Глава 6. ДВЕ ДЕВУШКИ ПОПАДАЮТ В РАБСТВО. Я ПРОДВИГАЮСЬ НА СЕВЕР И ПОПАДАЮ В ЛЮДИУС
Я лежал на животе и черпал ладонью чистую и прохладную воду.
Услышав поступь тарлариона, я поднялся на ноги.
— Не видел ли ты гончего раба? — спросила девушка.
— Нет, — усмехнулся я.
Охотничий костюм незнакомки состоял из коротенькой коричневой туники, алой накидки и шапочки с пером. Выглядела она в нем весьма аппетитно. Через плечо юной охотницы был переброшен короткий лук из древесины ка-ла-на. На черных сапожках позвякивали шпоры. С левой стороны седла был приторочен желтый колчан со стрелами.
— Спасибо, воин, — произнесла она и круто повернула своего тарлариона. Мелкие камушки полетели из-под когтей в прозрачную воду.
Наездницу сопровождали четверо мужчин, тоже верхом на тарларионах. Вскоре вся кавалькада скрылась из виду.
У девушки были черные волосы и темные глаза.
Не хотел бы я оказаться на месте раба.
Я остановился в плодородной, зеленой равнине к югу от реки Лауриус, примерно в сорока пасангах от берега Тассы и в ста двадцати пасангах от крупного речного порта Людиуса. Я специально выбрал это место, чтобы тарн хоть немного отожрался после трудного перелета.
В то время я еще не думал заезжать в Людиус. Мой путь пролегал дальше на север.
Я не знал, сколько времени потребуется тарну, чтобы кого-нибудь изловить и вернуться. Как правило, на это уходило не больше ана. Вообще-то дичи на Горе немного. «Все равно, — решил я, — пусть сам добывает себе пищу». Кстати, во время кормления с тарна можно и не слезать. Спешить мне, однако, был некуда, и я решил размять ноги. К тому же смотреть на жрущего тарна не очень приятно.
Вдали показалась группа человек из четырнадцати.
Четверо рабов тащили носилки, на которых восседала свободная женщина в белых одеждах. По обеим сторонам носилок шли босые девушки в вуалях, но с обнаженными руками. Последнее означало, что они — рабыни.
Дорога из Порт-Кара была долгой.
Настроение у меня поднялось.
Позади носилок шли семеро воинов, шесть копьеносцев и их капитан. Судя по всему, компания направлялась к моему пруду, чтобы напиться.
Я поднялся на ноги, чтобы встретить гостей.
Облокотившись на копье и забросив шлем за спину, я ждал, пока они подойдут.
Процессия остановилась футах в пятнадцати от меня.
— Тал! — произнес я, подняв правую руку.
Никто не ответил.
Вперед вышел капитан копьносцев. Вот уж кто не производил впечатление вежливого человека.
— Кто такой? — грубо спросил он.
— Тот, кто тебя приветствует, — ответил я.
— Тал, — проворчал он, подняв руку.
— Тал, — повторил я.
— Не стой на дороге, — сказал капитан.
— Я хотел с вами поздороваться.
— Откуда ты?
— Я из касты воинов. Сейчас путешествую. В этих краях я впервые.
— Куда направляешься?
— На север.
— Это разбойник из лесов к северу от Лауры, — сказала женщина.
— Вы ошибаетесь, госпожа, — ровным голосом ответил я и слегка склонил голову, поскольку она была свободной и, судя по всему, высокого происхождения.
— Ладно, мы тебя поприветствовали. Теперь отойди в сторону.
Тон ее показался мне неприветливым.
Я не пошевелился.
— Это эскорт госпожи Констанс из Кассау, возвращаемся в Людиус из Ара, — сквозь зубы произнес капитан.
— Наверное, она очень богата, — заметил я.
— Отвали, — сказал капитан.
— Один момент, — произнес я и посмотрел на свободную женщину. — Я мужчина, уважаемая госпожа. И принадлежу к касте воинов. Я проделал очень долгий путь.
— Не понимаю, — поморщилась она.
— Полагаю, что вы здесь задержитесь. Наберете воды во фляги, а может быть, и заночуете.
— Чего он хочет? — раздраженно спросила дама.
— Он из касты воинов, — негромко пояснил капитан.
— Простите меня, уважаемая госпожа, но мое желание очевидно.
Рабыни переглянулись.
— Ничего не понимаю, — пожала плечами красавица на носилках.
Она была свободной.
Я улыбнулся:
— У меня есть еда. Здесь много воды. Но у меня четыре дня не было женщины.
Дама окаменела. Перед отъездом из Порт-Кара я распорядился, чтобы ко мне в комнату прислали обнаженную Веллу. Я овладел ею несколько раз, прежде чем заснуть, а потом еще раз рано утром.
— Возьми меня с собой, — запричитала она, когда я собрался уходить.
— Чтобы ты снова вступила в заговор с Бертрамом из Людиуса? — насмешливо спросил я.
— Он обманул меня.
— С тебя следовало содрать кожу, — проворчал я и вышел из комнаты, оставив ее лежать на шкурах возле моего ложа.
Но все это было четыре дня назад.
Я щелкнул пальцами, и одна из рабынь слегка приподняла вуаль.
— Я воспользуюсь одной из них и хорошо за это заплачу.
— Это мои личные рабыни, — надменно произнесла свободная женщина.
— Я дам серебряный тарск за то, что недолго побуду с одной из них. С любой, по вашему выбору.
Солдаты переглянулись. Я предлагал поистине щедрую плату. Больше, чем они бы стоили при продаже.
— Нет, — холодно ответила женщина.
— В таком случае позвольте купить одну. За золотой тарн.
На этот раз встрепенулись даже тягловые рабы. За золотой тарн покупались красавицы в сады наслаждений самого Убара.
— Отойди в сторону, — бросила женщина.
— Слушаюсь, госпожа, — поклонился я.
— Ты посмел меня оскорбить, — не унималась она.
— Простите меня, благородная госпожа, но это не входило в мои планы. И если вы почувствовали себя обиженной, покорнейше прошу принять мои самые искренние извинения.
Я поклонился еще раз и отошел на несколько шагов, давая возможность кавалькаде проехать.
— Тебя следовало бы наказать плетьми, — сказала она.
— Я всего лишь хотел поприветствовать вас и пожелать мира и дружбы, — спокойно ответил я.
— Отколотите его, — распорядилась женщина.
Капитан нерешительно потоптался на месте, потом отступил на несколько шагов и продел руку в петли щита.
— Что происходит? — завопила женщина. — Я, кажется, велела его поколотить!
— Помолчи, дура, — проворчал себе под нос капитан, вытащил меч и бросился в атаку.
В следующее мгновение меч отлетел далеко в сторону, а капитан лежал на земле. Я не собирался его убивать.
— Айи! — восхищенно завопил тягловый раб.
— Убейте его! — завизжала женщина, — Убейте его!
Мужчины угрожающе загудели.
— Ну кто следующий? — спросил я.
Они растерянно переглянулись.
— Помогите мне, — прохрипел капитан. Двое солдат подняли его на ноги. Он посмотрел на меня, щурясь от заливающей глаза крови.
Потом капитан улыбнулся:
— Ты меня не убил.
Я пожал плечами.
— Я тебе благодарен.
Я едва заметно поклонился.
— Должен тебе сказать, что мои люди — опытные солдаты.
— Я в этом не сомневался, — ответил я.
— Я не хочу их терять, — сказал капитан. — Ты, как я понял, тарнсмен.
— Да.
— Я так и думал. Позволь поприветствовать тебя, воин.
— Тал, — сказал я.
— Тал! — вскинул руку капитан.
— Убейте его! — завизжала женщина. — Немедленно его
убейте!
— Вы обошлись с этим человеком несправедливо, — сказал капитан. — А он, между прочим, действовал по кодексу чести.
— Я приказываю тебе его убить! — не унималась дама.
— Ты разрешаешь нам пройти, воин? — спросил капитан.
— Боюсь, что в данной ситуации это уже невозможно, — покачал я головой.
— Я и сам так думаю, — проворчал капитан.
— Убить его! — женщина явно теряла терпение.
— Шестеро из нас готовы принять бой, — сказал капитан. — Не знаю, сможем ли мы с ним справиться. Во всяком случае, мне еще не приходилось скрещивать клинки с таким человеком. Его сталь обладает скоростью и силой, которые приходят после сотен смертельных поединков. При этом он даровал мне жизнь. Кажется, вы не желаете вникнуть в суть моих слов.
— Вас много, а он один, — упрямо повторила дама.
— Знаете, скольких он может положить? — спросил капитан.
— Разумеется, ни одного!
— Я уже испытал его удар, госпожа, — проворчал капитан. — Я немного разбираюсь в технике боя и знаю, чего стоит численное преимущество. — Он повернулся к своим солдатам. — Готовы сразиться, ребята? — спросил капитан, пряча усмешку.
— Как прикажете, — проворчал кто-то.
«Хорошая дисциплина», — подумал я.
— Я уже оценил его уровень, — сказал капитан. — Мы отступаем, парни.
— Нет! — завизжала свободная женщина. — Трусы!
— Я не трус, госпожа! — резко обернулся к ней капитан. — Но и не дурак тоже!
— Подлые трусы! — выкрикнула она.
Солдаты подхватили капитана под руки и отвели его в сторону. Несколько человек хмуро косились в мою сторону. Между тем никто из них не выражал желания сразиться.
— Разворачивайтесь! — заорала дама на тягловых рабов, собираясь последовать за отступающими солдатами.
— Стоять на месте! — приказал я.
Рабы замерли.
— Почему ты их не убил? — спросил один из них.
— Ты был воином? — поинтересовался я.
— Да.
— Несладко, наверное, таскать носилки?
Раб пожал плечами и сплюнул.
— Ты хочешь меня задержать, воин? — спросила женщина.
— По-моему, это неплохие парни, — сказал я. — Наверняка у тебя есть ключи от кандалов.
— Есть, — испуганно произнесла она.
— Отдай ей! — приказал я, показав на одну из рабынь. Дама повиновалась, и рабыня освободила прикованных к носилкам мужчин.
Они с наслаждением потирали натертые сталью запястья и шеи.
Носилки по-прежнему стояли у них на плечах. Рабы довольно перемигивались.
— Я разрешаю тебе взять мою рабыню за один серебряный тарск, — заявила свободная женщина.
— Боюсь, что это следовало сделать раньше, дорогая госпожа Констанс, — усмехнулся я.
— Можешь даже купить за золотой тары любую из них.
— Вам не кажется, что это слишком дорого? — прищурился я.
Женщина гордо вскинула голову:
— Хорошо, можешь бесплатно попользоваться обеими!
— Госпожа Констанс очень щедра.
— Я дарю их тебе, — пренебрежительно бросила дама.
— Опустите носилки, — распорядился я. Рабы повиновались.
— Освободи их, — сказал я.
Рабы сгрудились вокруг носилок. Женщина нервно оглянулась.
— Вы свободны, — сказала она. — Слышите? Можете идти!
Мужчины разулыбались, но с места не сходили.
— Можете идти! — дрожащим голосом повторила дама.
Я кивнул, после чего они поспешно разошлись. Один на мгновение задержался и произнес:
— Спасибо, тебе, воин.
— Все в порядке… воин, — ответил я. Он весело засмеялся и побежал догонять своих товарищей.
Рабыни переглянулись.
— Снимите накидки, — приказала им свободная женщина.
Девушки повиновались. Обе оказались редкими красавицами.
Я улыбнулся, и они покраснели.
— Если хочешь, они твои, — произнесла дама.
Одна из девушек посмотрела на меня, и я кивнул. Она тут же сорвала вуаль с лица своей хозяйки.
— Не смей! — завопила свободная женщина, но было уже поздно. Золотые волосы рассыпались по ее плечам.
— Встань, — приказал я.
Женщина медленно поднялась.
— Я хорошо заплачу, если ты доставишь меня в безопасное место, — дрожащим голосом произнесла она.
— Если твое тело столь же прекрасно, как лицо, придется тебе надеть ошейник, — сказал я.
— Он давно по ней плачет! — воскликнула одна из рабынь.
— Фина! — возмутилась свободная женщина.
— Простите, госпожа, — потупила взор девушка.
— А ну-ка разденьте ее! — велел я.
Девушки с готовностью исполнили приказ.
Я пристально осмотрел обнаженную красавицу.
— Да, придется вам походить в ошейнике, госпожа Констанс, — произнес я.
— Дафна! Фина! — запричитала свободная женщина. — Чего вы стоите? Защитите меня!
— На колени перед господином! — крикнула одна из рабынь и презрительно добавила: — Напыщенная дура!
Онемев от ужаса, госпожа Констанс опустилась на колени.
— Вон там лежат мои вещи, — сказал я, показав на разбитую неподалеку палатку. — Сбегай, притащи ошейник.
— Слушаюсь, господин! — радостно воскликнула девушка по имени Дафна и кинулась исполнять поручение. Я посмотрел в небо. Тарна нигде не было.
— На четвереньки, руки шире, голову вниз! — приказал я.
Золотые волосы Констанс касались земли. Я затянул на ее белоснежной шейке грубый ошейник, и она с рыданиями повалилась в траву.
Затем я осмотрел носилки. В выдвижных ящичках по бокам нашлось немало золотых монет. Оказывается, дамочка была действительно богата. Я бросил деньги под ноги рабыням. Мне они были не нужны. Я уже получил то, что хотел.
Вдали еще виднелись освобожденные мною рабы.
— Видите их? — спросил я, показывая вдаль.
— Да, господин.
— Одни вы пропадете, — сказал я, — Догоните их и попросите, чтобы они приняли вас и помогли сохранить эти деньги. Думаю, они вам не откажут.
— Хорошо, господин, — закивали рабыни.
— И побыстрее, пока я не передумал!
— Слушаемся, господин! — завизжали девушки и со всех ног бросились догонять мужчин.
Я еще немного посмеялся, глядя, как они перепрыгивают через камни, прижимая к груди неожиданно обретенное богатство, потом развернулся и подошел к распластавшейся на траве блондинке.
— Я рабыня? — прошептала она, почувствовав мое присутствие.
— Да.
— И ты будешь делать со мной все, что захочешь?
— Естественно.
По щекам девушки текли слезы.
— Что ты со мной сделаешь, господин? — пролепетала она.
— Все, что захочу, — усмехнулся я.
— Я приказала своим людям убить тебя, — сказала она. — Ты хочешь мне за это отомстить?
— Конечно нет, — рассмеялся я. — Тот приказ отдала госпожа Констанс. Ее больше не существует.
— Вместо нее на свет появилась еще одна невольница, — пролепетала она сквозь слезы.
— Правильно, — кивнул я.
— Значит, я легко отделалась? — произнесла девушка.
— Как сказать, — усмехнулся я. — Теперь ты рабыня со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Женщина вцепилась в траву. Она прекрасно понимала, что я имею в виду.
— Теперь тебя могут прикончить за неосторожно сказанное слово или за то, что ты окажешься недостаточно услужливой. Тебя могут убить и просто так, ни за что, если этого захочется твоему хозяину.
Она зарыдала.
— Тебе понятно?
— Да, господин. — Затем она подняла голову и посмотрела мне в глаза. — А ты добрый хозяин, господин?
— Нет, — сказал я.
— Я не умею быть рабыней.
— Научишься.
— Я буду учиться быстро, — пообещала она.
— Мудрое решение.
— От этого зависит моя жизнь?
— Как ты догадалась? — насмешливо спросил я.
На Горе не принято церемониться с рабынями.
— Еще утром я была свободной, — вздохнула девушка.
— Теперь ты — рабыня.
— Да, господин.
Я посмотрел в темнеющее небо. Тарн явно где-то запропастился. Меня это устраивало.
— Пойди в палатку, — приказал я, — и расстели шкуры.
— Я еще девственница, — пролепетала она.
— Шелковый платочек, — усмехнулся я.
— Пожалуйста, не надо так грубо, — взмолилась девушка.
— Не бойся, скоро про тебя этого никто не скажет, — захохотал я.
— Пожалей меня, господин!
— Иди, стели шкуры!
— Умоляю тебя!
— Вообще-то тебя следует отходить плетью, но думаю, подойдет и простой ремень!
— Уже бегу, господин.
— Расстелешь шкуры и ляжешь на живот, понятно?.
— Да, господин.
Дождавшись, когда она исполнила приказ, я сказал:
— Теперь перебрось волосы через голову.
Девушка повиновалась. Я присел рядом с ней на корточки и посмотрел на грубый металлический ошейник.
— Почему ты сделал меня рабыней? — спросила она.
— Потому, что мне так захотелось. — Я намотал на кулак ее золотистые волосы и рывком перевернул девушку на спину. Блондинки хорошо смотрятся на бурых шкурах.
— В Торвальдсленде считают, что женщины из Кассау — прирождённые рабыни. Это правда?
— Не знаю, господин, — испуганно пролепетала она.
— А ты — настоящая красотка.
— Пожалуйста, будь со мной поласковее, господин.
— У меня четыре дня не было женщин, — объявил я.
Она закричала.
***
Луны стояли высоко. Все три.
Ночь выдалась прохладная. Я чувствовал, как она нежно целует мое бедро.
— В Торвальдсленде считают, что женщины из Кассау — прирожденные рабыни, — произнесла она. — Это правда?
— Да, — сказал я.
— Никогда бы не подумала, что способна на такое, — задумчиво проговорила девушка. — Все так необычно и ново…
— Нравится?
Я лежал на спине и рассеянно жевал травинку.
— Пожалуйста, господин, изнасилуй свою рабыню еще раз.
— Ты должна это заслужить.
— Да, господин! — с готовностью воскликнула она и
прильнула ко мне губами.
— Подожди, — сказал я.
— Господин?
— Помолчи! — одернул я болтливую девку и прислушался. Затем я перекатился через нее и замер в низкой стойке. Потом бесшумным движением набросил тунику и перекинул через плечо перевязь с мечом. Девушка испуганно закуталась в меха.
Я обнажил клинок.
Теперь я видел его хорошо.
Судя по тому, что он то и дело спотыкался, силы огромного человека были на исходе. Бедра его были прикрыты тряпкой. На шее болтался ошейник с обрывком цепи.
Увидев нас, он оцепенел.
— Вы с ними? — с трудом произнес он наконец.
— С кем? — спросил я.
— С охотниками?
— Нет.
— Кто вы?
— Путешественник и рабыня, — сказал я. Девушка натянула шкуру до самого подбородка.
— Ты из касты воинов? — спросил он.
— Да.
— Ты меня не убьешь и не выдашь?
— Нет.
— Ты видел их?
— Девушку и четырех стражников?
— Да.
— Видел, утром. А ты и есть тот самый раб, за которым идет охота?
— Да, — прохрипел он. — Меня купили в Людиусе специально для женской охоты.
Я вспомнил темноволосую черноглазую девушку, живую и стройную, в аккуратно подрубленной охотничьей тунике, сапожках и шапочке с пером. До чего же соблазнительный костюмчик.
— А ты молодец, — заметил я. — Долго держишься. Может, хочешь перекусить?
— Хорошо бы. — Раб облизнул потрескавшиеся губы.
Я швырнул ему кусок мяса, и он с рычанием опустился на корточки. Никогда не видел, чтобы человек ел так жадно.
— Паги выпьешь?
— Нет.
— Значит, решил убежать?
— Попробую, будь оно проклято.
— Шансов у тебя немного, — заметил я.
— Зато поел.
— А ты смелый парень, — сказал я.
— У них есть слин? — спросил он.
— Нет. Похоже, они играют честно.
— Верхом, да еще с оружием, можно поиграть в благородство.
— Не нравится?
— Если они не найдут меня сегодня, — с набитым ртом произнес раб, — завтра они притащат слина.
— Тогда тебе точно конец, — кивнул я. — Слин берет след лучше ларла или кюра. Слин неутомим и беспощаден.
— Один шанс у меня есть, — сказал он.
— Какой же?
— Они идут цепью. Девчонка в середине. На ее пути я оставил клочок своей накидки. Теперь она идет точно по следу. Заглотила наживку.
— Она созовет стражников, и твоя песенка спета.
— Я рассчитываю на ее тщеславие. Это ее охота, а не их. Она не захочет делить славу.
— Ты в самом деле надеешься уйти от лучника верхом на тарларионе? Пусть даже и женщины?
— Почему нет? — пожал плечами великан.
— Где же ты собираешься прятаться? — спросил я, оглядывая равнину.
— Найду где, — усмехнулся он, поднялся на ноги и вытер ладони о бедра. Затем он опустился на живот и долго пил прохладную чистую воду из пруда. Напившись, раб отломил тростинку и зашел в пруд по пояс.
— Правильно, — кивнул я. — Вот и убежище.
Все следы теряются у воды.
Девушка снова прижалась к моим ногам.
— Можно я заработаю свое изнасилование, господин? — попросила она.
Я улыбнулся. Тлеющий в каждой женщине рабский огонь разгорелся в ней с неожиданной силой. Не зря в Торвальдсленде говорят, что женщины из Кассау — прирожденные рабыни.
— Отвратительно! — воскликнула сидящая на тарларионе женщина в охотничьем костюме.
Рабыня так хорошо поработала, что я не заметил, как она к нам приблизилась.
— Приветствую тебя, — поднял я руку.
— Не хотела прерывать твое удовольствие, — холодно заметила охотница.
Рабыня смущенно нырнула под шкуры. Очевидно, в присутствии свободной женщины она чувствовала себя неловко.
— Ну что, нашли свою добычу? — поинтересовался я.
— Пока нет, — ответила охотница. — Но он где-то рядом.
— Я никого не видел, — сказал я, — Правда, и не приглядывался.
— Тебе было чем заняться, — презрительно заметила она.
Меня всегда поражала ненависть, которую испытывают свободные женщины к рабыням. Неужели завидуют их ошейникам?
— Что правда, то правда, — признал я.
— Тебе повезло, что я здесь, — сказала охотница. — Раб где-то рядом.
— Думаешь, он опасен?
— Не сомневаюсь, — ответила она.
— Надо быть начеку, — сказал я.
— Скоро он будет моим, — пообещала свободная женщина. — Он совсем близко. — Она повернула тарлариона. — Развлекайся со своей шлюхой.
— А как же раб? — опешил я. — Тебе не нужна помощь?
— Ты здесь ни при чем, — надменно произнесла всадница. — Он мой.
Рабыня жалобно всхлипнула под шкурой.
— Стыдно, что-ли? — спросил я.
— Нет.
— Это хорошо. Смотри! — прошептал я.
Свободная женщина подъехала к самой кромке воды. Лук она держала наготове. Приподнявшись в седле, она внимательно изучала следы. Затем охотница направила тарлариона в воду. Она догадалась, что раб попытался скрыть свои следы в пруду. Очевидно, женщина решила, что они снова появятся на другом берегу. Опытный охотник, разумеется, объехал бы вокруг водоема.
Блондинка вылезла из-под шкур и снова впилась в меня губами.
— Разве она понимает, что такое быть женщиной?
— Пока нет, — усмехнулся я, — Но скоро все может измениться.
— Объясни, господин, — попросила девушка.
— Смотри, — сказал я.
Тарларион с прелестной всадницей все глубже заходил в пруд.
Неожиданно из воды с фырканьем и плеском вынырнул огромный, разъяренный человек. Схватив женщину за руку, он одним рывком сдернул ее с седла и утащил под воду.
— Она слишком плохо знала мужчин, — заметил я.
Спустя мгновение раб снова вынырнул на поверхность и откинул со лба мокрые волосы. В правой руке он держал нож охотницы. На левую были намотаны волосы женщины. Оглядевшись по сторонам, он вытащил девушку из воды. Она отплевывалась и жадно хватала воздух. Не давая ей завизжать, раб снова погрузил ее под воду. Тарларион носился кругами, поднимая вокруг столбы водяной пыли. Это был мелкий охотничий тарларион. Такими управляют при помощи шпор и уздечки. Крупных боевых тарларионов погоняют голосом, а в редких случаях лупят по шее древком копья.
Раб стиснул нож зубами, подпрыгнул как можно выше и освободившейся рукой треснул тарлариона по морде. Перепуганный зверь метнулся в сторону и побежал к берегу, по-птичьи переваливаясь сбоку на бок. Мужчина снова вытащил охотницу из воды. Она надрывно закашлялась, потом женщину вырвало. Он сорвал с охотницы пояс и связал ей руки за спиной. Затем срезал ножом крупную камышинку. Обессиленная женщина смотрела на него, оцепенев от ужаса.
Вдали показались четверо телохранителей. Они всматривались в даль, пытаясь разглядеть в свете трех лун оторвавшуюся от группы девушку. Очевидно, повинуясь тщеславному желанию первой захватить добычу, она никого не предупредила. А может, ее тарларион бегал быстрее прочих. Во всяком случае, ему выпала самая легкая ноша. Я видел, как раб воткнул камышинку в рот девушке, приставил лезвие ножа к ее горлу, после чего они вместе исчезли под водой. В лунном свете на мгновение сверкнули ее обезумевшие глаза.
Вскоре четверо всадников остановились возле моих шкур.
Я взглянул на них из-под закованной в ошейник рабыни.
— Тал! — произнес старший группы.
— Тал, — откликнулся я.
— Не видел ли ты госпожу Тину из Людиуса? — спросил один из всадников.
— Охотницу?
— Да.
— Она проезжала мимо. Кажется, гналась за рабом.
— Куда она поехала?
— А что, раба до сих пор не поймали? — спросил я. — Вроде бы пора.
— Подожди, — поморщился старший. — Ты сказал, что видел госпожу Тину?
— Ну да, — ответил я. — Раньше.
— Куда она поехала?
— Вот ее следы, — сказал я.
— Точно! — воскликнул один из всадников. — Следы!
Стражники устремились к тому месту, где следы уходили в воду. Если бы они пошли вброд, то наверняка зацепили бы сидящую под водой парочку. Вместо этого, как опытные охотники, они решили обогнуть пруд посуху, чтобы разыскать следы на противоположном берегу.
Искать долго не пришлось. Выскочивший из воды тарларион охотницы оставил после себя широкую и мокрую дорожку. Обеспокоенные судьбой своей госпожи, телохранители погнались за перепуганным зверем.
Прикинув, что после ночного купания люди будут страдать от холода, я развел хороший костер. Дрова насобирала моя новая рабыня, которую я решил назвать Констанс.
Скоро из воды показалась голова раба. Он осторожно огляделся, после чего вытащил женщину и медленно двинулся на огонь.
— Советую снять мокрую одежду, — сказал я, когда они выбрались на берег.
Охотница смерила меня негодующим взглядом. В следующую секунду раб рывком сорвал с нее промокшую тунику, облегающие штаны и сапожки.
— Я Тина из Людиуса! — завопила обнаженная женщина. — Немедленно верни мою одежду!
Мы удивленно переглянулись.
— Я Тина из Людиуса! — надменно повторила она. — Я требую, чтобы меня немедленно развязали!
У меня уже была одна рабыня по имени Тина. Кстати, из Людиуса. Это весьма распространенное имя. Сейчас она свободная женщина, принадлежит к касте воров, весьма почитаемой в городе. Неплохо зарабатывает.
Я посмотрел на охотницу. Для свободной женщины она была слишком красива. Такие девочки должны услаждать мужчин.
— Ты победил, — сказала она, обращаясь к рабу. — Я, свободная женщина, отдаю должное твоему проворству и хитрости. Развяжи меня, и я распоряжусь, чтобы тебе даровали жизнь.
— Утром, — сказал раб, — они приведут слинов.
— Да, — кивнула она.
— Ты сумеешь с ними договориться?
— Думаю, они будут на цепи.
— Только не делай из меня дурака, — рассмеялся мужчина. — Их спустят с цепи еще в городе. Твои люди не заинтересованы в том, чтобы я остался в живых.
— Ты — моя собственность, — нагло заявила девица. — Не забывай об этом. Как я решу, так и будет. Развяжи мне руки! Быстро!
Я вспомнил, что она специально купила этого раба в Людиусе для того, чтобы поохотиться. Судя по ее поведению, госпожа Тина заплатила за него, не торгуясь.
— Вы производите впечатление состоятельной и образованной женщины, — почтительно заметил я.
— Ты не ошибся, — надменно бросила красавица. — Я происхожу из очень богатой купеческой семьи.
— Я тоже принадлежала к купеческому сословию, — вставила Констанс.
— Тебе никто не давал слова, рабыни! — резко сказала госпожа Тина.
— Да, госпожа, — пролепетала Констанс и подложила в огонь новую ветку.
Свободная женщина гневно посмотрела на захватившего ее в плен человека.
— Мне это надоело! Развяжи меня.
Раб задумчиво посмотрел на охотницу и потрогал пальцем острие ножа.
Женщина испуганно съежилась.
— Чего ты уставился? — крикнула она мне. — Ты же свободный! Защити меня!
В ответ я только усмехнулся.
Раб поднес нож к горлу госпожи Тины и резко рванул ее за волосы.
— Ты свободен! — истерично завизжала она. — Я дарую тебе свободу!
— Хочешь мяса? — спросил я.
Теперь этот человек был свободным и мог есть рядом со мной. Он присел у костра и с наслаждением принялся за здоровенный кусок жареного боска. Свободная женщина отползла в тень. Констанс стояла на коленях позади меня и время от времени подкидывала в костер ветки.
Свободный человек и я ели.
— Как тебя зовут? — спросил я и швырнул кусок Констанс.
— Рэм, — ответил он. — Раньше я был Рэмом из Телетуса, но сейчас у меня там никого не осталось. Меня изгнали с острова.
— За что?
— Убил двух человек в таверне. По пьянке.
— В Телетусе с этим строго, — заметил я.
— Да нет, просто один оказался крупной шишкой.
— Понятно.
— Я бывал во многих городах, — сказал он.
— Чем зарабатываешь? — спросил я. — Бандит?
— Нет, — засмеялся он. — Какой из меня бандит! Торгую помаленьку. В основном шкурами. Иногда обмениваю шкуры слина на мех лима или ларта.
— Один работаешь?
— Один. Дома у меня нет.
Мне стало жаль этого типа.
— Как ты попал в рабство?
— Нарвался на разбойников. Они перекрыли пути на север.
— Как это?
— А вот так. Выставили на дорогах своих людей на тарнах. Всех, кто попался, продавали в рабство.
— Зачем им понадобилось перекрывать дороги на север? — удивился я.
— Не знаю.
— Тарны не выживут в таких широтах.
— Почему? Летом выживут. Многие виды птиц мигрируют на север и откладывают яйца в полярных скалах.
— Только не тарны, — сказал я.
— Нет, конечно.
Тарны вообще не мигрируют.
— Да, тебе не повезло.
— Я сразу не разобрал, что они разбойники. Поздоровался. А потом оказался в наручниках. — Некоторое время мой собеседник молча пережевывал мясо. — Кончилось тем, что я угодил в Людиус, где меня купила эта дама. — Он кивнул в сторону Тины
— Что ты собираешься со мной сделать? — спросила она.
— Много чего, — проворчал бывший раб.
— Не забывай, что я свободная женщина!
— Вот как? — недобро усмехнулся он.
Я задрал голову и посмотрел в небо. Тарна не было. Очевидно, здесь действительно туго с пропитанием.
Констанс подбросила: веток в костер и посмотрела на госпожу Тину.
— Не смей на меня таращиться, рабыня! — прошипела свободная женщина.
— Прости меня, госпожа! — поспешно отвернулась Констанс.
— Послушай, — обратилась к Рэму Тина. — Мне унизительно сидеть голой перед рабыней.
— Утром, — откликнулся он, — я разрешу тебе что-нибудь надеть. Можно дать распоряжение твоей рабыне? — спросил он, — обращаясь ко мне.
— Можно.
— Констанс?
— Да, господин?
— Не своди глаз с нашей пленницы.
— Хорошо, господин, — расплылась в улыбке Констанс и тут же скроила госпоже Тине рожицу.
— По-моему, — сказал Рэм, — из нее получится неплохая рабыня.
— Подлец! — выкрикнула госпожа Тина. — Я тебя ненавижу! Я всех вас ненавижу! Я свободная женщина! Запомните это! Никто и никогда не сделает меня рабыней! Слышите? Никто и никогда!
— Да я и не собираюсь, — пожал плечами Рэм.
Женщина недоуменно уставилась на бывшего раба.
— Разве что ты меня очень попросишь, — добавил он, подмигнув.
— Скорее я умру! — гордо провозгласила госпожа Тина и отвернулась.
— Время позднее, — сказал я. — Пора спать.
— Как тебя зовут? — спросил он.
— Тэрл, — ответил я. — Этого достаточно.
— Понял, — усмехнулся Рэм, давая понять, что не собирается лезть в мои дела. Наверняка он решил, что я бандит, беглец или убийца.
Я схватил Констанс за руку и швырнул ее к его ногам. На Горе это считается элементарной вежливостью.
Рабыня растерянно и жалко заморгала.
— Доставь ему удовольствие, — приказал я.
— Слушаюсь, господин, — прошептала она.
— Давай, шлюха! — выкрикнула свободная женщина. — Ты уж постарайся! Вывернись наизнанку, вонючая подстилка!
— Спасибо, друг, — произнес человек с Телетуса и навалился на Констанс.
Через несколько часов она заползла под мою шкуру, дрожа от ночной прохлады. Рэм крепко спал.
Я взглянул на свободную женщину. Мне показалось, что она с затаенной завистью следила за тем, как терзает Констанс изголодавшийся по женщине мужчина.
Интересно, что он имел в виду, когда сказал, что утром разрешит ей что-нибудь надеть?
Я погрузился в сон.
***
— Слышишь? — встрепенулся я.
Было совсем рано. Рэм резко поднял голову. Я вскочил. Рядом топтался мой тарн, вернувшийся только под утро. Клюв и перья были перепачканы кровью желтого табука, иногда забредающего в леса. Я торопливо вытер клюв и когти тарна пучком сухой травы. Констанс спала, завернувшись в шкуру. Госпожа Тина из Людиуса тоже спала, очевидно устав бороться с холодом и обидой. Небо серело.
— Да, — прошептал Рэм. — Слины.
Издалека доносился протяжный вой. Их было не меньше пяти.
— Господин? — пискнула Констанс, протирая глаза.
— Слины! — сказал я. — Одеваться, быстро!
Девчонка вытаращила глаза.
— Время еще есть, — сказал я.
— Какой вес может взять твой тарн? — спросил Рэм.
— Он сильный, — ответил я. — При необходимости потянет седока и полную корзину.
— Возьмешь? — улыбнулся он.
— Куда ж тебя деть? — Я торопливо забрасывал в седельные сумки шкуры и прочие пожитки, подтягивал упряжь и проверял крепления.
— Вот твое кольцо, — сказал я Рэму!
— Отлично, — откликнулся бывший раб.
— Констанс!
— Бегу, господин!
— Госпожа Тина, вставайте! — принялся тормошить спящую Рэм.
— Руки перед собой! — скомандовал я Констанс и захлестнул веревку на запястьях девушки. Конец веревки я перебросил через луку седла. Затем я обернул мехом железное кольцо, в которое она вставила левую ногу.
Поднявшись на стременах, я осмотрелся. Слинов было пять. До них оставалось меньше половины пасанга. Возбужденные чудовища пищали и принюхивались, вытягивая рыла.
— У меня есть лишняя туника, — сказал я Рэму.
Он быстро скинул с себя старые тряпки и натянул предложенную мной одежду.
— Что ты делаешь? — испуганно произнесла госпожа Тина, когда Рэм прорезал ножом несколько дыр в своих лохмотьях и пропустил через них ее пояс.
— Вам уже не так неловко? — поинтересовался он, мертвым узлом затягивая пояс на ее талии.
— Что это за звуки? — тревожно спросила она.
— Слины, — пояснил он и перерезал стягивающие ее ноги ремни. — Скорее всего, вам придется от них убегать. Желаю удачи.
— Что все это значит? — возмущенно воскликнула женщина.
— Скоро поймешь, — усмехнулся Рэм, поставил ногу в свое кольцо и ухватился рукой за луку седла.
— Куда вы летите? — крикнула госпожа Тина, вскакивая на ноги.
— В Людиус, — ответил я.
Вообще-то я туда не собирался, но надо было заклеймить новую рабыню.
До слинов оставалось не более пятисот ярдов. Я взял в руки поводья.
Визг чудовищ больно резал уши. Звери неслись в нашу сторону.
Неожиданно Тина побледнела.
— О нет! Нет! — закричала она и попыталась сбросить с себя тряпье бывшего раба. — Нет!
До нее наконец дошло, что слины идут по запаху человека, чья одежда была теперь на ней.
— Нет! — истерично кричала она, — Они разорвут меня на куски!
До слинов оставалось ярдов двести. Они уже увидели свою жертву.
— Они же разорвут меня на куски! — рыдала женщина.
— А вы от них убегите, — предложил Рэм. — Я бы на вашем месте не стал терять времени.
Перед тем как наброситься на добычу, слины остановились, припали к земле и выгнули спины. Ноздри зверей раздувались, уши прижались к широким, треугольным головам.
Чудовища медленно двинулись вперед.
Девушка бросилась бежать. Через несколько шагов она споткнулась, рухнула на колени и поползла, отчаянно и жалобно повизгивая от ужаса.
— Возьмите меня с собой! — взмолилась она.
— Для свободной женщины здесь нет места! — откликнулся Рэм.
— Я рабыня! — крикнула она.
— Вот как? — удивился он. — Прирожденная?
— Да! Я давно это поняла. Мне не хватает только клейма и ошейника.
— Любопытно, — сказал он.
— Сделай меня своей рабыней! — зарыдала она.
— С чего ты взяла, что мне нужна рабыня?
— Ну, пожалуйста! Умоляю тебя!
— Ты просишь меня?
— Да! Я тебя умоляю!
Слины кинулись на свою жертву. В последний момент Рэм успел схватить стоящую на коленях девушку за руку.
Испуганный тарн взмахнул мощными крыльями и поднялся в воздух. Разъяренный слин подпрыгнул футов на двадцать, промахнулся и с визгом рухнул на землю. Женщина, которую раньше называли госпожа Тина, мертвой хваткой вцепилась в руку своего спасителя. Подтянув ее повыше, Рэм перерезал ремень, и его лохмотья полетели вниз, в кучу визжащих чудовищ. Спустя мгновение от них не осталось и нитки.
— Кажется, у нас появилась новая рабыня, — заметила Констанс.
Я повернул тарна в сторону Людиуса.
— Придется ненадолго остановиться в городе, — объявил я. — Мне надо заклеймить свою рабыню.
Констанс побледнела.
— Ты что-то хочешь сказать? — спросил я.
— Нет, господин. — Горианка прекрасно понимала, что без клейма не обойтись.
— У меня точно такая же проблема, — откликнулся Рэм. — Рабыня без клейма!
Я взглянул на дрожащую от страха девушку.
— У тебя такая красавица, что по ней и без клейма видно, кто она такая!
— Порядок есть порядок, — проворчал Рэм.
— Клеймо, кстати, ее только украсит, — заметил я.
— Это верно. Оно еще никого не портило.
— Ты назначаешься старшей, — сказал я Констанс.
— Да, господин.
— Ты слышала? — обратился я к той, кого еще недавно называли госпожа Тина.
— Да, господин.
— Называй ее госпожой, — приказал я.
— Госпожа, — произнесла она, обращаясь к Констанс.
— Рабыня, — презрительно фыркнула Констанс в ответ.
