Часть первая
МИР КОЛДУНОВ
ГЛАВА 1
Олаф сидел на завалинке и почесывал рыжую бороду, то и дело прикладываясь к бочонку эля, принесенному старым дружком.
После того как великий Торкланд потерял корону Ингленда, он в конце концов смог вздохнуть с облегчением, и теперь целыми днями бесшабашно накачивался любимым кислым напитком со своим соседом Магнусом Бочкой Эля и грелся на весеннем солнышке, отдыхая от непосильной монаршей ноши, наконец-то свалившейся с его плеч.
Весна выдалась довольно ранняя, и дикие гуси целыми косяками потянулись с далекого юга в родные северные широты. Как раз в этот момент огромная стая показалась над морем и теперь неумолимо приближалась к беспечным викингам.
Птицы были уже почти над самым фиордом Торкланда, когда Магнус толкнул приятеля в спину:
- Эй, Олаф, похоже, пора укрыться где-нибудь, а то эти откормившиеся в южных странах птицы испортят нам настроение, обгадив с головы до ног.
Олаф лениво глянул вверх. Птиц было так много, что даже солнце скрылось за жирными тушками гусынь. Но самое неприятное было то, что эти твари летели точно на викингов.
-Твоя правда, дядюшка Магнус,- проговорил великий ярл и, любовно обхватив обеими руками недопитый бочонок, нехотя поплелся под навес.
В глазах Торкланда читалась некоторая апатия, он с удовольствием подставлял свои крепкие плечи под ласковые солнечные лучи и задумчиво опорожнял бочонок.
Впервые за много лет его не тяготили никакие заботы и невыполненные обещания, мало этого, его никто не гнал на весенние заработки. В родовом фиорде Торкланда стояла воистину лирическая тишина. Не трещала мельница, не сновали расторопные слуги, не звучал громовой голос Асьхен, заметившей, что какой-то нерадивый трелл позволил себе остановиться, чтобы перевести дыхание. Не мычали коровы, куры не обгаживали двор.
Просто как-то поутру Олаф проснулся с больной головой от воплей никак не желающей разродиться свиньи и, разъяренный, выскочил во двор, размахивая мечом. Он велел всей челяди убираться к йотуновой матери и прихватить с собой всю живность. "Но недалеко",- добавил он, немного придя в себя на легком утреннем морозце.
Самоубийц, желающих возразить ему, не нашлось, ведь Асьхен осталась в Ингленде, а кроме нее вряд ли нашелся бы хоть один человек во всей округе, способный воспротивиться воле Олафа. Разве что Магнус Бочка Эля, да и то лишь с помощью откровенного шантажа: мол, будешь ворчать, дядюшка Олаф, не принесу в гостинец эля из моего -погребка. А эль у Магнуса был воистину лучший на всем северном побережье, и Олаф с ним во всем соглашался.
Но в данном случае сосед Торкланда был полностью солидарен со своим великим товарищем, так как не был большим охотником до кровавых набегов и уходил в вик только в случае крайней нужды. На ближайшие же лето и зиму в хозяйстве Магнуса добра хватало, и он собирался беспечно провести теплое время года в обществе старого друга. Для этого он уже перевез запасы своего эля в погреба Олафа Торкланда и был только рад, что воин выгнал всех домашних жить на горные пастбища. Он, как и Олаф, с удовольствием наслаждался тишиной, стоящей в фиорде. Правда, пару прислужниц пришлось оставить, кому-то надо же было стряпать на кухне. Но им строго-настрого велели не попадаться хозяину на глаза.
Дорогая же подруга Асьхен, твердо усевшись на инглендский трон, поставила Торкланду ультиматум: либо менять свой образ жизни, прекращать такие милые сердцу викинга застолья и потасовки, либо убираться к йотунам в Нифльхейм. Олаф сплюнул на провонявшее падалью побережье ненавистной саксонской земли и, взойдя на борт верного "Йормунганда", отправился в отчий дом.
Плывя на родину, Олаф со злости разорил миль сто франкского побережья и тут только понял, что он теперь свободен! Вольный ветер ласкал его мужественное лицо. Торкланд снова был самим собой, словно рыба из сети рыбака, вернувшаяся в родную стихию, он радостно наслаждался бескрайними просторами Северного моря и крепко сжимал в руках стир.
Хвала Одину, великий ярл сбросил с могучих плеч золотые королевские цепи, и ничто теперь не могло его заставить снова стать королем.
Вернувшись в Урманленд, Торкланд бурно отпраздновал свое возвращение. Всю зиму в фиорде Торкланда не стихали радостные крики приветствий и вопли покалеченных в доброй застольной драке. Но с наступлением весны большинство соседей ушло в вик, да и Олафу вдруг захотелось тишины.
"Великий Один, как хорошо сидеть в компании доброго соседа и потягивать эль, греясь на солнышке",- думал разомлевший Торкланд под барабанную дробь сыплющегося с небес на крышу навеса гусиного помета.
- Может, тебе и тазик с теплой водой под ноги поставить? - вдруг прервал сладострастные мечтания чей-то ехидный голос.
Обозленный таким нахальством, Олаф оскалился и огляделся по сторонам. Магнус тут был ни при чем, он сам удивленно озирался, видимо, голос послышался и ему.
- Что головой мотаешь, словно пес блохастый, я что, должен, по-твоему, торчать под градом этого дерьма? Я здесь, у тебя над головой, под навесом.
Викинги разом подняли головы вверх. Над ними, вцепившись когтистыми лапами в поперечину, поддерживающую крышу, сидел огромный ворон и, презрительно прищурив один глаз, в упор смотрел на Торкланда. Магнуса он, казалось, вовсе не замечал.
- Мунин, ты откуда? - удивленно спросил Олаф.
- Сам ты Мунин, не можешь отличить солидного ворона от едва оперившегося птенца, я Хугин,- проворчал ворон.
- Оно и видно, что ты хрень пернатая,- сплюнул на землю Торкланд.- Ну, выкладывай, чего прилетел?
- Ты, выродок рода человеческого, как ты смеешь называть меня, посланца Одина, таким грязным словом! - возмущенно закаркала птица.- Да стоит мне только намекнуть Великому, что ты нехорошо со мной обращался, и не видать тебе Валгаллы! Ну а пришел я за тобой, ты нужен Одину, неблагодарный, собирайся и пошли.
- И не подумаю,- ответил Торкланд.
Прошедшие годы научили держаться его подальше от богов, а насчет своего попадания в Валгаллу он не сомневался, его-то возьмут в любом случае, кому там еще быть, как не ему, великому воину Олафу Торкланду.
- Ты смеешь не подчиниться величайшему из асов? - Вещий ворон удивленно разинул клюв.
- Я не только смею, я еще и не подчиняюсь. Пусть присылает ко мне со своими поручениями кого-нибудь повежливее. Или дай мне выщипнуть самое роскошное перо из твоей задницы, тогда, может быть, я и соглашусь выслушать тебя.
- Да ты знаешь, грязный червь, слепленный из глины, что Один низвергнет на твою голову потоки проклятий, которые сбудутся все до единого! - негодовала птица.
- Не сбудутся,-спокойно возразил Олаф, еще раз отхлебнув эль из бочонка,я скажу Одноглазому, что ты, мерзкая птица, мне вообще ничего не говорил. А в Асгарде всем известно твое желание умереть. Также все знают, что Один не дает тебе этого сделать, потому от тебя можно ждать любой выходки, чтобы разгневать Великого и этим заработать немедленную отправку в чертоги Хель.
- Ну, знаешь! - возмущенно каркнул Хугин и, взмахнув крыльями, вылетел из-под навеса, едва увернувшись от руки викинга, пытавшегося схватить птицу за хвост.
Гусиная стая уже давно скрылась в направлении Лапландии, и Олаф, сладко потянувшись, все еще не выпуская из рук бочонка, вышел во двор. Ему до безумия не хотелось участвовать в очередных играх богов, но ярл понимал, что если дело серьезное, то ему не отвертеться от навязываемого поручения.
Сидевший рядом с Торкландом Магнус прекрасно понимал своего соседа и не желал бы оказаться в его шкуре. В такие минуты Бочка Эля был счастлив, что не так грозен, как Олаф, и боги вовсе не интересуются его скромной персоной. Однако он был благодарен асам за то, что те научили его варить такой вкусный эль, благодаря которому могучий Олаф и стал ему лучшим другом.
Тем временем Олаф, погрузившись в неприятные размышления, помрачнел и, как всегда в такие моменты, стал поглощать эль двойными глотками. Пустой бочонок, глухо стуча по деревянному настилу двора, покатился прочь, и его место в руках грозного Торкланда занял следующий.
В этот момент в ворота кто-то постучал и, не дожидаясь ответа, вошел. Об этом сообщила скрипнувшая калитка.
- Кого это Локи принес? - ругнулся ярл.- Я же сказал, что, если кто заявится без приглашения, голову откручу!
Из-за сарая показался длинный нос ветхой старухи, которая, семеня своими слабыми ногами и покачиваясь на ходу, заковыляла в сторону викингов, ничуть не смутившись грозными окликами Торкланда.
- Что тебе надо, ведьма Хельдегарда? - брезгливо спросил ее Олаф.
Торкланд никогда не слышал, чтобы колдунья покидала свое жилище, особенно днем, и этот случай вызвал в нем искреннее любопытство.
Тем временем старушенция подкатилась к мужчинам и, самым нахальным образом откупорив бочонок эля, сделала огромный глоток. Кислый напиток потек по ее морщинистому подбородку и седым волосам, свисающим до земли. Она поставила бочонок на землю и, усевшись на него сверху, смачно высморкалась в свои белоснежные кудри.
- В общем, так, великий ярл, собирай манатки. Великий Один ждет твоей помощи, Я сидела и дремала в своей лачуге, когда ворвался вещий ворон и разбудил меня. Хугин от негодования не мог выговорить ни одного слова, так был возмущен тем, как ты с ним обошелся.
Воины рассмеялись, на мгновение прервав рассказ старухи, но ведьма использовала эту передышку для того, чтобы вытащить из-под себя бочонок и хлебнуть еще.
- Так вот,- продолжала она,- когда к ворону вернулся дар речи и он передал мне вашу беседу, я отмахнулась от него, зная твой нрав, Олаф. Но тут вокруг такое началось! Руны слетели со своего места и, налившись кровью, сложились в письмена. Я четко по ним прочитала, что Один в опасности, да что там Один, весь наш мир в опасности, и ты можешь помочь. Я читала, а кровь так и стекала с рун. Поэтому я немедленно отправилась в твой фиорд.
Ведьма вновь вытащила из-под себя бочонок и в третий раз приложилась к отверстию. Пустой сосуд звонко грюкнул об землю, и колдунья опустила на него свой зад. Было заметно, что она несколько захмелела.
Торкланд не собирался менять своего решения из-за ворчания ветхой старухи и, стукнув кулаком по стене сарая, о которую опирался, сухо проговорил:
- Никуда я не пойду, плевать я хотел на дела асов, пусть сами разбираются. А я останусь здесь, в своем фиорде.
- Ну и оставайся, упрямец! - воскликнула пьяная ведьма.- А раз боги велели мне тебя доставить куда надо, то я это непременно сделаю, не зря во мне пульсирует какая-то неведомая ранее сила!
Старушенция выпрямилась и расправила плечи. В один миг она стала выше и шире, ее седые волосы приобрели цвет воронова крыла и стали гуще, они поднялись, образовав ореол вокруг головы. С моря вдруг подул ветер, мигом перешедший в страшный шквал. Олаф и Магнус схватились за столбы, поддерживающие навес, иначе ураган унес бы их прочь. В центр двора ударила молния, и земля под ногами закачалась. Раздался хруст, и огромный пласт почвы и скальной породы стал подниматься в воздух. Это было невероятно, но фиорд Торкланда поднялся в небо, он взлетал вместе с домом, с надворными постройками, вместе с погребами, кладовыми и скотным двором, с корабельными сараями и даже со скалами, окаймлявшими узкий залив, ведущий из моря к имению славного викинга.
У Олафа волосы тоже встали дыбом, ярл перехватил одной рукой свой сосуд, который он так и не уронил, несмотря на все превратности судьбы, и пересохшими губами приложился к отверстию, надеясь содержимым прочистить себе мозги. Но как раз в это время летающий остров качнулся, очевидно попав в воздушную яму, и эль потек не в то горло.
- Ах вы, сукины дети! - возмутился викинг.- Мало того что изуродовали кусок земли, причем лучшей во всем Мидгарде, так еще и надо мной издеваетесь! Чтоб вам Гарм головы поотгрызал! - выругался Олаф.
Торкланд обращался не к старой ведьме, которая стояла сейчас, замерев в молчаливом экстазе, обратившись молодой девушкой. То, что сейчас происходило вокруг, ей самой было явно не под силу. Он знал эту дряхлую женщину с детства, ее колдовства не хватало даже на то, чтобы отвести от себя летящую в лоб шишку, пущенную твердой рукой будущего воина, или предвидеть, что в высокой траве натянута веревка и она сейчас разобьет себе нос на смех проказливой детворе. Так что Торкланд ни на минуту не усомнился, что через старуху действуют другие, более могущественные силы. Он мог бы сильно ударить ведьму, что вывело бы ее из транса и прервало колдовство, но боялся, что шлепнется вместе с фиордом вниз, а потому удовлетворился ругательствами в перерывах между глотками. Хвала Одину, фиорд больше не проваливался в воздушные ямы. Земля внизу уже совсем скрылась из виду. - Ну, дядюшка Олаф, влип я в историю по твоей милости, вернемся домой, я отплачу тебе той же монетой,- укоризненно произнес Магнус Бочка Эля, покачивая светлой шевелюрой.
Олаф не стал спорить со старым пьяницей - его внимание поглотил окружающий мир. Небо вокруг было прекрасным, оно светилось невиданной доселе голубизной и завораживало взгляд. Даже великий ярл, лишенный тяги к созерцанию красот природы, не мог отвести взгляд от этого зрелища.
Чем дольше продолжался полет, тем прозрачнее и чище становился окружающий небосвод. Исчезли даже легкие маленькие облачка, болтающиеся на небе Мидгарда едва заметными клочками и в ясную погоду. Голубизна была идеальной. Не было ни единой точки в окружающем пространстве, за которую мог бы зацепиться острый взгляд морского волка. Глаза от напряжения заболели, и Торкланд переключил внимание.
Теперь он смотрел на ведьму, все еще пребывающую в состоянии транса. Женщина стояла, раскинув руки и закрыв глаза, по ее телу то и дело проходила какая-то пульсация, заставляющая вздрагивать свисающие с плеч лохмотья. Стоящие дыбом черные волосы искрились разноцветными огоньками, свечение которых сопровождалось щелчками и потрескиванием.
Олаф презрительно плюнул ведьме под ноги, он терпеть не мог колдовство. Встав с бочки, на которой сидел все это время, Торкланд отворил дверь дома и зашел внутрь.
Посреди жилища горел костер, над которым коптилось мясо, умело насаженное на вертел. По всей видимости, мясо давно не переворачивали, и оно уже начало подгорать.
Из-под лавки торчал зад внушительных размеров и дрожал так, что подпрыгивала вся скамья.
Торкланд подошел поближе, нагнулся и, подняв тяжелую лавку, отшвырнул в сторону:
- Эй, Герда, хватит создавать землетрясение, пока ничего страшного с тобой не случилось, а вот если я останусь без обеда, что-нибудь нехорошее точно произойдет.
Герда была пожилой женщиной, оставшейся в фиорде прислуживать и готовить еду великому ярлу и его гостю. Услышав грозный голос своего хозяина, она подняла голову и внимательно посмотрела на Торкланда, потом огляделась по сторонам.
- А что, нас еще не раздавили ужасные великаны? - искренне удивилась женщина, найдя убранство помещения в относительном порядке, точно в таком, каким она оставила его до начала светопреставления.
- А какого йотуна им делать в Мидгарде? Просто мы летим в гости к Одину. Великий так уважает меня, что не стал утруждать утомительным путешествием, а решил доставить со всеми удобствами,- самодовольно ответил Торкланд.
- А! А я думала, что настал Рагнарек! - облегченно вздохнула Герда и, поправив задравшуюся юбку, встала на ноги.
Объяснение Олафа ее вполне успокоило. Раз в этом деле был замешан ее хозяин, значит, тут не было ничего необычного, и женщина занялась своими привычными обязанностями.
- Ай-яй-яй,- запричитала она, суетясь вокруг пригорающего обеда.- Ты хоть бы предупредил, прежде чем устраивать такое безобразие, теперь будешь есть горелое мясо.
- Ничего, не впервой,- буркнул Олаф и пошел обратно.
Магнус сидел все на том же месте с таким видом, словно все происходящее его не касается, и монотонно потягивал эль.
- Эй, Олаф, мы, кажется, прибыли на место,-сказал он, увидев Торкланда.
Земля была уже так близко, что ее было видно даже через частокол, окаймляющий усадьбу. Олаф подошел к воротам и, распахнув калитку, глянул себе под ноги, изучая встречающий его мир. С первого взгляда было понятно, что это не Мидгард.
Внизу расстилался буйный лес, состоящий из не виданных Олафом ранее деревьев. Огромные листья по размерам напоминали скорее рыбацкие лодки и окрашены были так ярко, как никогда природа Мидгарда не разукрашивала свои растения. Воздух был свеж и прозрачен настолько, что позволял разглядывать очертания предметов, находящихся на самой линии горизонта.
Летающий фиорд Торкланда опустился к самому лесу и поплыл параллельно земле, едва не задевая макушки исполинских деревьев. Так он летел довольно долго, и Олаф, устав от созерцания изумрудного моря, вернулся в компанию Магнуса Бочки Эля.
- Что ни говори, а во всех мирах нет ничего удивительнее старого доброго эля,- философски заметил товарищ, подталкивая к Торкланду новый бочонок.
- Эй, пьяницы, жрать готово,- раздался голос заботливой Герды, по всей видимости уже полностью оправившейся после пережитого потрясения.
Кухарка осторожно выглянула на улицу и Опасливо покосилась на расстилающиеся вокруг окрестности.
- Эй, хозяин,- недоверчиво спросила она у Торкланда,- а ты уверен, что мы в приличном месте, а не в каком-нибудь Йотунхейме?
- Уж за это будь спокойна, старая карга, то, что это не Йотунхейм, я тебе ручаюсь. Разве что, пока я отсутствовал, великаны засадили свою ледяную пустыню деревьями.
Тем временем местность стала заметно повышаться, появились холмы, поросшие густой травой и низким кустарником. Фиорд Торкланда подлетел к одному из них и мягко опустился на вершину. Олаф понял, что путешествие закончено.
Стоящие дыбом волосы на голове ведьмы вдруг опали, и женщина безвольно рухнула на землю. Однако вопреки ожиданию Олафа ведьма Хельдегарда не приняла свой старческий образ, а осталась лежать молодой, разбросав в стороны руки.
- Ну, пусть только очухается, карга, я ей намылю щею,- процедил Торкланд, перешагивая через бесчувственное тело.
Он опять подошел к воротам и ступил на чужую землю. фиорд приземлился удачно, так четко состыковавшись с местным рельефом, что люди могли спокойно выйти за пределы усадьбы.
Ярл попрыгал по чужой траве и, нагнувшись, пощупал ее руками, она казалась самой обыкновенной, может быть, чуть мягче и приятнее на ощупь, чем в Мидгарде. Олаф пошел дальше, под сень изумрудного леса.
Такого разнообразия растительности викинг еще не встречал, несмотря на то что побывал во многих землях как в Мидгарде, так и в других мирах, сотворенных богами. Огромные деревья, которые люди наблюдали, подлетая сюда, росли довольно далеко друг от друга, их широкие, как вся усадьба Торкланда, стволы встречались не так часто. Между ними буйно зеленели растения поменьше, хотя по меркам Мидгарда многие из них имели весьма внушительные размеры.
- Эй ты, лежебока, не желаешь ли прогуляться, кости размять? - позвал Магнуса Олаф.
- Нет, дядюшка, валяй сам, а мне и здесь хорошо,- ответил сосед, и слух Торкланда уловил знакомое бульканье опорожняемого бочонка.
- Ну и Гарм с тобой,- ответил могучий ярл и, повернувшись, зашагал вниз по склону холма в сторону шелестящей изумрудной стены.
Вскоре растительность вокруг начала густеть. Идти стало совсем трудно, и Олаф решил было повернуть обратно, как вдруг перед ним появилась невесть откуда взявшаяся тропа. Дорожка начиналась ниоткуда. Просто от пенька, но натоптана была так сильно, будто по ней постоянно ходили толпы народа. Торкланд пожал плечами, но любопытство взяло верх, и Олаф ступил на тропу.
В глубине подлесок не был таким густым, как на опушке, и ярл шел свободно, оглядываясь по сторонам. Глаз уже стал привыкать к яркости красок местной природы, и великому воину окружающая обстановка потихоньку начала надоедать. Олаф прошел уже две или три мили, а тропинка все тянулась, уходя в чащу.
Неожиданно из-за кустов до слуха человека донесся щенячий скулеж.
- Хвала Одину, хоть что-то новенькое! - обрадовался Олаф и раздвинул ветки.
И увидел большого белого волка. Его передняя лапа была зажата створками капкана. Зверь был хоть и матерый, но вел себя совсем не по-взрослому, он метался и скулил, словно маленький волчонок.
Подчиняясь какому-то внутреннему голосу, Торкланд наклонился и освободил зверя.
- Благодарю тебя, светлый ас,- раздался человеческий голос из волчьей пасти,- когда наступит Рагнарек, я припомню оказанную мне услугу и пощажу тебя.
- Ты - меня? - усмехнулся Торкланд.- Да я мог бы разделаться с тобой голыми руками, жалкий щенок!
- Ты недооцениваешь меня, ас. Даже сейчас, в младенчестве, я сильнее тебя. Этот капкан смог сдержать меня только потому, что подлые ваны наложили на него заклятие, и меня держало не дерево, а их колдовство. Я могу порвать любую цепь, хоть еще и мал, а ведь, когда наступит Рагнарек, я вырасту до неба, ведь недаром меня прозвали Фенриром. А как тебя зовут, ас, что-то я тебя не помню?
- Меня зовут Олаф Торкланд,- отрекомендовался викинг.
- Запомню. И при встрече отплачу добром,- покачал головой молодой Фенрир и, повернувшись к Олафу задом, медленно побрел в чащу.
"Ну и дела! - соображал Торкланд.- Опять влип в переделку! Это же надо, разговаривать с самим Мировым волком. Да, и чего это он меня все время называл асом?"
Погрузившись в размышления, Торкланд не заметил, как ему на плечи опустилась веревка. Викинг пришел в себя, когда петля стала затягиваться.
- Что, мерзкий ас, попался?! - раздались крики за спиной ярла.- Вяжи его, ребята!
Вокруг викинга появились какие-то люди, напомнившие великому воину трудолюбивых керлов с его родины. Но здесь они вели себя не как обычные рыбаки и пахари. Особенно бросилось в глаза Олафу то, что среди них не было ни одного рыжего или светловолосого, все они были смуглые, с длинными черными волосами. Каждый из них отличался косой саженью в плечах и могучим телосложением. Но как бы грозно ни размахивали незнакомцы своими страшными дубинами, опытный глаз Торкланда сразу определил, что их сила от сохи, а не от меча. Уж больно неуклюже, по-крестьянски двигались эти люди.
Олаф расправил плечи, но веревка, опутывавшая славного ярла, не поддалась, и ярл удивился. Ведь такую веревку могучий Торкланд мог порвать без труда. Викинг едва увернулся от летящей ему в голову дубины и попробовал еще раз. Раздался треск, стало посвободнее, но веревка опять выдержала. И в этот момент Олафа достали. Один наиболее ловкий незнакомец с маху засадил своим орудием прямо в лоб Торкланду. Палка сломалась. Но Олафу стало больно. В один миг пришедший в бешенство викинг разорвал надоевшую веревку и выхватил меч. Руки, ноги, головы наглецов покатились на тропу, изумрудная листва окрасилась кровью. Противники пытались оказать сопротивление, но становились лишь смазкой для его меча.
- Ты, Нъяр, говорил, что веревка заколдованная, а что на самом деле? крикнул один незнакомец другому.
-Я, честное слово, всю ночь провел в ворожбе,- оправдываясь, ответил Нъяр.
- Так вот почему я не смог сразу разорвать эту никчемную нитку, мерзкие колдунивдки! - вскричал разъяренный Торкланд.
Викинг наступал, размахивая своим полутораручным мечом, и враги, не выдержав, побежали. Олаф бросился вдогонку, однако преследуемые оказались прыткими ребятами. Они стали отрываться от погони, но и Торкланд прибавил шагу. Неожиданно удирающие незнакомцы выскочили на поляну, посреди которой стояла бревенчатая избушка. Точно такие, какие строят славены на севере Гардарики. Чужаки вскочили в строение и захлопнули за собой дверь. Олаф с разбегу врезал плечом в дубовые доски. Избушка задрожала, но дверь выдержала.
- Ах вы, блохи из шкуры немытого Гарма,- досадливо выругался викинг и отошел на шаг, размышляя, с какой стороны начать штурм дома.
Для начала Торкланд попробовал еще раз вышибить дверь. Страшный грохот потряс окрестности, но результат остался прежним. Ярл снова остановился и еще чуть-чуть подумал. Однако тут его натура взяла верх над рассудительностью. Все мысли вмиг покинули могучую голову, уступив место неудержимой нордической ярости, и Торкланд что есть силы всадил острие меча в несокрушимую преграду. И преграда вдруг начала сокрушаться. Меч вонзился в доску и пробил ее насквозь. Олаф замолотил как одержимый, с каждым ударом откалывая от двери внушительный кусок. Наконец он пнул ногой, и остатки изуродованной двери разлетелись в щепки. Герой тяжелой поступью вошел в помещение. Там никого не было.
Торкланд не смог даже выругаться, так как его массивная челюсть оттянулась чуть ли не до пола. Враги исчезли, как сквозь землю провалились. Второго выхода в доме не было, а маленькие окошки, через которые с трудом мог протиснуться разве что ребенок, были целыми. Торкланд внимательно оглядел обстановку и со злости стукнул кулаком о скамью. Доска хрустнула и переломилась.
Вдруг из-за печки что-то вылетело и ударило Торкланда прямо в лоб. Больно не было, ибо это был всего-навсего большой старый валенок. Торкланд пришел в неистовство, он подскочил к печке и треснул по ней своим оружием, выбив кирпич.
- Зря стараешься, дылда,- раздался голос откуда-то из противоположного угла.
Взбешенный Олаф повернулся в другую сторону, выставив впереди себя клинок, но опять никого не увидел. В великом гневе Торкланд разрубил надвое неудачно подвернувшуюся под руку уже и так треснувшую скамью.
- Ну что ты мебель ломаешь, дурашка, самому же присесть некуда будет, медку испить,- продолжал все тот же насмешливый голос.
Так и не получив выхода, ярость великого воина пошла на убыль, и он, напоследок оглядевшись по сторонам в надежде, что все-таки удастся кого-нибудь убить, махнул рукой и плюхнулся на вторую, еще не уничтоженную, скамью. Рука автоматически потянулась за кувшином, стоящим на столе, и Олаф сделал глоток. Это был хмельной мед, причем мастерски приготовленный. Настроение Торкланда стало заметно улучшаться.
- А ты сам-то кто? - спросил он таинственного незнакомца.- Надеюсь, не из тех, кто напал на меня в лесу?
- Нет, не из тех, то были ваны, а я Подлюк. Мне и нападать-то нечем, я бестелесный. Вот только валенком бросаться и умею.
- Ха, Подлюк, говоришь? А скажи-ка мне, дядюшка Подлюк, если ты такой умный, чего это ваны на меня нападать вздумали? - продолжил расспрашивать собеседника Торкланд, одновременно потягивая душистый мед.
- Странный ты какой-то, ас. О таких вещах спрашиваешь, будто бы не знаешь, что между вами, асами, и ванами уже тысячу лет идет жестокая война,- ответил Подлюк.
- Да? - удивился викинг.- И что же, с этими ванами, мужиками неотесанными, боги тысячу лет справиться не могут?
- Какие боги? Великий и единый бог, создатель Вселенной, всесильный Имир не суется в эти грязные дела, а больше богов я не знаю.
- Как не знаешь, а асы? - настаивал Торкланд с распахнутыми от удивления глазами.
- Асы - боги? Ну, ты меня насмешил. У тебя, похоже, скромности никогда и не бывало. Ну посмотри на себя, ас, какой же из тебя бог? Вы только и умеете, что мечом размахивать, правда, делаете это весьма недурно, но ведь на стороне ванов колдовство!
Торкланд задумался. Здесь асов никто не почитает, да и его самого причисляют к роду Великих. Он еще хлебнул меду и смачно высморкался в кулак:
- А скажи мне, Подлюк, почему все здесь, и ты в том числе, называете меня асом? На самом деле я чужеземец и просто случайно забрел в ваши края.
- Ты, прохожий, мне мозги не мути. Кстати, как там тебя зовут?
- Олаф Торкланд.
- Так вот, Олаф, ты свои саги будешь кому-нибудь другому рассказывать. И вообще советую не рассчитывать на то, что тебе кто-нибудь еще поверит. Ты высок, строен, силен, свиреп, еще и рыжий. Хотя бы бороду перекрасил, прежде чем врать начинать. А твоя история про другие земли, наверно, тебе в пьяном угаре приснилась. Все - и асы, и ваны, и альвы, и йотуны,- каждое разумное существо знает, что нет другой земли, кроме этой, на которой мы сейчас находимся.
- Как нету? Посмотри на меня, Подлюк, я вот перед тобой, человек из Мидгарда.
Какое-то время в комнате стояла тишина. Потом вдруг голос продолжил:
- Ты, ас, или дурак, или притворяешься. Что такое "человек"? Что такое Мидгард? Я таких слов не знаю, и вообще хватит из .меня идиота делать. Допивай свой мед и иди куда шел. А не хочешь идти - не иди, дело твое, а мне ты надоел,- закончил беседу Подлюк и замолк.
Олаф тоже молчал, переваривая своим титаническим мозгом полученную информацию и допивая мед. Наконец кувшин опустел, и Торкланд швырнул его об печку, надеясь разозлить Подлюка. Но в ответ ничего не последовало, и даже валенок остался лежать на полу недвижимый.
- Ну и йотун с тобой, недоумок бесплотный,- прохрипел могучий ярл и, поднявшись, вышел на улицу.
Он несколько раз обошел вокруг избушки, но следов бегства ванов так и не нашел. Уже вечерело, и стоило вернуться домой. Торкланд ступил на тропу и пошел обратно, по направлению к своему фиорду.
Дорожка так же монотонно тянулась между изумрудных деревьев, то спускаясь вниз, то поднимаясь на очередной холм.
Прошло много времени, и Торкланду показалось, что что-то происходит не так, что назад он движется гораздо дольше, чем вперед. Случись такое в Мидгарде, Олаф наверняка решил бы, что перебрал лишнего и, следуя своей твердой натуре, продолжал бы двигаться вперед, несмотря ни на что. Но это был чужой мир и, как уже понял викинг, мир, полный мерзкого колдовства. Торкланд решил было призвать на помощь Одина или еще кого-нибудь из Великих, как это всегда делают викинги, когда сталкиваются с неведомым, но вспомнил, что если верить россказням Подлюка, то Один, да и любой другой из асов, почему-то в этом мире имеют могущества не больше, чем у него самого. Самое разумное сейчас было положиться на волю норн и уйти с заколдованной тропинки в глубину леса. Конечно, была опасность заблудиться в этих исполинских дебрях, но если заблудишься сам, то всегда есть шанс рано или поздно найти дорогу назад. А если тебя путают умышленно, то кто. поручится, что тебя отпустят?
Торкланд глянул по сторонам и, пригнув голову, ринулся в ближайшие кусты. Солнце уже почти зашло, и под сенью деревьев стояла настоящая темнота. Олаф бежал на предельной скорости, то и дело спотыкаясь о торчащие из-под земли корни деревьев. К большому удивлению воина, он ни разу не встретил мертвых гниющих стволов и старых опавших листьев,
- Здесь лес не умирает! - осенила Торклацца догадка,- Где-то я такое уже видел.
Тьма полностью окутала изумрудный лес, а.славный ярл все бежал и бежал. Он знал, что останавливаться нельзя. Ночь - это самое удобное время для колдуна и не очень-то подходящее для воина. Ему надо было только протянуть до утра, а там он покажет этим уродам, что такое добрый клинок в руках славного ярла Олафа Торкланда.
Возможно, ночь уже подходила к середине, когда Торкланд почувствовал, что зверски устал. Пробираясь по темному лесу, Олаф пытался все время забирать влево, двигаясь вокруг холма, на вершине которого стоял его фиорд, чтобы не очень далеко углубиться в чащу. Но на самом деле это были только его догадки. Точно сориентироваться Торкланд не мог и прекрасно понимал это.
Взбираясь на один из холмов бесконечного леса, Олаф вдруг почувствовал, что его правая нога провалилась в какую-то яму. Викинг упал на левое колено, пытаясь удержать равновесие, и всем телом рухнул вниз, увлекая за собой пласт земли. Летел он недолго и приземлился вполне мягко. Самым большим неудобством, причиненным великому воину, была земля, залепившая рот, нос, уши и засыпавшаяся даже за шиворот.
Лишь только ноги Торкланда почувствовали под собой опору, как ярл разразился всевозможными проклятиями в адрес всех существ, населявших все двенадцать миров, перечисленных в "Прорицании вельвы".
- Ах вы, толстые неуклюжие йотуны Нифльхейма, чтоб вам вечно жариться в пламени Суртовой печки, а вам, огненным, на их место в вечный холод,- ругался Торкланд, вытряхивая землю из одежды.
- Кто это тут свалился мне на голову, да еще поминает йотунов нехорошим словом? - раздался голос в темноте.
Олаф замер от неожиданности и положил ладонь на рукоять меча. В темноте защелкало огниво и ярким пламенем вспыхнул светильник. Взгляду Торкланда открылось безобразное существо огромных размеров. Это был йотун.
К немалому удивлению ярла, великан сидел на краю здоровенной кровати в рубашке из дорогого сукна и ночном колпаке. Рядом возвышался мощный стол, на котором и горел зажженный светильник. Вдоль стен стояли стеллажи, полные пергаментных свитков. Вообще пещера была удивительно аккуратной, и здесь даже не смердело. Олаф был уверен, что йотуны ходят под себя. Прямо над ним в потолке зияла дыра, через которую, собственно, ярл и попал в логово великана.
- А, это ас,- спокойно перевел дух йотун,- ну где можно найти мастеров сквернословия искуснее, нежели асы, мог бы и сразу догадаться. Ну, присаживайся, рассказывай, что с тобой стряслось.- Великан указал Торкланду на скамью.
В молодости Олаф непременно схватился бы за меч, чтобы заткнуть пасть презреннейшему из существ, позволившему себе разинуть ее в присутствии его, честного ярла. Но годы научили Торкланда терпимости, и викинг стал иногда выслушивать собеседника прежде, чем снести ему голову. Тем более сейчас ярл очень устал.
- Ты откуда здесь взялся? - продолжил расспросы йотун, едва дождавшись, пока гость взберется на его скамью.- Насколько я знаю, на этой земле полностью хозяйничают ваны. Стоп! - Радушный хозяин поднял руку, призывая к тишине, и, подойдя к пробитому в потолке отверстию, потянул воздух своим уродливым носом.Кажется, я понял, тебя они как раз и преследуют, я чувствую их магию.
Йотун начертал в воздухе какие-то знаки, и насыпавшаяся на пол пещеры земля поднялась вверх и залепила провал.
-Это всегда так бывает, когда создаешь что-либо с помощью колдовства, вечно в искусственной структуре найдется изъян, и вот на тебе. Пещера была бы гораздо надежнее, если бы ее вырыли лопатой. Но это дурной тон - владея высоким искусством магии, уподобляться вам, асам, единственным существам, не владеющим знаниями. Ладно, отдыхай, сюда ванам с их примитивной ворожбой не добраться, а утром я выпущу тебя через другой выход.
Йотун уже собирался погасить светильник, когда Торкланд остановил его.
- Постой, толстозадый,- сказал Олаф,- ты меня сейчас назвал асом. Но я не ас, я прибыл из другого мира. Он называется Мидгард, и асы у нас боги. Они создали людей, к племени которых я отношусь.
- Какие глупости, мир един и уникален, а асы сами не способны ничего создать. Они умеют только разрушать. Это ваше ненормальное племя спровоцировало войну с ванами, и то, что ты в ответ на гостеприимство так неучтиво ко мне обращаешься, лишь подчеркивает твою принадлежность к этому хамскому племени. Тебя, ас, видимо, сильно ушибло ванской магией, раз ты напридумывал таких небылиц.
Брови Торкланда сошлись к переносице, а мощная нордическая челюсть злобно защелкала, готовая перегрызть горло наглецу, позволившему себе предположить, что он не в своем уме.
- А как же Рагнарек, а пророчество вельвы? - предъявил последний аргумент викинг.
- Какой Рагнарек? - Великан скорчил удивленную физиономию.- А вельва это, наверно, та малолетняя девчонка, что все время крутится возле источника и сочиняет сказки? Теперь я понял, ас, откуда ты набрался этой своей ереси. Ложись спать и не донимай меня больше. Завтра отправишься куда шел.
Йотун, с не терпящим возражения жестом, задул свечу и гулко брякнулся на свое ложе.
- Гармов выродок,- выругался Торкланд и, растянувшись на скамье, расслабил усталые конечности, но меч из ножен все же вытащил и, положив его под голову, сладко захрапел.
Проснулся Олаф оттого, что его кто-то аккуратно тряс за плечо:
- Эй, ас, вставай, пора тебе уходить, на улице день. Торкланд вскочил как ужаленный и стал беспокойно оглядываться по сторонам, на всякий случай перехватив меч на изготовку. Никакого дня не было и в помине. Мрачную пещеру великана все так же уныло освещала вчерашняя свеча.
- Слышишь, волосатый, эль есть? - угрюмо вопросил, Олаф первое, что спросонья взбрело ему на ум.
- На, грубиян.- Великан протянул викингу огромную кружку.
Йотунов эль на вкус был так же отвратителен, как и морда его хозяина. Но в сложившейся обстановке выбирать не приходилось, и славному ярлу пришлось довольствоваться и этим угощением. Викинг угрюмо опорожнял кружку, а радушный хозяин сидел в углу и нетерпеливо постукивал когтистой лапой, не в силах дождаться, когда же его незваный гость наконец соизволит убраться.
Торкланд слизал последние капли кислого хмельного напитка и, наконец почувствовав себя в норме, вытер мокрые губы концом рыжей бороды и повернулся к йотуну:
- А ну, толстый, показывай, где у тебя дверь.
- Нет у меня никаких дверей, и вообще в ту сторону, откуда ты пришел, сейчас тебе не попасть - ваны крепко заколдовали выход. Вали-ка ты лучше через черный ход.
Великан сделал многозначительный жест рукой, тут Торкланда как будто что-то сильно пнуло под зад, и викинг полетел в угол, в полете готовясь удариться головой об стену пещеры. Олаф ухватился за рукоять меча, чтобы сразу вскочить и разделаться с гадким йотунишкой, раньше, чем тот начнет снова колдовать. Но случилось неожиданное: голова и тело Торкланда прошли сквозь стену пещеры, и он выскочил на поверхность земли, словно вынырнул из-под воды. На этот раз даже не засыпав уши песком.
- Ну, поганое племя, дайте мне только добраться до вашей шкуры, я мигом выведу вас на чистую воду!
Солнце светило ласково, и поблизости, к великому сожалению, никого не было. Не найдя, кому бы выпустить кишки, Торкланд засунул меч в ножны и пошел в направлении, показавшемся ему наиболее привлекательным.
Судя по окружающему пейзажу, колдовство подземного йотуна выбросило его далеко от того места, где викинг провалился под землю. Здесь лес был менее густой и гораздо светлее.
Торкланд перебрался через овраг и вполз на господствующий над лесом холм. Его взгляду открылся большой город с каменными постройками и мощенными гранитным булыжником улицами. До города было далековато, и викинг не смог разглядеть снующих по его улицам людей. После короткого наблюдения викинг решил подобраться немножечко поближе.
Цепляясь за торчащие из земли корни деревьев и ветки кустарника, Олаф съехал по крутому склону холма и, отряхнувшись, направился к городу. Торкланд понятия не имел, в какой стороне находится его фиорд, и поэтому решил для начала обследовать местность и лишь потом пробовать вернуться домой. К тому же еще предстояло узнать, как попасть обратно в Мидгард и зачем вообще его сюда вытащили. Да ко всему прочему, Олаф был немало озадачен тем, как относятся в этом мире к великим асам. Их здесь держали за созданий низшего порядка, грубых варваров, ни на что не способных.
Пробираясь кустами, Торкланд подобрался к крайнему дому, стоящему по эту сторону городской стены, и огляделся.
Конечно, еще в недавнем прошлом великий воин не стал бы красться, словно вороватый кот, он вышел бы не сгибая спины, открыто, лицом к лицу встречая врагов. Но годы научили его и осторожности, тем более это был чужой мир, полный колдовства и коварства.
Викинг стряхнул с себя тоскливые мысли о родном Мидгарде и полностью сосредоточился на окружающей обстановке.
Тем временем калитка заскрипела, и в маленький уютный дворик вошли два чернобородых мужика, совсем таких, как те, что напали на него, только побогаче одетые и вооруженные мечами, а не палками.
"Ваны",- решил Олаф.
Он тенью перебрался через двор и заглянул в дверной проем.
Олаф относился к женщинам без особых симпатий и еще не зарезал ради них ни одного человека. Но то, что ярл увидел, ему не понравилось.
Один из вошедших держал за толстую косу рыжеволосую девушку, лежащую на полу. Другой что-то ей говорил, то и дело пиная ее носком своего сапога. Лицо женщины было перепачкано кровью, двумя струйками вытекающей из ноздрей. Видимо, ее успели как следует отлупить.
Вдруг пленница чернобородых каким-то образом взвилась в воздух и вцепилась зубами в руку державшего ее за косу мужчины. Тот взвыл от боли и разжал кулак. Женщина моментально отпрыгнула в другой конец комнаты и, схватив большой нож для разделки мяса, выставила его перед собой.
Ван усмехнулся и обнажил меч.
- Посмотрим, какие у тебя внутренности, дикарка, раз ты сама этого хочешь,- самодовольно усмехнулся он.
- Эй вы, треллы помойные, это я посмотрю на ваши поганые внутренности,раздался голос у них за спиной.
Враги обернулись. Торкланд не боялся этих двух, он дал ванам время прийти в себя и оценить обстановку. Они одновременно бросились на нежданного гостя, пытаясь использовать свое численное превосходство. Но великий воин лишь усмехнулся. Голова одного из нападавших тут же отделилась от шеи и, перелетев через всю комнату, упала на пол, забрызгав кровью лицо и грудь женщины. Второй прожил всего лишь мгновением дольше, меч Торкланда легко пробил его кожаные доспехи и раскроил брюхо так, что содержимое разлетелось по полу. Ван выпучил от ужаса глаза, разглядывая свои внутренности, и, рухнув на пол, так и застыл. Олаф вытер об него меч и подошел к женщине.
Рыжая, разрыдавшись, уронила голову на грудь избавителю. Торкланд растрогался. Ярл искренне не знал, что ему делать в такой обстановке. Слезы потоком текли по его мощному торсу, а великий воин готов был провалиться на месте, он молил Одина, чтобы сейчас в дом ворвались новые враги, множество врагов. Но за дверями лишь мягко шуршала листва раскачиваемых ветром деревьев...
- Ты странный, ас. Ты не знаешь ни нашей истории, ни положения дел в мире. Не вступись ты за меня, я думала бы, что ты, Олаф, шпион. Или родился где-нибудь в дикой глуши. Но ты слишком хорошо владеешь мечом, несомненно, у тебя богатая практика.
- Да, Ундин, ты почти права,- ответил собеседнице Олаф. Он решил на этот раз не рассказывать правды, чтобы его опять не приняли за придурка.- Я хозяин фиорда Торкланд ов, который стоит на холме, к сожалению, я заблудился и потерял туда дорогу, - продолжал свой рассказ Олаф, - я попался в ловушку, расставленную ванами, из которой меня вытащил знакомый йотун и отправил сюда, не оставив обратного адреса. А вокруг моего фиорда полно ванов, я убиваю их с малолетства, не могу заснуть, пока не прикончу десяток или два перед сном, от этого и взялось мое умение владеть оружием,- закончил вранье Торкланд.
- Ну тогда слушай, будет обидно, если такой славный парень, как ты, погибнет только потому, что прибыл из глуши и незнаком с обстановкой. Тебе, Олаф, наверно, известно, что мы с ванами воюем столько, сколько себя помним. Остальные существа нашего мира вроде бы поддерживают нас, но не активно, лишь для того, чтобы со-. хранить равновесие. Мы, асы, храбрейшие в мире воины,
но совсем не обладаем магией, и это самое слабое место. Этот город называется Вестгард. Он испокон веков принадлежал нашему племени, но ваны накрыли город сонной вуалью, и все жители Вестгарда заснули. После чего враги сложили тела спящих мужчин в большую клетку посреди города, а женщин пробудили и сделали чуть ли не рабынями. Захватчики издеваются над нами, как им захочется, правда, не всегда им это проходит даром, мы ведь все-таки гордые аскирии, но они отобрали все оружие, оставив нам для защиты собственного достоинства лишь палки и кухонные ножи.
- А что, если освободить воинов из заточения, надеюсь, что они уже проснулись? - поинтересовался Торкланд, потягивая эль, предложенный благодарной хозяйкой.
- Это невозможно, клетка окружена магической стеной, и сквозь нее не может пробраться ни одно живое существо,- ответила Ундин.
- Что, и сами ваны не могут пройти?
- Да, и ваны тоже, но там сидит страж, который каждый раз убирает стену, когда нужно попасть внутрь или, наоборот, выйти обратно.- Женщина обреченно опустила голову.
- Я убью их,- взревел Олаф, поддаваясь неожиданно нахлынувшей вспышке гнева.- Смердящие шакалы, гадкие крысы! - орал викинг.
Изрядно захмелев в процессе беседы, славный ярл достал меч и грозно потрясал им в направлении двери. К этому времени Торкланд опустошил большую часть хмельных запасов Ундин, припрятанных ею от алчных захватчиков.
Вдруг яростное словоизлияние пьяного ярла прервал валенок, вылетевший неизвестно откуда и с такой силой ударивший Торкланда в грудь, что тот плюхнулся мощным задом на дубовую скамью и чуть не прикусил собственный язык. Глаза его выражали крайнее удивление, он глянул на ударивший его предмет, теперь мирно лежащий под столом, потом перевел взгляд на гладкую стену.
- Попустись, ярл,- раздался из пустоты знакомый голос,- чем так орать, лучше бы придумал план, как перехитрить ванов. Или ты думаешь, что самый грозный? Что до тебя таких не было?
- Это ты, противный Подлюк? - спросил протрезвевший Олаф.- Как ты здесь оказался? Ты же ведь остался в лесной избушке.
- Я, а кто же еще,- ответила пустота,- а как я сюда попал, не твое дело, все равно глупым асам этого не понять.
- Кто это? - удивленно огляделась Ундин.
- Придурок невоплощенный, зовут Подлюк.- Олаф поднял из-под стола валенок и поставил на скамью.- Можешь отождествлять его с этой вещью, это, во всяком случае, единственное, что он умеет делать.
- Сам ты придурок неотесанный,- раздался голос. Валенок поднялся в воздух и снова полетел в Олафа, на этот раз викинг успел подставить меч, который вертел в руках, и снаряд Подлюка нанизался на острие клинка, словно на вертел. Чуть-чуть подергался и замер.
- Ладно, сдаюсь,- произнесло незримое существо.
- То-то,- усмехнулся Торкланд,- давай выкладывай, зачем пришел.
- Чтобы спасать твою дурную голову. Я тут посоветовался кое с кем и пришел к выводу, что в избушке ты, скорее всего, говорил мне правду. В таком случае ты действительно плохо знаком с нашим миром, тебе грозит множество опасностей, но я тебе помогу.
- Чем, валенком? - усмехнулся Олаф.
- Советом, дурак необузданный. Чем ты отличаешься от ванов? Вылей на голову черной краски и иди, освобождай своих рыжих варваров. А теперь прощай, ты меня утомил.
- А ведь это идея,- нарушила воцарившуюся тишину Ундин,- эти двое, которых ты убил, приходили сегодня за мной, чтобы отвести к клетке с пленниками. Я должна подавать нашим мужчинам сквозь прутья сырое мясо, потому что сами ваны боятся, что плененные асы в гневе схватят за руку кого-нибудь из них и задушат. Оставить пленников живыми приказала великая колдунья ванов Хейд, не знаю, зачем они ей нужны. Ваны же кормят наших мужчин сырым мясом, стараясь подчеркнуть этим их варварское происхождение. Никто из женщин нашего города не пожелал так унизить асов и предпочел смерть. Вчера они добрались до меня. Завтра ты, Олаф, потащишь меня за волосы к большой клетке на городской площади. По дороге будешь бить меня, унижать. Ты должен заставить ванов поверить, что ты один из них.
- А если они применят колдовство? - засомневался Торкланд.- Может, все-таки просто взять меч и всех убить?
- Нет, колдовство подействует, если мы попробуем покрасить твои волосы с помощью колдовства. Но у меня есть отличная черная краска из бузины.
Олаф задумчиво почесал затылок. Ему было жалко своей замусоленной рыжей бороды, он в последний раз вытер грязные руки о светлые волосы:
- Хрен с тобой, красотка, давай свою бузину.
