ГЛАВА 9. ОШИБКИ ПРОШЛОГО, ДОРОГИ БУДУЩЕГО
20–28 июля
— Кито, тебе придётся подождать нас здесь, — мы остановились у скрытого кустарником входа в туннель. — Держи лошадей наготове. Возможно, всё пройдёт не так гладко, как хотелось бы…
Единорог облегчённо кивнул. Его народ панически боялся закрытых пространств, а мне совсем не улыбалось разбираться с запаниковавшим в самый ответственный момент старшим.
Время близилось к полуночи. Выйдя из города заблаговременно, мы отсиделись в рощице, дожидаясь полной темноты. Луна в эту ночь свой лик нам не явила, так что даже мне спутники казались размытыми тенями. Понятия не имею, как передвигались люди, их зрение и днём оставляло желать лучшего…
По такому случаю, я одолжила запасную одежду Кэса, моя, алая, была слишком заметной. Рубаха оказалась слишком узкой, брюки же, наоборот, сваливались, пришлось просить магов немного её подправить заклинаниями. Одежда остальных была похожей — тёмной, тонкой и не стесняющей движений. Из оружия я взяла только Деву, надёжно пристроенную за плечами.
— Готовы? — Нека оглядел наш маленький отряд. — Тогда, идёмте…
Первым в узкий лаз протиснулся Призрак. Послышался плеск воды:
— Всё нормально, можете спускаться, — донёсся до нас глухой голос фейри.
Белой тенью скользнул в чёрный зёв Акир, за ним, перекрестившись, Кэс. Мы с Эльмиром и Анни последовали за ними. Замыкали наш отряд трое магов.
— Бр… — я поёжилась. — А почему вода ледяная?
Вода доходила мне по пояса, и, действительно, была холоднее, чем я могла себе представить. Казалось, что нижняя часть тела вмиг онемела.
— Это отвод подземной реки, протекающей в часе пути от Вольграда, через него чистая вода поступает в колодцы Академии. Сама понимаешь, тёплой она быть не может… — пояснил Виттор.
— Готовы? — перебил его Бран, уже начавший плести заклинание.
Мы все закивали. Мгновение — и я почувствовала, что задыхаюсь…
— Все вперёд, пока не скроетесь под водой, здесь слишком мелко! — рявкнул Кэс, видимо, прекрасно знавший действие этой магии. — И не боритесь с инстинктами, тело знает, что нужно делать.
Дышать водой было странно. Не неприятно, просто необычно. Сделав пару вдохов-выдохов на пробу, я вынырнула и дождалась, пока над водой появятся головы остальных.
— Держитесь друг друга, не отставайте, — распорядился Нека. — Ты, Акир, первым иди. Здесь ещё минуту есть воздух, а дальше туннель полностью заполнен водой.
Я кивнула и вновь скрылась под водой. Набравшись смелости, я открыла глаза. Ледяная вода обжигала, но, с грехом пополам, я таки умудрилась не зажмуриться. Всего ничего нужно потерпеть, а потом Академия…
Идти с каждым шагом было всё трудней и трудней, будто продираешься сквозь что-то тягуче-липкое. В висках стучали молоточки, глаза жгло. Я уговаривала себе потерпеть, остальным ведь ничуть не лучше… Кэс, шедший передо мною, вдруг замер. Не успев сориентироваться, я уткнулась ему в спину. Выглянув из-за его плеча, я увидела причину нашей остановки — в десяти шагах туннель перегораживала решетка. Акир сосредоточенно перегрызал прутья — один за одним. Нда… Не знала бы, в чём фокус — испугалась бы. А фокус в тех самых алмазах. Само собой, оборотни грызут их не ради удовольствия, а потому, что после такой трапезы их клыки примерно на час приобретают невероятную крепость и остроту. Всего на час, но нам этого хватило. Жаль конечно анниного кольца и моего кулона, но оно того стоило… Да и лица магов, воочию наблюдавших поздний ужин нашего оборотня стоило увидеть. Увидеть и помереть со смеху.
Минута… Две… Я считала про себя, всем сердцем (или что там у меня вместо оного) желая, чтобы путь наконец освободился. Мечты, как говорится, имеют странное свойство исполняться. Нека махнул нам и первым пролез в дыру. Акир перегрыз три прута, каждый в двух местах, если маги решат восстановить преграду, им придётся очень сильно постараться.
Шаг, второй, третий… До чего же холодно! Какого же людям, если даже княгиня подумывает о том, не сошла ли она с ума, когда залезла в этот, пожри его хаос, туннель!
Нека остановился, на этот раз я успела затормозить и избежала столкновения с идущим впереди своим подзащитным. Нека ткнул пальцем вверх, жестами объясняя, что нам туда. Я скептически оглядела свод туннеля, ничем не выдававший своей проницаемости и округлила глаза, о чём сразу же пожалела… Бррр…
Нека оттолкнулся и поднялся выше. Перебирая ногами, он упёрся ладонями в крышку колодца, почти сливавшуюся с камнем. Ещё миг — и она поддалась. Маг ухватился за края колодца и, подтянувшись, исчез в его зёве. Кэс ухватил меня за руку и потащил за остальными. Сказала б ему спасибо за помощь, ибо сама вряд ли сумела повторить трюк мага разума, но синяки, оставшиеся после втягивания меня любимой наверх разом отбили это желание. У нас с Кэсом вечно так, ну не может он не уравновесить сделанное фейри приятное какой-нибудь гадостью всё тому же фейри. Маг! Всё что я могу сказать по этому поводу! Его и могила не исправит!
Бран снял заклинание, и я схватилась за горло, закашлявшись. Вода хлынула из лёгких, уступая место воздуху.
— Нужно торопиться. Смена стражи через сорок минут, до этого мы должны убраться из Академии, — Нека, качаясь, поднялся с колен. Остальные — бледные, но живые — последовали его примеру.
Кэс выплюнул пару заклятий, его глаза мягко засияли в полутьме. Остальные маги поступили также. Мне подобные ухищрения были не нужны.
— Анни помоги, — бросила я Кэсу. — Она же не маг и не фейри.
Он кивнул, повинуясь. Как хорошо звучит это слово: «повинуясь»… Особенно по отношению к этому конкретному человеку.
Акир брезгливо вылизывал лапу. Ему, коту-оборотню, пришлось хуже всех. Вода не их стихия, при обычных обстоятельствах он и одной лапой не ступил в эту стихию.
— Куда нам? — спросила я у Брана, который стоял ближе всех.
— Мы почти у входа в тюремный отсек, — пояснил он. — Вон за тем поворотом пост стражи, а дальше — камеры.
— Что будем делать с охраной? Вы сможете затуманить им разум?
— Нет, на них амулетов столько, что сам глава совета спасовал бы, — вмешался в разговор Нека. — Придётся по старинке с ними разбираться…
Кэс сделал вид, что не слышал коллегу, убийство магов в его понятие «правильности» не входило, но и возражать старшему и более сильному он не рискнул.
— Идите вы с Акиром, если не повезёт и маги смогут вытащить из головы убитых последние воспоминания, нам нельзя быть в них. Предательство не прощается, даже если оно служит во благо, — Виттор поёжился.
Я махнула оборотню и, трансформируясь на ходу, направилась к повороту, за которым скрывался охранный пост. Даже не скажи мне об этом Нека, людей было бы не сложно заметить, они ничуть не таились. Тёмные коридоры оглашал их смех, видно они убивали время травя байки.
— … этот-то обалдуй тогда творит змею! Это против медведя-то… Эй! Вы кто така…
Договорить незадачливый сказитель не успел. Я разочарованно вздохнула. И это всё? И это стража самого охраняемого (по слухам) места в смертных землях? Когти в грудь одному и клыки Акира, сжавшиеся на шее второго — и путь свободен?! Нет, мир точно сошёл с ума. Окончательно и бесповоротно.
Спустя минуту остальные нас нагнали. Кэс сплюнул, глядя на трупы бывших коллег, но вновь удержался от комментариев, однако, я и так почувствовала волну презрения, окатившую меня с ног до головы. О, Стихии! Ну как можно быть таким упёртым фанатиком? Как фейри убивать — так подвиг, а людей — монстром сразу окрестят. Тьфу!
Призрак вдруг сорвался с места и понёсся вдоль по коридору, замирая на миг у каждой из дверей. Остановившись у одной из них, он тихо гавкнул.
— Это она, Призрак? — спросила я, подойдя к нему. — Уверен?
Он кивнул. Я же боролась со страхом. А что, если дед сошёл с ума, что, если он не узнает меня? Что, если он… не простил меня? Если считает виновной…?
Что мне делать тогда? Развернуться и уйти, оставив магам допытываться способа вернуть фейри разум? Упасть на колени и молить о прощении? Закричать на него? Что?!
Остальные столпились за моей спиной.
— Ну же! — нетерпеливо проворчал Кэс. — Открывай!
Я потянула щеколду, дверь медленно, оглашая подземелья тягучим скрипом, открылась…
В себя меня привела крепкая пощёчина, щедро отвешенная Кэсом. Интересно, сколько я так стояла? Сколько времени оглашал подземелья тихий стон-всхлип?
Это не дед! Это! Не! Дед! Этого просто не может быть!
Призрак заскулил и, протиснувшись мимо нас в камеру, на брюхе пополз к тощему тюфяку, на котором лежало самое страшное существо, что мне приходилось видеть за свою жизнь. Обитатель камеры напоминал скелет, обтянутый жёлтым пергаментом. Грязные свалявшиеся космы закрывали его лицо, сквозь прорехи в тряпках, заменяющих одежду, я умудрилась разглядеть рубцы — старые, новые…
Это не дед! Нет! Нет!
Как нужно пытать фейри, чтобы удержать его на грани потери тела и, в то же время, нанести такие раны, что даже почти совершенная регенерация оказалась бессильна?! Что нужно для этого?!
Я не знала…
И не хотела знать.
Потому, что боялась…
Боялась потерять ту капельку веры в смертных, что ещё жила в моём сердце. Веры в то, что смертные — не чудовища. Они просто озлобленные дети… они…
Призрак ткнулся в ладонь пленника и, всё ещё поскуливая, завилял хвостом. Словно обычный пёс у тела хозяина, непонимающий, почему тот не встаёт и не улыбается, не треплет его по голове.
— Друг… — сорвалось с белых тонких губ Егеря. Призрак взвыл и лизнул его ладонь.
С трудом, будто забыв, как это делается, Егерь открыл глаза. Это было страшно. Такие знакомые, такие родные, такие живые глаза на незнакомом измождённом лице, почти скрытым под грязными прядями. Если до этого я могла в глубине души отрицать идентичность моего деда и пленника, воспринимать его как чужака, незнакомца, то теперь отрицать было бесполезно…
— Деда… — я неуверенно шагнула внутрь и вновь замерла. — Дедушка…
Его глаза цвета расплавленного белого золота.
— Я хочу глаза как у тебя, деда! Почему у тебя они такие красивые, а у меня самые обычные! Это нечестно!
Молодой мужчина улыбается и подхватывает меня на руки.
— Ты и так красивая, ребёнок, — он щёлкает меня по носу. — А глаза у меня такие потому, что это знак повелителя Осени.
Я смеюсь. Дед подбрасывает меня в воздух, но я решаю пошутить. Выпускаю крылья…
— Не упади, ребёнок! — с ноткой обеспокоенности кричит он мне вслед, но я уже почти не слышу его…
— Ты пришла, ребёнок. Я верил, что ты придёшь…
Я сглотнула и сделала ещё один шаг к существу с голосом и глазами моего деда. Кэс последовал за мною. Он демонстративно сжимал ладонь на рукояти меча, будто пленник в любую секунду мог превратиться в ужасное чудовище и броситься на нас. Остальные остались за дверью. Я оглянулась, но Нека лишь покачал головой и захлопнул за нами дверь, отрезая мне путь к отступлению, похоже он понял, что я в шаге от того, чтобы сбежать.
— Деда… — все слова вдруг забылись, исчезли. — Деда, КАК?
В это «как» было вложено всё, что я чувствовала — страх, ненависть, боль, удивление…
— Не важно, — он помотал головой. Призрак на миг оторвался от его руки и лапой отбросил с лица Егеря свалявшиеся волосы. — Главное, что ты пришла. Остальное — мелочи.
Кэс кашлянул, привлекая к себе внимание:
— У нас мало времени. Вы можете встать? Мы должны уходить.
Егерь только сухо усмехнулся:
— Так значит это ты тот мальчик, что так неосторожно влюбился в мою внучку? Не ожидал, что ты окажешься таким…
Кэс хотел возразить, дескать кто тут ещё в кого влюблён, но Егерь сумел остановить его одним только взглядом. Мне бы такую способность!
— Я не пойду с вами, ты ведь и сам понимаешь, что меня отсюда не вытащить. Видно, судьба у меня такая. Ткачиха давно уже приготовила ножницы, моей нити больше не место в её узоре.
— Деда, не говори глу… — сердито начала я, но весь мой пыл угас под его грустным, упрекающим взглядом.
— Это ты не лги ни мне, ни себе. Ты выросла, ребёнок, я больше тебе не нужен. Ты пришла за советом, за ответами на свои вопросы, возможно — за прощением, но не за мною. Я знал, что так будет…
Мы молчали, только тихое поскуливание Призрака нарушало эту тягучую, страшную тишину, да тяжёлое дыхание деда.
— Время! — напомнил Кэс.
— Выйди, человек, — вздохнул Егерь. — И ты, верный друг. Идите, вам незачем быть здесь, ненужно слышать то, что я скажу.
Кэс неуверенно посмотрел на меня, будто советуясь. Я кивнула. Он же не думает, что дед способен хоть в мыслях причинить мне вред?
Страх липкой ладошкой скользнул по спине. Или способен?
Едва закрылась дверь за Кэсом и Призраком, дед попытался подняться. Я помогла ему сесть. Он уронил голову мне на плечо, тяжёлое дыхание холодило шею.
— Мне придётся уйти, ребёнок… Я слишком долго коптил небеса, слишком длинна моя нить. Пора… Ты ведь простишь меня? Ты дашь мне уйти? Ты будешь вспоминать меня?
Странная горечь осталась после этих его слов. Я понимала, что другого пути у Егеря нет, он все эти годы жил только ради этой встречи, ради того, чтобы посмотреть мне в глаза, но…
Он бросал меня! Он, заваривший всю эту кашу, бросал меня разгребать последствия нашей общей с ним ошибки! Нет, даже не общей — его ошибки. Он трусливо убегал!
— Как остановить войну, Егерь? Как обратить действие Рога? Как вернуть фейри разум? — вместо того, чтобы ответить, задала я свои вопросы.
Он усмехнулся мне в плечо и покачал головой.
— Помоги мне встать, ребёнок, — попросил он. — Мне пора, и с моим уходом ты найдёшь все ответы…
Я помогла ему подняться и отпустила, отступив на шаг. Егерь выпрямился и будто груз прожитых в плену лет свалился с его плеч. Владыка Осени стоял передо мною… Душа Осени.
— Ты знаешь, о чём я прошу, ребёнок… Хотя нет, ты уже не ребёнок, Реи’Линэ, — он раскинул руки и, не моргая, смотрел мне в лицо. Вспыхнула на его спутанных волосах золотая корона из кленовых листьев — тонкий обруч, в центре которого горел причудливо огранённый искристый рубин. — Ты готова принять мой дар?
Не готова, не хочу! Мысленно я проклинала его за то, что считала трусостью. Он оставлял меня нести свой груз! Он бежал в хаос от прошлого, оставляя меня его добычей. Подло, это просто подло!
Но я кивнула, не в силах ответить, будто растеряв все слова. Нащупав торчащую из-за плеча рукоять Девы, я вытащила её из ножен.
Он улыбнулся…
Я вогнала клинок ему в грудь, по самую рукоять. Глаза-изумруды Девы вспыхнули…
Золотая кровь текла по моим пальцам. Я разжала руки и отшатнулась. Егерь падал, медленно, его тело таяло, рассыпаясь осенними листьями. Вспышка — и золотая масляная кровь исчезла с моих ладоней, превратившись в точную копию исчезнувшего вместе с дедом венца.
Последний дар… Дар силы… Егерь не мог передать силу новому князю, он решил отдать её мне. Он решил взвалить на меня и это!
— Я, Реи’Линэ, клянусь хранить золотые угодья и всех их обитателей, пока хоть капля крови течёт в моём теле. Пусть Стихии будут свидетелями моих слов…
Венец вспыхнул. Миг посомневавшись, позволив себе представить, что я отбрасываю дар, что не принимаю, я всё же одела его. Ещё одна вспышка — и корона исчезла, лишь тонкий узор, появившийся на моём воинском обруче напоминал о ней. Она появится вновь, в тот день, когда я впервые использую подаренную мне силу. Она признает меня своей хозяйкой, когда я впервые возьму в руки Рог дикой охоты и позову свой народ за собой, в смертные земли. Когда я сыграю песнь, ноты которой теперь знала наизусть — песнь, которая вернёт разум низшим, положит конец этой войне…
— Спасибо, деда… — прошептала я в пустоту. — Я обещаю, я буду помнить…
Я взяла в руки кленовый лист и смяла его. Он ушёл. Окончательно. Никто и ничто не в силах вернуть его. Я нашла его лишь для того, чтобы потерять. Обида ушла вслед за ним. Дед не бросал меня, он жил ради меня и умер ради меня.
Я выла. Беззвучно. Не плача.
Выла, потому, что в этом мире у меня больше никого не осталось…
…только что ушёл в хаос единственный, кто любил меня не за что-то, а вопреки всему…
…князь, который так любил свою дочь, что убил смертного, в чьём сердце долг пересилил любовь…
Огарь Водник закрыл глаза, посылая вперёд поисковое заклятье. Первый осенний ливень застал его в пути, вдали от человеческого жилья. Хоть его стихией и была вода, но ему совершенно не хотелось продолжать путь под холодными, превращающими золотой ковёр опавших листьев в хлюпающую жижу, струями. Разослав ещё десяток поисковиков, он поглубже надвинул капюшон и приготовился ждать. Каурая лошадка нетерпеливо переступала с ноги на ногу, косясь на заросли боярышника.
Наконец, одно из заклятий вернулось, докладывая о том, что всего в получасе есть жильё. Маг облегчённо вздохнул, всё-таки удастся переждать непогоду под крышей, только б хозяева оказались сговорчивыми… Только б хозяева оказались людьми… Старших, населявших вьюжные леса, маг не любил. И это чувство было взаимным. За его голову оборотнями была назначена немалая награда.
Подкравшись к избушке под прикрытием завесы ливня, Огарь прислушался и отправил на разведку ещё пару заклятий. Внутри, как доложила ему магия, было всего одно существо. Не старший… Определённо. Человек.
Отбросив все сомнения, маг привязал свою лошадку под навесом и насыпал её в торбу овса. Подойдя к входу в избушку, он тихо постучал и толкнул тяжёлую дверь. Та легко поддалась. Помедлив лишь миг, Огарь зашёл внутрь. Девушка, сидящая за столом спиной к нему даже не обернулась.
— Заходи, незваный… Гостем будешь.
И он зашёл… и остался. Здесь, на самом краю земли. Вместе со странной девушкой, которая отказывалась говорить о своём прошлом, но с удовольствием слушала его басенки.
Её звали Энне. Она часто уходила куда-то, к неё часто приходили старшие, приносили еду и долго беседовали с ней на истинном. Оборотни, частенько захаживающие в гости, косились на мага, но схватить не пытались. Огарь старался не замечать этого. Магу казалось, что сойдя с дороги он прошёл сквозь зеркало, оказавшись в каком-то странном, перевёрнутом мире. Это страшило его. Это вызывало недоумение, желание найти проход обратно, поставить всё на свои места. Маг сотни раз проверял себя на привороты и дурман, но он был свободен, чист от чужих заклятий. Так что же заставляло его оставаться в этой затерянной избушке, когда его уже два месяца ждали в Академии, ждала молодая жена? Что?
Одна из гостей долго смотрела на мага и вдруг заговорила с ним:
— Скажи, зачем ты здесь? — спросила рыжеволосая воительница.
— Я…
Она покачала головой. Её ореховые глаза мягко вспыхнули золотом:
— Такова судьба, Огарь Водник. В тот миг, когда ты вошёл в эту дверь, узор изменился. Даже Ткачиха боится… того, что началось здесь, на краю мира. Она видела как вода превращается в лёд… плохой это знак, маг, очень плохой…
Она ушла, отказавшись объяснять свои слова. Энн казалась обеспокоенной, но не слишком. Она сказала, что не верит в пророчества…
Энне села напротив на лавку и разгладила складки на юбке, сшитой из странного, текучего шёлка.
— Завтра мы уходим, — после нескольких минут молчания сказала она. — Моё время закончилось, завтра здесь появится новая хозяйка.
Сердце Огаря больно ёкнуло.
— Я… — он отвёл взгляд. — Я не пойду с тобой. Меня ждут дома…
— Я дам тебе новый дом, ничуть не хуже прежнего. Там, где я живу, всегда идёт дождь. Там в хрустальных озёрах живут русалки, а утром в холодной дымке расцветают сотни радуг. Ты столько раз видел это место во снах, твоё сердце звало тебя туда. Там твой дом. Он всегда был там.
Огарь закрыл глаза. Она была права, эта странная девушка. Едва она начала рассказывать о своём доме, он понял, с кем провёл эту дождливую осень. Хотя, нет, не так. Он знал это с самого начала. Знал, он отказывался признавать…
— Я не пойду с вами, Княгиня, — твёрдо ответил он. — Мой дом здесь, в смертных землях. У меня есть долг. Я не могу оставить здесь тех, кто мне дорог. Я не имею права…
Она долго смотрела на него сквозь серебристую пелену ресниц, потом встала и, накинув плащ, ушла… Ушла, чтобы вернуться в первый день осени, вернуться сюда, но не к нему. Фейри никогда не дают второго шанса, князья никогда не прощают обид …
Что же ты наделал, Егерь? Зачем вмешался? Она ведь любила его. Он стал её подзащитным. А ты решил наказать дерзкого смертного, который посмел отказать твоей дочери. Кому, как ни тебе бы понять, кто он для неё? Но нет… Ты, высокородный владыка осени, не мог и подумать о том, что человек может стать кем-то большим, чем игрушка.
Я захлопнула за собой дверь пустой камеры и оказалась в перекрестье нетерпеливых взглядов.
— Ну? — не выдержал Нека. — Что он сказал?
— Разум низшим вернуть можно с помощью Рога дикой охоты. В первый день осени владыка золотого леса, владыка Рога, должен сыграть песнь, которую подскажет ему сила. Он должен позвать фейри за собой. Тогда всё встанет на свои места.
— Значит, придётся вытаскивать твоего деда любой ценой, — задумчиво пробормотал Бран. — Может быть, попробовать договориться с советом, объяснить ему ситуацию? Я не уверен, что мы сможем вывести его тайно.
— Некого выводить, — покачала я головой. — Мой дед мёртв.
— Что?! — Кэс распахнул дверь камеры. Непонятно откуда взявшийся в закрытом помещении ветер бросил ему в лицо золотые кленовые листья и горсть сверкающей пыли. — Что за…
— Владыка осени умер. Да здравствует Владыка! — Призрак склонил лохматую голову, я успела заметить, как слёзы прокладывают мокрые дорожки по золотистой шерсти.
— Что, чёрт вас побери, это значит?! — Кэс раздражённо хлопнул дверью.
— Владыка мёртв, его сила перешла ко мне. Его статус теперь принадлежит мне. Его власть — моя, — я приложила ладонь ко лбу, а когда отняла её, то в центре обруча сиял искристый рубин. — В первый день осени я сыграю песнь дикой охоты и позову свой народ. Так мы идём, или ты решил получить эту уютную камеру в наследство?
Не дожидаясь остальных, я зашагала к колодцу. Ничто больше не держало меня в этом месте. Никто больше не ждал меня здесь. Призрак и Акир трусили по бокам от меня, остальные следовали по пятам. Я незаметно положила ладонь на загривок пса, извиняясь и обещая. Я потеряла деда, но он потерял много больше… Друга. Хозяина. Того, с кем бок о бок шёл сквозь миры. Я знала Егеря два десятилетия, он же — многие тысячелетия.
— Рей, а Рог? Где Рог? — окликнула меня Анни.
— Я призову его, это не сложно. Дед не сделал этого потому, что не хватило сил, но мне это удастся. В первый день осени он сам найдёт меня, где бы ни находился.
— Ясно, а…
— Тихо! — оборвал её Эльмир. — Слышите?
Я резко замерла, прислушиваясь. Эльмир оказался прав, что-то было не так. Опасность! Дав остальным знак оставаться на месте, я скользнула за поворот, где мы оставили бездыханных охранников.
Секундой позже я рванула обратно, под прикрытие стены. Сразу десяток заклятий врезались в то место, где я только что стояла.
— Назад! — уже не заботясь о соблюдении тишины, во всё горло рыкнула я.
— Что произошло? — руки Брана плели в воздухе вязь щита, Нека и Виттор держались друг за дружку и в один голос бормотали какое-то заклятье. Анни, Эльмир и Кэс обнажили оружие, Призрак и Акир вновь встали по бокам от меня.
— Там половина Академии собралась, — я лихорадочно копалась в памяти, пытаясь отыскать способ избежать драки. Дело даже не в том, что мы рисковали жизнями, а в том — что я, как ни странно, не хотела убивать. Даже нет, не так. Кэс не хотел убивать. Кто я, чтобы противиться его желаниям?! Хаос! Ну почему всё так сложно?! — Быстро, все за мою спину! Ну что вам не понятно?! Быстро! Призрак, Акир, ну же!
— Что будем делать? — тихо спросила Анни. — Мы не продержимся против десятка магов.
— Десятка?! — злобно усмехнулась я. — Я что-то говорила о десятке? Там их пять дюжин! Между прочим похоже на то, Кэс, что совет здесь собрался, если считать с вами, в полном составе. Нет желания пойти обсудить с коллегами ситуацию и пути её разрешения? Нет? Я так и думала…
— Княгиня, так что будем делать? — подал голос Эльмир. — У меня есть артефакт связи с братом на… крайний… случай. Активировать?
— И как нам это поможет?
Маги совещались, пока что нам ничего не грозило. Засевшие за поворотом охотники прекрасно понимали, что первый десяток сунувшихся к нам ждёт незавидная судьба. Жертвовать собой не хотелось никому. Вся эта ситуация напоминала столь любимую моим дедом игру — шахматы. В этом мире они не прижились, а зря… Так вот, в этой игре есть ситуация, называемая «пат», когда ни один из противников не может выиграть. Ничья… Патовая ситуация… Совсем как сейчас сложилась.
— Никак, — ответил вместо эльфа Нека. — После того, как эльфы отошли в сторону, оставив людей без помощи в этой войне, вас не любят так же сильно, как фейри. Он не в силах ничего предпринять.
— Но…
— И отряд ваших лучников нам ничем не поможет. Просто жертв с обеих сторон будет больше…
Они бы ещё долго препирались, но я закончила перекапывание доставшейся по наследству памяти и зашипела на спорщиков.
— Тихо вы! Эльмир, Нека прав, Эльгор тут бессилен. Помощи нам ждать неоткуда и некогда. Ещё минут пять, и те, — я махнула в сторону поворота, — соберутся с духом. У нас есть только один выход — прорываться, пока они растеряны и не готовы. Они не ждут от нас нападения, считая себя кошками — а нас, мышками, чьи хвостики у них в когтях.
— Рей, но их…
— Не важно! — оборвала я Виттора. — Я не хуже вашего знаю, на что способно такое количество магов, собравшихся вместе. Я прекрасно понимаю, что сражаться с ними и победить невозможно. Однако, есть маленький шанс, что получится прорваться к колодцу.
Я говорила не таясь, зная, что Нека повесил полог беззвучия.
— Что нам делать?
— Бежать, Анни, и ничего больше. Особенно это касается тебя. Никакого геройства, никакого самопожертвования. Я ударю по ним пламенем. Особого вреда оно им не причинит, не то сейчас время, но посеет панику, даст нам пару секунд.
— Рей, они быстро опомнятся, до колодца нам не добраться. Там же прямой коридор, а на бегу держать щит от магических атак не сможет никто из нас, — покачал головой Кэс. — Они просто отправят нам вслед пару заклятий и возьмут тёпленькими.
— Об этом не волнуйся, — я раздражённо отмахнулась от хмурящегося мага. — Я пойду последней и позабочусь об этой маленькой проблемке.
Мы вылетели из-за поворота прямо в широко раскрытые объятья магов. Те, собравшись в круг, плели что-то особо мерзопакостное, и были готовы к приёму гостей. Гадство!
Отбросив полезшего вперёд Кэса, я раскинула руки. Пламя волной прокатилось по коридору, опалив магам одежду и волосы, но вреда никакого не причинив. Однако, выглядело это не так безобидно, как являлось на самом деле. Даже понимай люди, что моя сила по сравнению с их — ничто, инстинкты оказались бы сильней. Люди боятся огня на подсознательном уровне. Рефлекторно, они попытались защититься, сломав круг и не закончив заклятье.
Мы прошли сквозь их смешавшиеся ряды словно нож сквозь масло. Я мысленно поблагодарила неизвестного архитектора, сделавшего здешние коридоры такими широкими. Пропустив вперёд остальных, я прикрыла отступление.
Как всё это героически звучит — «отступление», «прикрыла»… Героиня прямо… На самом же деле единственное, чего мне тогда хотелось — забиться в какую-нибудь норку и поскуливая от страха переждать там это сумасшествие.
— Рей! Быстрее! — Кэс схватил меня за руку и потянул к колодцу. И ведь вернулся, подождал, не бросил… глупыш.
Я обернулась. Медленно, с трудом преодолевая скрутившую меня магию. Охотники послали нам вдогонку не одно, и не два заклятья — несколько десятков. Часть я смогла погасить, но даже подаренная дедом сила была не безгранична.
— Иди… — я освободила руку и шагнула к нему, толкая в грудь. — Быстро!
Он непонимающе смотрел на меня.
— Быстро! — я со всей силы пихнула его к зияющей тьмою дыре. Кэс, не ожидавший от меня такой подлости, взмахнул руками и ухнул вниз. Не знаю, вернулся ли бы он, хотя бы ради того, чтобы расплатиться со мною за удар, но крышка, лежащая рядом, оказалась неплохим аргументом в мою пользу, особенно после того, как я потратила секунду на то, чтобы поставить её на место. Заклинания, наложенные на неё, тут же активировались, уничтожая всякий намёк на то, что здесь есть проход.
Ухмыльнувшись, я встала на крышку, для большей надёжности. Снизу последовало два глухих удара. Надо же… Всё-таки попытались не бросить меня, не дать мне совершить самую большую глупость в моей непутёвой жизни.
Поздно.
Я сделала этот выбор давно.
Нам не удалось бы уйти далеко, маги не дураки. Наверняка среди них нашёлся бы кто-нибудь из водников, способный мановением руки превратить воду в туннеле в лёд, сковав нас. Я знала, что должна бросить своих спутников, бежать, спасаться самой, оставив их прикрывать мне спину, пожертвовав ими. Так поступил бы на моём месте каждый высший. Такова наша суть.
Не буду врать, я — не исключение. Я была нужна этому миру, лишь моя сила могла сейчас спасти его, остановить войну, вернуть всё на положенные места. Зная это, я всё равно поступила так, как поступила. Потому, что Кэс никогда не оставил бы спутников погибать. Потому, что спастись всем было невозможно. И я сделала выбор между его жизнью и своей. Между его спасением и спасением целого мира.
Да и не было у меня выбора.
— Поиграем в героев? — спросила я сама у себя и сама же ответила: — А почему бы и нет?
Дева, вытащенная из ножен, запела в моих руках, предвкушая развлечение. Первые из охотников были уже в двух шагах от меня.
Они не понимают, с кем имеют дело. Видят перед собой всего лишь наёмницу. Глупцы! Но я не буду их разубеждать…
Удар. Заклятье. Прыжок. Поворот. Крик.
Я смеюсь. Я счастлива. Остальные уже далеко. Кэс уже далеко, теперь магам их не догнать. Не важно, что силы на исходе, что даже полученный вместе с властью осени иммунитет к магии не безграничен. Не важно. Ничто не важно. Только Дева поёт в немеющих пальцах, только тысячи нитей дрожат в пальцах Ткачихи, ожидая её решения, только бой, от которого зависит судьба целого мира. Но для меня это не имеет никакого значения!
Меня сбивают с ног… А я продолжаю смеяться…
— Одержимая, — чей-то шёпот…
А потом пустота…
— Где Рей? — Кито мгновенно перекинулся и подбежал к вылезшим из туннеля товарищам.
— Эта дура решила пожертвовать собой ради нас! — Кэс был бледным, словно смерть. В голове у мага никак не укладывалось то, что Рей могла так поступить.
— У нас есть лишь один выход, — Нека кивком поблагодарил Виттора, заклинанием высушившего их одежду. — Придётся идти в Академию.
— Нека, ты о чём говоришь?! Мы едва вырвались оттуда живыми! — набросилась на мага Анни. — Рей мертва! Мы ничем уже не поможем ей!
— Княгиня жива, — рявкнул Призрак. — Я бы почувствовал, если бы она лишилась тела. В любом случае, маги могут уничтожить лишь плоть, которая восстановился за пару десятилетий, Егеря пленили в момент, когда он готовился уйти в хаос и уже провёл половину ритуала, отказавшись от бессмертия, с Реи’Линэ им будет гораздо сложнее справиться. Даже опутай они её заклятьями и цепями, сила в ней. Она на многое способна.
— Я иду в Академию, — Эльмир пошёл к лошадям. — Брат убьёт меня, если узнает о том, что я бросил его невесту в лапах людей. Уж лучше я попаду к магам, чем к брату, у ваших палачей фантазии намного меньше. Вы со мной? Акир, Призрак, Кито?
— Само собой, — оскорбленно фыркнул единорог. — Ты ещё спрашиваешь!
Оборотень и фейри просто кивнули.
— Я тоже с вами, — Кэс запрыгнул в седло.
— И мы… — Нека, Бран и Виттор последовали его примеру. — Всё равно, без нас вы не то, что на приём к главе совета не попадёте, даже в город пройти не сумеете. Ночь ведь, стража не пропустит вас, а вот охотникам ворота открывают в любое время дня и ночи.
— Что ж, — Анни вздохнула. — Не нравится мне всё это, но я с вами…
— Отвечай, мразь! Что он сказал тебе?! Он дал тебе ключ, последовательность нот?! — старый маг ухватил меня за подбородок, заставляя поднять на него взгляд. Я оскалилась, прекрасно понимая, что последует дальше, зная, что совершаю ошибку. Люди всех миров и времён одинаковы — они верят, что цель оправдывает средства. Они никогда не понимали, что причиняя боль разумному существу, убивают собственные души, обрекая их на вечные муки за гранью смерти. — Ты будешь говорить или нет?!
— Да что вы с этой девкой церемонитесь, учитель?! — молодой охотник погладил волка-ручейника и нехорошо ухмыльнулся. — Отдайте её мне, она мигом заговорит…
— Ты мне ещё золото предложи, мальчик. — Я с трудом разлепила ссохшиеся губы и попыталась пошевелить связанными за спиной руками, покрутила запястья, в тщетной попытке скинуть верёвку. — А ещё лучше, развяжи мне руки и повтори то, что только что сказал.
Охотник сжал кулаки и шагнул ко мне. Оглушительная оплеуха стала наградой моей смелости. Знаю, что скромность продлевает жизнь, но такова уж я, ехидство — моя вторая натура.
— Стой, Арт, не трогай её. Не нравится мне эта наёмница, что-то чужое есть в ней.
— Шпионка старших, Мастер? Думаете, эти трусы решили таки выползти из своих зловонных нор? Эльфийка или оборотень? На дриаду она, вроде бы, не похожа…
— Может, ещё русалок припомнишь для кучи, щенок? — Я в очередной раз дёрнула запястья, но верёвка была переплетена с такими чарами, что разорвать я не смогла бы и в лучшие времена. — А оплеуху я тебе припомню, однажды мы встретимся, и мои руки не будут связаны, обещаю…
— Арт! — старый маг остановил вновь занесшего руку охотника. — А ты, девочка, постарайся припомнить, что фейри сказал твоему нанимателю. Что хотел от него отступник?
Я запрокинула голову и хрипло засмеялась. Велик был соблазн свалить всю вину на Кэса. Это не угрожало его жизни, ничем не повредило бы ему сейчас, а меня спасло бы, но осознание того, что я трушу, боюсь людей, ядом разлилось по венам. Они посмели пленить меня? Они хотят заставить меня предать? Маги приказывают мне говорить?! Ха!
Я закусила губу, до крови, нарочито показательно, наслаждаясь каждым мигом своего «триумфа». Охотники замерли, не в силах поверить своим глазам. Они слишком хорошо знали, цвет истинной крови. Слишком много её пролили и боялись, что расплата однажды их настигнет. Что ж… настигла. В виде связанной, беспомощной княгини, которая сейчас и таракана-то не одолела бы. Смешно…
Я захохотала. Не над ними — над собой. Всё правильно, когда хуже уже и быть не может — остаётся только радоваться этому самому «не может».
Они вошли в Академию вместе с рассветом. Не убирая ладоней с рукоятей оружия, они прошли сквозь главные ворота. Никто не посмел их остановить.
Все знали, что трое членов совета и один из младших охотников ночью пытались устроить побег пленнику, им вслед несся шёпот: «предатели…», но остановить — не попытался никто. Слишком хорошо охотники знали своих бывших товарищей.
— Ты понимаешь, что мы делаем? — прошептал Нека шедшему рядом Кэсу. — Мне начинает казаться, что придти сюда было плохой идеей…
Тот мотнул головой:
— Мы не можем бросить её. Даже если забыть о том, что она спасала нас пожертвовав собой, ты сам слышал — только ей под силу воспользоваться Рогом во благо. Только она сможет вернуть низшим фейри разум… Она — единственный шанс этого мира.
Нека улыбнулся. Довольно, словно ждал именно такого ответа…
Он ударил меня по лицу, размашисто, щедро… На губах выступила кровь, тяжёлыми каплями стекая из уголка рта, она тонкой струйкой сбегала вниз, по шее, за разорванный ворот…
Чуть-чуть, ещё чуть-чуть. Самую малость. Пока ослеплённые ненавистью маги отводят душу, бьют чудовище, внезапно оказавшееся в их власти. Пока они не замечают дыма, не чувствуют запаха гари. Ещё чуть-чуть, самую малость, и верёвка лопнет. И тогда…
— Мразь! — он ударил меня поддых, я судорожно взвыла и сложилась пополам, прижимая колени к груди, в нелепом желании защититься. Больно… — А так тебе нравится? Небось теперь тебе уже не весело?!
— Арт! Прекрати! — старший, тяжело дыша, отступил. — Не время ещё…
— Правильно, не время… Ты ведь ещё не все заклятья из своего богатого арсенала на мне испытал, маг? — выплюнула я вместе с золотым сгустком. Плохо… Кровь пошла горлом, значит внутренности отбиты. Не потерять бы это тело…
Удар… Хаос побери мой длинный язык! Заклятья, удары, брань… И медленно поддающаяся верёвка, медленно гаснущее сковывающее заклятье.
Да! Есть!
— А теперь, мальчик, попробуй повторить то, что сейчас сказал… — молодой охотник оцепенел, когда мои пальцы сомкнулись на его запястье. Злость с успехом заменила разум. — Или ты можешь сражаться только с безоружным и связанным противником?
— Умри, мразь! — зашипел, морщась от боли, тот. Краем глаза я отметила, что с пальцев мастера уже готово сорваться заклятье. Какое именно — разбираться времени и желания не было…
Я потянула своего заложника вниз, на себя, пытаясь использовать его тело как щит…
И опоздала…
Сотни стальных игл летели в меня, десятки — настигли… Маг выиграл… А я? Я….
— Да как вы посмели явиться сюда после того… того… да ещё притащили с собой нелюдь! — Глава Совета Академии шумно втянул в себя воздух, готовясь выдать ещё одну гневную тираду. В иное время Кэс не посмел бы возражать, но сейчас… Он чувствовал, что время песком утекает сквозь пальцы, что он нужен Рей. Маг не знал, то ли их связь, наконец, начала действовать в полную силу, то ли всему виной его беспокойство о княгине…
— Мастер Грон, я прошу вас, это очень важно. Вы же понимаете, что мы не пришли бы сюда, если бы это не было…
— Конечно не пришли! Вы предали Академию, вы связались с врагами, вы… Да вы хоть понимаете, что вы натворили? Да что я вам говорю тут! Мне давно надо было дать знак охране! Только моё слово не дало совету осудить вас. Я обещал, что вы придёте и объясните свои мотивы. Вы понимаете? Вам мог быть вынесен смертный приговор! Если бы… Нека, Бран, ну как вы-то в это ввязались?! О, боже! Мы же с самого начала вместе были, вы же никогда не подводили меня!
— Грон!
— Да я самолично вас придушить готов. Вы хоть понимаете, что этот князь был ключом ко всему! Он был нашим единственным шансом на понимание устройства Рога. Он единственный знал последовательность нот, которая могла подчинить фейри нам! А вы… вы…
— Грон! Заткнись хоть на секунду! — рявкнул вдруг Бран. — Дай нам сказать!
— Оправдания вам не помогут, — уже спокойней заметил тот.
— Где Рей, Мастер?
— Вы о ком, Кэссар? А… Наверное, о той наёмнице? Агон и Арт сейчас допрашивают её.
— Что?! — Нека вскинул голову. — Грон, немедленно пошли кого-нибудь остановить допрос. Немедленно!
— Ты мне ещё приказывать будешь?! Нека, ты не в том положении!
— Идиот! Ты тут распинался о том, что мы убили твоего драгоценного пленника, князя, надежду на мир! Это твои цепные псы сейчас уничтожают последний наш шанс! Эта девочка — преемница Осеннего Егеря, Владыка осенней семьи! Она — княгиня, та самая, отца которой мы осудили! Ты понимаешь, что будет, если она погибнет или потеряет последнюю веру в людей! Тогда мы обречены!
Грон переменился в лице… Он побледнел как мел, память так некстати подкинула сцену допроса одного из оборотней, пойманных на людской территории…
Больно, словно я стою обнажённая в пламени тысячи солнц. Кажется, будто эта боль не имеет начала и конца, словно вечность в аду… Боль и страх…
— Рей, только держись, Рей… Всё будет хорошо, ты же бессмертна! Ты не можешь умереть! — Чей-то голос зовёт меня. Я не разбираю слов, не понимаю, чего от меня хотят, просто купаюсь в этих звуках, отгоняющих боль, тенью накрывающих обожжённое тело. — Лина!
— И это ты называешь милосердием?! Посмотри, что твои любимые учителя с ней сделали?! Кем надо быть, чтобы сотворить подобное с разумным существом?! — Чей-то рык, тоже знакомый, пусть не столь родной, но любимый… Не помню имён, но знаю, что я теперь в безопасности. Где-то глубоко внутри просыпается вера… Всё будет хорошо…
— Значит, она готова пойти на сотрудничество с Академией и прекратить войну? Вы уверены в её искренности? — мастер Грон задумчиво глядел на старых друзей. Старшие, пёс-фейри и младшие маги остались в комнате, целители, обследовавшие княгиню, так и не смогли их выгнать. Казалось, что они ждут подвоха, не ослабляя внимания ни на миг, готовятся защищать княгиню при малейшем намёке на опасность.
— Мы уверены, Грон, уверены, — ответил за обоих Бран. — Тебе ли не знать, что фейри несут огромные потери. Для бессмертных существ это слишком высокая цена, даже за месть. Княгиня тоже понимает это, хотя и не знает истинного положения дел. Мне кажется, она боится думать о том, скольких из своих подданных недосчитается по возвращении, сколькие погибли из-за её желания отомстить людям, из-за того, что она не учла всех последствий своего самоубийственного шага. Ты же знаешь, что мы искали её почти два года. Ты сам приказал нам проверить возможность того, что неуловимый фейри — разумен. Мы проверили. Знаешь, я ведь сначала не спал ночами, боялся. А потом, узнав её получше, я стал сомневаться, не ошиблись ли мы. Она… ребёнок, Грон! О, боже! Обычная запутавшаяся девочка! Даже сейчас она много больше человек, чем фейри. К тому же… Есть ещё одно обстоятельство, которое сводит на нет все подозрения.
— И какое же? — заинтересованно подался вперёд Грон.
— Помнишь легенду о хранителях?
— Это о том, что фейри, влюбившийся в человека, защищает его от всего и всех и дарует ему бессмертие? Это сказки… Ты сам знаешь, что никаких доказательств этого нет и не было, обычные народные байки.
— Правильно, но дыма без огня не бывает. Эта легенда имеет под собой реальную основу и недалека от истины. Я не совсем понимаю сути этой связи, но из того, что видел за это время, могу сказать, что Рей хранит Кэса. Она называет его своим саннер-ворреном. Насколько я понял, это кто-то вроде подзащитного. Она готова была умереть ради него! Понимаешь, что это значит?
— О, боже! Это же… Это же просто потрясающе.
— Не советовал бы пытаться использовать эти узы для контроля, — вдруг произнёс молчавший и внимательно слушавший друга до этого Нека. — Боюсь, всё слишком запутанно. Не стоит ворошить этот муравейник. Княгиня выполнит своё обещание, она вернёт фейри разум и уведёт их за Врата, но подчинить себя не позволит. Она скорее умрёт, чем станет слугой.
— Ваш друг прав, Мастер Грон, Реи’Линэ никогда не склонит голову перед убийцами своего отца, — никто не заметил, откуда появился в зале Призрак. Он просто возник из пустоты и улёгся на ковёр, положив морду на вытянутые лапы и исподлобья разглядывая людей.
— А….
— Меня зовут… Называйте меня Призрак, так будет удобней, вам людям сложно не исковеркать звучание на истинном.
— А…
— Грон, не перебивай нашего гостя. Я уверен, он хочет что-то рассказать нам, — усмехнулся Бран растерянности главы совета.
— Вы правы, Мастер Бран, — вежливо качнул ушами пёс. — Я пришёл к вам не просто так. Понимаю, что всё это кажется дикостью, но у меня есть предложение. В данный момент я являюсь кем-то… вроде помощника владыки осени… как же сложно… в вашем языке нет такого понятия. Не помощник, а… заместитель? Да, наверное, именно так. Так вот. Княгиня сейчас не в силах действовать, а действовать нужно незамедлительно, поэтому я рискнул принять это решение сам.
— Ну к делу же…
— Вы знаете, что последнее время нападения кошмаров хаоса участились? — дождавшись утвердительного кивка, Призрак продолжил: — Грань, разделяющая порядок и хаос, истончилась. Слишком много клятв было нарушено, слишком много крови пролито, этот мир прогнил. Скоро он рухнет и хаос пожрёт смертные земли, а, возможно, и бессмертные тоже. Такова реальность.
Бран побледнел, его коллеги выглядели не лучше. Грон до крови закусил губу. Маги не были безграмотными крестьянами, они многое знали и многое помнили, сквозь миры они несли память и мудрость. Пусть их знания были отрывочны, пусть они сами порой сомневались в их истинности, не в силах отделить зёрна от плевел, но кому как не им, летописцам и наблюдателям понимать — хаос не та сила, с которой можно договориться, не та угроза, перед лицом которой можно продолжать старые раздоры.
— Что… — Грон захрипел, и не справившись с голосом, замолчал.
— Что вы предлагаете? — спросил вместо него Нека. — Вы ведь сейчас говорите от лица всего своего народа?
— От лица осенней семьи, — поправил его Призрак, — я предлагаю вам союз. Грань будет прорвана в день силы моей повелительницы, на сороковой день осени, с рассветом. Если вы согласитесь прекратить охоту на фейри и забыть о раздорах, если вы отдадите похищенный у прежнего владыки Рог, то в первый день осени разум вернётся к фейри, и, когда Грань падёт, весь мой род будет стоять плечом к плечу со смертными. Я не могу говорить за всех старших, но верю, что и среди них не найдётся струсивших, отказавшихся исполнить свой долг. Я предлагаю вам договор, люди. Решайте… Признав ошибки прошлого, не ошибитесь выбирая дальнейший свой путь.
Я открыла глаза и попыталась понять, где собственно нахожусь. Судя по обстановке, это были не подземелья Академии и, уж тем более, не пыточные её пыточные застенки. Странно… Неужели, теперь пленников содержат в таких условиях? Или это у магов проснулась совесть? Не верю.
— Ты как? — тихий, но такой знакомый голос, расставил всё по своим местам.
— Кэс, хаос тебя пожри, что вы без меня натворили?!
— Ты как? — повторил он, полностью проигнорировал он моё возмущение.
— Хм… — я попробовала пошевелиться и меня тут же скрутила болезненная судорога. Слёзы брызнули из глаз. Когда я, наконец, смогла более или менее воспринимать реальность, Кэс понимающе усмехнулся. Странно, но я не почувствовала в нём радости от моего плачевного состояния. Будто он… огорчён? Боится за меня? Кэс?!
О, Стихии! Я что, умерла и попала в хаос?!
— Целители запретили тебе двигаться, как проснёшься. Тебе ещё неделю нельзя будет вставать, а на то, чтобы твоё тело полностью восстановилось, потребуется не меньше двух месяцев.
— Где мы?
— Глупый вопрос… В Академии. После твоего дурацкого самопожертвования, нам ничего не оставалось, как идти к совету.
— И что? Совет просто так вот помиловал меня и даже подлечил? — скептически хмыкнула я. — Что вы пообещали магам?
Кэс потупился. Я же зарычала в бессильной злобе.
— Что! Вы! Пообещали! Взамен?! Что вы рассказали?!
— Это-не-я! — возмущённо.
— В моей памяти содержится около ста основных человеческих языков. Ты не мог бы говорить на одном из них? — издевательски потянула я.
— Он ничего не обещал, Княгиня. Я взял на себя эту смелость, — мягко ступая по выложенному узорчатыми плитами полу, Призрак вошёл в комнату. — Впрочем, обещания были даны не взамен, а уже после вашего освобождения. Увидев в каком вы находитесь состоянии, я не мог поступить иначе.
— Рассказывай, — я попыталась расслабиться, но мышцы упорно отказывались повиноваться законной хозяйке.
— Когда вам станет немного лучше, глава совета Академии хотел бы встретиться с вами и обсудить ситуацию, сложившуюся на данный момент. Мы пришли к соглашению, которое включает в себя не только вашу жизнь и рог, но и прекращение охоты в обмен на то, что в момент прорыва Грани, фейри будут сражаться рядом со смертными, что князья исполнят свой долг и заложат новую основу для новой Грани. Эльмир, Акир, Анни и Кито три дня назад отправились по домам. Я собирался уйти сегодня, если вы не прикажете остаться.
— Ты отправляешься за Врата?
— Да… У нас в запасе целый месяц, до этого момента ничего не изменится, а князья должны узнать о заключённом нашей семьёй договоре.
— Иди, — я с трудом приподняла руку и слаба махнула ей в сторону двери. — Но первый осенний рассвет ты должен встретить стоя рядом со мною. Мы будем ждать тебя в Костряках.
Он молча развернулся и потрусил к дверям.
— Костряки? — насмешливо приподнял бровь Кэс. — Уверена?
— Костряки, — повторила я. Я не люблю Вольград и не останусь здесь. Ты волен поступать как знаешь, мне больше нет нужды в твоей помощи.
— Ты что, правда думаешь, что я отпущу тебя одну?! — возмутился он, это возмущение бальзамом успокаивало мою душу. Заботится…. — Ты что забыла о нашем договоре? Я не собираюсь после всего гоняться за тобой вновь…
Я застонала. Кэс — это Кэс… Пожалуй, это даже радует. В этом мире есть хоть что-то, что было, есть и будет неизменным…
— Я дал клятву матери, Лина. Матери, отцу, братьям… Я поклялся, что покараю их убийцу. Я поклялся магически! Ты же понимаешь! Эту клятву я ДОЛЖЕН исполнить!
Обухом по голове… Я зажмурилась, надеясь, что всё это сон, который сейчас растает… Сон. Сон. Кэс не мог так сглупить! Он не мог дать нерушимую клятву, которую невозможно разорвать! Которую невозможно не выполнить! Он не мог!
Но отчаяние в голосе мага не требовало других доказательств истинности его слов.
— Хорошо, — это мой голос? Хриплый, полный странной тоски… — Хорошо, Кэс, я понимаю… Я выполню свою часть сделки. Как только к фейри вернётся разум, мы сразимся и падение Грани увидит лишь один из нас… И это будешь не ты. Ты же понимаешь это? Я справлюсь, я найду другую точку опоры, другого подзащитного, я справлюсь… — я убеждала скорее себя, чем его…
Потом мы долго молчали, старательно делая вид, что ничего не произошло….
Но я знала, что всё изменилось. Теперь у меня не было оправдания убийству Кэса. Он, как и я, был жертвой. Жертвой своего необдуманного поступка. Он был не виноват… Но…
О, стихии! И что мне теперь делать?
