Простые волшебные вещи
— Иди рядом со мной и ничего не бойся, — ласково сказал я Друппи.
Огромное мохнатое существо жалобно жалось к моей ноге… ну, не то чтобы именно к ноге: размеры собаки вполне позволяли ей засунуть мокрый нос мне под мышку, не поднимаясь на задние лапы. Тем не менее эта громадина дрожала от ужаса: я впервые решил нарушить уединенную жизнь почетного охранника моей «царской резиденции» и вывести его на прогулку по Ехо. Полуденная суета Старого Города ошеломила пса до глубины души.
— Не совсем то, к чему ты привык в Пустых Землях, да? — сочувственно спросил я. — Ничего, не так уж все страшно. Ты представить себе не можешь, как тебе повезло, что я не прогуливаю тебя по какой-нибудь Пятой авеню на Манхэттене!
Бедняге Друппи недоставало информации и воображения, чтобы оценить, как ему повезло. На все мои утешения он ответил коротким жалобным взвизгом. Тем не менее мы все-таки сделали первый решительный шаг в дебри страшного города.
Впрочем, стоило мне усадить Друппи в амобилер, и дело сразу пошло на лад: пес с облегчением развалился на мягком кожаном сиденьи, словно вернулся домой после долгого отсутствия.
— С тобой все ясно, — обрадовался я. — Кататься мы, оказывается, очень даже любим. Кто бы мог подумать!
Разумеется, я тут же отправился в Дом у Моста — хвастаться. Мне было позарез необходимо продемонстрировать свою невероятную собаку всем, кто под руку подвернется. А где еще можно обнаружить максимальную концентрацию знакомых рож в полдень? Только в Управлении Полного Порядка!
Дом у Моста понравился моему красавцу с первого взгляда. Очевидно, наши с ним взгляды на жизнь полностью совпадают. Правда, сначала пес почему-то рванул на половину Городской Полиции. Я кинулся следом, пытаясь предотвратить межведомственную катастрофу.
К счастью, Друппи напоролся на симпатичного лейтенанта Апурру Блакки — самая подходящая кандидатура для первого знакомства с соседним учреждением! Когда я наконец догнал собаку, эти двое уже обнимались и обнюхивались.
— Он вас не напугал, Апурра? — виновато спросил я.
— Ну что вы, сэр Макс! Как такой красавец может напугать? По-моему это самое дружелюбное существо во Вселенной!
— Полностью с вами согласен. Но если бы на меня из-за угла внезапно вылетел этот бегемот, я бы в штаны наложил, наверное… Хорошо, что он не напоролся на генерала Бубуту. Шуму было бы!
— Да, наверное, — согласился лейтенант. — Но я очень люблю собак. Откуда вы его взяли? Никогда раньше не видел ничего подобного!
— Это потому, что у вас нет обычая проводить отпуск в Пустых Землях, — улыбнулся я.
— Так он с вашей родины?
— Ага. Теоретически говоря, по должности мне положено иметь несколько сотен таких собак, для охраны — хотел бы я знать, от кого?!.. К счастью, у моих подданных все-таки хватило ума сообразить, что одного чудовища мне хватит с головой!
— Наоборот, это очень печально. Поверьте мне на слово, в столице нашлось бы немало охотников обзавестись такими псами, за любые деньги.
— А я-то, дурак, не сообразил! А ведь мог бы торговать собаками в перерывах между дежурствами. Или еще лучше — прямо во время дежурств, поскольку в перерывах мне полагается сидеть на троне… Перспективная идея!
— Да, я как-то не подумал, что вам не до того… — смущенно заулыбался Апурра.
— Если вы хотите, я могу попросить своих подданных привезти вам такого же. Им будет приятно, если я их хоть о чем-то попрошу. До сих пор я умолял об одном: больше никаких подарков!.. Вы в курсе, что эти ненормальные привезли мне трех совершенно одинаковых жен?
— Леди Кекки Туотли мне рассказывала. Они с сэром Кофой несколько раз водили девочек по трактирам.
— Да, — усмехнулся я, — сэр Кофа любит устраивать такие экскурсии для неофитов. Так мило с его стороны взять шефство над этими девчонками! Могу себе представить, во что они превратятся через год при таком-то воспитании… Ладно, я рад, что вы с Друппи друг другу понравились, но теперь я все-таки попробую отвести это чудо на нашу половину.
— Конечно, — кивнул лейтенант Апурра. — И знаете, сэр Макс, если ваши подданные действительно привезут вам еще одну такую собаку, я с удовольствием взял бы на себя заботу о ней…
— Обязательно привезут! — заверил я его. — Только напоминайте мне время от времени, голова-то дырявая… Это будет мой первый суровый приказ. Должен же я отдавать им хоть какие-то приказы, просто, чтобы поддерживать репутацию грозного владыки!
Я ухватил Друппи за мохнатый загривок, и мы торжественно отправились на ту половину Дома у Моста, которую занимает Тайный Сыск.
Мои коллеги как раз собрались в Зале Общей Работы для совместного поглощения камры и печенья. Даже Луукфи Пэнц по такому случаю спустился из Большого Архива. Отсутствовал только сэр Кофа Йох. Собирал, небось, слухи по городским трактирам, как ему по штату и положено.
— Ага! — злорадно сказал я. — Попались! Пожираете всяческие деликатесы, думаете, что я не приду… А я — вот он, да еще и с нахлебником!
— Как ты все-таки любишь свою работу! — изумился сэр Джуффин. — По моим подсчетам, тебе полагается заступать на дежурство часов через семь-восемь, не раньше.
— Совершенно с вами согласен. Но я подумал, что за это время вы все съедите. Поэтому пришлось поторопиться.
— Грешные Магистры, что это ты привел?! — Меламори уже восхищенно тормошила моего пса. — Неужели бывают такие собаки?
— Мне сказали, что это еще щенок, — пожаловался я. — Так что он еще будет расти, представляешь?
— Какой красавец!
Меламори была совершенно очарована. Она тискала его так энергично, словно внезапно решила слегка подкачать мускулатуру. Остальные проявили немного меньше энтузиазма: Джуффин и Мелифаро уже видели это чудо природы, Лонли-Локли сохранял свою фирменную невозмутимость, а сэр Луукфи его пока просто не заметил. Он задумчиво вертел в руках печенье. Наверное, подсчитывал, из какого количества крошек оно состоит.
— Не одной тебе разгуливать по Управлению с мохнатой тварью, леди! — Я подмигнул Меламори. — А где, кстати, твоя мохнатая тварь?
— Спит в кабинете Мелифаро. Эти важные господа, видишь ли, считают, что хубу за их столом не место, — пожаловалась Меламори.
— Вы совсем не любите природу! — Я укоризненно посмотрел на своих коллег.
— Скорее уж природа нас не любит, — проворчал Мелифаро. — Вчера этот арварохский паук пытался меня укусить.
— Клевета! — возмутилась Меламори. — Во-первых, он не паук, а хуб. А во-вторых, у Лелео вообще нет зубов. Только усы.
— Как это — нет?! А чем, интересно, он собирался меня кусать? — резонно возразил Мелифаро.
— Я сам не заметил, как стал владельцем зоопарка, — вздохнул Джуффин. — Вам не кажется, что это понижение в должности, господа?
— Ну, как сказать… — задумчиво протянул я, усаживаясь за стол. — До сих пор вы были заведующим Приюта Безумных. Самого маленького в Соединенном Королевстве, зато самого веселого!
— Как это мило с твоей стороны — называть вещи своими именами! — Фыркнул шеф. — А то все эти странные люди упорно именуют нашу организацию Тайным Сыском… Ерунда какая-то!
— Давай договоримся, леди, — я повернулся к Меламори. — Ты гладишь мою собаку, а я допиваю твою остывшую камру. И все довольны.
— Не такая уж высокая плата, — согласилась она. — Пожалуй, я даже торговаться не буду.
Примерно через час сэр Джуффин внезапно решил, что ему надо работать, а мое присутствие не способствует созданию соответствующей атмосферы.
— У меня есть задание для тебя, леди, — официальным тоном обратился он к Меламори. — Самое сложное из всего, что тебе доводилось делать. Даже не знаю, справишься ли…
Меламори тут же изобразила на своем очаровательном лице тотальную озабоченность.
— Что-то случилось? — драматическим шепотом спросила она.
— Еще бы не случилось! Тайный Сыск не может нормально функционировать: здесь полным-полно каких-то иноземных монархов и их домашних животных. Поэтому я хотел попросить тебя выпроводить их отсюда и проследить, чтобы в ближайшие два-три часа они снова не свалились мне на голову.
— Вы хотите сказать, что отпускаете меня погулять с Максом? — Изумилась Меламори. — Вот так, ни с того ни с сего? Сэр Джуффин, вы — чудо!
— Иногда я сам себе удивляюсь! — усмехнулся шеф.
— Она не справится, — завистливо сказал Мелифаро. — Такие вещи нужно поручать мне. Я бы его на полгода вывел из строя, а не на какие-то несчастные два-три часа!
— Обойдешься! — Джуффин скорчил зверскую рожу. — Ты такой незаменимый, что я с тобой до вечера ни за какие коврижки не расстанусь! На нас все еще висит это скучное происшествие на таможне… Сэр Шурф, тебя это тоже касается.
— Я как раз планировал выяснить, как долго вы собираетесь игнорировать этот прискорбный факт, — флегматично заметил Лонли-Локли. Он поднялся из-за стола, аккуратно оправляя складки своего белоснежного лоохи. — Я смогу застать тебя в «Армстронге и Элле», когда покончу с делами, Макс? Или мне следует искать тебя в другом месте?
— Ну, ради твоего официального визита я могу плюнуть на все остальные места, — улыбнулся я. — В любом случае, я собирался зайти к Теххи. За час до заката или даже раньше.
— Тогда я заеду туда по дороге домой, — кивнул Шурф.
— А я дождусь тебя здесь, — мрачно сообщил Мелифаро. — В последнее время господину Почтеннейшему Начальнику полюбился аромат моего трудового пота, так что смыться отсюда мне светит еще не скоро.
— Просто ясновидящий какой-то! — восхитился Джуффин. — Сэр Макс, ты еще здесь? Брысь, а то и для тебя найдется работа.
— Испугали ежа голым задом! — огрызнулся я.
Однако заторопился. Одной рукой ухватил развалившегося посреди комнаты Друппи за огромное ухо, а другой — острый локоток Меламори. Настроение у меня было такое замечательное, что хоть начинай целоваться со всем человечеством!
— А чья это собака? Ваша, Макс? — наконец-то спросил Луукфи.
Парень так заинтересовался, что спихнул со стола чью-то пустую кружку. Признаться, я уже давно потерял надежду, что он когда-нибудь заметит мою зверюгу.
— Моя, чья же еще! — гордо подтвердил я, и мы с Меламори наконец-то вышли в коридор.
— Мы с тобой целую вечность не гуляли вдвоем, — заметил я, усаживая ее в амобилер. — В последний раз это случилось, когда мы героически спасали симпатягу Мохи из лап величайшего поэта-людоеда всех времен и народов… Если это вообще можно считать прогулкой.
— А почему нет? Вполне прогулка, да еще и при полной луне, если я ничего не путаю…
— Не путаешь. Куда отправимся? Как я понимаю, весь мир у наших ног, верно?
— Поехали в бывшую Резиденцию Ордена Потаенной Травы, Макс. Помнишь, там такой замечательный сад, и подают какие-то напитки… А сегодня как раз не слишком холодно, вполне можно посидеть на свежем воздухе. Тебе ведь там тоже понравилось, да?
— Еще бы мне там не понравилось! — с энтузиазмом отозвался я.
А потом понял, что мое замечательное настроение незаметно подернулось тонкой пеленой смутных сожалений. Все это было чертовски давно, и тогда у меня имелись совершенно особенные планы касательно этой милой леди. Как оказалось — неосуществимые. Пустые хлопоты, пиковый интерес. Ничего-то у нас не вышло. Ну, вот, разве что, подружились. И то хлеб…
— Нет, Макс, так не пойдет, — испуганно сказала Меламори. — Если еще и ты загрустишь… Кто же тогда будет снимать тяжеленный камень с моего глупого сердца?
— Друппи. Он просто рожден для этой работы… А с чего ты взяла, будто я грущу?
— Знаешь, что касается контроля за выражением лица, тебе еще очень далеко до сэра Лонли-Локли! — рассмеялась Меламори. — Ладно уж, будем считать, что мне показалось… А теперь поехали!
Мы добрались до Нового Города, быстро нашли нужный переулок, оставили амобилер у ворот, а сами прошли в огромный запущенный сад. Когда Меламори затащила меня сюда два года назад, был поздний вечер, и сад освещался голубоватым светом крошечных стеклянных шариков, наполненных сияющим газом. А сейчас было светло, и прозрачное стекло погашенных фонарей тускло мерцало в лучах зимнего солнца. В остальном здесь ничего не изменилось. Воздух в этом удивительном месте снова был холоден и прозрачен, а зелень не по-зимнему душиста. Идеальные условия для острого приступа тоски по несбывшемуся, что да, то да…
Мы устроились на скамейке, приютившейся среди вечнозеленых кустов Кахха. Друппи тут же куда-то умчался. Через несколько секунд он вернулся со здоровенной палкой в зубах, каковую тут же почтительно положил к моим ногам: собаки всех Миров имеют совершенно одинаковые представления о том, как именно можно осчастливить собственного хозяина! Но я не обращал внимания на его старания.
— Ну и влип я с тобой, леди! — невесело усмехнулся я. — Только что все было путем, а теперь я стал тем самым парнем, который сидел тут с тобой два года назад. И что ты нам с ним прикажешь делать?
— Ничего, — пожала плечами Меламори. — Через полчаса мы с тобой отсюда уйдем, и этот, как ты выражаешься, «парень» двухлетней давности исчезнет, как не бывало… А полчаса можно и потерпеть.
— Можно, — согласился я. — В этом даже есть некоторая приятность.
— Есть… Закажи мне что-нибудь покрепче. Напиваться до потери памяти в этом саду, в твоем обществе, один раз в два года… У меня появляется очаровательная традиция, можно гордиться, правда?
— Почему нет? Гордиться можно чем угодно, было бы желание, — рассеянно согласился я.
Друппи тем временем решил, что ему требуется больше внимания, и полез обниматься. Положил здоровенные мохнатые лапы мне на плечи, преданно лизнул в нос. В результате, секунду спустя, я лежал на земле, жалобно барахтая ногами, словно гигантский жук, угодивший в лапы юных натуралистов-мучителей. Виновник моего позора испуганно присел на задние лапы. Очевидно, за такое поведение собак в Пустых Землях по головке не гладят.
Меламори звонко расхохоталась.
— Макс, все-таки ты умеешь поднять настроение, надо отдать тебе должное!.. Пожалуй, это я должна заказывать тебе выпивку, а не ты мне. За такое удовольствие грех не расплатиться! Это просто гениально!
— Еще бы! — согласился я, безуспешно пытаясь подняться на ноги. — Ловлю тебя на слове. И помоги мне встать, а то я сейчас подниму настроение всей местной обслуге, причем совершенно бесплатно…
Меламори ухватила меня за руку и легко вернула в исходное положение. Силенок у этой хрупкой барышни было в избытке!
Она сдержала слово и сама заказала какое-то экзотическое пойло. В жизни не встречал человека, чьи вкусы были бы настолько диаметрально противоположны моим собственным! В ходе дегустации мне пришлось приложить невероятные усилия, чтобы изобразить на лице хоть какое-то подобие удовольствия. Брезгливо морщиться, отведав напиток, выбранный прекрасной леди, было бы, по меньшей мере, невежливо.
Все к лучшему: давешний акробатический трюк вкупе с глотком неизвестной горькой дряни быстренько разогнали сгустившееся было наваждение. Я снова стал сегодняшним Максом, счастливым разгильдяем в Мантии Смерти, многоопытным колдуном из Тайного Сыска, начинающим странником через Хумгат. А влюбленный психопат, которым я был два года назад, благополучно исчез. Туда ему и дорога. Ему и прочим призракам прошлого.
Я так обрадовался столь скоропостижному возвращению к себе, любимому, что Друппи досталось куда больше ласки, чем ему причиталось после такой-то выходки. Пес радостно мотал длиннющими ушами: ему и в голову не приходило, что можно просто вилять хвостом, как это делают его многочисленные братья по разуму на моей «исторической родине».
— Видишь, я уже в полном порядке, — улыбнулся я Меламори. — Наглая, довольная собой и жизнью скотина, каковой мне очень нравится быть… Мне идет этот бессмысленный счастливый блеск в глазах? Какого они сейчас, кстати, цвета? Хорошо, если голубенькие!
Меламори очень серьезно отнеслась к моему вопросу: минуты две внимательно меня разглядывала и только потом выдала экспертное заключение:
— Обойдешься. Сейчас они у тебя желтые, как у Куруша… Ну, почти такие. Чуть-чуть темнее.
— Вот это новость! Чего только с ними не случается!.. Между прочим, именно ты в свое время заметила, что мои глаза то и дело меняют цвет… И первой мне на них настучала на этом самом месте. Помнишь?
— Еще бы я не помнила! Это так долго оставалось одной из самых неразрешимых загадок в моей жизни… Каких только версий у меня на твой счет не было! Стыдно сказать, но иногда я думала, что сбылось знаменитое обещание Лойсо Пондохвы — воскреснуть после любой смерти и вернуться из любой преисподней… И нечего смеяться, я же выросла на историях таинственных исчезновений и возвращений Магистров древности, мне их вместо сказок на ночь рассказывали. У нас весь дом был забит подобной литературой. А какие разговоры велись за обедами! Между прочим, ты мог бы просто честно сказать мне, что пришел из другого Мира. И все было бы хорошо…
— Сомневаюсь! — фыркнул я. — «Из другого Мира», ага! Это ты сейчас такая храбрая, а тогда… Посмотрел бы я на тебя! К тому же, Джуффин не велел. До сих пор не знаю, почему он так долго делал вид, будто мое происхождение — такая страшная тайна, что даже вы должны оставаться в неведении!
— Это было что-то вроде экзамена, — вздохнула Меламори. — Не для тебя, конечно. Для нас. Мы должны были разгадать эту маленькую тайну самостоятельно. К сожалению, я оказалась самой большой тупицей в Тайном Сыске. Понятно почему: личная заинтересованность всегда туманит ум… Сэр Кофа и Шурф догадались гораздо раньше. Ну, Луукфи не в счет: его подобные пустяки просто не интересуют!
— Ничего, — утешил ее я. — Наверняка, ты все-таки опередила Мелифаро. Какое-никакое, а тоже достижение!
— Ты шутишь, Макс? — изумленно спросила Меламори. — Мелифаро вообще знал обо всем с момента вашей первой встречи! Просто посмотрел на тебя, и все понял. С ним то и дело такое случается. Он не любит афишировать свои способности, это правда… Но ты мог бы догадаться.
— Мы с тобой товарищи по несчастью! — рассмеялся я. — Не рассчитывай на почетное звание самой большой тупицы Тайного Сыска. Это место навсегда останется за мной. Если честно, до этой минуты я был совершенно уверен, что Мелифаро — единственный, кто до сих пор верит в нашу с Джуффином дурацкую легенду о Пустых Землях. Верит, несмотря ни на что. Просто потому, что так смешнее.
— Отчасти ты прав. Он так привык тебе подыгрывать, что иногда сам забывает, какая из версий твоей биографии подлинная… Впрочем, плевать он на все это хотел с высокой башни!
— Вместо этой ерунды, — я помахал перед носом Меламори своей левой ладонью, на которой буквами забытого древнего алфавита было начертано мое так называемое «Истинное имя», — вместо этой мистической бредятины мне следовало бы написать здесь нормальным человеческим языком: «люди — не то, чем они кажутся». И начинать каждое утро с обязательного чтения этой немудреной истины вслух. А то в один прекрасный день какой-нибудь очередной сюрприз меня доконает!
— Ну что ты! Не следует так хорошо думать о людях. Если бы каждый человек действительно был способен доконать тебя каким-нибудь сюрпризом, мы бы жили в совершенно невероятном Мире, пугающем, но прекрасном! — вздохнула Меламори. — А так… В общем, не думаю, что тебе действительно стоит писать эту фразу на своей ладошке. Во всяком случае, уж я-то не преподнесу тебе никаких сюрпризов, обещаю! Думаю, что я именно такая, какой кажусь. Разве что, еще немного глупее… И гораздо трусливее, наверное.
— Страсти какие! — уважительно сказал я. — С чего это вы вдруг ударились в самокритику, леди? Себя надо любить и хвалить. Не поручать же такое ответственное дело чужим людям!
— Не знаю, — пожала плечами Меламори. — Просто в последнее время я сама себе опротивела. Сил нет расхлебывать последствия собственной глупости… и трусости заодно.
— Жалеешь, что не уехала в Арварох с Алотхо? — Я уже понял, откуда ветер дует. — Но это как раз тот редчайший случай, когда все действительно можно исправить. Он ведь вернется, через год с небольшим.
— Даже раньше, — мрачно ответила Меламори. — Мне, знаешь ли, удалось уговорить Камши отдать арварохцам их драгоценного «презренного Мудлаха» уже этой весной. Убедила его, что подчиненные Алотхо, вставшие лагерем у паромной переправы, здорово портят городской пейзаж. Разумеется, одного этого аргумента было бы недостаточно, но мне удалось стать счастливой обладательницей информации об одном пустяковом служебном нарушении, которое могло бы стоить этому упрямцу его столь блестящей карьеры… Да, Макс, я пошла на шантаж государственного служащего высшего ранга и, честно говоря, чрезвычайно этим довольна. Я оказалась ловкой интриганкой, родня из Семилистника может мной гордиться!.. Ну вот, а потом я послала зов Алотхо. Он, как ты понимаешь, совершенно счастлив. Без меня-то он худо-бедно справляется, зато вожделенный Мудлах снится ему еженощно… Так что прекрасный сэр Аллирох уже погрузил свою «полусотню Острозубов» на корабль и отправился сюда, с мечом наперевес. Плывет и мечтает о том, как снесет бестолковую голову этого несчастного, проигравшего какую-то дурацкую войну, царя… В начале весны, то есть, через пару-тройку дюжин дней, они будут в Ехо, если с ними ничего не случится. А что, собственно, может случиться с этой оравой амбалов?
Меламори говорила насмешливо и сердито. Я ушам своим не верил.
— В таком случае я вообще не понимаю, с какой стати ты с каждым днем мрачнеешь, как небо над болотами?
Я-то, откровенно говоря, до сих пор полагал, что именно разлука с белокурым красавчиком Алотхо Аллирохом была причиной ее стабильно подавленного настроения. И теперь, накануне нового свидания, ей следовало бы приободриться. Или?..
Меламори сердито стукнула маленьким кулачком по скамейке. Я изумленно наблюдал за траекторией полета нескольких крупных щепок, отколовшихся от толстенной доски вследствие небрежного жеста моей эльфоподобной собеседницы.
— Ты все понимаешь, — яростно сказала она. Но тут же сменила гнев на милость, а злость — на лирическую печаль. — Нет, пожалуй, не понимаешь. Извини, погорячилась… Ничего у меня не выйдет, Макс. Все будет, как в прошлый раз. Я снова все взвешу и решу, что от добра добра не ищут. Мои родители были бы приятно удивлены, если бы узнали, как отлично им удалось меня воспитать! Раньше-то мне казалось, что я такая храбрая, независимая и вообще замечательная… Больше мне так не кажется. Квохтанье моей мамочки, ее любимая формула: «Леди не должна шляться в одиночестве по незнакомым местам» — действительно, не имеет никакого значения, когда я собираюсь отправиться поразвлечься. Но она превращается во всемогущее заклятие, когда я начинаю думать, что могла бы все бросить и уехать в этот грешный Арварох. Стоит представить себе, как я схожу с корабля на совершенно чужой берег, и я тут же начинаю думать, что все верно: леди, действительно, не должна шляться в одиночестве по незнакомым местам!
— Могу тебя понять! — сочувственно откликнулся я. — У меня самого наверняка не хватило бы духу взять, да уехать в Арварох. Это каким же надо быть великим героем, чтобы там выжить! Все эти их милые обычаи…
— Это у тебя духу не хватило бы? — возмутилась Меламори. — Ври больше, сэр Макс! Уж если у тебя хватило духу все бросить и покинуть Мир, в котором ты родился… Ну, знаешь ли! Какой уж тут Арварох!
— Можешь не верить, но мне было гораздо проще принять решение. Тут мне действительно повезло. Мне было нечего терять там, где я родился. Абсолютно нечего, можешь мне поверить! Паршивая жизнь, но для того, кто собирается удрать в другой Мир, идеальная ситуация, лучше и быть не может! Тебе-то есть, что терять, насколько я понимаю…
— Есть, конечно… — Она немного подумала и помотала головой. — Но это только иллюзия, Макс. На самом деле, мне тоже нечего терять. Конечно, я люблю Ехо, обожаю свою работу, вокруг полно приятных людей, видеть которых — настоящая радость для меня… Но все это сейчас не имеет значения… Знаешь, в прошлый раз, когда я отказалась ехать с Алотхо, основным аргументом была отнюдь не моя любовь ко всему, что придется потерять. Моим решением руководила осторожность. Вернее, трусость, панический страх перед неизвестным, если называть вещи своими именами.
— Куруш сказал бы на это: «Людям свойственно бояться неизвестного» — и был бы совершенно прав, — вздохнул я. — Этот страх — самое общечеловеческое свойство. Наверное, гораздо более значительное, чем прочие антропологические признаки…
— Тем не менее я сижу рядом с человеком, который однажды решился отправиться в путешествие между мирами. — Меламори осторожно прикоснулась к моему плечу, словно бы моя материальность могла послужить веским доказательством ее правоты. — Значит, «общечеловеческий», как ты выражаешься, страх перед неизвестным вполне преодолим. А в моем случае речь идет всего лишь о путешествии на другой материк. Ничего из ряда вон выходящего!
— Знаешь, по-моему, все гораздо проще. — Я решил быть предельно откровенным. — Если ты очень хочешь уехать с Алотхо, ты это сделаешь. А если не очень, то и не уедешь никуда. Разве не в этом все дело?
— Ох, Макс, какой ты смешной! — внезапно улыбнулась Меламори. — Ну при чем здесь вообще какой-то Алотхо?
Я растерялся:
— Подожди, как это — «при чем»?! У тебя с ним был бурный роман, до глубины души потрясший твоих родственников, некоторых господ Тайных сыщиков и вообще весь Ехо…
— Мало ли, что у меня с ним было, мало ли, что будет! — Она нетерпеливо махнула рукой. — Алотхо — удивительное существо, он вскружил мне голову, и все такое, это правда… Но страсть — это всего лишь страсть, Макс. Мы с тобой оба прекрасно знаем, что человек вполне способен сказать «нет» своей страсти, и это не значит, что его жизнь пошла прахом. Неужели ты думаешь, что я так мучаюсь только потому, что…
— Извини, — виновато улыбнулся я. — До настоящего момента именно так я и думал. Глупо, да?
— Да нет, не то чтобы так уж глупо. Но, на мой вкус, чересчур романтично.
К моему величайшему удивлению, у Меламори заметно улучшилось настроение.
— Пожалуй, я бы даже хотела, чтобы ты был прав, — призналась она. — Великая любовь, разбитые сердца, все целуются и умирают — ах, вам и не снилось!.. Но моя настоящая проблема в другом. Я узнала себе цену, когда отказалась уехать в Арварох с прекрасным белокурым великаном Алотхо. И ведь сначала мне показалось, что он предлагает такое романтическое путешествие, совершенно в моем вкусе, я очень обрадовалась, почти согласилась, и только потом испугалась… Да так, что ни вздохнуть, ни уснуть, ни шагу в сторону сделать!.. Вообще-то, я могла бы задуматься раньше, когда панически испугалась тебя и этих твоих странных снов. Спросила бы себя: чего бесишься? Чего боишься? Собственной трусости? То-то же… Но тогда я еще не научилась беспристрастно отыскивать причины собственных поступков.
Она залпом допила остатки своего пойла, отшвырнула стакан в сторону и уронила голову на руки. Теперь ее голос звучал глухо, словно бы доносился из глубины телесного склепа, где под спудом вполне счастливой человеческой судьбы и очаровательной плоти задыхалась настоящая Меламори — прекрасное, невесомое существо, с которым я до сих пор почти не был знаком…
— Факт остается фактом: мною руководят обыкновенная житейская трусость и жалкая привязанность к привычному ходу вещей. От этого не умирают, да. С этим живут долго и счастливо, заводят семью, воспитывают детей, будущих малодушных трусишек, на радость и в оправдание любящим мамашам. И я вот жива, здорова и даже вполне хороша собой. Но на фоне всего вышесказанного мне довольно трудно относиться к себе с уважением. Стоило вообще выпендриваться со своей единственной и неповторимой жизнью… Мама дело говорила: леди из хорошей семьи должны вести соответствующую жизнь. Понимаешь, Макс? СО-ОТ-ВЕТ-СТВУ-Ю-ЩУ-Ю! Ну вот, я и соответствую…
По идее, Меламори уже давно полагалось разреветься. Но она сердито смотрела прямо перед собой совершенно сухими глазами.
— Ты решила обсудить все это со мной, поскольку считаешь, что я крупный специалист в вопросах радикальной перемены места жительства? — спросил я. — Что ж, наверное, ты действительно пришла по адресу. С другой стороны… Сидеть тут и убеждать тебя, что ты должна немедленно покинуть Ехо и отправиться к черту на кулички — такое мне и в страшном сне присниться не могло! Между прочим, мне самому становится не по себе при мысли, что однажды я приду в Дом у Моста, а тебя там не будет.
— Этого не случится, — горько усмехнулась Меламори. — Твой загадочный «черт» может спать спокойно: я никогда не доберусь до его «куличков», или как они там называются… К счастью или к несчастью, но этого не случится!
— Еще и не такие вещи случаются, когда хороший человек понимает, что должен перевернуть мир, — просто, чтобы можно было как-то жить дальше, — сказал я. — Знаешь, когда мне было семнадцать лет, я окончательно понял, что больше не хочу — и не могу! — жить в доме своих родителей. Но уйти оттуда я решился только через полтора года, поскольку я тоже человек привычки, как и ты. И в глубине души был уверен, что пропаду, как ни глупо это звучит!.. У меня были трудные времена, но я не пропал, как видишь. И до сих пор думаю, что это был самый героический поступок в моей жизни. Все остальное я наворотил уже по инерции… Знаешь, есть две вещи, которые могут здорово помочь в такой ситуации.
— Какие? — Меламори смотрела на меня, открыв рот. Кажется, моя откровенность здорово ее огорошила.
— Во-первых, собственное ослиное упрямство. Чего только не сделаешь назло… Неважно кому или чему, лишь бы назло! А у тебя этого самого упрямства побольше, чем у меня, будь уверена!
— Может быть! — Обрадовалась Меламори. — А что во-вторых?
— А во-вторых — судьба, — я смущенно пожал плечами. — Звучит немного высокопарно, да? Но когда у судьбы имеются на наш счет какие-то планы, она находит средства заставить нас действовать в соответствии с ее сценарием. Если тебе зачем-то нужно уехать в Арварох, судьба будет настойчиво подбрасывать тебе эту возможность раз за разом, пока ты не поступишь так, как она хочет. И еще эта злодейка имеет привычку сгущать тучи на нашем личном небе, когда мы сопротивляемся ее уговорам. Видишь, ты всего один раз отказалась поступать так, как она считает нужным, и твоя жизнь уже стала гораздо менее приятной, чем прежде… Судьба умеет уговаривать. А в тех редких случаях, когда ей это не удается, она просто убивает ослушника… Там, где я родился, говорят: «Судьбы ведут того, кто хочет, и влачат того, кто не хочет». Так оно и есть. Только влачат они зачастую уже бездыханную тушу дурака, упустившего свой единственный шанс…
— Грешные Магистры, Макс, ты ли это? — Меламори смотрела на меня так, словно впервые увидела. — Вот уж не ожидала, что ты можешь изъясняться в таких выражениях!
— Я много чего могу. И все кое-как… Ничего удивительного, леди, в свое время я был поэтом. Мягко говоря, не из лучших… Время от времени это дает о себе знать, как нервный тик.
— Думаю, ты был хорошим поэтом, — улыбнулась Меламори. — Во всяком случае, твоя пламенная речь о судьбе — именно то, что надо! Ты меня успокоил… и напугал, в то же время. Но так даже лучше.
— Правда? — удивился я. — Ну, тебе виднее, конечно…
— Нам пора. — Меламори решительно поднялась со скамейки. — К тебе скоро приедет сэр Шурф, а мне, наверное, следует вернуться в Управление. И вообще, жизнь продолжается, да?
— Еще как продолжается! — Я встал и с удовольствием потянулся. — Кстати, есть еще кое-что. Ты, возможно, забыла, а я отлично помню. Однажды я заходил к тебе в гости, в костюме леди Мерилин…
— Было такое дело, — рассмеялась Меламори. — Хорошая была девочка! Вот ей, между прочим, удалось провести нашего ясновидца Мелифаро, как миленького! Он так и не понял, что это ты, пока ты сам ему не сказал. Это до сих пор моя любимая история!
— Приятно оставить по себе такую славу, — улыбнулся я. — Тем не менее, я хотел напомнить тебе о другом. У тебя тогда очень кстати нашлось вино из запасов твоего дяди Кимы. «Глоток судьбы», так оно, кажется, называлось… И когда мы с тобой решили его попробовать, в стаканах засверкали какие-то симпатичные голубые искорки. Ты еще сказала, что это хорошая примета: дескать, такие искорки появляются, только если вино пьют люди, с которыми всегда все будет хорошо… Нет, не «хорошо», а «правильно». Именно так ты и выразилась. Выходит, у нас с тобой вообще нет причин для грусти: что бы с нами ни происходило, это правильно. Иногда меня здорово спасает это воспоминание!
— Но ведь это просто примета, — она с сомнением покачала головой.
— Просто примета, — согласился я. — Но одна-единственная хорошая примета — гораздо лучше, чем ничего.
— Ладно, я учту и это, — совершенно серьезно кивнула Меламори. А потом по-хозяйски ухватила Друппи за лохматое ухо, и они помчались наперегонки, все сметая на своем пути.
Наша душеспасительная беседа закончилась. Со счетом 1:0. Правда, я так и не понял, в чью пользу…
Я подвез ее к Управлению и отправился домой.
Конечно, номинально трактир «Армстронг и Элла» вовсе не был моим домом. Тем не менее, я был совершенно уверен, что еду именно домой — куда же еще?! Друппи я решил пока таскать за собой: в качестве компенсации за три дюжины дней, которые он безвылазно провел в моей так называемой «царской резиденции». Более того, я планировал взять его на службу, хотя и опасался, что за такие выкрутасы сэр Джуффин Халли меня испепелит. Собственноручно.
— Макс, это уже перебор! — испуганно сказала Теххи. — Сначала ты притащил ко мне кошек, потом взвалил на мои плечи воспитание своих многочисленных жен, а теперь собираешься посадить мне на шею эту громадину?!
Вышеупомянутые кошки — пушистые Армстронг и Элла — презрительно смотрели на своего огромного коллегу с недосягаемой высоты старинного буфета. Слезть вниз и познакомиться с Друппи поближе они не спешили. Их можно было понять…
— Обойдешься! — Я залез на барную стойку и чмокнул Теххи в нос. — Пока я не собираюсь с ним расставаться.
— В том-то и ужас, что только «пока»! — вздохнула она. — Пройдет дюжина дней, и ты впервые оставишь его здесь, сославшись на какую-нибудь аудиенцию в королевском дворце, куда, дескать, с собаками не пускают. Несколько дней спустя ты скажешь, что Друппи выглядит просто замечательно, что я ухаживаю за ним гораздо лучше, чем обитатели Мохнатого Дома, что его шерсть прекрасно сочетается с цветом моих волос и узором ковра в спальне, а значит, пес должен остаться здесь. Я стану возражать, ты меня поцелуешь, а когда я приду в себя, эта собака уже будет считать меня своей новой хозяйкой… Макс, я тебя слишком хорошо знаю! И потому заранее содрогаюсь.
— Ну уж нет! Хватит с меня на сегодня прекрасных леди, мрачно глядящих в собственное будущее! — заявил я, сползая со стойки на свой любимый высокий табурет. — Поверь мне: этого красавца ждет его личная спальня и пара дюжин слуг, жаждущих наполнить его кормушку. Все равно им больше нечем заниматься… А что касается моих «жен», ты вполне могла бы приспособить их к делу. Это трио будет великолепно смотреться за твоей стойкой, а мы наконец-то сможем отправиться в какой-нибудь отпуск! Заодно можешь повысить цены: насколько я знаю, столичных жителей еще никогда не обслуживали три совершенно одинаковые чужеземные царицы сразу. За такое удовольствие можно и приплатить.
— Идея грандиозная, но от нее здорово попахивает международным скандалом! — рассмеялась Теххи. — К тому же, они — слишком серьезные барышни, чтобы наполнять стаканы столичных выпивох, ты еще не заметил?
— Когда это, интересно, я мог заметить, серьезные они или нет? — проворчал я. — Я же видел их раза три, не больше…
— Сам виноват. Кто ж тебе мешал?.. Кстати, а кого ты имел в виду, когда говорил о «прекрасных леди, мрачно глядящих в собственное будущее», которых с тебя на сегодня, якобы, хватит?
— Угадай с трех раз!
— Все ясно. — Теххи задумчиво улыбнулась, вышла из-за стойки и уселась рядом со мной. — Ты имел удовольствие выслушать драматический монолог Меламори: о далеком, прекрасном Арварохе и ее гипотетической «трусости».
— Более того, мы ограничились только вторым пунктом, — вздохнул я. — Я постарался объяснить ей, что с проблемами такого рода ежедневно сталкиваются обитатели всех известных и неизвестных мне Миров — поголовно! И не очень упирал на то, что победить в этой битве с собой удается только единицам… Да и то с горем пополам.
— Смотри-ка, какой ты иногда бываешь мудрый! — Теххи уткнулась носом в мое плечо и тихо добавила: — Уезжать или оставаться… Дорого бы я дала, чтобы однажды столкнуться с подобной проблемой!
— Зачем это? — удивился я. — Неужели без острых переживаний жизнь не мила?
— Да нет, вполне мила… Ты не понял, Макс. У меня просто нет выбора. И никогда не будет. Мне, знаешь ли, не стоит уезжать из Угуланда, если только я не решусь продолжить свое существование в качестве привидения.
— Что ты имеешь в виду? — озадаченно спросил я.
— Я не могу удаляться на большое расстояние от Сердца Мира, потому что вдалеке от него я умру. Закончусь, как любое впопыхах состряпанное чудо. Такова уж моя природа, милый. Неужели ты думал, что дети Лойсо Пондохвы — обычные люди?
— Я вообще об этом не думал. И я не очень-то понимаю, что ты все-таки имеешь в виду. Не хочу понимать, наверное…
— Да нечего тут понимать. Просто мы — не совсем обычные люди, я и мои мертвые братишки. Думаю, у этого шутника, нашего папочки, просто не могло быть нормальных детей. Мы — порождение его странной магии… и его черного юмора, наверное! С одной стороны, это неплохо. Мы, кажется, действительно вполне бессмертны: после того, как мои погибшие в Смутные Времена братья стали не призрачными, но вполне дееспособными существами, я могу не слишком сомневаться на сей счет. С другой стороны, мы — не очень-то свободные люди. Какие уж там путешествия между Мирами, какой там Арварох! Мне из Угуланда уехать нельзя. А еще лучше — безвылазно сидеть в Ехо — пока не умру, конечно. Вот тогда и начинается настоящая жизнь для таких странных существ, как мы… Макс, я тебя шокировала, да? Не стоило и затевать этот разговор, пожалуй. И чего меня понесло?!
— Нет, что ты. Молодец, что сказала. Просто немного грустно все это… Честно говоря, я надеялся, что когда-нибудь смогу показать тебе свое любимое наваждение, маленький город в горах возле Кеттари, а там — чем черт не шутит?! — может быть и еще что-нибудь, достойное твоих прекрасных глаз… Ничего страшного, теперь я просто буду постепенно привыкать к тому, что ты — заядлая домоседка, и тебя тошнит от одной мысли о том, что человек может променять свою любимую спальню на какую-то дрянную койку в захолустной гостинице.
— Ну, на твоем месте я не стала бы так сгущать краски. Все может измениться. Не знаю уж, каким образом, но иногда это самое «все» берет и меняется! — Теххи неожиданно рассмеялась. — Кто знает, может быть, мы с тобой еще там погуляем!
Мне оставалось только поцеловать ее, благо в трактире все еще было пусто. Целоваться оказалось гораздо приятнее, чем обрабатывать информацию, которую она на меня только что вывалила.
Я почувствовал на своем затылке чей-то тяжелый взгляд и поспешно оглянулся. С порога на нас хладнокровно взирал сэр Шурф Лонли-Локли. Впрочем, я бы здорово удивился, если бы узнал, что этого парня можно шокировать таким заурядным зрелищем, как поцелуй. Думаю, что даже если бы мы с Теххи решили немедленно перейти к следующему этапу, он бы просто присел за дальний столик, достал из-под белоснежного лоохи какую-нибудь познавательную книгу и терпеливо подождал бы, пока я освобожусь…
Но Теххи знала Лонли-Локли не так хорошо, как я, а потому поспешно дезертировала за стойку. Там она вздохнула с таким облегчением, словно перемена положения в пространстве делала все ее поступки, совершенные по эту сторону стойки, недействительными.
Друппи опознал в нашем госте старого знакомого, но ограничился вежливым мотанием ушами: этот хитрец отлично понимает, к кому из моих друзей можно лезть обниматься, а к кому — нежелательно…
— Тебя вообще всегда приятно видеть, Шурф, а в этом заведении — особенно! — искренне сказал я. — Иди сюда. Чего ты, собственно, стоишь на пороге?
— Я не стою на пороге, а пытаюсь закрыть дверь, — объяснил Шурф. — На улице довольно холодно, и дует ветер с Хурона. Я много читал о пользе закалки, но не думаю, что подобная польза бывает от сквозняков… Леди Теххи, по-моему, вам следует немедленно проделать над вашей дверной ручкой какие-то ремонтные процедуры. У меня такое впечатление, что без хорошего заклятия она уже никогда не закроется.
— Ваша правда, сэр Шурф, — смущенно согласилась Теххи. — Я ежедневно собираюсь что-нибудь предпринять, вызвать какого-нибудь умельца или кого там положено вызывать в таких случаях… А потом говорю себе, что гораздо проще в очередной раз прочитать какое-нибудь дурацкое заклинание, чтобы эта дрянь закрылась… Вы совершенно напрасно так хмуритесь: Черной магии второй ступени вполне достаточно, чтобы закрыть мою дверь, а против этого не возражают ни ваш любимый Кодекс Хрембера, ни даже Магистр Нуфлин, бессмысленный и беспощадный!
Лонли-Локли укоризненно покачал головой и наконец-то уселся рядом со мной.
— Я, собственно, пришел к тебе с просьбой, Макс, — сказал он, с удовольствием пробуя лучшую камру в Ехо.
— Все что угодно! — тут же пообещал я.
— Ты говорил, что когда-нибудь попробуешь достать для меня еще одну книгу из своего Мира… — осторожно начал Шурф.
— И напрочь об этом забыл, — виновато вздохнул я. — Ничего, дело поправимое. Сейчас и попробуем.
— Прямо сейчас? — удивился Лонли-Локли.
— Ну да, а чего откладывать? Потом я опять забуду, через пару дюжин дней ты мне снова об этом вежливо напомнишь, и мне будет стыдно. Зачем нам вся эта кутерьма?
— Иногда ты бываешь чрезвычайно рационален.
Кажется, в уголках рта сэра Лонли-Локли изволила притаиться легкая тень улыбки.
— Для начала мне придется куда-нибудь пересесть. — Я огляделся по сторонам: — Здесь и руку-то спрятать некуда!
И я нахально отправился за стойку, куда мне, если разобраться, не очень-то следовало залезать. И, тем более, мне не полагалось ползать там на четвереньках. Впрочем, в этом замечательном местечке мне еще и не такое с рук сходит: Теххи то ли обрадовалась моему вторжению, то ли просто приняла за собаку. Во всяком случае, по голове меня погладила, и за ухо потрепала.
Здесь мне тоже пришлось изрядно поломать голову в поисках места, куда бы я мог спрятать руку: это было совершенно необходимо. Даже многоопытные колдуны не могут шарить в Щели между Мирами у всех на виду, а уж с меня и вовсе спроса никакого… Наконец, я просто засунул руку под старенький коврик — ничего более подходящего так и не нашлось.
Рука онемела мгновенно, словно бы успела здорово соскучиться по этой работе и теперь наверстывала упущенное. Для начала я стал счастливым обладателем очередного дамского зонтика — желтенького, с мелкими цветочками. Зонтики всегда щедро сыпались на меня из Щели между Мирами. Думаю, это как-то связано с тем, что люди теряют зонтики чаще, чем любые другие предметы… Но мне не слишком хотелось пополнять свое обширное собрание разноцветных зонтиков: я не коллекционер по натуре. Пришлось снова засунуть руку под коврик и как следует сосредоточиться: представить себе библиотеку, на многочисленных стеллажах которой стоят тысячи книг, хороших и разных…
Первые несколько минут у меня ничего не получалось: в голову лезли несвоевременные мысли о недопитой камре. Потом я стал думать, что неплохо было бы закурить. Кроме того, рядом крутилась Теххи, не обращавшая никакого внимания на мои мистические штудии, и меня здорово подмывало поймать ее за ногу… Ценой невероятных усилий я разогнал обрывки нелепых мыслей и ухватился за единственную, правильную и полезную: БИБЛИОТЕКА!
Рука снова послушно онемела. Я изо всех сил пытался представить себе, как я лезу на стремянку, чтобы достать книгу в ярко-красном переплете с самой верхней полки… А потом из моих неуклюжих негнущихся пальцев на пол действительно упала книга в красной бумажной обложке: что-то Лонли-Локли везет на дешевые издания, как я погляжу! Моя добыча именовалась «Большая Земля в маленьком космосе», имя автора — Стив Гаррис. И то, и другое было мне совершенно незнакомо.
— И какого черта?! — возмутился я. — Нет, чтобы достать что-нибудь знакомое и любимое! И не так уж это невозможно, скорее наоборот: я же столько книг проглотил в свое время!
— Ты недоволен книгой, которую достал для меня? — Встревожился сэр Шурф.
— Да нет, не то чтобы недоволен… Просто мне опять попалась совершенно незнакомая книга неизвестного автора, как и в прошлый раз. Видимо, судьба у нас с тобой такая: все время читать разные книжки… Учти, тебе опять придется пересказывать мне содержание: прочитать ее я все равно вряд ли когда-нибудь соберусь, зато умереть от любопытства — это мне вполне по плечу!
Я отдал Шурфу свою добычу и вернулся на место. Теххи, надо отдать ей должное, вообще не интересовалась происходящим. К этому времени она успела тактично уткнуться во вчерашний выпуск «Суеты Ехо». Впрочем, я подозревал, что содержание бульварной газеты действительно интересовало ее гораздо больше, чем наши библиофильские проблемы.
— А почему ты так удивляешься, что достал незнакомую книгу? Неужели за свою жизнь ты успел перечитать все, что было написано людьми? — спросил Лонли-Локли.
— Не все, конечно, — улыбнулся я. — Но ты бы здорово удивился, если бы узнал, как много книг я успел проглотить! В свое время я был заядлым читателем, можно сказать, только этим и занимался… Не худшее из воспоминаний, честное слово!
— Кажется, сейчас ты не так уж много читаешь, — осторожно заметил Шурф.
— Ужасно мало, — согласился я. — Можно сказать, почти ничего. Но все меняется, правда? Особенно, когда заканчивается одна жизнь и начинается совсем другая…
— Да, конечно, ты прав. Мне следовало бы принять во внимание, что твоя нынешняя жизнь наверняка кажется тебе довольно насыщенной…
— Это еще слабо сказано! — Фыркнул я.
Дверь снова захлопала на ветру.
— Макс, ты сегодня просто нарасхват!
Теххи оторвалась от газеты и приветливо улыбнулась кому-то за моей спиной. Я оглянулся и покачал головой. Господин Андэ Пу, собственной персоной. Почти трезвый, а значит — неописуемо хмурый.
Друппи озадаченно поднял одно ухо и вдруг нерешительно гавкнул, всего один раз, но у него получилось очень впечатляюще! Андэ невольно попятился назад, пытаясь грозно сверкнуть глазами. Получилось не очень-то, но сама попытка заслуживала восхищения: я знаю немало ребят, которые пулей вылетели бы на улицу после столь неприветливого «здрасьте» из уст этакой громадины. В самом начале списка значится мое собственное имя…
— Ошибочка вышла! — укоризненно сказал я Друппи. — Это друг, дурашка!
— Спасибо, Макс. У вашей собаки замашки, как у какого-нибудь деревенского грыза! Я вообще не впиливаю, зачем вам понадобилось заводить это животное: собаки хороши на крестьянских фермах, а не в городских квартирах, — надменно сообщил Андэ. Он картавил еще сильнее, чем обычно, — с перепугу, что ли?
Я решил, что он заслужил полное право немного повыпендриваться, в качестве компенсации за пережитый стресс, а посему не стал читать ему длинную лекцию о многочисленных достоинствах Друппи. Вместо этого я изобразил на лице самый дружественный оскал. Мало кто решился бы назвать эту преувеличенно приветливую гримасу улыбкой, но Андэ, кажется, остался доволен.
На мое плечо легла тяжелая рука Лонли-Локли. Я подпрыгнул, как укушенный, и сам же рассмеялся: было бы чего прыгать! Разумеется, Шурф был в защитных рукавицах. А если бы он случайно забыл их надеть, паниковать было бы уже некому.
Лонли-Локли укоризненно покачал головой. Я уже приготовился к тому, что сейчас на меня обрушится очередная лекция о пользе дыхательной гимнастики, заниматься которой следует ежедневно, а не раз в дюжину дней — теоретически я совершенно с этим согласен! — но Шурф благородно решил промолчать. Очевидно, на моей роже и без того было начертано самое убедительное раскаяние.
— Спасибо за книгу, Макс, — мягко сказал он. — Надеюсь, ты не обидишься, если я поеду домой. У меня большие планы на сегодняшний вечер. — Он выразительно помахал в воздухе моим подарком.
— Ты вообще когда-нибудь видел меня обиженным? — Улыбнулся я.
— Пожалуй, действительно, не видел, — согласился Шурф. Он вежливо раскланялся с Теххи, а потом повернулся к Андэ: — Вы будете завтра в «Трехрогой луне»?
— Разумеется, — важно кивнул тот.
— Значит, мы с вами там увидимся. Если, конечно, моим планам ничего не помешает.
Лонли-Локли скрылся за дверью. Я недоуменно уставился на Андэ:
— Какие это у тебя дела с сэром Шурфом, парень? Что за «Трехрогая луна» такая? И почему я ничего не знаю?
— «Трехрогая луна» — это маленькая столица большой поэзии той части материка Хонхона, которая зовется Соединенным Королевством, — высокопарно объяснил Андэ. — Единственное место в этом неприбранном Мире, где любят живых поэтов, а не только тех, кому уже давно приснился полный конец обеда…
— Неужели настоящий поэтический клуб? А почему ты мне никогда о нем не рассказывал?
— А разве вам это интересно, Макс? Я так впиливаю, что вам вообще все поэты до одного места: и живые, и мертвые! Вот ваш коллега, сэр Лонли-Локли, он действительно знает цену хорошо переплетенным словам… Или вы хотите сказать, что все это время я смотрел на вас не из того окна?
— При чем тут какое-то окно? — Я окончательно перестал что-либо понимать.
Теххи звонко рассмеялась, уронив на пол свою драгоценную газету.
— Это такое выражение, Макс. Андэ хотел сказать, что мнение, составленное им о тебе, не совсем соответствует действительности.
— Хорошее выражение, — одобрил я. — Образное… Ты бы здорово удивился, дружок, если бы узнал, из какого количества разных окон на меня нужно смотреть. Да и на всех остальных тоже. Сам сколько раз на этом обжигался!
— Значит, я не впилил, — покаялся Андэ. — Ничего, так бывает… Я могу отвести вас в «Трехрогую луну», если вам интересно.
— Мне все интересно. Все понемножку. А уж всякого рода поэтические сборища…
На этой фразе я решил притормозить: второй раз за день признаваться, что я сам когда-то был поэтом, — это уж слишком!
— Скажи уж честно: ты просто внезапно выяснил, что твои приятели посещают некую неизвестную тебе забегаловку, а тебя с собой не зовут. И теперь ты не знаешь, что сделать раньше: лопнуть от любопытства или разнести все в клочья. Бедный сэр Макс! — ласково сказала Теххи.
Я рассмеялся и энергично закивал головой.
— Вот-вот, совершенно верно! — А потом повернулся к Андэ: — Так что хочешь ты того, или нет, а я завтра непременно упаду тебе на хвост!
— Я не впилил, на что вы упадете? — переспросил он.
Я злорадно улыбнулся: общество Андэ Пу неизменно провоцирует меня перерывать сундуки собственной пассивной лексики в поисках каких-нибудь веселеньких фразеологических оборотов, способных озадачить этого чудо-филолога. Теххи тоже удивленно подняла брови. Что, дескать, за хвост такой?
— «Упаду на хвост» — это значит, что я аккуратненько присоединюсь к обществу, которое вполне может без меня обойтись. Но никто так и не решится дать мне по морде и сказать: «Уходи, противный»! Теперь я ясно выражаюсь, леди и джентльмены?
Они покивали: Теххи восторженно, а Андэ — немного смущенно, как мне показалось.
— Знаете, Макс, вообще-то я пришел к вам по делу…
До сих пор мне казалось, что Андэ не способен говорить столь нерешительно. Может быть, мне просто слишком долго не доводилось перехватить это чудо природы до того, как оно доберется до очередной объемистой посудины с какой-нибудь «огненной водой» местного разлива…
— По делу — это святое. Небось, с сэром Рогро поцапался?
— Сэр Рогро ведет себя вполне прилично, — высокомерно сказал Андэ.
Я усмехнулся: слышал бы его сейчас редактор «Королевского голоса»! Впрочем, как раз он-то наверняка не стал бы удивляться: в юности, задолго до того как заделаться повелителем столичной прессы, сэр Рогро Жииль успел поработать астрологом, так что у него имеется отличный фонарик, чтобы освещать потемки в закоулках душ своих многочисленных подчиненных.
— Ладно, кто же в таком случае ведет себя неприлично? Твои коллеги или еще кто-нибудь? — Мне уже стало интересно.
— А, какое мне дело до всех этих крестьян от бумаги!
Андэ продемонстрировал нам с Теххи великолепную брюзгливую складку у рта, презрительный прищур и надменный профиль — именно в такой последовательности. Поиграв лицевыми мышцами, как какой-нибудь культурист дельтовидными, он, наконец, соизволил продолжить:
— Знаете, Макс, меня обокрали, восемь дней назад.
— Обокрали? — изумился я. — Неприятно, конечно… Только ведь это не мой профиль, Андэ, сам знаешь. Кражами занимаются наши соседи по Дому у Моста. Для того они, собственно, и нужны… Погоди-ка, ты же у нас не любишь полицейских! И наверняка так и не собрался сообщить им об этом происшествии. Правильно я излагаю?
— Был я у ваших грызов! — проворчал Андэ. — Вообще-то, я с самого начала пошел к вам, но вас не было ни здесь, ни в Доме у Моста. Там я встретил леди Меламори, и девочка сказала мне то же самое, что и вы: дескать, в Тайном Сыске работают такие крутые ребята, что заниматься всякими плебейскими кражами они ни за что не станут. Разве что, кто-то вынесет из замка Рулх любимую шляпу Его Величества… И отвела меня на ту половину, где сидят грызы, к другой девочке. Не помню, как ее зовут, но такая… — Андэ восхищенно вытаращил глаза и неожиданно плавным жестом обвел руками контуры своего кругленького тела.
Я тут же догадался, что ему довелось иметь дело с леди Кекки Туотли: других фигуристых девиц в рядах Городской полиции я до сих пор не встречал.
— Меламори правильно сделала, — одобрительно кивнул я. — И что было дальше?
— Я ей все рассказал, и девочка обещала разобраться. Но они до сих пор ничего не нашли, — печально сообщил Андэ. — И знаете, Макс, мне кажется, что они не очень-то ищут… Кому интересно искать старый сундук с вещами моего дедушки? Я думаю, они не впиливают…
— Подожди, — улыбнулся я. — Ты хочешь сказать, что у тебя сперли какой-то старый сундук? Сэр Кофа говорил мне, что среди столичных воров попадаются совершенно слабоумные типы, а я, дурак, не верил! И что там было? Пиратский костюм твоего дедушки?
— Так вы в курсе? — уважительно спросил Андэ.
— Я просто пошутил. Неужели угадал?
— Полный конец обеда! Вы впилили, Макс! Там действительно была старая одежда моего деда. Ну, может быть, еще какие-то вещи… Сундук стоял в подвале моего дома на улице Острых Крыш. В последний раз я рылся в этом сундуке, когда только поступил в Высокую Школу, поэтому я даже не очень-то помню, что именно там еще было, — просто полный провал в памяти!
— А как ты вообще обнаружил пропажу, в таком случае? — спросил я.
Признаться, я не очень-то мог представить себе этого отмороженного типа проводящим ревизию в собственном подвале. Станет он такой ерундой заниматься, как же!
— Это не я обнаружил. Вы же знаете, половину моего дома занимают жильцы, эти несносные Пелла… — Андэ брезгливо поморщился. — В свое время мне пришлось сдать им дом на двадцать лет вперед, потому что у меня совсем не осталось этих блестящих кругляшков, без которых очень трудно расслабиться… Так что теперь они там живут, а я стараюсь попадать домой как можно реже: эти плебеи ужасно шумят и все время что-нибудь жарят!
— Какой кошмар! — посочувствовала ему Теххи.
В ее лице Андэ нашел искреннее понимание: она настолько не переваривает кухонные запахи, что упорно отказывается заводить в своем трактире повара. Так что «Армстронг и Элла» остается единственным бистро в Ехо: здесь подают только камру и выпивку, к величайшему изумлению обожающих пожрать горожан. Кажется, они заходят в ее заведение с единственной целью: в очередной раз убедиться, что оно действительно существует.
— Ничего-то вы оба не понимаете! Это же так мило, когда рядом с тобой кто-то что-то жарит! — мечтательно сказал я.
Эти двое покосились на меня, как на врага народа, только что не зарычали. Наконец Андэ счел возможным продолжить свое выступление.
— Восемь дней назад дети моих квартирантов играли в подвале… У этих Пелла, знаете ли, куча детей! Я до сих пор так и не смог сосчитать, сколько их на самом деле… И они все время во что-то играют! — Андэ поморщился так брезгливо, словно игры несчастных детишек сводились к методичному пожиранию кошачьего помета. — Они прятались там друг от друга или, Магистры их знают, от кого… И вдруг увидели, что в подвале появились посторонние. Два незнакомых взрослых человека в каких-то невзрачных лоохи. Детишки испугались и решили не высовываться. Они видели, как эти двое взяли сундук моего деда, а потом исчезли.
— Ушли Темным Путем? — заинтересованно спросил я.
— Наверное. Вам виднее. Я получил хорошее образование, но уже после окончания Эпохи Орденов, поэтому не впиливаю, что это за «темные пути» такие, — пожал плечами Андэ. — Звучит красиво… Факт, что они прихватили с собой сундук моего деда. И теперь я начинаю впиливать, что там могли быть какие-нибудь древние сокровища.
Его миндалевидные глаза приняли самое мечтательное выражение.
— Во всяком случае, ребята, способные уйти Темным Путем, редко отличаются безнадежным слабоумием, — вздохнул я. — А знаешь, Андэ, мне уже интересно! Хотел бы я порыться в этом пиратском сундуке… Ладно, а чего все-таки ты от меня хочешь? Чтобы я все бросил и встал на след этих ворюг? Но леди Кекки Туотли — редкостная умница. Она и без меня справится, я полагаю.
— Я хочу, чтобы вы просто напомнили ей про историю с моим сундуком, Макс, — печально сказал Андэ. — Может быть, девочка не впилила, что его вообще нужно искать? На ее месте я бы тоже не очень-то надрывался из-за какого-то старого сундука. Мне кажется, она считает, что мне благородно помогли избавиться от старого хлама и денег за уборку не потребовали.
— Ну, не думаю, что все так страшно… Эта, как ты говоришь, «девочка» — не самое легкомысленное существо во Вселенной. Но я ей все-таки напомню. Забытые сокровища укумбийских пиратов, таинственные воры, уходящие Темным Путем… Дивная история! Только одно условие: когда Городская полиция найдет твой драгоценный сундук, ты дашь мне там вволю порыться. Всю жизнь мечтал найти какой-нибудь пиратский клад!
— Спасибо, — обрадовался Андэ. — Грызы весь Ехо перевернут, если вы им скажете, что это важно…
— Так мило с твоей стороны — не сомневаться в моем могуществе! — фыркнул я. — Ладно уж, чем подлизываться, лучше просто отведи меня в «Трехрогую луну». Это же самый короткий путь к моему сердцу — затащить меня в какую-нибудь забегаловку!
— А вы потянете уйти со службы завтра вечером? Обычно мы собираемся там часа за три до полуночи и засиживаемся… Ну, кто как, конечно.
— Потяну, наверное. Иногда моему могуществу просто нет предела… А может быть, и нет, как получится. Пришли мне зов перед тем, как туда отправиться.
— Макс, сейчас я сделаю страшную гадость, — предупредила Теххи.
— Небось, собираешься сказать, что я катастрофически опаздываю на службу.
Она удрученно кивнула.
— Тогда я оставлю тебе этот подарок, — я кивнул на Андэ. — На память. И в качестве отмщения. Никто не может безнаказанно изгонять меня из своего трактира!
— Это не отмщение, а просто еще один клиент, — улыбнулась Теххи. — Не обижайся на него, сэр Пу: этот порочный тип издевается только над теми, кого любит.
Я спрыгнул с высокого табурета и затормошил задремавшего было Друппи.
— Так вы не забудете про мой сундук? — еще раз напомнил журналист.
— Ни за что! А за это ты не забудешь позвать меня в «Трехрогую луну». Иначе я страшно разгневаюсь и сам разыщу таинственный сундук капитана Кидда… И заберу его себе, так и знай!
— О каком капитане Кидде вы говорите? Моего деда звали Зохма Пу…
В Доме у Моста было не так людно, как в полдень, но все еще вполне весело. Еще в коридоре я услышал эпический рев генерала Бубуты.
— Бычачьи сиськи! Мне тут, в Ехо, собственного дерьма хватает, а эти говнюки все прут и прут сюда со всего Мира! Давно пора сделать столицу закрытым городом!.. Ничего, вы у меня тут дерьма хлебнете, это я вам обещаю!
К моему бесконечному изумлению, вопли доносились с нашей половины Управления, а не с Бубутиной заповедной территории.
«Вот, сейчас зайду в кабинет Джуффина, а там сидит Бубута, — мрачно подумал я. — И считается, что он и есть — Господин Почтеннейший Начальник Малого Тайного… и так далее… Наверное, именно так и сходят с ума. Сначала все хорошо, а потом — хлоп! — и начинается всяческий бытовой сюрреализм, ни с того ни с сего!»
Смех смехом, но когда я открывал дверь Зала Общей Работы, мне хотелось зажмуриться и заорать: «Джеронимо!» — на манер американских десантников, сигающих с небес навстречу неизвестности. Меня не покидало ощущение, что я с головой ныряю в иное измерение, в некий невероятный мир, логика которого допускает активное присутствие генерала Порядка Бубуты Боха на территории Тайного Сыска, а значит — вообще все, что угодно!
Впрочем, в Зале Общей Работы царила настоящая межведомственная идиллия. Сэр Мелифаро, одетый в ослепительно-бирюзовое лоохи, торжественно передавал в объятия возбужденного Бубуты полдюжины перепуганных преступников, чьи экзотические шаровары указывали на иноземное происхождение заблудших душ. Грозный генерал Бох прилагал все усилия, чтобы горемычные чужестранцы немедленно узнали почем фунт нашего столичного лиха и испугались еще больше. Дверь в кабинет Джуффина была слегка приоткрыта: шеф, как я понимаю, вовсю наслаждался концертом.
Но я испортил им удовольствие: увидев меня, Бубута смущенно закашлялся, заткнулся и попытался придать своей бармалейской роже максимально интеллигентное выражение. Зрелище было то еще!.. Вообще-то, он уже давно мог бы заметить, что я не начинаю плеваться ядом всякий раз, когда в моем присутствии употребляют не совсем корректные выражения. Но привычка — страшная сила!
— Хороший вечер, сэр Макс!
Бубута поздоровался почти шепотом. Я открыл было рот, чтобы повторить эту бытовую мантру, но вместо меня высказался Друппи. Он звонко гавкнул. От неожиданности Бубута подпрыгнул чуть ли не до потолка, арестованные дружно взвизгнули, а Мелифаро со стоном повалился в кресло, не в силах больше сдерживать смех: все это действительно было немного слишком.
— Тихо, милый. Здесь же серьезная организация! — укоризненно сказал я собаке.
— «Серьезная»?! — взвыл Мелифаро.
— Очень, очень серьезная, — с каменным лицом подтвердил я.
Минуту спустя мы остались одни. Генерал Бубута предпочитает любить меня на расстоянии: так ему спокойнее. Мелифаро наконец закончил ржать и тут же отчаянно зевнул.
— Опять делали чужую работу, — объяснил он. — Целый день угробили на этих красавчиков, переполошивших всю таможню во главе с Нули Карифом. Оказалось — обыкновенные ворюги, просто иноземные. Совершенно не наш профиль. Поневоле пришлось поделиться этой нечаянной радостью с нашими соседями.
— А что они натворили? — с любопытством спросил я.
— Ничего интересного, Макс, поверь мне на слово!
Сэр Джуффин Халли, наконец, покинул кабинет. Уселся рядом с Мелифаро и тоже принялся демонстративно зевать. Дуэт у них получился весьма убедительный. Я уже был готов поверить, что моим коллегам довелось пережить самый скучный день за всю историю Тайного Сыска.
— Просто ребята заявились сюда аж из Кирваори, — пояснил шеф. — А их экстравагантные национальные обычаи здорово смахивают на обряды одного древнего Ордена, так что я поначалу решил, будто случилось нечто из ряда вон выходящее. Сам виноват: меньше надо было слушать этого болтуна Нули… А теперь мне остается только пойти спать. Ничто так не утомляет, как сделанная на совесть чужая работа!
— Спать — дело хорошее! — авторитетно подтвердил я.
— Без тебя знаю! — огрызнулся Джуффин. — А ты что, всерьез решил, что тебе необходимо повсюду таскать за собой этого красавца? Куруш тебя не одобрит: он привык быть единственным представителем фауны в моем кабинете.
— Честно говоря, я просто не успел отвезти его домой. Слишком поздно понял, что уже опаздываю. У меня сегодня выдался очень насыщенный день: целая куча народу нежно обкладывала мои могучие плечи своими проблемами… Я даже успел войти во вкус. Хотите, я и для вас что-нибудь сделаю?
— Не хочу. Просто не буди меня до полудня, даже если небо вдруг решит рухнуть на землю, ладно?
— Никаких проблем! Но если небо действительно упадет на землю, вы сами проснетесь. Представляете, какой будет грохот?
— А я очень крепко сплю, знаешь ли. — Джуффин сладко зевнул и скрылся за дверью.
— Я могу отвезти домой твою собаку, — предложил Мелифаро. — Мне почти по дороге.
— Вот именно, что «почти»!.. Ты мне вот что скажи: ты долго придумывал предлог, чтобы пробраться в мою царскую резиденцию?
— Не очень, — честно признался Мелифаро. — Хвала Магистрам, твой дом — не самая закрытая организация в Соединенном Королевстве!
— Вот именно. В любой из моих домов можно просто взять и прийти, не слишком перегружая свой интеллект поиском всяческих правдоподобных объяснений. Зачем тебе вообще какой-то предлог, можешь ты мне растолковать?
— Могу! — оживился мой коллега. — Во-первых, так интереснее. Должна же быть хоть какая-то интрига! Я, можно сказать, всю жизнь мечтал отбить у тебя какую-нибудь жену, а ты пытаешься превратить это захватывающее приключение в заурядное повседневное событие типа посещения продуктовой лавки…
— Резонно, — улыбнулся я. — А что «во-вторых»?
— А во-вторых, воспитание прекрасных цариц земель Фангахра несколько отличается от твоего, увы! Довольно странно, если разобраться: вроде бы, полагается считать, что вы земляки… Эти милые леди не считают, будто в твой дом можно «просто взять и прийти». Они предпочитают иметь дело с людьми, способными четко и ясно объяснить причину собственных поступков. И учти: мои объяснения еще должны им понравиться!
— Как ты их хорошо изучил! И когда ты все успеваешь?
— Да ничего я не успеваю! — помрачнел Мелифаро. — В отличие от тебя, эти девочки очень серьезно относятся к своему семейному положению… Объяснил бы ты им на досуге, что ли!
— Что именно я им должен объяснить? Что ты красивее, так, что ли? Это и так заметно. На мой вкус, даже чересчур!
Мелифаро пожал плечами, прошелся по комнате и присел на подоконник.
— Мне бы очень хотелось, чтобы эти девочки были в курсе, что ты не считаешь себя их законным мужем! — наконец проворчал он. — Ты уже успел сообщить об этом всему половозрелому населению Соединенного Королевства. Но тебе не кажется, что Кенлех, Хейлах и Хелви тоже должны быть проинформированы? В конце концов, их это как-то касается… А пока барышни твердо уверены, что тебе не слишком понравится, если они позволят себе кокетничать с посторонними мужчинами.
— Да, об этом я как-то не подумал! — смутился я.
— Не подумал? — ехидно переспросил Мелифаро. — Или просто решил придержать их для себя, на черный день?
— Ну да, когда я стану старым и никому не нужным! Вот тогда я о них и вспомню… Какой ты мудрый! Спасибо за совет: я бы нипочем не додумался!
Мелифаро махнул рукой и расхохотался.
— Ладно, — решил я. — Барышни действительно должны знать, что им не возбраняется делать со своей жизнью все, что заблагорассудится. Это совершенно справедливо. Поэтому сейчас мы можем отправиться туда вместе. Никто не удивится, что такую огромную собаку нужно отводить домой вдвоем, как думаешь?
— Кажется, теперь ты сам подыскиваешь подходящий предлог для визита в собственный дом! — усмехнулся Мелифаро. — До чего вы докатились, ваше величество!
— У кого что болит… Если я что-то и подыскиваю, то только хороший предлог смыться со службы и не терзаться муками совести. Мой внутренний бюрократ уже согласен, что собаке в Доме у Моста не место. Теперь я должен внятно ему объяснить, почему не могу отправить Друппи с тобой. Еще немного, и я его уломаю, вот увидишь!..
— А ты действительно собираешься выступить с речью перед своим прекрасным гаремом? — уточнил Мелифаро. — Прямо сейчас?
— Чем скорее, тем лучше. И непременно в твоем присутствии, чтобы ты от меня отцепился, раз и навсегда… Кроме того, будешь прикрывать меня своим восхитительным задом: я их, знаешь ли, боюсь!
— Ну и шуточки у тебя! — прыснул Мелифаро. — Боится он, видите ли! Придет же такое в голову…
— Где же твоя хваленая проницательность? — Вздохнул я. — Нашу с Джуффином красивую легенду о моем происхождении он, видите ли, в первый же день расколол… А заметить, что я в присутствии этих странных девчонок не знаю, куда девать руки и куда прятать глаза, ему, понимаете ли, слабо!
Мелифаро удивленно поднял брови, но, хвала Магистрам, тут же решил, что это ни к чему. Водворил брови на место и махнул рукой.
— А, вот ты о чем… Не бери в голову. Иногда меня действительно невозможно обмануть, но только время от времени, когда происходит что-то по-настоящему важное. А во всех прочих случаях я такой же дурак, как все нормальные люди… Сам мог бы догадаться. Помнишь, когда ты заявился на службу с мордашкой леди Мерилин? Я же купился на ее рыжие кудряшки, как последний болван! Или ты думаешь, я тогда тоже притворялся?
— А кто тебя знает! Может быть, ты просто решил, что так смешнее…
— А ведь, пожалуй, мог бы, — согласился он.
Я заглянул в наш с Джуффином кабинет, где на спинке кресла важно восседала самая мудрая из птиц этого прекрасного Мира.
— Куруш, я собираюсь ненадолго отлучиться, — сообщил я. — Так что теперь на тебя вся надежда…
— Твое «ненадолго» — это до утра? — невозмутимо поинтересовался буривух.
— Ни в коем случае! Мое «ненадолго» — это и есть самое настоящее «ненадолго». И много-много пирожных впридачу.
— Смотри, только не забудь, — сонно согласился Куруш.
Хвала Магистрам, договориться с этим прожорливым умником легче легкого!
Я поманил за собой Друппи, и мы покинули Управление Полного Порядка. Я обожаю это заведение, работа в Тайном Сыске кажется мне сплошным непрерывным праздником, но все-таки больше всего на свете я люблю тихонько смыться со службы в рабочее время. Наверное, это соответствует моим наивным представлениям о свободе…
Мой Мохнатый Дом оставался мохнатым, невзирая на время года. К моей величайшей радости, растения, опутавшие его от фундамента до острого кончика крыши, оказались вечнозелеными. Я подумал, что с удовольствием поселюсь здесь по-настоящему — когда-нибудь, после того, как мрачная эпоха моего концептуального правления народом Хенха благополучно подойдет к концу. Когда никто не будет препятствовать осуществлению моего заветного желания: выкинуть в окно бо́льшую половину громоздкого дворцового барахла и отправить на покой многочисленных слуг — это в первую очередь!
— А ты здесь вообще не появляешься, я правильно понимаю ситуацию? — укоризненно спросил Мелифаро. — Даже обидно: такая красота — и досталась единственному на весь город варвару, неспособному оценить ее по достоинству.
— Наоборот. Я как раз оценил по достоинству это место и решил, что оно слишком хорошо для меня, — улыбнулся я. — К тому же, его слишком много. Я здесь растворюсь, как конфета за щекой! Может быть, позже… Знаешь, я ведь даже свою квартиру на улице Желтых Камней так до сих пор и не обжил. А там всего два этажа и шесть комнат!
— А когда ты там в последний раз был? — с невинным видом поинтересовался Мелифаро.
Я наморщил лоб, пытаясь припомнить.
— Можешь не отвечать. С тобой все ясно, следствие можно считать законченным! У тебя слишком много недвижимости и всего одна задница, которая, к тому же, предпочитает протирать табуреты в дешевых забегаловках, вместо того чтобы наслаждаться роскошью, — заключил Мелифаро, покидая амобилер.
Друппи тоже выскочил на тротуар. Узнал свое жилье и разразился восторженным лаем. В отличие от меня, он чувствовал себя, как дома.
В холле я резко притормозил: создавалось впечатление, что мы с Мелифаро немного покружили по городу и вернулись в Дом у Моста. На пороге гостиной стояли сэр Кофа Йох и леди Кекки Туотли. Кекки нетерпеливо размахивала тонкими серебристыми перчатками, не в силах дождаться момента, когда их можно будет надеть и наконец-то выйти на улицу.
— Мое жилье уже передали в собственность Управления Полного Порядка? — спросил я. — А где, интересно, будет жить моя собака? Друппи нужен комфорт. В конце концов, он же — царский пес!
— Я уже привык к тому, что здесь постоянно крутится сэр Мелифаро, — флегматично ответствовал Кофа. — И смею надеяться, даже догадываюсь, почему… Но ты, Макс! Ты-то что здесь делаешь?
— Теоретически говоря, я здесь живу…
— Если я ничего не перепутал, тебе сейчас положено не жить, а сидеть в кабинете Джуффина, задрав ноги на стол. Принято думать, что в этом и состоит твоя работа, — улыбнулся сэр Кофа.
— А я оттуда сбежал. Но, если уж на то пошло, вам-то сейчас положено сидеть в каком-нибудь трактире… поскольку считается, что в этом и состоит ваша работа. Я правильно рассуждаю?
— Правильно. Я как раз собираюсь отправиться в какой-нибудь трактир, — невозмутимо подтвердил Мастер Слышащий. — Просто в последнее время мне, видишь ли, кажется, что появляться на людях в обществе всего лишь одной дамы — ниже моего достоинства. Поэтому я решил одолжить у тебя еще троих.
— А они уже полчаса угробили на то, чтобы одеться, — наябедничала Кекки. — Настоящие царицы, что с них возьмешь…
— Мне везет! — наконец-то подал голос Мелифаро. — Хотите вы того или нет, а я отправляюсь с вами, господа. Такова уж ваша горькая участь… А тебе давным-давно пора на службу, бедняга! — Он скорчил мне ехидную рожицу. — Уже ночь на дворе, а ты еще никого не убил. Это непорядок!
— Невинные жертвы могут и подождать, — рассудил я. — В любом случае, надо же мне где-нибудь ужинать!
— Ты бы хоть переоделся, — посоветовал Кофа. — Твоя Мантия Смерти всех нас скомпрометирует.
— Во что это, интересно, я могу переодеться? Я же не держу в этом доме никаких вещей, — растерялся я.
— Ладно уж, придется тебя принарядить, — тоном доброго дядюшки сказал Мелифаро. — Только твоей Мантии Смерти нам не хватало для улучшения пищеварения!
Он полез в карман, извлек оттуда какую-то крошечную финтифлюшку, потер ее между ладонями, а потом с силой швырнул себе под ноги. К моему удивлению, через секунду на полу лежало ярко-голубое лоохи с узорчатой каймой.
— Я давно хотел сказать тебе, что расцветки твоей одежды повергают меня в состояние глубокого культурного шока. Мне еще повезло, что сегодня ты не припас что-нибудь малиновое! — проворчал я, закутываясь в эту роскошь.
— И это вместо того, чтобы вежливо сказать «спасибо, дяденька»! — возмутился Мелифаро. — Сейчас отберу! Завернешься в какой-нибудь свой ковер, тоже ничего себе костюмчик…
— Ладно, считай, что ты меня запугал… А ты всегда таскаешь с собой запасную одежду? — полюбопытствовал я.
— Да, на тот случай, если ты вдруг заявишься на службу голым. Ты же знаешь, как я о тебе забочусь…
— Нет, а правда, зачем?
— Ну как это «зачем»? — пожал плечами Мелифаро. — Просто я терпеть не могу шляться по улице в грязных дырявых тряпках. А на такой работе, как наша, с одеждой регулярно что-то случается. Поэтому лучше всегда иметь что-нибудь про запас — на всякий случай. Вы все уяснили, ваше величество?
Мое величество уважительно качало головой, дивясь такой предусмотрительности.
Три совершенно одинаковые сестрички появились в глубине гостиной. Увидели меня, замерли на месте, но быстро оправились от удивления и шустро затопали к нам. Впрочем, не такие уж они теперь были одинаковые. После нескольких прогулок по столичным модным лавкам девочки совершенно преобразились. Как выяснилось, их вкусы совершенно не совпадали. Одна из тройняшек предпочитала черно-белую гамму, другая удачно сочетала разные оттенки зеленого, а третья надела васильково-синюю скабу и закуталась в ослепительное ярко-желтое лоохи. «Вот это, очевидно, и есть избранница Мелифаро, — решил я. — Вдвоем они будут смотреться просто ошеломительно!»
Наконец мы вышли из дома. Сестрички предпринимали отчаянные попытки стать одним целым: держались за руки, жались друг к другу, как замерзшие на зимнем ветру котята. Впрочем, зимний ветер действительно имел место — да еще какой! Счастье еще, что в Ехо не бывает морозов…
— В один амобилер мы теперь не поместимся, это уж точно! А ездить наперегонки с тобой, парень… Не буду я такими глупостями заниматься! — добродушно проворчал сэр Кофа. — Значит, придется просто отправиться в ближайшую забегаловку… Впрочем, до «Сытого скелета» отсюда рукой подать. Не самый худший вариант.
— И еще несколько наших корон перекочуют в бездонный карман властелина всех «Скелетов» Гоппы Талабуна, — кивнул я.
За день я успел нагулять зверский аппетит, а посему первые четверть часа просто тупо ел, не принимая никакого участия в светской беседе. Только наблюдал, да и то не слишком внимательно. Я заметил, что сестрички уже считают сэра Кофу кем-то вроде своего доброго папочки, какового, если верить мифам и легендам народа Хенха, у них вообще сроду не было. Леди Кекки Туотли, судя по всему, тоже пользовалась их полным доверием. Хотел бы я знать, сколько таких совместных ужинов они уже успели устроить… А вот на Мелифаро девочки косились с заметным опасением, Магистры их знают, почему!
Наконец я нашел в себе силы оторваться от тарелки и тут же открыл рот, благо уже намолчался на три дня вперед!
— Спасибо вам, Кофа. Так мило с вашей стороны опекать мое странное семейство, пока я шляюсь неведомо где…
— Ну почему — неведомо где! Лично мне очень даже ведомо, — усмехнулся Кофа. — Пустяки, Макс. Если у тебя найдется еще пара дюжин неприкаянных девиц, я к твоим услугам, в любое время суток.
Леди Кекки Туотли тихонько захихикала. Судя по всему, она ничего не имела против.
— А ведь у меня как раз есть к тебе дело, Кекки, — вспомнил я. — Сегодня ко мне приходил один жалобщик. Ему кажется, что ты уделяешь слишком мало внимания его драгоценной персоне… и сокровищам его горячо любимого покойного дедушки заодно.
Кекки непонимающе на меня уставилась. Потом поняла, о чем идет речь и смущенно улыбнулась.
— Так он и до тебя добрался, этот смешной молодой человек?
— Еще бы ему до меня не добраться! Моя грудь и есть то самое дивное место, на котором он в свое время пригрелся… Ты мне вот что скажи: ты занималась этим делом или решила не забивать голову всякой чепухой?
— Если честно… — Кекки виновато вздохнула. — Я собиралась, Макс. Но у меня совершенно не было времени. Знаешь же, что творится у нас в полиции: куча незаконченных дел и еще больше законченных идиотов, которые не дают мне закончить эти самые незаконченные дела… — тьфу ты, я совсем запуталась! А в свободное от службы время… Видишь ли, у меня сейчас не тот период жизни, когда очень хочется взять работу на дом, поскольку все равно больше нечем заняться! Мне, как ты понимаешь, очень даже есть…
Сэр Кофа польщенно заулыбался. Первая в моей жизни попытка выступить в роли сводника оказалась на редкость удачной. Эти двое спелись как миленькие, кто бы мог подумать! Впору бросать службу и открывать собственное брачное агентство…
— Одним словом, бедняга угадал, когда сказал мне, что ты вряд ли сочтешь пропажу его сундука своей главной служебной проблемой, — подытожил я. — В таком случае, я просто выполню его просьбу. Сейчас… — Я сделал жалобное лицо, просительно сложил руки на груди и тоненьким голоском пропищал: — Кекки, поищи, пожалуйста, этот грешный сундук!
— А иначе распрощаешься с жизнью! — еще более тоненьким голоском добавил Мелифаро. От неожиданности я вздрогнул и заткнулся, к его величайшему удовольствию.
— А что за сундук такой? — полюбопытствовал Кофа.
— А хрен его знает, — я пожал плечами. — Парень о нем сто лет не вспоминал, а теперь вдруг решил, что там были какие-то пиратские сокровища. Скорее всего, дело в его могучем воображении: он же у нас, кажется, великий поэт!.. Впрочем, вполне может статься, что мы с леди Кекки — болваны, а в сундуке действительно хранятся какие-нибудь головокружительные сокровища… Самое интересное в этой истории, что похитители ушли Темным Путем, — если, конечно, верить свидетельским показаниям кучи перепуганных детишек.
— Вот именно! — с нажимом сказала Кекки.
Как я понимаю, ей здорово хотелось, чтобы в этой истории вообще не было ничего интересного — раз уж она о ней напрочь забыла…
— А что, у детей нет глаз? — ехидно поинтересовался сэр Кофа. — Не понимаю, почему к рассказам детей необходимо относиться с недоверием? Между прочим, дети нередко оказываются гораздо наблюдательнее взрослых. К тому же, они не употребляют спиртное. Так что из детишек получаются отличные свидетели, зарубите это на своем прекрасном носике, милая леди!
Никогда бы не подумал, что Кекки способна проглотить такую пилюлю, не поморщившись. Но она и бровью не повела: смотрела на Кофу, как на Санта-Клауса с мешком подарков. Дескать, знаю я тебя: побурчишь-побурчишь, а подарочки-то все равно выложишь!
— Если похитители действительно ушли Темным Путем, эта история может оказаться довольно интересной, — рассуждал Кофа. — Вообще-то, Кодекс Хрембера не возбраняет гражданам Соединенного Королевства пользоваться Темным Путем — по той простой причине, что для этого почти не требуется применять Очевидную магию… И именно поэтому почти никто не умеет это проделывать, кроме все тех же бывших Магистров. Да и среди них не так уж много хороших специалистов… — Он внимательно посмотрел на меня. — Очень может быть, что твоему приятелю с самого начала следовало обратиться именно в наше ведомство.
— А он обращался. Хотел найти меня, а нарвался на Меламори. Та благородно решила, что меня нужно спасать, и отфутболила его к Кекки. Могу ее понять: в изложении господина Андэ Пу ни одна история не может показаться заслуживающей внимания. Такой уж он специальный парень…
— Ясно. А теперь мое сердце жаждет подробностей. Рассказывайте, — потребовал Кофа. — Сначала ты, Макс.
Я быстренько изложил ему краткую историю «ограбления века», все, что узнал от Андэ.
— Наверное, Кекки знает больше. Все-таки с ней он говорил, как со специалистом, а мне просто на жизнь жаловался, — заключил я.
— Да уж, — вставил Мелифаро. — Бедняга пришел по адресу! Если человеку не нравится его жизнь, он должен просто сообщить об этом тебе. И ты тут же поможешь несчастному быстро и безболезненно расстаться с этой гадкой штукой.
— Можешь себе представить, он все еще жив, — огрызнулся я.
— Да? Что-то в последнее время ты не в форме, — сочувственно вздохнул этот гнусный тип.
— Вы очень мило щебечете, мальчики, но мне все-таки хотелось бы услышать, что говорит Кекки. Вы же ей рта открыть не даете, — укоризненно заметил сэр Кофа.
— В общем-то, я получила ровно ту же информацию, что и Макс, — сказала Кекки. — Плюс подробное описание сундука. Очень старый деревянный ящик, выкрашенный в темно-красный цвет, замки давным-давно не запираются: их сломал сам господин Андэ Пу, когда был мальчишкой. На крышке сундука написано: «Огрызок Мира» — название корабля, на котором дед этого господина совершал свои пиратские подвиги. Вот, собственно, и все. Господин Андэ Пу сам не помнит, что именно находилось в сундуке. Какая-то старая одежда. Может быть еще что-то, но он не уверен… Честно говоря, именно поэтому я не слишком старалась отыскать его имущество. Не слишком-то разумно тратить кучу времени, чтобы найти никому не нужный хлам.
— Он так и подумал, — кивнул я. — Слово в слово! Ладно, Кекки, не бери в голову. Может быть, я сам загляну в его грешный подвал. Магистры с ним, с хламом старого пирата, но Темный Путь — это действительно интересно!
— Теперь и я думаю, что нужно их все-таки поискать, этих воришек, — пробормотала Кекки. — Не так важно, что они унесли, но если в столице появились воры, способные уходить Темным Путем… На мой вкус, это скорее неприятно, чем интересно!
— У нас диаметрально противоположные взгляды на жизнь, незабвенная, — улыбнулся я. — Сэр Кофа, по-моему, нам пора переманивать эту прекрасную леди в Тайный Сыск. Работа в Городской полиции превращает ее в пессимистку.
— Может и переманим, там видно будет… — рассеянно пообещал Кофа. — Меня сейчас другое интересует…
И он снова умолк: призадумался.
— Что, вам тоже стало интересно? — удивился я. — А я-то думал, что это только моя придурь — вцепиться в этот сундук!
— Теперь это будет наша с тобой общая придурь, — вздохнул он. — Или даже только моя… Можете пока не забивать себе головы этой ерундой, ребята. Я сам попробую разобраться. Какое-никакое, а развлечение!..
— Ну что, брюхо я набил, о сундуке мы поговорили… Кажется, теперь мне действительно пора на службу, — умиротворенно сказал я. — В конце концов, там можно поспать. Какой у меня напряженный рабочий график, с ума сойти можно!
Мелифаро наградил меня столь выразительным взглядом, что подо мною чуть стул не задымился. Он был абсолютно прав: я же не ужинать собирался, и уж тем более, не трепаться с коллегами о пиратском сундуке. Я покинул Дом у Моста с намерением прочитать своим женам лекцию о свободе, как таковой, и их личной свободе в частности. Что ж, этим и займемся, благо обстановка в «Сытом скелете» весьма располагает к подписанию какой-нибудь «декларации независимости»!
— Ладно уж, лишняя парочка кружек камры в такой милой компании мне не помешает… — Я незаметно подмигнул Мелифаро. Дескать, готовься внимать и трепетать.
Он, впрочем, и без того был готов — дальше некуда. Ему, как я понимаю, было ужасно интересно, что именно я собираюсь говорить этим девочкам. Черт, если честно, мне и самому это было интересно!.. Я уткнулся носом в кружку с камрой и начал спешно сочинять речь. Получалось не очень-то.
— Какой вурдалак тебя укусил, Макс? — удивленно спросил сэр Кофа. — Неужели Гоппа Талабун завел здесь плохого повара? У тебя такое лицо, словно ты пытаешься переварить кусок деревяшки.
— Я, конечно, довольно примитивное существо, но не настолько же! — обиделся я. — При чем тут пищеварение? Я думаю.
— Вот оно что! — понимающе кивнул Кофа. — Бедный мальчик! И о чем же ты думаешь?
— Об этих красавицах, — я кивнул на сестричек.
Три пары огромных черных глаз испуганно уставились на меня.
— Не худшая тема для послеобеденных размышлений, — согласился Кофа. — И какие же именно мысли чудом забрели в твою голову?
— Самые разнообразные.
Я обнаружил, что мне гораздо легче обсуждать свои семейные проблемы, обращаясь к сэру Кофе, а не к переполошившимся тройняшкам. Что ж, тоже метод, не хуже прочих! Набрал побольше воздуха в легкие, и меня понесло.
— Представьте себе, Кофа: эти трое выросли черт знает где, в Пустых Землях. Как они там жили и чем занимались, понятия не имею. Но как-то, надо полагать, жили, чем-то занимались и все им было более-менее понятно: небо — сверху, земля — снизу, менкалы — с рогами… Ну и так далее.
Я перевел дыхание и продолжил:
— И вот, в один прекрасный день, некие мудрые старцы сажают этих девчонок верхом на рогатых менкалов, привозят их в совершенно незнакомый город, приводят в дом какого-то странного типа, говорят, что он, дескать, новый царь народа Хенха, а теперь еще и их муж. После чего вышеупомянутые мудрые старцы спокойно уезжают домой. А прекрасные Хейлах, Кенлех и Хелви остаются в огромном чужом доме. И наверняка не очень-то понимают, как им теперь жить дальше. Странный тип, которого они считают своим мужем, отделался обещанием как-нибудь зайти поболтать, чего, к слову сказать, так до сих пор и не сделал. Ну, я у нас — свинья известная… Зато, хвала Магистрам, вместо мужа постоянно приходят разные славные люди, утверждающие, что являются добрыми друзьями этого самого типа… Все это прекрасно, но вряд ли согласуется с представлениями юных девушек о нормальных супружеских отношениях… — Я наконец-то отвел взгляд от сэра Кофы и обернулся к сестричкам: — Ну что, я правильно обрисовал ситуацию?
Наконец-то они улыбались. Очень робко, почти незаметно, зато все трое сразу! Это был настоящий триумф. Именно чего-то в таком роде я, вероятно, и ждал всю жизнь, так что теперь, в случае чего, можно спокойно укладываться в гроб: звездный час у меня уже был.
— Хорошо, что вы улыбаетесь, девочки. Это и есть кратчайший путь к моему сердцу, если эта дурацкая мышца вам зачем-то нужна… И потом, мы с вами действительно влипли в смешную историю, так что относиться к ней надо соответственно. Брак вообще довольно забавная штука, а уж наш с вами…
— Мы не нужны тебе, да? — неожиданно спросила одна из сестричек, чье ярко-желтое лоохи недавно меня развеселило. — Когда Файриба взял нас с собой, он предупреждал, что так может случиться. Он объяснил нам, что ты совсем не такой, как прежние цари земель Фангахра, о которых еще помнят наши старики. Поэтому мы с самого начала были готовы ко всему.
— Не стоит сгущать краски, — проворчал я. — Уверен, вы мне зачем-то нужны, леди, если уж вас угораздило появиться в моей жизни. Судьба не дура, зря людей сводить не станет… Мне никогда не были нужны жены, да еще и сразу три, это правда. Но это не значит, что я собираюсь послать вас подальше. Я хочу, чтобы вы жили в Мохнатом Доме, творили там все, что вам взбредет в голову, и старались получить от этого максимум удовольствия… Единственное, о чем я собираюсь вас попросить: выкиньте из головы весь этот бред насчет мужей и жен! Давайте договоримся, что вы — просто мои гостьи… Хотя, это не совсем верно: гости приезжают и уезжают, а вам уезжать некуда, да и не к чему. Ехо — прекрасный город. Вам здорово повезло, что судьба забросила вас в великолепную столицу Соединенного Королевства. Лично я от нее до сих пор без ума, хотя, казалось бы, мог бы уже и привыкнуть… Скорее уж вы — что-то вроде моих племянниц. Вас устраивает такой термин, леди?
Одна из тройняшек вдруг улыбнулась и энергично кивнула. Сестры посмотрели на нее с нескрываемым удивлением, а потом снова выжидающе уставились на меня.
— Уверен, что вскорости глупое слово «племянницы» можно будет заменить словом «друзья», — мягко сказал я. — Но процесс превращения незнакомых людей в хороших приятелей не поддается контролю. Это происходит как-то само собой, поэтому не будем ничего загадывать заранее, ладно?
— Если я все поняла правильно, наша жизнь должна как-то измениться после этого разговора. Это так? — уточнила леди в желтом лоохи.
Она оказалась самой серьезной из сестричек, несмотря на легкомысленное пристрастие к яркой одежде.
— Да, — кивнул я. — Ваша жизнь должна радикально измениться. Во-первых, я был бы просто счастлив, если бы вы перестали так вздрагивать при моем появлении. Тоже мне, нашли перед кем трепетать! Берите пример с сэра Кофы: вот так со мной и надо разговаривать. Понимаю, поначалу будет трудно, но начинайте тренироваться. Рано или поздно у вас все получится… Да, и самое главное: имейте в виду, что вы — совершенно свободные люди. Можете уходить из дома, когда вам вздумается, возвращаться, когда сочтете нужным, приглашать к себе людей, которые вам приятны, и не пускать тех, кто вам не нравится. А ко мне следует обращаться, если вам понадобится помощь, или совет, или еще какая-нибудь глупость в таком духе — например, деньги — но только не за разрешением! Если мне что-то не понравится, я вам сам скажу. И этот разговор будет вовсе не таким страшным, как вам, наверное, сейчас кажется… А если случится так, что кто-то наступит вам на сердце, имейте в виду, что ваша жизнь — это ваша жизнь, и я не собираюсь в нее вмешиваться, если только вы сами меня об этом не попросите.
Я вытер вспотевший лоб и жалобно посмотрел на сэра Кофу.
— Как вы думаете, я был достаточно убедителен?
— Более чем. Никогда не подозревал, что ты способен произносить столь пламенные речи, да еще и с таким серьезным лицом. Мне даже страшно стало!
— А мне-то как стало страшно! — подал голос Мелифаро. — До сих пор дрожу!
— А кое-кто должен вообще молчать в тряпочку в самом темном углу! — проворчал я.
— Я бы с удовольствием, но в этой грешной забегаловке, как назло, нет ни одного темного угла! — сокрушенно сообщил Мелифаро. — Ничего, если я исполню описанный тобой дикарский ритуал немного позже?
— Ладно уж, позже, так позже. Сегодня я такой добрый, что самому тошно, — великодушно согласился я.
Сестрички по-прежнему внимательно меня разглядывали. Впрочем, мне показалось, что они немного расслабились. «Мог бы доставить им это удовольствие и несколькими дюжинами дней раньше! — сердито сказал я себе. — За тобой, дорогуша, водится такая милая привычка — не откладывать на завтра то, что можно сделать через год…»
— А теперь давайте снова познакомимся, — предложил я тройняшкам. — Попробую отличить одну из вас от другой, может быть и получится…
— Я — Хейлах, — сказала обладательница желтого лоохи. — Это Хелви, — она показала на смешливую сестричку, которой понравилось мое предложение насчет «племянниц». Потом положила руку на плечо третьей: — А это Кенлех.
Последняя из представленных мне сестер, облаченная в строгий черно-белый наряд, одарила меня неожиданно тяжелым, пронзительным взглядом. У меня даже мурашки по спине пробежали. До сих пор она казалась мне этакой безобидной тихоней, самой незаметной из этой троицы, но меня хлебом не корми — дай ошибиться в людях…
— Ладно, будем надеяться, что в следующий раз я вас не перепутаю… А теперь мне действительно пора на службу. Куруш меня заклюет за такое бессовестное опоздание и будет совершенно прав! — Я залпом допил остатки остывшей камры и поднялся из-за стола. — Хорошего вечера, ребята!
— Береги себя, парень, — проникновенно попросил Мелифаро. — Не смей влипать ни в какие неприятности, пока не снимешь мое любимое лоохи.
— Ох, а я-то как раз твердо решил хорошенько вываляться в ближайшей луже, — сокрушенно сказал я. — И что ж мне теперь из-за тебя планы менять? Нет уж!
В Дом у Моста я приехал в прекрасном расположении духа: хороший ужин в сочетании с чувством исполненного супружеского долга оказали на меня самое благотворное воздействие. Куруш получил целую дюжину пирожных. Совершенно ясно, что ему столько не съесть, но в этом вопросе мы с мудрой птицей придерживаемся одних и тех же принципов: лучше больше, чем меньше!
Не так уж я оказывается и задержался: буривух проворчал, что «людям свойственно уходить ненадолго и возвращаться через два часа». Признаться, я был уверен, что отсутствовал гораздо дольше. Впрочем, за время моего отсутствия все равно ничего не случилось. Так оно, как правило, и бывает: все безобразия в этом прекрасном Мире предпочитают случаться именно в моем присутствии!
Впрочем, сегодня никаких «безобразий» мне, судя по всему, не светило. Первые часа полтора мы с Курушем мирно бездельничали. Я лениво листал вчерашний выпуск «Королевского голоса», а буривух усиленно питался. Потом я оттер от крема его многострадальный клюв, после чего Куруш с удовольствием нахохлился и задремал. А около полуночи в дверь кабинета нерешительно заглянул один из младших служащих:
— К вам посетитель, сэр Макс.
— Что, маленький, толстый и ужасно нахальный?
Мне показалось, что это непременно должен быть Андэ Пу, до глубины души потрясенный пропажей дедушкиного сундука. Наверняка с каждой минутой в его разгоряченном воображении рождались все новые образы гипотетических «сокровищ», несправедливо позабытых, а теперь внезапно исчезнувших из его жизни. Но оказалось, что я здорово ошибся.
— Напротив, сэр Макс. Ваш посетитель высокий, худой и очень вежливый. Одет по-столичному, но у него борода ниже пояса, а волосы заплетены в косу. Да и говорит он, как ташерец.
— Да, если уж я ошибаюсь, то делаю это лихо! — рассмеялся я. — Ладно, если у этого господина действительно настолько шикарная борода, пусть заходит. Не могу же я пропустить такое зрелище!
Курьер смутился, кивнул и поспешно исчез. Почему-то мои шутки всегда приводят наших младших служащих в замешательство. А я-то, дурак, изо всех сил пытаюсь быть демократичным…
На пороге появился высоченный бородач в темном лоохи.
— Капитан Гьята! — изумился я. — Ну конечно, мог бы и догадаться, что это именно вы!
Этот ташерский капитан болтался в Ехо уже почти два года, и, честно говоря, по моей вине. В свое время мне довелось спасти его от смерти. Это вышло почти случайно: в ту пору я не понимал, что, как и зачем делаю. Но капитан Гьята отнесся к этому событию крайне серьезно: он втемяшил себе в голову, что обязан отплатить мне чем-нибудь равноценным. А поскольку у меня не хватило фантазии придумать для него какое-нибудь посильное поручение, бедняге пришлось поселиться в Ехо. Он до сих пор не теряет надежды, что рано или поздно мне все-таки понадобится его помощь. По правде говоря, я уже успел забыть о своем «вечном должнике»: слишком много событий, хороших и разных, с тех пор случилось. За это время у меня не единожды возникали проблемы, но для их решения требовались специалисты совсем иного профиля…
— Я не помешал вам, сэр Макс? — вежливо спросил ташерец.
— Нет, конечно. У вас что-то случилось?
— Если вы имеете в виду нечто неприятное, то ничего в таком роде со мной не стряслось. — Капитан Гьята осторожно присел на краешек кресла. — Я зашел к вам попрощаться.
— Вот и правильно! — обрадовался я. — Я давно говорил, что мне ничего от вас не нужно. А дома вас, наверное, ждут…
— Вы меня неправильно поняли, сэр Макс, — возразил капитан. — Я все еще надеюсь, что когда-нибудь мне представится возможность заплатить вам за свою жизнь. И я еду не домой. Просто решил отправиться в плавание.
— Тоже хорошее дело, — согласился я. — И куда же?
— Честно говоря, я и сам не знаю. Капитан каруны, на которую я нанялся, пока не сообщил нам, куда именно мы отправляемся. Но он обещает, что плавание продлится не больше года. Собственно говоря, я пришел сказать вам, что не позже, чем через год я снова буду к вашим услугам, в любое время…
— Подождите, Гьята, что-то я совсем ничего не понимаю, — удивился я. — Какой такой «капитан»? Куда это вы нанялись? Вы же сами себе капитан! И потом, насколько я помню, у вас был собственный корабль. Все служащие Таможенного Сыска в полном составе ходили любоваться на вашу «Вековуху», когда вы прибыли в Ехо… С ней что-то случилось?
— Нет, с моей «Вековухой», хвала небу, все в порядке, — сказал ташерец.
Вид у капитана Гьяты был, надо сказать, растерянный. Похоже, он только что вспомнил про свой корабль, и это открытие приятно его удивило.
— Так, — улыбнулся я. — Вы меня изрядно озадачили. Без большого кувшина камры тут не разберешься… Или вы предпочитаете что-нибудь покрепче, Гьята?
— Предпочитаю, — меланхолично согласился капитан.
— Ладно, будет вам покрепче.
И я послал зов в «Обжору Бунбу» — все равно собирался!
— А теперь рассказывайте, — потребовал я после того, как на моем столе стало тесно от посуды. — Что-то я пока вообще ничего не понимаю. Вместо того, чтобы отправиться в плавание на собственном корабле, вы нанимаетесь к какому-то другому капитану, который даже не счел нужным сообщить вам, куда именно собирается плыть… Что, он ваш старый друг?
— Нет, — ташерец возвел глаза к потолку, словно бы надеялся обнаружить там ответы на все мои вопросы. — Честно говоря, еще сегодня утром я даже не подозревал о его существовании…
— Тогда почему? Что, он очень хорошо платит?
— Наверное… О деньгах я еще не спрашивал.
У капитана Гьяты был вид только что проснувшегося человека.
— Ничего себе! — я изумленно покачал головой. — Теперь я начинаю понимать, каким ветром вас в свое время занесло к этому проходимцу, купцу Агону! Извините, Гьята, но вы всегда подыскиваете себе работу именно таким образом?
— Нет. Вы, наверное, не поверите, но я — довольно осторожный человек, — смущенно сказал капитан. — Понимаю, что у вас сложилось другое впечатление, но когда я нанимался к тому же Агону, я выяснил у него все подробности предстоящего нам путешествия, а потом раздумывал несколько дней. И собирался отказаться, поскольку он, как мне показалось, что-то явно недоговаривал… Думаю, именно поэтому он и надел на меня свой проклятый колдовской пояс.
— Хотелось бы верить! — улыбнулся я. — Но ваша сегодняшняя авантюра превосходит все мои представления о человеческом легкомыслии — даже мои, заметьте! Надеюсь, этот ваш новый знакомый ничего на вас не напялил?
— Нет, что вы! После того случая я вообще зарекся принимать какие-либо подарки от малознакомых людей. Да и от знакомых тоже, если честно… Погодите-ка, сэр Макс! Теперь я и сам не понимаю, как меня угораздило наняться на эту каруну… Самое удивительное, что я вообще не собирался искать какую-то новую работу. Мне и без того прекрасно платят в Таможенном Сыске: я подрядился перевозить большие партии арестованных грузов на загородные склады. Моя «Вековуха» как нельзя лучше подходит для таких перевозок: довольно вместительный и в то же время очень легкий банф… Я даже нанял нескольких помощников. Без них на корабле не обойтись, даже во время столь коротких рейсов. Я и контракты с ними подписал, до конца этого года… Если я сейчас все брошу и отправлюсь в какое-то плавание, ребята на меня в суд подадут и будут совершенно правы. О чем же я думал?!
Капитан Гьята залпом осушил стакан заказанной специально для него «Джубатыкской пьяни» и тяжко вздохнул. Он выглядел, как человек, только что очнувшийся от нездорового послеполуденного сна в непроветренном помещении.
— Ну что, вы уже передумали уезжать, я правильно понял? — спросил я. — Вообще-то я и сам обожаю влипать в авантюры, но вы меня, пожалуй, переплюнули!..
— Хорошо, что у меня хватило ума вспомнить о своих обязательствах и зайти к вам попрощаться! — озадаченно пробормотал капитан. Сделал еще несколько глотков из своего стакана и покачал головой: — И что это на меня нашло? Наваждение какое-то, честное слово! Увидел этого капитана, несколько минут послушал его рассказ о предстоящем «великом плавании» и загорелся, как мальчишка. Обо всем на свете забыл… Сейчас я понимаю, что был готов отправиться с ним на край Мира даже в качестве простого матроса, лишь бы он меня позвал!
— Да? — удивился я. — Скажите пожалуйста!.. Такая мощная харизма?
— Как вы сказали? — ташерец моргнул от неожиданности.
— Ох, вечно я выпендриваюсь!.. Я имел в виду, что этот мужик обладает совершенно особым обаянием, позволяющим ему веревки вить из окружающих, если ему вдруг понадобятся эти самые веревки…
— Да, наверное, — капитан Гьята вытер вспотевший лоб. — Вы представить себе не можете, как мне вдруг приспичило отправиться с ним в это проклятое путешествие! Загорелся, как мальчишка, совсем голову потерял. Хорошо, что вы начали меня так подробно обо всем расспрашивать… Пожалуй, мне следует пойти домой, и проспать две дюжины часов. И носа из дома не высовывать, пока его «Тобиндона» не поднимет якорь.
— «Тобиндона»? — рассеянно переспросил я. — Странное название! Это что, женское имя?
— Нет, какое-то экзотическое растение, — пожал плечами капитан.
— Растение, говорите? Ну ладно, Магистры с ним, с этим грешным растением… Я переспросил, чтобы не забыть. Может быть, все в порядке, вы просто встретили хорошего человека, наделенного великим даром убеждения, и ухватились за первую попавшуюся возможность проветриться, потому что чересчур засиделись на одном месте. Так тоже бывает. Но мне хотелось бы увериться, что вы не стали жертвой какого-нибудь наваждения, потому как наваждения — это как раз по моей части. Обидно будет, если мы с этим парнем не познакомимся… Когда, вы говорите, он собирался отчаливать?
— Он велел нам явиться завтра на закате. Думаю, что через час после заката…
— «Вам»?! А что, кроме вас нашлись еще желающие?
— Конечно. Вместе со мной его слушали еще дюжины две человек, и все изъявили желание наняться на «Тобиндону».
— Все до единого? Ну-ну… А как вы вообще его встретили?
— В Портовом Квартале есть одна маленькая площадь. У нее даже нет названия, или его давно позабыли за ненадобностью: это место и без того все знают. Туда приходят моряки, которые ищут работу, капитаны, которые ищут людей, и просто заскучавшие старики, чтобы почесать языки со своими молодыми коллегами… Ну, знаете, как это бывает!
— Примерно.
— Ну вот. Собственно говоря, я пришел туда, потому что решил нанять помощника на следующий год. В последнее время мне стало трудно справляться: слишком много работы. Так что я искал опытного моряка, который мог бы время от времени подменять меня на «Вековухе»… Я увидел небольшую группу людей, столпившуюся вокруг какого-то господина, подошел послушать, о чем они говорят. И дело кончилось тем, что я сам решился наняться к нему в помощники, вместо того, чтобы… — капитан Гьята беспомощно махнул рукой и умолк.
— Ладно, не берите в голову! — улыбнулся я. — Вот если бы вы, скажем, опомнились где-нибудь на островах Тюто, впору было бы локти кусать. А так — ерунда… А как, кстати, его зовут, этого блестящего оратора?
— Не знаю. Я даже об этом его не спросил!
Капитан Гьята уже устал удивляться собственному легкомыслию. Кажется, он начинал сердиться, понять бы только на кого… Не на меня же, в конце-то концов!
— Идите спать, капитан, — посоветовал я. — Все хорошо, что хорошо кончается. И знаете что? Пожалуй, вам действительно не стоит выходить завтра из дома. Ну его, от греха подальше. Вдруг это действительно было наваждение?.. Вот уйдет эта «Тобиндона», тогда — пожалуйста! Я правильно запомнил название?
— Правильно.
— Отлично. Значит, вы договорились собраться завтра на закате… Кстати, где именно? Порт большой.
— В самом конце Главного Причала Правого Берега. Где-то там и пришвартована «Тобиндона».
— Ладненько, как-нибудь найду… Хорошей ночи, Гьята. И не стесняйтесь послать мне зов, если у вас опять изменятся планы. Нет ничего хуже, чем в одиночку бороться с наваждениями, по себе знаю…
Капитан Гьята отправился домой, а я крепко призадумался. Сначала мне показалось, что нужно немедленно отправиться в порт и разобраться с этой «Тобиндоной». Но я быстро понял, что идея была не из лучших. Честно говоря, я вряд ли способен быстро отыскать хоть что-нибудь в закоулках столичного речного порта. Хуже того, я могу там просто заблудиться… Я, вообще, неспособен отличить каруну от банфа, и ни черта не смыслю в морском деле. Может быть, в данном случае это и не обязательно, но… Вот именно. Но.
Для визита в порт мне требовалась помощь сэра Кофы или того же Мелифаро. Кроме того, ситуацию, наверное, следовало обсудить с Джуффином, который, между прочим, умолял не будить его до полудня. Что ж, время у меня, кажется, было. И даже не до полудня, а до завтрашнего заката.
В результате я потратил жалкие остатки сил на подвиг совсем иного рода: вызвал курьера и потребовал сделать мой стол чистым. К моему удивлению, парень очень быстро справился с этой невыполнимой задачей — колдовал он, что ли?! — и бесшумно смылся из кабинета. А я придвинул к себе еще одно кресло, аккуратно уложил на него ноги и сладко задремал. Теплое лоохи Мелифаро, которое я так и не удосужился сменить на Мантию Смерти, оказалось отличным одеялом, невзирая на ужасающе яркий голубой цвет.
Назад: Тень Гугимагона
На главную: Предисловие
