Наш поцелуй похож на отчаянную попытку слиться друг с другом. Хардин кладет руку мне на шею под волосами. Чувствую, как его гнев и отчаяние перерастают в страсть – он часто целует меня жадными губами. Он проводит рукой по моему бедру и тянет меня к постели. Пытаюсь взять процесс в свои руки: сажусь на него сверху и снимаю с себя и с него футболки. Теперь я – в одном кружевном лифчике. Его зрачки расширяются, и он пытается дотянуться до моих губ, но у меня другие планы.

Выгнувшись, нащупываю застежку лифчика и отщелкиваю, лямки соскальзывают вниз, и лифчик падает на пол позади меня. Хардин берет мои груди в ладони, нежно их сжимая; у него теплые руки. Я хватаю его за запястья и убираю его руки, качая головой. Он растерянно смотрит на меня, я поднимаюсь и расстегиваю ему джинсы. Он помогает мне стянуть их вместе с трусами, до колен. Мои пальцы немедленно хватают его член; Хардин закрывает глаза и часто дышит. Я глубоко вдыхаю, опускаюсь вниз и смело беру член в рот. Я пытаюсь вспомнить инструкции с прошлого раза и то, что ему нравится.

– Черт… Тесса, – стонет он, запуская пальцы мне в волосы.

Чувствую, что соскучилась по его грязным словечкам. Я двигаюсь, продолжая доставлять ему удовольствие, сидя между его колен. Он садится и смотрит на меня.

– Ты так сексуально выглядишь, когда твои губы меня держат, – говорит он и хватает за волосы еще крепче.

Я чувствую, как между ног у меня становится теплее, и двигаю головой быстрее, желая услышать, как он стонет мое имя. Кружу языком вокруг головки, и он приподнимает бедра, засовывая член глубже. Мои глаза затуманиваются, я задыхаюсь, но когда я слышу из его уст свое имя, продолжаю еще быстрее. Через несколько секунд он кладет руки мне на лицо, заставляя захватывать глубже. Металлический запах с окровавленных костяшек очень сильный, но я терплю.

– Я собираюсь кончить, – говорит он. – Так что если ты хочешь… понимаешь, я хочу еще чего-нибудь, так что тебе нужно прекратить минет.

Я не хочу говорить, как сильно я хочу заняться с ним любовью, так что я просто встаю и снимаю джинсы. Когда я берусь за трусы, Хардин меня останавливает.

– Я хочу, чтобы ты оставила их… пока, – бормочет он. Я киваю и сглатываю слюну, ожидая, что он собирается делать. – Иди сюда, – зовет он, пересаживаясь на край кровати.

Жар страсти проходит, напряжение ослабевает. Грудь Хардина вздымается, глаза дикие. Сидеть у него на коленях, когда он совершенно голый и возбужденный, а я в одних трусах, очень приятно. Он наклоняется вперед, целуя меня.

– Я люблю тебя, – шепчет он, сдвигая мои трусики вбок, – я… люблю тебя.

Я задыхаюсь лишь от того, что он входит в меня пальцами. Он двигает ими медленно, очень медленно, и я инстинктивно раскачиваюсь взад-вперед, чтобы увеличить темп.

– О, детка… черт… ты всегда такая мокрая, – стонет он, и я двигаюсь над его рукой.

Дыхание и стоны учащаются – просто удивительно, как быстро мое тело реагирует на Хардина. Он до тонкостей знает, что и как делать и говорить.

– Ты будешь меня слушаться. Будешь? – говорит он, покусывая меня.

Что?

– Скажи, что будешь меня слушаться, или я не дам тебе кончить. – Конечно, он шутит!

– Хардин! – говорю я, пытаясь двигаться быстрее, но он останавливает меня. – Хорошо… хорошо… только, пожалуйста, продолжай, – прошу я, и он усмехается.

Я хочу дать ему пощечину, прямо сейчас. Он использует самый уязвимый момент, когда я не могу проявить гнев, потому что полностью в его власти. Я слишком близко от него, нас разделяет только тонкая ткань моих трусиков.

– Пожалуйста! – повторяю я, и он кивает.

– Хорошая девочка, – говорит он мне в ухо, снова двигая ладонью.

Чувствую, что уже совсем скоро приду к оргазму. Хардин шепчет мне на ухо дикие непристойности, предлагая мне такое, что я даже не знаю, как описать. Они ужасны, но так приятны, что я сцепляю руки, чтобы не упасть с кровати, когда наконец я достигаю кульминации.

– Открой глаза. Я хочу видеть, какой я могу делать тебя, – говорит он, и я стараюсь держать их открытыми, когда меня накрывает оргазм.

Моя голова падает ему на грудь, я крепко обнимаю его под мышками и пытаюсь отдышаться.

– Поверить не могу, что ты пытался… – начинаю я, но он прерывает меня нежным поцелуем.

Я прерывисто дышу, до сих пор не оправившись. Я опускаю руку вниз между нами и берусь за него. Он морщится и оттягивает мою губу, нежно посасывая ее. Я решаю воспроизвести страницу из секс-пособия и зацепить Хардина Скотта еще сильнее.

– Говори – и я сделаю все, что ты хочешь, – соблазняюще шепчу я ему в ухо.

– Что?

– Ты слышал.

По-прежнему бесстрастно смотрю на него, одной рукой водя по его члену, а другой стягивая с себя трусики. Тру себя членом, и Хардин стонет.

– Прости, – наконец произносит он, покраснев, – просто разреши мне трахнуть тебя… пожалуйста, – просит он.

Я смеюсь. Он тянет руку к тумбочке, достает презерватив, быстро натягивает его и целует меня еще раз.

– Не знаю, готова ли ты делать это. Если будет слишком больно, скажи. Хорошо, детка? – Мне нравится, что он снова стал нежным и милым.

– Ладно, – отвечаю я.

Он приподнимает меня, и я чувствую напротив себя кончик презерватива, и затем он погружает его в меня.

– Ой, – говорю я, закрывая глаза.

– Все нормально?

– Да… просто… по-д-другому, – заикаюсь я.

Мне не так больно, как раньше, но ощущение по-прежнему неприятное. Я не открываю глаза и слегка двигаю бедрами, уменьшая напряжение в паху.

– Лучше или хуже? – Его голос напряжен, на лбу набухает жилка.

– Тсс… замолчи, – говорю я, продолжая двигаться.

Он стонет и извиняется, давая мне минуту, чтобы привыкнуть. Понятия не имею, сколько проходит времени, прежде чем я снова начинаю двигаться. Дискомфорт чувствуется уже гораздо меньше, и в какой-то момент Хардин ложится на спину, прижимая меня к себе. Так намного лучше, он поддерживает меня, и мы движемся вместе. Кладу ему на грудь одну руку, опираясь всем весом и двигая ногами. Не обращаю внимания на боль в мышцах и продолжаю двигаться таким образом. Я вижу, как по лбу Хардина катятся бисеринки пота. Он закусывает губу и пристально смотрит на меня, и я почти чувствую жар его взгляда той частью кожи, на которую он смотрит.

– Ты для меня все. Я не могу потерять тебя, – говорит он, когда я целую его в шею и в плечо. Его кожа соленая, и влажная, и удивительно вкусная. – Я близко, детка, чертовски близко. Мне так хорошо с тобой, детка! – стонет он, поглаживая меня по спине, и я стараюсь двигаться быстрее.

Он переплетает свои пальцы с моими, и этот интимный жест меня очень трогает. Я люблю его поддержку, я люблю его.

Чувствую, как твердеет живот, когда Хардин массирует мне шею. Он продолжает нашептывать мне ласковые слова, и тело его становится все напряженней. Я полностью растворяюсь в его голосе, и он потирает большим пальцем мой клитор, отчего оргазм происходит быстро и мощно. Наши стоны переплетаются так же, как и наши тела, когда мы кончаем. Он откидывается назад на кровать и кладет меня рядом. Я не замечаю, когда он успевает выбросить презерватив.

– Хорошо, что ты догнал меня на лестнице, – наконец, говорю я после долгого, но приятного молчания.

Моя голова лежит на его груди, и я слышу, как его сердцебиение замедляется.

– Я тоже. Я не собирался, но мне пришлось. Извини за все это. Иногда я такой урод, – говорит он.

Я поднимаю голову и смотрю ему в лицо.

– Иногда? – улыбаюсь я.

Он касается указательным пальцем моего носа, и я хихикаю.

– Пять минут назад ты не жаловалась, – замечает он.

Я качаю головой и снова кладу ее на его липкую от пота грудь. Я вожу пальцем по татуировке в форме сердца и замечаю, что от этого у Хардина выступают мурашки на коже. Отмечаю про себя, что сердце закрашено сплошной черной краской.

– Это потому, что в сексе ты лучше, чем в отношениях, – дразню я.

– Не спорю, – смеется он, слегка отодвигаясь.

Мне очень нравится, как он гладит меня по щеке. Кончики его пальцев грубые, но их прикосновения всегда приятны.

– Так что произошло между тобой и Дэном? Я имею в виду раньше? – Наверное, не стоит спрашивать его об этом, но я хочу знать.

– Что? Кто тебе сказал, что у нас с Дэном проблемы? – Он поднимает мой подбородок, чтобы взглянуть на меня.

– Джейс. Он не сказал, что именно произошло, только что между вами такое случалось. Что он имел в виду?

– Да ерунда, это было в прошлом году. Тебе не о чем беспокоиться. Обещаю, – говорит он, улыбаясь.

Он смотрит серьезно, но я не придаю этому значения. Я рада, что мы обсудили это и стали лучше понимать друг друга.

– Ты встретишься со мной после стажировки? Не хочу, чтобы кто-то нас опередил и снял ту квартиру.

– У нас нет мебели, – напоминаю я.

– Там кое-что есть. Но мы можем что-то поменять или докупить, когда переедем.

– Сколько стоит эта квартира? – спрашиваю я.

Я не очень-то хочу слышать ответ, так как понимаю, что это дорого, раз там уже есть мебель.

– Не волнуйся об этом. Все, о чем тебе нужно думать, это сколько стоит кабельное телевидение, – улыбается он, целуя меня в лоб. – Так как? Ты еще не передумала?

– И продукты, – напоминаю я, и он хмурится. – Нет, не передумала.

– Ты расскажешь матери?

– Не знаю. Но я, в общем, знаю, что она ответит. Может, надо позволить ей привыкнуть, что мы вместе. Мы так молоды и собираемся жить вместе… Я не хочу, чтобы она угодила в психушку.

Я усмехаюсь, несмотря на то что мне тяжело. Хочется, чтобы мы с мамой помирились, чтобы она была за меня счастлива, но это как-то неправдоподобно.

– Извини, что вы поссорились из-за меня. Это моя вина, но я слишком эгоистичен, чтобы устраниться.

– Это не твоя вина. Это просто… Ну, она такая, какая есть, – говорю я, целуя его в грудь.

– Тебе надо поспать, детка. Тебе рано вставать, а сейчас уже почти полночь.

– Полночь? Я думала, гораздо позже, – говорю я, слезая с него и ложась рядом.

– Ну, если бы ты не была такой узкой, я мог бы дольше, – шепчет он мне на ухо.

– Спокойной ночи! – смущенно говорю я.

Он смеется и перед тем, как выключить свет, целует меня в шею.