4
Следствием приступа бессильной ярости, пережитого мною в тот злополучный день, явилось состояние глубочайшего шока, настолько подавившего все мои эмоции, что я не чувствовал практически ничего.
Двое суток полицейских допросов, проверок на детекторе лжи, общего медицинского и специализированного психиатрического обследования я пережил, как настоящий робот: послушно отвечая на задаваемые мне вопросы и никак не реагируя на вводимые мне стимуляторы, словно трагедия, участником которой я стал, не имела ко мне ровным счетом никакого отношения.
Тем не менее в своих показаниях я ни разу не упомянул таинственного темноволосого мужчину, истинного убийцу Ареты. Крысы, перегрызшие яремную вену девушки, были лишь исполнителями его злой воли. И он воспользовался своей властью над гнусными тварями столь же эффективно, как и профессиональный киллер, который применяет в подобных случаях свой пистолет. Но я предпочел оставить свое мнение при себе. Я ограничился тем, что сообщил врачам и полицейским, что, отправившись на поиски Ареты, я нашел ее в тупике метро в тот самый момент, когда крысы со всех сторон атаковали ее. К сожалению, я появился слишком поздно. По крайней мере эта часть моих показаний была правдой.
Нечто погребенное глубоко внутри моего подсознания предостерегло меня от малейшего упоминания о роли темноволосого демона в этой истории. Инстинктивно я чувствовал, что иная линия поведения привела бы лишь к дополнительным осложнениям с полицейскими и медиками. Но было еще одно соображение, побудившее меня воздержаться от упоминания о настоящем убийце. Я хотел найти его сам и своими руками рассчитаться с ним за смерть девушки.
Короче, я утаил все основные факты. Впрочем, и полицейские не были дураками. Разумеется, они понимали, что молодая девушка не станет просто так спускаться в тупик подземки, как и то, что незнакомец, случайно оказавшийся вместе с ней жертвой террористического акта накануне, не станет без крайней необходимости отправляться на ее поиски. Они ясно дали понять, что не верят мне, и предложили пройти испытание на детекторе лжи. Я равнодушно согласился. На любые их вопросы я отвечал совершенно спокойно, словно речь шла о самых банальных событиях. Показания детектора получились в точности такими, какими я хотел их видеть. С моими способностями контролировать частоту биения собственного пульса и степень потовыделения подобное испытание было для меня детской игрой.
После психиатрического обследования в Белльвю, продолжавшегося в течение целой ночи, полицейские неохотно отпустили меня.
Вернувшись домой, я позвонил своему боссу и сообщил, что уже завтра буду на работе в обычное время. Он был слегка удивлен и осведомился, как я себя чувствую после двух столь суровых испытаний, выпавших на мою долю в течение последних нескольких дней.
— Со мной все в порядке, сэр, — объяснил я.
Это было истинной правдой. Физически я был совершенно здоров, а свои эмоции держал под строгим контролем. Может быть, слишком строгим?
— А не лучше ли вам взять отпуск на неделю-другую? — поинтересовался шеф.
Черты его обычно сурового лица, которое я видел на маленьком экране моего телефонного монитора, сегодня казались необычайно мягкими.
— Нет, благодарю вас, сэр. Я чувствую себя превосходно. Буду в офисе завтра утром и надеюсь, что мое временное отсутствие не нанесло ущерба работе.
— О, мы еще в состоянии обойтись без вас некоторое время, — успокоил он меня. — Хорошо, ждем вас завтра утром.
— Благодарю вас, сэр.
Едва положив телефонную трубку, я уже перестал думать о работе. Моей главной задачей было найти убийцу Ареты. Темного дьявола. Или, еще лучше, его и златокудрого красавчика сразу. Оба они являлись неотъемлемой частью, но чего?.. Вероятно, моей собственной жизни, как следовало из намеков Ареты.
Я попытался припомнить их поведение в ресторане. Они не обменялись ни единым словом, я был уверен в этом. Насколько я помню, они даже почти не смотрели друг на друга. Но и единственный взгляд, которым они все-таки обменялись, никак нельзя было назвать дружелюбным. Они смотрели друг на друга всего какую-то долю секунды, но сколько ненависти излучали их глаза в это мгновение.
Итак, они знали, более того, ненавидели друг друга. Вероятно, если мне удастся найти одного, то не потребуется много времени, чтобы отыскать и другого.
Но как найти людей, чьих имен я даже не знаю, в городе с населением в семь с половиной миллионов человек? А что будет, если мои рассуждения окажутся ошибочными? Не схожу ли я с ума? Не был ли я сам причиной смерти Ареты, достаточно откровенно намекали полицейские, допрашивая меня? Почему я не могу припомнить ничего из того, что случилось со мной более чем три года назад? Кто я — жертва амнезии, параноик или сумасшедший, одержимый кровожадными фантазиями? Не мог ли я просто придумать этих двух людей как воплощение Света и Тьмы и поселить их образы в извилинах моего больного мозга?
Существовал только один ответ на все эти вопросы. Мне потребовалась целая ночь, чтобы найти этот простой, единственный ответ. Впрочем, я всегда спал очень мало. Час-другой сна было вполне достаточно для меня. Нередко несколько ночей подряд я спал только урывками. Мои коллеги имели обыкновение подшучивать надо мной по поводу количества материалов, которые я брал себе домой для работы по вечерам. Правда, иногда их шутки бывали довольно плоскими.
На следующее утро, обменявшись приветствиями со своими сотрудниками и игнорируя их вопросы и встревоженные взгляды, я поднялся в свой кабинет и немедленно позвонил штатному врачу нашей компании. Я попросил его порекомендовать мне хорошего психиатра. Лицо доктора на экране монитора приняло озабоченное выражение.
— Вы имеете в виду возможные последствия ваших неприятностей с полицией за последние дни? — поинтересовался он.
— Да, — подтвердил я. — Скажем так, я слегка потрясен произошедшими событиями.
У меня не было основания лгать ему.
Он недоверчиво уставился на меня сквозь стекла своих очков.
— Потрясены? Вы? Невозмутимый мистер О'Райан?
На этот раз я просто не сказал ничего.
— Хм. Что же, полагаю, что переделка, подобная той, в которой вы оказались, способна потрясти кого угодно. Взрыв гранаты почти у ваших ног — дело нешуточное. Да и история с девушкой ничуть не лучше. Скверно, очень скверно.
Я продолжал молчать, невозмутимо ожидая его ответа. Он подождал несколько секунд, желая дать мне возможность высказаться более полно, но, догадавшись, что я не в настроении продолжать разговор, пробормотал что-то себе под нос и повернулся к своей картотеке.
В результате он дал мне телефон специалиста. Я позвонил этому человеку и договорился, что явлюсь к нему на прием во второй половине дня. Вначале врач попытался отсрочить мой визит, но когда я упомянул название нашей компании, имя нашего врача и объяснил, что мне необходимо всего лишь несколько минут для предварительной консультации, он неохотно согласился принять меня сегодня же.
Наша встреча была очень короткой. Я рассказал ему о провалах в памяти, и он немедленно порекомендовал мне другого врача, женщину, специализирующуюся по данной проблеме.
Посещения врачей заняли у меня несколько недель, но после встреч с несколькими специалистами я в конце концов нашел человека, который был мне нужен. В отличие от других своих коллег, он без колебаний согласился немедленно принять меня. Казалось, что он ждал моего звонка. Его телефон не был оборудован монитором, но я в таковом и не нуждался. Я и так хорошо знал, как он выглядит.
— У меня сегодня много пациентов, — объяснил он бархатным тенором, — но, если вы можете зайти ко мне в клинику около девяти вечера, я обязательно приму вас.
— Спасибо, доктор, — поблагодарил я его, — сегодня в девять я буду у вас.
В клинике никого не было, когда я добрался до места. Я открыл дверь в приемную. Она также оказалась пустой. Свет уже погасили, и комнату лишь озаряли отблески огней большого города, находившегося где-то далеко внизу. В полумраке, царившем в помещении, я сумел разглядеть старинную мебель и полки с книгами, тянувшиеся вдоль стен. Ни медсестры, ни секретаря.
Небольшой коридор вел во внутреннюю часть здания. Полоска света пробивалась из полуоткрытой двери в дальнем конце холла. Добравшись до цели, я без колебаний распахнул тяжелую дверь.
— Доктор? — Я не стал называть его по имени, написанном на табличке на двери. Я знал, что оно не было настоящим.
— О'Райан, — произнес он своим бархатным тенором, — входите, пожалуйста.
Разумеется, меня ожидал златокудрый мужчина из ресторана. Его небольшой кабинет казался еще меньше от изобилия мебели, находившейся в нем: две кушетки, массивный стол, шкафы. Это впечатление еще усиливали тяжелые шторы на окне и толстый дорогой ковер на полу. Он сидел за своим столом, выжидательно улыбаясь. Единственный свет в комнате исходил от небольшого торшера в углу, но казалось, человек за столом сам излучал золотистый свет. Широкоплечий и обаятельный, он выглядел как человек, способный не растеряться в любой ситуации. На нем была простая рубашка с открытым воротом. Ни пиджака, ни жакета. Переплетенные пальцы рук, лежавших на поверхности стола, не только не отбрасывали тени, но, казалось, сами освещали пространство вокруг себя.
— Присаживайтесь, О'Райан, — произнес он спокойно.
Я почувствовал, что мое тело сотрясает легкая дрожь. Взяв себя в руки, я уселся в кожаное кресло, стоявшее напротив стола.
— Вы сказали, что у вас проблема с памятью, — начал было он.
— Вы прекрасно знаете, какая у меня проблема, — прервал я его, — так что давайте не будем терять время.
Он поднял брови и широко улыбнулся.
— Это не ваш кабинет, — продолжал я, — имя, указанное на его двери, не принадлежит вам. Кто же вы тогда? И кто я сам?
— Очень деловой подход. Должен заметить, что вы совсем неплохо адаптировались к условиям данной цивилизации. — Он откинулся на спинку своего вращающегося стула. — Что касается моего имени, то вы можете называть меня Ормузд, хотя, как вы понимаете, в нашем случае имена не имеют особого значения.
— Ормузд?
— Да. А теперь я назову и ваше собственное имя. Ваше имя… Орион, как и название созвездия.
— Охотник?
— Очень хорошо. Вы прекрасно ориентируетесь в сложившейся ситуации. Орион Охотник. Это ваше имя, которое, кстати, расшифровывает суть вашей миссии.
— Расскажите мне обо всем подробнее.
— В этом нет никакой необходимости. Вы уже и так знаете то, что должны знать. Вся необходимая информация заложена в вашей памяти, но большая часть ее была заблокирована до последнего времени.
— Почему?
Его лицо стало серьезным.
— Есть многое, о чем я не могу вам сказать. Во всяком случае сегодня. Вы были посланы в этот мир с миссией Охотника. Ваша задача найти Аримана, Владыку Тьмы.
— Человека, который был в ресторане вместе с вами?
— Совершенно верно. Он и есть Ариман.
— Ариман. Так вот какое у него имя. Он убил Арету.
— Я знаю.
— Кем она была?
Ормузд слегка пожал плечами:
— Посланцем. Весьма незначительная личность…
— Она была важна для меня!
Выражение его бледно-золотистых глаз несколько изменилось. Сейчас он выглядел почти удивленным.
— Но вы видели ее только однажды, в ресторане…
— И в госпитале в тот же вечер, — уточнил я, — и на следующий день… — У меня невольно перехватило дыхание. — На следующий день я видел ее умирающей. Он убил ее.
— Тем больше оснований для вас найти Владыку Темных Сил, — заметил Ормузд. — Ваша задача найти и уничтожить его.
— Почему? Кто послал меня сюда? Откуда? Зачем?
Он выпрямился на своем стуле, и на его губах заиграла прежняя самоуверенная улыбка.
— Зачем? Чтобы спасти человечество от уничтожения. Кто послал вас сюда? Я. Откуда? Из будущего, отдаленного от настоящего периодом времени порядка пятидесяти тысяч лет.
Вероятно, я должен был быть потрясен, удивлен или, по меньшей мере, скептически отнестись к услышанным мною словам. Но я испытал только облегчение. Как будто все, что он сказал, было уже давно мне известно, и он лишь подтвердил мои собственные мысли. Я ограничился только тем, что пробормотал:
— Пятьдесят тысяч лет. Из будущего…
Ормузд важно кивнул головой:
— Вы родились в том времени. Я послал вас в прошлое, в так называемое двадцатое столетие.
— Спасти человечество от уничтожения?
— Да. И для этого вы должны найти Аримана. Представителя Темных Сил.
— И что я должен буду сделать, когда найду его?
На этот раз золотоволосый выглядел по-настоящему удивленным.
— Как — что? Разумеется, вы должны убить его.
Я бросил взгляд на Ормузда, но не сказал ни слова.
— Вы не верите мне?
Если бы я мог, я бы сказал правду, но это было выше моих сил, и я произнес:
— Я верю вам, но я пока еще не все понимаю. Почему я не могу вспомнить ничего из того, что вы мне рассказали? Почему…
— Временный шок, скорее всего, — снисходительно объяснил он. — Или, может быть, Ариман успел заблокировать часть вашего мозга.
— Только часть? — переспросил я.
— Откуда вам могут быть известны истинные возможности вашего мозга? Время, которое мы потратили на вашу подготовку? Вы обладаете способностью независимо использовать полушария вашего головного мозга.
— Что?
— Какой рукой вы владеете лучше всего?
На сей раз он все-таки застал меня врасплох.
— Я одинаково свободно владею обеими руками, — признался я.
— Вы можете писать обеими руками, не так ли? Или играть на гитаре…
Я кивнул.
— Вот видите, — заметил он удовлетворенно. — Вы способны одновременно работать на компьютере правой рукой, а левой, если вам вздумается, заниматься живописью.
Последнее замечание рассмешило меня.
— Пожалуй, я мог бы выступать в цирке, демонстрируя свои необычайные способности.
Он снова улыбнулся:
— Вы способны на большее, Орион. На большее.
— Расскажите мне об Аримане, — потребовал я. — Какую опасность он представляет для человечества.
— Он — воплощение дьявола, — сказал Ормузд. При этих словах его золотые глаза сверкнули столь ярко, что было трудно усомниться в его искренности. — Его цель — уничтожить человечество. Он мечтает навеки очистить Землю от людей, если только мы позволим ему сделать это.
Как ни странно, но мой мозг воспринял объяснения Ормузда без малейшего сомнения. Как будто я заново воспринял те прописные истины, которые вдалбливали в меня с детства. Отдаленное эхо полузабытых историй отозвалось в моей памяти. Но сейчас эти истории стали для меня реальностью, а не просто легендами, которые взрослые рассказывают детям.
— Если я на самом деле явился сюда из будущего, отделенного от настоящего периодом в пятьдесят тысяч лет, — медленно произнес я, как будто снова и снова обдумывая эту мысль, — то значит, человечество все еще существует в то время. Из чего в свою очередь следует, что оно не было уничтожено в двадцатом столетии.
Ормузд раздраженно фыркнул.
— Выходит, вы ничего не поняли. Линейное мышление!
— Что означает это выражение?
Он наклонился вперед и, положив покрытые золотистым загаром руки на поверхность стола, терпеливо объяснил:
— Вы уже спасли человечество. Это уже некогда произошло на данном отрезке пространственно-временного вектора. Пятьдесят тысяч лет спустя человечество воздвигло вам памятник за ваш подвиг. Он находится в Старом Риме, недалеко от купола, закрывающего древний Ватикан.
Пришла и моя очередь улыбнуться.
— Тогда, если я уже спас человечество…
— Вы должны продолжать играть свою роль, — прервал он меня. — Вы должны найти Аримана и остановить его.
— Предположим, я откажусь?
— Вы не можете этого сделать! — взорвался он.
— Откуда вы знаете?
Сияние вокруг него начало пульсировать, словно от гнева.
— Как я уже сказал вам, это уже произошло. Вы нашли Аримана и спасли человечество. Все, что от вас требуется в настоящий момент, это сыграть ту же роль, которую в соответствии с нашими историческими данными вы и сыграли в свое время.
— Но если я все-таки откажусь?
— Это неразумно.
— Ну а если такое случится? — настаивал я.
Он засверкал как миллиард светлячков. Его лицо стало мрачным.
— Если вы не исполните своего предназначения, если вы не остановите Аримана, то нарушится сама структура времени и пространства. Она даст трещину, освободив при этом столько энергии, что уничтожит вселенную, которую мы знаем. Человечество будет уничтожено. Пространственно-временной вектор изменит свою ориентацию, возникнет иной континуум. Планета Земля попросту испарится. Существующая вселенная исчезнет, как будто ее никогда и не было.
Его объяснения показались мне достаточно убедительными.
— Ну а если я соглашусь сотрудничать с вами?
— Вы найдете Аримана. Вы спасете человечество от уничтожения. Существующий пространственно-временной континуум будет сохранен: вселенная продолжит свое развитие.
— Что произойдет после того, как я убью Аримана?
Он довольно долго колебался, прежде чем медленно произнес:
— Нет. Вы не сможете убить его. Вы остановите его и не дадите ему возможности добиться желаемого. Но… он убьет вас.
Мне следовало раньше догадаться об этом, еще в тот момент, когда он заговорил о памятнике. Я должен был стать погибшим героем. Так как когда-то уже стал им…
Неожиданно я почувствовал, что не могу всего этого вынести. Я вскочил со своего кресла и бросился на Ормузда. Моя рука прошла сквозь его мерцающее изображение.
— Дурак, — рявкнул он, прежде чем исчезнуть.
Я остался один в кабинете психиатра. Мне и раньше приходилось видеть голографические изображения, но ни одно из них не выглядело настолько реальным. Мои колени дрожали под грузом той ответственности, что Ормузд возложил на меня. Я почти упал в свое кресло, понимая, что судьба всего человечества зависит от моих действий. И единственное человеческое существо, которое я жаждал спасти, было уже мертво. Я не мог смириться с этой мыслью. Мой мозг отказывался принять ее.
Я обыскал кабинет в поисках голографического оборудования, с помощью которого ловкий трюкач воспроизводил собственное изображение. Я искал до утра, но так и не нашел ни лазера, ни другого оборудования подобного типа.
