Глава 20
Игра втемную
Говорят, в мутной воде хорошо ловить рыбку. То ли она не видит опасности, то ли пребывает в трансе, очумев от грязной взвеси, – не знаю. Как ее при этом обнаруживает рыболов, в поговорке не сказано. Да и какая мне разница? Себя я сейчас ассоциировал, скорее с рыбой, угодившей в черный омут, выбраться из которого без сторонней помощи не стоит и пытаться. Так и хотелось крикнуть: «Вытащите меня отсюда!» Кстати, я не сомневался, что действительно помогут, но только для того, чтобы затем положить на раскаленную сковородку или, в лучшем случае, – пустить в аквариум.
– А может, послать всех к чертовой матери и уехать к морю? Пусть они сами здесь разбираются, а мы будем лежать на солнышке и греть пузо.
– Так тебе и позволят уехать! – ответила Валерия. – Даже в поезд сесть не дадут.
– Дай хоть помечтать немного, а то совсем тоскливо становится.
– Семка, ты лучше не мечтай, а ищи решение. Выход должен быть. Только его найти нужно. – Людмила шла слева и держалась за руку.
«Что ж за жизнь такая! Чудесный солнечный день, я иду по одному из красивейших мест города с двумя такими девушками, что мне завидуют все проходящие мимо парни, и вместо того, чтобы наслаждаться их обществом, должен думать, как бы нам выжить?»
После обеда в шумном кафе мы прогуливались неподалеку от университета. Спешить под крышу, любезно предоставленную полковником, желания не возникало. Следовало решить, стоит ли вообще туда возвращаться?
– Что может означать визит лже-очкарика в наше жилище? – Я начал размышлять вслух. – Приходит мужик в чужую квартиру, устанавливает взрывчатку, винчестер с собой забирает. Кстати, там что-нибудь ценное было?
– Нет. Я даже вчерашнюю запись надежно стерла.
– А почему он видеокамеры не оставил? Как узнает, что нужный человек вошел в дверь?
– Существует еще лестничная площадка. Оттуда хорошо видно, кто входит и кто выходит.
– Найти бы этого гада да расспросить с пристрастием. – Вспомнились слова нашего майора, который накануне смерти собирался добыть «языка».
– Сначала неплохо бы определить, чьи интересы он представляет, – задумчиво произнесла Валерия.
– Наверняка из конторы Алексея Степановича. Ведь дом мы покинули стараниями полковника.
– Ну и зачем он перекинул нас на Воробьевы горы? – спросила Огонек. – Чтобы легче было присматривать?
– Может, и так. Но для чего минировать квартиру? – Вопросов и у меня накопилось немало.
– Устроить сюрприз, если зайдет кто-то из очкариков, – высказала предположение Лера. – Опять же и от нас при необходимости проще избавиться.
«Умеет она поднять настроение».
– Не думаю, что до этого дойдет.
– Семен, если ему прикажут спрятать концы в воду, куда твой Алексей Степанович денется? Сам до подъезда проводит, а потом еще и в квартиру заглянет убедиться – не выжил ли кто ненароком?
– Веселенькие картинки ты рисуешь!
– Главное, чтобы они не стали реальностью. – Лера остановилась. – Ну что решим: оставляем все как есть или отправляемся в свободное плавание?
– Чтобы прятаться и от тех, и от других?
В это время раздался звонок сотового.
– Да!!! – Я даже не стал скрывать своего раздражения.
– Семен, почему ты не связался со мной?
«Откуда у него мой номер? Совсем обнаглел! Мало того что в башку лезет, теперь еще…»
– Сами же сказали – звони, если трезвый. А я себя таковым не ощущаю! – В моем голосе учтивости не прибавилось ни на йоту.
– Не имеет значения. Возникла срочная необходимость встретиться. Сегодня утром очкарики убили Зау. Мстят за смерть своего лидера. Могут и до тебя добраться.
Едва сдержался, чтобы не наговорить этому лживому гаду грубостей. Вместо этого почти спокойно спросил:
– Где и когда мы увидимся?
– Насколько я понимаю, ты сейчас возле университета?
– Университетов в Москве нынче как грибов, – мысленно я выругался, – обязательно рядом с каким-нибудь окажешься.
– Я имею в виду главный университет России.
– Допустим.
– Тогда через пять минут жду на смотровой площадке Воробьевых гор.
– Приду не один.
– Ты о двух девицах, которые рядом? Не возражаю. Только пусть во время нашей беседы постоят в сторонке.
– Хорошо. – Специально не стал оглядываться и отыскивать Ивана среди множества людей, а то еще подумает, что удивил меня.
– Он? – спросила Валерия, когда я спрятал телефон.
– Да, крутится где-то поблизости. Просит подойти к смотровой площадке. Может, просто пристрелить гада? Нас сразу определят в каталажку. Пока суд, потом дадут срок… А там, глядишь, – все и рассосется. – Не уважаю черный юмор, но с таким настроением…
– Если бы он один был. Убьешь его, придут другие. Надо будет, и в тюрьме найдут.
– Полковнику звонить? – Я абсолютно не ощущал себя готовым к предстоящей встрече.
– Обойдется. Скажешь потом, что не успел. Раз он нам не все говорит, почему мы обязаны?
Молчавшая до сих пор Людмила крепче сжала мою руку и тихо сказала:
– Иди, мы за тобой присмотрим.
– Так, господин хороший, сегодня мы строим разговор по моему сценарию! Если не согласны, я разворачиваюсь и ухожу. Мои условия подходят?
– И сколько сегодня ты выпил? – усмехнулся он.
– Прощайте. – Я решил выполнить свои угрозы незамедлительно, пусть теперь он волнуется.
– Семен, стой. Ты не дождался ответа на поставленный вопрос.
– От вас я пока не дождался ни одного ответа. А тратить время на пустой треп жалко. Может, у вас его немерено, а мне каждая минута дорога. Сами говорите – за мной могут охотиться.
– И как ты собираешься прятаться?
– Опять вопросы? Мне надоело все время на них отвечать. Поэтому прощайте.
– Да подожди ты!
Моя душа ликовала. Похоже, способ вывести из себя этого самоуверенного типа был найден. Главное теперь не сдавать позиции.
– Спрашиваю еще раз – мои условия принимаются?
– Не возражаю, только ты их сначала конкретизируй.
– Пожалуйста. Вы отвечаете на несколько моих вопросов, и только потом мы начинаем равноправную беседу. Не допрос, а именно то, что я обозначил, – конструктивный диалог. Идет?
– Хорошо, задавай.
– Как вас зовут?
– Иван Леонидович.
– Какое вы имеете отношение к зиранам?
– Откуда ты о них узнал? – Мужик изменился в лице.
«Второй плюс мне – заставил его удивиться. А вопрос он зря задал».
– Мне опять ждать ответа? Или уходить?
– Хорошо, – Иван Леонидович отвечал с явной неохотой, – учитель действительно является зираном.
– Какие цели на Земле он преследует?
– Освободить наш мир от тех, кто стремится столкнуть планету в пучину хаоса.
«Опять двадцать пять! Что же их всех на патетику тянет?!»
– Какая еще пучина?
«Идиот, – отругал себя за несдержанность. – Не смей идти у него на поводу!»
А собеседник тут же попытался развить свой успех:
– Ты думаешь, кто стоит за волнениями на Ближнем Востоке и в Северной Африке – «Аль-Каида»? А вот и нет. Процессы запустил в ход резидент Ларгонии. Тебе говорит о чем-нибудь имя Шарг?
– Иван Леонидович, мы договорились: вопросы пока задаете не вы.
«Он упомянул хаос. Похоже, для Ивана, как, впрочем, и для его учителя, это понятие значит нечто большее, чем для обычного человека. Узнать бы еще, какой смысл в это слово вкладывает чужак?»
– Ладно, ладно, – поднял он руки вверх. – Задавай свой следующий вопрос.
– Как ваш учитель попал на Землю?
– Извини, Семен, но этого я просто не знаю.
– Ладно, есть у меня замена. Зачем вам нужен Семен Зайцев?
– Ты помог уничтожить очень опасного врага, теперь мы у тебя в долгу и не хотим, чтобы очкарики тебя убили.
– Мне нужна правда, а не «Сказки дядюшки Римуса».
– Какой смысл мне обманывать? Не пойму я тебя, Семен.
– А чего тут понимать? Если в ответе нет элементарной логики, значит, и правды в нем ни на грош.
– Только не надо голословных обвинений!
– Голословные?! Хорошо, давайте немного проследим цепь недавних событий. Из дома вашего врага я, как и договаривались, подал сигнал. Вы готовили удар по логову, но про спасение Зайцева никто и не вспомнил. Даже весточку не прислали – дескать, держись, Семен, помощь идет. Логический вывод один: от меня решили избавиться. В принципе ситуация понятная: нет человека, нет проблемы. И вдруг у вашего учителя просыпается человеколюбие? Спрашивается: я должен вам верить?
– На этот вопрос я отвечу – да, должен.
– Почему?
– Потому что другого ответа не будет. – Мужик даже приосанился.
– Приплыли! На фига тогда вообще встречаться? Чтобы опять наплести друг другу с три короба? Или вы надеетесь, что в ответ на ваши бредни я выложу все как на духу?
– Ты вошел во вкус, Семен. Уже по два вопроса начал задавать. – Он снова сделал попытку уйти от неприятной темы.
– Бестолковая у нас получается беседа, Иван Леонидович. Переливаем из пустого в порожнее.
– Почему же? Я, к примеру, начинаю понимать, что ты за человек. Оказывается, тебе известно гораздо больше…
– …Чем позволено живому человеку, – закончил я его мысль, только для того чтобы не упустить инициативу.
– Зачем делать скоропалительные выводы? Я не собираюсь…
– Наверное, вы правы. – Я снова его перебил. – Кое-что и мне удалось вынести из нашего разговора. Вы либо не хотите говорить правды, либо не имеете полномочий. Учитель запретил. Вот пусть он сам и приходит.
– Не спеши, Семен. Все должно идти своим чередом. В положенный срок, когда ты будешь готов, дойдет и до встречи с учителем.
– А вы, значит, должны меня подготовить? Он что, настолько страшный – клыки, рога, копыта?..
– Не паясничай и не пытайся работать под дурачка – у тебя плохо получается. До встречи с учителем тебе еще многое нужно осмыслить. Таков порядок. И не мне его нарушать. Сам же говорил, кавардак не уважаешь.
– Что вы называете порядком? – меня понесло. – Вы мне хоть на один вопрос честно ответили? Несете всякий бред, отделываетесь общими, ничего не значащими фразами… Конечно, кто он такой – Семен Зайцев, чтобы знать правду?! Так, мелкая сошка, которую можно использовать всем, кому не лень. А если я не хочу действовать по вашей указке? Уничтожите? Тогда ни вы, ни ваш дражайший учитель ничем не отличаетесь от своих противников – те тоже хотели меня убить. А мне без разницы, кто прикончит Семена Зайцева!
– Не надо нас сравнивать… – Мое определение его явно покоробило.
– Почему?
– Мы очень разные…
– Зато пользуетесь одними и теми же методами, – я осознанно прерывал его на каждом шагу. – И зираны, и… как их там?
– Ларгонцы, – подсказал он.
– …и ларгонцы стремятся подчинить людей, чтобы их усилиями решать свои задачи, губительные для нашей планеты.
– А вот здесь ты в корне не прав, Семен! Губительным для планеты является как раз нынешнее поведение человека. Ты посмотри, что вокруг делается? Ради лишнего доллара люди готовы травить воздух, загрязнять моря, кормить себя химикатами, вкусовыми добавками. За эти проклятые деньги и возможность иметь их как можно больше убивают друг друга тысячами. Ты посмотри, во что превратился человек! Где возвышенные идеалы, стремление к совершенству, к красоте? Все заменили деньги. Каждая девушка первым делом интересуется, насколько богат ее избранник, а уж потом, как он выглядит, есть ли у него душа и прочее. Исходя из этого, и детей своих так воспитывает. А все почему? Нет порядка, и навести его некому. Правители только воздух сотрясают пустыми фразами. Грозят пальчиком казнокрадам вместо того, чтобы расстрелять парочку для устрашения. А какие законы принимают? Мир сходит с ума. Образование настолько уронило планку, что ведет к отупению масс. Здравоохранение заинтересовано только в том, чтобы больных было как можно больше. Конечно, ведь больного можно ободрать как липку. И за тупицу родители готовы выложить круглую сумму, чтобы их любимое чадо диплом получило, фактически – липовый. Да ты возьми любую сферу жизнедеятельности: армию, производство, услуги. Везде один норовит обдурить другого… И с каждым годом ситуация все ухудшается и ухудшается. Где выход? Не знаешь? А я знаю. Это как в футболе. Нет в стране хорошего тренера – приглашают из-за границы. Вот и нам нужен такой правитель, который жесткой рукой наведет идеальный порядок. Сначала у нас в стране, а затем на всей планете.
«Какая знакомая песня! Приблизительно то же самое пела Маргарита. Тут, правда, слов побольше и смысл поглубже, но мотивчик-то ворованный!»
– Если вы помните, нам иностранные тренеры в футболе так и не помогли.
– Эти помогут. У них тяга к порядку в крови заложена. Нашему человеку что нужно? Знать рамки дозволенного. И что за нарушение последует неотвратимая и жестокая кара.
– А вы уверены, что люди примут такие порядки?
– «Не можешь – научим, не хочешь – заставим». Слышал такую поговорку?
– Не всех можно заставить.
– Петру Первому в свое время тоже было непросто, но он поднял Россию. И неважно, сколько при этом народу полегло. Ты же сам видишь, во что мы превращаемся. Белая раса, если ничего не предпринять, скоро просто вымрет. А зираны сделают так, что именно мы займем главенствующее положение на планете. И я готов только за это оказывать им всяческую помощь. Ты посмотри по сторонам. Кого видишь вокруг? Гастарбайтеры заполонили улицы, скоро не мы, а они будут хозяевами земли. И никто ничего не делает. Наши правители, похоже, хотят дождаться, когда лопнет терпение русского человека и на улицах начнется бойня. Знаешь, сколько людей готовы уже сегодня взяться за оружие – десятки тысяч. Скоро их будет на порядок больше, и тогда наступит настоящий хаос. Сами мы его предотвратить не можем. А зираны способны.
Похоже, мужика круто жизнь заела. У нас на работе ему подобных было немало. Они с ностальгией вспоминали жизнь при социализме, ругали почем свет выходцев из азиатских республик, правительство, Думу и олигархов. Постоянно вспоминали Сталина, при котором подобного безобразия не наблюдалось. Видимо, зираны нашли сторонников именно в этой среде.
– И какой, интересно, способ они предлагают?
– Действенный.
– Не думаю, что твоему учителю под силу одному сломать всю систему. Наша бюрократия, как мафия, – увы, бессмертна. – Я попытался исподволь подвести собеседника к тому, что разделяю его озабоченность. Это не составило особого труда, ведь во многом Иван был прав.
– Скоро таких, как наш учитель, здесь будет гораздо больше.
– Да откуда они возьмутся?
– Не веришь? Надежный способ найден. Осталось доработать небольшие технические моменты. Благодаря гениальности учителя его решение попутно избавит наш мир и от наркоманов.
– Каким образом?
– Помнишь, что случилось с твоей матерью, когда она приняла таблетки?
Зря он напомнил мне о матери. Мое и без того скверное настроение резко ухудшилось, и больше всего захотелось придушить этого «философа».
– Она умерла, – выдавил я из себя.
– Да, но перед этим ее душа очистилась от скверны. Очень скоро все наркоманы получат подобное средство.
– Наркоманы – еще не значит полные идиоты. Это же мгновенная смерть. – Я решил немного подыграть собеседнику. – Конечно, было бы неплохо избавить Землю от отбросов, но… если на глазах одного умрет другой, никто ваше средство принимать не станет.
– Думаешь, мы этого не учли? Ошибаешься! Таблетки будут запрограммированы на конкретную дату, а поначалу их действие не отличишь от наркотика. Дешевого и очень качественного, – особо подчеркнул Иван.
Мысли закрутились в голове с бешеной скоростью. Получается, что зираны планируют закинуть на рынок дури новое средство? Чуть подождут, пока оно будет распробовано миллионами, а потом бац – и резкое омоложение с последующим летальным исходом. Для всех, кто хотя бы раз попробовал это средство? А может, именно это позволит столкнуть нашу ось к зиранам? Ну да, как же я сразу не догадался! Шарг добивался своих целей, сея в душах людей смуту, а эти… У матери перед смертью было такое умиротворенное лицо. Опять же те племена в Южной Америке. Может, именно их массовая гибель перечеркнула планы красноглазого чужака и причина его неудачи в этом? А мы лишь послужили красной тряпкой, чтобы отвлечь внимание? Если все действительно так, этот зиран – очень хитрый тип.
– Миллионы смертей в один день? Какой гуманизм! А ведь не все наркоманы – конченые люди, некоторых можно вернуть к нормальной полноценной жизни. И, кроме того, вы не боитесь экологической катастрофы? Столько трупов…
– Большие цели требуют больших жертв. Так было всегда. Зато остальные, узнав о причине гибели наркоманов, надолго откажутся от желания употреблять эту гадость. Разве я не прав?
– Кардинальное средство! – Я попытался изобразить подобие восхищения. – Только сомневаюсь, получится ли?
– Обязательно! А после избавления от наркоманов устраним и другие причины возникновения хаоса. Понаехавшие будут выдворены с нашей земли, либо останутся в ней навечно.
– С помощью таблеток? Где же вы их столько возьмете?
Я уже понял, что основное оружие зиранов – чудодейственное «лекарство».
– Теперь, когда главный враг уничтожен, мы можем смело воспользоваться его каналами (и среди ларгонцев есть приверженцы порядка), а потом… Как только откроется окно, Россию ждет великое будущее! И ты, между прочим, можешь стать в ряды его творцов.
Опять это ощущение дежавю. Шелестова тоже, помнится, собиралась стать в ряды, только по другую сторону баррикад.
– Слишком красиво вы все расписываете, Иван Леонидович. Не боитесь, что учитель не говорит всей правды? Что им мешает после уничтожения других рас добраться и до нас? Сами знаете, легковерие – прямой путь к могиле.
– Когда пообщаешься с учителем, ты поймешь, что он не способен на подлость, – произнес собеседник, одарив меня улыбкой блаженного.
«Твою ж угодливость и мать ее раболепие на помойку человеческих отношений! Ну ладно, Маргарита – глупая сопливая девчонка, так и этот дядька туда же?! Чем чужаки подкупают наших людей? Ризгум тогда чуть не плакал, узнав о гибели хозяина, и дядя Ваня рассказывает об учителе не иначе, как с благоговением».
– А о войне ларгонцев с зиранами он рассказывал?
– Война – это слишком громко сказано! Так, небольшие конфликты. – Мужчина просто отмахнулся от моего вопроса. – Ларгонцы увязли в пороке хаоса и обречены на вымирание. А поскольку им грустно уходить в одиночку, хотят утащить с собой и наш мир. Но теперь мы с твоей помощью уничтожили главный козырь врага. Немного усилий – и окно в мир зиранов будет прорублено.
– Иван Леонидович, а когда я смогу встретиться с учителем? – Надо было довести начатую игру до конца. Пусть думает, что я «начал осмысливать» его идеи.
– Не раньше, чем я пойму, что ты к этому готов. Первым этапом подготовки должен стать твой рассказ о событиях в доме Шарга – так звали нашего взорвавшегося врага.
Отступать было некуда. Но как же мне не хотелось откровенничать на эту тему! Наверняка здесь была сокрыта некая тайна, которую чужаки хотели выведать, и, скорее всего, она касалась меня. Ведь почему-то они переменили свое первоначальное решение избавиться от Семена Зайцева. Почему? Неужели я могу представлять для них опасность или, наоборот, принести выгоду? Вот так ляпнешь что-нибудь, на собственный взгляд ничего не значащее, а оно послужит сигналом к немедленному уничтожению.
– Что-то случилось? – Он тронул за руку: видимо, на лице отразилось больше, чем мне хотелось.
– Зуб с утра побаливает. Эти приспешники зиранов обожают бить связанных.
– Несладко пришлось? Как же тебе удалось выбраться?
– Сам до сих пор не могу поверить в свое спасение. Сейчас расскажу все по порядку, а вы попробуйте найти логику в действиях врага. Мне, к примеру, этого не удалось. Схватили меня возле станции метро «Речной вокзал»…
Я начал говорить, пытаясь по мере повествования определить, о чем лучше умолчать. Интуитивно понимал, что самая запретная тема – общение с Зау.
На прозвучавший звонок сотового он велел не реагировать. Я даже не успел обрадоваться спасительной паузе.
– Прошу прощения, господа. – К нам приблизилась Валерия. – Семен, можно тебя на минуту?
Со вздохом облегчения я оставил собеседника.
– Звонил Алексей Степанович, он едет сюда. Вот-вот прибудет, – она говорила негромко, но достаточно, чтобы быть услышанной не только мной.
– Хорошо. – Вернувшись, я прикрыл рукой рот, чтобы не выдать истинные чувства, и сообщил Ивану: – Сейчас здесь будет полковник, наверное, опять что-то раскопал. Когда и где мы встретимся в следующий раз?
– Очень скоро, Семен. Я дам знать.
Он пожал руку и быстрым шагом направился прочь.
– Как ты? – подбежала Людмила. – Правда, Лера здорово придумала?!
– Полковник не приедет?
– Обижаешь, – произнесла моя спасительница, провожая взглядом Широкова. – Я, как увидела твою кислую физиономию, сразу поняла: беседа затянулась, принимает опасный оборот. Позвонила Алексею Степановичу, он тебе, потом мне. Вон его машина остановилась.
– Ты вызвала его, чтобы…
– Во-первых, прервать разговор, во-вторых, обеспечить алиби: неприятель не должен заподозрить, что это мы подстроили. Вдруг и они выставили наблюдателей? А лицедей из тебя действительно хреновый.
– Я же говорила, – улыбнулась Огонек.
– Во что вы вляпались на этот раз, дамы и господин? – спросил полковник.
– Он опять вышел на нас. Сам вычислил. Да еще по телефону позвонил. Даже предупредить вас не успел, – нажаловался я. – Хорошо, девчонки додумались.
– Пойдемте домой, – предложил Алексей Степанович. – По дороге расскажете.
Ему хорошо говорить, а мне опять думай, какую часть информации выдать «на гора», а какую придержать. До чего же трудно следить за каждым своим словом, когда не знаешь, можно ли доверять человеку.
– В общем, все плохо, товарищ полковник…
Не знаю, как и кем себя ощущали двойные агенты, меня же собственное положение угнетало чрезвычайно. С одной стороны, я вроде бы работал на Алексея Степановича, но Ивана Леонидовича следовало убедить в обратном. А мой собственный интерес при этом заключался в том, чтобы уберечься от угрозы расправы, которая в равной степени могла исходить от обоих. Сейчас бы с кем-нибудь посоветоваться. Но ни Кошевара, ни Виктора нет в живых, дед Наташки прибудет нескоро, а решать проблему нужно срочно.
Вариантов всего два: либо играть втемную, надеясь, что вот-вот придет нужная масть, либо открыть карты и сразу выяснить – пан или пропал. Мне больше нравился второй. Ну не рожден я для закулисных интриг!
– Алексей Степанович, если после того, как вся эта кутерьма закончится, вам прикажут избавиться от нас, вы как поступите?
– Я на службе, – развел руками полковник. – Но пока у начальства на вас лично, господин Зайцев, другие виды.
О способностях девушек он, к счастью, не знал.
– То есть все будет зависеть от моего ответа на их предложения?
– Определенно ничего сказать не могу, но для серьезного разговора вас обязательно вызовут.
По крайней мере, он не стал лгать. Это обстоятельство подтолкнуло меня к следующему вопросу:
– Скажите, нами занимаетесь только вы?
– В смысле?
– Могут ли какие-то действия в отношении меня или девушек предприниматься без вашего ведома?
– Вряд ли. Начальству невыгодно подключать к делу других людей. Все, что касается мистики, за рамки моего отдела обычно не выходит.
– Значит, вы в курсе, что утром в квартире Валерии были гости?
– Какие гости?
– Лера, покажи.
Мы отыскали лавочку и устроились для просмотра. После короткого киносеанса мужчина задумался.
– Во сколько он приходил?
– В пять утра.
– И это не очкарик, насколько я могу судить.
– Точно.
– Как говорят в Японии, «хировато», леди и джентльмены. – Полковнику явно хотелось высказаться покрепче, это буквально читалось на его моментально изменившемся лице. – Идея переселить вас исходит сверху. Как только я доложил о появлении опасного человека возле дома, мне сразу назвали адрес.
– А кто его фотографировал, ваши сотрудники? – задала вопрос Лера.
– Нет, шеф тогда направлял людей из технической службы. Мои все заняты были.
– После отъезда вы около моего дома не оставляли наблюдателей?
– Мне обещали выслать специалистов для установки камер, но они прибыли на место только после полудня.
– Начальнику вы обо всем докладываете каждый день?
– Ваше дело на особом контроле, – кивнул он. – Но я же хорошо знаю Василия. Он бы мне хотя бы намекнул…
– И что нам теперь делать? – прервал я допрос полковника Валерией.
– Не подавать виду. Кто знает, может, эти «Широковы» тоже умеют подчинять себе людей? Но как они добрались до генерала?
– Он с самого начала курировал эксперимент с синим камнем? – не унималась Лера.
– Да.
– Поищите новых людей в окружении начальника, – посоветовала она.
– Если добрались до него, могут и меня обработать, – вздохнул Алексей Степанович.
– Хотите, поставлю вам защиту? Но тогда вы сами можете превратиться в цель для чужаков.
– Чего им от нас надо?
После краткого пересказа беседы с Иваном полковник решился на сеанс перед зеркалом:
– Сколько времени это займет?
– Думаю, не меньше двух часов.
– Тогда я сначала на доклад к генералу, а после работы заеду за вами. Есть у меня одно место, где нам никто не помешает.
– Вы начальству о смерти Зау говорили? О том, что ее убили не очкарики? – Я решил проверить одну догадку.
– Не успел.
– Может, и не стоит?
– Пожалуй, ты прав. Ладно, до вечера. – Он поднялся и направился к машине.
– Не поторопился ли ты? – спросила Валерия.
– Думаешь, он нам сейчас врал?
– Я уверена, что нет! – поддержала меня Людмила.
