74
Как только Живолупова вышла из втормехпошивовского двора, возле неё на улице притормозила длинная чёрная машина.
Водитель опустил тонированное стекло и, радостно улыбаясь, сказал:
— Садитесь, мне сказали подвезти вас.
— Проехай дальше, — сквозь зубы процедила Живолупова и быстро пошла по тротуару.
Машина тронулась за ней.
Наконец сообразив, что лучше уж сесть в автомобиль, чем идти с таким эскортом, Живолупова проскользнула на заднее сиденье и, сокрушённо покачав головой, скомандовала:
— Ну ехай уже, гондольер задрипанный. Водитель пожал плечами и поехал.
Через десять минут они остановились возле двенадцатиэтажного дома, откуда, по задумке майора Яндквана, стрелок Имперской разведки должен был поразить цели из дальнобойного стрюляквана.
— Ну что скажете, агент Гадючиха? Вам удалось пометить объекты? — поинтересовался Яндкван. Он принял Живолупову в бомжовской халупке, сколоченной из старых досок в углу чердака.
Выглядел Яндкван плохо — даже хвалёный гипноз не помогал. Пребывание на чужой планете не шло майору на пользу, как, впрочем, и его агентам.
Два дня назад двое из них — Турукван и Гамакван нашли в городе кулинарию, где продавались лягушки из шоколадного масла.
Агенты скупили все пятьдесят девять штук и сожрали прямо возле кассы.
Хорошо, что он узнал об этом вовремя и эвакуировал несчастных за минуту до приезда «скорой помощи».
Вчера почти то же самое проделали ещё четверо новичков. На этот раз они попались на красивую этикетку банок с консервированным налимом. Неизвестно, кто первый из них решил, будто налим — это большой головастик. Они съели всего лишь по четыре банки, однако бедняги и понятия не имели, что их следовало открывать консервным ножом.
— У меня полный порядок, — кивнула Живолупова. — Помечены оба. Вот — в тюбике ещё краска осталась. — Гадючиха вернула краску майору.
— С вами приятно работать, агент Гадючиха. Должен признаться, что подобные специалисты ценятся у нас на родине очень высоко.
— Спасибо, майор. Где мои деньги?
— Пожалуйста. — Майор протянул Живолуповой триста долларов (Она настояла, чтобы каждое задание ей оплачивали отдельно).
Поначалу Яндкван видел в этом недоверие к нему и в его лице ко всей Дунтосвинтской Империи, однако Живолупова пояснила, что не может положиться на непрофессиональных агентов майора.
— Сегодня вы тута шныряете, а завтра вас Лешка с Серегой гадостью от комаров накормят — и прощай пиши завяли помидоры… А кто мне тогда пособию выдаст?
— Неужели вы думаете, что мы не сладим с парочкой каких-то идиотов-аборигенов? — удивлялся Яндкван. — Ну да, раз-другой мы ошиблись, но это явления временные.
— Ой, видала я таких прошлым летом, — отвечала Живолупова. — И где они теперь? В Америку вернулись, ухи драные зализывать, если, конечно, океан переплыли, а то мало ли что…
Одним словом, Живолупова настояла на своём и теперь получала «зеленые» за каждый шаг.
— Как, по-вашему, когда объекты выйдут из помещения? — спросил Яндкван.
— А как рабочий день кончится, так и выйдут. Серёжка, он дисциплинированный, когда не поддаёт.
— А когда закончится рабочий день?
— В шесть часов вечера. Гони двадцать баксов…
— Поразительно, откуда вы все знаете, — покачал головой Яндкван, протягивая Живолуповой деньги.
— Ну а то, — ответила Живолупова, не упоминая о том, что расписание работы приёмки написано на двери. — Я могу отойти отдохнуть, а то здесь на чердаке жарковато?
— Только недалеко.
— Да я тут — на крышу.
Оказавшись на свободе, Живолупова стала резвиться, как соскочивший с катушек горный козёл. Запрятанные в кофте доллары грели её и придавали сил.
Гадючиха гонялась за кошками, плевала в голубей, швыряла вниз найденную старую обувь и таким образом скоротала время до самой решающей минуты.
Без пяти минут шесть за старухой послали агента, и она спустилась в штаб.
— Возьмите бинокль — вы все увидите сами, — произнёс самодовольный Яндкван — он чувствовал, что через несколько минут реабилитирует славное имя дунтосвинтской разведки.
Оператор стрюляквана, а проще — убийца, с разрешения Яндквана отключил гипнотический посыл и предстал перед Живолуповой во всей красе морщинистого дунтосвинта.
«Срамота одна. Такого и жарить не станешь», — сделала молчаливый вывод Живолупова и незаметно сплюнула на пол.
— Внимание, они показались! — сообщил один из наблюдателей.
Оператор стрюляквана защёлкал какими-то тумблерами, затем приложился к окуляру.
— Я ничего не вижу! — пожаловался он. — Где эти круги — их нет!
— Конечно, не видишь, они же сделаны невидимой краской! — рассердился Яндкван.
— А как же я их увижу, если они невидимые?! — запаниковал оператор.
— Включи секретный блок стрюляквана и тогда увидишь круги, а наводиться будешь по индивидуальным показателям, которые определит компьютер с помощью наводящего луча стрюляквана… Ты что, забыл, чему тебя учили, болван?
— Я не забыл… Просто я растерялся…
Оператор включил секретный блок и через некоторое время стал комментировать свои действия:
— Так, вижу круги… Пускаю луч стрюляквана… Компьютер начинает запоминать индивидуальные показатели тел… Вес — порядок… Рост — сделано… Состав крови… Состав крови… Фигня какая-то, шеф! Эта дрянь отказывается работать — пишет «в крови этилированный бензин, доза смертельная, объекты неживые».
— Что значит неживые, если мы видим, что они двигаются! — вне себя от ярости заорал Яндкван.
«Деньги назад не верну. Ни за что не верну», — сказала себе Живолупова и нащупала спрятанный под кофтой парабеллум.
— Агент Гадючиха! Как это может быть, что в крови этих человеческих людей бензин?!
— Дак выпили, наверное.
— Как это выпили?!
— Ну, денег на водку нет, вот и хлебнули бензинчику. Им же все равно чего пить, лишь бы с ног валило.
— Но ведь этилированный бензин — яд! Это же на всех бензоколонках написано!
— Может, яд, а может, и не яд. Это не ко мне. Это к дохтору.
