Поток информации, касающийся «кризиса Флэмборо» — так окрестили журналисты этот казус, — захлестнул линии связи Пентагона и Государственного департамента.

Поступающая в оперативные центры информация тут же анализировалась, обобщалась и, снабженная рекомендациями, направлялась в Белый дом.

Президент, одетый в слаксы и шерстяной свитер, пошел в зал совещаний и занял место в конце длинного стола. Ознакомившись с ситуацией, он обратился за комментариями к советникам по соответствующим вопросам. Решения он всегда принимал сам, но предварительно выслушивал мнения специалистов, чья работа заключалась в поисках политического консенсуса и которые выполняли решение президента, несмотря на расхождения во взглядах.

Разведывательные сообщения из Египта были плачевными. В стране воцарилась анархия. Причем ситуация ухудшалась с каждым часом. Полиция и военные не вмешивались, а тысячи и тысячи приспешников Ахмеда Язида устраивали забастовки и выступления по всей стране. Единственная хорошая новость заключалась в том, что демонстрации не сопровождались насилием.

Государственный секретарь Дуглас Оутс бегло просмотрел отчет, положенный перед ним на стол.

— Это как раз то, что нам нужно, — пробормотал он.

Президент взглянул на него, ожидая продолжения.

— Мусульманские бунтовщики организовали штурм и захватили главную телевизионную станцию Каира.

— Язид появлялся на экране?

— Пока прячется. — Директор ЦРУ Броган отошел от одного из компьютерных мониторов. — По данным разведки он сидит на своей вилле в окрестностях Александрии и ждет, когда его призовут создавать новое правительство.

— Похоже, ему осталось ждать недолго, — устало вздохнул президент. — Какую позицию занимают израильские министры?

Оутс аккуратно поправил стопку бумаги, лежащую на столе, и лишь потом заговорил:

— Они выжидают. Думаю, они не считают Язида прямой угрозой.

— Они быстро изменят свое мнение, когда он разорвет Кемп-Дэвидское соглашение. — Президент холодно посмотрел прямо в глаза Брогану. — Мы можем вывести его из игры?

— Да.

— Как?

— Господин президент, полагаю, вам лучше не знать, чтобы это никоим образом не затронуло администрацию.

Президент, соглашаясь, слегка наклонил голову:

— Вероятно, вы правы. Но в любом случае вы не должны ничего предпринимать без моего приказа.

— Я категорически настаиваю, — вмешался Оутс, — чтобы вы не прибегали к убийству.

— Даг Оутс прав, — сказал Юлиус Шиллер. — Это бумеранг, который в нас же и ударит. Если информация просочится в прессу, вас приравняют к лидерам ближневосточных террористов. А газетчики разорвут вас на части.

Президент подумал, потом снова кивнул:

— Хорошо. Пока Язид ненавидит русского премьера Антонова так же сильно, как меня, можно подождать. Вдруг наш русский друг окажется быстрее. Но помните, господа, я не намерен дожидаться, пока Язид поступит со мной так же, как Хомейни с моими предшественниками.

Броган нахмурился, но Шиллер и Оутс обменялись понимающими взглядами, в которых явно проступило облегчение. А Николс продолжат спокойно попыхивать трубкой.

Актеры, участвующие в этой драме, имели вполне определенные, часто не совпадающие взгляды. В их столкновении рождалась истина.

Президент перешел к следующему пункту повестки дня:

— Какие новости из Мексики?

— Ситуация настолько спокойная, что это вызывает недоумение, — ответил Броган. — Ни демонстраций, ни бунтов. Топильцин, похоже, выжидает, как и его брат.

Президент удивился:

— Я правильно расслышал? Вы сказали «брат»?

Броган кивнул в сторону Николса:

— Дейл провел хорошую работу. Язид и Топильцин — братья, причем они не египтяне и не мексиканцы по рождению.

— У вас есть доказательства их родства? — вмешался озадаченный Шиллер.

— Наши оперативники получили и сравнили их генетические коды.

— Почему я слышу об этом только сейчас? — спросил президент. — Вы должны были проинформировать меня немедленно.

— Материалы все еще анализируются и в самое ближайшее время прибудут из Лэнгли. Прошу прошения, господин президент, даже рискуя показаться излишне осторожным, я все же не хотел сообщать столь шокирующую информацию, не имея веских доказательств.

— Как, черт возьми, вам удалось получить их генетические коды? — полюбопытствовал Николс.

— Оба парня очень тщеславны, — пояснил Броган. — Мы послали Язиду Коран, а Топильцину его фотографию в полном ацтекском облачении с просьбой написать короткую молитву и вернуть. Просьба исходила от хорошо известных им обоим восторженных почитателей, имеющих большое политическое или же финансовое влияние. Признаюсь, было нелегко раздобыть образцы почерков этих людей, но все получилось. Ни Язид, ни Топильцин ничего не заподозрили. Затем нам удалось перехватить почту раньше, чем она попала к правильному адресату. Следующей проблемой стало отсеивание ненужных отпечатков пальцев, присутствовавших на каждом предмете, — секретарей, помощников, случайных людей. Один отпечаток большого пальца на Коране совпал с отпечатком Язида, имеющимся в египетской полиции, которая арестовывала его несколько лет назад. А по жировым пятнам на отпечатке мы установили генетический код. С Топильцином все было сложнее. Его отпечатков в мексиканской полиции не было. Но в нашей лаборатории определили генетические коды по всем отпечаткам на фотографии и сопоставили с кодом брата. Нам также помогла случайная находка в файлах Интерпола. И все стало на свои места. Мы наткнулись на сведения о семейной организации, преступной династии, появившейся после Второй мировой войны. Во главе богатейшей криминальной империи стояли отец, мать, три брата и сестра. Им помогали многочисленные тети, дяди, племянники и прочие родственники, объединенные узами крови и брака. Проникнуть в этот преступный клан Интерпол не смог.

В комнате воцарилось молчание. Было слышно только щелканье телетайпов и приглушенный говор операторов. Броган тоже молчал, переводя взгляд с Николса на Шиллера, потом на Оутса, президента и опять на Николса.

— Имя! — не выдержал президент.

— Капестерре, — ответил Броган. — Отец и мать — это Роланд и Джозефина Капестерре. Их старшего сына зовут Роберт. Его мы знаем как Топильцина. Второй по старшинству — Пол.

— Это Язид?

— Да.

— Полагаю, нам будет интересно услышать все, что вы о них знаете, — сказал президент.

— Как я уже говорил, — продолжил Броган, — всеми фактами я пока не располагаю. Я не знаю, где сейчас находятся Карл и Мэри, младший брат и сестра, неизвестны мне и имена ближайших родственников. Мы только начали работу и еще не успели копнуть глубже. Насколько мне известно, Капестерре — придерживающийся традиций преступный клан, начало которому положил дедушка, который восемьдесят лет назад эмигрировал из Франции на Карибы и занялся контрабандой, переправляя краденые товары и спиртные напитки в США во время сухого закона. Сначала он обосновался в Тринидаде, и его суда уходили из Порт-оф-Спейна. Когда же криминальная империя начала процветать, он приобрел небольшой остров, который и стал столицей империи. Роланд стал ее главой после смерти старика и, не теряя времени, расширил бизнес, включив в него торговлю наркотиками. Говорят, что истинным мозговым центром империи является его жена Джозефина. Первым делом супруги сделали свой остров банановой плантацией, с которой получали вполне законный и довольно высокий доход. Затем они проявили смекалку и стали выращивать на одной плантации две культуры: марихуана росла под банановыми деревьями, где ее практически не было видно. Потом на острове появилась лаборатория. Картина достаточно ясна?

— Да, — медленно сказал президент. — Теперь нам, пожалуй, все ясно. Спасибо, Мартин.

— Они все предусмотрели, — пробормотал Шиллер. — Одна семья выращивала соответствующие растения, производила наркотики и переправляла их потребителю.

— И продавала, — добавил Броган. — Но что интересно, они не торговали своей продукцией в Соединенных Штатах. Только в Европе и на Дальнем Востоке.

— Они и сегодня в этом бизнесе? — спросил Николс.

— Нет, — покачал головой Броган. — Через информаторов до семьи дошли слухи, что на остров готовится налет объединенных сил безопасности Вест-Индии. Урожай марихуаны был сожжен, лаборатория уничтожена, а семья начала приобретать контрольные пакеты акций корпораций, испытывающих финансовые трудности. В этом деле им снова сопутствовал успех и колоссальные доходы. Видимо, сказались несколько необычные методы менеджмента.

Николс заглотнул крючок:

— О чем это вы?

Броган ухмыльнулся:

— Семья Капестерре в первую очередь полагается на шантаж, вымогательства и убийства. Всякий раз, когда на их пути возникает конкурирующая компания, ее руководящие сотрудники по непонятной причине затевают переговоры об объединении, которые неизменно приводят к обогащению семьи Капестерре. Все ее противники, причем на любом уровне, включая высокопоставленных политиков, как-то уж очень быстро усваивают, что им следует дружить с семьей Капестерре. В противном случае их жены и дети очень легко могут стать жертвами несчастных случаев, а дома сгореть дотла из-за неисправной электропроводки или взлететь на воздух ну, скажем, в результате утечки газа.

— Это все равно что мафия, управляющая «Дженерал моторе» или «Галф энд Вестерн».

— Удачное сравнение, — вежливо согласился Броган и продолжил: — Сейчас семья контролирует конгломерат промышленных и финансовых предприятий по всему миру, ориентировочная стоимость которого двенадцать биллионов долларов.

— Биллион — это тот, что начинается с буквы "б"? Я не ослышался? — потрясенно прошептал Оутс — Кажется, я больше никогда не пойду в церковь.

Шиллер пожал плечами:

— Давно известно, что преступления могут быть выгодным бизнесом.

— Неудивительно, что они так вольготно себя чувствуют в Египте и Мексике, — сказал Оутс. — Шантаж, подкуп и оружие открыли им путь и в правительственные, и в военные круги.

— Я начинаю понимать смысл их действий, — задумчиво проговорил президент, — но для меня остается тайной, каким образом один сын сумел выдать себя за урожденного египтянина, а другой — за мексиканца. Никто не может обмануть несколько миллионов человек.

— Их мать вела свое происхождение от черных рабов. — Броган вновь терпеливо пустился в объяснения. — Этим, вероятно, объясняется их темная кожа. Об их прошлом мы можем только строить предположения. Роланд и Джозефина вполне могли начать подготовку лет сорок назад. Сразу после рождения детей они, видимо, стали делать из них граждан другой страны. Пол, к примеру, стал учить арабский раньше, чем ходить, а Роберта с такого же раннего возраста обучали древнему языку ацтеков. Став старше, мальчики, наверное, посещали школы в Мексике и Египте под вымышленными именами.

— Грандиозный план, — уважительно протянул Оутс.

— Я бы назвал его дьявольским, — поморщился Николс.

— А я согласен с Дагом, — сказал президент, кивнув Оутсу. — Воистину всеобъемлющий план. Никому пока еще не приходило в голову с рождения готовить детей для захвата власти в другой стране. У этих людей уж точно нет недостатка в упорстве и терпении.

— Этим ублюдкам следует отдать должное, — признал Шиллер. — Они точно следовали сценарию и добились именно такого развития событий, которое могло принести им максимальную выгоду. Теперь их отделяет каких-нибудь несколько минут от захвата власти в двух ведущих странах третьего мира.

— Мы не можем допустить, чтобы это произошло, — продолжал упорствовать президент. — Если брат в Мексике станет главой государства и выполнит угрозу направить два миллиона своих соотечественников через наши границы, я не вижу другого выхода, как ввести туда войска.

— Я обязан предостеречь вас против агрессивных действий, — сказал Оутс. В нем заговорил госсекретарь. — Опыт истории показывает, что агрессия редко приводит к положительным результатам. Устранение Язида и Топильцина, или как там их зовут, и военный поход на Мехико не решит глобальных проблем.

— Возможно, и нет, — буркнул президент, — но даст нам время разрядить ситуацию.

— Есть другое решение, — вмешался Николс, — использовать Капестерре против самих себя.

— Я устал, — повысил голос президент. Только тогда присутствующие обратили внимание на его покрасневшие глаза и глубокие морщины вокруг глаз. — Избавьте меня, пожалуйста, от загадок.

Николс взглянул на Брогана в поисках поддержки.

— Эти люди занимались перевозкой наркотиков, правильно? Значит, они могут находиться в розыске как преступники.

— На первый вопрос я отвечу «да», а на второй — «нет», — подал голос Броган. — Это же не мелкие уличные торговцы. Вся семья находилась под следствием годами, но никто ничего так и не смог доказать. Ни одного ареста, ни одного обвинения. К тому же у них имеется обширный штат высококлассных юристов, способных посрамить любую вашингтонскую юридическую контору. У них есть связи в крупнейших правительствах мира. И вы мечтаете таких людей отдать под суд? Лучше уж попытайтесь снести египетские пирамиды при помощи ледоруба.

— Ну тогда можно открыть всему миру их истинное лицо, — настаивал Николс.

— Не выйдет, — вздохнул президент. — Любая попытка будет немедленно объявлена грязным пропагандистским трюком.

— А я считаю, что Николс мыслит в верном направлении, — спокойно сказал Шиллер. Он всегда больше слушал, чем говорил. — Нам нужно лишь нащупать фундамент — и мы разобьем его вдребезги.

Президент взглянул на Шиллера с недоверчивым любопытством:

— К чему вы ведете, Юлиус?

— «Леди Флэмборо», — ответил Шиллер. Его лицо хранило задумчивое выражение. — Надо найти неопровержимые доказательства того, что за похищением судна стоит Язид, и мы проделаем немало трещин в несокрушимой стене, возведенной семьей Капестерре.

Броган кивнул:

— Большой скандал, конечно, поможет сбросить с Язида и Топильцина мистические покровы и приоткрыть дверь к криминальной деятельности семейства.

— Не забывайте также о средствах массовой информации. Стоит им почувствовать запах кровавого прошлого семьи Капестерре, и они начнут безумствовать почище акул, — высказался Николс.

— Вы все упускаете из виду один важный факт, — сказал Шиллер, испустив глубокий и протяжный вздох. — В настоящий момент связь между исчезновением судна и семьей Капестерре — наше предположение. Она прослеживается лишь косвенно.

— У кого еще были мотивы, — возмутился Николс, — отделаться одним махом от президентов Де Лоренцо, Хасана и Генерального секретаря ООН?

— Ни у кого, — согласился Броган.

— Подождите, — воззвал к спокойствию президент, — Юлиус прав в одном. Действия похитителей нетипичны для ближневосточных террористов. Им еще надо заявить о себе. Они пока не выдвинули требований и не высказали угроз. И даже не объявили о намерении использовать заложников для международного шантажа. В создавшейся ситуации мне нестыдно признать, что я боюсь. Их молчание предвещает нечто кошмарное.

— На этот раз мы столкнулись с другой породой террористов, — сказал Броган. — Члены семьи Капестерре выжидают, надеясь, что правительства Хасана и Де Лоренцо падут без их участия.

— Что известно о круизном лайнере после того, как сын сенатора Питта обнаружил подмену? — спросил Оутс, стараясь предотвратить накал страстей.

— Оно находится где-то в районе Тьерра-дель-Фуэго, — ответил Шиллер, — и продолжает двигаться на юг. Завтра к вечеру мы увидим его через спутник.

Последнее сообщение не воодушевило президента:

— К этому времени они могут убить всех людей на борту.

— Если уже этого не сделали, — сказал Броган.

— Какими мы располагаем силами в том районе?

— Практически никакими, господин президент, — ответил Николс. — Не было необходимости в нашем присутствии так далеко на юге. За исключением нескольких грузовых самолетов, доставляющих снабжение на наши полярные станции, единственным американским транспортным средством в непосредственной близости от «Леди Флэмборо» является «Саундер» — исследовательское судно НУМА.

— То самое, на котором находится Дирк Питт?

— Да, сэр.

— А наши силы специального назначения?

— Двадцать минут назад я разговаривал по телефону с генералом Кейтом из Пентагона, — сказал Шиллер. — Элитная команда взлетела на С-40 около часа назад. Их сопровождают истребители.

Президент откинулся на спинку стула и положил руки на колени.

— Где у них будет командный пункт?

Броган вывел на гигантский настенный экран карту Южной Америки и показал точку.

— Если не появится новая информация, которая изменит наш первоначальный план, — сказал он, — они приземлятся на аэродроме в районе чилийского городка Пунта-Аренас на полуострове Брунсвик. Там и будет располагаться база для дальнейших операций.

— Долгий перелет, — констатировал президент. — Когда они прибудут на место?

— Через пятнадцать часов.

Президент взглянул на Оутса:

— Даг, полагаю, ты решишь все технические вопросы с правительствами Аргентины и Чили.

— Я позабочусь об этом.

— «Леди Флэмборо» необходимо обнаружить раньше, чем силы специального назначения начнут операцию, — отметил Шиллер. В логике ему отказать было невозможно.

— Слишком много сложностей, — пожаловался Броган. — Ближайший авианосец американского флота находится в пяти тысячах миль от нужного района. Невозможно провести полномасштабный поиск совместными усилиями флота и авиации.

Шиллер задумчиво смотрел в стол прямо перед собой.

— Спасательная операция может затянуться на недели, если похитители спрячут «Леди Флэмборо» в одной из скрытых бухт, каких немало вдоль береговой линии Антарктики. Туман и низкая облачность — тоже плохие помощники.

— Единственный инструмент, который мог бы нам помочь, — спутник, — решительно заявил Николс — Плохо то, что у нас нет спутников-шпионов, ведущих наблюдение за тем регионом.

— Дейл, к сожалению, прав, — подтвердил Шиллер. — Моря крайнего юга никогда не являлись объектами нашего пристального внимания по причине их малого стратегического значения. Если бы речь шла о Северном полушарии, с помощью имеющейся здесь аппаратуры мы могли бы записать беседу на мостике судна и прочитать газету, забытую на палубе.

— Что же остается? — спросил президент.

— «Ландсат», — ответил Броган, — несколько метеорологических спутников министерства обороны и «Сисат», используемый НУМА для исследования антарктических льдов и морских течений. Но больше всего надежды мы возлагаем на «СР-90 Каспер».

— Разве у нас есть разведывательные самолеты СР-90 в Латинской Америке?

— Только в Техасе на строго секретном аэродроме.

— Сколько времени займет его рейс туда и обратно?

— «Каспер» может развивать скорость до пяти тысяч километров в час. Он может слетать в Антарктику, сделать снимки и вернуться обратно в течение пяти часов.

Президент не скрыл своей тревоги.

— Может быть, кто-нибудь объяснит мне, почему правительство Соединенных Штатов всегда оказывается застигнутым со спущенными штанами? Почему мы вечно сидим по горло в дерьме? Мы строим самые сложные системы обнаружения в мире, но, когда возникает необходимость их использовать, выясняется, что все они сконцентрированы где-то в другом месте.

Все остальные молчали. Никто не шевелился. Ближайшие советники президента только отводили глаза, проявляя внезапный интерес к стенам, потолку, столу или бумагам, но ничто не могло их заставить взглянуть президенту в глаза.

Затянувшееся молчание нарушил Николс.

— Мы найдем судно, господин президент, — уверенно заявил он. — Если кто-то и может вызволить заложников, то это наш спецназ.

— Конечно, — согласился президент. — Они настоящие профессионалы. Их специально учили, чтобы успешно проводить подобные операции. Единственный вопрос, который меня беспокоит: будет ли кого спасать. Возможно, наши бравые десантники найдут судно, полное трупов.