64
Уже два дня крокодильчики жили в ванне, и Сергей кормил их селёдкой, а когда кому-то нужно было помыться, квартирантов пересаживали в пластмассовый тазик.
Тёща Тютюнина — Олимпиада Петровна, узнав про такую оказию, не появлялась у дочери целые сутки, как видно, готовила оправдательную речь.
На второй день она все же пришла и, по своему обыкновению, притащила два огромных баула с едой.
— Ну и где фламинги? — с порога спросила она.
— А в зоопарке, Олимпиада Петровна, — ответил ей Тютюнин.
— Люба мне сказала, что яйца уже разлупились.
— Разлупились, — согласился Сергей. — Вон, в ванне плескаются…
Делая вид, что ничего не знает, тёща заглянула в ванную, фальшиво вскрикнула и выскочила в комнату.
— Что, зятёк, опять ты облажался?! — с неожиданным напором заговорила она, уперев руки в боки. — Небось если б в Любину смену разлупились, фламинги б получились, ну, в крайнем случае, пара индюшек, у тебя же токмо что не аспиды, и за то спасибо, шабашничек.
— Значит, вы, Олимпиада Петровна, и эту свою диверсию на меня свалить хотите? — поразился Тютюнин.
— А чего тут сваливать. Уж чего проще, носи в кармане, пока не зачирикают…
— Это вам нужно было смотреть в зоопарке, из-под чьего хвоста яйца-то тянете! И как вас там не захавали вместе с вашими авоськами — я просто удивляюсь. Должно быть, крокодил побрезговал просто! Кишки свои пожалел!
— Не налетай на маму, Серёжа! — подключилась к скандалу Люба. — Мам, колбаску жареную принесла?
— Принесла, доча, сейчас достану… А вы, Сергей Викторович, уж лучше бы молчали! Вы мою кровиночку обеспечить не можете, и если бы ваши крокодилы меня, как вы бесстыдно выразились, схавали, дите моё — Люба, с голодухи бы опухла!
С этими словами Олимпиада Петровна достала круг украинской домашней колбасы и протянула Любе.
— На, золотце моё, кушай, пока мама твоя ещё жива, и с руками, и с ногами.
— Особенно с руками… — язвительно усмехнулся Серёга. Принесённая тёщей колбаса вкусно пахла на всю квартиру, однако при Олимпиаде Петровне Тютюнин её подарки не ел из гордости.
— Ладно уж! — Он махнул рукой и сел на диван. — Сколько уже переговорено. Придётся крокодилов выращивать, тем более что шкура у них жутко полезная и дорогая.
Олимпиада Петровна, не желая разговаривать с зятем, подтолкнула Любу и, указывая в сторону Сергея, прошептала:
— Ну-ка узнай, чего твой шалопутный там разговаривает.
Люба кивнула и, продолжая поедать колбасу, вышла из кухни к Сергею и села рядом.
— Чего, Серёж, ты про крокодилов говорил?
— Я говорю, выращивать их можно, не хуже фламингов. Они ведь не простые крокодилы, а калифорнийские кайманы.
— Да ты чего? — поразилась Люба. — Стало быть, импортные?
— Импортные. Не из Москвы-реки, если ты об этом.
— Ну чего ты так сразу, как будто я прям в школе не училась. Училась…
— Училась! — громогласно подтвердила из кухни тёща. — И в художественной самодеятельности участвовала, между прочим! А по пению «пятёрку» имела! Если бы замуж за такого… не выскочила, теперь бы уже артисткой стала. В рекламах бы снималась!
— Ну чего ты, мам? Не только же по пению я успевала. Я рисовала хорошо. Особенно у меня дыни получались. Такие круглые… — Куском колбасы Люба начертила в воздухе силуэт дыни и вздохнула. — И реки я знаю. Есть Москва-река, есть Яуза, а ещё есть Ильмень-озеро… А к примеру, Серёж, сколько выйдет с одного крокодила чемоданов?
Тёща, шелестевшая на кухне обёртками, затаилась.
— Да, я думаю, чемоданов до двадцати-тридцати набираться будет. Это ещё не считая мяса…
— Откуда же так много, Серёж? — Люба так удивилась, что перестала есть колбасу.
— Так ведь калифорнийские кайманы до двенадцати метров вырастают…
Поражённая такое информацией, Олимпиада Петровна споткнулась о табуретку и выкатилась в комнату.
— Скоко-скоко? — переспросила она, ошалело глядя на Тютюнина.
— Двенадцать метров, — повторил Серёга.
— Двенадцать, — зачарованно произнесла тёща, поднимаясь на ноги. — А в чемоданах-то получается гораздо больше.
— Правда, их ещё кормить нужно, и желательно мясом, — добавил Сергей.
— Мясом? — Глаза Олимпиды Петровны сверкнули недобрым огнём, оглянувшись в сторону ванны, она Сказала:
— А ведь я знаю, где взять столько мяса…
— Где? — спросил Сергей.
— Надо на нашем пруду аттракцион устроить и разрешить кормить крокодилов. В зоопарке пишут «не кормить», а мы напишем — «кормить».
— И вы, Олимпиада Петровна, думаете, что все потащат вам мясо и будут бросать крокодилам? Как бы не так! Вы что, не знаете наш народ? Они станут хлеб бросать, тряпки, коробки из-под обуви…
— Пусть бросают, — хищно улыбнулась Олимпиада. — А вот когда мы польём дорожки водой да глина раскиснет… Кто-то может и сорваться…
— Да что ты такое говоришь, мама, я даже кушать не могу! — возмутилась Люба.
Олимпиада Петровна сейчас же расцвела улыбкой.
— Да что ты, доча, мама же шутит… — И уже с другой интонацией добавила:
— Шутит мама…
А Серёга молчал и думал, что крокодилов нужно увозить. Немедленно вернуть в зоопарк, потому что они плохо влияют на тёщу.
