Глава 9
ПЕРВЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ

Мне не однажды доводилось читать книги и смотреть фильмы, раскрывающие тему приключений на море. Обычно там почти без перерывов происходило что-то интересное, а в краткие промежутки между событиями форштевень рассекал волны, палубу обдавало солеными брызгами, матросы пели песни и ползали по снастям, капитан с загадочным видом таращился в подзорную трубу.

Начало первого моего плавания можно было охарактеризовать одним словом: скука. Ничего не происходило. Вообще ничего. Даже момента выхода из-под защиты острова я не заметил. Узнал об этом лишь из пояснений Саеда. Как раскачивало судно на волнах, так и продолжало, на взгляд такой сухопутной крысы, как я, болтанка ни на каплю не усилилась. Подзорных труб аборигены не знали, но не уверен, что, окажись она у капитана, он бы немедленно начал таращиться вдаль. Матиец вообще не особо смотрел по сторонам, доверив это дело матросам. И вообще не понять, для чего он здесь — ни приказов не отдает, ни за обстановкой не следит.

Хотя зря я его в безделье заподозрил. Судя по разговорам, он прекрасно знает, что вокруг происходит, и не считает нужным имитировать бурную деятельность. Отдал генеральный приказ и следит за его выполнением.

Последние признаки суши под вечер исчезли, хотя и задолго до этого я не мог их заметить. Хотя чайки продолжали встречаться, а они, если не ошибаюсь, сильно от берега не отдаляются. Правда, не исключено, что просто живут на скале безжизненной, которой издали не различить, или очень увлеклись преследованием кораблей.

Такую скалу я нашел в первые дни своего пребывания в этом мире. Гнезд птичьих там хватало.

На ночь Саед, как и обещал, велел спустить паруса и оставить весла в покое. На корме и носу повесили два фонаря, аналогично поступили на втором корабле. Вахтенные матросы ворочали руль, держа судно носом к волне, и поглядывали за «Ужасом», чтобы не сильно удалялся.

Утром волнение стало заметно слабее, но все равно раскачивало прилично — народ, слабый на желудки, продолжал страдать от морской болезни. Корабли не разошлись — расстояние, если судить на глаз, за ночь ни на метр не увеличилось. А еще в округе не наблюдалось ни одной чайки, и я решил, что берег и впрямь остался далеко.

Притихший ветер замедлил наш ход и вызвал негативную реакцию рядовых членов команды — ведь теперь пришлось работать им. От парусов толку мало, вся надежда на весла.

Кстати, этот примитивный движитель очень прилично, на мой взгляд, разгонял тяжелую галеру. Странно, что здесь не принято устанавливать тараны, на что указал Саеду. Тот, выслушав мое замечание, не сразу понял, о чем речь, а когда понял, удивился:

— Дан, но ведь люди по натуре трусливы, и не каждый согласится пасть так доблестно, потому и не принято на дорогих кораблях такое оружие устанавливать.

— Не понял? О чем вы? Кто там собрался пасть доблестно?

— Вы, должно быть, не слишком разбираетесь в конструкции кораблей, но поверьте, что эта галера не только противника утопит, но и сама развалится при таране. Зачем вообще нос утяжелять, если хоть так, хоть без этого конец одинаков? У сертольцев есть суденышки таранные, но они малого размера, с единым килем, сделанным из цельного бревна дерева матук. Вот на его оконечности и держится таран. Крепкая конструкция, но все равно ломаются часто. Видел я однажды такой корабль — больше на челн долбленый похоже. Места на палубе вообще нет, все гребцами занято. Даже при малой волне заливает. Смешно.

— Скажите, Саед, а если за ночь «Страх» отнесет далеко, мы сможем его найти?

— С чего это его должно далеко унести? Мы ведь рядом стоим, течение с одинаковой скоростью несет в одну сторону.

— Ну… Мало ли. Может, завихрение течения или шторм…

— Дан, вы хороший воин, к тому же страж, пусть даже молодой, и к вашим словам стоит прислушиваться. Но прошу вас: пореже думайте о невзгодах, когда находитесь на палубе корабля. Моряки народ суеверный и не сомневаются, что беды притягиваются всяким упоминанием о них. Так давайте никогда не думать о плохом. К тому же какие завихрения и водовороты, если поблизости ни берега, ни скал нет?

На третью ночь я проснулся от хоровых воплей, исполняемых глотками десятков мужчин. Звучало это ужасно, и первая мысль была логичной — мне просто снится кошмар. Но слишком он какой-то реальный. Нос различает уже привычные корабельные запахи, в окошко, что вырезано в низкой дверце, пробиваются красноватые отблески кормового фонаря.

И нет качки. Совсем нет. В последнее время она почти исчезла, но ведь не полностью.

Вскочив с подвесной койки, торопливо натянул одежду, выскочил на палубу. Здесь впервые увидел, как Саед командует. Стоя возле мачты, он размахивал фонарем и четко, уверенно покрикивал:

— Слить воду из бочек за борт. Припасы перетащить с носа на корму. Носовые весла снять и тоже перенести на корму. Отдать носовой якорь. Если до дна не достанет, рубить канат. Всем, кто не на помпе и не на веслах, выстроиться на корме. Вскрыть балластный отсек и начать перетаскивание камней от носа к корме.

Обернувшись к подошедшему Туку, я спросил:

— Что происходит?

— На скалы нас принесло. Кто же знал, что они здесь? Волны нет, вахта не услышала.

— Странно, я не чувствовал удара.

— Спали небось.

— Что теперь будет?

— А кто же его знает… Матиец пытается все тяжелое с носа или побросать, или на корму перетащить. Если нос приподнимется, то может получиться кормой вперед сдать.

— А если нет?

— Тогда придется все лишнее в воду кидать, облегчать корабль — и опять пытаться вытащить. Если дно рядом, то якорной лебедкой можно попробовать помочь.

— Раз на камни сели, то здесь неглубоко.

— Всякое бывает. Иные скалы будто бревна торчат из жуткой глубины. На ней брюхо пропорешь, а шаг в сторону сделаешь, и лотом дна не достать. Если «Ужас» быстро не стащить, то худо нам придется.

— Почему?

— Волна хоть и слабая, но все равно есть. Корпус приподнимает и опускает, раз за разом прикладывая о камни. Пробоины ширятся, обшивка трещит, доски расходятся. Будь волна высокой — быстро бы разбило.

На палубу выскочил один из матийцев, в руках он сжимал огромную трубу. Поднес ее к губам, уши едва не заложило от долгого заунывного звука дивной силы.

— Сигнал «Страху» подает, — пояснил Тук. — Течение их от нас отнести далеко может, да и пусть выгребают на месте, а то не хватало им тоже засесть на этих рифах.

В суету я не лез, прекрасно понимая, что толку от меня там не будет: эти люди знают, что надо делать, и сухопутным крысам остается им не мешать. Даже помогал, стоя на корме. Хоть я и не сильно толстый, но сейчас каждый килограмм груза должен работать на общее благо.

Не знаю, чем бы все закончилось, но глубина за кормой оказалась небольшой и оттащенный с помощью лодки якорь достиг дна. Когда впустую молотящим веслам на помощь пришла лебедка, корабль медленно отполз назад, причем несколько раз раздавался приглушенный скрежет, противной дрожью отдававшийся по корпусу.

В трюме резко возрос приток воды, помпы не справлялись. За борт спустились несколько матросов, вручную начали запихивать в щели разошедшейся обшивки комки просмоленной пакли. Это чуть улучшило ситуацию, но с донными пробоинами они ничего не смогли сделать. Попытки заделать их изнутри тоже закончились неудачно. Ситуация замерла в положении хрупкого равновесия — крен не увеличивался, но и не уменьшался. Мы сливали за борт приблизительно столько же, сколько принимали.

В детстве меня удивляло: почему деревянные корабли тонут? Палка ведь плавает, так чем от нее отличается набор из досок и брусьев? С тех пор я подрос физически и умственно, так что прекрасно понимал, чем грозит нам изменение «равновесия» в пользу моря. Если пробоины не залатать, «Ужас» пойдет ко дну ничем не хуже чугунного утюга.

На рассвете подошел «Страх», пришвартовался, на него перешла часть нашей команды, их заменили свежими силами. Туда же начали перегружать припасы и прочие грузы, но помогало это мало. Все попытки заделать течи так ни к чему и не привели. Слишком велика осадка у галеры, а водолазов у нас не было.

Спустя пару часов организовали совет капитанов, запершись от лишних ушей в моей крохотной каюте.

— «Ужас» надо бросать, — с ходу предложил Арисат. — Дно ему хорошо побило, на волнах течь будет усиливаться, и скоро он сам ко дну пойдет. Пока не поздно, перегружаем все ценное и команду.

— Тогда придется возвращаться, — нахмурился я. — «Страх» будет перегружен, на него ни добычи взять не сможем, ни людей с Железного Мыса.

— Сэр страж, но в открытом море починить галеру мы не сможем. Нужен берег, причем нормальный, а не скала. — Арисат выразительно указал в сторону двери.

Где-то там, если выйти, можно было разглядеть неподалеку от корабля россыпь черных точек, вокруг которых пенились разбивающиеся волны. Верхушки каменной гряды — именно на нее нас угораздило напороться. Наверное, раньше здесь был островок, но море оставило от него жалкие огрызки.

Ну почему оно его целиком не проглотило?!

— Берег здесь есть, — неожиданно заявил Саед.

— Где?! — недоверчиво спросил Арисат. — Я все вокруг оглядел, но никаких примет суши не заметил.

— Вы, бакайцы, никогда далеко в море не заходили, потому и не замечаете очевидного. На юге есть суша. Похоже на остров.

— А может, это уже берег демов?

— Нет. До него мы никак бы не успели дойти. Ветер хоть и помогал, но не особо. По моим расчетам, еще дня два пути осталось, а скорее даже три или четыре, если не больше. Все от ветра зависит.

— И что там за остров? — уточнил я.

Саед пожал плечами:

— Этого я не знаю. Одно скажу — море богато островами, и ничего удивительного, что один из них оказался неподалеку. Корабль хоть и поврежден, но сохранил ход. На веслах еще до вечера должны дойти.

— Если наберет ход, водой задерет пластырь, который на днище завели, — опасливо заявил Арисат. — Или вообще сорвет, потому как сильно его натянуть не получилось.

— От него все равно мало толку — вода как прибывала, так и продолжает прибывать. Киль мешает ткани прижиматься к обшивке. Пусть срывает. Даже если приток усилится, то вряд ли сильно. Перетащим помпы со «Страха» и будем чаще менять на них людей. А вам, Арисат, думаю, стоит пойти первым, разведать берег. Надо найти подходящую бухту, где можно будет отремонтировать «Ужас». Доски есть, смолы и пакли тоже хватает. Главное, чтобы остров оказался подходящим, и тогда быстро починимся.

На здешних островах я уже бывал, причем целых два раза. Первый можно было за полчаса обойти: безлесный, поросший травой и редкими кустарниками, необитаемый, если не считать медведя, с которым далеко не все понятно оказалось. Второй был еще меньше — просто скала, торчащая из моря. Там никто, кроме чаек, не водился и ничего не росло. Голый камень и обломки большой лодки, на которых даже такой всеядный хомяк, как я, не сумел ничем поживиться.

Этот не походил на своих предшественников. Показался около полудня, выглядывая из-за горизонта вершинами тройки зеленых холмов. Цветом этим они были обязаны не только траве и кустам — там настоящие леса поднялись, протягиваясь местами до самого побережья. Издали можно было рассмотреть серый пояс галечниковых пляжей и буруны на рифах, окружающих сушу.

Пользуясь тем, что «Страх» не поврежден, Арисат далеко оторвался от нашего продырявленного корыта, но приставать не рискнул. Покрутился у северной стороны острова, затем пустил на разведку лодку. Та исследовала широкий проход меж рифов, убедившись, что глубины позволяют пройти даже прилично осевшей на корму галере.

Что поделаешь, поправить крена мы не смогли. То ли виноват сорванный пластырь, то ли от качки расшаталась поврежденная обшивка, сказать не могу. Просто воды прибывало больше, чем успевали откачивать помпы, и чем дальше, тем хуже становилась эта пропорция. Вряд ли до утра сумеем на плаву удержаться, если ничто не изменится.

Во время прохода через рифы я даже дышать опасался. Если «Ужас» еще раз налетит на камни — это конец. Не только кораблю, а всем планам. Придется возвращаться, готовить для плавания другую галеру. Кто его знает, в каком она окажется состоянии, — ведь выбирали лучшие, оставив хлам. К тому же в Межгорье скучать не приходится. Мало ли что случится тем временем, и надо будет в темпе отбивать очередное вторжение или заниматься другим делом, не терпящим отлагательства. Придется переносить сроки, а там осень подоспеет, похода ухудшится, идти в незнакомое море станет втройне рискованнее.

Рифы миновали без приключений — разведчики не подвели. Дальше галера продвигалась чуть ли не по миллиметрам, подойдя к берегу в месте, где дно, судя по промерам, было ровным. При этом все не занятые на веслах переместились на корму. Около сотни человек — это груз приблизительно в восемь тонн, не считая личных вещей и тяжелых предметов, сложенных там же. Облегченный нос еще больше приподнялся, что позволило пройти чуть дальше, до соприкосновения с галечным дном.

Толчок вышел едва ощутимым — маневр удался. Следом команду ждала каторжная работа на лебедках — галеру необходимо было вытащить как можно дальше на сушу, чтобы в отлив поврежденный нос показался из воды. Если этого окажется достаточно для проведения ремонта, то проведут его быстро. Если нет — придется потратить кучу времени. На что именно его будут тратить, я не знал, но доверял словам Саеда и Арисата. Похоже, в этом случае корабль придется вытаскивать полностью или даже приподнимать, а он далеко не пушинка.

«Ужас» теперь напоминал выброшенного на берег кита, а стоящий напротив него «Страх» претендовал на роль его скорбящего родственника. На берегу суетились сотни воинов, занимаясь организацией лагеря. Глядя на это со стороны, я еще больше стал понимать, что по собственной инициативе ввязался в наивную авантюру.

По местным меркам мы бесконечно далеко от родных берегов и при этом лишились одной ноги — «Ужаса». Если его не получится починить и при этом что-то случится со «Страхом», то застрянем неизвестно на сколько, если вообще живы останемся. Купцы здесь не появляются, пиратам, значит, тоже делать нечего, а рыбацкие посудины на приличные расстояния от своих деревень не отходят. Здесь, возможно, от сотворения мира не бывало кораблей. Мы первые. Некому подавать дымовые сигналы или отчаянно размахивать руками, бегая по берегу. Никто не пройдет мимо, не подберет, не поможет.

Обидно… Даже штормов не было, а у нас уже проблемы начались. Ведь тщательно готовились. Без суеты и спешки. Продуманно.

Не очень-то помогло…