Мне было скучно. Я заглянул в холодильник и увидел там с десяток бутылок «Афанасия». Я порылся в недрах кухни, выкопал пучок вобл, уселся в большой комнате перед телевизором и включил свободный поиск.

Свободный поиск — это когда телевизор сам решает, что показывать, исходя из того, что пользователь смотрел раньше, и что из просмотренного ему больше понравилось. Еще при свободном поиске процессор телевизора непрерывно сканирует мозговой процессор, а мозговой процессор отслеживает состояние эмоциональных центров. В общем, считается, что ты смотришь именно то, что хочешь сейчас смотреть. На самом деле так не получается — либо телевизор непрерывно переключается с канала на канал, либо зацикливается на каком-нибудь сериале про дикую природу. Говорят, если тонко настроить матрицу чувствительности, можно добиться эффекта, о котором говорится в рекламе, но реально свободный поиск хорош только тогда, когда надо убить время, и я очень редко включаю этот режим. Только если телевизор в данный момент рассматривается как приложение к пиву.

Я успел выпить первую бутылку и ополовинить вторую, когда мне позвонил Егор.

— Привет! — сказал я.

— Привет! Как дела?

— Да ничего, нормально.

— Что делаешь?

— Квашу.

— С кем?

— Сам с собой.

— Что завтра собираешься делать?

— Хрен его знает, скорее всего, тоже квасить. Предлагаешь куда-нибудь выбраться?

— Не знаю. У меня родители дома торчат, у отца завтра какое-то шпионское дело. Если бы они на дачу свалили, можно было бы собраться.

— Так приезжай ко мне.

— Во сколько?

— Да хоть сейчас. Егор на секунду задумался.

— А что, приеду. Что пить будем?

— Я — пиво.

— ОК. Закажи мне «Очаковского». Я замялся.

— Егор, тут такое дело…

— Денег нет? — Казалось, Егор удивился, — Ничего, у меня есть. Напомни номер счета. Я напомнил. Через несколько секунд Егор сказал:

— Еду, — и повесил трубку.

Еще через пару минут я услышал, как из кухни доносится позвякивание — заказанные Егором бутылки загружались в холодильник. Я посмотрел, что заказал Егор, и удивился: «Хольстен», причем не только светлый, но и темный. Не иначе, появились деньги. И с каких это пор Егор стал учитывать вкус собутыльника при выборе выпивки? Впрочем, закуску Егор, как обычно, не заказал. Ну и хрен с ним.

Егор приехал довольно быстро — примерно через час. Мы засели перед телевизором и начали культурно проводить время. Я ожидал, что Егор предложит заказать девочек (он же нынче при деньгах) или посмотреть какой-нибудь голливудский боевик про хороших полицейских и плохих бандитов, но, вместо этого, Егор придвинул к себе пепельницу, закурил и спросил меня:

— Новости смотрел?

— Смотрел. Ничего интересного.

В новостях действительно не было ничего интересного. Генеральный прокурор в очередной раз сообщил, что зачистки взяточников в ближайшее время проводиться не будут, известного телеведущего признали-таки достойным принудительной психокоррекции, но он собирается оспаривать приговор суда, узбекские террористы опять что-то взорвали, короче, все как всегда. Егор, однако, увидел в новостях нечто действительно интересное.

— Там Маринку Тимофееву показывали.

— Где?

— На семнадцатом канале в местных новостях. Оказывается, у ее матери было коровье бешенство, а я думал, она просто сошла с ума. Я сделал вид, что ничего об этом не знаю:

— Как это — было? Коровье бешенство — его же не лечат. Ну, то есть, иногда лечат, если вовремя дать антиген, можно спасти сознание, но, ты же говорил, у нее инвалидность уже несколько лет?

— Вот поэтому ее и показали.

— Маринку?

— Да нет же! Мать ее.

Я рассмеялся. Кажется, пиво начинает действовать. Егор понял, что сказал двусмысленность, но даже не улыбнулся.

— Говорят, она три года лежала, считай, в коме, и вдруг резко очухалась ни с того, ни с сего. С нее уже сняли все датчики, так она позвонила главврачу по мобиле.

— Так у психов же, вроде, мобилы отключают.

— Ну да, но у нее забыли отключить, она же была как овощ. Врачи вначале подумали, что это шутка, так она позвонила Маринке, а Маринка — журналистам. Они приехали, говорят, у вас больная от коровьего бешенства исцелилась, а врачи говорят да пошли вы ** ***, типа, вы еще скажите, что у нас даун задачу NP-полноты решил. Короче, состоялся у них разговор глухого с педерастом, только через полчаса кто-то вошел в палату, а там Маринкина мать глазами моргает, мычит что-то, она, оказывается, нормально говорить не может, у нее в гортани что-то атрофировалось. Подключили ей телесвязь на голосовой выход, она вначале всех матом обложила, а потом расплакалась, говорит, во, какое счастье, что я жива, но муж умер, типа жалко его, хорошо еще, что дочка жива, спасибо там какому-то хмырю, вроде как начальнику той конторы, где он работал, позаботился о Маринке, из служебной квартиры не выселил, дал ей в универ поступить, и все такое. Егор отхлебнул пива и неожиданно добавил:

— Неужели она и вправду проститутка? Я обозлился.

— Да какая тебе, блин, разница?

— Извини, — Егор выставил вперед обе руки, как будто я собирался его бить. Бить Егора без толку, у него красный пояс по карате-до. — Извини, Игорь, не хотел тебя обидеть. Считай, что я ничего не спрашивал. Да я на самом деле и не знаю ничего. Я тогда просто прикалывался, хотелось тебя позлить. Извини. Просто мне показалось… они обе так странно вели себя, будто что-то не договаривают… да ладно, забудь. Извини. Я успокоился. Некоторое время мы молча пили пиво. Потом Егор спросил:

— Это твоя работа?

— Что?

— Ну все это. Я же помню, как ты водку в вино превратил.

— Воду, — поправил я на автомате. Кажется, начинается интересный разговор. Впрочем, скорее всего, ничего интересного Егор не скажет. Походит вокруг да около, а потом попросит научить его тому, что я умею. А я не знаю, как этому можно научить, я даже не знаю, можно ли этому научить, и вообще, я не уверен, стоит ли Егора этому учить, даже если это возможно.

— Воду тоже, но вначале водку.

— Так я же воду из-под крана наливал.

— Ни хрена ты не наливал, ты включил воду, покрутился около крана и выключил воду. А в бутылку ты ничего не наливал.

— Да? — Я почувствовал себя глупо. — А мне казалось, я позже нажрался.

— Да ты почти сразу нажрался. Сидел сонный, я думал, ты сейчас мордой на стол упадешь, а потом ты как-то резко протрезвел, стал нормально разговаривать, а потом снова начал квасить и нажрался вообще в ********.

— А чего ты у меня водку не отнял, если я ее собирался водой из-под крана разбавить?

— Я и начал отнимать. А ты говоришь, не трогай, я сейчас из водопроводной воды классного винища наделаю, как Иисус Христос. Все, думаю, у Игоря крыша поехала. Я и сам к тому времени был уже веселый, думаю, хрен с ним, пусть сто грамм на ерунду изведет, зато развлекуха какая. Я хотел еще Пашку позвать, только не успел, ты уже водку в вино превратил, и я подумал, лучше Пашку не звать.

— Он что, так ничего и не знает?

— Ничего. Я ему сказал, что это я винище заказал, что у меня есть знакомый, который работает на подпольном винзаводе, и там гонят классную трансгенку, стоит она копейки, а качество зашибись. Качество, кстати, и вправду зашибись.

— Мда… — протянул я. А что тут еще скажешь? Не рассказывать же всю историю того, как меня чуть не ********* гопники, как я устроил им Освенцим, и что я до сих пор не могу понять, как все это делаю, и что я не могу понять, что я еще могу делать, и что мне вообще с этим делать. Я мог бы устроить исповедь минут на двадцать-тридцать, только я знаю, чем бы все это закончилось. Егор бы меня внимательно выслушал, задал бы пару вежливых вопросов, сказал бы, что все это круто, а потом спросил бы «А меня ты научить можешь?»

— Игорь, а ты понимаешь, как это происходит? — спросил Егор.

— Нет. Абсолютно.

— А что чувствуешь при этом?

— По-разному. Иногда ничего, чаще всего ничего. Иногда будто какую-то вуаль сдергиваю или там натягиваю на какой-нибудь предмет. Иногда будто у меня в мозгах что-то вроде насоса.

— И давно это у тебя?

— Неделю.

— А как появилось?

— Внезапно, — и я замолчал. Егор тоже помолчал и спросил:

— Не хочешь рассказывать?

— Не хочу. История неприятная и гнусная. Некоторое время Егор молча пил пиво. Я не выдержал:

— Да не знаю я, как это у меня появилось! Возвращался домой поздно вечером, никого не трогал, ********* гопники, начали меня *******, я что-то сделал и они разбежались. А потом я сидел на лекции у Моисеича, стал рисовать на виртуальном дисплее всякую ерунду, а она произошла в реальности. А потом оказалось, что я могу делать и другие вещи. А с чего и почему — не знаю, с пришельцами не общался, душу дьяволу не продавал, чудесных озарений не испытывал, просто оно появилось и все.

Я замолчал. Егор тоже молчал. Было видно, что ему очень хочется задать вопрос, но он колеблется: с одной стороны, я на него наверняка не отвечу, да и обидеться могу, а с другой стороны, если не наберешься смелости задать такой вопрос, потом будешь корить себя всю жизнь. Я ответил на этот вопрос, не дожидаясь, когда он будет задан.

— Не знаю.

— Что не знаешь?

— Могу ли тебя научить тому же самому. Ведь ты это хотел спросить? Долгая пауза

— Попробуешь?

— Не знаю. Боюсь.

— Так поставь на меня какие-нибудь блокировки, хотя бы как у Азимова.

— Не уверен, что это возможно. И я не только поэтому боюсь, я вообще боюсь. Знаешь, я в детстве хотел быть суперменом, все об этом мечтают, а сейчас я себя чувствую… ну как пьяный за рулем «Феррари», пока едешь по прямой, все круто, а как начнется… ну, колдобины, там, или гололед…

— Ладно, не хочешь — не пробуй. А деньги ты можешь добывать?

— Не пробовал.

— А что так?

— Хрен его знает, даже не думал об этом. Тут с Маринкой такая каша заварилась, больше вообще ни о чем не думал.

— Любишь ее? Вначале я хотел заругаться, но потом мысленно махнул рукой.

— Не знаю. Наверное, да.

— Хорошо тебе. Ты ее любишь, она тебя любит… — Егор вздохнул, — Я так понимаю, из борделя ты ее заберешь? Лучше бы я заругался.

— Да иди ты в ****, ты уже достал, с чего ты взял, что она проститутка?

— Да хватит тебе кипятиться, это и так ясно. Иначе ты бы не реагировал так резко на всякие намеки. Ты не волнуйся, я никому не скажу, мне на это наплевать. Ну влюбился в проститутку, ну и что с того? Баба она хорошая. Или ты сам по этому поводу комплексуешь?

Я обдумал вопрос и решил, что я, похоже, комплексую. Но признаваться в этом не стал. Вместо этого я спросил:

— Так тебе, значит, деньги нужны?

— А кому они не нужны? — ответил Егор не слишком уверенно.

Я напряг то, что живет в моей голове, и оно задумалось. Видимо, на моем лице отразилось что-то необычное, потому что Егор спросил:

— Ты что, деньги добываешь? Прямо сейчас? Я кивнул. Егор испуганно заговорил:

— Да не напрягайся ты, я же так, я от денег, конечно, не откажусь, но если тебе в напряг, так не напрягайся, я не обижусь, ты же мне не обязан ничем. Если тебе тяжело — так и хрен с ними, с этими деньгами.

— А что, у меня лицо какое-то странное было?

— Да уж, — Егор вздохнул. Оно как бы… замерцало, что ли. Как будто через матовое стекло смотришь.

— Ни хрена себе! Ладно, буду иметь ввиду. Егор поколебался и спросил:

— Так что, не получилось у тебя?

— Не знаю еще. Команду я отдал, оно ее обрабатывает.

— Оно — это то самое, которое…

— То самое, которое.

— Тебе кажется, что это не ты? Что это что-то другое в тебе?

— Не знаю я точно. Я вообще ничего не знаю теперь.

Я открыл очередную бутылку, налил себе пива и отхлебнул. Я уже заметно опьянел, но время трезветь еще не пришло. Я отхлебнул еще.

Минут пять-семь мы сосредоточенно пялились в телевизор, а потом внутри моего мозга появилась длинная последовательность букв и цифр. Я вопросил, что это такое, и получил ответ. Не все из этого ответа я понял, но того, что понял, было достаточно. Я сказал Егору:

— Принимай номер счета.

— Чего? — переспросил он, явно не поняв, в чем дело. Он, кажется, ожидал увидеть, как перед нами материализуется чемодан с наличными.

— Телесвязь включай в режиме защищенного соединения.

Егор включил телесвязь, мы установили защищенное соединение, и я передал данные во внешнюю память Егора. Он спросил:

— Это что?

— Номер счета. Счет рублевый, количество денег на счету не ограничено. Класть деньги на него нельзя, получать информацию — тоже. Снимать можно без ограничений. Пин-кода нет, счет на предъявителя.

— И в каком банке такая услуга появилась?

— Не знаю. Честно говоря, и знать не хочу. Думаю, такого банка не существует и счета тоже не существует. Но деньги снимать можно.

— Как?

— Что как?

— Деньги как снимать?

— Обычным образом, как с любого нормального счета, только пин-код не вводишь.

— Это все оно тебе сказало?

— Какое оно?

— Ну это, которое… ну которое не ты.

— Ну да, оно. Только не сказало, а… да неважно это.

Егор надолго замолчал. Я подумал, что он мне не поверил, что он думает, будто я над ним издеваюсь. Прошло несколько минут, может, две, а может, и все пять. Мы молча сидели и тупо смотрели в телевизор, который переключился на финансовый канал, я и не заметил когда. Егор курил, я пил пиво, телевизор сообразил, что показывает что-то не то, и переключился на эротику. Я удивился, и телевизор переключился на мультики, сериал про Тома и Джерри, говорят, его показывают уже почти сто лет, и люди все еще его смотрят.

На кухне раздалось позвякивание, Егор поднялся, и через минуту вернулся с охапкой «Гиннеса». Он выглядел удивленным, даже чуточку прибалдевшим. Он сказал:

— Сработало, однако.

Мы выпили за то, чтобы чудеса происходили почаще (я уточнил: хорошие чудеса), потом мы выпили за то, чтобы плохие чудеса происходили пореже, потом Егор предложил выпить за наше с Маринкой семейное счастье, а я послал его куда подальше, и дальше мы пили без тостов. Егор заказал натуральные креветки по штуке за килограмм, я сварил их в микроволновке, они оказались ничуть не лучше трансгенных, но все равно, когда кушаешь натуральные продукты, чувствуешь себя крутым, я поделился этой мыслью с Егором, он сказал, что это все пальцы веером, и вообще, по его мнению, «Гиннес» — отстой, а я с ним не согласился, потом мы стали заказывать разные дорогие пива по две бутылки каждого, а потом я почти ничего не помню. Последнее, что я помню — это как Егор сказал мне:

— Игорь, если тебе нужен апостол, я к твоим услугам.

Меня это рассмешило, Егор тоже посмеялся. Я подумал, не убрать ли опьянение, а потом подумал «какого хрена?» и ужрался окончательно.