Глава 7. Лесной народ
Мы уже довольно долго двигались через густой лес. Килеана, которая время от времени взбиралась на высокие ветвистые деревья с ловкостью цепкохвостой макаки (надеюсь, она простит мне это сравнение, когда будет читать эту книгу), сообщила, что Зеленое Солнце примерно на четверть выбралось из-за горизонта.
Меня чрезвычайно интересовало, как отсчитывается время на этой планете. Я хотел знать, сколько лет Дилл Хамай. Девушка расцветала на глазах. Может быть, благодаря правильно подобранному Яманубисом питательно-таблеточному рациону, может быть, благодаря моему постоянному вниманию (во что мне очень хотелось верить), она быстро восстанавливала свои силы. Ее кожа порозовела, тело немного округлилось и налилось силой. Оно больше не походило на кости, обтянутые бледной кожей. Теперь девушка могла двигалась без посторонней помощи, и мы почти все время шли рядом, болтая обо всем на свете. Вернее, болтал я, описывая родную Подсолнечную, жизнь Болота, опасные приключения и забавные происшествия.
Дилл спокойно и немногословно рассказывала о своем прошлом, полном страха и жестокости. Я понял, что жизнь волшебницы в этом мире незавидна. Любой князь или герцог готов отвалить кучу денег за собственную чародейку или силой отобрать малышку и запереть в своем замке, пока ее магическая сила не наберет достаточной мощи. И родители Дилл продали ее своему сюзерену, опасаясь, что в противном случае их просто убьют. У меня подобное чудовищное преступление просто не укладывалось в голове, а девушка говорила об этом, как о деле вполне естественном, и только в глубине ее больших фиолетовых глаз я видел следы боли… А потом князь подарил подросшую девушку Пулай Худу, как доказательство своей лояльности. Колдун берег ее для Зеленого Восхода, но не слишком заботился о здоровье: ведь Дилл все равно было суждено умереть во время изъятия ее магической силы.
Так что юная волшебница пережила достаточно бед, но не озлобилась, а, наоборот, сохранила и сберегла какую-то детскую непосредственную чистоту. Да и внешне она больше походила на большую белокурую девочку. Дилл была довольно высокой, почти на голову выше Килеаны, но при этом очень тонкой и хрупкой. Не сухощавой и жилистой, как болотники Подсолнечной, а именно хрупкой, нежной, какой-то беззащитной и легко ранимой. Поймите меня правильно, после поцелуя между нами больше ничего не было. Но я всегда с готовностью подсаживал ее, когда надо было перелезать через лесной бурелом, и она с мягкой благодарной улыбкой принимала эту услугу. За ее улыбку, за ее теплый фиолетовый взгляд я готов был отдать все на свете.
Когда я спросил о возрасте Дилл у Крысолюба, тот ответил, что она родилась три восхода Зеленого Солнца назад. Она появилась на свет именно в тот момент, когда первый зеленый луч наполняет магией этот мир, и потому-то стала волшебницей. Вообще, все дети, которые рождались на восходе, обретали магические силы. А на третий восход их магическая сила развивалась достаточно, чтобы ее можно было использовать. Причем чем точнее совпадал момент рождения и первый зеленый луч, тем больше магических сил приобретал человек. Остальные же жители совершенно не интересовались счетом времени, и понятие «день рождения» в их языке просто отсутствовало.
Тогда я обратился за помощью к Учителю, но тот лишь рассмеялся:
— Тебе в какую систему счисления перевести? В сезоны дождей Подсолнечной? В стандартные года Империи? И учти, Рен, у каждого человека есть много возрастов. Номинальный — то есть календарный отсчет, физиологический, интеллектуальный, нравственный, магический… ну, и много других. Люди развиваются неравномерно. Дилл провела много времени в подземелье, поэтому не очень крепка телесно, но она закалена духовно, а ее волшебный талант чрезвычайно силен. И вообще, тебе-то не все равно, сколько проходит сезонов дождей на твоей Подсолнечной за время между восходами Зеленого Солнца на этой планете, у которой и имени-то нет?
Я пожал плечами. Наверное, все равно. В каждом мире действуют свои законы. Надо принимать жизнь такой, какая она есть.
По мере того, как мы продвигались в направлении, условно именуемом «юг», то есть навстречу Красному Солнцу, становилось все теплее и теплее. И когда Команда Головорезов встретила на своем пути первое лесное озеро, то порядком измученные люди получили, наконец, возможность всласть выкупаться. На берегу было решено разбить временный лагерь и отдохнуть. Из-за отсутствия смены дня и ночи Головорезы, как и остальные местные жители, спали не через какие-то равные промежутки времени, а по мере возможности или по желанию. Почти безостановочное бегство от Пулай Худа через песчаную пустыню и сквозь густые лесные дебри изрядно измотало и утомило всех нас.
— От погони мы, надеюсь, достаточно оторвались. — Сказал Капитан. — А двигаться дальше с такой скоростью через густой лес тяжеловато. Так что — привал!
— И охота! — Радостно продолжил Стрелун. — Эти разноцветные камушки, конечно, утоляют голод, но разве сравнятся они с зажаренной на костре дичью?
— А если Пулай Худ тоже построил мост через реку и сейчас нас нагоняет? — Высказал я опасение.
Крысолюб отрицательно помотал головой:
— Черный колдун не может ничего создавать. На это способны только волшебники и волшебницы вроде Дилл Хамай.
— Пулай Худ говорил мне, — вспомнила Дилл, — что когда он возьмет мою магию, то сможет отказаться от безмозглых мертвяков и создать непобедимую армию из песка и камней.
Первый раз за время путешествия девушка произнесла имя колдуна, и тотчас же в ее глазах всплыл пережитый ужас. Я осторожно положил ей руку на плечи, притянул к себе и провел указательным пальцем по кромке маленького полупрозрачного ушка. Дилл прижалась ко мне боком и слегка потерлась, как приласканный раненый зверек. И тогда я сам себе поклялся никогда больше не покидать эту девушку, защищать ее от жестокого мира и дать ей то тепло и ласку, которые она не знала в своей жизни. Вот так, на восемнадцатом сезоне дождей, я узнал, что такое любовь…
Капитан и Яманубис облюбовали место для лагеря на свободном от деревьев мысе, вдающемся в озеро. Срубив секирами несколько лесных великанов, Головорезы построили изгородь вокруг лагеря. Хотя, пока мы шли по лесу, нам не встречалось никаких крупных животных — ни травоядных, ни хищных.
— Это плохо. — Говорил Крысолюб. — Если животные нас боятся и разбегаются, значит, они знают людей. Люди тут живут, охотятся. Надо держать ушки на макушке!
Две охотничьи группы: братья Стрелун и Стрелец, а также Косой и Впередсмотрящий получили задание не только настрелять чего-нибудь съестного, но и разведать, нет ли в лесу местных жителей. Если раньше Команда Головорезов с треском и шумом проламывалась через заросли, то эти четверо бесшумно заскользили между стволами. Оставшиеся же в лагере создавали иллюзию спокойствия и беззаботности. Если за нами из леса следили человеческие глаза, то они должны были убедиться в нашей силе и уверенности.
Но мы недооценили обитателей леса. Первым забеспокоился Боцман:
— Что-то слишком долго нет наших охотников.
— Может, они никак не найдут добычу? — Высказал предположение Молотила.
— Не похоже. — Буркнул Рогатый. — Не нравиться мне этот лес. Слишком тихий какой-то.
— Да уж, это тебе не море, где вражеский корабль виден еще на горизонте. — Согласился Боцман.
— Что будем делать, Капитан? — Спросил Рогатый.
— Подождем еще немного.
Мы продолжали обустраивать место отдыха, но при этом не переставали следить за стеной леса, с трех сторон окружающей наш полуостров.
И все равно никто из нас, даже колдун Крысолюб и волшебница Дилл Хамай, не почувствовали приближающейся опасности. Дилл потом объясняла мне, что лесные жители настолько естественно вжились в окружающую среду, что не создавали в магической ауре леса возмущений больше, чем, к примеру, кузнечик или бабочка. Но это было уже потом. А тогда, когда внезапно из древесных крон вылетела туча маленьких острых стрелок-игл и накрыла наш маленький лагерь, было не до выяснений, как и почему мы так глупо попались.
Я одновременно почувствовал несколько слабых уколов, похожих на укусы насекомых, увидел тонкие деревянные иголки, впившиеся в кожу и услышал отчаянный крик Капитана:
— Занять круговую оборону! Враг со всех сторон!
Я попытался вскочить, но внезапная слабость сковала мое тело. Прежде чем глаза застлала темнота, я успел увидеть, как вокруг меня падают на землю Головорезы, подобно мне утыканные со всех сторон метательными снарядами так и не показавшихся из леса неведомых лесных воинов.
* * *
Когда я очнулся и попытался пошевелиться, то обнаружил, что мои руки и ноги надежно связаны. Я открыл глаза и обнаружил, что сижу на земле, привалившись спиной к бревенчатой стене. Эта невысокая, в человеческий рост, стена, ограждала круг диаметром шагов в пятьдесят. В самом центре хорошо утоптанной земляной площадки стоял толстый деревянный столб, покрытый тонкой прихотливой резьбой. Все изображения были как-то странно искажены, стилизованы, но тем не менее их смысл был мне ясен. Там можно было различить и человеческие фигуры, и деревья, и цветы, и лодки странной формы, и совершенно невообразимых животных.
Я повертел головой и увидел, что вся Команда Головорезов рядком рассажена вдоль стены этого, несомненно, человеческого сооружения. Большинство еще спало, громким храпом оглашая окрестности, а кое-кто уже просыпался, сонно озираясь и пытаясь освободиться. Но все мы были опутаны какой-то липкой серой паутиной, которую я как ни пытался, разорвать не смог. Нам оставили одежду, но все оружие и запасы были свалены на противоположной стороне площадки неопрятной бесформенной кучей.
С огромным облегчением я отыскал глазами Дилл и Килеану, которые находились на правом фланге нашего сонного строя. Обе девушки еще спали. Но зато не спал Учитель Яманубис, сидевший слева от меня. Между нами находился сладко посапывающий во сне Косой — значит, наших охотников постигла такая же участь, как и остальной отряд.
— Доброе утро! — Поприветствовал меня Учитель, жизнерадостно улыбаясь.
— В этом идиотском мире нет ни утра, ни добра. — Промямлил я непослушным языком. Лицевые мышцы, похоже, долгое время были парализованы, как и мускулы всего тела.
— Напрасно ты так пессимистичен, Рен. — Учитель казался совершенно удовлетворенным нашим теперешним положением. — Мы почти у цели.
— У какой еще цели? И вообще, что с нами случилось?
— Нас захватили в плен лесные жители. Их стрелки смазаны усыпляющим и парализующим составом. А связали нас нитями гигантского паука, которые они тут используют и в строительстве, и при охоте.
— А как же Вы, Учитель? Неужели и на Вас, бессмертного Бога, подействовал этот яд? И почему бы Вам не порвать свои путы и не освободить нас всех? Я уверен, Вы это можете!
— А зачем? — Пожал плечами Яманубис. — Иногда следует доверять Судьбе и плыть по ее течению. Когда нас связали и потащили на юг, я решил, что глупо сопротивляться. Лесовики знают тут все тропы и приблизят нас к моему Южному Храму гораздо быстрее, чем мы бы топали своими ногами. А если я вас освобожу сейчас, то за этой стеной находится около тысячи лесовиков, которые опять утыкают вас своими стрелами. Я тут послушал их разговоры и понял, что в нашу честь они хотят устроить что-то вроде праздника. Если мы себя хорошо покажем, нас отпустят подобрупоздорову, а если нет… тогда и воспользуемся силой.
В это время сверху на обнесенную деревянной стеной площадку спрыгнули несколько человек. Странно, но выглядели они почти как жители Зоны Болотных Лесов на моей Подсолнечной. Наверное, одинаковые условия жизни на столь разных планетах привели к развитию одинаковых внешних признаков. Местные лесовики были длиннорукие, длинноногие, очень подвижные и чем-то напоминали шустрых ящериц как фигурой, так и заостренными лицами с узкими щелочками глаз. Еще более усиливали сходство лысые головы с нанесенной на них и на плечи причудливой татуировкой. Если бы у местных жителей существовали врачи ген-конструкторы, то они, наверняка, обзавелись бы острыми когтями для лазания по деревьям, какими щеголяли лесовики на Подсолнечной. Здесь же обитатели леса носили перчатки с шипами на ладонях. Из одежды на них были только сплетенные из тонких лиан и листьев килты.
Держа наготове заряженные духовые трубки, лесовики осмотрели наш сонный отряд. Потом они начали что-то горячо обсуждать, резко жестикулируя. Их голоса напоминали певучие птичьи трели. Каждое слово в их языке содержало очень много информации. Наверное, охота в лесных дебрях заставила приспособить человеческую речь к быстрой передачи большого объема информации. Благодаря гипноообучению Учителя я понимал отдельные слова, но не всегда полный смысл сказанного доходил до меня. Сейчас они, кажется, спорили, следует ли вновь усыпить проснувшихся чужаков, или же подождать.
— Кабудай идет! Кабудай идет! — Послышались крики из-за стены.
Как я уже понял, Кабудай — это одновременно и имя, и титул. Чтото вроде местного короля, жреца и бога в одном лице. Хотя эта должность была выборная, Кабудая считали не человеком, а высшим существом, чьи слова и дела никогда не подвергались сомнению. Его власть над своими подданными была абсолютной и безграничной. И этот Кабудай должен был сейчас решить нашу судьбу.
На площадке появилось еще несколько человек, среди которых выделялся один — он единственный носил длинные волосы, в которые были вплетены разноцветные птичьи перья. Этот человек казался высоким потому, что рядом с ним остальные лесовики старались пригнуться, сжаться, выказать предельное почтение. Он держался чрезвычайно надменно, своими узкими раскосыми глазами глядя как бы сквозь своих соплеменников, и каждое его слово встречалось низкими раболепными поклонами. В правой руке он держал резной деревянный посох, которым упирался в землю при ходьбе. Я сразу же понял, что этот человек и есть Кабудай.
Приблизившись к нам, Кабудай медленно и хладнокровно оглядел приваленных к стене связанных людей. Его взгляд немного задержался на Яманубисе, который был ниже всех в отряде, и на девушках, которые уже пришли в себя.
— Кто у вас главный? — Спросил он на языке Команды Головорезов.
Мы переглянулись. А действительно, кто? Капитан, который возглавлял свой отряд Головорезов? Яманубис, который вел нас на юг? Килеана, Императрица Повелителей? Дилл Хамай, ради спасения которой мы вступили в борьбу с Пулай Худом?
Яманубис взял на себя инициативу и попытался объяснить Кабудаю, что как такового «главного» у нас нет. В разных ситуациях командование принимает на себя тот, кто лучше других разбирается в данном конкретном деле. Это позволяет нам выпутываться из самых разных неприятностей, с которыми бы не справился кто-то один.
Кабудай выслушал Учителя и процедил сквозь зубы, обращаясь скорее не к нам, а к раболепно внимавшим ему подданным:
— Жалкие дикари, недоразвитые людишки. У них нет Кабудая, который определяет, кому жить и кому умереть, кому смеяться и кому плакать, кому есть и кому голодать. Варвары!
Капитан открыл рот, собираясь что-то сказать, но Яманубис подал ему знак, и он промолчал.
— Почему вы вторглись в наш лес? — Снова спросил Кабудай.
— Мы были вынуждены войти в Ваши владения, уважаемый Кабудай, — услышал я мелодичный умиротворяющий голос Дилл, — потому что нас преследует черный колдун Пулай Худ. Я уверена, что до вашего внимательного слуха уже дошли сведения об этом злодее. Он преследует меня, волшебницу Дилл Хамай, а эти храбрые и благородные воины мужественно меня защищают.
— Не очень-то мужественно они выглядят сейчас, связанные, лежащие у моих ног! — Кабудай, явно довольный своими словами, оглянулся на своих слуг, и те поддержали хозяина дружным гоготом.
Несколько Головорезов дернулись, пытаясь порвать свои путы, но были вынуждены сдаться. Дилл продолжила, не обращая внимания на злую насмешку:
— Я прошу великого Кабудая лесного народа освободить меня и моих спутников и позволить нам пройти через его страну. Наш путь лежит на юг, и если Вы…
— Да вы еще и глупы! — Воскликнул Кабудай. — Куда же вы пойдете, если дальше на юг раскинулось бескрайнее Мутное море?
Его слова на мгновение смутили Дилл, и в это время слово взял Капитан:
— Мы можем выкупить у Вас небольшой корабль, или же построить плот, если Вы разрешите нам свалить несколько деревьев.
— На счет деревьев вряд ли, а вот корабль вы, может быть, получите. — Задумчиво произнес Кабудай.
— Чем мы должны будем за это заплатить? — Поинтересовался практичный Яманубис.
— Вы должны будете в трех поединках одержать победу над лучшими бойцами лесного народа. Если хоть раз проиграете, я прикажу принести вас в жертву духам леса, от которых мы получаем эту прекрасную прочную паутину. Если все три раза победите, что маловероятно, я подарю вам снаряженный для плавания корабль. Согласия вашего я не спрашиваю, ибо выбора у нас нет.
«И здесь то же самое, — подумал я. — Как и на Подсолнечной, судьбы людей решаются на поединках. Может быть, такие жестокие игры составляют основу человеческой сущности?»
— Раз спорить нам не полагается, — усмехнулся Яманубис, — то, может быть, начнем побыстрее, а то у нас затекли руки и ноги от долгого сидения на земле. Это не очень-то честно с Вашей стороны, храбрейший Кабудай.
Глаза хозяина лесного народа зло сощурились:
— Хорошо же, слушайте мой приказ. Произойдет три поединка: на кулаках, на духовых трубках и на дубинках. На кулаках будет драться он. — Палец Кабудая уперся в меня. — На трубках — она. — Кабудай указал на Килеану. — А на дубинках…
Он зыркнул глазами вправо-влево по нашему строю, на мгновение задержавшись на Дилл Хамай. «Только не она! — Едва не вырвалось у меня. — Ведь она едва оправилась от плена у жестокого колдуна.» Но я понимал, что если произнесу это вслух, то именно на нее и падет выбор Кабудая.
— А на дубинках… — Повторил хозяин лесных жителей. — Будешь драться ты, насмешливый толстячок.
Я едва не расхохотался. Причины выбора Кабудая были совершенно ясны: на фоне здоровых мощных Головорезов я, Килеана и Яманубис выглядели самыми слабыми и беспомощными. Потому-то он отказался от Дилл — волшебница могла бы использовать свой магический талант. Но Кабудай просчитался: те, кого он считал самой легкой добычей, на самом деле являлись лучшими бойцами в отряде. Похоже, те же мысли пришли в голову всем Головорезам, потому что на их лицах появились довольные улыбки. Кабудай непонимающе нахмурился. Он не мог понять, чем вызвано подобное веселье, и не допустил ли он какого-нибудь промаха. Но уверенность в собственной непогрешимости победила сомнения безраздельного владыки лесного народа.
Короткими костяными ножами с меня срезали паутину и поставили на ноги. Я несколько раз подпрыгнул, присел, помахал руками. Кровь вновь весело побежала по венам, покалывая конечности тысячей иголочек.
— Готов ли ты к бою? — Спросил один из лесовиков, освободивший меня от пут.
— Вполне. А каковы правила боя?
— Можно наносить удары кулаками по любой части тела. Проиграет тот, кто первый упадет без сознания. Нельзя бить ногами и головой, нельзя захватывать противника. Нарушивший правила также проигрывает.
— Хорошие правила. — Я пожал плечами. — А кто мой противник?
Мой собеседник назвал имя, которое можно было бы перевести как «Тот Кто Ходит Под Деревьями, Потому Что Не Может На Них Залезть Из-за Слишком Большого Размера». Забавно, что почти так же на языке лесного народа назывались съедобные грибы, так что для простоты я переименовал своего противника в Боровика.
— А вот, кстати, и он сам! — Радостно объявил лесовик.
Я обернулся на глухой тяжелый стук, раздавшийся у меня за спиной. На площадке появился Боровик. Вот это да! Я понял, почему он получил свое имя: такая громоздкая туша, действительно, не смогла бы вскарабкаться ни на одно, даже самое толстое и прочное дерево. И как такое чудо уродилось среди худощавых юрких лесных жителей? Бочкообразное тело колыхалось на толстенных ногах, каждая толщиной с мою грудь. Жировые складки свисали на юбочку из листьев. Руки были растопырены в стороны, потому что неестественно вздутые мускулы не давали им прижаться к заплывшим жиром бокам. Узкие черные глазки на непропорционально маленькой голове тупо взирали на меня.
«Да уж, — невесело подумал я, — теперь понятно, почему выбор справедливейшего Кабудая пал на меня. Он выбрал самого тощего и хилого с виду из Команды Головорезов.»
— Объявляю начало поединка! — Провозгласил Кабудай и стукнул по земле своим посохом.
Лесовики мгновенно освободили центр площадки, заняв места вдоль стены, а наверху появилось множество голов любопытных зрителей. Я оставил мысль о том, чтобы перескочить через стену и попытаться добраться до оружия. Учитель был прав: тут собралось не менее тысячи лесных жителей.
А тем временем Боровик шел прямо на меня. Я пришел в то раслабленно-отрешенное состояние, которое полагается принимать во время рукопашного боя. Мои чувства обострились, движения ускорились. Я прыгнул навстречу врагу и обеими руками ударил его в живот. Никакого эффекта! Как будто я стукнул огромную подушку. Складки жира, как броня, защищали тело Боровика. И мне тут-же пришлось пригнуться и отскочить в сторону, уклоняясь от молниеносной контратаки противника. Хотя он двигался медленно, но бил очень быстро. Бой, похоже, предстоял не такой простой, как я предполагал вначале. Лесные жители оглушительно улюлюкали и свистели, подбадривая своего бойца и вызывая у меня отупляющую головную боль.
И началась карусель. Боровик постоянно наступал на меня, я пятился по кругу, время от времени нанося ему удары, не причинявшие, впрочем, никакого ущерба. Пару раз Боровик задел меня своими кулачищами и теперь у меня на правом плече и на левом боку расплывались, наверное, огромные синяки. Так мы совершили полный круг по площадке и опять оказались возле моих связанных товарищей. Время работало против меня. Я начал уставать. Надо было что-то срочно предпринимать, менять тактику.
— Рен! — Сквозь крики лесовиков донесся до меня голос Учителя Яманубиса. — Бей сквозь него! Бей за него!
Эти слова разбудили какие-то навыки, приобретенные во время гипнообучения в брюхе лягуха, но почему-то до сих пор не проявлявшиеся. Конечно же! Как я мог об этом забыть? Забыть о пробивном ударе, ударестеноломе? Мои мускулы сами собой напряглись, ноги пружинисто бросили вперед. С поворотом кулака, вложив в единственный отпущенный мне удар все свое умение, я представил, что бью не в живот Боровика, а в точку, находящуюся позади него в трех шагах. Бью сквозь жирное массивное тело, бью через гору мышц и костей.
Мой удар снес Боровика с ног и отбросил на несколько шагов. Громадна туша тяжело рухнула на утоптанную землю. Несколько человек спрыгнули со стены и подбежали к не подававшему признаков жизни Боровику. Крики лесовиков стихли, и в наступившей тишине прозвучал бесцветный голос Кабудая:
— Вам повезло, чужеземцы. Вы выиграли первый поединок. Осталось еще два.
Меня вежливо, но твердо подхватили под руки подбежавшие лесовики и вновь обмотали руки и ноги липкой паутиной. Ошеломленный своей победой, я не сопротивлялся и позволил им усадить меня на прежнее место.
— Ты слишком долго играл с этим здоровяком. — Улыбнулся мне Яманубис. — Надо было быстро закончить бой. Эти раскрашенные под ящериц дохляки понимают только язык силы.
— Молодец, Пловец! — Похвалил меня Капитан. — Так держать!
— Классно ты ему врезал. — Добавил Молотила. — Не хотел бы я всерьез с тобой драться.
Дилл Хамай мне ничего не сказала, наверное, не хотела выражать свои чувства тут, среди множества людей, но по ее сияющим теплым фиолетовым пламенем глазам я понял многое, очень многое…
А тем временем Килеана, освобожденная от паутины, выходила на центр площадки, к резному деревянному столбу. Ее противником оказался очень подвижный, шустрый лесовик. Духовая трубка, казалось, составляла с его телом одно целое.
— Начинается второй поединок! — Объявил Кабудай и торжественно ударил посохом по земле.
Противник Килеаны двигался резкими рваными скачками, не дававшими девушке возможность прицелиться. Это делало поджарого лесовика еще более похожим на рептилию. Повелительница, в отличие от него, спокойно стояла в центре площадки, держа наготове духовую трубку, и ждала, когда ее противник допустит промах. Но лесовик прыгал вокруг, не приближаясь и не удаляясь от нее. Его болельщики вновь вопили и оглушали нас резкими трелями своего птичьего языка.
«Интересно, — отстраненно задумался я, как будто от исхода поединка не зависела моя жизнь, — интересно, кто победит? Лесной житель, с малолетства охотившийся с подобным редким оружием, или дочь Императора Повелителей, прожившая несколько тысячелетий и в совершенстве освоившая оружие многих миров?»
Мой глаз опытного бойца, каким сделал меня Яманубис, едва не пропустил тот кратчайший едва уловимый момент, когда лесовик замер, делая резкий выдох и выпуская в девушку смертоносную маленькую стрелку. Но Повелители не зря называли себя первосотворенными Великим Первым Богом. Их реакция в несколько раз превосходила обычную человеческую, а тысячелетний опыт и уверенность в своей непобедимости придавали выдержку и спокойствие. Едва лишь лесовик выдул летящую смерть, Килеана отпрянула в сторону и тут же сама сделала резкий выдох.
Противник Повелительницы сделал несколько скачков по площадке, торопливо перезаряжая свое оружие. Девушка же не шевелилась, снисходительно наблюдая за его движениями. Потом вдруг лесовик удивленно посмотрел на свой живот и выдернул из него тонкую деревянную стрелку. Искреннее непонимание отразилось на лице стрелка, считавшего себя лучшим из лучших. С этим выражением он и упал на землю.
Над площадкой повисла гнетущая тишина.
— Вы победили и во втором поединке. — Нехотя прошипел Кабудай. — Но не радуйтесь, впереди ведь еще один, последний.
Килеану начали опять обматывать паутиной и тащить на место. Повелительница с холодным презрением сама протянула перед собой руки, чтобы их удобно было связать.
— Какая женщина! — Пробормотал Учитель с огненным восторгом в глазах. — О Первые Боги, создавшие весь Мир! Какую же женщину вы породили!
Острый слух Повелительницы позволил ей услышать произнесенные слова, а взгляд Яманубиса подтвердил их. Килеана улыбнулась. Она улыбнулась в первый раз с тех пор, как я ее увидел у Портала на Подсолнечной. Она улыбнулась, и сразу стала похожа на маленькую девочку, которую похвалили и ласково погладили по головке. Она улыбнулась, и ей в ответ улыбнулся Яманубис. Бог Смерти и Императрица Повелителей, враги с самого сотворения Мира, весело подмигнули друг другу.
Теперь настала очередь поединка Яманубиса. Моего Учителя вывели на середину и сунули в руки толстую палку в три локтя длиной с утолщением на одном конце. Яманубис взял ее нарочито неловко, едва не уронил, но потом кое-как сжал в правой руке. На его пухлом лице были написаны растерянность и страх, но когда он посмотрел на меня, я поймал хитрый и насмешливый взгляд. Бывший Бог Смерти откровенно забавлялся происходящим!
— Третий поединок! Последний! — Прокричал Кабудай. Он с силой вогнал свой посох в землю и отпустил его, так что тот так и остался торчать из земли.
Навстречу Яманубису вышел плечистый высокий лесовик. Татуировка на его теле подчеркивала рельефные мускулы, перекатывающиеся под кожей. Его холодные глаза оценивающе смотрели на врага. Лесовик не обманулся неловкостью Учителя, он был готов к серьезному поединку.
Некоторое время противники стояли друг напротив друга на расстоянии пятнадцати шагов. На этот раз зрители молчали. Последний поединок был решающим в нашем уговоре с Кабудаем. Нервы тысячи людей были напряжены до предела, и это напряжение передалось поединщику-лесовику. Он не выдержал, дико заорал и, бешено вертя в воздухе дубиной, бросился на Яманубиса. Казалось, что на моего низенького полненького Учителя летит огромный всесокрушающий смертоносный пропеллер. Вот-вот должно было произойти столкновение…
И вдруг все переменилось. Учитель как-будто не сделал ни одного движения, даже не шевельнулся, а лесовик падал к его ногам, обхватив ладонями окровавленную голову. Конечно, в ином исходе я и не сомневался.
А вот для лесного народа и особенно для его вождя, это было жестоким ударом. Тысяча голосов обиженно завыла и запричитала. Кабудай тяжелыми шагами вышел на центр площадки, сопровождаемый десятью слугами, и с печалью в голосе, которая сразу показалась мне подозрительно наигранной, произнес:
— Увы, мы проиграли все три поединка. Но мы благодарим наших гостей за прекрасное зрелище, которым они нас наградили. Мы рады, что они посетили наш лес.
— Тогда неплохо бы для начала развязать моих товарищей. — Напомнил Яманубис.
— Это успеется. — Отмахнулся Кабудай, и в его голосе явно послышалось злорадство. — Согласно договору, я предоставлю этим чужеземцам готовый к плаванию корабль. Мой добрый старый друг, великий колдун Пулай Худ, заранее предупредил меня о том, что через мой лес лежит путь тех, кого он хочет видеть у себя. Флот Пулай Худа скоро войдет в нашу гавань. Вот на одном из его кораблей и отправятся наши сегодняшние победители!
Громовой смех рассыпался над площадкой. Низкая деревянная стена едва не обрушилась под ударами кулаков, выбивающих победную дробь. Нас провели, обманули, предали!
Но Кабудай допустил одну ошибку. Он раскрыл свои карты тогда, когда Яманубис все еще стоял рядом, сжимая в руке дубинку. Должно быть, толстячок, даже побивший лучшего бойца, не внушал вождю лесовиков серьезных опасений. Да и десять стоящих рядом рослых телохранителей создавали иллюзию безопасности. А зря!
Едва лесные жители начали над нами потешаться, фигура моего Учителя превратилась в размытое серое пятно. Несколькими взмахами дубинки он смел окружающих Кабудая воинов. Все они пали на землю почти одновременно, настолько быстро были нанесены смертельные удары. И вот уже Яманубис приставил к горлу Кабудая острый костяной нож, который выхватил из-за пояса поверженного врага.
— Если вылетит хоть одна стрела, я тотчас же перережу вашему Кабудаю горло! — Прокричал Яманубис на языке лесного народа. — Ваш яд не успеет подействовать. Так что стойте, где стоите! Не шевелитесь!
Никто и не думал шевелиться. Лесовики были потрясены до глубины души. Их Бог, их Вождь, их Отец, их Судья находился в смертельной опасности. Они готовы были на любые условия, ведь жизнь Кабудая в их глазах перевешивала все их собственные жизни.
Яманубис, не отнимая ножа от горла Кабудая, подошел к сидящим у стены Головорезам и одним легким взмахом ножа рассек путы на Капитане и Боцмане, находящихся на левом фланге.
— Быстрее, освобождайте остальных и вооружайтесь, — скомандовал он. — Неизвестно, вдруг у местных жителей найдется другой претендент на роль Кабудая, и тогда старый перестанет быть нужным.
Через некоторое время все мы стояли на ногах, вооруженные и готовые к бою. Но пока сражение не предвиделось. Лесные жители молча взирали на нас со стены. Они расступились в стороны, когда мы перебирались через нее и перетаскивали их Кабудая.
— Что дальше? — Спросила Дилл, когда я поднимал ее невесомое тонкое тело.
— Надо осмотреться, а там решим. — Ответил я.
Оказавшись на стене, мы увидели, что площадка находилась на вершине голого земляного холма, наверное, кургана или могильника. С трех сторон его окружали деревья, а с третьей стороны вглубь суши врезался большой залив. Прямо под нами у подножия холма раскинулся небольшой порт с двумя дюжинами длинных узких челнов. Кроме них здесь был пришвартован и другой корабль — большая черная галера, с одинаковыми высоко поднятыми носом и кормой. Вернее, четкого деления на нос и корму не существовало. Конструкция корабля позволяла ему плыть и взад, и вперед, что особенно было важно во время морского боя, когда гребцы могли с легкостью уворачиваться от вражеских таранов.
— Это корабль князя Сиварула Жестокого, подручного Пулай Худа. — Сразу определил Боцман. — Он, наверное, и предупредил Кабудая о нашем появлении.
— Эй, лесные жители, слушайте! — Крикнул Яманубис. — Мы уплывем на этом черном корабле. Если хоть кто-нибудь попытается нам помешать, Кабудай умрет. Если же мы беспрепятственно выйдем в открытое море, то живого и невредимого, посадим его в лодку. Все слышали?
— Все. — Глухо отозвались лесовики.
— Тогда дайте нам дорогу!
И мы пошли вниз по склону холма. По бокам и сзади нас сопровождали толпы лесовиков, не выпускающих из рук свои духовые трубки. Когда мы подходили к причалу, нам навстречу вышли одетые в грубые кожаные одежды люди во главе с рыжеволосым мужчиной средних лет, на лице которого были написаны все мыслимые и немыслимые пороки. Все люди были вооружены топорами и мечами, а рыжеволосый держал в руках боевую палицу с длинными металлическими шипами.
— В чем дело? — Крикнул рыжеволосый, с удивлением глядя на приближающуюся процессию. — Кабудай, зачем ты ведешь мне этих пленников? Ведь за ними должен приплыть сам Пулай Худ.
— Это Кабудай теперь наш пленник! — Со злорадством в голосе ответил Капитан. — Уйди с дороги, Сиварул Жестокий, нам нужен твой корабль.
— Да ты рехнулся, Капитан. — Все еще не понимая, что происходит, сказал Сиварул. — Вперед, мои воины! Взять их!
Но нам не пришлось обнажать оружие. Едва рыжеволосый отдал приказ, его маленькая команда оказалась буквально погребена под градом стрел. Лесовики соблюдали уговор и освобождали нам дорогу к кораблю. Нам осталось только перешагнуть через тела упавших людей.
По узкой хлипкой доске мы перебрались на грязную захламленную палубу черного корабля.
— Крысолюб — к рулю! — Скомандовал Капитан. — Девушки — на корму, следить за лесовиками. Остальные — на весла!
Нас было не так уж много для такого большого корабля, и тем не менее очень скоро мы отчалили от берега. По сравнению с изящными легкими бамбаковыми лодками моей Подсолнечной, этот корабль казался грубо сколоченным деревянным ящиком. Но он был прочен и надежен. Гребные скамьи находились на верхней палубе, и скоро все мы налегали на весла, стараясь быстрее выйти из залива. Яманубис греб на соседней со мной скамье, а Килеана стояла на корме и демонстрировала лесовикам Кабудая, который с момента пленения не проронил еще ни слова. Следом за нами плыли десять челнов, полных воинов с духовыми трубками. Лесовики ревностно следили за соблюдением договора.
— Проклятье! — Воскликнул Впередсмотрящий. — Я вижу шесть парусов справа по борту.
Действительно, далеко, почти на самой линии горизонта, над коричневой гладью Мутного моря поднимались паруса кораблей. Это не мог быть никто иной, кроме Пулай Худа, спешащего забрать свою пойманную добычу.
— Они отрежут нам путь на юг! — Отчаянно прокричал Боцман, не переставая, однако грести.
— Будем прорываться. — Спокойно отозвался Яманубис.
— Как? — Воскликнул Косой. — У колдуна шесть кораблей, и на каждом по полсотни человек. А нас всего двенадцать.
— Но у нас остались огнеметы. — Напомнила Килеана. — Кроме того, у нас есть еще и Кабудай. Попытаемся его использовать.
— Ты так говоришь, Килеана, как будто Кабудай не живой человек, а какой-то предмет. — Сказал Крысолюб.
— Вообще-то, так оно и есть. — Улыбнулся Яманубис. — Дело в том, что Кабудай умер в тот момент, когда я приставил нож к его горлу. Его надменность и спесь не перенесли такого унижения.
— Как? — Обомлела Дилл. — Значит, все это время…
— Конечно. — Подтвердил ее догадку Яманубис. — Все это время я нес его, делая вид, что несу живого человека. Даже все вы в горячке не обнаружили, что он скончался, а уж лесовики и подавно. Когда я передал тело Килеане, то предупредил, чтобы она продолжала игру. Это была наша единственная надежда на спасение. А теперь попытаемся использовать лесовиков против Пулай Худа.
Килеана перегнулась через борт судна и крикнула сопровождавшим нас воинам:
— По вине вашего Кабудая мы попали в ловушку. Видите те шесть кораблей? Помогите нам разделаться с ними, и получите Кабудая обратно.
В челнах долго не отвечали, а потом мы услышали голос:
— Пусть сам Кабудай прикажет нам это!
— Проглоти меня морской бес! — Проскрипел зубами Капитан. — Похоже, мы попались.
Крысолюб вопросительно посмотрел на Дилл:
— Мои колдовские силы слишком слабы, а вот ты могла бы заставить его произнести несколько слов.
— Кого заставить? — Не поняла юная волшебница.
— Его, Кабудая, вернее, его тело.
Дилл испуганно посмотрела на нас. Головорезы продолжали работать веслами, но при этом старались не встречаться с девушкой глазами.
— Крысолюб, — довольно резко произнес я, — ты хоть сам-то понял, что сказал?
— Я-то понял. — Колдун опустил голову. — Но эта наша последняя надежда.
— Нет, нет, я не могу, не могу. — Пробормотала Дилл, сделав два шага назад и упершись спиной в фальшборт. — Не заставляйте меня, пожалуйста.
Я не мог смотреть на дрожащую от ужаса девушку. Если бы не необходимость работать веслом, я бы вскочил и прижал ее к себе. Но защитить свою любимую я мог только словами:
— Неужели, Крысолюб, мы для того спасали Дилл от Пулай Худа, чтобы превратить ее в заклинательницу мертвецов? Скажи, ты хочешь, чтобы она тоже стала колдуньей-некроманткой?
— Нет, конечно нет. — Окончательно понурился Крысолюб. — Я не прав, я понимаю…
— На споры нет времени. — Сказала Килеана. — Впереди корабли Пулай Худа, позади челны с лесовиками. Мы зажаты в клещи. Если бы избавиться хотя бы от одного врага…
— Кабудай — выборная должность. — Напомнил Яманубис, и Повелительница поняла его намек.
Сильной рукой она подняла тело Кабудая над фальшбортом и громко спросила у лесовиков:
— Так вы хотите, чтобы Кабудай отдал вам приказ?
— Да! Да! — Возбужденно и радостно зачирикали те.
— Ну что же… — Килеана выдержала эффектную паузу. — Раз вы так любите подчиняться, я объявляю открытыми выборы нового Кабудая!
С этими словами Повелительница одним взмахом костяного ножа отделила голову покойника и бросила ее в сторону челнов. Следом в воду полетело обезглавленное тело Кабудая. После секундной паузы дикий звериный вой раскатился над проливом, эхом отразившись от высоких деревьев, растущих по берегам.
— Все, нам конец. — Побелевшими губами прошептал Косой.
Но Килеана, глядевшая с кормы на челны лесовиков, громко и издевательски рассмеялась:
— Они бросились друг на друга! Яманубис, ты — гений. После смерти старого Кабудая тотчас же появилось несколько десятков претендентов, которые сейчас режут друг другу глотки и отстреливаются отравленными стрелами. Про нас совсем забыли. Челны повернули обратно к берегу.
— Такова природа людей. — Философски заключил Яманубис, и пародийно-горько вздохнул. — Я слишком хорошо изучил ее. Они боготворят кого-то сильного и готовы целовать прах его ног, но сразу же после его смерти норовят пнуть павшего властелина и сплясать на его трупе.
— Теперь у нас остался только Пулай Худ. — Подвел итог Капитан. — И он уже близко. Приготовиться к бою, друзья.
Наш корабль выплыл из окруженного высокими деревьями залива на открытый морской простор и сразу же я почувствовал на лице легкое дуновение ветра. Я так успел привыкнуть к мертвенной неподвижности воздуха этого мира в пустыне и в лесу, поэтому освежающее прикосновение ветра было чрезвычайно приятным сюрпризом. Мутная коричневая вода слабо плескалась за боротом. На первый взгляд казалось, что она плотнее, гуще, чем вода на Подсолнечной, но грести было также легко, как и на протоках в родном Болоте.
— Поднять парус! — Раздался крик Капитана. — Попытаемся оторваться от погони. Хотя нет, вряд ли нам это удастся…
Наш черный корабль, поймав слабый боковой ветер косым парусом, взял курс на юг. А наперерез нам шла флотилия злодея-колдуна Пулай Худа. Им ветер дул прямо в корму. Так что скоро наши пути должны были пересечься…
