Глава 23
Вишки
Как вы думаете, кто с утра оказался виновником всеобщего переполоха? Ну конечно же Кли-кли.
Миралисса застала гоблина в тот момент, когда он рисовал «палку, палку, огуречик» на золе возле магических фигур эльфийки. Естественно, она едва не оторвала ему руки за художества. Поэтому все утро гоблин старался держаться от Миралиссы подальше.
— Гаррет! — виновато канючил он, не найдя более благодарного слушателя в нашем маленьком отряде. — Я ведь честно не хотел ничего такого! Я думал, это просто эльфийские каляки-маляки, и ничего больше!
— Кли-кли, зачем ты мне все это рассказываешь? — удивился я. — Ты иди перед Миралиссой оправдывайся.
— Но ты мой друг и должен узнать о несправедливом отношении к гоблинам в этом мире!
— Друг? — хмыкнул я. — Друзьям не кладут колючки в постель.
— Но это лучше, чем одуванчик в рот. — Кли-кли и не собирался ничего отрицать. — Вон Горлопан до сих пор плюется.
— Хватит валять дурака, гоблин! — К нам подошел Алистан.
— А я и есть дурак. Хотя торжественно клянусь прекратить всякую ерундистику. — Кли-кли с самым серьезным видом поднял ладонь, прямо как гвардеец, принимающий клятву.
Алистан кивнул, будто он действительно поверил обещанию гоблина.
Угорь уже давно был в седле и ждал только графа.
— Все, мы отправляемся. Скачите этой дорогой, никуда не сворачивайте. Мы постараемся вас догнать к вечеру.
— Если не удастся встретиться на дороге, ищите нас в Ранненге. Трактир «Ученая сова», — на прощание сказала им Миралисса.
Алистан кивнул, и они с Угрем, вжимая пятки в бока коней, помчались назад, туда, где предположительно должны были находиться Эграсса и Кот.
— Давайте, мужики, — хлопнул в ладоши Дядька. — По коням.
Этот день был самым жарким за все время нашей поездки. Безжалостное солнце рассвирепело до такой степени, что даже стойкий и упрямый Арнх снял с себя кольчугу и остался в тоненькой рубашке. Медок так вообще разделся по пояс, являя всему миру бугры мышц, обилие шрамов и татуировку Дикого Сердца. Кли-кли выпросил у Сурка какую-то тряпку и повязал ее себе на голову, предварительно намочив водой из фляги.
Дорога подставляла спину жаркому солнцу, петляла меж полей и зарослей низкого кустарника. Облаков не было, лазурь неба била по глазам так, что становилось больно и постоянно приходилось щуриться. Весь отряд, кроме невозмутимых эльфов, походил на стадо окосевших от счастья доралиссцев.
Густой раскаленный воздух липкой тягучей волной с едва заметной ленцой обжигал легкие. Я отдал бы жизнь за то, чтобы пошел дождь, который разбил бы летнюю жару, как молоток разбивает хрупкий фарфор низинских мастеров.
Часа через два беспрерывной скачки под неусыпным оком не на шутку разбушевавшегося солнца обширные поля скользнули за спину и слились с горизонтом, уступив место холмистой местности, щедро обсыпанной низенькими соснами. Вместо запаха полевых трав и цветов, а также беспрерывного жужжания насекомых и стрекота кузнечиков на нас обрушился аромат сосновой смолы вкупе с безмятежной тишиной умиротворенного леса.
Дорога петляла меж низких холмов, иногда поднималась на один из них и тут же, не задерживаясь, ныряла вниз. Плавные подъемы чередовались точно такими же плавными спусками, и такой путь продолжался довольно долгое время, лошади стали уставать, в результате чего по настоянию Дядьки, который смог уговорить Миралиссу сделать привал, животным дали небольшой отдых. Именно небольшой. Я только-только слез с Пчелки, как вновь пришлось садиться в седло и скакать, скакать, скакать… Как мне это надоело!
Лес по обочинам дороги сгустился, сдвинул стволы деревьев, скрыв от нас под листьями почти все небо. Низенькие кривоватые сосенки сдались, отдавая место под солнцем осинам и березам. Всю территорию придорожного леса и окружающих холмов захватил густой подлесок. Из-за плотной стены деревьев на дороге царила благословенная прохлада, обессиленные солнечные лучи уже не лупили по нашим плечам горячими плетками, отряд вздохнул с облегчением, а Арнх вновь напялил кольчугу, благо ему представилась такая возможность.
Следующий час мы путешествовали в относительной прохладе приветливого леса.
Но хорошее настроение долго не продержалось. Да и с чего ему быть? Ну да, больше никто не заботился о том, что мозги вскипят в черепушке, но для поднятия боевого духа этого слишком мало. До сих пор нам было ничего не известно о пропавших Коте и Эграссе, да и Алистан с Угрем покинули отряд и, если все будет хорошо, догонят нас поздним вечером. Где уж тут повод для веселья?
Так что все были напряжены и немногословны. Фонарщик совсем забыл про любимую дудку, от Кли-кли не было слышно его извечных тупоумных шуточек, даже Делер с Халласом перестали спорить, а это за все время нашего путешествия попросту небывалый случай. Делер хмурился и поглаживал лезвие огромной секиры, Халлас не переставая дымил трубкой. Дядька рычал, дергал себя за бороду и советовал всем сосункам или перестать ныть, или поворачивать назад и сидеть дома с мамочкой.
Как только дорога поднималась на очередной холм и стена леса более-менее переставала загораживать обзор, кто-нибудь из моих спутников обязательно оборачивался назад, но дорога была пустой, знакомых фигур на лошадях видно не было, и мы вновь продолжали путь, постепенно мрачнея все больше и больше.
Миралисса о чем-то тихо разговаривала с Эллом, иногда кусая губы то ли от бессилия, то ли от бешенства. Ожидание — это самая плохая штука, по себе знаю. Иногда терпение просто кончается, не выдерживая пытки временем. В такие моменты хочется выть, чтобы хоть чем-то себя занять.
Возле пересекающего дорогу лесного ручья из высоких зарослей крапивы прямо под копыта лошади Сурка вылетел ошалевший заяц. Лошадь испуганно всхрапнула, прянула в сторону и чуть не сбросила седока. К счастью, Сурок смог удержаться в седле и не отправился на свидание с крапивой, уже застывшей в радостном предвкушении вот-вот готовой свалиться в нее поживы. Будь я на месте Сурка, точно бы рухнул в жгучую зелень.
Виновник этого маленького переполоха попытался скрыться в лесу на другой стороне дороги, но был настигнут стрелой Элла. Несчастный заяц вскрикнул, как ребенок, перевернулся через голову и испустил дух.
— О! — Горлопан свесился с седла и поднял серое тельце за длинные задние ноги. — Хоть какое-то разнообразие в ужине!
Свежая зайчатина должна оживить кухню Дядьки и Халласа.
— Остановимся на том холме, — сказала Миралисса, после того как, наверное, в сотый раз за день обернулась через плечо на пустую дорогу. Сделаем привал.
— Вот и ладушки, — поддержал Дядька предложение эльфийки. — Ребятам нужен отдых. Уже вечер скоро, а мы все скачем.
Дядька был прав: спина от долгой скачки ныла безбожно. Очень хотелось слезть с Пчелки, лечь на травку и просто потянуться. Потянуться до сладкого хруста в позвоночнике, чтобы спина отозвалась приятной болью и затихла до завтрашнего утра.
— Гаррет. — Подъехавший Фонарщик отвлек меня от мечтаний. — Как думаешь, милорд Алистан сможет нас догнать?
— Не знаю, Мумр, — вяло ответил я. — Еще не вечер.
— Надеюсь, у Миралиссы хватит ума больше никого не посылать в эти сомнительные разведки?
Я тоже очень надеялся на разум темной эльфийки. Если еще кто-нибудь покинет отряд, нас останется смехотворно мало. Нашей компании стоит держаться вместе как можно более долгий срок.
Дорога пошла в горку, лес неохотно сполз вниз — холм для него был слишком высок, и время для деревьев взобраться на его вершину еще не пришло.
— Привал. — Горлопан резво соскочил с лошади на землю.
— Не думаю, — покачала головой Миралисса. — Вернись в седло.
Я проследил за ее взглядом. Там, впереди, чуть больше чем в лиге от нас, над лесом поднималось несколько толстых столбов густого жирного дыма. Что-то очень хорошо горело.
— Что там? — спросил Дядька, сощурившись.
— Насколько я помню, Вишки, маленькая деревушка, дворов сорок — сорок пять, — ответил Медок.
Парень великолепно знал местность, он и сам был родом из этих мест. Тоже небось какая-нибудь маленькая и всеми богами забытая деревушка в глуши, подальше от трактов и королевских сборщиков податей, вспоминающих о существовании вот таких поселений раз в пять лет, да и то им лень туда ехать.
— И что же там может так гореть? — Делер, сам того не замечая, вновь потянулся к секире.
— Ну уж точно не дома, дым слишком черный, будто уголь жгут. — Халлас ожесточенно пыхтел трубкой.
— Проверим? — Дядька вопросительно посмотрел на встревоженную Миралиссу.
— Да. — Она нерешительно кивнула. — Все равно эта дорога проходит через деревню, так что обойти мы ее можем только лесом.
— Гей! Робяты! Надевайте броньки, и проверим, чего там огонек покушивает! — отдал приказ десятник.
— Еще надо проверить, какая сволочь его разожгла! — сказал Фонарщик.
Появилось хоть какое-то дело, кроме утомительной и надоевшей за эти дни скачки, и воины сразу же оживились. Лучше уж хоть какая-то цель, чем нахождение в полной неизвестности в течение нескольких дней, когда ты не знаешь, где враг и в какую тварь засунуть ярд железа, чтобы улучшить свое не самое хорошее настроение. Я вполне понимал этих людей: бездействие для воинов — самое страшное испытание.
— Гаррет, тебе особое приглашение нужно? — Ко мне на Перышке подъехал гоблин. — Где твоя кольчуга?
— Какая кольчуга?
— Та, что мы тебе тогда подобрали! — раздраженно ответил Кли-кли.
— Я не собираюсь натягивать на себя никакое железо! — невежливо произнес я.
— Очень зря! — Сурок уже снял с вьючной лошади кольчугу и надевал ее поверх рубахи. — Броня, знаешь ли, иногда прекрасно спасает жизнь.
— От арбалета все равно простая кольчуга не спасет. Склот ее насквозь прошьет!
— Склоты не у всех есть, да и не только одними арбалетами враги пользуются! Надень, это тебе не помешает!
Раздери меня на сто частей! Ну вот есть у меня предубеждение против железа на теле! Привык я обходиться без брони всю свою жизнь и теперь в кольчуге чувствовал себя не лучше, чем некоторые ощущают себя в гробу. Тесно и неуютно. Правда, если подумать, те, кому довелось полежать в гробу, уже ничего не чувствуют.
— Да ты глянь на остальных! — не унимался Кли-кли.
Остальные уже облачались в доспехи, ранее находившиеся на лошадях из-за достаточно жаркой погоды.
На мой взгляд, обычный, пускай и большой пожар не стоил таких мер предосторожности.
Эльфы уже щеголяли в темно-синих кольчугах со стальными нагрудниками, на которых были выгравированы эмблемы их домов. У Миралиссы — Черная луна, у Элла — соответственно Черная роза. Эльф надел шлем, скрывший его лицо, а Миралисса накинула на голову кольчужный капюшон, спрятав под ним толстую косу и густую челку. Халлас, облаченный в нечто более напоминающее рыбью чешую, помогал Делеру застегнуть стальные поножи. Карлик отложил шляпу в сторону, нахлобучив на голову плоский шлем с выступающими вперед частями, закрывающими щеки и нос.
Чтобы не выглядеть белым доралиссцем, пришлось доставать и свою «одежку». Кольчуга тяжело давила на плечи, и я недовольно поморщился.
— Да не переживай ты так! Скоро привыкнешь, — утешил меня Фонарщик.
На нем были доспехи, состоящие из плотно пригнанных друг к другу стальных полосок.
Он перехватил мой взгляд и улыбнулся:
— Великолепная штука для тех, кто любит помахать биргризеном из стороны в сторону. В отличие от панциря этот доспех не стесняет движений и позволяет совершать перехваты длинного меча с минимальным усилием.
Вместо шлема Мумр повязал на лоб тонкую полоску ткани, чтобы волосы не лезли в глаза.
— Тронулись? — Дядька вопросительно посмотрел на Миралиссу.
— Да, — односложно скомандовала она, но затем подумала и добавила: — Бери командование на себя.
Такое предложение Дядька воспринял как должное, эльфийка попросту не так хорошо, как десятник, знает, на что способны его воины в минуту опасности.
— Халлас, Делер — вперед! У вас броньки покрепче, коли что…
Дальше десятник не продолжал. И так всем было понятно это «коли что». Коли что, воины в более крепкой броне, может быть, выдержат попадание тяжелого арбалетного болта, отвлекут стрелков от менее защищенных товарищей на себя.
— Про меня не забыл, десятник? — Глухо раздалось за моей спиной. — Я с ними.
Я обернулся, не узнав голоса. Вместо старой кольчуги Арнх надел тяжелый доспех. Плюс шлем, больше похожий на желудь, с узкими прорезями для глаз, полностью закрывающий лицо. Это если не считать поножей, наплечников, кольчужных рукавиц и круглого щита. Одним словом, Стальной Лоб.
Щиты были почти у всех, исключая Фонарщика, Медка и эльфов. У Делера так вообще прямо из середины щита торчал острый шип. Таким по доброте душевной по личику заедешь, и одним покойником в мире станет больше.
Как я понял, мои спутники настроились на хорошую драчку и будут очень разочарованы, если окажется, что в деревушке всего лишь заурядный пожар, возникший по недосмотру какого-нибудь пьяного крестьянина.
В этот раз мы уже никуда не спешили, ехали медленно, внимательно вглядываясь в заросли, ожидая возможной засады. Арбалет я держал наготове и до сих пор недоумевал, что это все так всполошились из-за какого-то невольно встретившегося на нашей дороге пожара. Хотя в свете последних событий и загадок от судьбы можно было ожидать любой гадости.
Потянуло дымом и гарью, а ведь до Вишков было еще ехать и ехать. Кли-кли сморщился, как от зубной боли, — дым щекотал горло и жег глаза. Кстати, гоблин-то как раз был без кольчуги. С каких это пор защитой стали считать дорожный плащ?
— Кли-кли, что же ты меня дергал, а сам без всего остался? — прошипел я, ткнув пальцем себе в грудь, показывая на кольчугу.
— Да на меня все равно размера нет, — небрежно отмахнулся гоблин. — К тому же и попасть по мне очень сложно.
— Тихо вы! — прошипел Горлопан.
По деревянному мостику, крепенькому и основательному — сразу видно, что строили его рассудительные крестьяне, — мы переехали широкий ручей, или же небольшую речушку, это кому как нравится. Вода под мостом текла со скоростью ожиревшей улитки и вся заросла какой-то болотной травой.
Поворот и резкая остановка…
— Ядрена мать! — тихонько присвистнул Дядька.
Халлас сказал еще более емко и понятно, вплетая в разговор довольно цветастые эпитеты гномьего языка, но заткнулся, получив шлепок по шлему от Делера.
Дорогу преграждали стволы деревьев. И это были не просто поваленные деревья. Ладненькие прямые сосенки с обрубленными ветками были заботливо притащены откуда-то из другого места (в этом месте сосны не росли) и положены одна на другую в виде хорошенького и крепенького заслона. А вот за заслоном… За заслоном развевались знамена. Первое — серо-синее, знамя королевства, а вот от вида второго волосы у меня на голове зашевелились. Желтое полотнище с черным силуэтом песочных часов. Стяг смерти. Знамя самой страшной болезни из всех существующих в мире — чумы-медянки.
Рядом со знаменами стояли воины, человек тридцать, все облаченные в белые кафтаны и малиновые штаны. Бездушные егеря. Суровые ребята. На лице у каждого повязка, закрывающая нос и рот. Нелепый вид, если бы не оружие и не их расторопность.
Едва заметив нас, люди за преградой вскинули луки. А за нашими спинами, выскочив из засады, которую мы даже не заметили, быстро и деловито, как муравьи, выстраивались пикинеры. Миг, и дорога превратилась в рассерженного ежа. Теперь уже не отступишь. Да и отступать под таким количеством нацеленных луков никто не собирался. Броня под градом стрел имеет неприятное свойство становиться дырявой, несмотря на все ухищрения мастеров-оружейников.
— Стоять! — Резкий окрик из-за завала. — Кто такие?!
— Именем короля! — выкрикнула Миралисса и в подтверждение своих слов взмахнула бумагой с огромной серо-синей печатью королевского дома Сталконов.
Даже с расстояния в тридцать ярдов, что отделяли нас от завала, печать прекрасно было видно Бездушным. Луки в руках воинов немного ослабли.
Первый испуг от неожиданной встречи у меня прошел. Это не разбойники, и нас, прежде чем нашинковать стрелами по самые уши, выслушают. А насчет знамени… Мало ли что тут происходит? Может, крестьяне бунтуют. Может, знамени другого не нашлось, вот это и добыли, а никакого мора в деревне нет.
— А почем я знаю, что эта королевская печать не фальшивка? — раздался тот же голос.
— Да я десяток таких намалюю! — крикнул кто-то из находящихся за спиной пикинеров.
Выходить к нам из-за заслона не спешили.
— А ты это вот видел? — рявкнул Дядька. — Или мне к тебе поближе подъехать?
Десятник, несмотря на кольчугу, уже успел обнажить правую руку до локтя. На руке была явственно видна татуировка.
— Или кто из вас, бело-малиновых, посмеет сказать, что Дикие не служат Сталконам?
Никто не сказал. Язык не повернулся. Если уж Дикие окажутся предателями, то кому еще остается верить? В подлинности татуировки никто не сомневался. Как я уже говорил ранее, с самозванца татуировку Дикие обычно срезают вместе с рукой. А то и с головой.
Луки и пики перестали нам угрожать и опустились. Но убирать оружие егеря не спешили, держали при себе, чтобы в случае чего использовать его по назначению.
— Довольно далеко от Одинокого Великана забрались. — К нам вышел воин с нашивкой капрала на рукаве. — Кто вы такие и что тут делаете? В деревне чума.
Лицо капрала, как и у его подчиненных, было скрыто под повязкой. Обычная предосторожность во время мора, но я в нее не очень-то верил. Как может спасти какая-то обыкновенная тряпка там, где не спасает даже хваленая магия Ордена? Заразившемуся чумой-медянкой оставалось только одно — очень постараться и успеть выкопать себе могилу. В древние времена от этой ужасной болезни вымирали целые города, да что там города! Целые страны! Достаточно вспомнить одну из самых ужасных эпидемий, когда еще цельную Империю поразила эта зараза. Из десяти человек умирало девять. Из выживших потом погибала еще половина. Давно, ох давно об этом проклятии не было слышно на сиальской земле. Лет сто пятьдесят никаких намеков на чуму. А тут так неожиданно в самом сердце Валиостра, ни с того ни с сего. Дело нечистое. Обычно чума сперва появляется на границе королевства, занесенная беженцами из другого государства, а затем уже эта болезнь со скоростью лесного пожара устремляется вглубь страны. Но, с другой стороны, должна же она сперва где-нибудь появиться…
— Здесь все написано. — Миралисса протянула капралу королевскую грамоту.
Тот даже руки не протянул, чтобы взять бумагу.
— Вы не поняли, леди? В деревне мор. Нам запрещено прикасаться к чужим вещам, дабы не разнести или не занести заразу. Нам также запрещено впускать или выпускать кого бы то ни было. Все ослушавшиеся немедля должны быть убиты как королевские изменники и распространители мора. Я еще раз спрашиваю: кто вы такие и что тут делаете?
— Не твое дело, проклятый егерь, — тихонько буркнул себе под нос Халлас, но, по счастью, капрал ничего не услышал.
— Мы выполняем задание короля. — В голосе Миралиссы проскользнула тень гнева. — И направляемся в Ранненг — это все, что вам надо знать, капрал. И те, кто будут чинить нам препятствия, сами приравниваются к королевским изменникам.
— Ничего не могу сделать. — Капрал попал между двух огней.
Понятное дело — с одной стороны, приказание никого не пускать, с другой — королевский приказ. И поди пойми бедный капрал, что делать. Пропустишь — голову снесут. Не пропустишь — тоже неприятностей не оберешься.
— У меня приказ от моего командира, — схватился егерь за последнюю соломинку.
— Что может быть выше королевского приказа? — надавила Миралисса, чувствуя, как в буквальном смысле трещит оборона противника.
— Угроза жизни и благополучию Валиостра, — раздался из-за заслона чей-то голос.
Ряды егерей раздвинулись, и к капралу подошли двое. Повязки скрывали лица людей, но в этих двоих вполне можно узнать выходцев из Ордена. Волшебник и волшебница.
— Мор ставит всех на одну ступеньку. Если болезнь выйдет из локализованного очага, в стране разразится катастрофа, треш Миралисса.
— Не имею чести, — холодно сказала эльфийка.
— Маги Ордена Валиостра — Балшин и Клена, отвечающие за контроль над сдерживанием болезни, возникшей в деревне под названием Вишки, — произнес мужчина. — Конечно же вы меня не узнали под этой защитной маской, но мы встречались с вами, треш Миралисса, на одном из приемов во дворце его величества.
— Все может быть. — Миралисса равнодушно кивнула. — Что здесь произошло? Вы можете рассказать, господа маги?
— Позвольте полюбопытствовать? — попросила волшебница.
Миралисса, стараясь, чтобы на ее лице не дрогнул ни один мускул и чтобы через напускную маску холодного спокойствия не пробился гнев, протянула бумагу Клене. Не привыкла эльфийская принцесса, чтобы ей чинили препятствия.
На магичку, видно, страх разнести заразу не распространялся, она смело взяла грамоту из рук Миралиссы и стала ее изучать.
— Свободен, капрал, — негромко сказал Балшин, и егерь, облегченно вздохнув, ретировался к солдатам, оставив разбираться с нами магов Ордена.
— Подлинная, — кивнула женщина и сделала над грамотой несколько пассов.
Королевский документ на долю секунды полыхнул розовым светом.
— Это должно уничтожить возможную инфекцию. — Она протянула документ Миралиссе.
— А происходит тут следующее. — Мага нисколько не смущало, что ему приходится задирать голову вверх, чтобы смотреть в лицо всадникам. — Мы с госпожой Кленой как раз находились в этой несчастной деревеньке, когда появился первый заболевший. Это было три дня назад…
— Но откуда? — перебил Балшина Элл. — Откуда он тут взялся?
Выходит, не я один недоумевал по поводу странного появления болезни, да еще в такой опасной близости от Ранненга. Всего лишь несколько дней пути до второго по величине города Валиостра. Города знаний, как еще называли Ранненг.
— Мы не знаем, откуда взялась болезнь, с этим вопросом еще предстоит разобраться, — сказала Клена. — Но симптомы достоверны. Мы смогли вызвать из города расквартированный там полк Бездушных егерей. Они перекрыли все дороги и тропинки, чтобы ни один житель не смог покинуть деревню и разнести заразу по стране.
— А что, были попытки? — прогудел из-под шлема Арнх.
— Были, — небрежно кивнул маг.
Очень уж небрежно. Никто дальше расспрашивать не стал, хотя всем было ясно, что стало с отчаявшимися людьми, оказавшимися в одном капкане вместе с больными. Их утыкали стрелами издали, и все дела. И плевать, кто пытался прорваться сквозь блокаду егерей — здоровые мужики с вилами или женщины с детишками. Никто не осуждал Бездушных — или убить сейчас несколько десятков, или подставить под угрозу тысячи.
— А как же сами егеря? — спросила Миралисса.
— Надежно защищены магией.
— С каких это пор магия спасает от Медного губителя?
— Магия не стоит на месте, — напыщенно произнесла Клена. — Орден научился не подпускать болезнь к людям, но тем, кто заразился до того, как на них подействовала наша магия, уже ничем нельзя помочь.
Чем дольше шел этот разговор, тем меньше он мне нравился. Что-то слишком много нестыковок в рассказе волшебников. Это даже если учесть, что больше половины они нам не рассказали. Если существует такая магия защиты, понятно, почему Бездушные еще здесь, а не несутся подальше от чумного места. Но почему маги использовали свое волшебство на то, чтобы обезопасить целый полк егерей, но не сделали то же самое в начале эпидемии, когда, по их же словам, болезнь была только у одного человека? Либо они врут, либо тут происходит совсем не то, о чем нам говорят, и они снова врут.
Как будто прочитав мои мысли, Балшин бросил быстрый взгляд на меня.
«Тру-ля-ля», — промурлыкал я про себя.
Может, все это сказки, что некоторые выходцы из Ордена умеют читать мысли, но рисковать мне не хотелось. Если этот Балшин вдруг надумал прощупать мои мыслишки — его дело. Ничего умного он в моей голове не найдет, пусть даже не пытается.
— Сколько осталось в деревне незараженных? — полюбопытствовала Миралисса.
— Ни одного, — бесстрастно сказал маг, отвлекшись от меня.
Ни одного?! Это как?! Ведь известно, что умирают на седьмой день, а прошло всего три-четыре.
— Какая-то новая форма болезни? — Элл так и не снял шлема.
— Вот именно, — все тем же бесстрастным тоном ответил ему Балшин.
Миралисса ничего не сказала, она думала и крутила между пальцами левой руки обгорелый кусочек палочки. Той, которой она чертила на золе заклинания.
О нет! Что она задумала? Вступать в схватку с магами — безумие! Уверен, стоит эту палку переломить, поплевать, лизнуть или сделать еще какую-нибудь наипростейшую вещь, и дремлющее шаманство проснется. Я как бы невзначай обернулся назад, на дорогу. Пикинеры еще были там, но уже беззаботно стояли на обочине, переговариваясь друг с другом. Наш отряд опасности для них уже не представлял, тем более что нами были заняты оба мага, так почему же не поболтать в сторонке, прислонив громоздкую трехъярдовую пику к стволу дерева?
— Вы направляетесь в Ранненг? — спросила Клена.
— Да, — односложно ответила Миралисса.
— Зачем?
— По заданию короля. Это все, что вам нужно знать.
— И поэтому вы поехали по безлюдной дороге, а не по хорошему тракту? — ехидно спросил маг.
Чего они хотят, раздери меня снежные упыри?! Ведь ясно же, что бумага у нас настоящая, и, чиня нам препятствия этот волшебник нарывается на большие неприятности не только из-за гнева короля, но и из-за Ордена, который ни в коем случае не одобряет такого самоуправства своих питомцев.
— Нас не предупредили, что по этой дороге нельзя ездить, — буркнул не вытерпевший Халлас.
— Тем хуже для вас, — пожал плечами Балшин.
— То есть нам нельзя здесь проехать? — уточнила Миралисса.
— Не только проехать, но и выехать. Увы, — с деланным сожалением развел руками маг. — Вам придется задержаться, пока мы не победим болезнь. Мы не можем рисковать благополучием королевства. Естественно, вам будет предоставлен максимально возможный комфорт.
— Но мы здоровы! — возмутился доселе молчавший Фонарщик.
— Возможно, — согласилась волшебница. — Но, как уже говорилось, мы не можем рисковать. Вас придется задержать.
— И долго вы будете побеждать болезнь? — ядовито плюнул Элл.
— О нет! Всего три-четыре месяца! Потом мы снимем карантин с этого места.
— Три месяца?! — задохнулся несдержанный Халлас.
Все планы летят коту под хвост. Если мы подчинимся, то в Храд Спайне окажемся лишь глубокой осенью, а следовательно, не поспеем вернуться к сроку. Что делать? Прорываться назад? Но скольких мы потеряем во время этого прорыва? Сколько падет под стрелами, пиками и магией волшебников. Почти все.
Остается лишь одна надежда — на припасенное шаманство Миралиссы. Теперь я уже неотрывно следил за порхающей между ее пальцами обгорелой палочкой.
— Помолчи, Халлас, — резко оборвала гнома Миралисса. — Вы намерены задержать нас, несмотря на приказ короля?
— Да.
— У вас могут возникнуть неприятности с советом Ордена. Я обязательно сообщу об этом магистру Арцивусу, — сделала последнюю попытку избежать драки эльфийка.
— Как вам будет угодно, — вежливо улыбнулся Балшин. — Вы сообщите, но только после снятия карантина, не раньше.
Мне показалось, что на совет магу чихать с купола Собора. А вот его напарница нервно дернула щекой, когда Миралисса упомянула совет магов.
— Что будет, если мы откажемся подчиниться? — спокойно спросил Элл.
— Мы будем вынуждены применить силу, — огорчился Балшин.
— Успокойся, к'лиссанг, — обратилась Миралисса к Эллу. — Мы не станем проливать кровь и подчинимся.
Элл неохотно кивнул, лицо Делера пошло бордовыми пятнами. Дай знак, и он пойдет крушить головы секирой направо и налево, несмотря на численный перевес противника и двух магов в придачу.
— Я так и знал, что вы прислушаетесь к голосу разума, — вежливо поклонился маг, стараясь скрыть победную улыбку.
— Где вы нас разместите? — Миралисса небрежным жестом разломила палочку на две половинки и отбросила ее в сторону.
Маги не обратили на поступок эльфийки никакого внимания. Ну мало ли чего она сломала и выбросила? Балшин и Клена слишком радовались, что надменная эльфийка не схватилась за с'каш, чтобы обращать внимание на какую-то палку.
А вот я заметил. И не только я. Глаза Кли-кли хитро сверкнули, он тоже знал, для чего ранее применялась эта палочка и какие каляки-маляки она вырисовывала на золе костра.
— О, вам не стоит беспокоиться, треш Миралисса! Вы останетесь в лагере егерей, там очень…
Что «там очень», Балшин сказать не успел, потому что возле знамен раздались вопли ужаса. Я, чего греха таить, сперва тоже очень сильно испугался. До сегодняшнего дня мне не приходилось видеть свободно разгуливающую по дорогам человеческую руку. Да, да, на первый взгляд это была всамделишная человеческая рука, только немного крупнее. Раз в сто. На ее ладони могли поместиться три всадника вместе с лошадьми.
Рука бодро перебирала пальцами и ползла со стороны деревни прямо на заграждение и испуганно кричащих лучников. При этом она печально пыхтела, а ее многочисленные красные глазки, расположенные на фалангах каждого пальца, осуждающе косились на разоравшихся людей.
Все кричали, орали, вопили, к голосам лучников прибавился нестройный хор поддержки пикинеров. Крики становились громче, в них звучала все большая паника, но никто не двигался, как будто с людьми случился столбняк.
Чудовище остановилось, оперлось на большой палец и мизинец, три остальных задрало к небу, представив нашим глазам ладонь, которую занимала огромнейшая пасть с редкими иглами-зубами. Рука уже вдосталь напыхтелась и, чтобы немного разнообразить ситуацию, заревела.
Вот тут-то все и начали бегать. Парочка самых больших смельчаков выстрелила по чудовищу из луков, но стрелы застряли в ногах-пальцах, не причинив руке никакого вреда.
— Спасайся! Бежим! Караул! В лес! — Пронзительный вопль Кли-кли подхватили метавшиеся по дороге егеря.
— В лес! В лес! Бежим! Бежим!
Бело-малиновых егерей как будто ветром сдуло, остались только самые глупые и те, кто попросту не успел спрятаться.
В бой вступили маги, обрушив на руку огненные снопы света.
— Гаррет! Ты долго собираешься глазеть на это представление?! — пытаясь перекричать грохот рвущихся заклятий, заорал у меня над ухом Кли-кли.
Панические нотки, совсем недавно звучавшие в голосе гоблина, когда он всем советовал скрыться в лесу, исчезли. Шут великолепно воспользовался ситуацией и дал егерям хороший совет смыться, очистив тем самым нам дорогу назад.
— Давай! Наши уже свалили! Или ты надеешься прокуковать тут три месяца? — Кли-кли всадил пятки в бока Перышка и помчался за улепетывающими по дороге Дикими.
Я последовал за ним, оставив у себя за спиной эльфов, отходящих последними, а также битву магов и самых храбрых егерей с чудовищной рукой.
Взвыл порыв ветра, и я невольно обернулся. Миралисса и Элл скакали прямо за мной, пригибаясь к шеям лошадей. Рука-монстр отлетела в сторону, подмяв под себя несколько берез. Маги без устали размахивали руками, и было видно, что перевес на их стороне.
Копыта Пчелки застучали по деревянному мосту, на миг мелькнул знакомый ручей и с бешеной скоростью унесся назад. Мы выпутались, и нас даже никто не остановил. Все были слишком заняты спасением собственных жизней.
— Нам нельзя задерживаться, — выдохнул Горлопан. — Если эти за нами устроят погоню…
Отряд остановился на вершине холма, с которого мы впервые увидели, как горят Вишки. Ничего так и не изменилось — черный дым до сих пор коптил небо и не думал исчезать. Знатный костерок там запалили!
Я еще не отошел от той сумасшедшей скачки, мне все еще казалось, что я нахожусь в седле Пчелки и несусь прочь от боя с чудовищем.
— Успокойся. — Арнх снял шлем и провел рукой по вспотевшей лысине. — Ты ведь слышал, у этих в деревне как его.
— Карантин, — подсказал Кли-кли.
— Во! Карантин! Они три месяца носа не высунут! Погони можешь не опасаться.
— Значит, сообщат в тот же Ранненг, чтобы нас перехватили, — не успокаивался Горлопан.
— Тьфу ты, дурак-человек! Я ж говорю, карантин! Они ни гонца, ни самого паршивого голубя не пошлют! Правильно я говорю, леди Миралисса? — Арнх обернулся к эльфийке, чтобы она подтвердила его правоту.
— Если там действительно была чума-медянка, — задумчиво сказала она, не отрывая взора от чадящего дыма, поднимающегося над лесом.
— А что там было, если не зараза? — искренне удивился Сурок.
— Да что угодно! — произнес Халлас. — От этого Ордена всего можно ожидать! Это вы, люди, уши развесили, а маги тем за вашими спинами какую-нибудь пакость скрывают! Что, не прав, скажете?
Гном сурово оглядел отряд, ища несогласного с его мнением. Дураков ввязаться в спор среди нас не нашлось.
Да и прав был во многом Халлас. Орден постоянно играет с огнем, я сразу вспомнил сон о вьюге, разразившейся в Авендуме после неудачной попытки уничтожить Неназываемого с помощью Рога. В итоге получили Запретную территорию. И ведь почти никто не знает о том, какую роль сыграл в этом всеми любимый Орден. Даже слухов в народе не ходит о событиях прошлого. Отсюда можно запросто предположить, что если мы не знаем одну часть неприятных промашек Ордена, то можем не знать и другую. Причем эта другая может быть намного больше. Намного.
— Что они там делали? — между тем продолжил гном. — Этот ваш карантин? Так я и поверил! А если даже там и была чума, то сами небось напустили. Наколдовали грамотеи, и нате вам!
Гном согнул руку в жесте, известном всему миру с давних времен. Халлас просто клокотал от ненависти к Ордену. С чего бы это? Маги наступили гному на любимую мозоль?
— Да хватит тебе, Халлас, — примирительным тоном сказал Фонарщик.
— Хватит?! Ты защищаешь этих двух крыс, которые чуть нас на три месяца не заточили?! И скажу я вам, что через три месяца нас бы уже в живых не было! Так сказать, нежданно-негаданно за три дня померли от чумы-медянки! Это вот только всякие карлики верят в такую чушь!
Делер молчал и терпел. Заведенного гнома сейчас лучше было не трогать.
— Где это видано, чтобы деревню выкосило за три дня?! Во-во! В этом самом месте! Простите, леди Миралисса, но наболело! Сами маги все и устроили, уж не знаю, что там у них случилось и какая промашка вышла… А потом грохнули с неба десяточком молний да сотней огненных шаров, чтобы улики скрыть. Сровняли деревню с землей!
— А ты-то откуда знаешь, что сровняли? Ты ее видел? — грохнул Медок.
— А гному не надо видеть! Мы с огнем с детства работаем, а такой дымина бывает, только когда в топках сталелитейных печей гору костей земли сожжешь! Да и то не всегда! Магический это огонь! Носом чую! Потому и егерей сюда согнали, чтоб они всех задерживали, пока маги работать не закончат!
— Ладно! — наконец пресек Горлопан обвинения Халласа. — Была там чума или что-то другое, мы уже никогда не узнаем, но в любом случае нужно уехать как можно дальше от этого места, и осторожность не помешает. Если не голуби, так мысли. Слыхал я, что маги на такое способны.
— Они еще и не на такое способны. — Гном хотел было перечислить, что умеют делать воспитанники Ордена, но покосился на Миралиссу и решил, что ее ушам это лучше не слышать. — Вон какую тварюгу прикормили! Может, этих рук в деревне — как карликов в пещерах!
— Только архимаги способны переговариваться набольших расстояниях, — сказал Кли-кли Горлопану. — И эта тварь была не их, это Миралисса ее создала! Кстати, а откуда вы узнали, леди Миралисса, что понадобится именно такая ручонка?
— А я и не знала, бесценный Кли-кли. — Черные губы эльфийки растянулись в ядовитой улыбке. — Я вообще-то подготовила заклинание усыпления. Все должны были заснуть. Все, кроме магов. Прошлой ночью я не рассчитывала, что мы повстречаем людей из Ордена. Пришлось рискнуть, надеясь, что с двумя магами мы как-нибудь справимся.
— Но откуда тогда появилась эта тварь, треш Миралисса? — неподдельно изумился Элл.
— Откуда, мой верный к'лиссанг? Спроси у нашего зеленого попутчика, это ведь он рисовал рядом с моим заклятием! Так что появление этой твари целиком заслуга Кли-кли.
— Откуда же я знал? — виновато шмыгнул носом гоблин. — Я думал, что это просто так написано.
— Нам еще повезло, что появилось это чудовище, а не обыкновенная корова, — иронично заметила Миралисса. — Вот бы маги посмеялись над шаманством!
— Да мы же вообще могли запросто сгореть или улететь на луну! — с ужасом прошептал Горлопан, осознавая всю степень риска, которая тяготела над нами благодаря художествам королевского шута, пускай он это и делал не со зла.
— Тебя, Кли-кли, надо от общества изолировать, — добродушно хохотнул Делер.
— Да вы мне спасибо должны сказать! — возмутился шут. — Если бы не эта ручка, еще неизвестно, как бы все дело обернулось! Говорил же я, что мой дедушка был шаманом. Это у нас наследственное!
— Устраивать пакости? — спросил Сурок. — Из тебя такой же шаман, как из меня вождь доралиссцев!
— Да я тебе докажу, что во мне течет кровь лучших шаманов гоблинов, включая великого Тре-тре!
— Хватит! Горлопан прав! Нужно уехать как можно дальше, — оборвала Кли-кли Миралисса.
— Попробуем леском? — предложил Медок.
— Обойти деревню? Не думаю, что это хорошая мысля, — не согласился Дядька. — Секреты егерей могут быть под каждой елкой, если нарвемся, так просто нас уже не отпустят.
— Ты предлагаешь возвращаться назад? — Такая идея Миралиссе не очень нравилась. — До тракта ехать столько же сколько до Ранненга, мы потеряем уйму времени.
— Есть еще одна дорога. — Медок, как и я, уже успел снят кольчугу и теперь пальцем чертил на песке схему. — Вот тракт. — По песку прошла прямая линия, в середине изгибаясь как подкова, а затем вновь выпрямляясь. — Вот Ранненг.
Линия упиралась в нарисованную точку города. От того места, где тракт изгибался, резко отходила линия вниз и вправо. Она все дальше отползала от тракта, потом в какой-то точке шла с ним параллельно и затем сближалась, встречаясь с трактом возле самого Ранненга.
— Это наша дорога. А вот тут, — ткнул Медок пальцем в то место дороги, где она отходила от тракта на самое далекое расстояние, — тут есть заброшенная тропа. Во всяком случае, была, она идет абсолютно прямо и упирается в тракт.
— Ты предлагаешь нам вернуться назад и пройти по этой тропе?
— Да, леди Миралисса. Это хоть какой-то выход в нашем случае. Через Вишки дорога перекрыта, назад на тракт возвращаться слишком долго, можно проехать около трех лиг назад, и мы как раз окажемся на этой тропке.
— Решено, — согласилась эльфийка. — Доберемся до тропы, как раз к полуночи будем там, но подождем возвращения милорда Алистана, иначе он поедет дальше и угодит в руки к магам.
— А как там местность, не потеряем ли мы больше времени, пробираясь до тракта по этой тропе? Холмы все-таки, — засомневался Фонарщик.
— Нет, холмы останутся по левую руку. Местность называется Харьганова пустошь. Редкий лесок, овраги, заросли вереска, и ни одного человека на двадцать лиг в округе. Пустые места. Если нас будут искать, то им придется очень постараться.
— Тогда чего мы стоим? — буркнул Горлопан, ставя ногу в стремя.
— Погоди, торопыга! Дай железо снять! — Делер стащил с головы шлем и вновь надел любимую шляпу.
Пока воины снимали броню, я подошел к Миралиссе. Был уже поздний вечер, июльское небо постепенно бледнело, солнце почти скрылось до наступления завтрашнего дня, но эльфийка безотрывно смотрела на столбы дыма, которые не могли скрыть даже сумерки. Она почувствовала, что я стою рядом, и, не оборачиваясь, сказала:
— Тревожно что-то, Гаррет. Эта чума, эти маги. Не кажется ли тебе, что нас просто отпустили?
— Или скорее подтолкнули назад, — поддержал я ее.
Мне тоже не нравились странности последних нескольких дней.
— Да, верное слово! Подтолкнули. Им ничего не стоило нас задержать, рука — лишь повод отпустить. Будь у них желание, будь в деревне действительно чума, это чудовище оставили бы на потом, пожертвовав лучниками, но нас бы поджарили в первую очередь. Путь впереди перекрыт, возвращаться назад слишком далеко, и мы не очень терпеливы, а значит, нам придется ехать через эту пустошь.
— Может, и обойдется, — попытался я успокоить в первую очередь себя. Это всего лишь пустошь, не стоит ждать от нее ничего ужасного.
— Может быть, и обойдется. Очень даже может быть. Но где-то за нами шаманство, почуянное Котом.
В наступающей нам на пятки ночи мы двинулись в обратный путь. Настроение у всех было подавленное. Люди молчали, лишь Халлас пыхтел трубкой и тихо ругался, да Кли-кли вязал на веревке узелки, грозясь показать всем знаменитое шаманство гоблинов.
