Глава 1

Огромное, сложной формы сооружение, классифицируемое во флоте Лиги как «сверхтяжелый стратегический крейсер», методично и равнодушно поглощало световые годы галактического пространства, все глубже погружая в небытие прошлого последние события из жизни древнего «Улья» и все дальше унося от Земли семидесяти пяти тысячный корпус последних воинов Братства — уцелевших богатырей племени героев. Лишенные дома и родины, вырванные из среды, в которой жили и выросли, обескураженные новыми гранями окутавшей их реальности, наконец, возглавляемые впавшим в кому юнцом, эти люди все еще сохраняли в душах искры звериной непокорности и граничащей с тупостью храбрости. Они все еще были готовы умереть за признание собственного превосходства и собственной независимости…

— Прошу тебя: отправляйся немедленно!

— Мы ведь это уже обсуждали?

В небольшом круглом помещении корабельной каюты в массажных креслах друг напротив друга сидели две женщины. Голографическое панно полусферой огибало пространство вокруг них, создавая у собеседниц иллюзию нахождения в совсем другом месте — где-то в недрах зелено-бирюзового океана, где плавали разноцветные рыбки, темнели гроты и колыхались водоросли — не очень «глубоко», поскольку лучи солнечного света свободно пробивались сквозь толщу воображаемой воды к двум креслам и, переливаясь от «игры волн на поверхности», падали на золотые волосы, на загорелые, с правильными нежными чертами лица, на светло-коричневую кожу тонких обнаженных рук и ног и на простую женскую одежду военного технического персонала, состоящую из одноцветных серых шорт и таких же серых блузок. Голограмма служила и фоном и источником света, но сторонний наблюдатель мог бы поклясться, что свет лучился не только от воображаемого светила, зависшего где-то над водным пространством некой никому неизвестной планеты — свет словно исходил изнутри женщин, делая их и без того прекрасные лица по-настоящему божественными.

Обе женщины были красавицами. Обе блондинки, обе большеглазые, обе очень хорошо сложенные, обе изящные и грациозные, обе благородные и сильные, насколько может быть сильной хрупкая, но волевая женщина. При этом описанном сходстве, они отличались так сильно, что мало кому пришло бы в голову сравнить их обеих. Бездонно-синие глаза одной из женщин то неуверенно мерцали, то возбужденно вспыхивали, то пылали возмущением и сразу же гасли, стыдливо прячась, или совсем ненадолго мутнели от мыслей — обладательница этих прекрасных глаз должна была быть еще очень и очень юной. Глаза второй, напротив, отдавали холодом трезвого расчета и стальной твердостью. Эти взрослые и умудренные опытом многих испытаний темно-серые глаза странно гармонировали со светлыми вьющимися волосами и телом, которому едва ли можно было дать более двадцати земных циклов. И, если аура первой женщины трепетала молодостью, светом и расплескивала фонтаном капли своей энергии во все стороны, то аура второй светилась спокойно и равномерно, скорее вбирая в себя, чем отдавая наружу. Огонь и холод, эмоции и расчет.

Старшую из двух женщин звали Альрика. Когда-то — беглянка из большого света, пленница «Улья» и возлюбленная Отца Братства, теперь — мать и хранитель молодого предводителя всех оставшихся от армии самых беспощадных пиратов галактики. Она проснулась от многолетнего ледяного сна с твердым намерением вернуть у жизни все, что было отнято или потеряно. Обладательницу синих глаз звали Линти. Она была девятнадцатилетней аристократкой, дочерью Первого Советника Лиги Объединенных Миров, курсантом легендарной Школы Леноса, волею провидения попавшим в сети абордажных бригад Братьев. Послужившая причиной внутренних конфликтов и правительственного переворота в «Улье», она не только выжила и сохранила рассудок и самоуважение, но и отказывалась сейчас подумать о собственной судьбе, воспользоваться ситуацией и сбежать наконец-то от опасных незваных попутчиков. Последний факт явно не устраивал Альрику: темные глаза старшей из дам пульсировали возмущением матери, убеждающей непослушную, но уже взрослую вышедшую из под контроля дочь.

— Мы с самого начала собирались так поступить! — напомнила Альрика.

— Нет, это вы с самого начала хотели, чтобы я так поступила! — возмущенно насупившись, звонким голоском отозвалась Линти. — Я ничего вам не обещала! Я «с самого начала» хотела увидеть Грига и услышать, что скажет он, а не его мать, которой сам Григ даже ни разу не видел!

— Мне нужно найти доводы, чтобы ты согласилась? — поняла Альрика.

Линти резким движением скинула с глаз прядь золотых волос, разряжаясь таким образом от избытка напряжения:

— Да, попробуйте.

— А что именно заставляет тебя сидеть здесь и ждать?

— Разве вы не знаете? Григ — вот что!

— А кто тебе сказал, что он вообще проснется?

Укол достиг цели — юная аристократка изменилась в лице.

— Вы сказали! — ошеломленная таким вопросом, напомнила она.

Альрика кивнула:

— Да, сказала. Чтобы слушали Братья, а не ты.

— Хотите сказать, что Григ НЕ проснется?!

Теперь Альрика в свою очередь сделала нервное движение, забросив одну ногу за другую.

— Нет, не хочу, — на миг задумавшись, отозвалась она.

— Но и не знаете, когда он придет в себя, и как это ускорить?

— Как и ты, и все остальные, — призналась Альрика.

Большие глаза Линти стали совсем огромными от возмущения:

— Значит, вы всех обманули?! Вы ничем не сможете ему помочь?!

— Не все в этом мире подвластно нашим желаниям. Состояние Грига не ухудшается. Его тело, его мозг живы. Значит, рано или поздно, вернется и его эго.

— Но когда?!

— Ты ведь уже поняла: этого я не знаю.

Линти кивнула, немного успокаиваясь и возвращаясь к своему прежнему решению.

— Может быть завтра. Может быть через день, — заключила она. — Григ ни разу не бросил меня, теперь я не брошу его!

— «Может быть»?! — Альрика как будто рассердилась. — Линти, ты не думай, ты чувствуй! Ты альтинка! Чему сейчас учат в школе Леноса?!

Юная аристократка посмотрела не так уверенно:

— Что же, по вашему, Альрика, я должна чувствовать?

— Это же очевидно: на корабле становится все напряженнее! Изменений в лучшую сторону пока не видно, мы даже не знаем, будут они или нет. В худшую — сколько угодно. Братья все больше нервничают. Даже самые рассудительные из них. Поэтому, если мы хотим, чтобы ты сбежала, это нужно сделать прямо сейчас, не дожидаясь, пока проснется Григ.

— Почему я вообще должна отсюда бежать?

— Разве ты не этого хочешь? Разве ты не мечтаешь поскорее оказаться на безопасном и спокойном Бровурге под надежным крылом любимого папы? Разве не хочешь, чтобы всем твоим злоключениям наступил конец?

Линти вздохнула.

— Раньше хотела, — задумавшись над своим и в самом деле странным поведением, призналась альтинка. — Теперь — не уверена.

— Теперь?

— Наверное, теперь нет препятствий, — и себе и подруге попробовала объяснить Линти. — Я могу отправиться домой когда угодно. Что я буду чувствовать, когда наконец сделаю это? Радость, что все закончилось? Наверное, нет. Я думаю, что нет. Во мне все кричит, что оставить Грига таким — предательство. Он бы сам так не сделал. Значит, я буду мучиться, буду возвращаться мыслями к «Ослепительному», буду думать, как однажды посмотрю ему в глаза, как однажды буду ненавидеть себя за то, что не потерпела всего лишь день, может, всего час!

— А ты думай иначе, — возразила, понимающе кивая, Альрика. — Что, если наоборот потеряешь драгоценное время? Что, если Григ пробудет в коме не день и не два, а годы? Ты ведь ничем не можешь помочь ему, оставаясь здесь и считая часы в бессмысленном ожидании. А вот отправляясь домой, ты делаешь для него доброе дело. Не думай, что бежишь от Братьев — думай, что пытаешься их спасти!

Сбитая с толку Линти вскинула глаза на собеседницу.

— Да не хочу я их спасать… — с сомнением в голосе Линти нервно передернула плечами. — Почему их вообще нужно кому-то спасать? Их восемьдесят тысяч. Они вооружены. У них тяжелый крейсер.

— В том-то и дело, что нет.

— Нет?

— Нет у них никакого крейсера.

Линти усмехнулась, по-детски скривив губы, и указала глазами на пол. Альрика проследила за ее взглядом и кивнула.

— Мы все на крейсере, но крейсера у нас нет, — объяснила старшая красавица. — Думала, ты и это знаешь.

— Так не вы управляете кораблем?! — ужасаясь, осознала Линти.

— Ни я, ни кто иной. Мозг крейсера оказался не таким простачком.

— Но вы ведь сказали…

— Сказала потому, что думала! Я и в самом деле думала, что смогу договориться с «Ослепительным».

— Договориться с кораблем? С ним можно договариваться?!

— Мозг этого корабля — сам корабль. Они едины и неразделимы. С Мозгом можно общаться, просить и приказывать, но, если ты что-то от него хочешь, приходится на свой страх и риск говорить правду — обмануть этот компьютер способно лишь существо одного с ним уровня интеллекта, то есть — равный по возможностям мыслительный аппарат с другого такого же крейсера. Я думала, Мозг должен меня узнать — он и узнал. Во времена нашей дружбы с маршалом Тургаоном мое имя, точнее, мой биокод, попали в списки старшего офицерского состава флота… — Альрика заметила поднимающиеся брови Линти и посмотрела вопросительно: — Что?

— Списки офицеров флота — это не браслет и не яхта, — недоверчиво улыбнулась альтинка.

Альрика махнула рукой:

— Всякое было… Только пользы от этого… Оказывается, Мозгу крейсера мало знать, что я офицер, пусть даже и старший — ему нужен старший офицер СВОЕЙ команды, команды, с которой его знакомили, людей которой он изучил лучше любого их собственного личного психоаналитика. Такие люди у нас есть — у нас есть пленные, есть даже капитан этого корабля — на этот раз Братья перебили не всех, кого обнаружили — но Мозг наверняка сразу поймет, что обращающийся к нему капитан или штурман не свободны в выборе принимаемого решения, что их приказы отдаются по принуждению, и говорят они вовсе не то, что думают. Например, если капитана заставить, угрожая ему физической расправой, или найти другой подобный способ договориться с ним — на лице офицера обязательно отразится внутренняя борьба. Если на него воздействовать психически, Мозг заметит, что капитан неадекватен своему обычному поведению, сочтет того неспособным отчетливо мыслить и проигнорирует все поступившие указания вплоть до выздоровления офицера. Скорее всего Мозг сразу же определит и саму причину необычного поведения последнего и даже характер или химический состав примененного к нему средства воздействия. Кто-то же посторонний, извне, пусть хоть сам генералиссимус Лиги, не сможет принять командования настолько могучим кораблем, не имея при себе предписания тех, кто непосредственно назначал предыдущего капитана. Без такового документа гость изучается на общем основании, ему присваивается степень доверия, его, как например меня, считают «своим» и «важным». С таким гостем Мозг может делится соображениями, может поведать ему о части из своих планов, может даже спросить совета, но никогда не выполнит прямого приказа, идущего вразрез с его собственным мнением. Вот так, моя девочка! У нас дружественный, но непослушный корабль, который никогда не станет атаковать другие корабли Лиги и никогда не изменит курса, чтобы сбежать от последних. Если, конечно, сам не решит, что ему так надо, чего он решить не может…

— А Братья знают?

— Пока нет. Пока они думают, что я веду крейсер, куда мне вздумается, и в нетерпении ждут пробуждения настоящего «повелителя», чтобы все встало на свои места. Пока меня терпят, хоть и ненавидят. «Пока», потому, что Братья никогда не смогут смириться с главенством «низшего существа» — ты же знаешь, их так унижает зависимость от какой-то там женщины! Все это время Вик и его люди исследуют отсек за отсеком, надеясь «научиться» управлять кораблем или Мозгом самостоятельно и избавиться от моей помощи.

— А что, если у Вика получится?

— Взломать или обойти Центральный Мозг этого корабля? — Альрика удивилась наивности этого вопроса. — Не думаю. Дорогая, военные инженеры Лиги считают, что это теоретически невозможно: сверхтяжелый крейсер проектируется так, чтобы быть непотопляемым не только снаружи, но и изнутри. Эти корабли — верх их технологии, их гордость.

— А как же Григ? Без каких-либо предписаний он делал здесь все, что хотел! Мозг слушался его, как собственного капитана!

— Причем, без слов? Так ты рассказывала? Ну что ж, это чудо. Чудо потому и чудо, что его нельзя ни понять, ни повторить. Григ каким-то невероятным способом воздействовал на ту часть восприятия крейсера или Мозга, о которой никто из нас и не слышал… Но ведь это был не совсем Григ, не так ли?

— Григом управлял Гронед, — согласилась альтинка. — Но что, если нечто подобное повторится?

— Гронед сейчас далеко, его аппарата больше не существует — иначе бы и Григ не лежал в коме. Я так полагаю, чудес больше ждать не приходится.

— Но, если не вы… Куда же мы все это время движемся?

— В никуда, Линти. После того, как Григ потерял сознание, крейсер сам проложил маршрут — мы удаляемся от обитаемых миров на безопасное, в понимании Мозга, расстояние.

— То есть, вы не знаете, как вернуть к жизни Грига, и не вы управляете кораблем? — подытожила Линти.

— Да, моя девочка. И мы с тобой в безопасности, пока об этом выводе никто ничего не узнает!

— Но я тоже вам верила! — с обидой в голосе заметила синеглазая красавица.

— В другой раз будешь внимательнее. — Альрика пожала плечами и стала суровее. — Ты — альтинка, у тебя всегда была возможность прислушаться и узнать правду!

— Может быть, — неохотно согласилась Линти. Она вспомнила и вернулась к сути разговора: — Вы сказали, что хотите, чтобы я спасла Братьев?

— Братьев или Грига, Грига или Братьев. Крейсер не подчиняется Братьям, но Братья полновластные хозяева на борту сверхтяжелого стратегического монстра Лиги Объединенных Миров. Ты, как и я, понимаешь: Лига никогда не примирится с потерей настолько мощной боевой единицы — никто не позволит такому монстру шнырять по окраинам галактики, создавая угрозу обитаемым мирам и целым цивилизациям. Братьев не оставят в покое. Их будут преследовать по всей вселенной. Это у «Улья» было оружие, которое скрывало космический город от глаз ясновидящих. «Ослепительный» — обыкновенный корабль. Альтины почувствуют его и предскажут координаты. Остальное — дело техники и военных. Крейсер откажется ответить огнем, а без помощи его орудий Братьям не на что рассчитывать.

— И вы хотите, чтобы я отправилась к отцу и уговорила его не трогать остатки Братства? А почему вы считаете, что папа должен меня послушать? Я никогда не вмешивалась в государственные дела, никогда не обсуждала с отцом его работы — он не воспримет все это серьезно. И почему вы решили, что во власти папы остановить военных в том, что касается безопасности государства?

— Я хочу, чтобы вся наша история предстала на Бровурге в несколько ином свете. Сейчас Братья — пираты, которые совершили вынужденную посадку на Землю, где напали на мирное население, взяли под свой контроль одну из стран, наконец — отняли у Леверсона тяжелый крейсер. Расскажи отцу и всему Совету другую правду: Братья не преступники, они жертвы своего уклада, орудия в руках того, кто все это придумал. Во всем виноват только один человек — Гронед — создатель города «Улей» и праотец его населения. Это его безумный план превратил мужчин «Улья» в армию возмездия. Все, что было совершено на Земле, свершено по приказу Грига, Григ же не отвечал за свои поступки — он находился под гипнозом, он боролся с собой — тому есть свидетели. Пусть Братьев и нужно наказать, но их вина не столь очевидна. И мировому сообществу не стоит на корню выжигать Братство, как консистенцию зла, наоборот, разумнее всего сохранить культуру и самих потомков мантийцев, как бесценный материал для исследования. Не надо нападать на безоружных, лучше пойти с ними на переговоры. Это все, что ты можешь, но зато это в твоих силах. Я же постараюсь сыграть свою роль здесь.

Линти насупилась, обдумывая.

— Почему я должна спасать Братьев? — все же отказалась понять альтинка. — Почему я должна бежать одна? Разве не будет лучше, если мы улетим втроем: вы, я и Григ? Зачем вы все усложняете? Я не хочу оставлять Грига, но мне совершенно безразлично, что случится с Братьями или Братством! Они — преступники! Они — головорезы! Они на самом деле должны ответить за все, что совершили!

— Григ без сознания… — напомнила Альрика.

— Аппаратура на магнитной подушке, — живо отреагировала Линти. — Ее можно транспортировать вместе с парнем!

— Это смешно. Троих нас не выпустят. Грига охраняют. Дор не отходит от саркофага. В портах Старшие Братья.

Глаза Линти засверкали. Девушке показалось, что высказанная ею только что идея — самый простой выход из сложившейся ситуации.

— Мы сможем! — твердо заявила альтинка. — Может быть, Дор пойдет с нами — он сделает так, как будет лучше для Грига. Если нет, то не помешает. Я могу воздействовать на охрану. Пусть нас учили, что вмешиваться в сознание людей неэтично — Братья заслужили, чтобы с ними не церемонились — уверяю вас, мы сможем пройти незамеченными! И потом, у нас есть союзник! Вы же сказали, что Мозг признал вас старшим офицером — наверняка он нам поможет! Если Мозг откроет шлюз перед нами и закроет, когда мы выберемся, мы сможем покинуть крейсер, не опасаясь погони!

Воодушевление юной амазонки разбилось о грустную насмешливую улыбку старшей женщины. Поймав недоумевающие глаза Линти, Альрика медленно покачала головой:

— Моя дорогая! Неужели же я не подумала о возможности сбежать всем втроем? А что сделает Григ, когда очнется? Среди врагов, в незнакомом мире, похищенный против воли? Ты лучше его знаешь — он скажет спасибо?

Линти вздрогнула, остывая и мрачнея одновременно.

— Наверное, нет, — признала она. — Он свихнулся на своем боевом долге!

— И я так думаю, милая. Мы обе его потеряем. Братья наверняка вырастили Грига волчонком — его нельзя сажать в клетку. Ему нужно позволить все решать самому. Поэтому, Линти, ты полетишь одна и станешь спасать не только Грига, но и все его ненавистное тебе Братство. Только так ты сможешь остаться ему другом, только так у вас есть надежда на будущее!

Линти кивнула, принимая последние аргументы Альрики и наконец соглашаясь с ней. Синие глаза погрустнели.

— Хорошо, — сказала альтинка. — На чем я полечу? Навигационный крейсер? А если опять догонят?

— За тобой никто не погонится — я объясню Братьям, что это им же на пользу. С Виком я уже говорила. Так что собирайся. Не боишься лететь одна?

— Папа почувствует, что я в пути, пошлет кого-нибудь встретить… Нет не боюсь. А вы? Вы не боитесь оставаться?

Альрика многозначительно улыбнулась:

— За меня не беспокойся: я знаю, как выжить. Не в первый же раз!