Глава 11
Союзник
Илья долго и пристально рассматривал подарок незнакомца, но так и не смог определить, чьей фирмы эта продукция. Тонкая пластинка имела лишь две кнопки – зеленую и красную, размерами аппарат неведомый был чуть меньше моего телефона.
– Точно сказать не могу, но, скорее всего, это мобильник с односторонней связью. Тебе позвонить могут, ты – нет.
– А «жучки»?
– Запросто.
– Выходит, они теперь всегда будут знать, где я нахожусь?
– Очкарики и без него, похоже, знают о каждом нашем шаге, так что сильно не расстраивайся. Единственный совет: когда хочешь, чтобы тебя не подслушивали, убирай его подальше. – Грунев вернул пластинку. – Насколько я понимаю, выбрасывать игрушку ты не собираешься?
До ближайшей остановки маршрутки предстояло идти минут двадцать. Я почти очухался, хотя каждый шаг отдавался болью. Если бы не очкарик, бандиты меня бы капитально покалечили, но благодарить его почему-то не хотелось. Еще неизвестно, что готовит предстоящая встреча. Не зря ведь говорят: «Есть вещи и пострашнее смерти», и мне очень не хотелось познать одну из них.
– Надо хоть посмотреть на типа, который так жаждет со мной покалякать.
– Нашим говорить будем?
Я приложил палец к губам и утвердительно кивнул. Мы перешли к нейтральным темам и, обсуждая самые роскошные коттеджи поселка, добрались до дороги. Ждать маршрутку пришлось недолго.
По дороге в Москву я пытался понять собственную решимость пойти навстречу неизвестности. И не мог. Логика подсказывала единственно верный путь – бросить все и бежать куда подальше. Наивные мысли Маргариты о спасении человечества меня сейчас абсолютно не трогали. Какая разница, что будет с остальными, когда лично меня отправят к праотцам? Но тут подсознание подкинуло неизменный девиз отца: «Не отказывай себе в удовольствии делать добро». Нет, я не стал поборником идеи всеобщего гуманизма, но бросать людей, которые рисковали жизнью, чтобы вытащить меня из лап человека с черным диском… Это – предательство, которое в моем понимании являлось самым постыдным грехом.
Как-то раз мы поспорили с отцом о всеобщем добре и зле.
– Всеобщего зла как такового нет, – сказал он. – Существует множество недобрых дел, интриг, измен… И если рассматривать их совокупность как некую квинтэссенцию зла, то с ней бороться действительно бессмысленно.
– То есть зло непобедимо? – с издевкой спросил я.
– Если пытаться одолеть его вообще, да. Однако я-то призываю не к этому. Помогать нужно не всем людям одновременно, а конкретному человеку. И бороться не с преступностью как таковой, а с причиной, которая толкает опять же отдельно взятого индивидуума на попрание основных заповедей.
Наш спор произошел, когда отец согласился возглавить благотворительный фонд. Я не мог понять причин, побудивших его перейти на нижеоплачиваемую работу, да еще с огромной потерей личного времени – ведь только дорога до офиса и обратно занимала более четырех часов.
Старший Зайцев остался верен своим принципам до конца. Даже к малолетней проститутке Раисе он хотел найти подход, дабы направить ее на путь истинный. У меня подобных стремлений не было, но сейчас, когда я думал о том, что из-за моей трусости могут погибнуть конкретные люди, слова отца воспринимались по-новому. Доживать свои дни под гнетом вины за гибель друзей я бы, наверное, не смог.
В квартире мы застали одного майора.
– Как прогулялись? – спросил он шедшего впереди Илью. Увидев меня, ответил сам: – Судя по твоей физиономии – неважно.
– На самом деле все намного хуже, – ответил я.
– Рассказывайте. – Он предложил пройти на кухню.
– Одну минуту. – Я забежал в свою комнату, чтобы спрятать под подушку подарок очкарика.
Мы расположились за обеденным столом.
– А наши где?
– Маргарита решила произвести оптовые закупки продуктов и забрала с собой молодежь. А у Сашки обувь из строя вышла, отправился за новой. Что у вас случилось?
Я вкратце пересказал свой разговор с очкариком.
– Хреново, ешь твою медь!
– Думаете, не стоило соглашаться?
– А какие еще варианты – пристрелить гада? Так вроде он тебя спас.
– Я, сами понимаете, был без оружия, и справиться голыми руками с типом, который четверых мордоворотов уложил, мне слабо́.
– Давно хотел сказать – ты бы брал с собой «Осу», когда на дело идешь.
– А вдруг господа полицейские заинтересуются? Что я им скажу?
– С оружием разберемся, – махнул рукой Степаныч. – Меня другое сейчас волнует: где мы оплошали? Выходит, они нас не первый день пасут? В поселке моментально вычислили, здесь тоже. Неужели утечка произошла через Ивана Игнатьича, пусть земля ему будет пухом. Или кто-то не все говорит? – Майор пристально посмотрел на меня. – Семен, я хоть тебя и не слышу, но ощущение такое, что ты скрываешь нечто важное. И началось это в тот день, когда я на Игнатьича вышел.
Мне стало не по себе. Как он мог догадаться? Да и я хорош – ведь никогда не знаешь, что действительно способно навредить… Решил больше ничего не скрывать:
– Вы правы. Честно говоря, мне и сейчас не хочется говорить. Ну да ладно…
Пришлось рассказать о телефонном разговоре с Ромкой, о встрече с Лялей, ее странной смерти, о пожаре в квартире. Закончив с химкинскими событиями, дополнил рассказ и о сегодняшней беседе с очкариком.
– Да, Семен, – майор положил мне руку на плечо, – досталось тебе! На твоем месте я, наверное, тоже не стал бы откровенничать. Хотя в нашем положении любая мелочь может оказаться роковой.
И только о последних словах Ляли я так и не смог заставить себя рассказать. Спазм подступил к горлу, и мне срочно потребовалось промочить глотку под краном.
– Теперь вы знаете обо мне все. – Я вернулся за стол.
– Ситуация становится еще запутаннее, – произнес майор. – Когда ты рассказал о видео, показанном Виктором, я подумал, что тебе могли в кровь через шприц ввести «жучка». Но тут выползают две нестыковки. Во-первых, вряд ли очкарики могли предположить, что ты от них скроешься, а во-вторых, зачем устраивать засаду в Химках, если им через «жучка» известно, где тебя искать?
– Одежду я тогда сменил всю, даже волосы зверски вычесал, чтобы уж наверняка ничего не осталось.
– И все равно нас нашли. Это я не к тому, что взяли именно твой след, они любого могли пометить. Как бы выяснить кого? Илья, ты сможешь нас просканировать?
– А какой в этом смысл?
– Если отыщем метку, сможем узнать, как она была установлена. Или ты думаешь, жизнь заканчивается уже сегодня?
– Хорошо. Кое-что из оборудования у меня имеется, что-то надо будет докупить. Я этим займусь.
– А мне что делать? Сидеть и ждать звонка?
– Ты себя как чувствуешь? Если так же, как выглядишь, то пока лучше отдохни.
– Отдыхать будем… сами знаете где.
– Как ты оптимистично завернул! Ладно, для тебя тоже будет работенка. Твой очкарик что-то говорил о вымирании целого племени молодых людей, помнишь?
– Он еще связал это со смертью Ляли, – кивнул я.
– Ты английским владеешь?
– Чуть выше среднего.
– Возьми у Ильи ноут и поройся в Сети. Сдается мне, там можно выискать информацию об этом.
– Маргарите о наших приключениях сами расскажете?
– Мелкие подробности опущу, но суть изложить стоит. Мы же в одной лодке.
– Для нее это станет большим ударом.
– Ничего страшного. За одного битого двух небитых дают.
– Кое-кого бьют уже третий раз, а толку? – тяжело вздохнул я. – Одно хорошо – вырубаюсь я быстро.
– Не убили – и на том спасибо, – изрек майор.
– Да, с этим не поспоришь. Илья, включи комп, я пароля не знаю.
Грунев расшнуровал свой мешок, который утром оставлял в прихожей.
– Да, парни, каждому даю фоновую задачку. Покумекайте на досуге: допустим, мы нашли «жучок», кувырком его через коромысло. И что дальше?
– Следы нужно заметать, – ответил здоровяк. – А еще лучше – залечь на дно и носа не показывать.
– Где бы еще найти такое дно! – вздохнул Степаныч. – Мне начинает казаться, что у очкариков на нас обостренный нюх – рано или поздно все равно находят. Чем скорее мы сами перехватим инициативу, тем лучше.
– Это как? – спросил Грунев.
– Не они за нами, а мы за ними должны охотиться. Только надо слабину у них нащупать и ударить туда со всего маху.
– Кстати, об очкариках, – вспомнил я еще одну деталь. – У них нет лепестков и диск не прозрачный, а черный.
– Даже так?! Так чего же им вообще тогда от тебя нужно, кувырком их через коромысло? Ты же у нас специалист по ремонту лепестков… Или я опять чего-то не понимаю?
Через час рысканий я наткнулся на нужную информацию. Речь шла о небольшом племени, обнаруженном всего полгода назад в амазонских джунглях. Исследователь, нашедший стоянку неизвестного ранее племени индейцев, утверждал, что там проживало около сотни человек, из которых пятую часть составляли люди преклонного возраста и треть – дети. Однако посланная следом экспедиция сообщила, что все члены племени по непонятной причине мертвы. И что самое странное – на месте обозначенной стоянки этнологи нашли трупы лишь детей и очень молодых людей. По визуальной оценке биологический возраст самого старшего не превышал двадцати лет. При этом численность племени не изменилась.
Оба врача, входившие в экспедицию, заявили, что еще накануне люди были живы. Никаких следов эпидемии медики не обнаружили, причина смерти так и осталась загадкой.
«Неужели кто-то проводит испытания нового биологического оружия? В мире уже разработано такое количество самых изощренных средств уничтожения рода человеческого, что необходимости в новом, да еще столь необычном, нет абсолютно. – Мои попытки найти причину гибели индейцев не увенчались успехом. – Или дело в лепестках? Но какой смысл приводить их в идеальный порядок, если человек затем умирает?»
Когда я занимался цветком Маргариты, мне тоже удалось добиться сияния лепестков, правда, далеко не столь яркого, какое возникло тогда у Ляли. Неужели и мне по силам довести их до совершенства? И к чему это приведет?..
«Семен, если слышишь меня, выйди в Сеть и заскочи на форум, – возникший в голове неизвестный голос продиктовал адрес сайта. – Есть срочная необходимость пообщаться».
«Кого еще нелегкая вклинила в мои мысли? Каждый, кому не лень, норовит потоптаться у меня в башке!» – Я тут же набрал необходимую комбинацию из латинских букв.
«Семен, здравствуй!» – В открытом форуме меня уже ждала запись.
«Здравствуйте, вы кто?»
«Тот, кто помог тебе в Химках», – ответил незнакомец.
Ну и денек – сплошные открытия! И все тянутся к событиям в ближнем Подмосковье.
«Спасибо».
«Я не за благодарностью пришел. Сегодня утром наблюдал за тобой в лесу. Человек в очках крайне опасен, поэтому я не мог вмешаться. Буду признателен, если расскажешь, о чем ты с ним договорился».
Твою ж проницательность и мать ее предвидение на всеобщее обсуждение! За мной что, действительно целые толпы восторженных фанатов ходят? Еще один мистер Икс? И почему он считает, что я должен быть с ним откровенен?
«Очкарик назначил встречу с одним человеком», – поразмыслив, решил не скрывать правду.
«Где и когда?»
«Об этом мне в течение недели сообщат дополнительно. – Я решил перехватить инициативу и сам задал вопрос: – Вы не советуете ходить?»
«Сходи. Только перед походом обязательно загляни в аптеку, – он написал адрес, – спроси там лекарство «Рукомол». После того как фармацевт ответит, что такого пока не существует, смело отправляйся в гости, я присмотрю».
«А кто вы? Чьи интересы представляете? Почему спасли меня в Химках?»
«Пока не могу ответить на все твои вопросы. Я враг тех, кого ты называешь очкариками. Потому и помог тебе».
«Чего хотят очкарики?»
«Спихнуть человечество в пучину хаоса».
Очень конкретно! Как гадание на картах или магическом шаре.
«А наша компания может им помешать?»
«Да».
«Что мы должны сделать?»
«Выжить».
«Каким образом?»
«Готового рецепта у меня нет, но вы и сами все делаете верно. Насколько я знаю, у других групп результаты гораздо хуже».
«Я могу рассказать о нашей беседе друзьям?»
«Как раз собирался попросить тебя не делать этого. У любого другого информацию могут выведать очкарики, поэтому обо мне они не должны ничего знать».
«Хорошо».
«На этом пока все. Форум будет сразу уничтожен. В следующий раз, если появится необходимость, я сообщу другой адрес. Пока!»
Я попытался попрощаться, однако ноут Грунева неожиданно завис и потребовал перезагрузки, хорошо, что Илья записал пароль на бумажке. Попытка снова войти на форум провалилась, комп сообщил, что данной страницы не существует.
Опять меня обложили со всех сторон! На этот раз довольно мягко. Некий весьма опасный мужик посоветовал переговорить с другим неизвестным мне типом, который вроде бы должен ответить на некоторые вопросы. Правда, малопонятно, что он потребует взамен. Может так случиться, что вернуться после этой встречи мне и не суждено вовсе. В общем, все четко и ясно, конкретнее просто не бывает.
Вторая, еще более загадочная личность, у которой в активе как минимум один добрый поступок в отношении меня, предлагает пойти на предложение очкарика, предварительно просигналив об этом через аптеку. «Почему именно так? Хотя место выбрано удобное: людей там бывает немного. Наличие любого лекарства теперь проверяют через компьютер, и если суметь к нему подсоединиться, то пароль будет передаваться куда нужно даже без информирования посредника. Очень толково придумано!»
– Семен, что с тобой?! – В комнату вбежала Маргарита.
– Ничего…
– А лицо?
– Почти нормальное. Я уже начинаю привыкать к фиолетово-малиновой гамме. Считайте, что это у меня татуаж такой.
– Нашел время шутки шутить. Степаныч сказал, тебя на встречу зовут? Прошу, не ходи – это ловушка. Давайте срочно покинем квартиру и укроемся где-нибудь подальше от столицы. Они нас не найдут.
Девушка была на грани истерики: глаза на мокром месте, волосы взъерошены, губы дрожат. Сзади маячил Володька. Наш романтик не знал, кому сочувствовать – мне или ей.
– Сначала мы должны выяснить, как они нас находят, а затем решать, что делать дальше.
– Илья сегодня же выяснит. Иначе я его убью!
– Какая ты нынче грозная!
– Володя, а где Славик? – раздался голос майора.
Бобрин и Маргарита разом повернулись к Степанычу.
– Как, разве он не дома? Он же с сумками раньше пошел! – испуганно затараторила девушка.
В комнате повисла напряженная тишина. От раздавшегося дверного звонка мы вздрогнули.
– Нет, я сегодня точно кого-нибудь прикончу. – Она решительно направилась к двери. – Ой, – донеслось оттуда.
– Что там еще, ешь твою медь?!
– Наши сумки, – упавшим голосом произнесла Маргарита. – И записка.
– Читай! – Мне передали лист бумаги.
– «Вячеслав и Александр немного побудут у нас. Не советуем предпринимать попыток к их освобождению. Как только Семен выполнит свое обещание, парни получат свободу», – прочитал я. – Подписи нет.
– Сволочи! – закричала девушка. – Мы должны…
– Рита, успокойся! Вполне возможно, очкарики слышат все, что здесь происходит. – Майор приложил палец к губам.
– Семен, куда ты нас привел?! – Она сломалась. – Это из-за тебя! Мы все погибнем. Ну почему, почему мне придется так рано умереть? Неужели ничего нельзя сделать?
– Шелестова! А ну прекрати панику, кувырком тебя через коромысло!
Только сейчас я узнал фамилию нашего командира. Девушка оглянулась на окрик и как-то разом сникла. Она стала похожа на потерявшегося ребенка.
– Но они же могут в любую минуту… – Маргарита смотрела по сторонам, пытаясь ухватиться взглядом за соломину, которая вытащила бы ее из омута отчаяния.
Что же Володька стоит как вкопанный! Кому, как не ему, сейчас стоило подойти и обнять девушку, успокоить. Но нет – мой взгляд летун так и не расшифровал, потому пришлось самому охватить ее за плечи.
– Риточка, не стоит так убиваться из-за очкариков. Они только и ждут, чтобы мы сломались и не могли больше сопротивляться. Давай не будем облегчать им жизнь.
Она сначала попыталась вырваться из объятий, а затем расплакалась. Пришлось увести ее в ближайшую комнату.
– Но я же все правильно делала, – всхлипывая, оправдывалась она. – Почему они…
– Мы не знаем, сколько их, какими методами действуют. Вот схожу…
– Они убьют тебя. Не ходи! – Она судорожно вцепилась в мою руку.
– Надо спасти Славика и Сашку.
– Они и их убьют! И тебя! И нас! Ты же сам сказал – нельзя облегчать им жизнь. Давай убежим? Ты и я.
– Не убьют. – Я сделал вид, что не расслышал последнего предложения. – Ты ведь сможешь определить, где они находятся?
– Смогу.
– На эту встречу я пойду только после того, как наши ребята получат свободу. Не отпустят – значит, начнем с ними настоящую войну.
– Что мы можем?
– Сами – немногое, но есть же и другие люди.
Маргарита встала с дивана, на котором мы сидели, и остановилась перед окном.
– Семен, а я красивая? – Она настолько резко сменила тему, что я опешил.
– Очень. Володька, например, считает тебя самой красивой в мире.
– А ты?
– Эталоном красивости. – Вопросы девушки мне очень не понравились – не хватало еще влюбить ее в себя.
– Но я тебе не нравлюсь…
– Нравишься, но ты же знаешь мое отношение к женщинам. Вы – моя слабость, побороть которую я просто не в силах.
– Я не о том. Как ты относишься ко мне – как к одной среди многих или…
– Рита, можно я сейчас не буду отвечать на твой вопрос?
– Почему?
– Боюсь.
– Чего?
– Впервые в жизни я пытаюсь выстраивать дружеские отношения с девушкой. Не хотелось бы их ломать.
– А раньше какие были?
– Извини за откровенность, но лишь сексуальные.
– Неужели я даже для таких не гожусь?
– Помнишь, ты сама сказала – не время сейчас?
– По глупости. Я же не знала, что его у нас так мало осталось.
Пожалуй, я впервые чувствовал неловкость. Мой личный лозунг «Не отказывай себе в удовольствии» требовал уступить Маргарите. Ведь она твердо уверена, что ей это сейчас нужно. Но что дальше? Странно, раньше у меня этот вопрос никогда не возникал. Обычно я не задумывался о длительных отношениях. Встретились, приятно провели время, понравилось – можно повторить. До тех пор пока не надоест. Так было прежде. Но почему сегодня?
Я представил оскорбленный взгляд Володьки, Маргариту, после того как у нее пройдет приступ… Нет, пользоваться минутной слабостью, чтобы потом чувствовать себя подлецом?
– У нас впереди еще вся жизнь.
– У нас с тобой?
– У всех, – уточнил я, хотя наружу рвались совсем иные слова.
– Зря ты мной пренебрег, Семен. – Она резко направилась к двери.
– И не собирался. Просто нужно было хоть как-то тебя взбодрить. За тобой идут люди, которые в тебя верят.
– Я все понимаю. Ну что ж, насильно мил не будешь. – Девушка хлопнула дверью.
– Что с ней? – Бобрин вошел через секунду.
– Володька, Володька, когда же ты повзрослеешь? Я ведь вижу – она тебе нравится, правильно?
– Ну… это… очень красивая девушка.
– Так почему не ты, а я ее обнимаю и пытаюсь утешить в трудную минуту?
– Это… не догадался. И… я ведь ей не нравлюсь, – выдавил из себя романтик. – А тут еще ребята…
– Ладно, проехали. Действительно, тут столько всего навалилось.
– Семен, Владимир, зайдите на кухню. Нужно провести небольшое совещание, – раздался строгий голос Маргариты.
– Идем.
Внешне она выглядела спокойной, выдавал смятение лишь голос.
– Я немного подумала над ситуацией, в которой мы оказались, и решила, что руководить нашей группой должен другой человек. Теперь уже всем понятно, что я не справилась. Думаю, никто не будет возражать, если группу возглавит майор Кошевар. Он человек опытный… – Она выскочила из-за стола. – Извините.
Когда дверь в ее комнату захлопнулась, Степаныч покачал головой:
– Похоже, единственную среди нас девушку мы не смогли уберечь от бед. – Он посмотрел на меня взглядом директора школы. – Ты почему ее оттолкнул?
Видимо, именно это майор прочитал в мыслях Риты.
– Степаныч, если бы я ее сейчас пригрел, было бы еще хуже. Но чуть позже. И для нее же самой.
– Ситуация такая, что этого «позже» может и не быть.
Еще один оракул доморощенный!
– С таким настроением, может, мы сразу на кладбище отправимся?! Место себе подыщем, могилку выкопаем. Братскую.
– Не язви. Положение действительно аховое.
– Но не безнадежное.
– Ты в Сети нашел что-нибудь?
– Да. И мне кажется, у очкариков тоже есть враги. – Я не собирался сообщать о новом союзнике, но надо было внести хоть каплю оптимизма в сложившееся настроение.
– О ком речь?
– Пока не могу сказать, дайте немного времени. Мне нужно разобраться в том потоке информации, что на меня свалился.
– Время у тебя будет. А сейчас сходи к ней. Вы, молодые, в горячке можете больших глупостей натворить. У нее нынче с психикой нелады, как бы чего с собой не сделала.
Я с надеждой посмотрел на Володьку, но тот лишь покачал головой:
– Ты прав, я упустил свой шанс.
– Как скажете, мужики, но, по-моему, сейчас я делаю большую глупость.
Она стояла перед раскрытым окном и смотрела вниз. Высоты пятого этажа было достаточно, чтобы разбиться насмерть. Я напрягся и отправил мысленное послание Степанычу, попросив немного пошуметь за дверью, если он его примет. Снаружи уронили что-то дребезжащее.
«Что ж, теперь можно действовать».
– Свежим воздухом дышишь?
– Зачем ты пришел? – Она вздрогнула и резко обернулась.
– Хочу кое в чем разобраться.
– В чем?
– Не могу понять, за кого ты меня держишь? – Я специально выбрал грубоватый тон, поскольку он быстрее приводит в чувства.
– Я?
– Конечно. Когда я пытаюсь заигрывать, мне указывают на дверь, прикрываясь заботой о благе человечества, словно мое благо туда и не входит вовсе. И наоборот, – стоит мне попытаться сыграть в благородство, обвиняют во всех грехах. Ты бы определилась – каким хотела бы меня видеть?
Удивленный взгляд девушки показал, что я на верном пути.
– Ты под меня подстраивался?
– А ты не поняла? Конечно, когда думаешь о спасении всего человечества, недосуг обращать внимание на нужды конкретного человека.
– Семен, ты надо мной издеваешься? – Она закрыла окно.
– Кто над кем издевается – это еще вопрос. И мой ответ на него с твоим явно расходится.
Не люблю врать. Обычно с женщинами я стараюсь быть честным. Но ситуация и приказ нового командира толкали к непоправимому. Девушка вскоре должна была почувствовать неискренность моих слов и тогда… А ведь я не обладал артистическими способностями.
– Неужели я настолько слепа?
– Или я так невыразителен.
– Ты меня любишь?
Тут я соврать уже не мог.
– О любви говорить слишком рано, в особенности человеку, который этого чувства еще не испытал ни разу. Ты мне нравишься. Да и как такая девушка может оставить равнодушным хоть какого-нибудь мужчину?
– Мне какой-нибудь не нужен.
– И ты точно знаешь, кто именно тебе необходим?
– Да, я почти уверена.
Из всего сказанного ею это «почти» мне нравилось больше всего.
– Наверное, счастлив тот, кто правильно осознает свои чувства. В собственных я никогда не умел разбираться.
– Ты меня не обманываешь?
– Не вижу в этом смысла. Особенно сейчас.
– Спасибо, Семен.
– За что?
– Я тебя обидела, а ты… вот…
– Рита, Рита… Жаль, что обстоятельства вынуждают нас действовать совсем не так, как нам того хочется. Тут, скорее, права ты, чем я. Нельзя идти на поводу у своих чувств, когда стоишь на краю пропасти.
– Но и раскисать не стоит, – улыбнулась она.
– Вот это точно! Может, по чашечке кофе?
– Со сливками и без сахара.
