Археологи тоже слышали, как «боинг» пролетел над фьордом.

Услышав грохот двигателей, они выскочили из хижины и успели заметить самолет. Они ясно видели освещенные иллюминаторы и выпущенные шасси. Почти сразу же донесся жуткий скрежет, и замерзшая земля под их ногами вздрогнула от удара. Огней больше не было видно, зато звук рвущегося фюзеляжа был слышен еще несколько долгих секунд. Потом снова наступила мертвая тишина, которую завывания ветра делали еще более жуткой.

Археологи замерли на месте, не в силах поверить в реальность произошедшего. Ошеломленные, испуганные, не замечающие холода, они молча стояли, всматриваясь в темноту ночи.

— Боже мой, — еле слышно прошептал Гронквист, — они разбились.

— Ужасно! — дрожащим голосом проговорила Лили. — Наверное, никто не выжил.

— Почти наверняка все погибли, особенно если самолет ушел под воду.

— Наверное. Именно поэтому мы не видим пожара, — добавил Грэхем.

— Кто-нибудь успел заметить, что это был за самолет? — спросил Хоскинс.

Грэхем покачал головой:

— Нет, все произошло слишком быстро. Но это был большой самолет. Может быть, ледовая разведка.

— Далеко отсюда до места падения?

— Не думаю… километр… максимум полтора.

— Мы должны пойти туда, — решительно заявила побледневшая Лили. — Может быть, кто-то уцелел и нуждается в помощи.

Гронквист бросил взгляд в направлении, в котором исчез самолет, и потер ладонями немеющие щеки:

— Давайте вернемся в помещение и выработаем какой-нибудь план, пока мы все не превратились в сосульки.

Лили мысленно уже готовилась к экспедиции.

— Надо собрать одеяла, — сказала она, — и медикаменты.

— Майк, включи рацию, — велел Гронквист. — Сообщи о случившемся на метеорологическую станцию в Дейнборге, а оттуда наши сведения передадут в Туле, где находятся наши спасательные подразделения военно-воздушных сил.

— Понял, — сказал Грэхем и первым вошел в хижину.

— Надо взять с собой инструменты, — сказал Хоскинс — Возможно, придется откапывать уцелевших людей из-под обломков.

Гронквист утвердительно кивнул и стал быстро собираться в дорогу.

— Подумай, что нам еще может понадобиться, — сказал он. — Я привяжу к одному из снегоходов сани, и мы сможем все туда сложить.

Всего лишь пять минут назад археологи спокойно спали. Теперь они энергично одевались, попутно обдумывая, что еще может пригодиться для помощи пострадавшим, и стараясь ничего не упустить. Они позабыли о загадочной византийской монете, не думали о теплых, удобных постелях. Они стремились как можно быстрее добраться до упавшего самолета и оказать помощь людям.

Снова оказавшись на улице. Гронквист пригнулся, чтобы не быть сбитым с ног сильным порывом ветра, и побежал вокруг становища к расположенному за ним небольшому ангару, где стояли два принадлежавших экспедиции снегохода. Он сбил лед, образовавшийся в нижней части двери, и распахнул ее. Внутри работал небольшой нагреватель, от которого, честно говоря, было мало толку, но он честно старался поддерживать температуру в помещении на двадцать градусов выше, чем за его пределами. Гронквист поочередно нажал на кнопки стартеров, но батареи были истощены долгими месяцами беспощадной эксплуатации, и двигатели не спешили заводиться. Окутанный паром от своего же дыхания. Гронквист, проклиная все на свете, стащил зубами рукавицы и попробован осуществить запуск вручную. Двигатель одного снегохода сдался с пятой попытки, но другой продолжат проявлять упорство. В конце концов, после тридцать второй попытки (Гронквист их считал), двигатель, кашляя, возродился к жизни. Хайрем надежно закрепил буксирную стяжку между санями и первым снегоходом, двигатель которого успел прогреться, причем завершил эту сложную операции как раз вовремя — его пальцы уже начали неметь.

Когда он вывел снегоход из ангара, все необходимое было сложено у входа в дом. Вещи были аккуратно упакованы, поэтому археологи загрузили сани доверху меньше чем за две минуты. Грэхем вручил каждому по мощному фонарю, и спасательная экспедиция была готова к отправлению.

— Если самолет ушел под лед, — прооран Хоскинс, стараясь перекричать вой ветра, — можно никуда не спешить.

— Он прав, — ответил Грэхем. — К этому времени уцелевшие уже все равно умерли от переохлаждения.

Глаза Лили за лыжной маской потемнели.

— Пессимизм еще ни разу никому не спас жизнь. Предлагаю всем замолчать и поторопиться.

Гронквист подхватил Лили за талию и подсадил в снегоход.

— Делайте, что говорит дама, парни. Там в этот самый момент умирают люди.

Он устроился на сиденье впереди Лили и, в то время как Хоскинс и Грэхем побежали в ангар за вторым снегоходом, повернул ручку газа. Выдохнув облако сизого дыма, снегоход тронулся с места. Выполнив дугообразный поворот, он взял курс к берегу. Сани за ним болтались из стороны в сторону.

Они двигались по неровному, покрытому обледеневшими камнями берегу. Путь был нелегким. Луч единственной фары, установленной между рукоятками, не освещал дорогу, а отплясывал безумный танец на фоне черных теней, в результате чего. Гронквист не мог заранее разглядеть торосы, пока не натыкался на них. Снегоход пробирался между их гребнями, словно утлая лодчонка меж высокими волнами. И даже высокое мастерство Хайрема не могло удержать на прямом курсе сани, которые то и дело норовили опрокинуться.

Лили попыталась обхватить Гронквиста за талию, но у него был слишком большой живот, и поэтому она мертвой хваткой вцепилась в его парку по бокам, закрыла глаза и уткнула лицо в его большое, крепкое плечо. Она даже попросила его снизить скорость, но Хайрем проигнорирован это явное проявление малодушия. Время от времени Лили поворачивала голову и следила за лучом фары второго снегохода, мчащегося следом.

Второй снегоход не вез груза, следовательно, никакие сани ему не мешали, поэтому Хоскинс и Грэхем довольно быстро догнали своих товарищей и промчались мимо, оставив их позади. Очень скоро Лили могла видеть только силуэты, которые казались неясными призраками в облаке поднятого снегоходом снега и выхлопного газа.

Она почувствовала, как напрягся Гронквист, когда луч фары осветил большой металлический предмет, лежащий на льду. Гронквист резко повернул рукоятки в левую сторону. Носы передних лыж зарылись в снег, и снегоход ушел, скорее даже прыгнул влево, разминувшись всего лишь на метр с куском оторванного самолетного крыла. Гронквист сделал попытку выровнять транспортное средство, но резкое изменение центробежной силы закрутило сани с тяжелой поклажей. Их занесло, бросило на снегоход, последовал сильный толчок. Передние концы полозьев саней зарылись в снег, сани выполнили замысловатый пируэт, и груз разлетелся в разные стороны, словно осколки при взрыве.

Гронквист что-то прокричал, но Лили не расслышала, что именно, поскольку в этот самый момент полозья саней с точностью, достойной лучшего применения, ударили его в плечо и выкинули из снегохода. Археолог описал широкую дугу, причем во время полета с его головы слетел капюшон, и несчастный врезался незащищенной головой в лед.

Руки Лили оказались слишком слабыми, чтобы удержать Гронквиста. Ей показалось, что ее тоже выбросит из снегохода, но сани, очевидно решив проявить милосердие к даме, не задели ее. Однако у снегохода были свои намерения. Никем не управляемый, он, сильно накренившись, остановился.

Несколько мгновений он угрожающе балансировал в этом положении, а потом медленно повалился набок, придавив ноги Лили. Она оказалась совершенно беспомощной, словно бабочка, пришпиленная к листу бумаги.

Хоскинс и Грэхем не сразу заметили, что с их товарищами произошла авария, но неприятности не миновали и их. Преодолев еще двести метров, Грэхем обернулся, влекомый больше любопытством, нежели интуицией, чтобы посмотреть, как далеко они обогнали Лили и Гронквиста. Он с удивлением заметил свет фары их снегохода довольно далеко позади, причем свет был неподвижен.

Грэхем тронул Хоскинса за плечо и прокричал ему в ухо:

— Думаю, с нашими ребятами что-то произошло!

Первоначально Хоскинс намеревался найти углубление в ледяном покрове в том месте, где самолет коснулся льда, и ехать по следу к месту катастрофы. Он напряженно всматривался в тьму, расстилавшуюся перед ним, стараясь отыскать признаки падения. Как раз в это время его и отвлек Грэхем. Его слов, заглушаемых шумом двигателя, разобрать было невозможно. Он повернул голову к Грэхему и прокричал в свою очередь:

— Ничего не слышу!

— Поворачивай! Что-то случилось!..

Хоскинс кивнул и снова сосредоточился на дороге. Но не зря говорят, что, управляя транспортом, нельзя отвлекаться. Даже малейшее ослабление внимания может стоить очень дорого. Так и получилось. Хоскинс слишком поздно, когда ничего уже нельзя было изменить, заметил глубокую трещину во льду.

Снегоход взлетел над двухметровой трещиной, на несколько мгновений превратившись в летательный аппарат. Вес двух ездоков тянул аппарат вниз, и он с громким треском врезался в противоположную стену фьорда. Хоскинсу и Грэхему повезло. Их перебросило через край и выкинуло на ледяную поверхность, по которой их тела еще несколько мгновений скользили, словно набитые ватой куклы по навощенному паркету.

Спустя секунд тридцать оглушенный Грэхем, двигаясь с трудом, словно девяностолетний старик, заставил себя подняться на четвереньки. Он огляделся, не вполне понимая, как он очутился в столь незавидном положении. Потом его внимание привлекло странное шипение.

Хоскинс сидел на льду очень прямо, прижав руки к паху. Он раскачивался, вдыхая и выдыхая воздух сквозь стиснутые зубы и слегка подвывая.

Грэхем снял варежку и дотронулся до носа. Он вроде бы не был сломан, но кровь текла из обеих ноздрей, вынуждая его дышать ртом. Он подвигал руками и ногами и убедился, что все цело. В общем-то этому вряд ли стоило удивляться, учитывая прочность одежды. Он подполз к Хоскинсу, легкое подвывание которого уже перешло в протяжные стоны.

— Что случилось? — поинтересовался Грэхем, моментально пожалев о том, что задал такой глупый вопрос.

— Мы влетели в трещину, оставленную во льду самолетом, — сообщил Хоскинс в перерывах между стонами. — Господи, кажется, я кастрирован.

— Давай я посмотрю, — сказал Грэхем, отведя в стороны руки Хоскинса и расстегнув несколько застежек на его комбинезоне. Затем он достал фонарик и произвел тщательный осмотр. Улыбнувшись во весь рот, он заметил: — Твоей жене понадобится другая причина, чтобы тебя бросить. Не волнуйся, твое мужское достоинство в целости и сохранности.

— А где Лили… и Гронквист? — после очередного стона спросил Хоскинс.

— Примерно в двухстах метрах позади. Нам придется перебраться через трещину и выяснить, что там случилось.

Хоскинс, сделав усилие, поднялся на ноги и проковылял к краю трещины. Удивительно, но фара снегохода все еще горела, освещая пузыри, поднимавшиеся с шестиметровой глубины на поверхность. Грэхем тоже подошел и посмотрел вниз. Потом они переглянулись.

— Спасатели хреновы, — с усмешкой заметил Хоскинс — Занимались бы лучше археологией.

— Тихо! — неожиданно воскликнул Грэхем. Он приложил руки к ушам и стал поворачиваться из стороны в сторону, очевидно вообразив себя тарелкой радара. Потом он остановился и указал на огни, приближающиеся со стороны фьорда. — Черт меня побери! Это же вертолет!

Лили то проваливалась в забытье, то вновь возвращалась к реальности.

Она никак не могла понять, почему мысли все время норовили ускользнуть от нее. Она приподняла голову и посмотрела на Гронквиста. Он лежал без движения в нескольких метрах от нее. Она кричала и звала его, но он не подавал признаков жизни. В конце концов она оставила свои попытки и впала в полузабытье, позволившее Лили не осознать, что ее ноги уже полностью потеряли чувствительность. Временами ее начинала бить крупная дрожь, но она также не осознавала, что находится в состоянии глубокого шока.

Она не сомневалась, что Грэхем и Хоскинс появятся с минуты на минуту и помогут. Но минуты шли, а никого не было. Она почувствовала, что невероятно устала, и уже была готова уснуть, когда услышала странный звук, доносившийся сверху. Потом в черном небе появился слепящий свет, и она прикрыла глаза. Лежавший на льду снег взметнулся в воздух, поднятый неожиданным вихрем, и закружил вокруг нее. Звук стих, и в нескольких шагах от себя она заметила темную фигуру, окруженную ореолом света.

Приблизившись, фигура оказалась мужчиной, одетым в меховую парку. Он моментально оценил ситуацию и сильными руками поднял упавший снегоход, освободив ноги Лили.

Он обошел вокруг лежащей женщины и поднес фонарь к своему лицу. Лили огромным усилием сфокусировала зрение и взглянула в сверкающие зеленые глаза, в которых одновременно отражались решительность, мягкость и искреннее участие. Глаза мужчины чуть-чуть сузились, когда он понял, что перед ним женщина. Все еще пребывая в полузабытьи, Лили вяло удивилась появлению незнакомца.

— Как же я рада вас видеть, — тихо проговорила она. — Кто вы?

— Меня зовут Дирк Питт, — ответил мужчина. — Если у вас нет других планов, почему бы нам не поужинать сегодня вместе?