Глава 16
ОПАСНЫЕ СВИДЕТЕЛИ
— Ох, грехи мои тяжкие! Кто использовал мою голову вместо барабана, пока я был в отключке? — Мишка с трудом принял положение сидя и обхватил череп двумя руками. — Сколько я отдыхал?
— Ночь, — ответил Станс.
— Одну? — решил уточнить отмеченный тенью.
— Да.
Сомов медленно, не поворачивая головы, обвел взглядом окружающее пространство. Они вдвоем с кучером находились в крохотной клетке.
— А где наши?
— Да кто ж признается? Я не видел. Наверное, тоже в какой-нибудь клетке. Глядите, сколько их тут.
Мишке все-таки пришлось оглянуться. Незатейливых сооружений из стен и крыши в клеточку здесь оказалось не меньше десятка. Половина из них пустовала, другие были заселены женщинами.
— Похоже, нас определили на дамскую половину. В клетках кроме нас ни одного мужика.
— Да какая разница? — обреченно вздохнул Станс. — Эх, жил я себе худо-бедно последние десять лет и уже не надеялся, что получу свободу. И вдруг — такая удача! А теперь спрашивается — зачем? Неужели только для того, чтобы в очередной раз сузить зону моих жизненных интересов?
Кучер Вуриза люто ненавидел лесных огарцев, из-за которых он и попал в рабство. Десять лет назад в Кантилиме Станс занялся торговлей. Он решил выбрать самый быстрый и самый рискованный путь к обогащению: снарядил обоз в Огар. Заключив пару выгодных сделок, довольный купец возвращался домой, когда на его пути возникли лесные бродяги. Перебив половину людей, оказавших сопротивление, остальных огарцы отвезли на невольничий рынок.
— Да брось раскисать! Лучше расскажи об этих вольных чародеях. Кто они?
Теперь и у Мишки появилась причина ненавидеть разбойников — из-за них он потерял целую ночь. Однако что толку сидеть и жалеть себя? Надо скорее узнать побольше о противнике, чтобы найти способ с ним справиться.
— Те же огарцы, но обозленные на своих соплеменников, аки тигры лютые. Одни, потому что их обделили наследством, другие — из-за неудач в карьере, третьи… да кто их знает? В общем, недовольные, непризнанные, непонятые и так далее. Они собираются в лесах под лозунгом братства и свободы от ненавистных устоев. Мой хозяин пытался наладить с ними контакт, думал, что за тем высоким забором большое поселение вольных чародеев. Хотел поговорить.
— Что же он приехал почти один? Смерти, что ли, искал?
— Эти вольные чародеи или лесные бродяги, как их еще называют, люто ненавидят своих более удачливых собратьев. Могут устроить кучу пакостей: выкрасть и перепродать рабов, угнать скотину. Максимум — постараются отыграться на иностранных купцах. Но никогда не пойдут на убийство черных колдунов. Это вне зоны их жизненных интересов.
Сомов невольно вспомнил цыган своего мира.
— А колдовать они умеют?
— Естественно. Вы ж понимаете, это у всех огарцев в крови.
— Так почему с нами они дрались на кулаках?
— Да кто ж признается, наверное, не хотят походить на остальных соотечественников, которые привыкли решать все вопросы при помощи магии. Использовать чары, когда можно обойтись без них, у лесных бродяг считается признаком слабости. Вуриз как-то говорил, что разбойники даже поединки проводят на кулаках или дубинках. А магию в качестве оружия выбирают лишь самые немощные.
— Балахоны они не носят по той же причине? Чтобы отличаться?
— Конечно.
Выглянувшее из-за горизонта солнце осветило лагерь разбойников. До заключенных начали доноситься звуки просыпающегося селения: скрип дверей, стук топоров, треск разгоравшихся костров. Через полчаса к клетке пленников подошли четверо.
— Ты, с кольцом на шее, — огарец указал на Михаила. — Идешь с нами.
Разбойники открыли три замка и сдвинули в сторону одну из стенок клетки.
У Сомова промелькнула мысль о немедленном побеге, но парень понимал ее неосуществимость. Во-первых, нужно было вытащить друзей из беды, а во-вторых, он даже не знал, где они находятся.
Избушка, куда его привели, казалась изящным, но довольно хлипким сооружением. Помост, установленный на полуметровой высоте, удерживали деревянные столбики, врытые в землю. Стены состояли из плотно подогнанных друг к другу стволов похожего на бамбук растения. Крышу покрывали вытянутые плоские листья, уложенные на манер плохо подогнанной черепицы.
«Да тут один раз чихнешь от души — и все развалится», — подумал чемпион кантилимских игр, оценивая прочность сооружения.
В комнате вальяжно восседал вожак. Синяк под глазом и приличная ссадина на щеке подтвердили Сомову, что его вчерашние усилия не пропали даром.
— Как самочувствие? — поинтересовался огарец с ехидной улыбкой на лице, не оставлявшей сомнения, что здоровье собеседника его волнует в последнюю очередь.
«Ну если хозяин такой заботливый…»
Второго стула в комнате не оказалось, и Мишка улегся прямо на пол. Подперев голову рукой, он лениво ответил:
— Могло быть и лучше.
Охранники, доставившие узника на допрос, подались вперед, чтобы проучить наглеца, но главарь жестом приказал им покинуть помещение.
— Радуйся, что сегодня оно у тебя есть, — тоном, не предвещающим ничего хорошего, произнес огарец и выразительно добавил: — Пока.
— Да я вообще-то и не жалуюсь. Но и для особых восторгов повода не вижу.
— Знаешь, обычно таких шустрых малых я приказываю зарывать в землю живьем. Ты всегда не в меру наглый или вчера сильно головой ударился?
— Ни в коем случае. — У Михаила действительно жутко раскалывалась голова, но парень держался и даже пытался шутить. — Обычно в гостях я веду себя тихо, как мышка.
— Это ты-то гость? Не помню, чтобы я тебя приглашал.
— А что же тогда было вчера? Я так классно размял кости, а башка вообще гудит, словно после шикарной пьянки. — Сомов принял положение сидя. — Может, повторим?
Вожак невольно усмехнулся. Вчерашний бой ему действительно понравился, поскольку он давно не встречал хоть сколько-нибудь достойного противника.
— Ладно, хорош попусту базарить. У меня к тебе два вопроса. Первый, — огарец достал цепочку с ядром на конце, — у тебя и у твоих людей было при себе оружие. Почему вы его не применили?
— Я у твоих парней тоже видел кинжалы в ножнах, но они поленились оголить клинки. Чем мы хуже? Драться, так на равных.
— Моих парней было больше, — напомнил вожак.
— Подумаешь! Ненамного. — Сомов махнул рукой.
— Хорошо, второй вопрос. Зачем вы так понадобились черным колдунам юго-восточного округа?
Накануне в лес вернулся один из его разведчиков, отправленный выяснить, почем нынче на рынках живой товар. Он доложил, что в городе интересуются тремя чужестранцами, один из которых носит кольцо на шее.
— Скорее всего, нас хотят убить.
— Почему?
— Это уже третий вопрос.
Сомову было абсолютно безразлично количество задаваемых вопросов, он хотел прощупать собеседника. Внутренний голос говорил, что этот разговор может оказаться полезным.
— Я могу задать и четвертый. Например, ты хочешь выйти из этого домика живым?
— Хочу.
— Тогда отвечай на все мои вопросы. — Огарец с силой сдавил ядро кистеня, будто пытался его сплющить.
Мишка равнодушно пожал плечами — дескать, пожалуйста.
— Черные колдуны стремятся избавиться от ненужных свидетелей.
— Интересно… И что же ТАКОГО ты видел?
— Я, конечно, могу ответить, но тогда и ты станешь для них опасен.
— Какая трогательная забота о моей безопасности! Не забыл, кто ты и кто я? Кролик волнуется о несварении желудка удава!
Сомов совершенно спокойно воспринял сравнение себя с кроликом. Страж в свое время тоже причислял Мишку к ушастым грызунам.
— Они на наших глазах убили колдуна в зеленом балахоне, — словно о самом рядовом событии сообщил парень.
— Не может быть! — Браваду вольного чародея как ветром сдуло. Такая новость действительно представляла опасность. И немалую. Однако любопытство оказалось сильнее страха. — За что?
— Родственник короля обнаружил какой-то объект, куда его не хотели пускать, — объяснил Мишка. — А когда он уже собрался убраться восвояси, негостеприимные хозяева попытались его остановить. Карета и лошади принадлежали ему.
— Принесла же вас нелегкая! — плюнул с досады вожак.
Вступать в открытый конфликт с власть имущими соплеменниками главарь вольных чародеев не собирался. Мало того, он понимал, что не сможет ни продать, ни даже попросту убить захваченных пленников. Кто знает, вдруг они меченые? И если сородичам каким-то образом удастся обнаружить останки чужаков… Нужно было как можно скорее отправить их подальше. Карету и лошадей рядом с его стоянкой также не должны обнаружить. Огарец взвесил на ладони кистень и бросил его в Михаила.
— Забирай. Через полчаса вас отведут к карете. Все ваши вещи будут там.
Сказано — сделано. Пленников связали как на продажу и усадили в карету. Вожак специально устроил этот спектакль. Он не мог просто отпустить чужаков — свои бы его не поняли.
— И что все это значит? — спросил Гога, которого затолкали в экипаж последним. — Погрузили и бросили?
Вместо ответа скрипнула дверь кареты с другой стороны. Огарец с двумя отметинами на лице быстро перерезал веревки и подсказал, как скорее выбраться из юго-восточного округа. На прощание он пригрозил:
— Попадетесь мне в следующий раз — так легко не отделаетесь.
Карета тронулась.
— Станс, ты запомнил, куда надо ехать? — решил уточнить Сомов.
— Угу, — мрачно кивнул кучер. Он не верил, что их действительно освободили, с напряжением ожидая неприятностей: через минуту, максимум через две явятся разбойники и повезут всех на невольничий рынок. Может, у них здесь развлечения такие, как у кошки с мышкой?
Через четверть часа экипаж выехал на развилку и свернул направо. Вольный чародей уверял, что вдоль обрыва будет вполне сносная дорога. По ней беглецы и продолжили путь, не подозревая, что сам вожак их уже обогнал и притаился в небольшой пещере. Он не собирался отпускать пленников живыми. Лучшим выходом из создавшейся ситуации было, чтобы черные колдуны нашли беглецов на дне ущелья.
«Несчастный случай — и допросить кого-то уже не будет возможности. А мои не проболтаются, я их знаю», — рассуждал вольный огарец. Когда карета проезжала мимо пещеры, чародей нарушил свое же правило и воспользовался магией, создав мощную ударную волну, которая была просто обязана сбросить экипаж в пропасть. Однако колдовство натолкнулось на Эдуарда, вдавив его в дверцу кареты, и устремилось обратно. Вожак лесных бродяг получил сильный удар, отбросивший его в глубь каменного мешка, где колдуна засыпало обвалившимся сводом.
— И часто здесь случаются камнепады? — Марицкий с опаской посмотрел в заднее окно. Дорогу за ними завалило огромной грудой булыжников.
На первом же перекрестке посла и его попутчиков поджидал неприятный сюрприз. Военизированный разъезд огарцев сразу обратил внимание на спешивших всадников. Торопятся — значит, убегают. Без балахонов — иностранцы или рабы. Чужеземцы в Огаре старались не проявлять особой прыти, поэтому вывод напрашивался сам собой.
Соплеменника в Архазе признали довольно скоро, но поскольку одежда огарца не скрывала лицо, его приняли за одного из разбойников, которые вместе с беглыми рабами безобразничали на дороге. Чероуза и Тируанда сочли за бунтовщиков, хотя никаких меток на них видно не было. Дело в том, что вольные чародеи Огара умели снимать такие метки, чтобы затем снова выставить живой товар на продажу.
— Тируанд, сделай что-нибудь! — прошептал Архаз, когда шесть черных колдунов перекрыли им дорогу. Сейчас только блондин мог воспользоваться магией.
— Их слишком много, — объяснил свое бездействие тот. — Посмотри назад.
Еще шесть всадников преградили путь к отступлению.
В результате всех троих доставили туда, куда так настойчиво стремился попасть Архаз. Только вот разместили их в совершенно некомфортных условиях. Послу достались «апартаменты» городской тюрьмы, а «беглых рабов» поместили в распределитель — старое здание, где раньше находилась конюшня. Пять лет назад его огородили высокой решеткой, установили массу магических ловушек и поставили два десятка охранников. Рабы в распределителе надолго не задерживались. Если в течение трех суток хозяин не объявлялся, они становились товаром.
Если бы Тируанд своевременно не пригасил магический фон у себя и Чероуза, их бы вряд ли определили сюда. Преступников с колдовскими способностями, как и проштрафившихся лесных бродяг, обычно направляли в особую тюрьму, стены которой не позволяли волшебникам использовать свою силу.
Совсем другое дело — загон для рабов. Для блондина не представляло проблемы проделать дыру в здании и уничтожить любые ловушки. Оставались еще охранники… Они могли создать некоторые трудности. Но не непреодолимые.
Тируанд сел под окном, где от сквозняка воздух был немного чище, и попытался обдумать проблему. Чероуз не стал ему мешать. У него тоже было над чем поломать голову.
«Как он меня нашел в Орцаге? Случайность? Ну да! Я не настолько наивен, чтобы в это поверить. Опять же, проклятая молния и оказавшийся под рукой корень белого папоротника — похоже на хорошо продуманный план. У этого парня все расписано как по нотам, каждый шаг четко выверен и направлен на достижение определенной цели. Теперь у меня нет сомнений, что навязался он в нашу компанию вовсе не из жажды приключений. Чего он хочет? Если его интерес вызван только желанием получить мой рецепт… — Маг из предгорий Апанча попытался припомнить все, что было связано с загадочным молодым человеком. В голове особенно ярко всплыли события в лесной сторожке — Из Архаза он тогда довольно ловко выудил заклинание перемещения по воздуху. И освоил его за пару секунд! Но, правда, ситуация была критической. Не мог же он сам натравить на нас огарцев? Секунду…»
У Чероуза появилось жгучее желание стукнуть себя по лбу. Как же он сразу не догадался! Ведь в тот день черные колдуны крайне осторожно подбирались к охотничьей избушке. Если бы они действительно использовали сонный туман, которого в безветренную погоду почему-то совершенно не наблюдалось за стенами домика…
«Тируанд предложил нам с Архазом перебраться на чердак. Мне эта идея сразу не понравилась, но пришлось подчиниться. Так, что было дальше?.. Вот паренек будит меня и показывает, что на первом этаже не все в порядке. Потом мы видим черных колдунов, и блондин предлагает способ к спасению. Только тем, кто ночевал на чердаке, поскольку мы ему нужны. Руена и Шагрид для него ценности не представляют, и блондин обрушивает на них избушку. Зачем? Устраняет свидетелей? А что они вообще могли рассказать тем же огарцам?.. И что получается? Завладев моим рецептом, он и от меня избавится? Скорее всего».
— Эй, сопляк, чего расселся, как король на именинах?! — Ход мыслей волшебника из предгорий Апанча нарушил грубый окрик. Один из обитателей конюшни решил, что Тируанд не оказывает ему должного почтения.
— Отвали, дядя. Не видишь — я занят. — Парень даже не повернул головы в сторону грубияна.
— Да я тебя сейчас в порошок сотру! — Детина решительным шагом направился к магу.
Едва уловимое движение руки волшебника моментально отбросило здоровяка к стене. Удар получился несильным, но эта короткая встряска моментально вправила мозги пострадавшему. Он снова приблизился к парню.
— Прошу прощения, господин. Я обознался.
— С кем не бывает, — спокойно ответил Тируанд. — Ты тут за старшего?
— Нет. Теперь вы.
— Правильная мысль, — кивнул блондин. — Сколько в здании голов?
— Три раза по столько. — Раб показал пальцы обеих рук.
— Как настроение? У кого-нибудь есть желание покинуть эту вонючую конюшню?
— Это невозможно!
— Ты не ответил на мой вопрос, — повысил голос чародей.
— Настроение самое боевое. Среди нас половина, кто убегал от хозяев дважды. Готовы попытать счастья еще раз, — по-военному отчитался мужчина.
— Хорошо. Дождемся ночи и посмотрим. Не исключено, что возможность появится.
— Да мы с вами горы свернем!
— Никаких «с вами» не будет. Людей поведешь сам. У меня свои дела. Понятно?
— Как скажете, господин. — Раб сообразил, что разговор закончен, и отошел к противоположной стене.
— Чего он хотел? — спросил Чероуз, когда незнакомец начал шушукаться с другими узниками.
— Помочь нам выбраться отсюда.
— Да? А зачем тогда ты его грохнул об стенку?
— Чтобы он быстрее осознал свое желание.
— А как же Архаз?
Посол в это время тарабанил в дверь камеры, пытаясь обратить на себя внимание охранников. Ему было необходимо попасть к тюремному начальству, но стражники, сидевшие в конце коридора, привыкли к вздорному характеру «квартирантов» и не реагировали на шум.
Вскоре барабанная дробь надоела второму обитателю неуютной комнаты.
— Хватит стучать, брат. Они не подойдут.
Архаз хотел вспылить и обозвать «братишку» последними словами — черные колдуны презирали вольных чародеев Огара не меньше, чем лесные бродяги своих более удачливых соплеменников, однако уроки последних дней не прошли даром.
— А что надо сделать, чтобы меня отвели к начальнику тюрьмы?
— Зачем тебе?
— Давно хочу опробовать свой кулак на его морде, — на ходу придумал Архаз.
— В карцер захотел? — Идея сокамернику безусловно понравилась, но он знал, что последствия такого поступка могли оказаться весьма серьезными.
— Плевать! Может, у меня мечта с детства?
— Тогда дождись завтрашнего дня. Когда будут раздавать обед, начни драку с разносчиком. Стража наверняка бросится вас разнимать. Если ты и с ними справишься, то начальник тюрьмы наверняка захочет посмотреть на нарушителя спокойствия.
— Ждать завтрашнего обеда? Это очень долго. Я попробую в ужин.
— Ты что, брат, первый раз здесь? Может, тебе еще и завтрак, и полдник подавай? Это тюрьма. С одноразовым питанием в два дня и одной прогулкой в неделю.
— Раз в два дня? Да что они, с ума посходили? Вдруг я здесь от голода сдохну?
— Значит, количество ртов сократится.
Архаз с досады напоследок еще раз ударил дверь и сел на нары. Надо было серьезно обдумать завтрашние действия.
Почти сразу после ознакомления с его отчетом Урзагу было приказано отбыть в огарское посольство в Кантилиме. Бумага с тремя печатями и подписью первого лица юго-восточного округа предписывала немедленно вернуться в столицу.
Племянник Архаза понимал, что это не сулит ничего хорошего. Он не справился с заданием, и наказание не заставит себя долго ждать. Скорее всего, его попытаются убрать. Нет дядюшки — сойдет и племянник. Иначе чем объяснить столь поспешное возвращение? Срок, отведенный на операцию, еще не закончился. Тем не менее… Выяснить бы еще, как и когда его попытаются устранить?
Урзаг знал, что среди слуг каждого сколько-нибудь значимого для заговорщиков лица обязательно имеется один человек, преданный не тому хозяину, кому служит. Архазу в свое время несказанно повезло: то ли он сам вычислил среди своих подданных подставного колдуна, то ли тот по воле случая погиб при выполнении одной из операций, но организация на время лишилась своих ушей и глаз в окружении столь видного деятеля. Тогда-то к высокопоставленному огарцу и прислали Екруна.
Племянник посла никогда не считал себя везунчиком, а потому был почти уверен, что в числе пяти сотрудников посольства, оставшихся в живых, обязательно есть тот, кто готов указать ему прямую дорожку в небытие.
«Интересно, кого пришлют по мою душу?» В свое время Урзаг, как и дядюшка, позаботился о заклинании последней мести, о чем знали все его слуги. Поэтому вряд ли кто из них рискнет собственноручно оборвать жизнь хозяина. Значит, в этом деле без могучих помощников со стороны не обойтись.
«Прежде чем принести в жертву, меня для начала должны хотя бы утвердить в должности. Так что пока время есть».
Кабинет Архаза, где сейчас сидел исполняющий обязанности посла, несколько давил на психику огарца. Все здесь ему казалось неправильным. Слишком большой стол, массивный шкаф, мрачные стены.
«Надо будет сменить половину мебели, заменить дверь, освежить интерьер…»
— Вам посылка. — Голос неожиданно появившегося в кабинете мужичка заставил Урзага вздрогнуть.
— От кого?
— Тут все написано. — Посредник положил пакет на самый край стола, и тот, соскользнув, упал на пол. — Прошу прощения.
Посыльный наклонился за конвертом. Разгибаясь, случайно стукнулся о край стола, выронил свою сумку, и оттуда выпало несколько бумаг. Схватившись левой рукой за ушибленное место, бородач правой принялся собирать листы.
— Вам помочь? — предложил Урзаг.
— Не надо, — испуганно запротестовал посыльный. — Я сам. Это моя работа. Просто день сегодня тяжелый. Столько почты, замучился разносить.
Сказал — и исчез, умудрившись напоследок выронить из сумки еще один листок бумаги.
«Действительно, у парня сегодня тяжелый день». Огарец не поленился поднять записку. Ему еще ни разу не попадалась чужая корреспонденция, передаваемая через посредников. Племянник Архаза не отличался повышенным любопытством, но не удержался от соблазна и развернул сложенный вдвое лист.
«Сегодня Урзагу будут переданы верительные грамоты. Завтра он отнесет их королю Гурвану и официально станет нашим послом в Кантилиме, а послезавтра ты должен под любым предлогом вытащить его к Гайранскому пруду. Ровно в полдень его будут там ждать».
В записке не было ни адреса, ни подписи, однако содержание говорило само за себя. Урзаг теперь точно знал, что находится в запечатанном пакете. У него сразу пропало желание менять обстановку в кабинете.
«Это конец! За что? Сами бы попробовали справиться с Архазом. — Черный колдун был близок к панике. — Гайранский пруд? Это где? По-моему, на западе. Там еще какие-то странности с магией происходят».
Огарец прочитал записку еще раз.
«А что, если письмо не дойдет до адресата? Его же потеряли? — Приговоренный к смерти быстро сообразил, что такой вариант не в его интересах. Исполнителю могут прислать другой приказ, и тогда время и место, скорее всего, изменят. А тут появлялся шанс подготовить соответствующую встречу тем, кто придет по его душу, а заодно и выявить шпиона среди своих людей. — Не стоит упускать случай, который нам дарит судьба».
Урзаг положил письмо на пол таким образом, чтобы из-под тумбы стола был виден только краешек. Через минуту в комнате снова возник посредник. Он поискал пропажу глазами. Обнаружив лист, бородач обратился к клиенту:
— Забыл сказать: меня просили проследить, чтобы вы при мне открыли пакет и ознакомились с его содержимым.
Пока огарец распечатывал конверт, бородач подобрал оброненное послание. Как и подозревал Урзаг, внутри пакета оказались верительные грамоты и приказ завтра же передать их королю Кантилима.
— Я просмотрел бумаги.
— Тогда я удаляюсь.
Посредник исчез, оставив хозяина кабинета в тревожном состоянии.
«Одному мне с убийцами не справиться. Нужна помощь. Где ее взять? Допустим, я найду себе помощников. Как обставить дело, чтобы меня не уличили в том, что я… пытаюсь спасти собственную шкуру? Проблема не из легких. Решать ее нужно срочно, иначе всю оставшуюся жизнь придется скрываться. У дядюшки хоть имеются связи в королевском окружении и, если он до них доберется, — защитят. А мне и приткнуться не к кому. Разве что к рундайцам? Брр!» От отвращения черный колдун вздрогнул.
