ГЛАВА 33,
в которой Лари рассказывает историю одного древнего народа
― Вы мне, любезные мои, все же расскажите, что это за бхут-архир такой, ― заявил староста, когда мы собрались на обед в трактире с загогулистым названием «Обеды как у мамы». ― Злодей Ветлугин и сам не знает, поэтому и объяснить не умеет.
― А вообще как, сознается? ― спросил я, придерживая руками свернутый в трубку вексель на триста золотых.
― Уже сознался, записывать за ним не успеваем. Он, как оказалось, до карточной игры слаб оказался. ― Староста налил себе морсу, выпил и принялся рассказывать: ― Каждые пару месяцев он уезжал якобы по делам. У нас, в общем, сильно никто и не задумывался, куда трактирщик ездит. Надо ему ― и ездит, нет закона против этого. А ездил он в Гуляйполе и там играл. И все, что с трактирной торговли имел, там и спускал успешно. До копейки.
― И что проиграл? ― уточнила Лари.
― Да все и проиграл, ― усмехнулся собеседник. ― С год назад даже трактир свой заложил, как оказалось, ссуду взял. Ссуду, однако, взял под такой процент, что только интерес по ней едва-едва осиливал платить. Влезал в долги дальше, надеялся отыграться. И с пару месяцев назад все же выиграл. И выиграл не в игорном доме деньги, а в частном притоне. Выиграл вот этот самый бхут-архир ― у какого-то полуэльфа.
― Тот ему сам объяснил, что амулет может? ― спросила Лари.
― Сам. Иначе кто под него деньги поставил бы? В общем, с того момента появилась у Ветлугина идея на большую дорогу пойти. Но с этим вышла незадача ― то ли у Ветлугина самого умения мало было, то ли амулет слаб, но хватало его действия минут на пять, не больше. Если на дороге, где люди по одному не ездят, грабежом заниматься…
― Можно не успеть ― и в разгар драки в человека превратиться, ― закончил я за него.
― Верно. А в обычном виде боец из него как из дерьма пуля. Поэтому стал он прислушиваться к разговорам в своем трактире, выбирать расторговавшихся купцов и подсыпать им снотворное. А потом через окно лезть. Двоих так порвал, ума же хватило забирать не все деньги.
― Отчего все и были уверены, что это нечисть. Так? ― уточнил я.
― Верно, ― опять кивнул староста. ― Так и решили. Затем его служанка увидела, как он кому-то сыплет порошок в графин. Она девкой не великого ума была, скорей всего, даже и не поняла, в чем дело. Но Ветлугин решил перестраховаться. Купца рвать не стал, а девчонку домой отослал и по пути разорвал. Спасла она того купца, сама не ведая. Ну а дальше все ясно. Купца с приказчиком порвал. Когда приказчика рвал ― в человека превращаться начал, вот и не закончил. Верно вы подметили: времени ему не хватило.
Староста выпил еще стакан морса, затем спросил у Лари:
― Теперь вы мне расскажите, что же это такое наш Ветлугин выиграл?
― Был в свое время на востоке такой кочевой народ ― джур-урдэ, ― взялась рассказывать тифлингесса. ― У вас на западе называли их арлингами. Арлинги разводили лошадей, брали полон, грабили и торговали рабами. Поклонялись они не богам, не силам природы, а демону шестого плана, сеньору и владыке над демонами мести и злобы, Ава-Адону, который их племя и опекал лично.
― Куратор, типа? ― уточнил я.
― Вроде того, ― кивнула Лари. ― Ему приносились жертвы ― каждый пятый пленный, а если не было пленных, то первые три девственницы народа, достигшие совершеннолетия с праздника высоких трав.
Она усмехнулась, затем сказала:
― На самом деле Ава-Адону на их девственность, равно как и пол, глубоко плевать. Но это мелочи уже. Подробности. В общем, народ этот, арлинги, жил себе понемногу, пока с востока, с каких-то дальних островов, не пришла раса сикомэ, перебравшись на материк.
― А это еще кто? ― спросил жандармский вахмистр, с недоумением нахмурившись.
― Это раса такая, ― еще раз сказала Лари. ― Как вы говорите ― гуманоидная. Похожие на людей. Но раса не человеческая. Во всяком случае, от контактов сикомэ с людьми детей не бывает. Равно как и с эльфами, гномами, половинчиками и всеми прочими. Происхождения они непонятного. Похожи на высоких, узколицых, узкоглазых жителей востока. Занимаются лишь войной, нанимаясь дружинами к окрестным правителям. Воины они отборные. Ничем другим не знамениты, кроме редкой воинственности и того, что убивают мучительски всех пленных.
― Что-то я слышала про них, ― вмешалась Маша, до сего момента молчавшая. ― Вроде как злобные они невероятно. И всех пленных приносят в жертву.
― Нет, в жертву они вообще никого не приносят, ― отрицательно покачала головой Лари. ― Они, кажется, вообще богов не имеют. Сами они в плен не сдаются, в безнадежном положении дерутся, пока их не убьют. Не попадают в плен даже их женщины и дети. Сами же, убивая пленных, считают, что оказывают им услугу, смывая их страданиями их же позор. Если воин выжил в плену, то он от этого страшно мучается, и его ждет ужасное посмертие, и лишь его мучительная смерть вернет утраченную честь. Вот и помогают, чем могут. Сикомэ даже в работорговле не замечены: всех попавшихся к ним убивают.
― И гражданских? ― удивился староста.
― Нет у них гражданских, ― пояснила Лари. ― Их гражданские кончают с собой, чтобы в плен не попадать.
― И какая связь с этими… арлингами? ― вернул жандарм разговор в нужную колею.
― А очень простая, ― вернулась к предмету разговора отвлекшаяся было Лари. ― Столкнулись сикомэ с джур-урдэ. Причем по вине последних. Сикомэ прислали к ним какое-то посольство, а арлинги его в жертву принесли Ава-Адону. Одни других стоили, и, как вы говорите, нашла коса на камень. Началась война, в которой арлинги были почти истреблены. Тысячный Улхо повел остаток племени на запад, но там они уперлись в великое озеро Балхчу. Сикомэ прижали их к берегу, кочевники же арлинги даже плотов не знали. Да и плоты там делать не из чего ― сплошь трава и степь до горизонта. В общем, Улхо принес в жертву Ава-Адону всех женщин, стариков и детей, что с ним шли. Всех, кто не мог встать в строй в последней битве. Взамен же последние жрецы изготовили амулеты, которые позволяли превращаться каждому воину, имевшему хоть проблеск магической силы, в аватару Ава-Адона ― в бхута. Кто-то мог продержаться в таком облике дольше, кто-то меньше.
― А что за бхут такой? ― спроси жандарм.
― Бхут ― это что-то вроде вурдалака и оборотня одновременно. Сильный, быстрый, только пасть длиннее, почти как у оборотня полупревращенного, и хвост есть, ― объяснил уже я. ― По крайней мере, так его в книжках описывают. Разглядеть толком и не получилось.
― И что? ― спросила Маша.
― А то, дорогая моя, что это им не помогло. Сикомэ все равно победили в битве и вырезали джур-урдэ до последнего человека. Часть амулетов пропала, но какое-то количество все же нашло дорогу к новым владельцам. Кабатчику достался один из них. И он решил поправить свои дела. Поправил, кстати? ― спросила Лари у старосты.
― Вроде как поправил, ― подтвердил тот. ― Денег у него уже хватало с запасом ― и чтобы со ссудой рассчитаться, и чтобы еще один трактир открыть.
― Кому теперь трактир пойдет?
― Брату его двоюродному. Лесничествует у нас. Достойный человек, ― сказал староста. ― А вы теперь как планируете?
― Нам дальше надо. Мы вообще-то с другим заданием ехали, у вас задержались, ― взял я инициативу на себя. ― С утра пораньше завтра покатим дальше. Что там по дороге слышно?
― Ну про очередную тварь, что на обозников нападает, это вы слыхали, говорили, ― начал перечислять вахмистр как лицо, следящее за дорогами. ― Дальше вроде тихо было, но вот после Бродов, по слухам, банда шалить начала. Человек десять их, назвались «Ласками».
― Из аборигенов, что ли? ― спросил я.
Только банды из аборигенов имели привычку присваивать себе какие-нибудь имена. Бандиты из пришлых такой склонностью к бахвальству и саморекламе не страдали, а все больше интересовались практической стороной разбоя.
― Из аборигенов, ― подтвердил жандарм, ― разбили почту в Бродах, взяли немалую сумму в деньгах. Двоих почтовых стражников застрелили да разъезд жандармский обстреляли из засады. Двое убитых и пятеро раненых. Один скончается, видать. С жандармов взяли один СВТ-П и еще два СКС-М с почтовой стражи. А так все больше «болтами» вооружены, «маузерами» да трехлинейками.
― Не эльфы? ― уточнил я.
― Нет, не эльфы, ― ответил вахмистр. ― Бандиты обычные, человеческие, видели их в Бродах. По виду вполне годятся быть из Вираца или любого иного баронства с той стороны. И в Вираце на них тоже розыск, барон даже награду положил за головы ― пятьсот золотом за главаря и от трехсот до пятисот за рядовых.
― Понятно, будем знать, ― кивнул я без особого энтузиазма. ― А с Ветлугиным как поступите?
― А как еще с ним поступать? ― удивился староста. ― Завтра суд соберем, представительство у нас есть. Улики налицо, признание ― тоже. Да и повесим, благословясь. Ну да ладно, не будем обеду мешать. Договор вы выполнили, мы вам по нему заплатили, так что ― удачи в дальнейших начинаниях.
― И вам того же, ― вежливо откликнулись мы.
Вахмистр со старостой вышли из трактира. Маша привстала над столом, потянулась за кувшином и немедленно была ущипнута за ягодицу тифлингессой Лари, интимно ей промурлыкавшей: «Соскучилась?» Маша лишь взвизгнула. Наверное, не соскучилась.
