Для меня не составило особого труда найти штаб-квартиру демонстрантов. Она принадлежала организации, именующей себя ВТВ, что представляло собой незамысловатую аббревиатуру популярного лозунга «Высокие технологии для всех».

Штаб ВТВ размещался в старом четырехэтажном особняке прямо напротив Университетского городка. Я припарковал арендованный мною автомобиль у главного входа в здание и в течение нескольких минут наблюдал за тем, что происходит вокруг.

Посмотреть было на что. Множество молодых людей сновали по улице, собираясь небольшими группами около магазинчиков, торговавших гамбургерами и пиццей. Когда-то на этой стороне улицы стояли респектабельные особняки преуспевающих горожан, выстроенные в величавом викторианском стиле, но по мере роста Университетского городка большинство из них переоборудовали в многоквартирные дома или офисы, а их нижние этажи превратили в небольшие магазинчики, отвечающие вкусам новых обитателей квартала.

На другой стороне улицы находился собственно Университетский городок — живописные скопления легких современных зданий, окруженных живыми изгородями и вековыми деревьями. Соответственно и движение здесь было еще более оживленным, чем в других местах, напоминая скорее центр Манхэттена, чем улочку тихого провинциального городка.

Решив, что самое лучшее в моем положении — сразу взять быка за рога, я вышел из машины и, поднявшись по деревянным ступеням, нажал на кнопку старомодного электрического звонка. Поскольку никакой реакции на мои действия не последовало, я решительно толкнул входную дверь и вошел внутрь особняка.

Если фасад здания представлял собой довольно безвкусную американскую версию викторианского стиля, то внутри его полновластно царил стиль Нового Студенческого Демократического движения.

На многочисленных плакатах, украшавших стены холла, размещались фотографии популярных общественных деятелей последнего десятилетия — от Мартина Лютера Кинга до Джейн Фонды. Между ними красовались бесчисленные лозунги на злобу дня.

«США — ВОН ИЗ БРАЗИЛИИ!»

«НЕ ДОПУСТИМ ВТОРОГО САЛЬВАДОРА!»

У стены находился стол, заваленный свежеотпечатанными памфлетами. Я бегло просмотрел заголовки. Здесь имелась писанина на любой вкус: от легализации абортов до всеобщего разоружения, но я не нашел ни одной брошюры, специально посвященной лаборатории термоядерного синтеза.

Настежь открытые двери по обе стороны холла вели во внутренние помещения. Для начала я осмотрел левое крыло, но большая комната с высоким потолком оказалась совершенно пустой. Там я увидел две древних софы, три не менее обветшалых армейских койки, большой квадратный стол, на котором стоял разбитый процессор, но не обнаружил никаких следов недавней человеческой деятельности.

Я перешел на другую половину здания и сразу наткнулся на эффектную молодую леди, сидевшую у пульта ультрасовременного коммутатора. Короткие белокурые волосы привлекали внимание не меньше, чем чисто символическая мини-юбка. Миниатюрный микрофон и пара наушников дополняли ее боевое снаряжение. Не прерывая разговора, она указала мне рукой в сторону дюжины расшатанных пластиковых кресел, стоявших вдоль противоположной стены комнаты.

Я остался стоять, ожидая, когда она закончит разговор. Невольно перед моим взором предстало серьезное, печальное лицо Ареты, озаренное светом бездонных серых глаз. Усилием воли я заставил себя вернуться к реальности, сконцентрировав свое внимание на энергично работавшей языком девице, сидевшей напротив меня. Блондинка наконец закончила разговор и повернулась в мою сторону.

— Добро пожаловать в ВТВ, — приветствовала она меня. — Что мы можем сделать для вас, мистер…

— Орион, — представился я. — Мне необходимо встретиться с руководителем вашей организации.

Ее милое юное личико слегка омрачилось.

— Вы из города? Служба противопожарной безопасности?

Я с трудом удержался, чтобы не рассмеяться.

— Нет. Я из КТР, лаборатория термоядерного синтеза.

На этот раз на ее прелестной мордашке отразилось искреннее удивление. Очевидно, она меньше всего ожидала услышать от меня подобное признание.

— Мне необходимо встретиться с вашим шефом, — повторил я.

— Доном Мэддоксом? Но он сейчас на занятиях.

— Нет, не с ним. Я хочу видеть человека, на которого он работает.

Она удивленно подняла брови:

— Но Дон и есть наш президент. Он и организовал ВТВ. Он…

— Это он организовал сегодня демонстрацию у ворот лаборатории?

— Да… — На этот раз ответ прозвучал менее уверенно.

— Я хочу знать, кто подал ему эту идею.

— Подождите минутку, мистер.

Ее пальчики запорхали по кнопкам коммутатора. Маленькая капелька пота появилась на ее верхней губе. Определенно она не была готова к такому повороту событий.

— Успокойтесь, — усмехнулся я. — Со мной у вас не возникнет никаких проблем. Меня всего лишь интересует, кто первым предложил организовать демонстрацию у ворот лаборатории? Держу пари, что не Мэддокс.

— О, вы имеете в виду мистера Дэвиса. — Ее голос зазвучал увереннее. — Да, он первым обратил наше внимание на опасные эксперименты, которые проводятся в этой лаборатории, и на лживую пропаганду, которую власти обрушивают на голову простых людей.

Спорить с ней не имело смысла. Итак, Дэвис. Я едва мог скрыть торжествующую улыбку. Стоило лишь слегка изменить произношение имени Дэвис, и получалось Даэвас — имя богов зла в старой зороастрийской религии.

— Пусть будет мистер Дэвис, — согласился я. — Именно с ним я и хотел бы встретиться.

— Зачем? Вы собираетесь арестовать его или привлечь к суду?

Право, ее наивность заслуживала восхищения.

— А вы как думаете? Неужели, если бы я собирался сделать нечто подобное, сказал бы вам об этом? Кроме того, как вы, наверное, знаете, никого из демонстрантов сегодня утром не арестовали.

Она скептически скривила губки:

— Откуда мне знать, что может задумать полиция?

— Во всяком случае, от меня ни вам, ни ему ничего не грозит. Так я могу увидеть мистера Дэвиса? Он здесь?

— Нет. — Она попыталась придать убедительность своему голосу, но это ей плохо удалось. — Я даже не знаю, когда он снова появится… он не часто заходит сюда.

— Хорошо, — сказал я, пожимая плечами. — Свяжитесь с ним и сообщите ему, что Орион хочет встретиться с ним. Срочно.

— Мистер О'Райан?

— Орион, — поправил я ее. — Просто Орион. Он знает мое имя. Я подожду в машине. Я припарковал ее у входа в здание.

Она нахмурилась:

— Но я не знаю, где его найти. Может случиться, что я его не увижу до конца недели.

— Свяжитесь с ним и назовите ему мое имя, — повторил я. — Я подожду.

— О'кей, — согласилась она.

По ее тону нетрудно было догадаться, что она думает о моей назойливости. Впрочем, ее чувства меня нисколько не трогали. Я просидел в машине почти час. День был холодным и серым, но меня мало заботили подобные мелочи. Искусственно регулируя свое кровяное давление, я легко приспосабливался к любым температурным условиям. Разумеется, я мог зайти в ближайшую забегаловку, чтобы согреться, а заодно поесть, но мне не хотелось покидать наблюдательный пост. Слишком многое было поставлено на карту. Между тем голод все сильнее давал о себе знать. Как я уже говорил, я далеко не супермен.

Наконец появилась моя блондиночка, вся дрожавшая от холода, несмотря на свитер, который она предусмотрительно набросила на плечи. Заметив машину, она сбежала по ступенькам и направилась в мою сторону. Мы вместе вернулись в здание. Она все еще дрожала от холода, стиснув руки поверх маленькой девичьей груди.

— Ну и холод сегодня, — выдавила она, — а у вас нет даже пальто…

— Вам удалось связаться с Дэвисом? — прервал я ее.

— Да, — ответила она. — Он… он прошел через черный ход. Его кабинет в дальнем конце вестибюля. Он ожидает вас.

Я поблагодарил блондинку и отправился в указанном направлении. Слабо освещенная лестница вела в подвальное помещение.

«Подходящее местечко для Владыки Тьмы», — машинально подумал я, прикидывая, сколько страшных легенд породила его деятельность за несколько тысячелетий.

И действительно, в подвале было темно, как в аду. Единственный свет исходил из-за полуоткрытой двери на верхней площадке лестницы. Я сумел разглядеть массивный старинный очаг, от которого во все стороны отходили металлические трубы, словно щупальца гигантской медузы. Как и повсюду в особняке, здесь царил дух запустения и тлена. Я сделал несколько осторожных шагов в глубину подвала и в нерешительности остановился, не зная, что делать дальше.

— Сюда, — услышал я тяжелый хрипловатый шепот.

Слегка повернувшись, я наконец увидел его — тяжелый сгусток тьмы в дальнем конце подвала. Мне удалось разглядеть только силуэт крупного мужчины почти одного роста со мной, с широкой грудью и сильным мускулистым телом. Я не рассмотрел его лица, в подвале было слишком темно, но мне этого и не требовалось. Сделав несколько шагов в сторону очага, я внезапно оказался в ярко освещенной комнате, невольно зажмурил глаза и автоматически сделал шаг назад, тотчас же обнаружив за своей спиной глухую каменную кладку. Просторная комната была обставлена дорогой антикварной мебелью, густой ворсистый ковер покрывал каменный пол. Более всего удивляло то, что здесь не имелось ни окон, ни дверей, одни голые каменные стены, обшитые потемневшими дубовыми панелями.

— Присаживайтесь, Орион, — предложил он, указывая на стоящую в углу кушетку.

Я принял предложение, продолжая наблюдать за ним, пока он с трудом устраивал свое массивное тело в тяжелом кожаном кресле, словно специально созданном для него. Сильные кисти с короткими толстыми пальцами неподвижно лежали на его коленях. Но больше всего меня поразило его лицо. Теперь, когда мне удалось наконец-то как следует рассмотреть его, я уже не сомневался, что оно не могло принадлежать представителю человеческой расы. Специфические черты его лица не слишком бросались в глаза, и, возможно, в уличной толпе на него никто не обратил бы особого внимания. Но чем больше я вглядывался в него, тем сильнее чувствовал разницу между ним и людьми: его скулы были слишком широкими, нос чересчур плоским, а глаза неизменно горели красным дьявольским огнем. Ох уж эти глаза! Казалось, из них беспрестанно изливались волны ненависти, смешанной еще с чем-то неопределенным и неясным, но, как я инстинктивно чувствовал, чуждым и враждебным всему человечеству. Впрочем, в отношении ненависти мы были равны, и думаю, на этот счет ни у него, ни у меня не оставалось ни малейших сомнений. Мне были противны даже его черные прилизанные волосы и нездоровая сероватая кожа. Что же до его мускулатуры, то ей мог бы позавидовать и профессиональный боксер. Он был одет в брюки из грубой хлопчатобумажной ткани и легкую рубашку с открытым воротом.

— Вы Ариман, — только и смог произнести я.

Его лицо осталось мрачным и неподвижным, как камень.

— Естественно, вы не помните меня, хотя нам доводилось встречаться и раньше. — Его голос подходил скорее призраку, нежели живому существу, или, в крайнем случае, умирающему на дыбе человеку.

— В самом деле?

Он несколько раз кивнул.

— Да, но мы двигаемся в различных направлениях сквозь поток времени. Вы — назад, к Войне. Я — вперед, к Концу.

— Война? Конец? Что это значит?

— Назад и вперед — всего лишь относительные понятия для путешествия по вектору. Истина заключается в том, что мы встречались прежде. В свое время вы еще посетите те места и припомните мои слова, если, конечно, к тому моменту останетесь в живых.

— Вы собираетесь уничтожить термоядерный реактор? — спросил я.

Он улыбнулся — более гнусной улыбки мне еще не доводилось видеть.

— Я собираюсь уничтожить все человечество, — поправил он меня.

— А я нахожусь здесь, чтобы помешать вам осуществить ваше намерение.

— Вы можете и преуспеть, — усмехнулся он, вложив весь свой сарказм в глагол «можете».

— Ормузд утверждает, что мне удастся… что я уже сделал это когда-то. — Я не стал упоминать о том, чем лично для меня закончилось это предприятие. Что-то удержало меня. Даже если так оно и было на самом деле. Не в моих интересах было давать ему дополнительные преимущества в нашей борьбе.

— Ормузду, безусловно, известно многое, — медленно произнес он, — но беда в том, что он никогда не говорит всей правды. Он знает, например, что если мне удастся помешать вам и на этот раз…

«На этот раз! Следовательно, мы встречались уже в прошлом или будущем!»

— …то я не только уничтожу человечество и изменю всю структуру пространственно-временного континуума, но и сокрушу его самого.

— Вы хотите уничтожить всех нас?

Красные равнодушные глаза на секунду задержались на моем лице.

— О да. Уничтожить всех, без исключения. Но этого мало. Я хочу разрушить основы существующего мироздания. Все должно исчезнуть. Люди, планеты, звезды, галактики… абсолютно все.

Кисти его массивных рук непроизвольно сжались в кулаки. Безусловно, он верил в каждое произнесенное им слово. Он намеревался и меня заставить поверить в неизбежность печального для человечества исхода нашего противостояния.

— Но почему? Почему вы хотите…

Он остановил меня взглядом.

— Если Ормузд не сказал вам, чего ради я должен отвечать на подобный вопрос?

Я попытался проникнуть в тайный смысл его слов, но это оказалось выше моих возможностей.

— Но кое-что я могу и сказать, — продолжал Ариман. — Термоядерный реактор — новая ступень в развитии человечества. Если вам удастся заставить его работать, вы достигнете звезд уже при жизни поколения. Я не позволю вам добиться этого.

— И как же вы собираетесь нам помешать?

Он наклонился ко мне так близко, что я смог ощутить запах праха и смерти, исходивший от него.

— Термоядерный реактор, или КТР, как вы его называете, является ключом к будущему человечества. При удаче вы получите неисчерпаемую энергию, богатство и благополучие для всех! У вас отпадет необходимость играть со своими нелепыми ракетами, работающими на химическом топливе, и вы начнете строить настоящие звездные корабли. В считанные годы они помогут вам покорить Галактику.

— Это уже произошло, — напомнил я ему.

— Да, вы правы. Но если я оборву связь времен сегодня, в этой точке темпорального вектора, если я смогу уничтожить термоядерный реактор…

Он замолчал и снова улыбнулся, отчего у меня по коже побежали мурашки. Я попытался взять себя в руки.

— Неудача испытаний КТР не может уничтожить человечество, — возразил я.

— Все возможно, если правильно учесть свойства человеческой натуры. Если термоядерный реактор взорвется…

— Но он не может взорваться, — огрызнулся я.

— Конечно нет. Во всяком случае при нормальных условиях. Но в моем распоряжении имеются разные средства. Я могу, например, вызвать ударную волну энергии лазеров или использовать детонацию литиевой оболочки, воспламеняющей камеры реактора. Вместо микрограмма дейтерия взорвется четверть тонны лития.

— Это невозможно…

— …Вместо крошечной, находящейся под контролем человека звездочки я сотворю искусственную, сверхновую, литиевую бомбу. Взрыв полностью уничтожит Энн Эрбор. Радиоактивные осадки убьют еще несколько миллионов человек от Детройта до Нью-Йорка.

Я невольно отшатнулся, представив себе эту картину.

— Даже если ваши лидеры окажутся достаточно разумны, чтобы понять — катастрофа не является следствием ракетного удара вашего потенциального противника, неизбежная волна возмущения заставит правительство навсегда отказаться от дальнейших экспериментов с термоядерной энергией. Прежние марши протеста, приведшие к закрытию атомных электростанций, работавших на обогащенном уране, покажутся детской игрой по сравнению с тем, что произойдет после этой катастрофы. Исследования в области ядерной физики будут повсеместно запрещены. Вы никогда больше не построите термоядерного реактора. Никогда!

— Но даже в этом случае человечество не погибнет.

— Вы так думаете? В моем распоряжении сколько угодно времени. У меня нет необходимости спешить. Год от года насущные нужды растущего населения Земли будут требовать все большего количества энергии. Борьба за обладание запасами нефти, угля, продуктов питания станет еще более острой. Новая мировая война неизбежна. А чем может закончиться термоядерная война, вам должно быть известно не хуже, чем мне.

— Армагеддон, — прошептал я.

Он удовлетворенно наклонил свою массивную голову.

— К тому времени, когда вы могли бы достигнуть звезд, вы уже уничтожите друг друга в ядерной войне. Жизнь на планете исчезнет. Существующая структура пространства-времени будет разорвана, общий континуум безвозвратно разрушен и нынешняя вселенная попросту исчезнет. Наступит Армагеддон, как вы изволили выразиться.

Как мне хотелось остановить его, заставить замолчать, убить, как он убил Арету. Бросившись на Аримана, я попытался схватить его за горло. Он был из плоти и крови, ничего общего с голограммой, и необычайно силен. Он легко отбросил меня в сторону, словно ребенка. Возвышаясь надо мной, словно темная сила Рока, он произнес хрипловатым шепотом:

— Что бы Ормузд ни сказал вам, на сей раз я добьюсь своего. Вы умрете, Орион. Здесь, прямо на месте. Вы будете заточены в этой камере до тех пор, пока я не уничтожу термоядерный реактор.

— Но почему? — спросил я, принимая сидячее положение. — Почему вы хотите уничтожить человечество?

Он постоял несколько секунд молча, сверля меня пылающими глазами.

— Вы на самом деле не знаете, правда? Значит, он не сказал вам и этого… или, точнее, стер воспоминание из вашей памяти.

— Я действительно ничего не знаю, — подтвердил я. — Так почему же вы столь ненавидите людей?

— Потому, что вы уничтожили мой народ, — ответил Ариман глухим голосом. — Несколько тысяч лет назад. Вы уничтожили всех без исключения. Я единственный представитель своего племени, оставшийся в живых, но я отомщу за своих собратьев, уничтожив людей и их хозяев.

Силы окончательно покинули меня. Я с трудом вскарабкался на кушетку и остался сидеть, не имея возможности не только возразить ему, но даже шевельнуться.

— А теперь прощайте, — продолжал Ариман. — Мне предстоит еще немало работы до начала испытаний термоядерного реактора. Вы останетесь здесь… — Он обвел комнату рукой. — Как видите, здесь нет ни дверей, ни окон, ни потайных ходов.

«Интересно, как же в таком случае мы попали сюда», — подумал я.

— Если мне повезет, я закончу это дело в течение нескольких часов, и тогда время нарушит свой бег и вселенная обрушится под его тяжестью. Если же счастье изменит мне… — гнусная улыбка искривила его губы, — вы все одно никогда не узнаете. Эта камера станет вашей гробницей. Или, вернее, крематорием.

— Где мы находимся? — поинтересовался я.

— В тридцати милях ниже поверхности земли, во временном убежище, сотворенном энергией атома. И та же энергия, которая служит мне защитой, в конце концов уничтожит вас. Подумайте об этом перед смертью. Кстати, вы находитесь всего в нескольких шагах от вашей лаборатории в Энн Эрбор. Всего несколько шагов для человека, который понимает строение мироздания.

И, круто повернувшись, он, пройдя сквозь стену, исчез. Я остался один в каменном мешке, скрытом на глубине тридцати миль от поверхности земли.