Меня злит такое отношение Хардина ко мне, но я стараюсь об этом не думать и принимаюсь расчесываться. Собираюсь примерить новое светло-розовое белье. Снимаю футболку, надеваю платье на завтра. Но думаю только о том, куда ушел Хардин; я знаю, это глупо, но не могу не волноваться, что он пошел к Молли.

Пока я решаю, стоит ли ему звонить, мне приходит сообщение от Стеф, что сегодня ночью ее не будет. Она тоже могла бы переехать к Тристану с Нэтом: она ночует там пять раз в неделю, и Тристан ее обожает. Он-то, наверно, рассказал ей о своей работе на втором свидании, и не огрызается на нее, и не уезжает без причины.

– Счастливая Стеф, – говорю я сама себе и беру телевизионный пульт.

Некоторое время рассеянно переключаю каналы, наконец, останавливаюсь на «Друзьях», которых я смотрела, наверное, раз сто. Не могу вспомнить, когда последний раз я смотрела телевизор, но так приятно валяться на кровати и смотреть глупые комедии, забыв о ссоре с Хардином.

Через несколько минут чувствую, как тяжелеют веки. Обида забывается – в полусне я отправляю ему пожелание спокойной ночи, однако ответа не получаю.

– Блин!

Меня будит громкий стук. Вскакиваю на постели, включаю лампу и вижу Хардина; он пытался пройти по комнате в темноте.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я.

Он смотрит на меня опухшими блестящими глазами. Он очень пьян. Просто в стельку.

– Я пришел, чтобы тебя увидеть, – говорит он, шлепаясь в кресло.

– Зачем? – тяну я.

Я хочу, чтобы он был со мной, но не пьяный и не в два часа ночи.

– Я скучал по тебе.

– Тогда зачем ты ушел?

– Потому что ты меня раздражала.

Вот как.

– Ладно, я буду спать; ты пьян, и очевидно, опять раздражен.

– Я не раздражен. И я не пьян… ну хорошо, я пьян, что с того?

– Неважно, пьян ты или нет, но завтра будний день, и мне нужно выспаться.

Я просидела бы с ним хоть всю ночь, если бы не боялась, что он снова наговорит гадостей.

– Будний день, – издевается он. – Ты можешь быть еще скучнее, чем есть?

Он смеется над сказанным, словно это действительно забавная шутка.

– Уходи, – говорю я, ложась и отворачиваясь к стене.

Мне не нравится такой Хардин. Я хочу обратно своего милого Хардина, а не этого пьяного придурка.

– Ой, детка, не сердись на меня, – говорит он, но я не отвечаю. – Ты действительно хочешь, чтобы я ушел? Ты знаешь, что происходит со мной, когда я сплю без тебя. – Голос стихает почти до шепота.

Я смягчаюсь. Я знаю, что бывает, но это несправедливо: использовать его слабости против меня же, особенно когда он пьян, да еще и дразнит меня.

– Ладно. Можешь оставаться, но я буду спать.

– Почему? Ты не хочешь со мной поговорить?

– Ты пьян и груб. – Я поворачиваюсь к нему.

– Я не груб, – говорит он с бесстрастным видом. – Тебя раздражает все, что я говорю.

– Дело в том, как ты мне отвечаешь. Особенно если я всего лишь спрашиваю о твоей работе.

– О боже, Тесса, не начинай. Давай потом. Сейчас я не хочу об этом, – невнятно бормочет он пьяным голосом.

– Почему ты напился?

Я не против того, что он пьет, я ему не мать, он взрослый человек. Меня беспокоит только причина его состояния. Он пьет не оттого, что ему хорошо.

Хардин смотрит в сторону и направляется к двери, словно хочет сбежать.

– Я… я не знаю… просто решил выпить… ну и выпил. Не злись на меня. Я тебя люблю, – говорит он, глядя мне в глаза.

Это простое объяснение успокаивает, и я внезапно хочу оказаться в его объятиях.

– Я не сержусь, просто не хочу, чтобы все стало как раньше. Мне не нравится, когда ты без причины раздражаешься или внезапно уходишь. Если тебя что-то бесит, я хочу, чтобы ты рассказывал мне об этом.

– Тебе просто не нравится, что ты что-то не контролируешь, – говорит он, покачиваясь.

– Что?

– Ты же контрол фрик. – Он пожимает плечами, словно это общеизвестный факт.

– Это не так. Я просто люблю определенность.

– Да, можно и так сказать.

– Значит, ссоры между нами еще не закончились. Что ты еще хочешь мне сказать?

– Только то, что ты педантична и что я хочу, чтобы ты переехала ко мне.

Что? Его переходы меня с ума сведут.

– Тебе надо переехать ко мне. Я сегодня нашел квартиру. Я ее еще не снял, но это хорошее место.

– Когда? – Как же трудно успевать за всеми пятью личностями Хардина Скотта!

– Когда ушел отсюда.

– Перед тем, как напиться?

Он закатывает глаза. Свет лампы играет на его колечке, и я стараюсь не отвлекаться на нее.

– Да, перед тем, как напиться. Так что? Переедешь ко мне?

– Я понимаю, ты по части серьезных отношений новичок, но люди, общаясь со своими девушками, обычно не вставляют в одно предложение просьбу переехать к ним и оскорбление, – говорю я ему, подавляя улыбку.

– Ну, иногда таких подруг надо разогреть, – усмехается он.

Даже пьяный, он красив как черт.

– Ну тогда таким людям надо перестать быть придурками, – парирую я.

Он смеется и идет к моей кровати.

– Я стараюсь. Но иногда не могу ничего поделать, – он садится на край кровати. – Я слишком хорош в этой роли.

– Я знаю, – вздыхаю я.

Несмотря на сегодняшний инцидент, я понимаю, что он пытается быть лучше. Не хочу его хвалить, но он сделал гораздо больше, чем я ожидала.

– Так ты переедешь ко мне? – Хардин с надеждой смотрит на меня.

– Господи, давай не спешить. Сейчас я перестану злиться. – Я сажусь. – А теперь ложись со мной.

Он поднимает бровь, как бы говоря «Вот зануда», но встает и раздевается. Снимает футболку, кладет ее передо мной – и мне нравится, что он тоже хочет, чтобы я носила его футболки.

Я снимаю свою футболку и собираюсь надеть его, но он останавливает меня:

– Черт! – вскрикивает он. – Что это на тебе?

Его глаза темнеют, зрачки расширяются.

– Я… я купила кое-что из нижнего белья, – мямлю я, отворачиваясь.

– Я вижу… вот черт, – повторяет он.

– Ты это уже говорил, – хихикаю я.

Пламя, вспыхнувшее в глазах Хардина, поджигает, и меня, мою кожу начинает покалывать.

– Ты выглядишь сногсшибательно, – он глотает слюну. – Ты всегда красива, но сейчас…

У меня сохнет во рту, когда я вижу, как его трусы начинают оттягиваться. В пятый раз за сегодня мое настроение меняется.

– Я хотела показать тебе раньше, но ты был слишком занят идиотизмом.

– Ммм… – тянет он, не обращая внимания на мои слова.

Хардин ставит колено на кровать и перед тем, как прижать меня собой, оглядывает меня сверху вниз. Его губы – с привкусом виски с мятой, и это сочетание изумительно. Поцелуй нежен, губы сближаются и отдаляются, языки играют, обвивая друг друга. Он запускает руку мне в волосы, когда он прижимается ко мне, я чувствую животом его эрекцию. Опираясь на локоть, он опускает другую руку, касаясь меня. Его длинные пальцы бегают по моему кружевному лифчику, то забираясь в него, то высовываясь обратно. Облизнув губы, он сжимает мою грудь ладонями и осторожно двигает ими.

– Не знаю, хочу ли я, чтобы ты сняла его, – говорит он.

Я совершенно теряю контроль, загипнотизированная его прикосновением.

– Снимай, – говорит он, расстегивая лифчик.

Я выгибаю спину, чтобы он его снял, и Хардин стонет; его член упирается мне в промежность.

– Чем ты хочешь заняться, Тесс? – Голос дрожит и сбивается на хрип.

– Я уже тебе говорила, – произношу я, и он срывает с меня трусы.

Я жалею, что он пьян, потому что в пьяном виде он может сделать все не так приятно. Он засовывает в меня пальцы, и я кричу; одной рукой его обнимая, другой – лаская. Он стонет, и я сжимаю его осторожно и несколько призывно.

– Ты уверена? – задыхаясь, спрашивает он.

В его взгляде читаю нерешительность.

– Да, я уверена. Хватит раздумывать.

Странно, что я говорю ему то, что он говорил мне раньше.

– Я люблю тебя. Ты знаешь это, правда?

– Да. – Я прижимаюсь губами к его губам. – Я люблю тебя, Хардин.

Его пальцы продолжают медленно двигаться, он прижимается губами к моей шее. Он жестко целует меня в шею, скользя языком по исцарапанной щетиной коже, успокаивая ее. Он повторяет это снова и снова, пока мое тело не вспыхивает.

– Хардин… я… – пытаюсь сказать я, и он мгновенно высовывает из меня руку.

Хардин откидывается назад, кладет руки мне на бедра и нежно сжимает их, потом целует внизу и проводит языком между ног. Мое тело невольно изгибается. Его язык движется вперед-назад, руки обнимают мои бедра, раздвигая их. Через несколько секунд мои ноги дрожат, я изгибаюсь, а он продолжает водить по мне языком.

– Скажи, как тебе приятно.

У меня вырывается лишь глухой стон. Хардин, продолжая грязные комплименты, ласкает меня языком. Я дрожу и сжимаю пальцы на ногах. Когда я прихожу в себя, он целует меня, и губы его странны на вкус. Я дышу часто-часто.

– Ты… – начинает он.

– Тсс… да, я уверена, – отвечаю я, целуя его.

Впиваюсь руками ему в спину, затем стягиваю с него трусы на бедра. Он вздыхает, и границы исчезают; наши тела снова соприкасаются, и мы стонем.

– Тесса, я…

– Тсс, – говорю я снова.

Мне хочется этого больше всего, и я не хочу ничего слышать.

– Но, Тесса, я должен тебе кое-что сказать…

– Тсс. Хардин, пожалуйста, замолчи, – прошу я, целуя его.

Беру его член, двигая рукой вверх и вниз вдоль него. Хардин закрывает глаза, и я слышу его свистящее дыхание. Мной руководит инстинкт: я тру большим пальцем головку его члена, вытирая там влагу, и чувствую, как он дергается в моей руке.

– Я сейчас кончу, если ты будешь так делать, – задыхается Хардин и внезапно вскакивает с кровати.

Прежде чем я успеваю спросить куда, он вытаскивает из джинсов маленький квадратный пакетик.

Ох. Это происходит на самом деле.

Я знаю, что мне должно быть страшно или волнующе, но чувствую только, что он любит меня, а я люблю его.

Ожидание дальнейших событий наполняет меня любопытством. Время замедляется. Жду, когда он вернется. Я всегда думала, что мой первый раз будет с Ноем в нашу первую брачную ночь. Я представляла себе огромную кровать в фантастическом бунгало на тропическом острове. И вот я в маленьком общежитии, в комнате, на маленькой кровати с Хардином и нисколько не жалею об этом.