Глава 7
ПОИСК ВСЛЕПУЮ
Под утро Баслов сменил Берга на посту у входа в подъезд.
Фонари на стенах домов уже погасли. Серая в предрассветных сумерках улица была по-прежнему пуста.
Когда совсем рассвело, земляне собрали вещи и перебрались в соседний дом. Огибая угол здания, они заметили возле Дома, где ночью произошла стычка с контролерами, неподвижно замершего на перекрестке механика. Баслов сунул руку под комбинезон, где у него был спрятан гравимет, но механик никак не отреагировал на появление людей.
Найдя свободную секцию, они наскоро позавтракали и стали ждать, когда на улице начнут появляться местные жители. Отправляясь на разведку в город, рюкзаки с продовольствием и частью снаряжения решили оставить в комнате. Кийска волновало, сумеют ли они снова отыскать дом, в котором оставляли вещи, но Чжои сказал, что для него это не составит труда. На всякий случай каждый сунул себе в карман по два бутерброда с вяленым мясом и сыром. Баслов, Киванов и Берг, ослабив застежки на комбинезонах, подогнали одежду так, чтобы не было видно спрятанных под ней гравиметов. Борис предложил разделиться по двое, с тем чтобы вести поиски сразу в нескольких направлениях. Его поддержал Баслов. Но Кийск, чувствовавший личную ответственность за каждого из группы, настоял на том, чтобы отправиться в город всем вместе.
На Драворе сутки делились на двадцать один час. Около восьми часов по местному времени из соседних секций стали выходить люди. Спускаясь по лестнице, они не здоровались друг с другом, а только изредка обменивались короткими, односложными замечаниями, смысл которых понять было почти невозможно. Чаще всего звучали цифры и аббревиатуры, имевшие, должно быть, отношения к каким-то производственным процессам.
Стараясь не привлекать к себе внимания, земляне и Чжои вышли на улицу вместе со всеми.
Возле дома стояли четыре транспортных средства, такие же, как и тот, что они видели ночью. Без окон, без выделенной кабины водителя, так, что невозможно было определить, где у машины перед, вблизи они еще больше напоминали огромные мусорные контейнеры. В бортах, обращенных к дому, зияли узкие прямоугольные проходы, образованные опущенными на землю металлическими щитами, по которым заходили в машины люди. Выбор той или иной машины определялся, судя по всему, маркировкой на бортах вагонов, понять которую не смог даже Чжои.
– Скажите, куда следует этот транспорт? – обратился Киванов к одному из дравортаков, уже ступившему на наклонный пандус.
Тот окинул Бориса непонимающим взглядом и ткнул пальцем в знак на борту, похожий на сломанную часовую пружину.
– Понятно, – кивнул Борис. – А это далеко от Центра? Ничего не ответив, дравортак скрылся в чреве машины.
– Кончай, – дернул его за рукав Кийск.
– Но должны же мы знать, куда едем, – возразил Киванов.
– Все дороги ведут в Рим, – улыбнулся Вейзель.
– Кто бы показал мне такую дорогу, – мрачно заметил Баслов.
– Ладно, заходим, – сказал Кийск. – Не тащиться же пешком через весь город.
– Да, строят механики с размахом, – сказал Киванов, первым ступая на пандус.
Вдоль длинного салона тянулись четыре ряда низких сидений: два вдоль стен и два по центру, обращенные спинками друг к другу. На потолке горело несколько тусклых ламп.
– Никакого комфорта, – шепотом пожаловался Берг, усаживаясь на жесткое сиденье.
Ему приходилось локтем придерживать гравимет, чтобы он не выпирал из-под одежды.
– Петер, – наклонился к Баслову севший рядом с ним Киванов, – ты заметил, что среди дравортаков нет ни одного с усами?
– Ну и что? – нахмурился Баслов.
– А то, что тебе придется тоже сбрить усы, – они нас демаскируют.
– Рыжих среди них тоже не видно, – парировал Баслов. – Может быть, и тебе, в целях маскировки, перекрасить волосы?
В салон вошли еще несколько человек и уселись на остававшиеся незанятыми места. Пандус, плавно поднявшись, закрыл проход, и непонятно кем и откуда управляемый вагон тронулся с места.
Быстро набрав скорость, транспорт двигался ровно, без резких поворотов и толчков. Шума двигателя почти не было слышно. Закупоренные в глухом, замкнутом пространстве, люди не имели никакой возможности определить ни направление, ни скорость движения. Лишь только Чжои, прикрыв глаза, пытался ориентироваться в пространстве одному ему доступным способом.
Дравортаки сидели неподвижно, сложив руки на коленях и опустив взгляды в пол. Дабы не привлекать к себе внимания других пассажиров, земляне не переговаривались, однако то и Дело нервно посматривали по сторонам и друг на друга. Закрытое пространство невесть куда катящегося вагона вызывало у каждого из них чувство, что они уже пойманы в ловушку и по месту назначения на выходе их встретит вооруженный конвой.
Примерно через полчаса вагон остановился. Секция стены закрывавшая дверь, опустилась на землю, и пассажиры, поднявшись со своих мест, потянулись к выходу.
Здания по обеим сторонам улицы, на которой остановился вагон, отличались от жилых корпусов. Они были ниже и длиннее. Ряд узких окон тянулся под самой крышей, на уровне второго этажа.
Неподалеку стоял еще один транспорт, доставивший пассажиров. Покидая машины, дравортаки сразу же направлялись к открытым дверям зданий, у каждой из которых возникало довольно плотное скопление желающих поскорее попасть внутрь. Но при этом не было ни суеты, ни давки, – узкие проходы методично заглатывали одного дравортака за другим.
Пристроившись к одной из групп, земляне и дравор миновали ряд турникетов и оказались в узком и длинном, тянущемся, должно быть, вдоль всего здания, зале с высоким потолком.
У противоположной стены располагались маленькие ниши с сиденьями для одного человека, оборудованные мониторами и панелями с набором движков и клавиш. Все места были распределены заранее. Каждый занимал свое и, без раскачки и подготовки, без контрольного тестирования приборов и обычных в таких случаях замечаний, мгновенно включался в процесс работы.
Только чужаки остались стоять неподалеку от входа, что неизбежно делало их объектами всеобщего внимания. То один, то другой из операторов-дравортаков, оторвав на мгновение глаза от монитора, приподнимал голову и, обернувшись, бросал быстрый косой взгляд в их сторону.
– На фоне всеобщей занятости наше коллективное безделье слишком уж бросается в глаза, – заметил Вейзель.
– Если мы хотим выяснить, чем они здесь занимаются, – Борис сделал короткий жест рукой в сторону работающих дравортаков, – нам все же придется разделиться.
– Хорошо, – решил Кийск. – Я возьму с собой Берга и Чжои. Мы осмотрим окрестности и, если не найдем ничего более интересного, заглянем в другой производственный цех. Встретимся здесь через час. – Кийск пристально посмотрел на Баслова:
– Никаких самовольных действий, никаких контактов с местным населением. Только наблюдение.
Баслов с чрезвычайно серьезным видом покорно склонил голову. Кийск посмотрел на часы и, махнув рукой своим парням, направился к выходу.
Баслов, Киванов и Вейзель двинулись вдоль ряда ниш, в которых сидели занятые своими делами дравортаки. Каждый из них внимательно наблюдал за рядом цифр и символов, высвеченных на расположенном перед ним мониторе и время от времени, когда какой-нибудь из показателей изменялся, возвращал его в исходное положение, перемещая один из верньеров.
– Если за стеной находится автоматизированная поточная линия, хотел бы я знать, что за процесс, требующий столь строгого контроля, протекает там? – сказал негромко Киванов.
Дравортак, возле которого они остановились, оглянулся и посмотрел на Бориса.
– Все в порядке, работай, – похлопал его по плечу Киванов.
– Операторов и пультов слишком много, – сказал Вейзель. – Наверное, каждый из них следит не за какой-то отдельной стадией процесса, а за деталью, движущейся вдоль линии, от начала до конца. Когда процесс завершается, он переключается на новую поступившую на линию деталь.
В конце зала они обнаружили дверь, ведущую за перегородку, отделяющую помещение, где работали операторы, от собственно производственного цеха.
– Надписи "Посторонним вход воспрещен" нет, – сказал, приоткрыв дверь, Киванов. – Значит, можно войти и посмотреть.
Зал по другую сторону перегородки был раза в три шире, чем операторский. Большую его часть занимал конвейер, накрытый по всей своей длине полукруглым прозрачным колпаком. Бесшумно, помигивая разноцветными огоньками многочисленных датчиков, работали автоматы, сквозь которые проходила лента с установленными на ней деталями. Конвейер выходил из стены слева от входа, тянулся вдоль всего зала и уходил под пол у противоположной стены.
– Оригинальное решение, – сказал Киванов. – Похоже, что для перемещения заготовок между цехами и доставки конечного изделия к месту назначения дравортаки используют подземные коммуникации.
– И что же они здесь производят? – Прижав ладони к колпаку, Баслов склонился над медленно ползущей линией. – Не иначе как пищевые брикетики, для которых требуется полная стерильность?
На расстоянии сантиметров в тридцать один от другого на конвейерной ленте были установлены в вертикальном положении тонкие черные стержни, размером чуть больше указательного пальца.
– Матрицы для копирования сознания, – сказал Вейзель.
– Верно, – подтвердил Киванов. – Точно такая же была у механика, которого мы разобрали на Земле.
– Процессы изготовления, базового программирования и тестирования матриц требуют самого тщательного контроля на всех стадиях. В некоторых случаях применяется даже ручная доводка, – сказал Вейзель. – Но зачем их столько?
– Чтобы было куда сажать пленников, – ответил на его вопрос Баслов и повернулся к Борису. – Тебе какая больше нравится?
– Плохая шутка, – нахмурился Киванов. Баслов двинулся вдоль линии, время от времени слегка постукивая ладонью по прозрачному колпаку.
– Так и хочется все здесь разнести ко всем чертям, верно? – угадал его мысли Борис.
– Точно, – кивнул Баслов и тяжко вздохнул. – Ну, что будем дальше делать? Похоже, мы с первой попытки попали в цель. Вряд ли такое огромное количество матриц производится для внутренних нужд. Наверняка основная масса подлежит отправке на другие планеты. Следовательно, для того чтобы найти Лабиринт, нужно проследить, куда поступают готовые матрицы.
Он указал на место, где конвейер уходил под пол.
– Лабиринт – это еще не решение всех вопросов.
– И все же разгадка находится где-то рядом с ним.
– И что же, ты предлагаешь вырубить конвейер и спуститься по нему под землю? Ну, предположим, вниз-то мы спустимся, вот только как потом выбираться будем? Дравортаки обложат нас в этих подземных коммуникациях, как зайцев в норе.
– Я пока еще ничего не предлагаю, – успокоил Киванова Баслов. – Я спрашиваю, что будем делать? Ждать Кийска здесь или заглянем в соседний дом?
– Ну здесь-то нам делать больше нечего.
Они вышли в операторский зал. По проходу за спинами операторов в их сторону уверенной походкой двигались двое дравортаков с гравиметами на плечах. Один из них держал в руке небольшой плоский прибор, похожий на пульт дистанционного управления, который он направлял на спину каждого оператора, мимо которого проходил. Увидев вышедших из соседнего зала людей, дравортак нацелился пультом на них.
– Это они, – громко произнес он, и оба контролера схватились за гравиметы.
– Снова начинается, – негромко произнес сквозь зубы Баслов и, выдернув из-под одежды гравимет, выстрелил по дравортакам.
Контролеров отбросило на несколько метров. Серые комбинезоны окрасились кровью, выплеснувшейся из раздавленных грудных клеток.
– Это тоже просто плановая проверка? – насмешливо глянул на Киванова Баслов.
– Убавь мощность, – посоветовал ему Борис, доставая свой гравимет. – Ты же из них отбивные сделал в буквальном смысле.
Все дравортаки, сидевшие за пультами, как один повернулись в их сторону.
– Продолжать работу! – крикнул Баслов, развернув в их сторону ствол гравимета.
На дравортаков произвел впечатление не столько угрожающий жест и голос Баслова, сколько оружие в его руках, которое до сих пор являлось неотъемлемым атрибутом контролеров, и они мгновенно выполнили команду.
Из противоположного конца зала по коридору пробежали двое других контролеров и, не останавливаясь, выскочили на улицу.
– Случайно никто не заметил здесь запасного выхода? – на всякий случай поинтересовался Баслов. Киванов и Вейзель молча покачали головами. Вейзель, наклонившись, подобрал выроненный убитым контролером прибор и направил его поочередно на Баслова, Киванова, а затем и на себя. Все время в светящейся ячейке горел один и тот же числовой индекс. Но стоило Вейзелю направить пульт на одного из операторов, как число в ячейке сразу же изменилось. Сунув пульт в карман, Вейзель принялся быстро ощупывать свой комбинезон.
– Что случилось? – спросил Баслов. – Что-нибудь потерял?
– Они знали, где мы находимся, с того момента, как только мы вошли в цех. Где-то в одежде скрыт датчик, идентифицирующий личности, а в помещениях, должно быть, расположены контрольные приборы. У нас у всех комбинезоны, которые мы взяли в одной секции, поэтому и сигнал одинаковый. Ночью контролеры явились к нам после того, как система наблюдения показала, что в одной из жилых секций вместо одного человека находятся несколько.
– Почему же они не нашли нас, когда мы перебрались в другой дом?
– Мы заняли пустующую секцию и не стали задействовать в ней информационную систему, которая, скорее всего, и осуществляет функции контроля в жилых помещениях, – ответил на вопрос Киванов. – Контролеры вновь засекли нас, когда мы вошли в этот дом, а может быть, еще в вагоне.
Внезапно на всех мониторах погасло изображение.
– Внимание! Приказываю всем покинуть здание! – раздался с улицы громкий, усиленный электроникой голос.
Был он невыразительный, лишенный обертонов, серый, как и все в этом городе, и до жути знакомый.
– Механики объявились, – проведя кончиком языка по усам, сказал Баслов.
Дравортаки-операторы поднялись со своих мест и организованно, без сутолоки и давки, направились к выходу.
– Говоришь, выйти вместе с ними не удастся? – спроси Баслов у Вейзеля.
– Тот отрицательно покачал головой:
– Нас сразу же опознают.
Баслов приподнял ствол гравимета и выстрелил по ближайшему оконному стеклу.
– Ну-ка давай я тебя подсажу, – сказал он Киванову: стряхнув с плеч похожие на крупу осколки. – Посмотришь что там снаружи делается.
Вскарабкавшись Баслову на плечи, Борис зацепился руками за край окна, подтянулся и выглянул в пустой оконный проем.
Прямо напротив входа в здание стоял шестиколесный вагон, возле которого выстроилось десятка полтора контролеров с гравиметами. Сбоку стояли двое механиков. Четверо контролеров, выпуская из здания людей, проверяли каждого
Из них портативными устройствами идентификации личности.
– Выход перекрыт надежно, – сказал, спрыгнув на пол, сказал Борис. – Полно контролеров и два механика.
– Где-то сейчас Кийск с ребятами? – задумчиво произнес Вейзель. – Надеюсь, их контролеры пока еще не схватили.
– На Кийска сейчас рассчитывать не приходится, – сказал Баслов. – Даже если он где-то поблизости, то все, равно не сможет пробиться к нам с одним гравиметом. Самим надо как-то выбираться.
– Как? – беспомощно развел руками Киванов. – Самое время сейчас Лабиринту гостеприимно раскрыть перед нами свой вход, да только что-то он не торопится.
Последние дравортаки вышли на улицу.
– Внимание! – вновь раздался голос механика. – Приказываю всем покинуть здание! К тем, кто останется в помещении, будет применена сила!
– Интересно, эффективен ли гравимет против механика? – задумчиво произнес Баслов.
– Лучше не пробовать, – покачал головой Киванов.
– Не может быть, чтобы в зале с конвейером не было другого выхода! – воскликнул Баслов. – Ведь как-то втащили туда все это громоздкое оборудование!
– Линию могли установить и оборудовать еще во время строительства здания, – сказал Вейзель.
В распахнутую дверь с улицы с шипением влетела ракета со светящимся хвостом и, ударившись о стену, рассыпалась на тысячи сверкающих брызг. Искры, быстро меняя цвет от темно-фиолетового до ярко-красного, стали разлетаться по залу, вычерчивая синусоиды от стены к стене.
– Это что еще такое? – прищурившись, удивленно произнес Вейзель. Яркая, многоцветная рябь слепила глаза.
– Фейерверк в нашу честь, от которого ничего хорошего ждать не приходится. Бежим отсюда!
Спасаясь от летящих на них искр, люди забежали за перегородку, отделявшую операторский зал от конвейера, и захлопнули дверь. Лента конвейера была остановлена. Неподвижно замершие на ней штырьки матриц стояли, похожие на миниатюрные пограничные столбики.
– Выбьем окно и выберемся через него, – предложил Баслов.
Закинув гравимет за спину, он ухватился за стойку бездействующего автомата, на котором тем не менее горели контрольные огоньки, и полез по ней вверх. Вскарабкавшись на закрывающий линию прозрачный колпак, он перевернулся на живот и съехал по другую его сторону. Киванов и Вейзель перебрались через конвейер тем же путем.
Выстрелом Баслов разнес оконное стекло вдребезги. Киванов снова вскарабкался капитану на плечи и, подпрыгнув, навалился грудью на край оконной рамы. Едва только успев выглянуть наружу, он спрыгнул вниз, едва не сбив с ног не успевшего отойти в сторону Вейзеля.
– С этой стороны то же самое, – сказал он. – Вагон, механик и с десяток контролеров.
– Так, приехали. – Баслов нервно дернул себя за ус и быстро огляделся по сторонам, пытаясь найти выход из западни, в которой они оказались.
Дверь, ведущая в операторский зал, с треском распахнулась, и в нее влетели трое контролеров. Баслов с Кивановым выстрелили одновременно. Удар из гравимета Киванова, установленного на малую мощность, сбил с ног двух контролеров. Выстрел Баслова оказался мощнее, – он отбросил третьего дравортака за дверь и, зацепив, выбил планку из дверного косяка. Остававшиеся за перегородкой контролеры, не делая новой попытки войти, открыли огонь через распахнутую дверь. Земляне упали на пол и под прикрытием прозрачного колпака отползли с линии огня.
Заметив их маневр, дравортаки ворвались в помещение и, укрывшись за громоздким, похожим на арку автоматом, между широко расставленными опорами которого проходила конвейерная лента, снова открыли огонь.
Баслов, присев на корточки, прижался спиной к прозрачной стенке и, что-то пробормотав себе под нос, передвинул регулятор мощности гравимета до максимального уровня.
– В каком месте на улице стоит вагон? – спросил он у Киванова.
– Примерно здесь, – указал на стену Борис.
– Далеко от стены?
– Метрах в десяти.
– Дверь открыта?
– Кажется, – неуверенно ответил Борис.
– А где находится механик?
– Левее, ближе к перекрестку.
– Понятно.
Баслов привстал на ноги, пригнувшись пробежал чуть вперед, по направлению к ведущим огонь дравортакам и, поднявшись почти в полный рост, выпустил из гравимета серию зарядов по автомату, служившему противникам укрытием. Первый же выстрел капитана сорвал с автомата жестяной кожух. Последовавшие за ним рвали, давили и корежили его внутренности до тех пор, пока оттуда не повалил густой серый дым, сквозь который местами прорывались алые струйки огня. Что-то гулко ухнуло внутри изуродованной машины, и среди искореженных деталей возник разбухающий на глазах клуб багрового пламени. Через мгновение столб огня взметнулся к потолку, разметав по сторонам расплавленные обломки конвейерного автомата.
Судьба прятавшихся за ним дравортаков Баслова не интересовала. Он подошел к стене в том месте, где, по словам Киванова, за ней стоял вагон, и жестом подозвал Бориса.
– Ставь оружие на максимальную мощность. По моей команде одновременно стреляем по стене. Готов?
Борис кивнул.
– Начали!
Стена содрогнулась от двойного удара, все помещение наполнилось давящим на уши рокочущим гулом, сверху посыпались осколки лопнувших стекол.
– Еще раз! В то же место! Давай!
Вейзелю, стоявшему чуть в стороне, показалось, что стена выгибается, пытаясь противостоять чудовищному напору. Прочности ее хватило ненадолго. В том месте, где пересекались гравитационные волны, стену прочертила неровная горизонтальная трещина, которая быстро росла в длину и становилась все шире.
В дверях появился новый отряд контролеров, которые быстро скрылись за перегородкой, успев кинуть в помещение несколько изрыгающих фиолетовый дым гранат.
– Как будто без них здесь дыма мало, – морщась, проворчал Баслов.
От лезущего в ноздри дыма начала кружиться голова, в ушах раздавался звон, контуры предметов перед глазами сделались нечеткими, расплывчатыми. В какой-то степени людей спасало только то, что все окна в зале были выбиты и большую часть фиолетового дыма вытягивало на улицу. Но заглядывающие в дверь дравортаки то и дело подбрасывали новые дымовые гранаты.
С чудовищным грохотом часть стены ниже трещины раскололась на несколько неровных частей и рассыпалась, открывая низкий проход шириной около метра. Вейзель успел схватить за руку и отдернуть в сторону от прохода кинувшегося в него Баслова. Верхняя часть рухнувшей стены, потеряв опору просела вниз и обвалилась, взметнув в воздух тучу пыли и разметав по сторонам бетонные осколки.
Баслов взлетел на гору обломков и, забыв сбросить мощность гравимета, со всей смертоносной мощностью своего грозного оружия ударил по сбившимся в кучу, растерявшимся контролерам. Трое дравортаков упали, размазанные по дорожному покрытию, остальные кинулись врассыпную. Несколько беспорядочных ответных выстрелов в направлении почти не различимого за стеною пыли и дыма противника не достигли цели.
Стоявший до этого на перекрестке механик развернулся и двинулся к месту боя. На плечах его раскрылись лепестки сферических диафрагм и вперед выдвинулись тускло поблескивающие стволы готовых открыть огонь лазеров. Но для того, чтобы нанести точный удар, ему было необходимо ясна видеть перед собой противника.
Тщательно, насколько позволял раздражающий глаза едкий дым, Баслов прицелился в ячейку лазера на правом плече, механика и плавно надавил на спусковой крючок. Удар развернул железного монстра на четверть оборота, однако на ногах механик устоял, благодаря безотказно сработавшей системе гравикомпенсации.
– Вперед!
Не дожидаясь, когда контролеры опомнятся и под прикрытием механика организуют ответную атаку, Баслов, а следом за ним Вейзель и Киванов, перелезли через кучу строительного мусора и на предельной скорости понеслись к стоящем! неподалеку вагону с откинутой на землю дверью.
Уменьшив мощность поражения гравиметов до минимума, Баслов и Киванов на бегу вели огонь по дверному проему вагона, не давая возможности выглянуть укрывшимся в нем контролерам.
Они уже почти достигли цели, когда выстрел откуда-то со стороны настиг Киванова. Вскрикнув, Борис споткнулся, и, увлекаемый инерцией бега, проехался грудью, локтями и животом по дороге.
– Помоги ему, Вейзель! – не останавливаясь, крикнул Баслов.
Взбежав по пандусу, он прикладом ударил в лицо притаившегося за стеной у входа дравортака и, мгновенно развернув гравимет, почти в упор выстрелил в грудь второму. Других контролеров в салоне не было.
Выглянув в открытую дверь, Баслов помог Вейзелю втащить в вагон Бориса.
Лицо Киванова было мертвенно-бледным. Держась обеими руками за правый бок, он упал на сиденье и согнулся пополам.
– Со мной все в порядке, – не поднимая головы, едва слышно произнес он. – Просто дыхание перехватило. Баслов сунул в руки Вейзелю гравимет Киванова.
– Следи за входом, но сам не высовывайся.
Вейзель занял позицию напротив двери, укрывшись за спинками сидений, расположенных по центру салона.
Тем временем Баслов добежал до начала вагона, осмотрел торцевую стену, ощупал ее руками и недовольно цокнул языком.
– Что ты там ищешь? – кривясь от боли, спросил Киванов.
– Вход в кабину водителя, – не прерывая своего занятия, ответил Баслов.
– Ты уверен, что она есть?
– Даже если эту машину ведет автопилот, у нее должна быть контрольная система ручного управления.
Баслов нащупал щель и, вставив в нее лезвие ножа, надавил на рукоятку. Сталь, звякнув, переломилась.
– Проклятие!
Баслов в ярости саданул кулаком по запертой двери.
– Попробуй-ка это, – Вейзель кинул ему пульт, которым пользовался контролер.
Баслов поймал черную коробочку.
– Ты думаешь, я успею перебрать все возможные комбинации? – язвительно поинтересовался он.
– Ты где-нибудь видел хотя бы один замок? – раздраженный непонятливостью капитана, закричал на него Вейзель. – Дверь должна открываться простым нажатием какой-то одной клавиши!
Баслов направил пульт на дверь и стал торопливо нажимать все кнопки подряд.
Уязвимость позиции землян заключалась в том, что они могли контролировать только узкую полосу пространства, видимую через раскрытую дверь. Дравортаки могли свободно обойти вагон с тыла и подготовить массированную атаку, отбить которую, имея на вооружении лишь два гравимета, было невозможно.
В проеме двери возник выпрыгнувший откуда-то сбоку долговязый дравортак. Вейзель нажал на курок. Дравортак, вскрикнув, упал на спину и скатился по пандусу на землю. Попытавшись подняться, он снова упал и, судорожно дергаясь всем телом, пополз в сторону. Подвывая при каждом толчке, он то и дело оглядывался на дверь, словно ожидал добивающего выстрела в спину.
Не обращая внимания на стоны раненого, мимо пробежали двое дравортаков. Один из них на бегу поднял гравимет и выстрелил, но заряд угодил в борт вагона.
Судя по тому, как неорганизованно и сумбурно действовали контролеры, тактической подготовки и боевой практики им явно недоставало. Должно быть, прежде им никогда еще не приходилось действовать против вооруженного противника, использующего активную тактику. Но зато в резерве у них было такое мощное наступательное оружие, как механик, который был где-то рядом, но пока никак себя не проявлял.
Киванов обратил внимание на сумку с длинным ремнем, лежавшую рядом с ним на сиденье. Открыв ее, он увидел с десяток металлических цилиндров, – запасные энергоблоки к гравиметам. Борис перекинул ремень сумки через плечо и, стиснув зубы, поднялся на ноги. Он взял оставленный Басловым гравимет и, с трудом перевалившись через сдвоенные спинки сидений среднего ряда, занял позицию рядом с Вейзелем. Взглянув на Бориса, Вейзель натянуто улыбнулся. Киванов в ответ ободряюще подмигнул ему, хотя и сам прекрасно понимал, что ждать развязки оставалось недолго.
– Есть!
Очередная кнопка, нажатая Басловым на пульте, сработала, и часть стены, откатившись в сторону, открыла узкий проход в кабину водителя. На невысоком сиденье с широкими подлокотниками сидел дравортак. Баслов молча схватил его за шиворот и выкинул в салон. Дравортак ошалело огляделся по сторонам, увидел двух вооруженных людей, засевших за средним рядом сидений, двух мертвых контролеров на полу и, парализованный страхом, замер на месте.
– Пошел отсюда! – рявкнул на него Киванов.
Дравортак кинулся к открытой двери, оступившись, скатился по пандусу и, проворно вскочив на ноги, в одно мгновение скрылся из виду.
Баслов с трудом втиснул свое большое, широкое тело в кресло водителя. Приборной доски в кабине не было. Перед ним было только стекло с односторонней светопроводимостью, через которое он увидел, как водитель подбежал к группе контролеров и, что-то рассказывая им, замахал руками.
Баслов положил руки на подлокотники. Правая его ладонь легла на теплую, чуть шероховатую, сразу же словно прилипшую к коже поверхность шара, выступавшего наполовину из прорезанного в подлокотнике гнезда. Шар легко и плавно скользил в любую сторону, подчиняясь движениям кисти руки. Под левой рукой оказался торчащий из другого подлокотника короткий рычаг с удобной горизонтальной рукояткой.
Баслов потянул рычаг на себя, и машина рванулась вперед. Испуганно шарахнулись в стороны стоявшие на ее пути дравортаки.
Баслов сбавил скорость и, повернув шар, попытался изменить направление движения транспорта. Система управления оказалась настолько чувствительной, что вагон, заложив пару крутых виражей, едва не врезался в стену.
Освоившись с управлением, Баслов разогнал машину, затем резко остановил ее и развернул на месте. Машина, громоздкая и неповоротливая на вид, на деле оказалась послушной и проворной.
Баслова распирала взрывоопасная смесь безумной радости с гордостью победителя, готовая вспениться и вырваться через горло восторженным криком. Но крик замер на губах, когда в лобовом стекле возникла громоздкая, уродливая фигура механика.
Удар, нанесенный в правое плечо, вывел из строя лазер, но в остальном не причинил механику вреда. Он двигался в сторону противника, и лазер на его левом плече был готов к бою.
– Ну что ж, хочешь сразиться – давай попробуем... Зубы Баслова оскалились в злорадной усмешке. Дернув рычаг на себя, капитан бросил машину вперед. Навстречу ударил лазерный луч. Механик, наверное, знал, что противник находится в кабине, расположенной в лобовой части машины, однако действующая независимо от сознания автоматическая система наведения орудий выбрала иную цель. Лазерный луч, распоров крышу вагона, вскрыл его, как консервную жестянку.
– Целы? – не оборачиваясь, крикнул Баслов.
– Порядок, – ответил ему Вейзель.
Ни он, ни Киванов не видели ничего, кроме серой стены здания, проносящейся мимо них в узком дверном проеме, а потому и не поняли толком, что произошло. Их больше беспокоила оставшаяся незакрытой дверь, которая с грохотом и лязгом волочилась следом за ними по дорожному покрытию, высекая фонтаны искр, отлетающих назад, подобно хвостам комет.
– Держитесь! – закричал Баслов.
Вагон, ударив механика по ногам, подбросил его вверх. Лобовое стекло покрылось частой сеткой трещин, сквозь которую ничего не было видно. Подняв ногу, Баслов каблуком вышиб стекло.
Корпус механика с грохотом обрушился на изуродованную крышу машины. Рессоры просели настолько, что днище начало скрести по бетону. Механик вцепился руками в проделанный лазером разрез на крыше и рванул его края в стороны. С душераздирающим скрежетом лист металла начал рваться, словно бумажный. Пытаясь пролезть в салон, механик просунул в образовавшуюся дыру голову.
Вейзель перекинул регулятор мощности на максимум, приставил ствол гравимета к шару на плечах механика и выстрелил. Голова механика, или то, что только внешне напоминало голову, с хрустом, словно ломались настоящие позвонки, отделилась от туловища, взлетела вверх и упала на дорогу позади несущегося вперед на бешеной скорости вагона.
На месте, где она была, из плеч механика торчали обломанные стальные штыри, между которыми болтался обрывок многожильного изолированного кабеля. Но руки железного монстра по-прежнему цеплялись за крышу вагона. Все дальше растаскивая в стороны края прорехи, механик не оставляв попыток протолкнуть в нее свой корпус.
Резко повернув шар управления влево, Баслов кинул машину бортом на стену здания. Затем еще раз, еще и еще.
Огромный тяжелый корпус механика с грохотом бился о борта вагона, перелетая с одной стороны на другую, но железные руки его словно вросли в металл крыши.
Киванов знал, что нужно было сделать, чтобы скинуть механика с крыши, но удары машины о стену отдавались нестерпимой болью в раненом боку, и ему все время приходилось держаться за поручни, чтобы не вылететь невзначай в распахнутую дверь. В конце концов он просто разжал руки и, заорав от боли, пронзившей все тело, скатился на пол между соседними рядами сидений. Перевернувшись на спину, он уперся ногами в стойки, поднял ствол гравимета и принялся палить, целясь в похожие на скобы пальцы, вцепившиеся в края рваной дыры на крыше. Тело Киванова моталось из стороны в сторону по проходу, от боли перед глазами у него все плыло, а он орал и давил на гашетку до тех пор, пока не почувствовал, что машина идет ровно. Тогда он уронил гравимет и закрыл глаза.
Вейзель подбежал к нему и приподнял голову.
– Борис?..
– Да, все еще Борис, – вяло улыбнулся Киванов и, опершись руками о пол, попытался подняться. Вейзель помог ему сесть.
– Как вас там, не укачало? – крикнул из кабины Баслов.
– Входную дверь закрой! – ответил ему Киванов. – Я чуть не вылетел на ходу!
– Если бы я знал, как это сделать, – усмехнулся Баслов. – Хотя...
Повернув шар управления, он ударил машину о стену бортом, с которого находилась дверь, и тащившийся все это время за ней покореженный кусок металлической секции отлетел назад.
– Нравится мне эта машина! – обернувшись в салон, радостно сообщил Баслов. – Не машина, а танк!
– Куда мы теперь? – спросил Вейзель.
– Надо отыскать Кийска с ребятами, – ответил Баслов. – Заберем их и прямым ходом через пустыню – к Барьеру. Здесь нам больше оставаться нельзя.
