День показался Дану бесконечным. Тииру удалось поймать в долине только шесть лошадей. Еще двоих серьезно раненых во время схватки, пришлось умертвить. Остальные убежали вниз по ущелью. Помрачневшие Ангес и Лукус собрали семь полных мешков останков, среди которых были части тел и обглоданные кости. Дан, успевший вернуться с наполненными водой бутылями, с содроганием смотрел, как Хейграст высыпает мешки в выдолбленную в каменистом грунте яму.

— Две дюжины, — тяжело вздохнул нари, засыпав захоронение. — Не меньше двух дюжин элбанов здесь. И останки трех взрослых шаи, которые архи несли с собой. Что с оружием?

— Отнесли в пещеру, — ответил Лукус. — Думаю, что вонь выветрится оттуда еще не скоро, так что вряд ли кто покусится на чужие мечи. Кроме этого я наконец-то пополнил запас стрел. Да еще и для Линги и Дана принес.

— Что с костром, Ангес? — обратился Хейграст к священнику, который подтаскивал к телам врагов хворост.

— Готово, — вытер пот со лба Ангес. — Только лучше это все-таки сделать перед самым выходом.

— Хорошо, — кивнул Хейграст и огляделся. Пес лежал у скалы и, положив голову на лапы, внимательно наблюдал за происходящим. Захваченные лошадки тревожно посматривали на убитых хозяев. Их безразличие к псу успокаивало и лошадей отряда. Они испуганно косились на Аенора, но уже не старались порвать повод и умчаться. Линга с крепко обхватившим ее шею маленьким шаи маячила верхом на Эсоне в отдалении. Хейграст запретил ей приближаться к костру.

— Ну что? — спросил нари Саша, который облил трупы ламповым маслом. — Думаю, что ужинать мы сегодня не будем? После всего случившегося?

— Это кто как, — усмехнулся Ангес. — Элбан ко всему привыкает. В конце битвы воины иногда принимают пищу, сидя на трупах врага. Но я все же отъехал бы подальше.

— Зажигай, — скомандовал Хейграст.

— Подожди! — попросил Ангес, увидев, что Тиир внимательно осматривает трупы архов.

— Интересно, — медленно проговорил Тиир, дожидаясь, пока Ангес переведет его слова. — Я бы отдал многое, чтобы увидеть, как Саш убил чудовищ. Он сумел увернуться от ударов их дубин и потратил почти на каждого по два удара. Троим из них подрезал сухожилия, заставляя упасть на колено. Затем двоим проткнул гортань. Одному рассек череп до переносицы. Четвертому перерубил хребет. Толщина черепа вожака два моих пальца. Не говорю о мастерстве воина, но у тебя удивительный меч, Саш. Хотя бы потому, что ты не настолько силен, чтобы рубить кости. Это сложно сделать даже хорошей сталью.

— У меня действительно хороший меч, — кивнул Саш, — но дело не только в мече. Архи не собирались со мной сражаться. Они смотрели на меня как на добавку к вечернему столу. Мне удалось первым убить вожака. Это произвело на них впечатление. Дальше было проще.

— И все-таки, — Тиир внимательно посмотрел в глаза Саша. — Только теперь я понял тот интерес, с которым в трактир Айдоны пришел мастер легиона авглов.

— Попроси Хейграста, он разыщет еще одну стаю архов, чтобы ты, принц, сумел рассмотреть все секреты фехтования Саша, — с усмешкой посоветовал Тииру Ангес и щелкнул выуженным из недр мантии огнивом. Искры упали на трупы, языки пламени лизнули ногу одного их архов и вскоре клубы дыма потянулись к опускающемуся Алателю.

— Уходим! — скомандовал Хейграст.

— Подожди! — крикнул Лукус и протянул Сашу кнутовище плетки Бланга.

Пес приподнялся на передних лапах и уперся взглядом в ненавистный предмет. Саш подкинул его в руке, рассмотрел и бросил псу под ноги. Все замерли. Аенор встал, принюхался, поднял кнутовище и, подойдя к Сашу, положил у его ног. Саш подумал мгновение, затем поднял злополучный нукуд и бросил в огонь. И в это мгновение пес повторил то же самое, что сделал совсем недавно с Даном. Он лизнул Саша в лицо, не оставив сухим ничего от подбородка до лба.

— Вот-вот, — удовлетворенно заметил Дан. — Неплохой способ умывания, кстати.

— Послушай, Лукус, — обернулся к белу Саш, отплевываясь и вытирая лицо рукавом. — Не мог бы ты помочь мне отучить Аенора от этой ужасной привычки?

— Зачем? — притворно удивился Лукус. — Радуйся, что у нее нет другой ужасной привычки!

— Какой же? — поинтересовался Саш, садясь в седло.

— Некоторые собаки, когда хозяева возвращаются домой, любят ставить свои лапы им на плечи, — объяснил Хейграст.

Друзья проехали всего полдюжины ли, когда Алатель коснулся горизонта. Дан держался за Хейграстом. Лукус ускакал вперед. Линга ехала сразу за Сашем, и маленький шаи с полосками высохших слез на лице висел у нее на шее, намертво сцепив руки. Пес, прихрамывая, бежал рядом с Даном. Он словно выбрал самого молодого из членов отряда и теперь, не отставая, следовал за мальчишкой, но не как прирученное животное, а словно принимал Дана под свое покровительство. Бату всхрапывал и дрожал первое время, затем привык.

Уже через два ли после долины Змеиного Источника началась равнина, изредка поросшая раскидистыми деревьями. За спиной путников на восток к Силаулису заворачивали Волчьи Холмы, превращаясь от Змеиного Источника до Лота в неприступную гряду для всякого конного путника. Впереди темнела полоса леса.

— Что это за лес? — спросил Дан Хейграста, когда короткий вечер сменился ночью, и нари дал знак остановиться.

— Это земля шаи, — отозвался Хейграст. — И лес этот принадлежит собратьям Негоса. Когда-то для любого элбана лучшим способом избежать опасностей, отдохнуть, подлечить разбитые ноги, утолить голод, выспаться — было завернуть в деревню шаи. Но только если в твоей голове нет места грязным помыслам. Шаи особенный народ. Они видят больше, чем обычные элбаны.

— Как же они просмотрели четырех архов? — спросил Ангес, привязывая лошадей.

— Думаю, все дело в ребенке, — пожал плечами Хейграст. — Шаи никогда не оставляют в беде своих родичей. Он что-нибудь говорит, Линга?

— Он все еще слишком напуган, — ответила негромко Линга, глядя малыша по голове.

— Сейчас проверим, — сказал Дан, подойдя к Линге с корзинкой Ралы. Мальчишка приподнял ткань, и удивительно свежий запах ароматной выпечки защекотал ноздри.

— Лукус! — улыбнулся Саш, копавший в сумраке яму для костра. — Почему ты не насыпал манелу в корзину? Чувствуешь, какой запах? Сейчас голодные шаи прибегут из леса!

— Сомневаюсь, — вздохнул Лукус, опуская на траву собранный хворост и окидывая глазами темнеющую равнину. — Неладное происходит в этом лесу. Если дикие архи прошли на юг, что же происходит на севере?

— Тихо! — прошептал Хейграст, касаясь руки белу. — Смотри!

Малыш робко протянул руку, выудил из корзинки затейливую булочку и немедленно начал жевать, еще сильнее прижавшись к Линге.

— Дан, — прошептала девушка. — Приготовь воды. Он захочет пить.

— Это мальчик? — поинтересовался, подходя, Ангес. — Маленькие шаи все на одно лицо.

— Так же как и маленькие люди, когда на них смотрят шаи, — заметил Хейграст. — Когда-то и мне казалось, что все жители Эйд-Мера близкие родственники, кроме редких нари, белу и шаи.

— Как будем спать? — перевел Ангес вопрос Тиира, напоившего лошадей. — Принц готов охранять лагерь, — и добавил от самого себя. — Я тоже, но сначала неплохо бы было перекусить.

— Предлагаю дождаться чего-нибудь горячего, — кивнул Хейграст. — Надеюсь, наш бесценный белу что-нибудь придумает. Охранять лагерь будем поочередно. Первыми Саш и Дан, затем Ангес и Тиир. Последнюю треть ночи — Лукус и я.

— Не возражаю, — опустился на траву Ангес. — Но имей в виду, нари, утреннее дежурство самое сложное. Постарайся не заснуть.

— Не сомневайся, — скривил губы в усмешке Хейграст. — Я вижу, ты решил поспать? Тебя будить, когда Лукус порадует нас чем-нибудь, хотя бы даже глотком чудесного ктара?

— Когда рядом готовится что-то вкусное, я чувствую это желудком и сразу просыпаюсь, — пробормотал, закрывая глаза, Ангес. — Независимо от того, положит белу в варево свою мерзкую траву или не положит. Вы бы лучше подумали, чем кормить пса.

— Да, — Хейграст обернулся к Сашу. — Где пес?

— Он захотел отлучиться, — пожал плечами Саш, — Я не стал препятствовать. В любом случае, кормить его нечем.

Дан принес к костру воду, присел на траву и огляделся. Ангес почти мгновенно уснул и теперь негромко посапывал, подложив под голову руку и натянув на плечо потертое одеяло, добытое еще на Кабаньем Острове. Тиир сидел у поблескивающего в яме костра и повторял за Лукусом слова на ари. Котел. Огонь. Ложка. Трава. Вода. Линга замерла у орехового куста, и маленький шаи казался тенью на ее груди. Саш и Хейграст молча смотрели в темную даль. Со стороны леса донесся крик далекой птицы, потянуло свежим ветром, и вновь все затихло.

— Не нравится мне это спокойствие, — заметил нари. — Бывал я уже здесь, но никогда не чувствовал тяжесть и боль в груди. Что творится с этим миром?

— Ну вот, — медленно проговорил Саш. — А ты говоришь, что я обладаю какой-то особенной силой. Каждый или почти каждый способен чувствовать. И все-таки беды пока нет. Точнее беда есть, она пропитала своим дыханием каждый листок в этом лесу и на равнине. Но сейчас она сдвинулась к северу. Может быть, ненадолго. Скажи, Хейграст, это все еще земля Салмии?

— Это ее граница, — ответил нари. — Лес, который ты видишь перед собой, уже земля шаи. Но он всегда был мирным для жителей королевства. Шаи не пропускали через свои земли врагов. Их лес меньше, чем лес дерри, но более суров. Он тянется между Волчьими Холмами и Силаулисом до северных порогов. Там уже совсем недалеко до крепости Урд-Ан. Шаи никому не рассказывали о схватках с врагом, но думаю, что цена спокойствия Салмии всегда была высока.

— Так может, архи переправились через Силаулис? — спросил Саш.

— Возможно, — кивнул головой Хейграст. — Хотя вряд ли. Уж скорее они пришли сюда через леса дерри. Да и следы мы их видели. Архи плохие пловцы. Хотя, зацепившись за корягу, способны выплывать даже в море. Но тот берег Силаулиса и восточный берег Крильдиса, который впадает в Силаулис возле Мерсилванда, салмский. Там много застав, хотя большие поселки располагаются южнее, у Кадиса. Вся северная провинция Салмии, между Мраморными горами, Силаулисом и двумя его притоками, сбегающими с ледников — Крильдисом и Кадисом — родина салмов. Южнее народы перемешаны в пестрый котел. Здесь даже язык ари не в ходу. Салмы крепкие люди, которые так же хорошо держат в руках боевые топоры, как и топоры дровосеков. Ну а в междуречье Силаулиса и Крильдиса живут авглы. Ты с ними уже познакомился. Отчаянный народ, которому приходится тяжелее всех. Они родственны кьердам, но не избалованы безнаказанностью и безопасностью. Холодная Степь начинается в их землях. С небольшими островками деревьев она тянется до Северных чащ. До Гарского прохода. Сразу за ним Аддрадд. Это пострашнее Мертвых Земель.

— А Мерсилванд? — спросил Саш.

— Четыре дюжины ли через лес или две дюжины до Силаулиса и еще пять вверх по течению, — махнул рукой Хейграст. — Если ничего не произойдет, завтра мы будем там.

— Леганд уже там? — спросил Саш.

— Не знаю, — пожал плечами Хейграст, подумал и повторил. — Не знаю.

— Элбаны! Все, кто в силу удивительной везучести оказался в чудесном спокойном месте вдали от врагов и несчастий, — раздался голос Ангеса. — Судя по запаху, который белу все-таки решил не портить мерзкой травой, ктар готов. Кто как, а я намерен согреть внутренности. И собираюсь посоветовать Лукусу подержать корзинку с выпечкой над паром. Он вернет булочкам свежесть и вкус. Вот так! Именно так! Белу! Может быть, ты напрасно учишь Тиира ари? В любом случае не начинай его обучение с замечательных слов: «Еда готова, все кто голоден, могут приступать!» Маловато все-таки булочек в корзинке!

Еще не открыв глаза, Дан понял, что опять проснулся не первым. Костер уже потрескивал, и от огня тянуло нежным ароматом, но не ктара, а какого-то бульона. Доносился разговор, правда, не все голоса были знакомы. Мальчишка вскочил на ноги и с облегчением понял, что он поднялся не последним. Ангес свернулся возле самого костра, накрылся с головой одеялом и негромко ворчал, выговаривая Лукусу за утреннее беспокойство.

— Ясного дня тебе, Дан, — услышал мальчишка голос нари.

Саш, Тиир, Хейграст и Линга сидели в кругу с полудюжиной воинов шаи. Поблескивали огромные секиры, глянцево отливали кожаные, смазанные маслом, доспехи. Маленький шаи обнимал одного из суровых воинов и только время от времени наклонялся в сторону, дотягивался до колена Линги и нежно гладил его рукой. Дан склонил голову перед воинами, пожелал им ясного дня и присел рядом с Хейграстом. Один из шаи неожиданно улыбнулся, моргнул огромными глазами и что-то сказал Хейграсту.

— Он говорит, что у тебя очень крепкий сон, — перевел нари слова воина. — Это шаи из племени древесного корня. Они искали пропавших родичей, которые ушли за медом к Волчьим Холмам. Обнаружили кровь и следы архов. Добрались до Змеиного Источника и пошли по нашим следам. Я заметил их уже под утро. Они восхищены, что нам удалось победить архов, и очень благодарны за спасение ребенка. Этот ребенок единственный сын их вождя. Все остальные его дети — дочери.

— Ты сказал им, что малыша спас пес? — спросил Дан.

— Я рассказал им все, как было, — усмехнулся Хейграст. — И пес, несмотря на то, что уже ночью вернулся сытым, получил свое вознаграждение. Смотри.

Нари махнул рукой в сторону, и Дан увидел Аенора, неторопливо раздирающего тушу лайна под раскидистым орешником.

— Пес, Саш, да и вся наша компания могли бы всю свою жизнь считаться желанными гостями в деревнях шаи, — продолжил Хейграст. — Мы подарили шаи захваченных лошадей. К сожалению, они не могут радоваться. Деревень шаи на этом берегу Силаулиса больше нет.

Хейграст сделал паузу. Дан окинул взглядом лица воинов, заметил печаль в их глазах. Воин, державший на руках малыша, кивнул, словно понимал все, что говорил Хейграст.

— Все деревни шаи на полдюжины дней пути сожжены, — продолжил нари. — Большой отряд Аддрадда прошел через них на север. Конечно, пострадало не так много шаи. Этот лес все еще родной им. Он укрыл их под своими кронами, но теперь шаи вынуждены уходить на другой берег реки. Искать крова на землях салмов. И они не уверены, что враг не последует за ними туда же.

— Старые шаи говорят, что если очень долго убегать от врага, рано или поздно ты встретишься с ним у собственного порога, — неожиданно на безупречном ари сказал шаи с ребенком. — Мы благодарны вашей собаке, этой девушке. А о подвиге воина Саша будем рассказывать детям. Мы предложили зеленому командиру уйти с нами к Силаулису и переправиться в лодках на тот берег. В этом лесу теперь опасно. Кроме северного врага, много других плохих элбанов. В надежде на легкую поживу появились разбойники, хотя их тоже может присылать враг. Архи. Белые волки. Ваш командир не хочет плыть на другой берег. Он ничего не боится. Он говорит, что есть кто-то, кого он надеется встретить в этом лесу.

— Значит, так оно и есть, — пожал плечами Дан.

— Шаи не могут просто так уйти, — объяснил воин. — Шаи обязательно должны благодарить вас.

— Ну что тут делать? — взглянул Хейграст на Саша. — Как им объяснить, что благодарности нам не нужно?

— Мы должны отблагодарить хотя бы его, — показал на Саша воин. — Шаи всегда отдают долги.

— Хорошо, — неожиданно сказал Саш. — Я знаю, как нас можно отблагодарить. Только отойдем в сторону.

Воин последовал за ним, выслушал слова Саша, просиял и что-то крикнул остальным. Шаи поднялись, чинно поклонились, взяли под узду подаренных лошадей и пошли на восток. Маленький шаи, которого посадили в седло, махал рукою, оборачиваясь, пока высокая трава не скрыла воинов.

— Как ты их сумел спровадить? — удивился Хейграст. — Что ты им пообещал?

— Ничего, — улыбнулся Саш. — Я дал им возможность сделать доброе дело. Неужели тебя не прельщает нечаянная радость?

— Прельщает, — буркнул Хейграст. — Но она никогда не приходит. Вместо радости опять боль, — он кивнул в сторону полосы леса. — В одном дне пути. И где-то там рядом с врагом Леганд. Надо спешить. Едим и выходим. Линга! Растолкай священника!

— И вовсе необязательно, — скинул с головы одеяло Ангес. — Я уже и по запаху чувствую, что скоро завтрак. И это меня очень радует.

— Почему они не поехали верхом? — удивленно спросил Дан у Лукуса.

— Воин шаи не может взять в руки чужое оружие, сесть на чужую лошадь, съесть чужую пищу, — объяснил Лукус. — Этих лошадок ждет долгий и утомительный обряд очищения. По представлениям лесного народа зло не пристает только к детям. Тепло привечаемые путники и друзья могут не догадываться, что после прощания с ними добросердечные хозяева начинают долгий обряд очищения жилища, постелей, посуды. Что делать. Шаи чтят традиции. И, несмотря на то, что от мяса не отказываются, их обряды и обычаи строже и сложней, чем у белу.

— Заал был не таким, — покачал головой Хейграст. — Он с уважением относился к любым верованиям, но не следовал обрядам слепо.

— Ничто не остается неизменным, — заметил Лукус. — Тот, кто не может измениться — умирает. Когда я скрывался от погони в Мраморных Горах, мне приходилось есть летучих мышей и насекомых. Я мог бы следовать своим традициям, и тогда бы сейчас с вами шел кто-то другой.

— Я чувствую, что лес на горизонте осквернен, — Саш поднял голову от чашки с бульоном, оглядел спутников. — И все-таки. Хейграст, Лукус, Дан, Тиир, Линга, Ангес! Как бы не было иногда гадко, всякий раз, когда мы встречаем таких элбанов, как Негос, Свагор, Швар, Агнран, Тремба, Визрул, как эти шаи, дышать становится легче.

— Да, — кивнул, поднимаясь Хейграст. — И именно поэтому мы куда-то все еще идем, и во что-то верим.

— Эй, белу! — раздался возмущенный крик Ангеса. — Так это был не мясной бульон? Как ты сумел меня обмануть? Эл не простит тебе!

Отряд вошел в лес возле огромного эрна, расщепленного до половины молнией.

— Старое дерево, склонившееся перед огнем Эла, — назвала его Линга и спросила, обернувшись к Хейграсту. — Три дороги ведут к Мерсилванду. Первая вдоль русла Силаулиса, там много деревень шаи, и тропа неприметная, но это лишняя дюжина ли. Еще одна дорога — заброшенный тракт, заросший горным кустарником. Вдоль волчьих холмов к Урд-Ану. И здесь лишняя дюжина ли. Это оттуда, — девушка подняла руку и встряхнула клыками арха. — Есть и прямая дорога. Шаи поддерживали ее в порядке. На ней две деревни шаи, в которых, скорее всего, сейчас никого уже нет. Она идет к Мерсилванду по прямой, но если враг остается в этих лесах, именно там он и будет.

— Но и Леганд, если он уже миновал Мерсилванд, пойдет этой дорогой, — задумался Хейграст. — Идем коротким путем. Нам есть, на кого надеяться. С нами Саш, да и пес чутьем не обделен. Сделаем так. Обойдемся без дозора. Впереди поедете втроем. Ты — Линга, Саш, и Дан с Аенором. Мы будем держаться за вами. Лукус, я, Ангес, Тиир. Между нами не более дюжины шагов. В случае опасности замирайте. И тихо! Все понятно?

— Да, — тронул лошадь Саш.

— Дан, — позвал Хейграст мальчишку. — Не забывай, парень, если мы ведем в Мерсилванд Саша, это не значит, что остальные имеют право глупо и безрассудно погибнуть в дороге. Понятно?

— Понятно, — кивнул Дан.

— Ну, и действуй, чтобы я видел твою понятливость, — улыбнулся Хейграст и добавил вслед. — И давай, учись договариваться с собачкой. А то мне иногда кажется, что Аенор пристал к тебе, потому что надеется сам тобой покомандовать. Вперед.

Друзья прошли по кромке лесной чащи около шести ли. Дюжину раз узкие тропы выскальзывали из леса, но Линга продолжала вести отряд к востоку. Наконец девушка остановила Эсона возле куста можжевельника, осмотрелась и направила коня по узкому прогалу в кустарнике, усыпанном блестящими черными ягодами.

— Винные ягоды, — предупредил Лукус. — Смотрите за лошадьми, чтобы ни одна не ухватила ни ветви. А то кому-то придется идти пешком.

— Линга, — догнал девушку Хейграст, когда высоченные деревья закрыли своими кронами небо, а тропинка потерялась среди опавшей хвои и прелых листьев. — Что-то это не похоже на центральный тракт. Мы не заблудились?

Девушка остановила коня, внимательно посмотрела в глаза Хейграсту, затем гордо улыбнулась:

— Ты не сможешь обидеть меня, нари. Отец часто проверял меня. Он завязывал мне глаза, два дня вез через лес, петлял, затем предлагал вывести нас. Я ни разу не заблудилась. Но это было в незнакомом лесу. Здесь я бывала не раз. Мы идем вдоль тракта. Он по правую руку от нас в полуварме шагов. Идти по тракту опасно. Саш сказал, что оттуда пахнет смертью. Там может быть враг.

— Смертью? Что это значит?

— Не преувеличивай мои возможности, Линга, — вмешался Саш. — Я чувствую следы зла, которые давят на меня с той стороны. Но запах смерти — ощущения пса. Он чувствует смерть. И ему это не нравится.

— Опасность?

— Нет, только запах смерти, который дурманит голову, — объяснил Саш. — Но я не смогу предупредить об опасности. Зло забивает все ощущения. Единственное, на что надеюсь, не пропущу живое существо.

— Мы выходим на тракт, — скомандовал Хейграст и, ударив Саша по плечу, объяснил. — Пойми, если Леганд пойдет по тракту, мы можем с ним разминуться. Это Леганд. Если он не захочет, чтобы его заметили, мы его не заметим. Иначе, как, ты думаешь, он путешествовал в Аддрадд?

Тракт действительно оказался рядом. Узкая полоса, более напоминающая лесную просеку, чем наезженный путь, тянулась на север. Лукус спрыгнул с лошади и рассмотрел вытоптанную траву.

— Это не шаи, — сказал белу. — Шаи не нуждаются в дорогах и почти не оставляют следов. Большой отряд прошел тут два дня назад. Не менее двух вармов всадников. Но есть и свежие следы! — Лукус пригляделся. — Шесть всадников! Линга, взгляни.

— Узнаю, — прошептала девушка. — То же самое было на берегу у Кабаньего Острова. Смотри!

— Да, — кивнул Лукус. — Четырехлистник. Копыта одной из лошадей заговорены. Колдун разбойников?

— Или его лошадь, — предположила Линга и обернулась к Хейграсту. — Мы остаемся на тракте?

— Да, — ответил Хейграст. — Будьте внимательны. Если авгл говорил правду, колдун довольно силен. Кому приходилось на своей шкуре испытывать колдовство?

— Мне, — ответил Ангес и достал из-под мантии желтый диск на цепочке. — Всякий служитель престола должен быть устойчив к колдовству. Этот амулет на крайний случай. Он был освящен огнем Эла в Храме престола!

— Не очень верю я амулетам, — пробурчал Лукус.

— Я испытывал магию на себе, — неохотно рассказал Тиир, — Еще мальчишкой, когда мой отец все еще был моим настоящим отцом, я ходил к башне ужаса. Хотел побороть страх. Я должен был пересечь лес, в котором часто гибли охотники и крестьяне, и подойти к краю больной земли. Тогда он находился в двух лигах от башни. Дальше идти не требовалось. Предания рассказывали, что, встав на границу больной земли, можно разглядеть собак, охраняющих башню. Каждая из них размером с лошадь. Признаться, я похолодел, когда увидел Аенора в первый раз.

Тиир дождался окончания перевода и продолжил:

— Я запасся амулетами и пищей и пошел к Мглистому Хребту. Уже тогда я был сильным и отчаянно, до безрассудства храбрым. Но я не смог подойти к границам. Ужас скрутил меня и бросил ничком на опавшую хвою. Я оказался беспомощным, как ребенок. К счастью, отец узнал о моих планах и послал могучих воинов, которые вынесли меня обратно.

— Все ясно, — кивнул Хейграст. — Хотел бы посмотреть на тех собак, о которых ты говоришь. От себя добавлю, что лучший способ справиться с враждебной магией, убить мага. Поэтому не забывайте, что на нашей стороне быстрота, внезапность и меткость Лукуса, Линги и Дана. Вперед.

Дан тронул лошадь, оглянулся на пса, который бежал рядом и внезапно почувствовал легкость и уверенность. Привязанность чудовища рождала в груди тепло. Еще в Эйд-Мере у развороченной корчмы вслед за ужасом пришла симпатия и нежность. Когда пес опустил голову на лапы и завилял хвостом, Дану захотелось подойти, погладить, погрузить руки в упругую шерсть, прижаться. Спрятать душившие слезы об убитых Труке и тетушке Анде. Тогда Дану показалось, что пес с интересом смотрит не только на Саша, но и на него. А теперь пес рядом. Бежит, прислушиваясь к лесным звукам и запахам. Поворачивает голову и вопросительно смотрит, когда Дан шепчет: «Аенор».

— Что это, Хейграст? — услышал мальчишка вопрос Саша.

Лес расступился, и друзья оказались на поляне, покрытой четырехугольными черными ямами.

— Что это? Печи? Костры? Почему они в ямах? — повторил вопрос Саш.

— Не костры, — скрипнул зубами Хейграст. — Недавно здесь был поселок шаи. Больше никогда лесной народ не станет селиться в этом месте. Когда окончится война, шаи посадят эрны. В каждую яму. В каждое сгоревшее жилище. Линга, скоро следующий поселок?

— Через дюжину ли, — ответила девушка. — Он стоит на окраине леса. Затем примерно четыре — пять ли равнины и Мерсилванд.

— Вряд ли уцелел и следующий поселок, — заметил Лукус. — Этот сожжен два дня назад. И не всем шаи удалось уйти.

Белу показал на дерево, раскинувшее ветви над сожженными домами. Тела пяти шаи раскачивались, подвешенные за руки. Ноги трупов не доставали до земли пол локтя. Тела были истерзаны до неузнаваемости. Несколько черных птиц с криком укрылись в кроне.

— Не трогай! — окрикнул Хейграст Ангеса, повернувшего было к мертвым. — Не вмешивайся в обычаи лесного народа с обрядами Священного Престола. Шаи дети леса, и лесу доверяют хоронить своих мертвых.

— Такой обычай? — удивился Тиир. — Подвешивать мертвых на веревках?

— Их подвешивали живыми, — глухо сказал Хейграст. — Обычная практика армий Аддрадда. Если не нужны рабы, пища для архов, они используют пленных для обучения, как считают, воинскому искусству. Несчастных подвешивают вот таким образом, и воины врага соревнуются, кто сможет убить пленника одним ударом безоружной руки. Затем, когда жертва мертва, а иногда раньше ее используют в качестве мишени. Метают ножи, выпускают стрелы. И это не самая страшная участь пленного. Леганд говорил, что воин, попавший в плен армии Аддрадда, должен благодарить Эла, если его подвесят вот так на веревках и будут пытаться убить. Если Аддрадд затевает большую войну, и в рядах его воинства идут колдуны и маги, из пленных делают смертных копейщиков.

— Что это значит? — спросил, холодея, Дан.

— Не спрашивай, — покачал головой Хейграст. — Пусть об этом рассказывают очевидцы.

— Что это? — спросила Линга, останавливая лошадь.

Отряд встал. Белу спрыгнул с Упрямца и поднял с земли отрубленный палец шаи.

— Что это, — еще раз спросила Линга и показала вперед. — И там, и вон там, и дальше.

Глухо зарычал пес. Смахнул со лба внезапно выступивший пот Саш. Схватился за скрытый под мантией диск Ангес.

— Война, — прошептал Хейграст. — Война на уничтожение.

Насколько хватало глаз, на дороге, под деревьями, в сумраке лесных прогалов через каждые пять-шесть шагов лежали куски окровавленной плоти.

— Они решили осквернить весь лес, — прошептал Лукус. — Чтобы шаи никогда не вернулись сюда.

Отряд вышел на равнину сразу после полудня. Всю дорогу через когда-то прекрасный и величественный лес шаи, а теперь лес мертвых, никто не проронил ни слова. Даже когда отряд проезжал через второй сожженный поселок, и от болтающихся на деревьях разодранных тел на отряд ринулись не менее пяти дюжин грязно-белых волков, никто не сказал ни слова. В короткие мгновения стрелы успели скосить дюжину хищников, но не это остановило стаю. Аенор вышел вперед, приподнял шерсть на загривке и глухо зарычал. И огромный вожак затормозил всеми четырьмя лапами и заскулил. Стая мгновенно растворилась в лесу.

Линга, придержала лошадь и махнула вперед.

— Мерсилванд там.

— Следы врага ведут севернее, — заметил Лукус. — Но авглские копыта не сворачивают с нашего пути.

— Тем лучше, — мрачно заметил Хейграст. — Кажется, мой меч уже ерзает в ножнах. Надеюсь, Леганд не столкнется с негодяями. Движемся без остановок. Не медлить, но и не загонять лошадей. Северные чащи подступают к могильному холму на ли. На свежих лошадках в случае опасности мы сможем добраться до леса. Там много укромных местечек.

— Я была в том лесу, — заметила Линга. — И у крепости Урд-Ан тоже. Лучше сражаться с врагом, чем разгуливать по этим рощам.

— Боюсь, что нам предстоят оба варианта, — крикнул нари. — Вперед.

Кони пошли вскачь. Ветер ударил в лицо. Безжизненная равнина побежала навстречу. Ни единого зверя не мелькало в траве. Ни одной птицы в небе. Темная полоса леса осталась позади, уходя к Волчьим холмам к северу. Чуть колыхалась густая трава, доходившая лошадям до брюха. Блеснула по правую руку широкая лента величественной реки. Потянуло свежестью с востока.

— Мерсилванд впереди, — крикнул Лукус, когда на горизонте явственно обозначился высокий холм. — Благодарение Элу. Кажется, мы добрались!

— Не спеши, — откликнулся Хейграст. — Следы врага ведут туда же!

— Их не так много, — заметил Лукус. — Мы справимся с шестью всадниками!

— Какой ценой? — горько спросил Хейграст.

Враг ждал на холме. Сначала друзья заметили только черные точки. Затем, когда отряд приблизился и холм Мерсилванда ощутимо вырос над плоскостью равнины, точки превратились в черные силуэты. Шесть всадников неподвижно замерли возле вершины.

— Эл всемогущий, — остановил коня Лукус. — Ты видишь, нари?

— Да, — мрачно кивнул Хейграст. — Дерева смараг больше нет.

На холме чернел остов сожженного дерева. Раскинулись в стороны черные сучья со скрученными ветвями.

— Конец дереву Агнрана, — горько проговорил Лукус. — Конец самому прекрасному дереву, которое я видел в своей жизни. Хейграст! Ты понимаешь, что это значит?

— Да, белу, — кивнул Хейграст. — Если этот колдун сумел подняться на холм Мерсилванда, значит, его магия очень сильна. Смараг не смог защитить себя.

— О чем вы говорите? — развернул коня Ангес. — Это всего лишь дерево! Оно не может противостоять колдовству! Оно может изменить путь вражеского войска, но если хоть кто-то из его воинов подрубит ему корни, дерево не сможет защитить себя!

— Мы с отцом привязали ленты на его ветвях, — прошептала Линга. — Чтобы вернуться. Я была уверена, что дерево охраняет нас!

— Это тебе помогло? — возмутился Ангес. — Даже боги не распоряжаются своей судьбой!

— Зато своей судьбой распоряжаюсь я! — воскликнул Хейграст.

— Нари, — Саш приложил ладонь к глазам. — Я учился и продолжаю учиться у тебя выдержке. Успокойся. Скажи мне, что на вершине? Я вижу камни.

— Цель нашего путешествия, — хмуро сказал Хейграст. — Остатки могильника Лея, последнего короля валли. Валуны, которые торчат из травы ближе к крутому берегу Силаулиса — мертвое ложе священного родника.

— Значит, Аллон был убит здесь? — спросил Саш.

— Да, — кивнул Хейграст. — Согласно легендам именно на этом месте над священным родником, когда еще не было на вершине Мерсилванда могильника, бог мира Дэзз Бренг обнажил меч и отрубил голову богу мира Дье-Лиа Аллону.

Все замолчали. Только ветер хлопал полами мантии Ангеса. Сомкнул побелевшие пальцы на рукояти меча Тиир. Прижалась к шее коня Линга. Раздраженно тер виски насупленный Ангес. Вглядывался вперед Лукус.

— Ну, — обернулся к друзьям Хейграст. — Никакого другого плана, кроме нападения, у меня нет. Движемся вперед столько, сколько сможем.

— Сколько сможем, — повторил его слова Саш и обернулся в сторону пса. — Ты боишься, Аенор? Не думаю, что это самая страшная из предстоящих тебе схваток.

Пес смотрел вперед, сузив глаза и оскалив зубы. Передние лапы Аенора дрожали от напряжения.

— Вперед! — скомандовал Хейграст.

Друзья едва смогли приблизиться к подошве холма. Тяжесть надавила на плечи. В глазах потемнело. Волосы шевельнулись на затылке от беспричинного ужаса. Тоскливо заржали лошади. Уже ясно различая лица врагов, Дан понял, что ни он сам, ни Бату не смогут больше сделать ни шагу. Чудовищно хотелось спать. Все тело дрожало. Против своей воли мальчишка натянул поводья и встал. Всадники у сожженного дерева оставались неподвижны. Один из них внезапно выпрямился в седле и широко развел руки. «Пол ли, — прошептал Дан. — Я не смог пройти только пол ли». Мальчишка хотел сдернуть с плеча лук и не смог. Пальцы не слушались. Друзья останавливались один за другим. В дюжине шагов перед Даном бессильно замерла Линга. Сразу за ней согнулся, пытаясь разорвать сковавшую его магию, Лукус.

— Колдун ари! — в страшном напряжении прокричал Хейграст и тоже замер в седле упершегося копытами в склон холма Аена.

Тиир свалился с коня, прополз вперед на дюжину шагов дальше Хейграста и замер с негодующим восклицанием. Сразу за ним, зло и недоуменно рыча, остановился Аенор. Ангес прошел еще две дюжины шагов, поднял над головой сияющий желтый диск, оглянулся и с именем Эла на устах тоже застыл нелепой изогнувшейся статуей. Только Саш продолжал идти вперед. Неторопливо и спокойно. Спрыгнул с коня, поправил на спине меч и зашагал вверх по склону.

«Три варма шагов, — с ужасом подумал Дан. — Если у врагов есть луки, они успеют истыкать его стрелами! Почему он все еще идет? Мантия! — обожгла догадка голову — На нем мантия, о чудесных свойствах которой говорил Лукус!»

Колдун резко взмахнул руками, и на пути Саша встала стена огня. Саш прошел ее насквозь. «Морок!» — прошептал Дан и с ужасом понял, что огонь был настоящим. Чернела полоса выжженной травы там, где только что бушевало пламя. Дымилась перевязь меча Саша. Бешеным лаем разразился пес, не в силах оторвать лапы от земли. Колдун вновь взмахнул руками, и над землей закрутился смерч. Вытянулся пыльный столб. Взмыли в воздух обгоревшие ветви смарага. Поднялись и закружились в устрашающем танце обломки камней. И сквозь это мельтешение Дан увидел, что Саш все так же спокойно продолжает идти по светлому тоннелю, трава в котором остается неподвижной, воздух прозрачным, а смерч бессильно бушует прямо над его головой. Вновь взмахнул руками колдун, и пятеро всадников как пять черных птиц, обнажив клинки, помчались вниз по склону. Саш поднял руку, ухватился за рукоять меча над правым плечом, выдернул его, когда первый всадник был в полудюжине шагов. Вряд ли враги разглядели собственную смерть, если Дан ничего не смог разобрать. Только вспышки неразличимого клинка и туманные силуэты рук мелькнули вокруг Саша, и вот уже один за другим покатились в траву мертвые авглы и с испуганным ржаньем помчались в сторону леса лошади. Колдун вновь раскинул руки в стороны, вскочил на седло ногами, изогнулся, превратился в бесформенный темный ком, издал наполненный ненавистью полукрик-полуклекот и, взмыв в небо, помчался на север мрачной черной птицей.

— Саш! — заорал, почувствовав облегчение в скованных мороком членах, Хейграст и погнал коня на вершину. Вскочил на коня Тиир. Вытянулся в прыжке Аенор. Торжествующий клич дерри издала Линга. Друзья торопили коней к Сашу, который удерживал за узду черного красавца коня перекинувшегося колдуна.

— Саш! — захлебываясь от радости и восторга схватил его за руку Дан, пробравшись между друзьями, и в одно мгновение увидел и пот, покрывающий лицо, и пятна ожогов на лбу. Дрожащие от изнеможения руки. Бледные без кровинки губы. Мутные глаза.

— Все, все хорошо, — бормотал Саш, отвечая на дружеские рукопожатия. — Все хорошо. Хейграст, Лукус, Дан — смотрите!

Дан обернулся и увидел в туманной дымке широкую ленту Силаулиса, с северо-запада подходящую к Мерсилвандскому утесу, узкую ленту впадающего в него Крильдиса и далеко-далеко на северо-востоке над самым горизонтом белый с красными сполохами шпиль невозможно далекой вершины.

— Меру-Лиа! — прошептал Хейграст.

— Меру-Лиа! — повторил Лукус.

Спутники замерли. Присел, тяжело дыша, пес, умудрившийся все-таки в толчее лизнуть Саша в лицо, а затем для порядка и Дана. Опустили головы к зеленой траве начинающие успокаиваться лошади. Упали на траву сброшенные шлемы.

— Теперь я не удивляюсь, что ты победил четырех архов, — перевел Ангес слова Тиира, помолчал и добавил от себя. — И я рад, что не ошибся.

— В чем? — спросил священника Лукус.

— В том, что путешествовать вдвоем с Сашем, со всеми вами, — поправился, усмехнувшись Ангес, — это самый безопасный способ добраться туда, куда надо.

— И я рад, что не ошибся, — улыбнулся Хейграст.

— И я, — сказал Лукус и добавил, нахмурившись. — За себя и Заала.

— И я, — прошептал Дан и замолчал, потому что ничего больше сказать не смог. И потому, что не знал, что должен был сказать.

Линга подошла к Сашу, молча взяла за плечи и попеременно прижалась щеками к его лицу. Дан увидел, что румянец набежал на скулы Саша, и почувствовал, что сам краснеет, и ноги начинают подкашиваться, а руки, продолжающие сжимать сдернутый с плеча лук, дрожат.

— Однако было бы неплохо перекусить? — нарушил затянувшееся молчание Ангес.

— И то верно, — раздался добродушный голос с вершины холма.

Спутники обернулись.

Среди развалин могильника стоял Леганд.