ГЛАВА 3. НА КРУГИ СВОЯ
16–18 июня
Я родилась в ту пору, когда фейри всё ещё жили в мире с людьми, хотя, «родилась» — не совсем верное определение, я была создана.
Князья бессмертны, и это бессмертие нам дарует наша сила. Действительно, как может быть смертна душа осени? Или закат? Или ветер? Мы — духи, мы — живая магия. Одна сила — один владыка фейри, не больше и не меньше. Хотя, нет, бессмертие наше не абсолютно: уничтожить физическое тело, которое мы обретаем в смертных землях, возможно, но, если позволить, наша суть его восстановит, пусть и за долгий, по меркам смертных, срок. Однако… засунь фейри в истинное пламя, брось в истинные волны или отдай злым ветрам, и силы поглотят, растворят его силу и в этом мире станет на одно чудо меньше. Так погиб мой отец… Хотя, лучше я расскажу всё по порядку.
Я Реи’Линэ, Пламя… нет Огнь Осенних Костров. До меня так звали мою прабабушку, мать Егеря. Она помнила ещё ту пору, когда пал первый мир и из хаоса рождалась новая реальность, когда впервые Закон был стёрт с обелиска Опоры Грани и впервые князьями был создан новый. Мне сложно представить себе эту бездну времён, что видела она. Но устают даже бессмертные князья, поэтому прабабка ушла, есть такой ритуал у нашего народа. Ушла она, но не память и сила, их срочно нужно было запихать в новое воплощение. Тогда сын Егеря, Лис, отдал полыхавшему в ожидании новой хозяйки Огню пару капель своей крови, горсть земли, сверкание золота и краски листопада. Так появилась я, юная Реи’Линэ, обладающая памятью и навыками своей прабабки, владеющая её силой, но другая личность.
Я росла намного быстрее обычных человеческих детей, уже через месяц начала ходить, говорить и доводить до белого каления всех обитателей золотых угодий. Дед не мог на меня нарадоваться, а вот отец почти не обращал внимания. Вынужденный целый год оставаться в вечных землях, рядом со мной, он всей душой рвался к смертным. Бродяга, странник, непоседа, хитрец, шулер — он был Лисом, и этим всё сказано. Егерь не позволил ему уйти прежде, чем я смогу управлять своим даром, а отец, всё же, был связан со мною кровью и дыханием. Думаю, по-своему, он любил меня. Именно он научил меня отделять собственную память от памяти предшественницы, терпеливо сносил мои неумелые попытки использовать дар, служил партнёром в учебных сражениях и укладывал спать. Отец… Да, вы правы, его я любила больше всех, даже зная, что ему не терпится уйти. Он был для меня всем и всеми, и никто и ничто в мире не могло изменить это.
Когда он ушёл, я не страдала. Я знала, что где-то в смертных землях есть человек, ради которого стоит жить, есть существо, ради которого я могу смириться с существованием столь несовершенного смертного мира. А тут был дед, пусть меньше, но тоже любимый. Дед, подаривший мне крылья. Моя предшественница не хотела или не могла летать, но меня всегда тянуло в небо. Я представляла себе, как однажды вылечу из Врат и увижу смертные земли под собой, а потом камнем рухну вниз, туда, где рыжеволосый паренёк, которого я звала Лисси, идёт по дорогам людей, напевая что-то себе под нос.
Шли годы. Мне исполнилось шестнадцать лет, и я должна была идти вместе с дедом в земли смертных. Нет, в прошлом году я тоже была там, как одна из свиты Егеря, а в этот раз дед решил, что я готова идти как истинная княгиня, как Леди Октября. С нетерпением я ждала десятого октября — дня, когда смертные вспоминают своих ушедших, когда среди пасмурной ночи полыхают тысячи костров, указывая заблудившимся душам путь домой. Без меня это было бы просто красивой, но иллюзией, сказкой, но я делала её реальностью. МОЁ пламя звало души воинов, магов и героев. Я вела их за собой через смертные земли, огненные фигуры выходили из костров, пророчествовали, сражались и мстили. Нет, не я, моя предшественница… но со времени её смерти это стало моей обязанностью. Шестнадцать лет никто не откликался на призывы смертных, пришла пора возродить их веру.
Вечер десятого дня октября. Я носилась по лесу, сшибая всё на своём пути. Наверное, это выглядело забавно. Этакое чудо с развевающимися позади разноцветными волосёнками, широко распахнутыми глазенками и крыльями большой птицы, в которых вместо перьев были языки пламени, металось среди листопада. Я знала, отец увидит меня, как бы далеко ни был, он будет ждать, он будет гордиться. Я чувствовала, как нарастает моя сила, как первые языки пламени лижут сухие ветви там, в мире людей, скоро… скоро…
А потом я как наяву увидела — мой отец, так и не склонив головы перед судом Академии, поднимается на обложенный дровами костёр. Он смотрел в лица позавидовавших его силе магов и смеялся над ними, ибо не в силах было пламя повредить ему, князю фейри. Не в силах… было… бы… Если бы сегодня я не вошла в силу… Сегодня пламя было истинным. Сегодня…
Я ничего не могла сделать. Только кричать, плакать и пытаться успеть. Я была в силе, я была в своём праве. Я мчалась над городами и весями, сквозь людские земли, уже зная, что не успеваю.
— Отец! Отец! Лисси!
Пять минут, это так много для меня, ведь сегодня был день моей силы. Я преодолела пол-Роси за пять минут, лишь чтобы опоздать, увидеть как среди алых языков тает золотистая рыжина…
— Лисси!
Я камнем упала вниз, сея среди людей панику, заставляя бежать от полыхающего костра не чуя под собой ног. Маги-то были посмелее, они ударили по мне десятком боевых заклятий, но их мне не пришлось даже отбивать, пламя, сожравшее моего отца, не дало смертным навредить мне. Я стояла посреди этого танцующего марева и беззвучно рыдала, раскинув руки и крылья, пытаясь почувствовать его, не дать ему уйти окончательно. А маги всё пытались уничтожить непонятно откуда свалившееся на их головы чудо.
Я втянула в себя жар до последней капли и обвела взглядом окруживших меня магов.
— Ты кто, деточка? — додумался спросить один из них. — Ты дочка его…?
Я не ответила.
— Ты не печалься, плохим он был человеком… — продолжил тот же маг. — Мы о тебе позаботимся, пойдёшь в Академию учиться, такая силища в такие годы это поразительно…
Я усмехнулась, и седовласый колдун побледнел. Наверное, до него только сейчас дошло, что не может шестнадцатилетняя человеческая девушка выдать ТАКУЮ усмешку. Впрочем, когтей у людей тоже не бывает. Их оправдывает лишь то, что высших фейри в смертных землях видели нечасто и знали о них лишь по слухам.
— А кто вам сказал, что Лисси был человеком? — Я дала им миг, чтобы маги осознали мои слова и согнув крыло, зачерпнула из него горсть пламени. Золотистые языки затанцевали на тонкой ладони. — Ли’Ко, сын Осеннего Егеря благодаря вам, людишки, ушёл в хаос. Вы уничтожили его, вы убили моего отца. Кто вы такие, что посмели судить князя фейри, который видел рассвет этого мира и мог увидеть закат?! Как вы могли осмелиться!
Пламя текло по моим рукам, по лицу, оно капало на чёрные не прогоревшие до конца брёвна. Я закрыла глаза…
Его больше нет…
Огненные дорожки побежали во все стороны. Люди кричали, маги пытались колдовать, но вода не могла потушить истинное осеннее пламя.
Я в своём праве. Моё Право — Месть.
— Именем своим я открываю вам путь…
Огонь заключил центральную вольградскую площадь в кольцо. Можно было остановиться на этом, можно было улететь и оставить смертных в огненной ловушке, чтобы они сгорели заживо, как мой отец. Можно было… но я хотела не этого. Я хотела видеть их лица, чувствовать ужас и слышать крики.
— Придите, мои воины, придите и защитите ту, что ведёт вас по пути чести.
Они поднимались из огненных потоков и расправляли плечи: сталь и пламя, жизнь и смерть…
Я вызвала души великих воинов и послала их убивать. Я не была в своём праве, я сотворила грех, но это уже не имело значения, ведь мой отец был мёртв. И будь я проклята, если этот мир нужен мне без него! Пусть он катится в ХАОС!!!
Я хохотала, глядя как моя огненная армия крушит обезумевшую толпу. Стадо… Всего лишь стадо. Даже маги, эти гордецы, молили о пощаде у тех, кто её не ведал. Он любил их, смертных, а они его убили. Папа… Когда последний из магов упал, я усмехнулась. Кровь и пламя — вот что у меня осталось. На месте того, что фейри звали душой — пустота.
— Они заплатили! — я сжала кулаки и твердила эти слова, словно заклинание. — Они заплатили за то, что сделали с Лисси! Я была в своём праве!
Где-то в бессмертных землях дед закрыл глаза. Окружившие его псы одновременно подняли голову и завыли. Этот вой-плач нёсся сквозь людские земли, и не было смертного, чтобы не услышал его.
Опустившись на колени, я вытянула руки перед собой. Я смотрела как по моим ладоням стекает пламя, словно кровь. Кричал в золотом лесу Егерь, выли псы, но это уже не имело значения. Крылья таяли, струями пламени сбегали по спине, золотые искры осыпались на чёрное дерево. Мне не нужна сила, которая убила моего отца. Мне не нужна память о том, кого не вернуть. Он любил смертных, поэтому я не стану мстить остальным, но и за Врата я не вернусь. Двух князей лишилась сегодня осенняя семья. Двух…
Моё тело менялось, последнее моё колдовство начало действовать… Я стала человеком и забыла обо всём…
Пламя осенних костров погасло, как я тогда думала — навсегда.
Я открыла глаза, пытаясь понять, где нахожусь, и почему у меня так сильно саднит плечо. Воспоминания о бое накатили приливной волной и, не удержавшись, я застонала. Ну вот, хотела вспомнить о потерянных годах жизни?! Вспомнила?!
Вот так всегда, когда мы получаем то, что хотели, мы понимаем, что лучше было бы обойтись без этого. Больше же всего меня волновал вопрос, кто я теперь? Моя сила вернулась, отыскала хозяйку. Моя память вновь со мной, как и моя боль. И что теперь делать? Как жить? Ради чего? Ради того, чтобы остановить войну?! Самое же страшное, что теперь я не хочу её останавливать и на самом деле ненавижу людей.
— Очнулась, калека? — Призрак положил голову на кровать. — Сколько можно спать! Да такую рану залечить в мгновение ока можно, а ты третьи сутки валяешься!
— Молчи, предатель! — рыкнула я на пса. — Ты с самого начала знал. Знал и не сказал!
— Знал, но не был уверен. — Он смотрел на меня оценивающе и без тени приязни. — А теперь скажи, поверила бы ты, скажи я, что именно из-за тебя и началась война. К тому же, я действительно растерялся вначале и не знал, что стоит говорить, а что — нет. Я помнил, как ты сошла с ума и доколдовалась до того, что стала почти смертной. Я помню, как Егерь рыдал, когда думал, что его никто не видит. Рыдал и обвинял смертных в том, что они отняли у него и сына, и внучку. А потом он отомстил и развязал эту войну!
— Подожди! Что ты хочешь сказать. Мой дед?!
— Я же говорил, что последнее что я помню, как Егерь созвал нас, всех низших и высших, а потом поднёс Рог к губам. Рог дикой охоты — единственная сила, которая не зависит от времени года и дня. С его помощью Егерь мог ВСЁ! Он никогда не пользовался им, кроме как для придания настроения выезду, но Рог предназначен был совсем для иного. В уничтоженном мире, ещё до появления этого, Рог был создан как оружие. Фейри было тогда несоизмеримо больше, чем сейчас, и находились те, кто хотел сильно приуменьшить наше количество. С помощью Рога можно отнимать разум, вытягивать души! Егерь обратил его силу на свой народ, и вот что получилось! Он отдал нам приказ уничтожать смертных. Похоже, остальные князья сумели защититься от воздействия музыки и даже сохранить какое-то подобие власти над нами, поэтому был отдан и второй приказ. Я долго собирал куски, отголоски воспоминаний об этих восемнадцати годах. Теперь я уверен, вторым приказом было найти Рог и Егеря.
Я вздохнула. Нет, это сумасшествие какое-то. Я породила войну, которую пытаюсь остановить. Я… И Лисси…
— Призрак, а Кэс, что с ним? — вдруг вспомнила я о своём бывшем напарнике.
— А что с ним станется? — Призрак махнул хвостом и направился к арке дверей. — Сидит под замком, ругается так, что эльфы уже подумывают о том, не наложить ли на него проклятье вечной немоты. Служанки, вон все красные, как маков цвет ходят. А смысл всех его ругательств — выберусь, поймаю, прирежу. Надеюсь, не надо уточнять, кого? Слушай, может, всё же избавиться от него? На кой тебе эти догонялки?
— Он в своём праве. Ты не имеешь права вмешиваться. Ты же знаешь законы.
— В каком праве?! Он человек! На смертных действие истинных законов не распространяется.
— Он маг, который любил меня!
— Тебя? Что-то я не заметил этого! По-моему, он странно выражает свою привязанность!
— Не говори о том, чего не понимаешь!
— Ладно, — неожиданно сменил тон пёс, — пока ты готова помочь мне найти Егеря, я не стану лезть в это дело, но он ведь попытается тебя убить, он свихнулся на этой погоне!
— Он получит меня, но не сейчас. — Я села и попыталась привести тело в порядок. Получилось, со скрипом правда. Рана окончательно затянулась. — Сейчас я предложу ему нечто большее, чем месть, в обмен на отсрочку.
Призрак покачал головой, недоверчиво и сердито глядя куда-то сквозь меня. Ну да, в его глазах я не самая положительная героиня во всей этой истории. Хотя он и защищает меня ото всех и всего, но лишь потому, что это в его природе.
— Призрак, а наши гостеприимные хозяева не догадались принести мне одежду взамен той, что подрали их домашние любимцы?
— Всё ещё злишься? Принесли, посмотри на кресле.
Я замоталась в простыню и побрела к креслу, где действительно лежало нечто, напоминающее одежду. Нда…
— Они надеются, что я ЭТО буду носить?! — Я двумя пальцами приподняла одну из тряпочек и критически её осмотрела. — Это что, шутка такая? Специфический эльфийский юмор?
— Это сшито специально для тебя. Примерь, потом уже возмущайся.
Решив, что если после примерки ЭТОГО мне не принесут нормальную одёжу, кто-то сегодня останется без хвоста, я состроила скорбную мину и начала натягивать на себя лоскутки, лишь по недоразумению именуемые «подобающим нарядом».
Наряд состоял из широкой многослойной юбки и едва прикрывающей грудь полоски-топа, который сзади превращался в невидимый шнурок Разрезы на юбке не оставляли никакого простора воображению. Причём, всё это было насыщенного алого цвета. Топ и пояс юбки были покрыты вышитыми золотыми рунами. Обуви к этому наряду не прилагалось.
Я поморщилась и критически осмотрела себя в предусмотрительно установленное эльфами зеркало. Нда… Страшилище. Хотя… Есть что-то такое… притягательное.
Подумав, я распустила волосы, закрученные до этого в узел. Разноцветные пряди рассыпались по плечам. Так, что у нас там дальше? Сказав «ане», говори и «бене», то бишь если уничтожать маскировку, то всю. Поведя лопатками, я выпустила гребень. Усики высунулись из волос и любопытно завибрировали. Вот и всё, выпустив когти и заставив глаза светиться, я вернулась в норму.
— Куда собралась, красавица? — Призрак обвёл меня наглым, оценивающим взглядом. — Только не говори, что к магу? Боюсь, он не оценит твоей… нечеловеческой красоты.
— К нему, милый, к нему. Что не оценит — это ты тоже помолчал бы.
— Да ладно…
Эльфы кланялись в пояс, но в их глазах я читала с трудом сдерживаемую ярость и животный страх. Как же, их Эйш-Тан, их богиня вернулась, а они её едва не скормили безумным фейри…
Помню, меня всегда бесило такое отношение. Подвластная прабабке, эта раса перешла мне, так сказать, по наследству. Скажите, нафиг мне это счастье надо?! Эйш-Тан ведь не просто богиня, она ещё и защитница. Эльфы защищают меня от всех и всего, но в ответ требуют того же. Вот и думайте, чего в этом всём больше — выгоды или убытка.
Призрак бежал впереди, показывая путь. Вот он остановился перед неприметной дверью.
— Это и есть эльфийская тюрьма?!
— Нет. — Он оскалился. — Это всего лишь покои для особо важных гостей. Эльфы решили, что раз маг путешествовал с тобой, и ты приказала его не убивать, то надо ему оказать всё возможное почтение. Правда, я всё же убедил их не снимать с него блокировку и запечатать дверь.
Я толкнула створки и, отпихнув пса с дороги, захлопнула их перед его носом, оставив верного стража снаружи. Это личный разговор, нечего в него совать свой мокрый нос.
Кэс сидел в глубоком кресле. Весело потрескивали дрова в резном камине. Интересно, зачем топить камин летом?! Эльфы! Одним словом — эльфы!
— Ну здравствуй. — Я улыбнулась, демонстрируя отсутствие клыков. — Миленько тут у тебя, не пожалели эльфы сил и удобств? Ты скажи, если что не устраивает, я кликну слуг, мигом притащат.
Он молчал.
— А где же страстные признания в любви и благодарность за спасённую жизнь. Заметь, я уже дважды оказалась ранена из-за тебя.
— Почему? — Ну наконец, а я уже начала бояться, что эльфы и правда наложили на него заклятье немоты.
— Что почему? Почему ты всё ещё жив? Почему я тебя спасаю? Почему я такая нехорошая пришла сюда и вполне мирно с тобой беседую? Ладно, это были риторические вопросы… Глупые. Я — княгиня, и мне нравится наша с тобой игра, а ещё я всегда выполняю свои обещания.
— Хочешь сказать, что сейчас снимешь с меня паутину, дашь меч, и мы таки решим наш спор?
— Нет, к сожалению, именно сейчас у меня нет права рисковать своей жизнью, но я говорила, что обещание свято. Хочу предложить тебе договор.
— Я не договариваюсь с… монстрами!
— Да? А чем ты занимался последнее время? Например, там, на площади у церкви. Там ты был не столь категоричен, может быть, стук косы Ночной Странницы способствует гибкости мышления? И я не монстр, Кэссар Ветер, я дитя осени, на котором лежит непомерный груз, груз долга.
— Почему? Почему ты вырезала ту деревню? Ты ведь сочувствовала мне там, когда я рассказывал эту историю, я чувствовал твою грусть! Какого дьявола ты притворяешься добренькой? На меня это не подействует!
— Почему я убила людей? — Я была в ярости. Почему? Он смеет спрашивать почему?! Он?! Охотник?! — Вы, маги, сожгли моего отца, моими руками вы убили его. Моя сила лишила его бессмертия, моя магия! Мне было шестнадцать лет, Кэс, шестнадцать! Что такое шестнадцать для бессмертного духа?! И мне не нужен был мир без Лисси, без дыхания и крови, давших мне жизнь! Я стала человеком, я позабыла прошлое и отказалась от силы, а потом меня попытались пленить! И я показала вам, жалким смертным, что такое гнев княгини!
— Стала… человеком?
— Эх, Кэс… — Ярость угасла, словно пламя свечи задули. Накатила непонятная грусть. Тоска. Ненависть — не к нему, к себе. Привычная ненависть. — Эх, Ветерок. Ты так и не понял? Ты чувствуешь ложь, и прекрасно услышал, что все мои слова об играх и обещаниях враньё. Если бы причины были в этом, ты был бы мёртв. Я ненавижу охотников, но тебе я должна жизни твоих родителей, сестры и братьев, шесть жизней. Две я отдала, осталось четыре. Но дело даже не в этом… Я должна тебе свою жизнь…
Ну вот, сказала. Путано, непонятно, но сказала. Может быть, он сумеет понять, сумеет узнать?
— Почему? Не можешь убить меня? Свою жизнь?
— Потому, что после смерти отца я забыла, кто я, я считала себя человеком. Потому, что тоска не отпускала, я не хотела жить в мире, где не было чего-то очень важного. Я не помнила, но знала, что потеряла всё. Я год балансировала между сумасшествием и смертью, и ты вытащил меня, ты дал мне смысл продолжать бороться… И я постараюсь прекратить войну потому, что об этом всегда мечтал ты.
Он смотрел на меня, будто видел призрак. Хотя… так оно и было.
— Рейлина… Нет, прекрати! Это морок! Этого не может быть!
— Чего не может быть, Кэс? Не может быть, что я это я?
— Ли… на…
— Я не Лина, Кэс, я Реи’Линэ, Осенняя Княгиня, Леди Октября. И я предлагаю договор. Ты оставляешь меня в покое до того, как я исправлю ошибку, совершённую восемнадцать лет назад, а после этого, я дам тебе шанс убить меня или быть убитым самому. Подумай. Дашь мне ответ завтра.
Я вскинула руки и пламя окутало меня мягким облаком, миг, и я исчезла, лишь золотые искры сыпались на ковёр, лишь пламя трещало в очаге. Сила вернулась, но…
Мы сидели в увитой розами беседке и лениво потягивали из высоких бокалов драгоценную эльфийскую амброзию.
— Ты уж прости меня, я действительно не почувствовал в тебе Огня.
— Его во мне и нет. — Я покачала головой. — Точнее он есть, но так глубоко, что увидеть его невозможно. Сейчас лето, не моё время, да и отказалась я от своей силы когда-то, а она своенравна и не любит пренебрежения.
— Тогда как же ты вызвала Душу там, на арене?!
— А ты не догадался? Ты знаешь историю о саннер-ворренах?
— О центре мира?
— Неправильный перевод, Эльгор, ты за эти годы совсем забыл истинный. На самом деле это значит… смысл существования.
Он взмахом вновь наполнил наши бокалы. Я завистливо вздохнула, в Вечных Дубравах эльфы почти всесильны, магия леса выполняет их малейшие желания. Не хочется вспоминать, сколько жертв принесла ради этого моя предшественница…
— Смысл существования? Я слышал что-то об этом, что у каждого из князей он должен быть, но ничего не понял. Смысл жизни есть у всех, даже у смертных.
— Эльгор, ты такой смешной. — Я хихикнула, прячась за бокалом. — Мы — князья — не смертные. Я говорила о смысле существования. Высшие фейри, пожалуй, самые могущественные существа среди тех, кто относит себя к порядку. Лишь мы достаточно сильны чтобы противостоять хаосу и не дать ему поглотить смертные земли. Однако, не в нашей натуре защищать что-то абстрактное, как мир, порядок, или человечество. Чувствуешь, куда я веду? Так вот, в нашей сути — защищать, но защищать что-то или кого-то, саннер-воррена, смысл существования. Для меня это был отец, для деда — прабабка, а потом я. У каждого из нас есть кто-то или что-то, что является центром мира, поэтому он всё ещё стоит. Кстати, многие предыдущие реальности были уничтожены именно из-за того, что у кого-то из князей мир ушел из-под ног, и он потерял опору. Разбушевавшись, они частенько сносили Грань и впускали хаос в смертные земли…
— Значит…
— Да. Когда отец погиб, мир выбили из-под моих ног. Я смогла удержаться на краю, Лис любил смертных, ради его памяти я уничтожила лишь непосредственных виновников, но когда я отказалась от силы…
— Егерь.
— Ты знал?
— Да, князья объяснили мне, что Егерь сыграл песнь дикой охоты. Он лишил разума всех, высшие едва не перебили друг друга, а низшие отправились в смертные земли, уничтожать и мстить. Он и Рог исчезли, Рог у магов, значит Егерь тоже. Но мы говорили о тебе и твоей силе. Пытаешься свернуть со скользкой темы?
— Ох, Эльгор… Смысл существования мира для меня был потерян, но вновь обретён. Этот человек любил меня, а я любила его. Он хочет остановить войну, поэтому я сделаю для этого всё. Он в опасности — моё пламя защитит его, и я приму на себя предназначенный ему удар. Он умрёт… умру и я… Грань рухнет, и погибнет этот мир, в котором у меня больше ничего не останется. На его осколках родится новый, но в нём уже не будет меня… В старину, ещё в прошлом мире, таких как Кэссар звали подопечными, защищать их от всего и всех было смыслом нашей жизни. Именно потому, что Кэсу грозила опасность, я смогла призвать свою силу на арене. Пока он рядом со мной, пока в сражении он за моей спиной, моя сила будет служить ему.
— Ох, Огонёк!!! — Он вскочил и выронил бокал. Серебряная жидкость вперемешку с осколками брызнула во все стороны. — Только не говори, что ты ему это сообщила!
— Нет, конечно! Я, по-твоему, совсем безумная?! Я предложила ему идти вместе со мной, пообещала остановить войну. Он зол, обижен, он любил меня, он ненавидит меня, хочет меня убить. Я уверена, что он согласится на договор. Ему совсем не надо знать, что в сражении я буду его оружием, что его слово для меня закон, что я пойду на всё, лишь бы он был счастлив.
— Призрак рассказал мне, что ты поклялась сойтись с ним в поединке однажды. Зачем? Если всё так, как ты рассказала…
Я закусила губу, удерживая рвущийся наружу стон. Да, я полная и непроходимая дура.
— Это было до… того, как я вспомнила первые годы своей жизни. Я поняла, что натворила, лишь когда вошла в его комнату и почувствовала, как рядом с ним сила возрастает.
— И что ты теперь собираешься делать?
— Спасать мир. А что мне ещё остаётся?! Это моя суть… Защищать и спасать, пока для этого есть смысл.
— А потом?
— А потом… «Потом» у меня не будет, Эльгор. У меня только один путь.
— Огон…
— Не надо, не трави душу! Я знаю, что дура, знаю что опять наступила на те же грабли. Знаю, знаю и ещё раз знаю!
— Пойдем, погуляем, Огонёк. Мой розарий за эти годы разросся. А дела обсудим завтра, когда твой маг примет решение.
— Пойдём…
Призрак вошёл в комнату сразу, как почувствовал исчезновение княгини. Маг не заметил его, а фейри не стал привлекать внимание. Он сел рядом с дверьми и начал беззастенчиво разглядывать мага, запрокинувшего голову и закрывшего глаза. Человек тяжело дышал, он судорожно сжимал и разжимал кулаки. Фейри укоризненно подумал, что на этот раз княгиня перегнула палку, довела охотника до бешенства. Теперь придётся оставить его под присмотром эльфов, дабы в дороге не бояться каждого куста. Но согласится ли на это высшая? Её отношение к этому конкретному человеку вызывало у пса недоумение пополам с недовольством. Он не понимал, зачем он ей? Почему она запретила его убивать?! Любовь? Нет, это же просто смешно! Княгиня и человек, маг!
— Лина… — простонал-прохрипел маг и по его щеке покатилась слеза. — Боже, Лина… Ну почему, почему ты! Обман, морок! Это не ты…
Призрак покачал головой. Ну вот, она умудрилась довести его до сумасшествия. Беда с этими князьями! Вечно вляпаются во что-нибудь, а потом расхлёбывай заваренную ими кашу! А маг мог бы оказаться полезен, если бы его удалось уговорить помочь в поисках Рога и Егеря, а потом, после удачного завершения, Призрак бы устроил ему несчастный случай, и княгиня бы оказалась вне опасности.
— Кто не она? — решил таки подать он голос. — Ты о княгине?
Маг открыл глаза. Сначала он не понял, кто заговорил с ним, но потом его взгляд упал на не по-собачьи разумные, следящие за ним золотые глаза.
— Призрак? Ты…
— Меня зовут вожак осенней своры, смертный. Призрачными псами нас называете вы.
— Ты фейри?
— Нет, я твоя галлюцинация! — Призрак зарычал. — Так всё же, что тут произошло? Если ты чем-то оскорбил княгиню, придётся мне тебя проучить.
— Оскорбил?! А её можно оскорбить?! Она… Этот монстр вытянул на свет мой самый страшный кошмар, принял личину самого дорогого мне человека, которого когда-то убил, а ты смеешь мне тут говорить о наказаниях?! Она…
— Княгиня не может накладывать на себя личины. — Призрак положил морду на вытянутые лапы и расслабился. Маг был в своём уме, это княгиня свихнулась, решив раскрыться. Она, что, правда думала, что её давний возлюбленный пустит слезу радости и крепко расцелует после долгой разлуки. Дитя… Она всего лишь дитя.
— Но она не может быть моей Рейлиной. Моя невеста погибла четыре года назад! Бред! Я разговариваю с фейри, моя невеста воскресает в облике кровожадного монстра и заявляет, что ради меня спасёт этот мир и остановит войну! Мне это снится! Нет, мне это точно снится!
Призрак рыкнул и вдруг поймал себя на том, что раз за разом прокручивает в голове слова мальчишки…
…заявляет, что ради меня спасёт этот мир и остановит войну…
…спасёт этот мир и остановит войну…
… ради меня…
— Скажи, маг, ты уверен, что повторил её слова в точности? Она сказала, что сделает это ради тебя?
— Да, я, видите ли, дал ей смысл жить….
Призрак сейчас больше всего на свете хотел спрятаться куда-нибудь, зажать уши лапами, ничего не видеть и не слышать этих слов. Он прекрасно знал, ЧТО имела в виду его повелительница. Все планы катились в хаос…
— Не так, ты дал ей смысл не уничтожать этот мир. — Он машинально поправил его, уже перестраивая линию своего поведения. Призрак не был бы вожаком, если бы не разбирался в подводных течениях, которыми изобиловала жизнь и политика князей. Подопечный, подзащитный, спутник… Что ж, что нельзя изменить, нужно просто принимать как есть. — Ты стал саннер-ворреном.
Маг замотал головой. Он знал истинный плохо, но этот титул несколько раз встречался в фолиантах из закрытой секции библиотеки Академии. Было ясно, что это титул, но кто именно его носил, маги расшифровать не сумели. Мигом позже до него дошёл смыл первого предложения.
— Смысл не уничтожать этот мир?! — Он захохотал сквозь злые слёзы. Кэса уже не волновало, что его собеседник фейри, он забыл о путах, сковавших его магию, ему хотелось одного — чтобы сквозь любимые черты вновь проступила нечеловеческая личина княгини, забыть её тихий голос… — Тебе не кажется, что она поздновато спохватилась?! Наш мир качается с каждым годом всё сильней и сильней. Он потерял точку опоры, и невесть что возомнивший о себе монстр равновесие ему вернуть не в силах! Никто не в силах!
Призрак недовольно зарычал, с огромным трудом подавив в себе желание кинуться на обидчика высшей. Вместо этого он вскочил и потрусил к камину. Уже входя в пламя и рассыпаясь призрачными искрами, он обернулся к бессильно скрипящему зубами человеку:
— Она не может стать точкой опоры, но она в силах выбрать её. Моя повелительница выбрала тебя и, хочешь не хочешь, ты примешь это. Ты примешь свою судьбу, как она смирилась со своей долей…
На утро я вновь явилась пред ясные очи Кэса, на сей раз — не с пустыми руками и в более привычном мне облике. После долгих споров, я таки стребовала себе почти нормальные одёжки, хотя, конечно, они были эльфийскими, а следовательно, изукрашенными вышивкой, бусинками, пёрышками, кружевом и драгоценными камнями. Роскошь и эльф — понятия неразделимые. Заплетя короткие волосы в косицу, я заправила отросшую с зимы чёлку за уши. Кожаные брюки с богатым узорчатым поясом, нижняя золотистая рубаха и кожаный же жакет, хоть и весь в разрезах, основательно подняли мне настроение. Может именно благодаря этому я и сподобилась собственноручно притащить пленному магу завтрак. Встретившиеся мне по дороге эльфы вновь шарахались во все стороны, но на этот раз причина была совсем не в страхе и неопределённости, просто княгиня с подносом в руках зрелище невозможное и неповторимое.
Кэса я застала всё в том же кресле, словно и минуты не прошло со времени моего ухода. Он то ли дремал, то ли просто отрубился, то ли пытался снять путы, а может…
— Ну здравствуй… Рей… Сегодня ты решила натянуть маску полу… ох, извини, на четверть эльфийки? К чему этот маскарад?
Странно, но в его голосе не было ничего, кроме отстранённого любопытства. Жаль, мальчик правда старается, но я смогла без труда увидеть, что под ледяной коркой бушует пламя, я была этим пламенем. Я была частицей его души, а он — частью моей сути. Хотя, если ему так легче, то пусть играет в этакого бессердечного и бесчувственного охотника.
— Доброго утра, Кэс. Это не маскарад, просто таскать на себе полупрозрачные лоскутки я не любила никогда. Помнится, Эльгор всё время смеялся, говорил, что их повелительница больше похожа на бродяжку, чем на богиню. Ты есть хочешь?
Я поставила поднос на невысокий столик и подтащила его к креслу. Сама же плюхнулась прямо на ковёр напротив. Кэс незаметно сглотнул слюну, я видела, что он дико голоден, но взять что-то из моих рук было выше его сил.
— Да ешь ты, ешь, а то будешь думать желудком, а не головой. Поешь и потом уже говори, к чему за ночь пришёл. Надеюсь, ты понимаешь, что в случае отказа эта трапеза — твой последний земной завтрак?
У, какая я грозная! Вру и не краснею!
— А яда не забыла добавить? — Он нахмурился и подцепил что-то, отдалённо напоминающее помидор, на вилку.
— Ох, забыла! — Я притворно взмахнула руками, чуть не смахнув со столика чашку с кофе. — Может, тогда подождёшь пару минут, пока я тебе за «солью» сгоняю.
Похоже он принял мои слова за правду, поскольку набросился на пока безопасную еду, поминутно проверяя, не побежала ли я за приправой. Я улыбнулась и откинулась на ковёр. Я хорошо знаю Кэса, даже слишком, предугадать его реакции так просто… Интересно, когда он поймёт, что я играю не с ним, а им?
Конечно, он поступил именно так, как я думала. Не прошло и пяти секунд, как он оказался на мне, сжав мои ноги своими коленями, придавив локтем горло и нацелив на сердце серебряную вилку. Угу… Именно там у меня сердце. Или не там? А Хаос его знает! А серебром меня в принципе невозможно поцарапать… Ему ли этого не знать? Охотник!
— Кэс, ты правда думаешь, что сможешь выбраться отсюда если убьёшь меня? Эльфы не просто снесут тебе голову или отдадут диким фейри, они растянут удовольствие от твоей агонии на годы, десятилетия, века… Ты проведёшь вечность, умирая под пытками.
— Зато ты перестанешь мне сниться.
Вилка дрогнула.
— Моё предложение всё ещё в силе. — Я подняла руку и провела по щеке мага. Это движение было таким быстрым, что человек не успел ни уклониться, ни отреагировать. — Ты в праве идти со мной и помочь мне осуществить твою мечту, Ветерок. Ты в праве после наступления мира вызвать меня на поединок. Ты в праве убить меня или простить.
Он колебался, хотя рука его не дрожала, и захват мягче не стал. Я знала, что ещё пара минут, и моя шея не выдержит столь ласкового обращения. Умереть я не умру, но вот трансформация начнётся. Мой организм уже вопит о том, что хозяйка сошла с ума и пора принимать меры. Не понимаю, как я сдерживаюсь… Хотя… Понимаю… Саннер-воррен, мой саннер-воррен. О, стихии!
— Я согласен. — Он перетёк на ноги и отбросил вилку в сторону, брезгливо отряхивая руки, словно прикоснулся к чему-то редкостно мерзопакостному. Ну-ну. А когда-то я едва могла вырваться из его загребущих ручонок.
Что ж, всё течёт, всё меняется.
— Хорошо. — Ничем не показывая боли, рвущей внутренности на кровавые ошмётки, я встала. Наши взгляды встретились. — Тогда завтра с утра мы отправляемся в Вольград.
— Что ты там забыла? Какое место росская столица занимает в твоих планах?
— А вот это, Ветерок, ты узнаешь только завтра. А сегодня тебе принесут подобающий новому положению наряд и тебе придётся сопроводить меня на бал, который Эльгор устраивает в честь моего триумфального возвращения.
Я направилась к дверям, решив на этот раз не красоваться.
— А магия? Мне вернут магию?
Я на миг задумалась. В чём-то Кэс прав, в походе его способности не окажутся лишними.
— Ты поклянёшься, что не используешь её во вред мне или любому из тех, кто пойдёт с нами или присоединится в пути?
— Клянусь.
Угу, так я и попалась. Неужели он считает меня безмозглой дурочкой!
— Ветерок! — Я укоризненно покачала головой. — Я попросила тебя поклясться, а не отбрехаться.
Он помрачнел, но всё же опустился на одно колено. Далось это ему с превеликим трудом, но всё-таки на горло своей гордости он наступить смог, уважаю.
— Я, Кэссар Ветер, рождённый человеком, клянусь силой, что не причиню вреда своим спутникам, пока не будет достигнута конечная цель путешествия. Да будет так, вовеки веков.
— Отлично, Ветерок. Я скажу Эльгору, чтобы он прислал к тебе магов.
Я уже закрывала за собой дверь, я услышала за спиной рык-шипение:
— Никогда больше не называй меня Ветерком, мразь!
…что-то остаётся неизменным…
…маг ненавидит фейри, я ненавижу магов…
…так было, так будет…
Если я убью его, этот мир рухнет, потеряв опору.
Значит, он убьёт меня.
…это не больно, потому что я умру от любимой руки, как не было больно моему отцу…
…больно сейчас, пока я живу ради человека, который меня ненавидит…
— Княгиня, в вашу честь были собраны все носители истинной крови, все великие Вечных Дубрав. Вы не можете опозорить свой род, явившись на бал в этом… непотребном виде! Даже ваш саннер-воррен согласился надеть принесённый ему наряд!
— Вот пусть на него и глазеют, а я не умею ходить в платьях! Я даже в человеческой жизни носилась по деревне вместе с мальчишками!
— Княгиня!
— Призрак!
Интересно, кто из нас упрямей?! Наверное, он, потому что после трёх часов жарких споров и метания в обнаглевшую псину под руку попавшихся предметов, этот наглец таки убедил меня напялить платье. Нет, оно было даже скромным, по сравнению с предыдущими тряпочками. Опять же золото на алом переливчатом шёлке, на этот раз светло-золотистые нижние юбки и рубашка выглядывают из разрезов верхнего платья. Спереди под горло, сзади вырез по самое не балуйся. Критически оглядев себя, я решила, что впечатление произвожу, но не сногсшибательное, на Кэса не подействует. Ехидно оглянувшись на Призрака, целомудренно прикрывшего глаза на время моего переодевания, я быстренько стянула с себя презентованный Эльгором наряд.
Сосредоточившись, я выпустила из ладоней огненные струи и провела ладонями, обрисовывая фигуру. Огонь скользнул по коже, принимая задуманную форму. Короткое платье переходило в огромные крылья, словно у птицы. Острые перья были словно выточены из драгоценных рубинов. Не настоящие мои крылья, но очень-очень убедительное их подобие.
— Ну всё? — Призрак начал проявлять нетерпение.
— Всё, — обрадовала его я.
Он открыл глаза и коротко тявкнул.
— Вы превзошли все мои ожидания, Княгиня. — Он вдруг расплылся в клыкастой улыбке. — Я сражён вашей красотой. Теперь никто не посмеет усомниться в вашей силе и в вашей власти.
Ну вот, хотела как хуже, а получилось как всегда.
Кэс, ждавший меня за дверью, ничего не сказал, но в его глазах я прочитала если не восхищение, то интерес. Правильно, я красивая, знаю. И скромная. И сумасшедшая.
Ухватив мага под руку, я попробовала взглянуть на нас со стороны. Ничего не скажешь, колоритная парочка получилась. Кэса эльфы обрядили в чёрный шёлк.
— В каком статусе я сопровождаю вас, Княгиня? — поинтересовался маг, не скрывая раздражения. Он попытался уже вырваться из моей хватки, но просвистевшие перед его носом когти пресекли все дальнейшие попытки сопротивления на корню.
— Вы сопровождаете меня как… — Я замялась, беспомощно оглянувшись на Призрака. — Не знаю, не могу перевести на росский, а на истинном вы не поймете. Это что-то вроде спутника, аристократа, члена свиты, одновременно ближайшего помощника, друга, брата, любимого и… совести. Да, понятие саннер-воррен несёт в себе именно эту смысловую нагрузку.
Его челюсть по мере объяснений падала всё ниже и ниже. Кажется, он не понимал, какое отношение все эти эпитеты могут иметь к нему. Хех…
— А при чём тут я?
— Никого больше на вакантное место не нашлось! — прорычала я, таща его за собой. — Нет, Ветерок, ты действительно так глуп, или просто прикидываешься? Я едва не вышла за тебя замуж когда-то, а связь установилась почти семнадцать лет назад, то, что теперь наши отношения резко изменились, ничего не меняет. Саннер-воррен — пожизненная должность, мы разделимся только после гибели кого-то из нас.
— Значит, я убью тебя и освобожусь? — неподдельно обрадовался он.
— Скорей наоборот.
Уже на верхних ступенях лестницы я остановилась и степенным, подобающим моему положению шагом начала свой спуск.
Восхищение. Недоверие. Перешёптывание.
Пели птицы, играли невидимые музыканты, кружились среди вековых стволов пары. Пожалуй, сад Эльгора был красив как никогда.
Затем эльфы начали читать речи, предварительно усадив меня на низкий стул без спинки. Сначала, конечно, был предложен полагающийся трон, но я выразительно покосилась на свои крылья, и вопрос был мигом улажен. Недовольного Кэса усадили прямо на траву около моих ног. Про недовольство он забыл сразу, как только с приветствиями к нам потянулись послы остальных рас, даже дриады ради такого события, как явление Княгини, покинули свои рощи, даже гномы выбрались на поверхность. Маг напоминал мне маленького мальчика, которому, наконец, подарили долгожданную игрушку. Ещё бы! Кто ещё может похвастаться, что удостоился вежливого поклона от орка?!
Наконец, с официальной частью было покончено. Решив, что с меня хватит разглагольствований, я вскочила прямо на середине речи одного из кентавров и оставила Кэса улаживать дипломатический скандал. Ему по статусу положено заниматься спасением моей задницы от скандалов.
— Эльгор, не окажешь мне честь? — Я метнулась наперерез одной из эльфиек и, не дождавшись согласия, потащила владыку в круг. Эльгор притворно нахмурился, но глаза его смеялись. Нет, я ничуть не изменилась! В год я уже презирала все титулы и прыгала правителю на шею сразу, как он оказывался в пределах досягаемости. Помнится, я даже собиралась выйти за него замуж…
Кажется, его мысли текли в параллельном направлении.
— Что, малышка, твой маг тебе уже надоел, что ты ищешь утешения в моих объятьях?
Я нашла взглядом Кэса, увлечённо спорящего с непонятно как попавшим на бал единорогом, и скорчила постную мину.
— Думаешь, он согласился бы потанцевать со мной?!
— А его согласие играет такую большую роль?!
— Эльгор! Ты неисправим!
— А тебя даже могила не исправила!
— Какая могила?!
— Обычная, отчаявшись тебя найти, мы воздвигли тебе памятник. А ты не видела, тебя же как раз поселили в комнате, выходящей окнами на обелиск!
— На эту бабу с мечом, крыльями и протянутой рукой?! ЭТО Я?!
— А что, непохожа?!
На счастье эльфа танец кончился и меня утащил танцевать кто-то из ночных старших, то ли вампир, то ли оборотень. Ну что взять с идиота! О чём можно говорить с эльфом?!
Крылья я давно втянула, опасаясь случайно потерять контроль над силой, да и мешались они. Не знаю, как Кэс умудрился не потерять меня в толпе, но едва я распрощалась с девятым своим партнёром, он подхватил меня под руку. Я непонимающе смотрела на его сжавшиеся пальцы, потом перевела взгляд на лицо. Вокруг нас тут же образовалось свободное пространство.
— Что? — буркнула я, немного смутившись.
— Вы считаете, что я не имею права потанцевать с вами, Княгиня? Или вам так противно моё общество?!
Я пожала плечами и позволила себя обнять, стараясь не замечать, что объятья эти можно назвать как угодно, но не нежными или заботливыми — скорее жестокими. Кэс в своём репертуаре.
— Зачем тебе этот спектакль? — Я положила голову ему на плечо, со стороны это смотрелось красиво, но, как и в таверне, изнутри было куда более неприглядно. — Тебе почти больно прикасаться ко мне, но ты насилуешь меня и себя, заставляя продолжать эту игру. Попытайся запихнуть ненависть подальше, иначе ничего не выйдет.
— Мне нравится смотреть на то, как твой эльф скрипит зубами. Интересно, а он знает, что я уже успел тобой попользоваться, или ему всё равно, что товар не первой свежести?
Я стиснула зубы. Нет, не надо. Рей, он не стоит того. Больно. Хочется убивать.
Нет, не продолжай…
— …надо будет обменяться с ним впечатлениями… Интересно, понравится ли ему твоя выучка? Конечно, я старался для себя, но…
…Размахнуться и выпустить когти. Посмотреть как лицо расцветает кровавыми полосами, вырвать его язык, жалящий, словно сталь. Кэс…
Я остановилась, он тоже. Я медленно сняла ладони с его плеч, но всё ещё оставалась в кольце его рук. Где-то завыли оборотни, и Призрак подхватил этот леденящий, протяжный стон. Музыка стихла. Как знала, что ничего хорошего из этого бала не выйдет, вот чувствовала! Зачем я потащила его с собой?! А Кэс был доволен, он наслаждался моей злостью, моим унижением. Закрыв глаза, я постаралась воскресить в памяти дни своего детства, своего, не Лины, а княгини осенней семьи. Лисси… Дед… Эльгор…
Словно во сне, я шагнула назад, разрывая эти болезненные объятия. Меня сразу же подхватили под руки, а Кэса взяли в кольцо стражники. Одно слово — его разрубят на кусочки за моё унижение. Один взмах…
— Эльгор… — то ли простонала, то ли подумала я и пошатнулась. Тёплые, добрые руки обняли меня за плечи.
— Тише, Огонёк, он просто много выпил. — Эльф провёл ладонью по моим волосам, вливая спокойную уверенность, понимание и жалость. Никому другому я не позволила бы жалеть себя. Никому. Только Эльгору, который помнил меня совсем малышкой.
— Я хочу уйти. — Я развернулась и уткнулась носом ему в плечо. — Пойдём в твой розарий, пожалуйста.
Он подхватил меня на руки и замер в нерешительности.
— Отведите человека… — он поморщился, — …в его покои… Не причиняйте ему вреда.
Я благодарно потёрлась о его щёку, стараясь не смотреть на скрестившего руки на груди мага. Он паскудно ухмылялся, довольный и счастливый. Злость разлилась по телу. Он хотел меня унизить?! Меня?! Княгиню?! Кем он себя возомнил?!
…маги судили Лисси по человеческим законам, он же жил по законам фейри…
Я тоже много выпила… Я тоже способна плюнуть в чужую душу…
Я освободилась и встала на ноги. Глядя в разноцветные глаза мага, я скопировала его усмешку.
— Вы действительно думаете, что моего жениха волнуют мои игрушки? Вы — смертный, Кэссар Ветер, всего лишь пылинка, случайно севшая на мой сапог, грязь под моими ногами. Вы — маг, и после того как наше путешествие закончится, не вы бросите вызов, а я. Я убью вас, как когда-то убила сотни магов, вздумавших судить моего отца. А потом я выйду замуж за моего подданного, который знает своё место и никогда не совершит ошибки, поставив себя вровень со мной. Я — Огнь Осенних Костров.
Я расправила крылья и вновь повернулась к Эльгору. Прости, наставник, но только так я могу расквитаться с Кэсом. Прости, что я использую тебя…
Его губы были сладкими, словно липовый мёд. Волосы пахли розами и ветром, Кожа мягко светилась. Усилие воли — и огонь потёк по его камзолу, по рукам, обнявшим меня, по лицу, заструился по волосам, каплями срываясь на траву. Кто-то охнул. Выпустив когти, я рванула ими плотную ткань, обнажив грудь. На белоснежной коже выступили капельки крови. Ухватив эльфа за волосы, я резко дёрнула, заставляя его оторваться от моих губ и запрокинуть голову, открывая точёный изгиб шеи. Проведя когтём по этой мраморной белизне, я слизнула выступившую кровь. Эльф застонал. Когда я отпустила его, он медленно опустился на колени, обняв меня за талию. Я покровительственно положила руку ему на голову, не давая поднять взгляд и обернулась на мага.
— Видишь, Кэс, каково истинное положение дел? — Я усмехнулась. — Право голоса имею я и только я. Эльгор сделает всё, что я захочу…
Маг выглядел растерянным. Злым. Но в его глазах было… отчаяние?!
Всё равно, он сказал слишком много, чтобы однажды я смогла забыть и простить. Не надо было тащить его на этот бал. Не надо было соглашаться танцевать с ним.
Пламя окутало меня и всё ещё не поднявшегося с колен эльфа. Дальше, как можно дальше. Бежать. Не видеть. Не помнить. Не знать. Не чувствовать.
Я с удивлением обнаружила, что переместилась в розарий. Едва опало пламя, Эльгор вскочил на ноги и укоризненно покачал головой. На его лице не осталось и следа блаженной покорности, владыка гневался. Нет, не был он моей игрушкой. О чём можно говорить, когда он помнил меня несмышлёным ребёнком и самолично когда-то отшлёпал, дабы неповадно было воровать его любимые розы?
— Огонёк?! И что сие представление должно было означать?
— Ничего. — Я легкомысленно пожала плечами. — Прости, но я всего лишь показала магу его место. Он зарвался, посмев напомнить о самой большой ошибке в моей жизни.
— Он так ненавидит тебя?
— Да.
И тут я не выдержала… Не помню, как я оказалась в объятьях эльфа, но очнулась я оттого, что мои руки стягивали с него брюки. Тело действовало словно само по себе, не внимая доводам рассудка. Мужчина рядом со мной был моим другом, наставником, но остановиться я уже не могла. Я не любила его, я просто использовала. И он это знал.
— Огонёк… — в последний момент он отстранился, пытаясь поймать мой взгляд, — Ты уверена в том, что делаешь? Ты не пожалеешь об этом?
Я не ответила, просто нашла губами его губы…
Наплевать. Наплевать на сожаления. Наплевать, что мы не любим друг друга. Это не имеет значения. Если я не умру, то я выйду за него замуж, но даже тогда мы будем друзьями. Я люблю человека, который ненавидит меня. Так что ж, теперь страдать оставшуюся вечность по тому, чего не вернуть? Жаждать того, что никогда не смогу получить?
Уже позже, усталые, мы лежали на траве, вдыхая терпкий цветочный запах, наблюдая за танцем светлячков.
— Ты выйдешь за меня?
— Да, ты же знаешь, что так было суждено. Твой предок был мужем моей прабабки, таков закон, теперь я должна скрепить кровью вашу присягу, смешать наше дыхание и влить в кровь королевского рода ещё долю истинной.
— Вот, возьми. — Он снял с пальца тонкий серебряный ободок с причудливой вязью рун. Я взяла его и надела на палец. Вот и всё. Моя судьба тихо, но верно возвращается в положенное русло…
Утром было объявлено о нашей с Эльгором помолвке. Мы принимали поздравления от задержавшихся послов, скрипя зубами, отсидели торжественный обед. Отъезд пришлось отложить ещё на день. Призрак мотался по дворцу, осчастливленный моим решением. Кэс ещё не знал… Я предвкушала объяснение, откладывая тот момент, когда наконец завершу свою месть. Лишь вечером я достигла, наконец, того состояния, когда была готова к разговору.
Он лежал на кровати, закинув руки за голову и лениво наблюдая за кружащейся в воздухе иллюзией мотылька. Увидев меня, он сел и щелчком развеял заклятье.
Мы молчали, я старательно прятала руки за спиной.
— Почему мы не выехали?
— Потому, что появились на то причины. Мы отправляемся завтра.
Он побледнел и отвёл взгляд. Где-то в груди шевельнулся подлый червячок сомнения. А правильно ли я поступаю? Маг в своём праве. Вчера я получила по заслугам.
— Я… хотел извиниться. Я… не имел… права…
Он сжимал и разжимал кулаки, слова жгли ему язык. Я оборвала мага, извинения ничего всё равно не исправят.
— Мы выезжаем завтра на рассвете. Кстати, можешь поздравить меня, вчера владыка Эльгор согласился стать моим мужем. Я бы позвала тебя на свадьбу, но ты к этому времени уже будешь мёртв, так что можешь поздравить меня заранее…
…Интересно, почему мне кажется, что я вновь предала его…?
…Почему в его глазах на миг я увидела отражение своей боли…?
Я знала, что не сдержу своё слово. Впервые. Он не умрёт, я не стану сражаться с ним, если потребуется, соберу круг осени и сотру ему память, но Кэс будет жить, и я буду это знать… Однажды мой сын станет владыкой Вечных Дубрав и, возможно, встретит его дочь. Дай-то бог, чтобы наши дети исправили то, что не суждено изменить нам…
