42
И все-таки я не потерял сознания. Я ничего не чувствовал, словно все мое тело вдруг оцепенело. Я лежал в коконе из прозрачной паутины, которая, хотя и не позволяла мне двигаться, надежно защищала от всякого воздействия извне — жары, холода, давления и даже эмоций.
Но я мог все видеть. Ночная буря и ландшафт ледникового периода бесследно исчезли, подобно замку из песка, смытому приливом. Рядом со мной все еще находился Ариман, но заключенный в свой энергетический кокон, такой же неподвижный, как и я. Его огненные глаза смотрели на меня, но сейчас кроме уже ставшего привычным выражения ненависти и гнева в них появился еще и страх.
Стемнело. Я перестал что-либо видеть и не имел ни малейшего представления о том, где я нахожусь или куда направляюсь.
Как ни странно, я не испытывал ни страха, ни тревоги. Впрочем, даже ничего не видя, я знал, что Ариман по-прежнему находится рядом со мной. Я верил, что Адена и ее соратники переживут холод ледникового периода, вырастят детей и расскажут им о Прометее, подарившем людям огонь. Я понимал, что Дал и его племя, да и все другие племена были отдаленными потомками этой небольшой горстки людей, покинутых своим творцом после последней битвы в развязанной им же войне.
Я знал, что и Ормузд где-то поблизости, а с ним и сероглазая богиня, которую я любил и которая любила меня.
Мрак вокруг меня стал постепенно рассеиваться. Свет и тепло смыли опутывавшую меня паутину. Я снова обрел способность двигаться и чувствовать.
Но Ариман по-прежнему оставался в энергетическом коконе, способный все видеть, хотя и беспомощный, как новорожденный младенец. Казалось, я должен был радоваться унижению своего заклятого врага, но вместо того я испытывал к нему чувство, похожее на жалость.
— Ничем не могу помочь, — сказал я, хотя и понимал, что он осознает ситуацию не хуже меня, и выразительно развел руками.
Затем я отвернулся от него, чтобы подробнее рассмотреть место, в котором оказался. Больше всего оно напоминало колоссальное скопление облаков. Под ногами я ощущал твердую субстанцию, но, присмотревшись более внимательно, обнаружил, что она ничем не отличается от окружающего меня вещества.
— Выходит, я на небесах, — усмехнулся я. — Ормузд, я не верю этому! — крикнул я во все горло. — Наверняка вы смогли бы придумать что-нибудь получше.
Я снова повернулся к Ариману. Он сохранял неподвижность, как статуя. Единственный реальный предмет в непонятном заоблачном мире.
Из зенита, прямо к месту, где я стоял, направилась маленькая звездочка, на моих глазах превратившаяся в сверкающий золотой шар, который спустя несколько мгновений трансформировался в Ормузда, явившегося в своем обычном великолепии.
— Славно сработано, Орион, — произнес он одобрительно. — Ты преуспел наконец.
Неожиданно для себя я испытал глубокое удовлетворение, услышав слова Золотого бога.
— Моей задачей было убить Аримана, — возразил я скромно.
Ормузд величественным движением руки отмел мои оправдания.
— Его смерть уже не имела значения. Важно только то, что он больше не сможет причинять нам вред.
— Тогда моя миссия выполнена?
— Да. Полностью.
— Что теперь ожидает меня? Что произойдет с ним?
Улыбка на лице Ормузда поблекла.
— Ариман останется здесь навсегда, в таком состоянии. Отныне у него не появится ни единой возможности разрушить континуум.
— А я? — повторил я.
На лице Ормузда появилось легкое выражение недовольства.
— Твоя миссия закончена, Орион. Какую бы дальнейшую судьбу ты выбрал себе сам?
В горле у меня пересохло. Я не мог вымолвить ни слова.
— Чего же ты хочешь? — повторил Ормузд. — Какую награду ты желаешь получить за свою верную службу?
Он открыто насмехался надо мной. А у меня не хватало смелости прямо сказать ему, что я хочу ее — Арету, Аглу, Аву, Адену. Откуда мне было знать ее настоящее имя? Сероглазую богиню, которую я любил и которая любила меня.
У меня даже мелькнула крамольная мысль: а не была ли и она частью хитроумного плана Ормузда, своеобразной приманкой для меня, гарантией моей верности?
— Я жду, Орион, — напомнил Золотой бог нетерпеливо. — Чего же ты хочешь?
— Она… действительно существует? — осторожно спросил я.
— Кто — она? О ком ты спрашиваешь?
— Женщина, называвшая себя Аденой. Та, что командовала вашими солдатами в войне?
— Конечно, существует, — подтвердил Ормузд. — Она столь же реальна, как и ты. И она человек.
— Ава?.. Агла?..
— Все они существуют, Орион. Каждая в своей эпохе. Все они человеческие создания, которым предстоит прожить свою жизнь и умереть в положенное время.
— Тогда она не…
Воздух рядом с Ормуздом начал медленно пульсировать. Золотой бог сделал шаг в сторону, и рядом с ним появилась высокая прекрасная женщина в серебряном платье.
— Прекрати свои недостойные игры, Ормузд, — произнесла она твердо. — Я действительно существую, Орион, — добавила она, поворачиваясь ко мне. — Я реальна.
Я не знал, что сказать. Но Золотого бога нелегко было смутить.
— Так вот о ком ты говорил, Орион? — произнес он со смехом. — Итак, ты влюбился в богиню?
— Вам смешно, что ваше собственное творение может любить меня? — оборвала его она. — Тогда сейчас вы посмеетесь еще больше, узнав, что и богиня сумела полюбить человека.
— Это невозможно, — возразил Ормузд, давясь от смеха.
— Почему вы так думаете?
— Скажите мне, как вас зовут? — вскричал я, вновь обретая способность говорить. — Скажите мне ваше настоящее имя!
— Я и есть та самая женщина, которую ты любил в разные эпохи, Орион, — сказала она мягким голосом. — Ты знал меня под разными именами, но здесь меня зовут Аня.
— Аня!
— Да, и хотя мое признание так насмешило твоего создателя, я на самом деле люблю тебя, Орион.
— А я люблю тебя, Аня!
— Абсурд! — взорвался Золотой бог. — Может ли человеческое существо полюбить червя? Конечно нет. Так и богиня не может полюбить ничтожного человека.
— Я стала одной из них. Я научилась быть человеком, — возразила она.
— Но ты же не человек, — настаивал Ормузд, — не больше, чем я сам. Покажи ему твою настоящую сущность.
Аня отрицательно покачала головой.
— Ты отказываешься? Тогда взгляни на меня, Орион, хотя ты уже имел такую возможность.
Тело Ормузда потеряло свои очертания и постепенно обратилось в сферу золотистого цвета, излучавшую нестерпимо яркий свет.
— Я Ормузд, бог Света, творец человечества! — провозгласил он.
Золотой шар по яркости не уступал солнцу.
— На колени, создание! Воздай почести своему творцу!
Я готов был повиноваться и, если бы не Аня, взявшая меня за руку, наверняка бы исполнил его приказание.
— Он хорошо послужил тебе, Ормузд. Как ты можешь так обращаться с ним?
Ормузд снова принял человеческий облик.
— Я всего лишь хотел дать ему понять, — сказал он холодным тоном, — с какой силой он имеет дело.
— И вы должны понять, бог Света, с какой силой вы имеете дело. Я видела его храбрость. Даже вам не под силу испугать его.
— Я вложил эту храбрость в него! — загремел Ормузд.
— Тогда тем более перестаньте пытаться потрясти его своим могуществом.
— Подождите, — взмолился я, — слишком многое мне до сих пор остается непонятным.
— Еще бы, — бросил Золотой бог презрительно.
Я кинул взгляд на Аримана, наблюдавшего за этой сценой полными боли глазами.
— Вы создали меня, чтобы я выследил и убил Аримана, — напомнил я.
— Да, но теперь, как я уже говорил тебе, это не имеет никакого значения. Ариман мой пленник и останется им навсегда.
— В каждую эпоху, куда бы вы ни посылали меня, я неизменно находил одну и ту же женщину, хотя она и носила разные имена.
— Ну и что с того? — нетерпеливо подгонял он меня.
— Но вы сказали мне, что все они были земными женщинами, — напомнил я, — женщинами, которым суждено прожить всего одну жизнь.
— Он не понимает простейших вещей, — пренебрежительно заметил Ормузд, обращаясь к Ане.
— Тогда мы должны объяснить ему их, — отвечала она.
— Чего ради?
— Потому, что я хочу этого, — сказала она решительно.
— Еще чего! С какой стати я должен что-то объяснять собственному созданию, в услугах которого уже не нуждаюсь? — фыркнул Золотой бог.
