В последний момент Грити отказался ехать. Он не стал объяснять причину, просто сказал, что отправит вместо себя одного из нестабилизированных, который не хуже его знает дорогу. Кийск спорить не стал. В конце концов, какая разница, кто будет указывать путь, лишь бы только он привел к намеченной цели.

Кийск с двойником думали, что Аника останется с Грити в селении нестабилизированных, но девушка заявила, что поедет вместе с ними.

– Послушай, Аника, – попытался образумить ее Игорь. – Из места, куда направляемся, возврата уже не будет.

– Отлично, – ответила на это девушка. – В мои планы вовсе не входило провести всю свою жизнь среди нестабилизированных.

Спорить с ней было бесполезно.

В условиях нескончаемых сумерек в дорогу можно было отправляться в любое время, не высчитывая, где застанет тебя в пути ночь.

– Все время держите курс прямо на Блуждающий дом, – сказал на прощание Грити. – С пути вы не собьетесь, и если повезет, то скоро будете на месте.

Проводник из нестабилизированных, даже не назвав своего имени, молча уселся на заднее сиденье рядом с Аникой.

Машина, взревев мотором, взметнула из-под колес широкие потоки песка и, быстро набирая скорость, понеслась вперед.

Через два с половиной часа путешественники достигли, как им показалось, центральной точки зажатой скалами котловины. Остроконечные пики, чернеющие на фоне багрового неба, со всех сторон находились от них примерно на равном расстоянии. Но дальше начались странности пустых земель, о которых предупреждал Грити. Колеса джипа продолжали вращаться, шурша по песку, красноватое полотно пустыни бежало навстречу и, выскользнув из-под машины сзади, исчезало вдали, но при взгляде на отдаленные ориентиры, которыми могли служить только горы, создавалось впечатление, что машина не двигалась с места.

– По-моему, что-то не так, – сказал Кийск, когда стало окончательно ясно, что, продолжая двигаться вперед, они все время остаются в центре цирка.

– Все в порядке, – раздался голос из-под черного капюшона.

Это были первые слова, произнесенные проводником с начала пути.

– Может быть, попробовать свернуть в сторону? – предложил Кийск.

– Нужно продолжать двигаться вперед, к выбранной цели, – ответил нестабилизированный.

– Как скажете, – пожал плечами Кийск. – Но так можно и за рулем заснуть.

Кажущаяся бессмысленной езда на месте продолжалась несколько часов. Кийск, утомленный однообразием, даже перестал следить за временем.

Внезапно багровые сумерки сделались еще темнее, так что не стало видно гор. Небо быстро затягивало серой пеленой, и вскоре сделалось темно, как ночью. Спустя пару минут хлынул ливень, похожий на сплошную стену воды, низвергающуюся с небес.

Кийск остановил машину. Вместе с Игорем они натянули над джипом тент, но тяжелые, толстые струи дождя легко пробивали брезент, и салон постепенно наполнялся водой.

– Надо двигаться вперед, – снова подал голос проводник.

– Куда двигаться? – раздосадовано стукнул ладонью по рулю Кийск. – Не видно же впереди ничего.

– Надо двигаться вперед, – упорно твердил свое нестабилизированный.

Проводник сидел, не двигаясь с места, но голос его казался испуганным.

Кийск чертыхнулся и завел мотор.

Машина медленно тащилась вперед, пробуксовывая колесами в полужидком месиве, в которое превратился верхний слой песка.

Стихия разгулялась не на шутку. Дождь и не думал стихать. В неясном отсвете фар, когда "дворники" на мгновение очищали лобовое стекло от хлещущих по нему дождевых струй, Кийску казалось, что он видит плещущуюся под колесами воду, заливающую всю поверхность земли.

Трудно было сказать, как далеко им удалось продвинуться вперед к тому моменту, когда колеса машины окончательно завязли в песке.

– Приехали, – сказал Кийск и заглушил мотор.

– Нельзя долго оставаться на одном месте, – сказал проводник.

– Машину сейчас с места не сдвинешь, – ответил Кийск.

– Значит, надо идти пешком, – сказал нестабилизированный.

– Да ты посмотри, что снаружи делается! – возмущенно воскликнул Игорь. – Далеко мы уйдем по такой погоде?

– Нельзя долго оставаться на одном месте, – твердил свое нестабилизированный.

– Да что же такого страшного произойдет, если мы переждем ливень, не двигаясь с места? – всплеснул руками Игорь. – Ты внятно объяснить можешь?

– Я не знаю, что именно произойдет, но что-нибудь непременно случится. – Нестабилизированный нервно ерзал на своем месте, готовый в любую секунду раскрыть дверцу и выпрыгнуть под дождь. – Я могу сделаться безумным, вы можете утратить свой внешний облик... Могут появиться мокрые дьяволы!..

Последние слова он почти что выкрикнул.

– Мокрые дьяволы?, – переспросил Кийск. – Это еще что за напасть?

– Не знаю, – ответил проводник. – Но они всегда появляются в дождь.

– Мне нет никакого дела до дьяволов, но я не имею ни малейшего желания, чтобы мое лицо превратилось в яичницу, – сказала Аника. Закинув на плечо ремень своей сумки, она подтолкнула нестабилизированного к выходу:

– Ну, давай. Я иду с тобой.

– Следую за вами только из уважения к вашему личику, – сказал Игорь, вешая автомат на шею.

– Мы потом вернемся к машине? – спросил Кийск проводника.

– Нет, – коротко ответил тот.

– Тогда нужно взять с собой кое-что из вещей. Они выбрались из машины. Дождь хлестал в лицо. Ноги едва ли не по щиколотку вязли в мокром песке.

– Ну и мерзость, – обхватив себя руками за плечи, сказала Аника.

– К сожалению, зонтики взять в дорогу мы позабыли, – в тон ей добавил Игорь.

Нестабилизированный, неподвижно стоявший в тусклом свете фар с опущенными и чуть разведенными в стороны руками, в своей черной облегающей одежде с облепившим голову мокрым капюшоном, был похож на призрака.

– Держитесь все вместе, – сказал Кийск. – Иначе мы потеряем друг друга в темноте.

Он обошел машину сзади и открыл багажник.

И в этот момент темноту прорезала ослепительно яркая вспышка молнии. Словно само небо разорвалось надвое, чтобы выплеснуть на землю адский огонь.

Вскинув голову вверх, Кийск увидел в свете молнии черный треугольник раскинутых в стороны огромных крыльев, падающий на машину. Кийск непроизвольно отшатнулся назад, оступился и упал на спину.

В следующую секунду мир снова поглотила темнота. Кийск услышал истошный вопль нестабилизированного. Невозможно было понять, кричал ли он от страха или пытался отогнать кого-то своим криком. За ним последовали звук раздираемого в клочья брезента и длинная очередь из автомата.

Кийск вскочил на ноги.

– Под машину! – заорал он. – Все лезьте под машину!

– Вперед! – закричал в ответ нестабилизированный. – Нельзя оставаться на месте!

Подбежав к проводнику, Кийск схватил его за плечи.

– Ты что, не видел той твари, которая напала на нас? Ты думаешь, она здесь одна и больше не вернется?

– Это мокрый дьявол, – ответил проводник. – Он нападает только на неподвижные предметы.

– Бред! – снова закричал Кийск. – Посреди голой пустыни мы станем лакомой добычей для какого угодно дьявола, не только мокрого!

– Иво, он лучше нас знает, что нужно делать! – встал на сторону проводника Игорь. – Мы должны довериться ему! Кийск быстро провел ладонью по мокрому лицу.

– Хорошо, идем, – произнес он уже спокойным голосом и, хлопнув нестабилизированного по плечу, сказал:

– Извини. Кажется, это я становлюсь безумным.

– Возьмите друг друга за руки, – сказал проводник и протянул руку Кийску.

Нестабилизированный шел впереди, крепко держа Кийска за руку. В другой руке Кийск сжимал ладонь Аники. Замыкал шествие Игорь, забравший у девушки ее большую сумку, – единственное, что они успели взять с собой.

Свет оставленных включенными фар еще не успел исчезнуть за завесой дождя, когда они услышали позади себя тяжелый удар и жуткий скрежет рвущегося металла.

Они шли вперед, сквозь тьму и дождь, которым, казалось, не будет конца. Временами темнота взрывалась вспышками молний, и тогда Кийск, обернувшись назад, мог видеть бледное, облепленное мокрыми волосами лицо Аники. Кийск был поражен упорством и выносливостью девушки. Он и сам, привыкший, казалось бы, ко всему, чувствовал уже, как усталость сковывает движения, а Аника, закусив губу, не причитала и не просила о помощи. Лишь однажды девушка позволила другим заметить, насколько была утомлена, когда, оступившись на зыбкой почве и упав, замерла, припав всем телом к мокрому песку. Но, стоило Игорю наклониться, чтобы попытаться помочь ей встать, как она сама, как ни в чем не бывало, быстро поднялась на ноги.

Дождь закончился так же внезапно, как и начался. На смену кромешному мраку вновь пришли багровые сумерки, и люди увидели прямо перед собой горы, до которых было не более километра, и высоко над ними – Блуждающий дом.

Жары не было, и от земли не поднимались испарения, но тем не менее песок под ногами быстро просыхал, словно вода уходила куда-то в подземные пустоты.

– Здесь уже можно остановиться и передохнуть, – сказал, обернувшись, шедший первым проводник.

Кийск посмотрел на Анику, предоставив ей принять решение.

– Дойдем до гор, – упрямо произнесла девушка, хотя едва держалась на ногах.

Почти у самого подножия гор дорогу путников пересекла небольшая река, текущая по дну глубокой ложбины.

– Куда впадает эта река? – спросил Игорь у нестабилизированного.

– Никуда, – ответил тот.

– Эта речка называется Стикс, – мрачно пошутил Кийск.

Перейдя речку вброд, они вскоре достигли каменной плиты, служащей основанием для высоких отвесных скал.

Аника устало опустилась на камень и закрыла глаза. Но уже через минуту она приподнялась, достала из своей сумки расческу и зеркальце и начала приводить в порядок спутанные волосы.

Проводник, сказав, что скоро вернется, направился куда-то вдоль скальной стены. Вернулся он минут через десять, неся в охапке десятка полтора серых волокнистых брикетов, используемых в пустых землях в качестве топлива.

Разведя огонь, люди стали сушить одежду и обувь. Заставили раздеться и нестабилизированного, хотя тот долго упирался. Сняв, наконец, одежду, проводник присел в стороне от остальных, старательно отводя лицо в сторону и прикрывая его ладонью.

– Слушай, кончай дичиться, – окликнул его Кийск. – Двигайся ближе к огню.

– Хочешь подружиться с нестабилизированным? – с раздражением и, как показалось людям, глубоко затаенной злостью отозвался проводник. – А как тебе понравится это?

Он повернул к Кийску свое лицо, на котором сейчас один глаз сполз на щеку, другой поднялся до виска, а между ними, рассекая овал лица наискосок, растягивались в усмешке широкие полосы губ.

– Если ты собрался этим меня напугать, – спокойно ответил Кийск, – то, уверяю тебя, мне доводилось видеть вещи и пострашнее. Уродливым делает человека не внешность, а то, как он сам относится к себе и другим людям. Если ты считаешь себя каким-то особенным, а нас держишь за пустых болтунов и недоумков, то можешь и дальше оставаться там, где сидишь.

На перекошенном, постоянно пребывающем в движении лице нестабилизированного невозможно было уловить какое-либо выражение. Но после слов Кийска проводник поднялся со своего места и подсел к костру.

– Я не хотел вас обидеть, – сказал он. – Я просто думал, что вам неприятно мое общество.

При этом черты лица его сделались почти правильными, только левый глаз то и дело сползал вниз, на щеку.

– Как тебя зовут? – спросила нестабилизированного Аника.

– Берджис, – ответил тот.

– Кто дал тебе это имя? – поинтересовался Игорь.

– Я придумал его сам, – сказал проводник. – А может быть, так меня звали прежде, до того, как я оказался в пустых землях.

– Ты совсем ничего не помнишь из прошлой жизни?

Берджис отрицательно качнул головой.

Из еды у них были только плитка шоколада да размокшая пачка галет, оказавшиеся в сумке у Аники. Берджис предложил сходить поискать еду, но есть никому не хотелось, и поэтому решили просто немного отдохнуть перед тем, как идти дальше.

Непродолжительный сон вернул всем силы и уверенность в успехе задуманного.

– А что мы будем делать, когда дойдем до Блуждающего К, дома? – спросила Аника так, словно они собирались пересечь ? лужайку парка в солнечный полдень.

– Познакомимся с хозяевами, – попытался отшутиться Игорь.

– Нет, я серьезно, – настаивала девушка. – Если оттуда нет дороги назад, что мы будем там делать?

– Будем идти все время вперед, – сказал Игорь. – Нет такого места в мире, где кончались бы все дороги. Конец любой дороги – это всегда начало нового пути.

Берджис проводил их до входа в глубокий темный грот.

– Я вышел отсюда пять лет назад, – сказал он. – У противоположной стены грота берет начало галерея, ведущая вверх. Что дальше – не знаю.

– Темнотища-то какая, – охнул Игорь, заглянув в грот.

– Что бы вы без меня делали? – сочувственно вздохнула Аника, доставая из сумки фонарик.

– Здесь я должен вас оставить, – сказал Берджис. – Если я войду в грот, то вместе мы никогда не найдем вход в галерею. Для меня этот путь закрыт. Не знаю, зачем вы идете к Блуждающему дому, но в любом случае желаю успеха.

– Спасибо, Берджис. Спасибо тебе за все, – Кийск протянул нестабилизированному руку.

Берджис на мгновение как будто растерялся. Медленно подняв свою руку, он взял ладонь той, что была ему протянута, и крепко сжал ее.

На секунду Кийску показалось, что перекошенный от уха к подбородку рот нестабилизированного улыбнулся ему, как старому другу.