Глава 30. МАЛЕНЬКАЯ АРЕНА
Я увидел две круглые платформы. На них стояли одетые в классические белоснежные платья девушки. Ошейников на них не было. Вместо них сверкали дорогие украшения и браслеты. На головах девушек красовались небольшие короны. Я отметил простоту и изящество царственных головных уборов. Девушки походили на убар. Между тем, судя по тому, как ниспадали платья, нижнего белья на них не было. Руки девушек были схвачены тонкими цепочками и прикованы к торчащим из платформ железным столбикам. В ногах у каждой лежал открытый ошейник и полоска шелка.
Одна из них раньше звалась госпожой Тиной из Людиуса. В свое время Рэм сделал ее рабыней. Второй была Арлин.
Между платформами был насыпан мелкий золотистый песок.
Напротив моей клетки стояла клетка с Рэмом. Я не видел его с тех самых пор, когда метель разлучила нас во льдах.
Я очень обрадовался, что Рэм жив. Возможно, его сохранили для этого развлечения.
Клетку с Рэмом открыли, он вышел на песок, и ему тут же вложили в руку короткий меч.
Он несколько раз рассек им воздух и отошел на край арены. На середину засыпанной песком площадки вышел человек в черно-коричневом одеянии.
Рэм посмотрел на меня.
— Желаю удачи, — сказал я.
Он улыбнулся.
Я оглядел небольшой амфитеатр. Зрителей было человек сто. Некоторые заключали между собой пари.
Я знал, что Рэм умеет драться. Правда, я не знал, насколько хорошо.
Позади моей клетки, на высоте двадцати футов, в стену было встроено зеркало. Зачем оно могло понадобиться в таком месте, я не представлял.
Скорее всего, за ним сидели кюры.
Человек в центре арены обратился к двум бойцам. Говорил он недолго.
Правила были предельно просты. Как на войне.
Когда на кону стоит женщина или слиток золота, состязание становится интереснее. Дело, конечно, не в женщинах и не в золоте. Просто мужчинам это нравится.
Бойцы разошлись.
— Каждый ставит правую ногу на деревянную планку, за которой насыпан песок, — скомандовал стоящий в центре арены человек.
Рэм и его противник исполнили приказ. Они стояли и смотрели друг на друга с противоположных краев посыпанной песком арены.
— Бой! — крикнул судья и вышел из круга.
Рэм был действительно великолепен. Другой парень тоже неплохо дрался, но состязания, как такового, не получилось. Через несколько минут Рэм уже вытирал лезвие о тунику лежащего у его ног противника.
Я работал быстрее Рэма, но его скорость удивляла. Такую редко можно встретить даже у воинов. Что бы он про себя ни говорил, уверен, что до ссылки на Телетус он носил алую тунику.
— Отличная работа, воин! — крикнул я.
Рэм приветственно помахал мечом.
Тину отстегнули от железного столба, и она бросилась к нему, но едва не напоролась на выставленный клинок. Рэм не хотел, чтобы она прикасалась к нему в одежде свободной женщины. Он показал мечом на платье, корону и украшения. Тина моментально разделась и опустилась перед ним на колени. Он швырнул ей кусок шелка, лежащий рядом с открытым ошейником. Девушка набросила его на себя, после чего Рэм грубо затянул ошейник на ее шее. Потом он притянул ее к себе, но вокруг уже сгрудились арбалетчики с оружием наготове. Рэм рассмеялся, оттолкнул рабыню и вернулся в клетку. Тину водворили обратно на платформу. Теперь она стояла на коленях, вместо тоненькой цепочки руки заковали в грубые невольничьи кандалы.
Стражник отворил дверь моей клетки и протянул мне короткий меч.
Оружие было хорошо сбалансировано. Такое и стоит немало.
К огромной своей радости, я увидел, что с другой стороны на песок выходит сам Друсус.
— Давно я хотел с тобой повстречаться, — сказал он.
Я пытался оценить его силу, манеру передвигаться, движение глаз. С виду он казался медлительным, но я хорошо знал, что нерешительный или заторможенный человек не сделает карьеру в его касте. Убийц готовят тщательно и жестоко. Черную мантию надо еще заслужить. Отбор кандидатов суров. По слухам, только один человек из десяти выдерживает предъявляемые мэтрами касты требования. Предполагается, что неудачливых курсантов убивают, дабы полученные в ходе обучения знания не становились достоянием кого попало. Выйти из касты невозможно. Обучение проходит в парах, которые постоянно состязаются между собой. Дружба поощряется. На заключительном этапе подготовки напарники сражаются между собой. До победы. Считается, что убивший друга человек начинает лучше разбираться в оттенках черного цвета. Убивший друга не станет жалеть врага. У человека не остается ничего, кроме золота и стали.
Я посмотрел на Друсуса.
В убийцы принимают ловких, сильных и хитрых парней. Думаю, предпочтение отдается эгоистичным и жадным. Затем из этого сырья делают гордых, целеустремленных, безжалостных мужчин, практиков черного дела, верных принципам, о которых большинство людей и не догадывается.
Друсус смотрел на меня.
Я помнил, что он учился на убийцу и остался жив.
Мы стояли в середине арены, слушая, что говорил нам судья.
Неожиданно клинок Друсуса полетел прямо мне в сердце. Я отбил удар. Я был к нему готов.
Судья растерялся. Рэм издал возмущенный вопль. Девушки завизжали. Зрители оцепенели. Два или три человека с галерки одобрительно загудели.
— У тебя хорошо получается, — сказал я Друсусу.
— У тебя тоже, — ответил он.
Судья пожал плечами, вышел из круга и произнес:
— Пусть каждый поставит правую ногу на деревянную планку, за которой насыпан песок.
Мы исполнили его требование.
— Ты уже договорился с сообщником, чтобы он ударил меня в спину? — спросил я.
Лицо Друсуса не отразило никаких эмоций.
— А лезвие ты не догадался натереть ядом?
— Моя каста не пользуется ядами, — проворчал он.
Похоже, вывести его из равновесия не удастся. А жаль. Мне очень хотелось его разозлить и спровоцировать на неподготовленную атаку.
— Бой! — срывающимся голосом крикнул судья.
Мы сошлись в центре арены. Клинки соприкоснулись.
— Я учился фехтованию в Ко-ро-ба, — сказал я.
Мечи лязгнули еще раз.
— Ты сам-то откуда?
— Неужели ты думаешь, что я стану с тобой говорить? — прошипел он. — Нашел дурака.
— У убийц, насколько я помню, родины не бывает. Это большая потеря.
Я отразил его выпад.
— А ты быстрее, чем я думал, — сказал я.
Наши клинки снова скрестились, после чего мы оба вернулись в обороняющуюся позицию.
— Некоторые полагают, что каста убийц выполняет определенную общественную функцию, — произнес я. — Люди думают, что вы стоите на службе правосудия. По-моему, это нелепость. Вы готовы служить кому угодно. — Я смотрел в лицо Друсуса. — У вас вообще есть хоть какие-нибудь принципы?
Он бросился вперед, но в последний момент замешкался. Я не воспользовался его ошибкой.
— Похоже, ты действительно устал от жизни, — заметил я.
Он испуганно отступил назад.
— Открываешься, приятель, — усмехнулся я.
Он в самом деле открылся и понял, что я это увидел. Сомневаюсь, чтобы зрители уловили такие нюансы. Их можно заметить только под определенным углом.
Теперь пришла моя очередь атаковать. Друсус ушел в глухую защиту. Трудно достать человека, который умеет обороняться. Я заметил, что на лбу у него выступили капельки пота.
— А правда, — спросил я, — что ради черной мантии вы должны убить лучшего друга?
Я сделал несколько откровенных выпадов, и Друсус легко отбил мою атаку.
— Как его звали? — спросил я.
— Курнок! — заревел Друсус и бросился на меня.
Я швырнул Друсуса на песок и упер клинок в его затылок.
— Вставай! — сказал я. — Теперь мы будем драться всерьез.
Он прыжком поднялся в стойку. Тогда я продемонстрировал ему и всем собравшимся технику фехтования на горианских мечах.
Публика замерла.
Окровавленный Друсус шатался. Перебитая рука безвольно болталась, хотя пальцы еще сжимали рукоятку оружия.
Я посмотрел в зеркало на стене. Теперь я не сомневался, что это прозрачное в одном направлении стекло, за которым сидят кюры. Я поднял меч и поприветствовал невидимых зрителей. Затем повернулся к Друсусу.
— Убей меня, — произнес он. — Я дважды опозорил свою касту.
— Все будет быстро, — пообещал я и поднял меч — Считай, что ты заплатил долг старому другу Курноку!
— Это был первый раз, когда я предал свою касту, — произнес Друсус.
Я посмотрел ему в глаза.
— Бей! — сказал он.
— Я тебя не понял, — нахмурился я.
— Я не убивал Курнока, — тихо сказал Друсус. — Он плохо дрался, и я не смог себя заставить,
Я отдал меч судье.
— Убей меня! — заорал Друсус.
— По-твоему, воин неспособен на милосердие? Не думай, что это привилегия убийц.
— Убей меня! — хрипло произнес он и рухнул на песок. Он и так долго простоял с такими ранами.
— Для убийцы этот тип слишком слаб, — проворчал я. — Уберите его.
Друсуса утащили. Арлин отстегнули от железного столба.
Она гордо спустилась с платформы и подошла ко мне. Потом, не говоря ни слова, девушка сбросила с себя платье, драгоценности и корону, сбегала к платформе за ошейником и шелковой повязкой, после чего вернулась и опустилась передо мной на колени.
Я потуже затянул ошейник и привязал к нему шелковую полоску.
— Это мой господин! — гордо произнесла Арлин, поворачиваясь к аудитории.
К нам уже спешили арбалетчики.
— Ступай в клетку, — проворчал судья.
— Смотрите! — крикнул, кто-то из зрителей.
Под зеркалом загорелась и погасла красная лампа.
— Отлично! — воскликнул судья.
Стражники снова открыли клетку Рэма. Ему вручили меч. Мне тоже вернули мое оружие.
Рэм бросил меч в песок.
— Это мой друг, — сказал он. — Я не буду с ним биться.
— Подними меч, — произнес я, глядя на зрителей.
— Я не собираюсь с тобой сражаться! — повторил он. — Пусть лучше меня убьют!
— Не сомневаюсь, что так они и поступят, — сказал я, — Подними меч!
Рэм перехватил мой взгляд.
— Им хочется увидеть море крови, — проворчал он.
— Не будем их разочаровывать, — сказал я.
Рэм посмотрел на меня, после чего, к вящему восторгу публики, поднял оружие.
— Ты не должен с ним сражаться, господин! — крикнула вдруг Арлин.
— Не смей с ним драться! — завопила Тина.
Стражники схватили Арлин и оттащили ее к железному столбу. Там ее заковали в невольничьи кандалы. Она, как и Тина, опустилась на колени.
Рабыни горько заплакали.
— Успокойся, — сказал Рэм Тине.
— Успокойся! — крикнул я Арлин.
— Пусть каждый поставит правую ногу на деревянную планку! — загнусавил судья.
Я посмотрел на скамьи. У шестерых стражников были арбалеты, остальные были вооружены такими же, как у нас, короткими мечами.
Мы с Рэмом подняли мечи и поприветствовали друг друга.
— Бой! — скомандовал судья.
Я ринулся на скамьи, круша мечом направо и налево. Главное — достать стражников с арбалетами. На противоположном конце амфитеатра рубился Рэм.
Поднялся невообразимый шум. Я всадил клинок в чью-то грудь. Второй арбалет с треском упал на каменные ступени. Какой-то стражник вскинул оружие, и я изо всех сил рубанул его по шее. Два человека повисли у меня на руках. Кто-то толкнул меня в спину, и я полетел на скамьи. Со всех сторон слышался лязг оружия. Отчаянно визжали девушки.
Мимо моей головы с отвратительным шипением пролетело что-то дымящееся. Снаряд ушел в песок, спустя мгновение раздался взрыв. Песок и щепки полетели во все стороны. Я высвободил одну руку и тут же проткнул мечом пытавшегося скрутить меня человека. Кажется, Рэму приходилось туго. Я бросился назад, на арену. Двое стражников с мечами попытались меня остановить. Одного я достал, второй отскочил в сторону. На Рэма наседали сразу четверо. Я подоспел вовремя. Четыре удара, и Рэм смог перевести дух.
Мимо пролетел еще один снаряд. Я видел, как он ударился в стену и взорвался. В месте попадания осталась приличная дыра. Еще одна стрела вонзилась в скамью. Спустя мгновение прогремел взрыв, и от скамьи остались одни щепки. Передо мной мелькнуло лицо растерявшегося судьи. Я полоснул по нему мечом. Из потолка повалил белесый газ. Я рубанул стоящего у дверей стражника и попытался вырваться из зала. Стальная дверь была прочно заперта. Я кашлял и задыхался. Арлин и Тина хрипели от удушья. Рэм бешено крутился на месте, разя всех, кто оказывался поблизости. Дым заволакивал все помещение.
— Выпустите нас! — кричали зрители, барабаня кулаками и рукоятками мечей в запертую дверь.
Тина и Арлин потеряли сознание и повисли на прикованных к столбикам цепях. Какой-то человек зашатался и рухнул в проход между рядами. Я увидел, что стражник целится в меня из арбалета, бросился на песок, откатился в сторону и огляделся. Рядом лежал арбалет. Я схватил оружие и попытался направить его на тускло поблескивающее в белесом дыму зеркало. Странно: дым был белый, а перед глазами плавали черные круги.
Арбалет вываливался из ослабевших рук.
Потом я потерял сознание и упал в песок.
