Книга: Золото вайхов
Назад: Глава 25 Доктор Цаннер
Дальше: Глава 27 Много всего, и все приятное

Глава 26
Дела баронские

Мы с Проухвом отправились к кузнецу в Малые Луки – имелся у меня к нему и заказ, и разговор.
Некоторое время мы ехали, думая каждый о своем. Проухв весь разговор с Цаннером просидел с открытым ртом, даже не пытаясь его закрыть. Сейчас у него на лице явственно читалось желание задать мучивший его вопрос. Наконец Прошка не выдержал и спросил:
– Ваша милость, а эти вот… – он неопределенно поводил вокруг себя руками, – они везде есть?
– Конечно, везде, так и кишат вокруг. И бактерии, и вирусы, и микробы, и инфузории всякие, – мгновенно отозвался я.
Прохор с опаской огляделся.
– А если они такие маленькие, как они могут человеку вред нанести?
– Когда их мало – не могут. Но когда они попадают в благоприятные условия, то начинают размножаться, размножаться – и вот тут дело плохо. Ты понял, что такое иммунитет?
– Ну это который борется с ними, внутри человека сидит, только его тоже не видно. А у меня он есть?
Я взглянул на Прошку – здоровый такой малый, с румянцем на всю щеку.
– Конечно есть, Проухв. У тебя хороший иммунитет, можно даже сказать, отличный. Ты вообще болел когда-нибудь?
– Кашлял, когда мы искали проход в долину и на камнях спали. Потом прошло.
– А в детстве?
– В детстве нет, ничего не болело. Задница, правда, часто болела, когда отец розгой наказывал.
Может, это и есть путь к хорошему иммунитету, подумалось мне. Надо предложить Цаннеру дешевый и доступный способ. Наберет несколько контрольных детских групп и будет следить за ними, анализировать. Тех порют через день, тех раз в неделю, тех розгами, тех ремнем, а вот тех совсем не порют и даже не ругают… Лет через пятнадцать можно будет и диссертацию накатать, с диаграммами, статистикой и прочей ерундой. Изверг ты, Артуа, как есть изверг.
– Иммунитет низкий у ослабленного организма, а тебе, Прохор, нечего бояться: и организм у тебя сильный, и отец здорово поднял его тебе. Выкинь из головы и забудь. Не забывай только руки перед едой мыть – и все будет нормально.
В этом мире присутствовали и малярия, и оспа и, по всей видимости, бубонная чума – как там ее по-медицински? Насчет энцефалита не слышал и насчет гриппа тоже, но это не значит, что их нет. Надеюсь, что я ничего сюда не затащил. Все, хватит об этом – вот уже и кузня, и сам кузнец вышел встречать, предупрежденный подмастерьем…
С кузнецом мы сговорились быстро: я заказал ему свои любимые железки для занятий. Люблю я это дело – и удовольствие получаю, и для здоровья полезно. Оборудую зальчик небольшой, а фехтовать и на открытом воздухе можно, так даже лучше, в условиях, приближенных к боевым. Еще поговорил с кузнецом относительно возможного его перехода на работу в строящийся центр. Песню я пел обычную – работа интересная и оплата высокая.
Что ему делать в деревенской кузне? Ну коня подковать, ну ось тележную починить, гвоздей наделать, топор или лопату отремонтировать. С этим и мальчишка справится. Сам он кузнец знатный, к нему по сложным делам черт-те откуда приезжают. Предварительно поговорил, времени еще куча, пусть думает и прикидывает что да как.
В замок возвращался в хорошем настроении и поспел как раз к ужину. На сон грядущий еще и с Коллайном успел сразиться на тяжелых палашах – для общего развития, а в общем-то не мой профиль. Коллайн на саблях тоже не ахти, но и ему полезно – мало ли каким боком жизнь повернется.
После этого недолгие посиделки с бокальчиком вина, горячая ванна и – где ты там, моя маленькая горячая подружка с таким символичным названием должности? Красота! И называется эта замечательная картина – барон Артуа де Койн в отпуске. Скоро, скоро поспать будет некогда, и я этого уже почти хочу.
Дверь чуть приоткрылась, пропуская Камиллу. Девушка быстро скинула с себя одежду и юркнула ко мне под одеяло. Я невольно вздрогнул:
– Ты чего такая холодная, как лягушонок?
Камилла ойкнула и, отодвинувшись от меня, затараторила:
– Я ополоснуться решила, а вода остыть успела. Извините, господин. – И отодвинулась еще чуть дальше. Ага, сейчас! Я прижался к Камилле всем телом, поглаживая наиболее замерзшие, на мой взгляд, части ее тела.
– Сейчас я тебя согрею, зайка.
Объятия перешли в поцелуи, затем мы согрелись оба, причем основательно.
Когда дыхание немного успокоилось, я поинтересовался:
– Как тебе новая работа?
Камилла начала с воодушевлением благодарить меня: работа нравится, так интересно, и легче намного, она даже умудрилась вздремнуть часок.
– На днях в столицу отправится обоз, с которым поедет барон Коллайн. Посмотри, что нужно прикупить для твоего хозяйства, поговори с управляющим – пусть выделит деньги. Поедешь с обозом, город посмотришь… И еще подойдешь ко мне перед отъездом – у меня к тебе будет важное поручение. Все поняла?
Камилла часто закивала.
– А сейчас я скажу тебе самое важное. Слушай внимательно.
Девушка замерла, вся обратившись во внимание. Я сделал суровое лицо и произнес строгим тоном:
– Камилла, даже не вздумай стрелять глазками в мужчин и заигрывать с ними. Иначе, как только вернешься, сразу отдам тебя замуж, за… – Подумал и, не найдя подходящей кандидатуры, продолжил: – Отдам, короче. Все понятно?
Камилла с готовностью кивнула и, не выдержав, хихикнула.
– Ах ты еще и хихикаешь! – гневно воскликнул я, наваливаясь на беззащитную жертву и безжалостно целуя ее в такие сладкие губы.
Через два дня ближе к обеду приехал Шлон. Я как раз важно прогуливался перед замком, заложив руки за спину и мудро поглядывая по сторонам, когда из-за поворота дороги, ведущей на Кривичи, показался бывший егерь на своем боевом скакуне. Шлон приблизился, привязал лошадь к коновязи и подошел ко мне. Он был трезв, в новой одежде, с саблей на боку, пистолетами за поясом и чисто выбрит, что для него вообще нехарактерно.
А вот выражение лица у него было невеселое, кислое какое-то, что еще больше удивило меня.
– Никак жениться собрался, за деньгами приехал? – поинтересовался я, когда мы поприветствовали друг друга.
– Нет, командир, деньги пусть у вас лежат… – Он тяжело вздохнул.
– Ну так рассказывай, что случилось, ты сам на себя непохож.
– Да ничего не случилось, скучно стало. Погостил там-сям – неинтересно. Сказать по правде, и пить не хочется. А если совсем правду говорить, выпил бы я немного, но только вашей микстуры и в нашей славной компании. А так… – Шлон махнул рукой.
– Через две недели выпьем, раньше не получится. Как раз все соберутся.
Самогонка действительно к этому времени будет готова. На этот раз и время позволяет сделать ее лучше, и опыт какой-никакой у меня появился. Всю ее крепкой, как в прошлый раз, делать не буду, сделаю раза в два слабее, чтобы пить не разбавляя.
Для медицинских целей надо, наоборот, постараться градус поднять, так практичнее. Вот только название не очень, некошерное какое-то: барон хлещет самогонку со своими слугами и солдатами. Брр.
Нет, уж лучше так: барон Артуа де Койн позволил себе принять немного бренди в кругу верных соратников. Вот так будет куда как лучше.
– Эта микстура называется бренди, Шлон, – озвучил я название напитка.
– Бренди, – покатал он на языке новое слово. – Какое хорошее слово, бренди. Точнее не придумаешь.
Я пожал плечами: слово как слово.
– Сам-то чем думаешь заниматься в оставшееся время?
Шлон, помявшись немного, спросил:
– Господин барон, может, мне здесь какая-нибудь работа найдется?
– Отлично, – обрадовался я, – на днях в столицу пойдут телеги, и Коллайн поедет, вот и ты с ним, лишний человек не помешает.
Егерь заметно повеселел:
– Командир, а может быть, и Нектора вызовете?
– С ним-то что?
– С ним все нормально, только сестра его достает с помощью по хозяйству.
– Что же получается, с хозяйством проблемы?
– С хозяйством все хорошо, крепкое хозяйство, здорово они поднялись, пока мы ездили. Проблемы с Нектором: для него крестьянский труд как красная тряпка для быка, звереет прямо. Сестра заставила его сено перекидать, так он все черенки от вил переломал. Зацепит сена побольше, чтобы, значит, закончить побыстрее, а черенок – хрясть, и сломался, – совсем развеселился Шлон.
Верно, спасать надо боевого товарища, пока его быт не погубил.
– Тогда ты вот что, Шлон. Садись на коня и скачи к нему – скажешь, барон вызывает в полной боевой амуниции. С обозом вместе поедете, да и на сегодня дел хватит, после обеда будем золото в слитки переплавлять, ваша помощь понадобится.
Шлон с готовностью кивнул и совсем уже было направился к коновязи, но тут из-за угла появилась принаряженная по случаю новой высокой должности постельничьей Камилла. Она прошла мимо нас, скромно потупив очи долу, поприветствовала меня, как будто мы не расстались всего часа три назад, и скрылась в дверях. Шлон проводил ее стройную фигурку восхищенным взглядом и крякнул.
– На чужой каравай рот не разевай.
– Чего, ваша милость? – недоуменно спросил у меня Шлон, поскольку я не удосужился переводом с родного. Пришлось повторить, стараясь, чтобы при переводе не пропали ни смысл, ни рифма.
Шлон что-то пробормотал под нос, очевидно запоминая новое выражение, еще раз крякнул и развел руками: все понятно, вопросов нет.
Со слитками не заладилось сразу – еще бы, какие из нас мастеровые. Со свинцом было проще, значительно проще. В конце концов я обжег себе палец и послал Герента за кузнецом. Приехали они быстро, уж не знаю, что там Герент ему наговорил, но в курс дела вводить не стал, предоставив это мне.
– Пошли, – поманил я его за собой.
Когда мы вошли в кузницу, показал золото, формы и объяснил задачу. Бедный кузнец даже остолбенел на некоторое время, увидев количество золота, которое нужно обратить в слитки. Он переводил взгляд с меня на золото и снова на меня.
Я ободряюще хлопнул его по плечу: ничего страшного, металл как металл, работа как работа. С кузнецом дело быстро пошло на лад, и уже к вечерней зорьке мы имели перед собой пятьдесят восемь очень красивых брусочков. На пятьдесят девятый немного не хватило, но не беда, этого вполне хватит на реализацию моих первоначальных планов. Я отпустил кузнеца, щедро оплатив его участие и строго-настрого приказав ни словом никому не обмолвиться, даже жене ночью на ушко.
Когда кузнец взбирался на свою лошадку, Коллайн как бы невзначай сказал, что нет смысла оставлять золото в замке до утра, надо сразу везти его в столицу, как раньше и планировали. Я многозначительно прочистил горло: помолчи, мол, могут услышать посторонние.
Уловка бесхитростная, но все же. Хотя это и было чистой воды экспромтом со стороны Коллайна, я не задумываясь поддержал его. Любой может потерять голову при виде такого богатства, а последствия вполне предсказуемы. Нас в замке слишком мало, мои люди все в разъезде. Действительно, необходимо решить вопрос хранения золота как можно скорее…
Обоз с излишками урожая отправился на рассвете, чтобы успеть прибыть до темноты в столицу. Я провожал его в путь, ежась от утренней прохлады и позевывая: пришлось подняться ни свет ни заря, отвык уже от этого.
Подошла Камилла, наряженная в свою лучшую одежду, и встала рядом, дожидаясь, пока обращу на нее внимание. Обоз получился внушительным, ведь кроме моих возов к нему присоединились еще и телеги крестьян.
Группа сопровождения в составе барона Коллайна, Нектора, Шлона и Амина уже гарцевала на лошадях при полном вооружении. Пора давать сигнал к отправлению, все готово. Камилла робко напомнила о себе. Не волнуйся, солнышко, как же я о тебе забуду, тем более что последние ночи мы провели врозь по причинам, от меня не зависящим.
Попытку Васии заполнить собой этот промежуток я решительно отклонил. Не в моих это правилах, и все тут. Я погладил Камиллу по волосам, прикрытым легкой накидкой, и подробно проинструктировал еще раз. Напомнил, чтобы она вела себя осторожно, особенно на рынках, деньгами не светила и вообще не ходила никуда одна – только в сопровождении мужчины. И тут же пригрозил пальцем: смотри у меня! Затем продолжил таинственным шепотом, придав лицу загадочное выражение:
– Теперь о главном. Возьми этот кошелек. – Я протянул его Камилле. – В нем, как ты и догадываешься, деньги. Так вот, на все эти деньги купишь себе обновки – платья всякие, юбки, сорочки и прочие вещи, которые нужны таким красивым девушкам, как ты. И не вздумай экономить – запорю вожжами, так и знай.
Затем аккуратно прикрыл ей открывшийся от неожиданности ротик, мужественно преодолел соблазн ласково хлопнуть по тугой попке и отправил на посадку в отдельную повозку, по недоразумению считающуюся пассажирской. Как только Камилла уселась в нее, обоз, повинуясь моему знаку, отправился в путь.
Завтрак тоже получился ранним – идти досыпать не было смысла. За завтраком я распорядился вооружить пистолетами пару слуг, которые имеют представление, с какого конца вылетает пуля. Я назначил их дежурить возле входа, объяснив это тем, что у господина барона имеются враги, которые спят и видят похитить его для выкупа.
Самого управляющего я тоже заставил вооружиться, а что касается меня и Прошки, то мы давно уже чувствовали себя голыми без полного джентльменского набора в виде пары пистолетов и шпаги.
Нелишняя предосторожность: реальных бойцов у меня сейчас всего ничего, а шила в мешке не утаишь, так или иначе про золото скоро все узнают, если, конечно, уже не знают. С Анри отправили четыре слитка на продажу, остальные покоились в моей сокровищнице, дожидаясь своего часа.
Затем я поинтересовался у Герента назначением строения из дикого камня, увиденного недалеко от кузни. Строение необычной формы, в виде восьмиугольника, оказалось бывшей замковой башней, частично разобранной и приспособленной под жилье.
Дед управляющего рассказывал, что раньше давным-давно жил в ней таинственный человек, пытающийся получить золото – уж не знаю из чего. Алхимик, одним словом. Затем в ней обитал еще один ученый, одержимый мечтой создать эликсир бессмертия, а вот на памяти самого Герента башня всегда пустовала.
Хорошо хоть не логово некроманта, подумал я, но в любом случае удачно. Пропадает необходимость ждать, пока закончится строительство лаборатории, возникает возможность поселить химика в башне – пусть пока там химичит. Подождем Коллайна – он должен навестить протеже Цаннера. Хорошо бы самому с ним встретиться, но золото тогда на кого оставить? А у Анри действительно была необходимость побывать в столице, он меня в этом убедил.
Помещение бывшей башни нужно приготовить для работы уже сейчас, какой смысл откладывать? Вот этим мы с управляющим и займемся. Да и самому интересно посмотреть на внутренности башни: после последнего обитателя в нее никто не заходил, на дверях висит замок, изрядно заржавевший, а все окна забраны решетками.
Проухв легко справился с замком, вырвав его с петлями, навесами и заодно с дверьми. Ничего, не беда, это поправимо. Через дверной проем в нос шибануло спертой затхлостью.
Отправив Проухва дежурить обратно в замок и подождав, пока помещение немного проветрится, мы с Герентом шагнули внутрь. Солнечного света, проникавшего через дверной проем, было достаточно, чтобы разглядеть все подробности. Освободив окна от закрывавших их изнутри ставен, мы остановились посередине большой комнаты и огляделись по сторонам.
Наверняка когда-то здесь была лаборатория. Реторты, колбы, горелки, множество сосудов разнообразных форм и размеров. В дальнем от выхода углу оборудовано спальное место, по-другому это не назовешь. Небольшой стол возле лежанки, несомненно, являлся обеденным – на нем еще стояла столовая посуда из потускневшего серебра. Еще парочка столов, заставленных допотопным оборудованием, стеллаж с книгами и свитками, полуоткрытый шкаф с истлевшей одеждой.
Не иначе как последний обитатель покидал башню в страшной спешке, бросив все как есть. На краю одной из полок лежала горстка покрытых пылью монет. Я сгреб их в руку и подошел к окну, чтобы лучше разглядеть.
Монеты оказались достаточно древние, пару столетий они точно пролежали. Положив их в карман, я поймал удивленный взгляд Герента и показал ему жестом – все объяснения потом. Его удивление понятно: как меня могли заинтересовать мелкие медные монеты, среди которых была только парочка серебряных, после той кучи золотых слитков, которую он видел собственными глазами?
Монетки, Герент, я коллекционирую. У меня их уже больше сотни, разных времен и стран. Это увлечение осталось от прежней жизни, но тогда не было таких средств и возможностей, как сейчас. Еще в моих планах собрать коллекцию холодного оружия. А камни я и так уже собираю.
Моего увлечения монетами не понимал никто – ведь в обращении находились монеты, отчеканенные пару сотен лет назад, и ходили нормально, номиналы за века не менялись, во внимание принималось только состояние самой монеты…
Ну ладно, это все мелочи, а сейчас главное для меня – собрать людей, надежных, мастеровых, талантливых. Где же их собрать, да еще столь быстро, чтобы обеспечить целый центр?
Скромнее нужно быть, Артуа, и начинать с малого. Как там умные люди говорят: даже большим ртом нужно откусывать понемножку, иначе подавишься. С этой башни и начнем.
– Герент, вызовите пару плотников и кузнеца – дверь необходимо восстановить. Далее, нужно навести здесь чистоту и порядок, обратите внимание на мебель. Но ничего пока не выбрасывать – ни книг, ни оборудования. Новому хозяину башни, возможно, будет интересно, что оставил ему предшественник. И самое главное – пойдемте, я покажу вам периметр, который придется огородить забором из кирпича.
Управляющий посмотрел на меня слегка удивленно, ничего не сказав, но и так было ясно: откуда, мол, у меня такая любовь к заборам?
Усмехнувшись, я заявил:
– Знаете, Герент, я хочу еще и замок обнести стеной из кирпича – вместе с окрестностями. Не крепостной, конечно, но достаточно высокой. Однако это со временем, теперь же смотрите и запоминайте, а еще лучше – вбейте колышки.
Так-то лучше будет: и башня, и кузница, и еще одно строение из грубого камня, остатков когда-то окружавшей замок крепостной стены, обнесутся забором, достаточно высоким, чтобы скрыть происходящее за ним от ненужных глаз. Да и доступ сюда ограничится.
Вот здесь, в этом углу, поставим ветряк, чтобы заставить работать сверлильный станок, который расположим в том самом строении. Нет, работы по постройке центра не прекратим, ведь себестоимость кирпича совсем низкая, да и оплата работников нас не разорит. Но сначала закончим все здесь, назовем это приоритетом.
Скоро закончится сезон дождей, крестьян ждет посевная, привлекать рабочие руки со стороны в данном случае не вижу смысла. Герент слушал, кивая головой, задавал вопросы, получал на них ответы – словом, мы работали, правда пока только языками.
Вечером, перед самым ужином, приехал Цаннер, извинившись, что не смог выбраться раньше – много пациентов, ничего сложного, но каждый требует времени. Мы засиделись с ним в кабинете далеко за полночь, разговаривая на одну-единственную интересующую его тему.
Наш разговор больше походил на допрос с пристрастием, так много вопросов задавал доктор. Его интересовали любые мелочи, он делал для себя много пометок, а иногда мне приходилось объяснять одно и то же по нескольку раз. «Ужасный человек, недаром его из столицы выперли», – с тоской думал я, отвечая на очередной его вопрос.
Наконец я, не выдержав, ушел спать, оставив его в кабинете разбираться со своими записями. Уже сквозь сон услышал, как он заглядывает в мою спальню – хорошо хоть разбудить не решился. Утром Цаннер отбыл к своим пациентам еще до моего пробуждения. Вот и славно, вспомнил я с содроганием подробности прошлого вечера.
«В таком случае больному делают инъекцию необходимого лекарственного препарата…» – «Стоп, господин барон. Что такое инъекция?» – «Ну это укол, который производится при помощи шприца…» – «Что такое шприц?» – «Это механическое приспособление, созданное специально для инъекций. Давайте я вам его нарисую, так будет понятнее. Смотрите, это стеклянная трубка, это поршень, это съемная пустотелая игла. Наполняем шприц лекарством, обеззараживаем место укола спиртом, чтобы не занести инфекцию, и вводим лекарство – либо в мышечную ткань, либо непосредственно в вену. Шприцы многоразового действия, но перед употреблением их необходимо подвергнуть обработке в кипящей воде…» Фу, можно выдохнуть. «А что такое спирт?»
Мама моя, да когда же это закончится?
И отказать я ему не мог – все это касалось не механических чудес, а человеческих жизней. Можно спокойно обойтись без разных вещей, что окружают человека будущего, но когда стоит вопрос о его здоровье…
Глаза Цаннера горели, руки подрагивали. В начале разговора он честно признался, что после первой беседы очень сомневался в том, что я ему успел поведать. Но позже, после здравого размышления, понял, что ему выпала уникальная возможность заглянуть в будущее.
Источником моих знаний он не интересовался, но что касается сведений по медицине…
Смотрел я однажды по телевизору цикл передач, посвященных прорывам отечественных ученых в различных областях науки. В одной из них группа ученых-медиков рассказывала о своей работе, обещавшей получение качественно нового препарата, способного излечить от многих болезней и открывавшего чуть ли не новое направление в медицине. На вопрос одного из участников передачи, весьма ироничный, не претендуют ли ученые на создание лекарства от смерти, руководитель проекта спокойно ответил, что такое лекарство уже существует, и коротко добавил: пенициллин.
Действительно, пенициллин позволил излечивать людей от многих болезней, считавшихся до его появления смертельными. Что я мог сказать Цаннеру? Да, у нас существует лекарство, которое излечивает от многих заболеваний. А вот как его получить? Единственный факт, который мне удалось вспомнить, – это что впервые пенициллин был получен из плесени, образующейся на несвежем хлебе. Но даже таким образом я указал путь в правильном направлении, дальше лишь вопрос времени. Вот в таком ключе и прошел весь вечер, с которого я позорно сбежал, не выдержав.
Назад: Глава 25 Доктор Цаннер
Дальше: Глава 27 Много всего, и все приятное