авендума. Приходилось признать, что Орден постарался и сделал стену на совесть. За все время, что она стоит в Авендуме, ни одна тварь не вылезла к нам в гости с Запретной территории.
Я снова бросил взгляд на созданную Орденом защиту, разделявшую жилые и мертвые районы Авендума. Иногда стена становилась желтой, это очередной сгусток июньского тумана накрывал ее белое тело вязкой периной.
Туман жил своей призрачной и загадочной жизнью. Он тихо клубился и сиял в свете июньской луны. То тут, то там туман выпускал осторожные и дрожащие на ласковом теплом ветерке усики, которые нежно ощупывали воздух между собой и стеной, пытаясь найти щель и преодолеть этот низенький, но неприступный для них барьер. Вот один из желтеньких усиков, сверкая и извиваясь, почти преодолел стену, но, лишь коснулся ее белой поверхности, вспыхнула маленькая искорка, и усик тумана испуганно дернулся, а затем, извиваясь, как раненый червяк, отпрянул от стены. Магия.
Магически сотворенный туман, от которого, кстати, могущественный Орден уже и не пытался избавиться, встретился с магически сотворенной стеной. Магия столкнулась с магией. Магия стены оказалась сильней. Она не пропускала туман, хоть тот пытался попасть в единственную не захваченную им часть города. И так каждый июнь. В первые дни июня, как только появляется туман, он мечется, бьется о стену, вызывая по всему ее периметру холодные голубые искры. Но потом туман понимает, что ему с ней не справиться, и прекращает штурм. Лишь изредка такие вот усики пытаются найти брешь в белой крепости, но безуспешно. Июнь заканчивается, и туман исчезает до следующего года, чтобы потом вновь начать безуспешный штурм.
Туман перестал искриться и на миг погас. Это сырно-желтая луна домчалась до одинокой гряды облаков, медленно плывущих в ночном небе, и скрылась в них на несколько секунд, укутавшись в мягкую перину. Но облака проплыли дальше, и вновь луна озарила бледным светом окрестности конюшни Старка. Если не считать одинокой вереницы облаков, небо было безоблачным, и разноцветные стеклышки звезд, мерцая и искрясь в ночном куполе мира, сияли мне с непостижимой высоты. Яркой алмазной подвеской на полнебосвода раскинулась Корона Севера. Ее Камень, самая яркая звезда наших мест, указывал на север, туда, где в Безлюдных землях готовится к войне Неназываемый. Многие рассказывают, что там, за Одиноким Великаном, на Корону Севера невозможно смотреть — такими яркими и крупными становятся звезды. Не в пример нашим, городским, хотя и тут Камень поражал своим размером и красотой ярко-голубого сияния.
Ночь была теплой, если не сказать жаркой, но меня сотрясала мелкая дрожь, а зубы тихонько отбивали дробь. Дрожал я не от холода, а от нервного возбуждения, которое обычно появляется у меня перед очень важной и опасной работой. Ничего страшного в этом нет, как только надо будет делать дело, дрожь исчезнет, развеется в мелкую пыль, и на ее место придут сосредоточенность и осторожность.
Находясь во тьме, возле стены конюшни Старка, я нетерпеливо дожидался наступления полуночи. Как говаривала молва, время между полуночью и первым часом самое безопасное. Так что я решил дождаться благоприятного времени, тем более что оставалось всего лишь несколько минут.
Теплая погода вынудила меня снять плащ и облачиться в черный камзол, к которому умелый портной пришил капюшон. Чует моя печенка, что в эту ночку я набегаюсь, а плащ уж слишком стесняет движения. Да и по крышам не попрыгаешь, когда плащ то и дело норовит оплести ноги.
Новый арбалет висел за спиной, как и тонкая веревка-спутница. Она была скатана в тугой комок размером чуть больше моего кулака. Веревку, арбалет и десяток различных болтов я взял у мастера Хонхеля, а остальное попросил доставить во дворец короля на следующее утро. Карлик клятвенно пообещал исполнить мою просьбу. В том, что он поступит так, как ему сказали, я ни на минуту не усомнился. Хонхелю слишком дорога репутация честного торговца, чтобы он выкинул что-нибудь глупое.
Озноб ожидания прошел, сгинул, как холодный ветер из Безлюдных земель. Я потеребил широкий пояс с кармашками, в которых уютно дремали арбалетные болты. Миниатюрная сумка с несколькими пузырьками Хонхеля и нож, висящий на правом бедре, также добавляли мне лишний вес, но за годы работы я уже не обращал на эти мелкие помехи никакого внимания. Прямо под ногами у меня лежал кусок говяжьей вырезки, который я успел купить у мясника, когда он уже закрывал лавку на ночь. Мясо пришлось завернуть в кусок эльфийского дрокра, купленный у жадного карлика. Хонхель даже не стал скрывать, что удивлен такой странной покупкой. Но я не удовлетворил его любопытство, хоть как-то отыгравшись за то, что он содрал с меня воистину сказочную сумму и обогатился за один час так, как некоторые не могут за всю жизнь. Ну и Неназываемый с ним! Деньги пришли, деньги ушли, нечего рыдать по таким пустякам.
— Бо-оо-ммм-мм! — Одинокий удар магического колокола Собора раздался в ночи.
Этот «Бомм» слышен во всех уголках Авендума и возвещает о том, что наступает полночь. Пора.
Я поднял с земли мясо и, выскочив из тени возле конюшни, быстро побежал к волшебной стене. Не успел преодолеть и половину пути, когда откуда-то из-за старого покосившегося домика с поломанным крыльцом и осевшей крышей раздался топот ног. Я выругался и метнулся назад, в спасительную тень заброшенной конюшни.
Из переулка показались силуэты людей. Я посмотрел на них глазами, усиленными магическими снадобьями. Стража. Десяток. Все в кирасах, лица напряжены и нахмурены. Какой тьмы они делают в этом районе? Стражу сюда на цепи не затащишь. Да не то что не затащишь — ее не заманишь даже кошелем с полновесным золотом. Стражников тут любят еще меньше, чем всех остальных.
Стражники вышли на освещенную луной середину пустой улицы и остановились, сжимая в руках алебарды и нервно косясь на стену.
Я с интересом стал наблюдать за ребятами, благо хоть и находился в десятке ярдов от них, но в темноте ретивые борцы с преступностью меня не видели.
— Никого, — буркнул один из них. — Тут никого нет, Жастин.
— А ты кого ожидал тут увидеть, Ро? Свою мамочку? — сплюнул другой стражник, наверное, этот самый Жастин.
Несколько блюстителей закона нервно хохотнули, но испуганных взглядов от стены не отвели.
— Нет, — издевательски ответил Ро. — Я надеялся поймать того гада и отправиться на боковую.
— Надеждам не суждено было сбыться, — произнес худой страж, стоявший ближе всего ко мне. — С чего ты, Жастин, решил, что вор будет тут?
Вор? Это интересно.
— И то дело, — скороговоркой начал еще один, с рыжей всклоченной бороденкой. — Проклятая стена большая, почему тут, а не в другом месте? И не пора ли сваливать? Не нравится мне тут.
— А тебе ничего не нравится, — поддержал Жастина еще один.
— Да пошел ты, — оскалился рыжий.
— А ну заткнуться! — рявкнул Жастин, и его голос громом раздался в ночной тишине. — Вы думаете, мне нравится здесь торчать? Я бы сам с радостью сидел дома и, попивая винцо, обнимал женушку, — уже намного тише продолжил Жастин. — Вы сами вызвались на это дело, поздно хныкать.
— Если бы я знал, — заныл тот, которого называли Ро, — то никогда бы не согласился на эту работу, даже за эти поганые десять золотых.
Десять золотых для такой скотины? Хм… Большие деньги.
— Но ты ведь согласился, правда? — спросил поддержавший Жастина стражник. — И взял деньги, как и все остальные, так что хватит причитать. И без тебя паршиво.
— Может, мы перестанем грызться и займемся делом? — вновь затараторил рыжий. — Так с чего ты решил, что этот Гаррет будет здесь? Тут вроде и воровать нечего.
Гаррет? Уж не по мою ли душу явились сии верные стражи общественного порядка? Зачем я на этот раз понадобился Фраго Лантэну?
— Почему здесь, почему здесь? — передразнил до этого молчавший гигант. В его руках алебарда казалась игрушкой. — Потому что нам так сказали, идиот.
— Кто сказал?
— Уж точно не барон Лантэн, — хихикнул Худой. — Он по десять золотых за голову какого-то вора не заплатит.
— Лучше держи язык за зубами, Ярги, — буркнул Жастин. — А то, неровен час, его отрежут.
— Ладно, Жастин, я чего, я ничего, так, к слову пришлось, — испуганно ответил Ярги.
— Т-а-ак, к слову пришлось, — передразнил Ярги рыжий стражник, растягивая слова. — Дурной язык ногам покоя не дает. Если Лантэн узнает о том, кто нам заплатил, чтобы мы порешили этого вора, с нас шкуру на дыбе спустят. Так что заткнись.
— С каких это пор ворье стало такими важными персонами, что за их безвременную кончину стали отправлять на дыбу?
— С тех самых пор, как нам заплатил этот человек.
— Но это точно, что вор будет перелезать через стену сегодня? — не удержался от вопроса стражник по имени Ро.
— Нет, не точно, — хмуро ответил ему Жастин. — Нам сказали ждать и смотреть. Если он появится в течение нескольких ночей, убить.
— Ядрена кочерыжка! — сплюнул рыжебородый. — Да, может, он совсем не придет? Он ведь не полный дурак, чтобы соваться туда!
В подтверждение своих слов рыжебородый ткнул пальцем в сторону стены, и все остальные стражники покосились на нее.
— Зачем мы тогда вообще здесь торчим, как идиоты?
— Затем, что наниматель дал тебе десять золотых! — потерял терпение Жастин.
— Интересно, — задумчиво сказал Ярги, цепко всматриваясь во тьму. — С чего это ему понадобилась смерть вора?
— Дурак, — зашипел Гигант.
— Да я так, мысли вслух, — поспешил исправиться Ярги и окончательно заткнулся.
Мда, никто меня не любит, все хотят отправить мою душу на незапланированное свидание с Саготом. Вот и еще один доброжелатель появился, который заплатил нечистым на руку стражникам, дабы заполучить мою несчастную голову. Интересно, чем я ему-то насолил? Жуткая неделя. За эти несколько дней я приобрел врагов и неприятностей больше, чем за всю прошлую жизнь.
И вот теперь еще этот неизвестный, который непонятно как узнал о моих планах и жаждет крови.
Исходя из сложившейся ситуации, я решил, что моей скромной и несчастной персоне лучше затаиться в тени и переждать, пока стражники не свалят.
— Почему здесь, почему здесь? А тьма его знает, — сам себе ответил Жастин, перекладывая алебарду из правой руки в левую. — Нам сказали проверить этот участок, и мы его добросовестно проверили.
— Но тут никого нет. — Ро сплюнул себе под ноги.
— Верно, нет. Поэтому мы сейчас пойдем вдоль стены, авось на него и наткнемся.
— На душегубов и напоремся. Они тут бешеные, на всех кидаются. На то, что мы поймаем этого человека, шансов мало, — уныло произнес Гигант. — В такой-то темени.
— Да какое нам дело? — не выдержал седой мужик, стоявший рядом с Ярги. — Мы денежки получили, теперь не наша забота.
— Да уж…
Ро не успел договорить, потому что из того переулка, откуда совсем недавно появились стражи, ужасно блея, выскочило два десятка доралиссцев с дубинами наперевес.
— Трево-о… — попытался заорать крайний, до этого все время молчавший стражник, но подбежавший к нему доралиссец ударил несчастного дубиной и проломил голову.
Началась полная неразбериха. Крики, гвалт, блеяние, звон оружия. Прежде чем стражники догадались выставить перед собой алебарды, доралиссцы подбежали к людям вплотную, и козьи дубинки принялись собирать кровавый урожай. Упал рыжебородый, упал Жастин, захлебываясь кровью, свалился на мостовую еще один стражник. Доралиссцы глупы, это я вам не раз говорил. Вместо того чтобы развить свой успех и добить не оправившихся от неожиданного нападения стражников, все два десятка тупых козлов столпились над четырьмя трупами незадачливых стражей и принялись месить их дубинами и топтать копытами, рассерженно блея. Вояки.
Взяв на себя обязанности Жастина, Гигант принял командование над оставшимися стражниками. Они отпрянули к стене и выставили перед собой тяжелые алебарды, выглядевшие намного внушительнее, чем коротенькие шипастые дубинки доралиссцев. Козлолюди не обратили на эту перегруппировку никакого внимания и продолжали заниматься важным делом — кромсать изуродованные трупы людей. Эх! Их бы энергию да в иное русло!
Гигант, хоть и был отъявленным мерзавцем, так как взял деньги за мою голову, все же, надо отдать ему должное, оказался опытным воином и хорошим командиром. Он не стал ждать, когда на его отряд обратят внимание, и сделал, наверное, то, чего я меньше всего ожидал, — повел стражников в атаку. Шесть алебард как одна ударили козлам в спину, и первые шестеро рогатых упали. Еще удар, и еще четверо доралиссцев, крича от боли, растянулись на мостовой. Оставшийся десяток доралиссцев, видимо, наконец-то пришел в себя и попытался броситься на осмелевших стражников, но их встретили грозно ощерившиеся алебарды. Обе группы замерли друг перед другом, напряженно ища слабину в обороне противника. Лично я уже нашел сотню слабин у доралиссцев и не понимал, чего Гигант и его подчиненные медлят. Так они и стояли друг напротив друга, хотя, пойди стражники в атаку, ни один доралиссец не смог бы подобраться к ним на расстояние удара дубинки.
Первым не выдержал Ро. Он бросил алебарду на землю и с криком побежал в мою сторону. Тут же от кучки доралиссцев отделился один козлочеловек и бросился вдогонку за Ро. Вопящий от ужаса стражник пронесся мимо меня и скрылся в темном переулке между покосившимися домами. Доралиссец последовал за ним, отставая от Ро лишь на несколько шагов. Старина Ро, в отличие от меня, бегал не очень быстро.
— Проклятие! Убью сукина сына! — выругался Гигант. — Всем стоять, коровьи дети. Кто побежит, лично повешу. Эй, что вам надо?
— Этот человэ-э-эк наш, — проблеял один из доралиссцев и попытался обойти кучку людей с фланга, но, увидев перед собой острие алебарды, отскочил назад.
— Какой, на хрен, человек?! — взорвался седовласый стражник. — Вы соображаете, что творите?! Нападение на стражу Авендума! Да вас всех в кипятке сварят!
— Этот человэ-э-эк наш, убирайтэ-э-эсь! — вновь проблеял доралиссец.
— Вы, тупые образины, — пискнул один из стражей. — Какой человек?
— Гаррэ-э-эт! Он забрал нашэ-э-эго Коня!
Ну что за хрень? И эти туда же! И этим рогатым недоумкам я понадобился! Может, выставить свою персону на аукцион? Кто даст больше за шкуру Гаррета? Эх, чует мое сердце, обогащусь на века!
— Нам нет дела до ваших коней, а Гаррета здесь тоже нет. — Гигант покрепче взялся за алебарду.
— А гдэ-э-э он?
— Вон туда полез, — нашелся Ярги и указал на белую стену. — На Закрытую территорию.
Доралиссцы забыли о стражниках и их алебардах. Они, отталкивая друг друга, принялись штурмовать стену. Вот ее перемахнул один из козлов, вот второй.
Я всегда говорил и скажу сейчас, что доралиссцы слишком тупы, чтобы жить в нашем мире. Их появление на Сиале — какая-то шутка богов, не иначе.
Шайка Гиганта опомнилась в тот момент, когда за стеной оказался третий доралиссец. Вопя во всю мощь своих легких, стражники напали на оставшихся козлолюдей, пытавшихся перелезть через стену. Расправа была короткой, но жестокой. Последнего доралиссца Гигант нанизал на свою алебарду и, уперев древко оружия себе в бедро, перебросил извивающегося на этом импровизированном вертеле козла через стену, в Закрытую часть города.
— Пусть подохнет там, — хихикнул Ярги.
— Ага, — поддержал Седой, опираясь на алебарду и тяжело отдуваясь после скоротечной стычки. — Сегодняшней ночью твари за стеной будут питаться козлятинкой.
Кто-то из стражников нервно загоготал, все еще не веря, что остался жив после неожиданного нападения.
— А что делать с теми, кто перелез через стену? — спросил Худой.
— Ну так иди и шлепни их, — предложил Ярги.
— Ищи дурака. Сами сдохнут. До утра точно не доживут.
— А что делать с тем, который побежал за Ро?
— Дать премию и объявить благодарность, если он прибил этого труса, зло буркнул Гигант. — Если нет, то сами Ро порешим. Все, ребята, пора сваливать, а то тут стало слишком неспокойно, уходим.
— Погоди. — Ярги подбежал к телу одного из своих товарищей, кажется к Жастину, и стал рыться у него в карманах.
— Ты что делаешь, дурак? — с отвращением спросил Седой.
— Десять золотых я не собираюсь оставлять местным жителям, — огрызнулся Ярги.
— И то дело, — решили стражники и по примеру Ярги стали обыскивать тела других мертвецов.
Вот она, любовь человеческая к ближнему своему. Особенно после смерти. На такое не пойдут ни эльфы, ни орки, ни карлики, ни гномы, ни даже огры. В вопросе о мертвецах мы стоим где-то между гхолами и доралиссцами. Если первые с радостью сожрут своего павшего товарища, то вторые не обратят на его смерть никакого внимания и даже позабудут похоронить. Сравнивать человечество с трупоедами или с козлами-переростками не очень-то приятно, но что поделаешь? Жизнь местами очень гадкая штука.
— Ну все? — Гигант спрятал блеснувшее в руках золото в карман. Уходим.
— А как же вор?
— Ну так оставайся и жди его тут, пока тебя не прирезали! Или дождись очередного стада доралиссцев. Они будут очень рады забить тебя дубинками.
Никто не захотел спорить, и стражники торопливым шагом скрылись во тьме проулка, находящегося напротив того, куда совсем недавно убежали Ро и погнавшийся за ним доралиссец.
Я ждал, когда их шаги стихнут в проснувшемся и окрепшем тумане. Туман уже обнял тела мертвецов своей дланью, и создавалось жуткое впечатление, что он разумен, что вот сейчас пытается поднять мертвецов и повести в бой. Что…
Стоп! Больше никаких дурных мыслей, Гаррет! Тебе сегодня еще предстоит долгое путешествие в такие места, где мертвецы — это цветочки. От графика я отставал уже минут на двадцать, проклятые стражники и не менее проклятые доралиссцы нарушили мне весь план. Придется нагонять. Летом светает рано, и часа через четыре, ну, может быть пять, я должен покинуть Запретную территорию, пока на нее не пришло утро.
Вновь подняв с земли узел с мясом, я опять уронил его, а затем грязно выругался. Естественно, про себя. В том переулочке, куда убежал Ро, раздались одинокие шаги. Нет, ну вы подумайте! В Конюшне Старка аншлаг почище, чем на Рыночной площади! Не спится люду, ох не спится!
Из темноты вышел одинокий доралиссец. Его дубинка была обагрена кровью. Видать, бедняга Ро все же медленно бегал. Этого доралиссца я узнал. Пускай они и похожи мордами друг на друга и человеческому глазу трудно отличить одного козла от другого, но доралиссцев с одним рогом встретишь редко. Именно этот гад участвовал в том памятном забеге прошлой ночью, когда я, на свою голову, вызвал Вухджааза.
Доралиссец прошел мимо и остановился не далее чем в ярде от меня. Козел заметил лежащих мертвецов. Уж не знаю, сколько бы он там соображал что к чему, но мое терпение окончательно лопнуло, и я решил подстегнуть его мыслительный процесс.
— Бэ-э-э, — испуганно начал Однорогий, когда я приставил к его горлу клинок.
— Брось дубинку, козлик, — мурлыкающим голосом прошептал я из-за его спины.
Доралиссец — о чудо! — никак не отреагировал на обидное слово «козлик» и разжал пальцы. Дубинка грохнулась на мостовую.
— Вот, хороший мальчик. — Я старался дышать ртом.
Конечно, Однорогий не Вухджааз, но запах мускуса был не очень приятным.
— Ты знаешь, кто я?
Доралиссец хотел что-то проблеять, но благоразумно промолчал. Я слишком сильно прижал лезвие к его горлу. Эти твари дьявольски сильны, и Однорогий вполне был способен переломить меня голыми руками, а шанса я ему такого давать не хотел.
— Я сейчас чуть-чуть ослаблю, чтобы ты смог говорить. Но только чуть-чуть, так что не делай глупостей. Понятно?
Доралиссец издал икающий звук, который я решил интерпретировать как согласие быть паинькой.
— Итак, повторим вопрос. Ты знаешь, кто я?
— Нэ-э-эт.
— Я Гаррет.
Однорогий напрягся, и я тут же немного вдавил лезвие ему в шею.
— Но-но! Без глупостей.
— У тэ-э-эбя наш Конь! Вэ-э-эрни! — проблеял козел, после того как я вновь немного убрал лезвие от его горла.
— Кто сказал, что у меня Конь? — быстро спросил я.
— Человэ-э-эк.
— Понятно, что не дракон. Кто конкретно?
— Человэ-э-эк. Очень белый.
— Белый? — переспросил я.
— Э-э-э… — Доралиссец защелкал пальцами, стараясь подобрать слово. — Бледный.
Ага! Что и требовалось доказать. Все нити ведут к моему раненому и обожженному, но живучему другу Бледному. А следовательно, к гильдии воров Авендума и Маркуну. Что же, как я предполагал, так и случилось. Камешек, наверное, они и сперли, а все повесили на меня. И тут мою персону озарила очередная гениальная безумная идея.
— Коня верну, но не сейчас. Позже.
— Когда?
— Через ночь.
— Следующэ-э-эй ночью? — Тварь все же слишком тупа, чтобы вести с ней дипломатические переговоры.
— Эта ночь. Потом еще одна, а затем та ночь, когда вы получите Камень. — Приходилось все разжевывать.
Комичное и душераздирающее зрелище одновременно. Ночь, самый опасный район Авендума, гора трупов возле стены, защищающей город от зла с Запретной территории, однорогий доралиссец и человек в черном, который встал на цыпочки, чтобы достать ножом до шеи козла.
— В среду. Ты знаешь, где находится заведение «Нож и Топор»?
— Нэ-э-эт.
— Узнаешь. Так вот, через ночь. Ровно в полночь. Приходи со своими друзьями, там ты получишь Камень. Запомни, ровно в полночь, ни минутой раньше, ни минутой позже, иначе вам не видать Коня. Усек? Или еще раз повторить?
— Глок понял.
— Чудесно, сейчас я уберу нож, и ты уйдешь. Только дернись — и получишь в спину арбалетный болт.
— Понятно.
Вот видите? А говорят, что эти твари тупы. Ничего подобного! Просто им требуется все очень хорошо разжевать. Я убрал нож и быстро отошел назад на несколько шагов, одновременно доставая из-за спины заряженный арбалет. Доралиссец не шевелился.
— Свободен, передай своему вождю то, что я сказал.
Козел осторожно обернулся, увидел в моих руках направленное на него оружие, кивнул. Но морда выглядела не очень-то довольной.
— Мы подождэ-э-эм, Гаррэ-э-эт. Не обмани, иначэ-э-э ты труп.
Доралиссец растворился в ночи. Я прислушался к его удаляющимся шагам, в третий раз за ночь поднял узел с мясом, кое-как прикрепил его тесемками к поясу и подбежал к стене, стараясь не наступать на еще не застывшую после схватки людей и доралиссцев кровь. Остальное было делом техники. Подпрыгнул, схватился руками за край стены. Подтянулся, закинул ногу, перевалился, спрыгнул на землю, чуть не наступив на труп доралиссца, которого Гигант перебросил через стену. Вот так, просто и обыденно, я оказался на Запретной территории.
