Якадзуно сидел на дне лодки и смотрел назад. Смотреть вперед было выше его сил — молочный туман надежно скрывал из поля зрения все окружающее, казалось, что лодка мчится не по деметрианскому болоту, а то ли по загробному миру, то ли по загадочным измерениям подпространства. Время от времени, когда Фесезл принимал решение сходу преодолеть короткий сухой участок, лодку подбрасывало вверх и начинало сильно трясти. Оба ящера и Анатолий успевали заранее подготовиться к этому и ухватиться за борта лодки, а Якадзуно не успевал. Поэтому он уселся на дно и начал медитировать.

По мере того, как лодка отдалялась от хесев Шесинхылков и приближалась к Олимпу, местность вокруг изменялась. Якадзуно не мог увидеть это своими глазами, но он чувствовал, что сухих участков становится все меньше и меньше. Если в начале путешествия лодка большую часть времени продвигалась на гусеницах и лишь изредка погружалась в воду, то теперь она мчалась по стоячей воде, как земной глиссер, и все реже замедляла ход, готовясь перепрыгнуть очередной ухаб.

— Плохое место, — сказал Фесезл. — Хорошо, что крокодилэ пугаются нашей лодки. На лвоса здесь не проплыть.

— Да, крокодилов здесь как грязи, — подтвердил Анатолий, и Якадзуно снова ощутил укол зависти. Хорошо ему, он все видит.

— Они размножаются с каждым годом, — добавил Говелойс. — Если так пойдет и дальше, вызуэ больше не смогут охотиться в болотах.

— Это вряд ли, — Якадзуно решил вмешаться в беседу. — На Земле крокодилы живут испокон века, и ничего, негры в Африке не возмущаются.

— Э, нет, — возразил Анатолий. — Если бы ты видел, СКОЛЬКО их здесь… Боюсь, наши ученые опять сели в лужу. Кролики в Австралии, крокодилы на Деметре, говорят, уже и на Гаю ухитрились завезти гиббонов. Правильно сказал какой-то древний грек — умножая знания, умножаешь печали.

Говелойс процитировал в ответ какого-то древнего философа народа Ухуфласес, и они с Анатолием погрузились в дебри философских дискуссий. Фесезл некоторое время пытался участвовать в их разговоре, но его познаний в человеческом языке было явно недостаточно. В конце концов, Фесезл отказался от попыток вникнуть в смысл разговора и полностью сосредоточился на управлении лодкой.

Якадзуно сидел на дне лодки, подтянув колени к подбородку, и смотрел в белый туман. Хорошая вещь этот туман, если вдруг захочется помедитировать. Якадзуно не хотел медитировать, но выбора у него не было — все равно занять себя больше нечем, а дорога предстоит долгая. Якадзуно придал взгляду неподвижность и направил третий глаз внутрь себя.

Через некоторое время пиликнула мобила. Надо же, казалось, что ехать еще долго, а выходит, почти приехали. Якадзуно взглянул на дисплей и увидел, что ему пришло текстовое сообщение. Оно гласило: Перезвони, если сможешь. Ибрагим.

Якадзуно набрал номер Ибрагима и нажал кнопку вызова. Ибрагим ответил после второго гудка, точнее, ответил не Ибрагим, ответило неразборчивое шипение. Якадзуно выругался про себя и поспешно активизировал защищенное соединение.

— Алло! — кричал Ибрагим в трубку, наверное, уже в десятый раз.

— Да, я слушаю, — сказал Якадзуно. — Что случилось?

— У меня проблемы. Ты где?

— За городом. Только-только вошел в зону покрытия.

— Плохо. У тебя стандартная карта Олимпа?

— Наверное.

— Найди на карте проспект Акаций.

— Сейчас. Ага, нашел.

— От тебя далеко?

— Сейчас соображу. Так, я, кажется, здесь… километров десять-пятнадцать.

— Ты можешь подъехать ко мне? Прямо сейчас?

— Наверное. А что случилось?

— Приезжай быстрее. Проспект Акаций, дом двадцать два. Постарайся не привести за собой хвост.

— Какой еще хвост? Слежку, что ли? Так ты же говоришь по обычной мобиле! Тебя наверняка уже засекли. Или…

— Нет, не или, — оборвал его Ибрагим, — мобила обычная. Я надеюсь, они еще не добрались до нашей базы данных. Если на то воля Аллаха, они нас не слушают. А если слушают, не поможет уже ничто. Я тебя жду.

— Хорошо, я постараюсь.

— Постарайся.

С этими словами Ибрагим прервал соединение.

— Анатолий! — крикнул Якадзуно.

Анатолий мгновенно оказался рядом, он вынырнул из тумана быстро и неожиданно, как мультипликационный ежик.

— Что случилось? — спросил он.

— Мобила, — сказал Якадзуно. — Мы вошли в зону покрытия. Мне пришло сообщение от Ибрагима, он просил перезвонить, я ему перезвонил, он говорит, ему нужна помощь. Он назвал адрес.

— Какой адрес?

— Проспект Акаций, дом двадцать два. Это недалеко, от нас километров десять-пятнадцать.

— Сейчас… — Анатолий вгляделся в электронную карту. — Нет, километров пятнадцать — это как минимум, а скорее, двадцать.

— Мобила на столько не берет!

— Моя не берет, а твоя берет. У тебя специальная модель для условий Гефеста, у нее чувствительность гораздо выше. Фесезл! Какая максимальная скорость у этой колымаги?

— У чего? — не понял Фесезл.

— Доберемся минут за сорок, — ответил за него Говелойс. — Ваш друг в беде?

— Да, — сказал Анатолий. — Смотри… ты умеешь читать карту?

— Конечно.

— Он здесь. Сумеешь проложить курс?

Говелойс ответил длинной фразой на Ухуфласо. Фесезл выдал короткую ответную фразу, лодка повернула вправо градусов на тридцать и увеличила скорость. Фесезл и Говелойс некоторое время что-то обсуждали, а затем воцарилась тишина, которую нарушало лишь жужжание мотора, да еще плеск воды за кормой. Такая нервная тишина часто бывает перед боем.