Флетчер бережно принял принесенную Вероникой в небольшой наплечной сумке коробку с ампулами — не было для него на всей Земле большей драгоценности. Хотя ампулы располагались в специальных ячейках, что сводило к минимуму риск разбить их, сенатор укутал коробку полосами ткани от разрезанной ножом плащ-палатки, а сумку повесил на плечо. Расставаться с ней он не был намерен.

Вероника уверенно вела за собой пятерых мужчин. В катакомбах тридцать седьмого уровня она ориентировалась великолепно. После часа пути через тоннели и пещеры, которые даже Хойланд, знакомый с планами, не нашел бы и за год, они прошли через замаскированную в стене узкую дверцу. За ней пролегал круглый горизонтальный тоннель, освещенный редкими желтыми лампами. Многочисленные боковые ответвления вели в темноту.

— Большинство этих нор — ловушки, — сообщила Вероника. — Мины, обвалы, колодцы, что хотите…

— Шпионов боятся? — обронил Рэнди с усмешкой.

— Своих они боятся, — отозвался Хойланд. — Заговорщиков…

— Теперь я понимаю, — промолвил Рэнди, — почему эта дверца даже не заперта.

— Не только поэтому, — сказала девушка. — Она ведь для экстренных случаев. А в таких случаях и ключа может не оказаться, и код может забыть или вообще не знать тот, кому придется действовать… Мало ли что… Но через эту дверь много куда можно попасть. А там, куда мы идем, конечно, все заперто…

Дальше следовал ряд вертикальных шахт с лестницами из ржавых металлических скоб. Прежде чем подтянуться и влезть в третью шахту от входа, Вероника предупредила:

— Нам предстоит ползти вверх до тридцать третьего… Как твоя рука, Рэнди?

— Могу раздавить еще хоть сотню стаканов.

— Тогда вперед…

Рэнди преувеличил. Уже на середине пути его рана начала отчаянно саднить, он в кровь искусал губы. Но хуже всего приходилось Волкову — давали о себе знать и возраст, и последствия пыток, и боль в боку. Хойланд и Эванс помогали ему, как могли, в тесной трубе, а сенатор Флетчер поддерживал Рэнди, видя, что с ним происходит. Мешали и тяжелые штурмовые винтовки, и вещмешки. Кое-что, менее нужное, пришлось бросить. Наконец один за другим вслед за Вероникой все втиснулись в горизонтальный коридор, там долго лежали, задыхаясь, на холодном металлическом полу.

Идти дальше пришлось полусогнувшись под низким потолком. Они миновали зону, где за тонкой сталью стены грохотала какая-то машина, наполняя тоннель вибрацией. А впереди дорогу загораживала массивная решетка со здоровенным замком.

— Все, дальше я не была, — призналась Вероника. — Ломать замки мне не под силу.

— Откуда же ты знаешь, что эта дорога ведет к залу триста тридцать восемь? — спросил Рэнди.

— Знаю. Чертила планы, сопоставляла. Тут ведь не только этот проход, есть и другие, но этот я лучше изучила, а в тех того и гляди напорешься на мину.

Хойланд приблизил ствол автомата к замку и короткой очередью вышиб его из петель. Вероника ринулась было вперед, но Хойланд отодвинул ее за спину.

— Стоп. Если кому-то суждено наступить на мину, желательно, чтобы это были не вы. Лишиться проводника — непозволительная роскошь.

Метров через двадцать, после двух поворотов, они уперлись в запертую железную дверь.

— Этот замок нашим ключом не открыть. — Хойланд подергал ручку. — Сработано на совесть.

Волков опустился на колени возле двери, посветил в замочную скважину фонарем, потом зажигалкой.

— Да-а, трудновато будет… Где наше снаряжение?

Он порылся в вещмешках, вынимая крючья для вбивания в скальные трещины и молотки для них, осматривая крепления тросов и зажимы. С оси одного из таких зажимов Волков снял стальную пружину и при помощи молотка стал придавать ей форму коленчатого вала, используя зажим как тиски. Поминутно он прерывал работу, вставлял свою импровизированную отмычку в замок, качал головой и переделывал все снова.

Через час с четвертью усилия Волкова увенчались успехом. Отмычка повернулась в замке со скрежетом и двойным щелчком.

— На конкурсе взломщиков я не занял бы призового места, — скромно заметил Волков. — Но пройти мы можем…

Он толкнул дверь, распахнувшуюся со скрипом. За ней располагался небольшой тамбур. В потолке квадратного помещения виднелся плотно пригнанный люк, к нему вела крутая лесенка. Хойланд поднялся, уперся в крышку руками, она подалась. Люк был не заперт, но, судя по сыпавшейся трухе, не открывался много лет. Хойланд направил луч фонаря в зияющий черный провал.

— Здесь какая-то паутина, — сообщил он. — Не нравится мне это, потому что она явно искусственная.

— Спускайтесь, — сказал Эванс. — Это моя специальность.

Он исчез в проеме люка, и минут двадцать оттуда доносилось только его прерывистое дыхание, потом раздался украшенный нотками гордости за хорошо сделанную работу голос:

— Готово, идите сюда…

— Что здесь было? — полюбопытствовал Рэнди, забравшийся наверх первым.

— А вот, смотрите… — Эванс указал на маленький механизм, присоединенный к серому баллону. — Стоило задеть паутину — и комната заполнилась бы газом…

— М-да… — Рэнди рассматривал баллон. — Серьезная штука.

— Если я все правильно рассчитала, — произнесла Вероника, — мы должны находиться прямо под залом триста тридцать восемь.

В углу на стене была укреплена плоская металлическая коробка с двумя рычагами вроде рубильников. Рэнди ухватился за один из них.

— Стоп, — сказал Эванс.

— Что такое? — Рэнди обернулся. — Опасаетесь нового сюрприза? Вряд ли, их было предостаточно по дороге… ЭТО должно открывать вход.

— Видимо, так… И мы окажемся в зале триста тридцать восемь.

— Куда мы и стремились.

— Да… Сомневаюсь, что внутри зала есть живая охрана, кому бы доверили при такой секретности, но уж телекамер и микрофонов там точно по сотне на квадратный метр…

— Не думаю, — произнес Хойланд. Эванс посмотрел на него:

— Почему?

— Из-за той же секретности… Они — я имею в виду Мерца, фон Хеппа и, может быть, еще нескольких посвященных — очень тщательно прячут то, что находится в этом зале. А вся эта следящая электроника — монета с двумя сторонами. Нужны операторы, да и подключиться кто-нибудь может… Нет, телекамер там нет, но нам от этого вряд ли легче.

— Почему?

— Потому что, раз так, входы должны быть оборудованы особенно изощренной сигнализацией, ведущей только и прямо к Мерцу и фон Хеппу.

— Вы правы, — вздохнул Эванс. — Посмотрим…

Он приступил к тщательному обследованию коробки с рычагами. Далеко не сразу он разобрался в том, как действует сигнализация, и сумел отключить ее, но потом тихо воскликнул:

— Есть!..

Он перекинул рубильник. Послышалось тихое жужжание, и с потолка опустилась на выдвижных штангах прямоугольная плита размером примерно полметра на метр, с раскладной лестницей. Но за ней не открывалось никакого прохода, просто выемка в потолке, и все. Озадаченный Эванс толкнул второй рычаг. Плита поднялась на прежнее место.

— Опустите-ка снова эту штуку, — сказала Вероника.

Эванс выполнил просьбу. Вероника подняла руку и коснулась пальцами шероховатой поверхности, прятавшейся под плитой.

— Это же просто слой линолеума…

Рэнди выхватил нож и вспорол линолеум по периметру люка. Стволы штурмовых винтовок уставились в образовавшуюся дыру. Оттуда лился мягкий желтоватый свет — и ни звука, ни движения внутри.

По раскладной лестнице они поднялись наверх и очутились в комнате, а не в зале.

Она была совсем невелика — шесть человек могли разместиться здесь с трудом. По обе стороны внушительной сейфовой двери висели бра с желтыми абажурами, такая же дверь была напротив. В центре комнаты стоял стол, на нем компьютер, кабель от которого уходил в стену. За столом — вращающееся кресло. Больше в комнате не было ничего.

— Значит, за одной из этих дверей, — проговорил Хойланд. — Одна ведет в Фортресс, а вторая… Какая, Вероника?

— Это выход. — Девушка уверенно указала на одну из дверей. — Я хорошо представляю расположение комнаты.

— Значит, нам надо открыть вторую.

— Только без шума, — сказал Эванс. — Там же охрана снаружи.

Вероника рассмеялась:

— Можете тут хоть бомбу взрывать. Эта дверь — в полметра толщиной…

— Но как открыть другую? — задумчиво пробормотал Хойланд. — Тут пружинкой не обойдешься…

Медленно, как в полусне, Рэнди подошел к двери. У него вдруг заболела голова.