Глава 14
Лифт вынес их из подземных помещений наверх, в холл. У дежурного Курт получил личное оружие, сданное прежде на хранение. На улице уже ждал ваген. Едва новоиспеченный Брат уселся на сиденье, как кнехт-водитель перебросил рукоятку переключения скорости и сорвал машину с места. И вовремя. В сочном синем небе уже расцветали белые полосы входящих в атмосферу десантных модулей. Их было столько, что просто невозможно сразу сосчитать.
Но тевтоны не собирались позволять непрошеным гостям приземляться безнаказанно. Навстречу им помчались сотни ракет, нашедших свои цели. В небе засияли вспышки разрывов. А затем, когда уцелевшие модули снизились, в дело вступила и артиллерия, изрыгнувшая тысячи снарядов, также собравших свою кровавую жатву.
Но Курту было не до любования развернувшейся в небесах битвой. Ваген высадил его прямо перед входом в здание вокзала, и, сориентировавшись по указателям, Вальдхайм бегом устремился к коменданту. Тот находился в бункере, заглубленном под основание строения. Но как только узнал о том, что его разыскивают, немедленно поднялся на поверхность и устремился к парню.
– Господин фон Вальдхайм?
– Да.
Он протянул невысокому, коренастому офицеру свой свиток, но тот отмахнулся.
– Я видел ваше фото, так что мне этого достаточно.
Взмахом руки комендант подозвал почтительно дожидающуюся позади начальника молодую девушку-юсави в форме проводницы экспресса.
– Она сопроводит вас к месту посадки.
– Это ни к чему, – возразил было Курт. – Я могу и сам дойти до платформы. Скажите только номер вагона и место.
Комендант искренне удивился:
– Но, Брат, у вас же специальный поезд! Он стоит на подземной стоянке, ожидая вашего прибытия.
– Прошу прощения, как-то я…
– Ничего страшного. В такой суматохе вас могли и не предупредить.
Комендант кивнул в сторону неба, затем отдал честь и снова заторопился в бункер. Юсави же склонилась вначале в положенном поклоне, затем произнесла:
– Прошу следовать за мной, господин…
Спецсостав состоял из четырех платформ с локомотивом в голове поезда. Едва Курт с девушкой приблизились к находящейся под землей посадочной станции, как их окликнули часовые:
– Пароль?
Юсави ответила, и кнехты взяли оружие на караул, пропуская их. Проводница подвела Курта ко второму вагону. Открылась бронированная дверца, откуда выглянул еще один кнехт в полном боевом снаряжении:
– Господин фон Вальдхайм? Прошу вас.
– Отправляемся немедленно?
– Да, конечно. Ждали только вас…
Новоиспеченный генерал-фельдмаршал торопливо прошагал по коридору вагона вслед за юсави, и когда та услужливо распахнула перед ним дверь купе, бросил не глядя в ее сторону:
– Мне – настоя из трав. И покрепче.
– Да, ваша светлость. – Девушка торопливо удалилась в конец вагона, где располагалось купе обслуживающего персонала.
Едва Курт занял свое место, как раздался сигнал отправления, и, дрогнув, спецсостав тронулся. Несколько минут медленного движения по подземным путям, затем в узкую бойницу окна ударило солнце и… грохот непрерывной стрельбы. Похоже, что враги усиливали натиск, поскольку канонада нарастала с каждым мгновением. Натренированное ухо Курта даже различило в непрерывном хоре тевтонских орудий знакомые крякающие звуки разрывов имперских снарядов. Это уже было плохо!
На мгновение сердце парня сжалось – он хотел остаться в столице и достойно встретить врага. Но – нельзя. Он теперь Брат. Тем более что решения Капитула – закон. Если особым приказом велели организовать новую ягд-команду, значит, это более важно, чем если бы он, как обычный воин, мог совершить здесь.
Курт откинулся на спинку дивана, прикрыл глаза. На несколько мгновений до того, как ему принесут травяной настой. Три года с момента завершения обучения в Академии, а какой путь пройден! От простого фрайхера, фанен-юнкера, даже не офицера, а только лишь кандидата, до генерал-фельдмаршала, командира специального подразделения Ордена, в непосредственном подчинении самого Гроссмейстера, и полноправного Брата.
Конечно, не будь войны – такой быстрой и, главное, успешной карьеры ему бы ни за что не сделать. В этом нет сомнения. Но ведь и война… Он готов начать все сначала, вновь стать обычным юнкером, канониром простого люгера, лишь бы не случилось этого вторжения. Впрочем, это было бы просто чудом. А чудес, как хорошо известно, не бывает…
Размышления Курта прервал стук в дверь.
– Господин, ваш настой.
Юсави поклонилась и поставила на столик поднос с дымящимся термосом с напитком.
– Хорошо. Поставь и уходи.
– Да, господин. Если вам что-то понадобится, вызовите меня звонком.
– Иди.
– Да, господин. И еще, господин…
– Чего?
– К вам посетители.
– Ко мне?
– Да, господин. Командир конвоя, начальник сопровождающей команды, а также одна госпожа.
Парень пожал плечами.
– Ладно. Пусть войдут. Только по очереди…
Первым явился седовласый кнехт, годящийся по возрасту Курту в отцы. Он представился как Вилли Шнитке, оберкнехт, командир роты сопровождения. Поинтересовался, не будет ли каких-нибудь особых указаний, поскольку поступал непосредственно в личное распоряжение молодого Брата в качестве начальника охраны будущего центра по созданию ягд-команды.
Затем был юнкер, также из фрайхеров. Этот тоже оказался будущим подчиненным как начальник снабжения.
А после беседы с ним вошла… Бригитта! Она пребывала здесь как начальник конвоя, сопровождающего особо важную пленницу. Как Курт и догадался, ею была пленная фэлла – Маэй Юури. Впрочем, имя остроухой волновало Вальдхайма меньше всего. Поскольку он был занят гораздо более приятными вещами, чем выслушивание доклада и официального представления. Жена ехала с ним в качестве начальника контрразведки будущей ягд-команды…
Они лежали на широком диване купе. Молодая женщина прильнула к мужу, положив голову ему на плечо, а он ласково гладил ее белокурые волосы, рассыпавшиеся по его груди, когда вдруг взвыла сирена. Через миг в динамике раздалось:
– Воздушная тревога!.. Воздушная тревога!..
Локомотив заревел, подавая короткие частые гудки. Муж и жена отпрянули друг от друга, торопливо облачаясь в доспехи. Бригитта мазнула его в щеку губами и, исчезая за дверями, произнесла:
– Я вернусь, когда все закончится…
Курт едва успел влезть в бронекостюм, когда началось. Вдоль состава с визгом форсируемых двигателей прошли три чужих летательных аппарата. Почти мгновенно обогнав эшелон, они набрали высоту, затем развернулись и спикировали на поезд. Снаряды их пушек легко пробили тонкую броню, способную противостоять лишь обычному стрелковому оружию, и взорвались внутри вагонов, сея смерть и разрушение.
В крышах подвижного состава в ответ откинулись люки, из которых выдвинулись стволы скорострельных зенитных установок, и через мгновение один из вражеских штурмовиков взорвался, нарвавшись на длинную очередь счетверенной установки. Два других успели отвернуть, круто разойдясь в стороны. Похоже, во время маневра остроухие успели провести короткое совещание, потому что один из самолетов набрал высоту и начал оттуда вести обстрел локомотива, пытаясь заставить состав остановиться. Второй же ушел вперед, следуя в направлении пути.
С грохотом взорвался вагон, в котором везли снаряжение для будущей спецгруппы. Загорелся и последний, в котором ехали кнехты охраны. Первый и третий вагоны пока успешно огрызались огнем, но локомотив, получив множество попаданий, начал замедлять ход, облегчая задачу противнику.
Курт ввалился в кабину машиниста и закусил губу – оба члена поездной бригады застыли на ребристом полу в лужах крови. Контрольное табло локомотива горело тревожными алыми сигналами, докладывая о многочисленных повреждениях. Впрочем, в Ордене делали надежную и долговечную технику. Не раздумывая, Курт подал рычаг регулятора скорости до упора вперед. Состав рванулся, резко добавив ходу. Алых огней сразу прибавилось, но тевтону было плевать на это. Дотянуть до ближайшей станции, а там зенитки непосредственной обороны отгонят врага. А локомотив заменят. Как и поездную бригаду. Если бы он только знал, как ошибается!..
Состав окончательно остановился за сто миль до ближайшей станции. Тепловоз вышел из строя после того, как литиевый бункер разворотила ракета. Сам Курт в это время успел перебраться в более-менее целый вагон и остался в живых только потому, что выскочивший позади него из опустевшей боевой колбы зенитки кнехт принял на себя всю волну осколков и обломков. Изуродованное тело солдата, отброшенное взрывной волной, сбило Курта с ног, чем спасло от массивной хребтовой балки вагона, вырванной разрывом из креплений. Прямое попадание…
Пилот штурмовика, видимо, удовлетворенный результатом своей работы, убрался восвояси, а Вальдхайм принялся за осмотр состава и поиски уцелевших. Особенно – своей жены. Бригитту он нашел быстро. Но… Девушка была мертва! Снаряд проломил ее броню.
Курт вытащил изломанное тело из-под обломков, аккуратно пристроил голову жены на своих коленях. Недолго она побыла его второй половиной! Нетронутое лицо застыло, словно у мраморной статуи.
Покой! Вот что поразило Курта больше всего. При первой их встрече – холод и лед. При второй – едва сдерживаемые гнев и досада. Потом – смущение и радость. Радость от того, что ее избранник жив… Сейчас Курт готов был отдать весь мир за то, чтобы супруга оказалась жива.
Сколько он просидел так, парень не помнил, потеряв счет времени. Очнулся только тогда, когда его тронули за плечо. Мгновенно оказался на ногах, развернувшись к противнику, и едва успел остановить руку, занесенную для смертельного удара – на него смотрело совсем юное лицо курсанта его бывшей Академии, мальчишки лет четырнадцати.
– Кто такой?
– Вилли Шнацер, второй курс, господин офицер.
– Курт фон Вальдхайм. Брат.
– Простите, Брат. Не хотелось вас беспокоить в такую минуту, но…
Курт выпрямился, опустив голову погибшей жены на землю, взглянул с высоты своего роста на юношу.
– Кто вы и как здесь оказались?
– Младший состав Космической Академии Гроссбурга. Эвакуируемся согласно приказу.
– Ясно. Кто старший?
– Юнкер Витольд Бах. Он сейчас руководит расчисткой путей.
– Убираете мой состав?
– Так точно, Брат. Мертвых мы похоронили. Все, что уцелело, перегрузили в наш состав.
– Живые?
– Есть одна… Но мы даже не знаем, кто она. Бледная кожа. Молчит. На вопросы не отвечает. Явно не из наших и не шрехта. Поскольку была в оковах, то господин Бах распорядился приставить к ней конвой и не спускать глаз.
– Правильное решение. Курсант, отведите меня к вашему начальнику.
Юнкер оказался ровесником Курту. Но при виде знаков различия вытянулся, словно желторотый юнец перед старшим и, срывая горло, завопил:
– Старший команды юнкер Витольд Бах, Брат!
– Генерал-фельдмаршал Курт фон Вальдхайм. Исполнял особое задание Капитула, но, как видите… – Он показал на уже сваленные с путей обломки его спецпоезда. – Где уцелевшая?
– В карцере, Брат. Под конвоем.
– Это хорошо. Вы… можете мне помочь?
– Все что угодно, Брат!
– Я бы хотел похоронить свою жену. Можете дать мне лопату?
Юнкер засуетился.
– Я немедленно отдам распоряжение и…
– Нет. Я хочу сделать это сам!..
Скромный могильный холмик, аккуратно выложенный камнями. Крест, на котором Курт вырезал тесаком скромную эпитафию. Букетик цветов, набранный женщинами шрехтов, сопровождающих состав с курсантами. Он вскинул автомат к небу, нажал на курок. Боек сухо щелкнул. Оружие вновь вернулось за спину.
– Можем продолжать путь, юнкер. Благодарю за помощь!
– Да, Брат…
– И, пожалуйста, приведите арестованную в мое купе. Конвой поставить возле дверей.
– Да, Брат!..
Шлем аккуратно лег на стол. Затем на лежанку упали щитки, панцирь и другие детали костюма. Курт выбрался из бронеботфорт, оставшись в пятнистом хаке и ботинках. Затем стал паковать снаряжение в походный вариант. В дверь постучали:
– Подконвойная доставлена, Брат!
– Введите.
Фэллу втолкнули в купе. Та было застыла в дверях, увидев свой злой рок, но, получив прикладом по спине, чуть не упала прямо к его ногам.
– Оставьте. Помните кодекс и то, что она все-таки женщина, курсант.
Мальчишка густо покраснел:
– Прошу прощения, Брат!
– Ладно. Идите. И пусть нам принесут поесть. На двоих.
– Так точно, Брат…
Курсант исчез за дверями, а Курт нагнулся и помог девушке, сидящей на полу у его ног, встать, взяв ее за локоть.
– Поднимайся. И не ломай комедию. Я же знаю, что ты меня понимаешь.
Та мотнула головой, но приказание выполнила. В этот момент в двери постучали.
– Ужин, господин.
– Давайте.
Курт взглянул на поднос, и горло перехватил спазм – вода Грайнфельда. Ветчина. Хлеб. То, что он заказывал три года назад, получив свой первый чин и назначение!
– Благодарю. Можете быть свободны.
Шрехта исчезла за порогом купе, чуть слышно щелкнул замок закрывшейся за ней двери. Лязгнули оружием часовые в коридоре. Курт сделал аккуратный бутерброд, затем второй. Протянул его Маэй.
– Ешь. Не знаю, что ждет тебя впереди, но пока ты под моей защитой.
– Зачем? Зачем пытаешься показать, какой ты добрый?
Вальдхайм подался назад, ощутив спиной подушку дивана.
– Добрый? Да будь моя воля, тебя бы сожгли прямо тут, на насыпи, заживо!
– Что?!
Ее глаза расширились, став почти такими же, как у тевтонов. А Курт устало бросил.
– Ешь. Почти память моей покойной жены.
– Жены?!
– Я похоронил ее. Только что… – И залпом выпил поднесенную ко рту рюмку, не чувствуя горечи спиртного…
