Глава 4
Инквизитор сделал небольшой глоток из простого деревянного кубка и вопросительно взглянул на Брата, начальника Комиссии по расследованию.
– Ваш вердикт?
Бенедикт фон Армштад вздохнул:
– С одной стороны, сей юноша нам сильно помог. С другой стороны… Он узнал слишком много, и одновременно – ничего.
Сидящий справа от него дознаватель встрепенулся:
– Прости, Брат, но я с тобой не согласен. Мальчишка догадался включить камеру. А это стоит больше всех его рассказов. Теперь ясно, что силы колдунов Фобоса не беспредельны! Противостояние нашим орудиям и нашим реакторам высасывает из них жизнь и силы. Если нам удастся увеличить огневую мощь фортов, то никаким вуку-вуку больше не выдержать шквал стали! Их элефанты станут уязвимыми.
– Это понятно… – Бенедикт вновь вздохнул. – Проблема в другом. Они умудряются высасывать энергию из всех наших батарей, аккумуляторов и даже из реактора. Вот что страшно! Как противостоять подобному? Орден не хочет терять людей в рукопашных схватках. Безумие негеров знакомо всем нам!
Все замерли, осмысливая услышанное. Да, фон Армштадт прав. Воины Черной планеты перед боем употребляли одурманивающий напиток, становясь нечеловечески сильными и храбрыми. Несколько боев показали их превосходство над кнехтами, даже вооруженными по последнему слову техники Тевтонии. Инквизитор шевельнулся, привлекая к себе внимание.
– Братья, успокойтесь. Позвольте мне кое-что рассказать. Только что, перед самым заседанием Комиссии, я получил разрешение Конклава поведать вам кое-что. Впрочем, прошу всех принести клятву на Святой Библии, что услышанное вами не выйдет за пределы сего помещения до особого разрешения Святой Инквизиции. Кто не желает связывать себя обещанием, может покинуть комнату.
Трое присутствующих переглянулись между собой, затем согласно кивнули. Толстого томика, переплетенного в кожу, коснулись мужские ладони, голоса в унисон произнесли слова клятвы. Дождавшись, пока ритуал окончится, Петр Молот Ведьм, так звали представителя Инквизиции, начал свою речь:
– Братья, во имя Господа нашего и Пресвятой Девы Марии… Наши лаборатории уже давно, с самого начала Крестового Похода очень тщательно изучают все связанное с негерами. Так, нам удалось раскрыть секрет их воинского напитка. Да, он придает силу, снимает боль, дает бесстрашие. Но! Расплата за это – очень велика! Потом приходят страшная усталость и боль. Раны заживают гораздо хуже и дольше. Кроме того, при регулярном употреблении сия жидкость вызывает привыкание. Без нее уже невозможно обходиться, и с каждым разом дозы питья становятся все больше и больше. Это первое. Далее… Наши кнехты все же способны противостоять их солдатам. Но при единственном условии: на них не должно быть ничего, использующего электричество. То есть обычные доспехи из пластоброни, самое простое примитивное пороховое оружие, без интеллектроники, к которой мы так привыкли. Естественно, мечи или сабли, против их копий, ассегаев. Ручные гранаты. Тогда мы справимся. И такое вооружение уже создано в лабораториях Святой Инквизиции. Но не это главное. Основная проблема – их колдуны. С одной стороны, куда как просто совершить рейды по деревням и городам Фобоса, нанести точечные удары десантом или ракетами с орбиты. Но с другой… Жизнь негеров зависит от существования колдунов. Почему? Это пока для нас остается секретом. Мы провели эксперимент, вывезя в одну из пустынь целое племя. Пока с ними был вуку-вуку, племя обустроилось, начало охоту и даже стало расти. Но как только мы убрали от них колдуна, буквально в течение месяца не осталось никого живого. Последним умер сам вуку-вуку, находящийся в камере. Об этом эксперименте было доложено Великому Магистру. Совет Ордена долго думал, но все же не пошел на геноцид. А уничтожение колдунов ведет именно к вымиранию населения Фобоса. Так что нам предстоит гораздо более тяжелое бремя борьбы с язычниками и нехристями, чем мы планировали.
Бенедикт шевельнулся:
– Поход не был бы Крестовым, если бы был столь легким. Ибо какая честь и слава в том, что дается без труда и жертв?
– Даже жертв не должно быть много. Жизнь каждого Брата бесценна. Нет, я не правильно выразился… – Дознаватель перевел дух и продолжил: – Жизнь каждого гражданина Тевтонии бесценна. Но нельзя ставить принципом сохранение жизни любым путем, если интересы Ордена требуют умереть.
Молот Ведьм одобрительно хлопнул в ладоши.
– Отлично сказано, Брат! А главное – истинно. Но давайте решим вопрос с нашим фанен-юнкером. Нечего ему томиться в ожидании. Он еще далеко пойдет, поверьте… – Снова сделал глоток прохладной воды. – Предлагаю следующее: первое, взять с него клятву о неразглашении увиденного. Второе, поскольку мальчишка умудрился выжить и донести до нас бесценные сведения, присвоить ему следующее звание и вернуть во флот.
– Я против, Брат-инквизитор. – Бенедикт беспокойно заворочался в кресле. – На корабле ему станут задавать слишком много вопросов. И не факт, что малыш сможет выдержать их. Посему предлагаю пока оставить его на Фобосе. Тем более что Лансдорф хочет заполучить его к себе в ягд-команду.
– Сам цу Лансдорф? Тогда возражений нет. А вообще, Братья, предлагаю подумать над предложением Великому Магистру о создании особой команды из офицеров, умеющих действовать и на земле, и в космосе.
– Стоящая идея! Тогда так и постановим. Фон Вальдхайма перевести на время в ягд-команду, а по получении вердикта Магистра Ордена, в случае положительного решения о создании специальных частей, направить туда. В случае же отрицательного – пусть мальчишка повоюет годик-другой, а там посмотрим. Все согласны?
– Во имя Господа нашего и во славу Его. Аминь!
Все поднялись и утвердительно кивнули, скрестив на груди руки в знак согласия. Затем вновь заняли свои места.
– А что с новыми шрехтами, которых увидел мальчишка?
– Мальчишка? Впрочем, Братья, мы с высоты нашего возраста можем назвать Курта и так. Брат Молот Ведьм, почему вы так много уделяете внимания этому молокососу? Не поведаете?
Изрезанное морщинами лицо Инквизитора посетила легкая улыбка:
– Брат-дознаватель… Вы пытаетесь увести разговор в сторону, поскольку ваше ведомство уже предпринимает попытки начать поиски от себя?
Тот смутился. Неожиданно яркий румянец проступил на загорелом лице.
– Не смущайтесь, Брат. В этом нет ничего страшного. Просто Святая Инквизиция не уверена, что вы что-либо обнаружите. Наши астрологи и космогониты считают, что эти шрехты не относятся к коренным жителям Фобоса. Впрочем, несмотря на то что наш Поход длится уже почти десять лет, пока никому, кроме нас, не удалось что-либо разузнать о чернокожих. – Инквизитор усмехнулся. – Вам не приходила в голову простая мысль, Братья, скажем, о том, что мы не одни?
– В смысле? – не понял Бенедикт.
– Смотрите… Есть Новая Тевтония, на которой живем мы. Почти тысячу лет назад наши предки пришли в этот мир и покорили его во славу Господа и Девы Марии. Едва мы вышли в космос и обнаружили еще одно пригодное для жизни место, как выяснилось, что там живут черные шрехты. Две планеты. Два обитаемых мира. Почему бы не предположить, Братья, что эти вот остроухие – тоже с какой-то другой планеты, находящейся не так далеко от нас? Не обязательно в нашей звездной системе.
– Это ересь! Не будь вы, Брат, самим Молотом Ведьм, я бы обвинил вас перед Божьим Судом!
Инквизитор вновь слегка скривил губы.
– Брат Бенедикт, вы, конечно, истинно верующий. И даже принадлежите к партии Крестоносцев, то есть считаете, что Приход Ордена на Новую Тевтонию – Испытание, ниспосланное нам свыше. Испытание, долженствующее доказать, достоин ли Орден нести Слово Божье и Веру иным мирам. Так?..
Фон Армштадт медленно кивнул в знак согласия.
– Мы, Инквизиторы, являемся хранителями многих и многих реликвий, пришедших к нам с еще мифической Земли. Да-да! Земля, родина наших предков, – не миф, а реальность, Братья! Реальность! Так вот… Что-то я отвлекся… – Инквизитор вновь глотнул воды из своего кубка, перевел дух. – Среди этих реликвий есть и древние, очень древние записи одного из членов той группы воителей, которая не принадлежала к Ордену, но которые «знали». Святых Двадцати Пяти… – Так вот, Братья… Сей «знающий» написал воспоминания о Земле, спеша изложить нашим потомкам, а также нам, все то, что он помнил. И среди записанного им, вашим предком, кстати, господин фон Армштадт, есть описание людей, подобных увиденным Куртом. Причем, Братья, одна особая примета дает нам возможность уверенно считать этих светлокожих чужими как Фобосу, так и Тевтонии. А, следовательно, где-то в пространстве есть планета, населенная ими.
– Значит?..
– Да, Братья. И поскольку чужие проникли на Черную планету и, как теперь мы точно знаем… – Инквизитор выделил последние слова интонацией: – …они помогают негерам в их кощунственной борьбе против Слова Божьего и Истинной Веры, то нас ждет новый Крестовый Поход!
Бенедикт фон Армштадт даже охнул, услышав это утверждение.
– Почему?!
– Если бы они веровали в Истинного Бога нашего, Иисуса Христа, то тогда бы помогали нам нести Слово и Веру. Но сии альбиносы помогают язычникам противостоять Святому Кресту! Следовательно, они сами идолопоклонники и еретики! Посему, когда придет время, Братья, а оно придет, я знаю… – Все почтительно склонили головы. – Нас ждет новый Крестовый Поход во Славу Девы Марии!..
Курт сидел в практически пустой комнате, куда был препровожден сразу после доставки с Фобоса и где провел уже неделю. Деревянный топчан, накрытый тощим одеялом. Круглое полено вместо подушки. Ни одного окна. Впрочем, и этого больше чем достаточно. Тевтону не привыкать к суровым условиям. В Академии бывало гораздо хуже. Куда тяжелее неизвестность… Можно привыкнуть ко всему: к холоду, голоду, невесомости и даже смерти. Но вот неимоверная тяжесть неизвестности дальнейшей судьбы – это страшно. Что его ждет? Костер или каторга? Пожалуй, второе намного хуже. Его лишат титула, изгонят из рядов истинных людей и отправят на рудники, где он станет шрехтом. Сколько бывший истинный тевтон сможет протянуть, рубя непослушную породу кайлом? Пять лет? Три года?..
Дверь чуть слышно скрипнула, раскрываясь, и юноша вскочил, готовый принять любое решение.
– Фон Вальдхайм, на выход!..
Два конвоира, как обычно. Но в этот раз ему не стали надевать кандалы, только наручники. Поэтому путь в комнату, где заседала Комиссия по расследованию, прошел быстрее, чем обычно. Массивные створки разошлись в разные стороны, и он предстал перед сидящими за трибуной Братьями. При виде его старший сделал знак, и конвоиры предупредительно поспешили снять с рук оковы. Как только процедура была завершена, оба кнехта отдали честь и вышли прочь.
– Присаживайтесь, юноша… – Брат-инквизитор сделал разрешающий жест.
Да, в зале появился еще один предмет – старинного фасона стул с высокими боковыми стенками и без спинки. Курт осторожно сел на него, сложил руки на колени, напрягся – сейчас решится его судьба!
– Итак, рассмотрев все аспекты вашего дела, Комиссия постановила следующее. Первое. Вы, господин фон Вальдхайм, действовали абсолютно правильно в сложившихся обстоятельствах. Посему вам не будет предъявлено никаких обвинений. Наоборот, Комиссия считает себя обязанной предоставить вам полное офицерское звание.
Горло перехватило, и осипшим голосом парень едва смог вытолкнуть из него положенные слова:
– Во славу Господа нашего и Пречистой Девы Марии!
– Не спешите благодарить, господин фон Вальдхайм. Это не все. Вы должны хранить тайну об увиденном на Фобосе. Особенно – о тех неизвестных шрехтах. В случае разглашения вас казнят незамедлительно.
– Понимаю.
Все сидящие удовлетворенно закивали головами.
– Отлично! Тогда вы понимаете и то, что мы не можем вернуть вас на люгер?
У Курта снова от обиды перехватило горло. Неужели его засунут в дальний гарнизон?!
– Посему мы направляем вас туда, где вам не станут задавать лишних вопросов. Тем более, что вы уже знакомы с ними. Комиссия по расследованию направляет вас, юнкер фон Вальдхайм, в распоряжение ягд-команды Готфрида цу Лансдорфа.
– Во имя Господа нашего и во славу Его!
Курт порывисто вскочил, щелкнул каблуками сапог. Это… Это счастье! Он полностью оправдан, получил следующее звание! Пусть на нем обет молчания, зато… Зато… О, об ягд-командах наслышаны были все! Мрачноватый и жуткий ореол славы окружал солдат в пятнистых хаках с темно-зеленой оторочкой обшлагов и рукавов. Для этих ребят не было невозможного! Поговаривали, что если Гроссмейстер пожелает получить на обед любую из двух лун, висящих в небе Тевтонии, то ему достаточно будет отдать приказ ягд-команде, и все будет сделано…
– Лойтнант фон Вальдхайм! Получите документы, вещи, обмундирование, и можете быть свободны. – Петр Молот Ведьм словно припечатал сказанное, хлопнув широкой ладонью по крышке Святого Писания.
Все встали и склонили головы в знак уважения. Затем члены Комиссии повернулись и вышли в дверь, скрытую занавесом за их спинами. Юноша остался один. Но его одиночество продлилось всего несколько мгновений. Снова распахнулись створки за спиной, только на этот раз в помещение вошли не конвоиры, а девушка в форме кнехта. «Симпатичная!» – отметил про себя Курт. Но потом взглянул ей в глаза, и по спине пробежал легкий озноб: они были холодными, словно у змеи…
– Господин лойтнант, следуйте за мной.
Повернулась и двинулась прочь, слегка покачивая бедрами. Но на Курта эти движения не произвели никакого впечатления. Уж больно не соответствовали они ни внешности, ни характеру девушки, прописанному на готически правильном личике. Словно голем в образе человека…
После короткого пути по мрачным коридорам Цитадели они вошли в комнату, где Курту вручили его форму, с уже пришитыми к ней новыми знаками различия. Стандартный новенький армейский несессер с личными принадлежностями, старый исчез после налета партизан в разгромленном форте. К удивлению и радости юноши тут же оказались и вещи, оставленные на люгере. Ничего не пропало. Впрочем, в Ордене о воровстве забыли почти семьсот лет назад. История даже сохранила имя последнего воришки, казненного колесованием, только вот сейчас оно вылетело из головы парня, что, впрочем, было неудивительно. Затем – оружие и кортик дворянина. Толстый пакет с бумагами.
Когда Курт оделся, девушка вновь открыла рот. И это было жутко. Только губы шевелились на абсолютно неподвижном лице. Да еще ее монотонный, чуть глуховатый голос:
– Распишитесь здесь.
Она подвинула журнал, отметила аккуратно подстриженным ноготком нужную графу. Дождавшись, пока новоиспеченный полный офицер поставит свой росчерк, захлопнула томик, вновь перевела взгляд на юношу.
– Господин фон Вальдхайм. Вы немедленно направляетесь в космопорт-два, где сядете на указанный в сопроводительных бумагах транспорт. По прибытии на Фобос явитесь в распоряжение господина цу Лансдорфа, у которого продолжите дальнейшую службу. Вам все ясно?
– Так точно!
– Свободны. – Она взмахнула рукой.
Курт рванул из комнаты чуть ли не бегом, подхватив свои вещи. Помимо ледяной внешности у готической блондинки было еще кое-что, внушающее ужас любому тевтону – серебряные молнии в петлицах и скрещенные молоты на шевроне рукава. Зондер-команда Святой Инквизиции. Как правило, ее членов видели вживую только те, кого они казнили…
На небе сияло светило. Яркое, огромное. Зелень живых изгородей, высокие пирамиды тополей, рвущихся в сочное темно-синее небо с белоснежными облаками. Курт, прищурившись, взглянул на высящуюся над Гроссбургом статую Девы Марии. Матерь Божья была изваяна из целой скалы, и красноватого оттенка гранит придавал ей особое очарование и величественность. Гениальный скульптор смог передать все оттенки обычного человеческого чувства – гордости за сына, Иисуса Христа. За его страдания, которыми он искупил грехи людские.
Чуть помедлив, юноша решительно двинулся к остановке городского транспорта, находящейся на другом краю площади Перехода. Ждать пришлось недолго – в Гроссбурге трамваи ходили точно по расписанию. Впрочем, как и весь общественный транспорт на планете. Порядок, вот что было краеугольным камнем в организации Ордена. Четкая иерархия, дисциплина, исполнение уложений и законов. И никто даже помыслить не мог, чтобы нарушить правила, по которым жило население Новой Тевтонии. Так и тут, ровно через четыре минуты, согласно расписанию, висящему над голографической табличкой, подкатил высокий двухвагонный трамвай.
Новоиспеченный юнкер привычно поднялся в первый, на котором красовался знак Креста. Это означало, что данные места предназначаются для людей. Для шрехтов служил задний вагон, попроще. Без кондиционирования воздуха, да и сиденья там были, в отличие от мягких кресел первого, из простых металлических секций. Впрочем, практически любой шрехт мог изменить свое положение в обществе. Статус полного гражданина Ордена давался военнослужащим, выходящим на пенсию, членам их семей либо тем, кто мог достичь высот в науке или искусстве. Так что рождение в семье аборигенов планеты еще не ставило точки в карьере шрехта.
Однако достаточно легко совершался и обратный процесс: лишиться статуса гражданина или аристократа тоже не составляло труда. За совершенное преступление, за неисполнение воинского приказа, за никчемность, отказ от воинской службы. И не один бывший аристократ уже изведал на своей шее тяжесть закона. Ибо сказано в мудрых книгах: «Закон суров, но это – закон…»
Юноше повезло – он успел купить цветы на остановке. Как и положено, безупречно белые. Именно такие должны возлагать благодарящие Деву Марию в знак уважения к ее чистоте и непорочности…
После того как букет лег к ногам статуи на специальный помост, предназначенный для подношений, Курт отступил назад, взял из держателя тонкий войлочный коврик. Постелив его на чистые, тщательно выскобленные каменные плиты, юноша снял форменный головной убор, аккуратно сложив, сунул, согласно уставу, под погон. Затем, преклонил колени и стал молиться. Времени у него было достаточно, и опоздать к месту отправления транспорта Вальдхайм не боялся.
Время в благодарности к Деве пролетело незаметно, и когда наконец молитва была окончена, пришлось поспешить. Аккуратно вернув коврик на место, юноша уже бегом устремился к остановке, чтобы отправиться на станцию орденского экспресса. Впрочем, небольшой запас времени у него еще был, так что можно было не волноваться. И когда молодой человек уже устроился в купе, а состав плавно тронулся, постепенно, но мощно набирая скорость, юнкер впервые после возвращения с Фобоса ощутил, как на него снисходят покой и умиротворение…
– Что желает господин?
Курт открыл глаза. В дверях купе стояла очередная обслуживающая вагоны шрехта-отпущенница в положенном законом уродливом головном уборе.
– Воду Грайнсфельда и ветчину.
Звякнули колокольчики на склоненной голове, девушка повернулась, собираясь идти исполнять приказ, но неожиданно для себя тевтон выпалил:
– Подожди.
Та послушно замерла и вновь повернулась к нему лицом.
– Что-то еще, господин?
Курт покраснел, потом все же выговорил:
– Ты можешь снять свой дурацкий колпак?
В принципе ничего страшного в этой просьбе не было. Некоторые пассажиры специально просили обслуживать их в обычной одежде, поэтому юсави послушно кивнула и обнажила голову. Юноша внимательно рассмотрел шрехту.
– У тебя красивые волосы. Распусти их, пожалуйста.
Вновь согласный кивок, тяжелый пучок на затылке распался, и к ногам девушки упала густая волна длинных, до самого пола вагона, светлых волос.
– Спасибо. Можешь идти.
Та послушно поклонилась и вышла из купе, на ходу подбирая волосы и укладывая снова в прическу, а Курт откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза, наслаждаясь покоем и мощным движением состава…
