Книга: Игры Высоких
Назад: Глава 2 УБОРКА
Дальше: Примечания

Глава 3
СЕСТРЫ

— Значит, они убили моих людей и захватили друзей Андрея, — произнесла Маллин. На ее лице было сосредоточенное выражение. Монгол кивнул. — А проследить за ними ты не смог?
— Нет, Абарра. Грасс и его подручные были на шоссах. Я не смог бы за ними угнаться даже на самом лучшем жеребце из конюшен султана.
— Они ушли по Облачной Дороге?
— Нет, Грасс не открывал Дороги, — покачал головой Сархен. — Они остались в этом мире, я уверен.
— В этом мире… — задумчиво повторила Маллин. — Ты знаешь, что Госпожа отдала Серебряного мальчика Мятежной Сестре?
— Знаю. — Лицо монгола приняло какое-то странное выражение. — Госпожа выменяла на него взятую из какого-то мертвого мира королеву… Та чем-то сильно не угодила Элизабет, и она превратила ее в «тень».
— На что она ей сдалась? — хмыкнула Высокая. — Эллинэ всегда придерживалась строгих правил — неужели ее потянуло на девочек?
— Нет, ей просто стало жаль девчонку…
Маллин громко фыркнула.
— Да, просто жаль… — Сархен провел ладонью по лицу, словно что-то стирая с него. Комков только сейчас заметил, что монгол зверски устал. Видимо, последние дни он провел в беспрерывной скачке. — Тебе трудно это понять, Абарра? Да, она Темная Богиня, она жестока, она убивает играючи… Но она способна кого-то просто пожалеть… Она способна спасти падшую душу не потому, что это ей выгодно, и не потому, что у нее затвердели соски при виде красивого тела… Она пожалела даже меня…
И тут Комков понял, о ком идет речь. Девушка-«тень» на Острове Госпожи. Катарина. Королева из мертвого мира…
— Я на ее месте никогда не отдала бы Мятежной Сестре такого бойца, как Грасс. Он, конечно, чокнутый, но… — Маллин покачала головой и снова хмыкнула.
— Как же мы теперь… — Андрей решил, что пора вмешаться в эту беседу.
Монгол остановил его жестом руки — погоди, мол.
— Абарра, нам нужна твоя помощь, — сказал он.
— Неужели? — изогнула бровь Маллин. — Я уже потеряла одного из своих лучших Верных и двадцать бойцов, пытаясь вам помочь.
— Прекрати, Абарра. Уж я-то знаю, что ты ничего не сделаешь просто так… Ты уже взяла с него свою плату, — кивнул монгол на Комкова.
Андрей вдруг покраснел. Он почувствовал себя девицей, которая расплатилась своим телом.
— Ну что же, если оплата будет той же монетой… — Маллин улыбнулась и погладила Комкова по коленке.
Тот дернулся от ее прикосновения и покраснел еще сильнее. Монгол поморщился и покачал головой, глядя на них.
— Хорошо, чего ты хочешь? — спросила Маллин, вновь становясь серьезной.
— Грасс забрал камень с тела Ханура. Ты можешь хотя бы дать нам направление на него?
Маллин задумчиво побарабанила пальцами по столику.
— Если он далеко, я могу ошибиться.
— Пусть так, но ничего другого нам не остается, — сказал Сархен.
— Я так поняла, это еще не все? — сказала Высокая.
— Нет, не все, — подтвердил монгол. — Я загнал свою лошадь. Мне нужна другая. И еще желательно заводная.
Высокая поглядела на монгола с невольным восхищением.
— А тысячу птицеголовых с вами не отправить? Так, на всякий случай?
Сархен сделал вид, что всерьез обдумывает это предложение.
— Да нет, не нужно… С Грассом я разберусь сам.
— Ты уверен, Дагир? Серебряный мальчик — очень опасный противник, — сказала Маллин.
Сархен лишь улыбнулся в ответ.
— Ладно. Все завтра! — Маллин громко хлопнула в ладоши.
Тут же появился Рохан. На Сархена он глянул сначала удивленно, потом настороженно. Высокая распорядилась принести вина и легких закусок. Начальник телохранителей молча склонил голову и исчез, еще раз остро глянув на монгола.
Сидели они долго. Вина было выпито много, причем первенство уверенно удерживал монгол. Маллин и Сархен вспоминали что-то свое, Комков прислушивался вполуха. Ему ничего не говорили имена, названия городов или местечек в неведомых мирах, где произошла та или иная битва, к тому же монгол с Маллин часто непроизвольно срывались на шипящий язык Высоких. Комков вспомнил свою первую встречу с Грассом в мертвом поселке, когда тот был еще Верным Госпожи. Значит, Элизабет все-таки осуществила свою угрозу и взяла рыцаря себе… А если он принадлежит ей, то Олег со Светланой вновь стали пленниками Мятежной Сестры.
Комкова вдруг бросило в холодный пот: он на минуту представил себе, что Элизабет здесь, в этом мире. Больше нее он боялся только Великую Мать. А потом Комков вспомнил об Аните. Завтра они с монголом уйдут. А что будет с ней? И без того мерзкое настроение упало до нуля. Сославшись на головную боль, Комков ушел спать.
…Он шел по полутемному залу Призрачного замка. По замку гуляли сквозняки. Было холодно и мрачно. Трон посреди зала пустовал. Андрей вышел на балкон и увидел одинокую светлую фигурку. Элизабет была в длинном бальном платье. Она обернулась к нему. Как всегда прекрасна и холодна. Снежная королева в Ледяном дворце.
— Здравствуй, Андрей. Давно не виделись.
— Давно, — подтвердил Комков. — Целую вечность.
Он подошел и встал рядом. Далекое зарево освещало багровым тяжелые тучи. Неясные крылатые тени носились с пугающими, тоскливыми криками, словно души умерших грешников. Внизу, у подножия замка, во тьме блуждали огоньки, двигались огромные тени.
— Что это? — спросил он.
— Ночная страна, царство снов и видений, — сказала Элизабет. — Здесь можно затеряться навсегда.
Комков завороженно глядел на туманное движение. Ему показалось, что он различает зовущие его голоса. Голоса людей, которых теперь нет. Элизабет взяла его за руку. Ее рука была неожиданно горячей. Андрей вздрогнул и пришел в себя. Еще мгновение — и он шагнул бы вниз.
— У тебя страшное царство, Элизабет, — сказал он.
Девушка печально улыбнулась и кивнула.
— Это оттого, что людям чаще снятся кошмары…
— А что сейчас снится мне? — спросил Комков.
Элизабет повернулась к нему. Ее глаза влажно блестели. Она провела рукой по его щеке.
— Это будет зависеть только от тебя, Андрей! Ты волен выбрать заново. Ну чем, чем она лучше меня? Ответь!
— Я люблю ее, — сказал Комков. — Просто я люблю ее. Понимаешь? Люблю…
Элизабет выпустила его руку и отвернулась.
— Мне надо было поступить как Маллин: силой взять тебя при первой встрече… Знаешь, я сейчас завидую этой наглой дуре. Пусть и недолго, у нее было то, чего не хватает мне…
Комкову вдруг стало жаль Светлую Госпожу. Жаль, что все так получилось…
— Во мне нет ничего необычного, Элизабет… — сказал он. — Оглянись вокруг — если ты ищешь свою любовь, ты обязательно ее найдешь. Поверь мне!
Элизабет вытерла покатившуюся по щеке слезинку и покачала головой.
— Ведь ты был моим… Был.
— Я был бы твоим… Но я был нужен тебе лишь как щит в ваших непонятных играх… Ты сама отдала меня Госпоже. Из-за тебя погибли мои люди. Зачем ты пленила Олега? Зачем взяла его сестру?
— Он ушел за мной добровольно. А она ушла за ним… — Элизабет облокотилась на перила балкона — на миг Андрею стало страшно за нее: ограждение было низким. — Это был их выбор.
— И ты пленила их снова?
— Да, это так, — не стала отрицать Мятежная Сестра. — Грасс теперь служит мне. Мы скоро снова увидимся, Андрей. Ты идешь за своими друзьями, а придешь ко мне.
— Ты вновь взяла их души? — спросил Андрей, боясь услышать положительный ответ.
— А вот этого я тебе не скажу. Я хочу, чтобы ты поторопился. А теперь возвращайся назад, на свое ложе, сегодня я не буду мучить тебя кошмарами! И передай привет Маллин — она и не предполагает, что с ней сделает Госпожа… — При этих словах Элизабет снисходительно искривила губы. — Иди, Андрей, пока я не передумала!

 

Комков сел на постели и потер виски руками. Элизабет здесь. И Олег со Светланой у нее. Все повторяется… И на этот раз он должен будет сделать выбор! Он не сможет уйти.
— Проснулся? — Монгол ввалился в юрту. От него пахло снегом, морозом, лошадьми и вином. Он был бодр и свеж, несмотря на все вчерашние возлияния.
— Мятежная Сестра здесь, — сообщил Комков. — Она позвала меня ночью.
Сархен присел рядом с Андреем на корточки.
— Призрачный замок? — спросил он.
Комков мрачно кивнул.
— Вот тебе и с добрым утром, — произнес монгол. — Твои друзья у нее?
Андрей снова кивнул. Он заметил, как изменилось настроение друга.
— Я не соперник Светлой Госпоже, — пробормотал монгол. — Я…
— Я думаю, мне лучше ехать одному, Сархен, — вздохнув, сказал Андрей.
Некоторое время Сархен молчал. Потом, сделав над собой заметное усилие, произнес:
— Я провожу тебя. Ночью, когда ты уже ушел спать, Маллин взяла направление на камень Госпожи. Нам нужно в Столицу. Лошадей нам дали.
Комков машинально кивнул, и только спустя несколько мгновений до него дошел полный смысл этих слов.
— Ты сказал, камень Госпожи? — Он удивленно вытаращил глаза на монгола. — Мне дала его Кора, при чем здесь Госпожа?
— Это камень Госпожи, Андрей. Это она дала его Коре, чтобы та передала его тебе. Я думал, ты знал это, ведь Великая Мать запретила Эллинэ приближаться к тебе.
— Значит, она все-таки не забыла меня… — пробормотал Комков.
Госпожа помнит о нем… Бешеная радость в его душе боролась с едкой горечью: ведь он предал ее. Предал после всех своих клятв. Предал в объятиях Маллин. Как он посмотрит ей в глаза? Что сможет сказать в свое оправдание? Андрей горько усмехнулся. У него нет оправданий. Он может лишь молить ее о прощении и принять ту кару, что она ему назначит.
— Нам нужно спешить, Андрей, — сказал монгол. — Скоро к Маллин придет на помощь Орда из Степи, и она двинется вслед за нами, к Столице. Тебе лучше решить свои вопросы с Элизабет до того, как Столицу возьмут в осаду.
Андрей встал, жадно напился холодной воды из ковша. Почему, почему они все молчали? Даже Кора. Ведь он расспрашивал ее. А она ничего не сказала. Видимо, этот вопрос так явно читался на его лице, что монгол решил на него ответить:
— Им запретила говорить Мать, Андрей. Немного сыщется смельчаков, которые осмелились бы нарушить ее запреты… Почему она это сделала — тебе лучше самому спросить у нее. Если у тебя будет такая возможность, конечно. У тебя впереди встреча с Мятежной Сестрой. И даже если там все пройдет благополучно, тебе еще надо пережить гнев Госпожи. Я много раз говорил, что она добрая девочка… Но… Впрочем, ты сам все увидишь. Если доживешь.
Андрей усмехнулся. Он вспомнил, как Маллин потешалась над ним: «Не будь ребенком. Это ты знаешь ее с хорошей стороны». Плевать, подумал Андрей. Он все знал. Он знал, за кем ушел. Он принадлежит Темной Богине, и только ей. И если она решит лишить его жизни… Что ж, это будет его искуплением — за его слабость и его ошибки. Он примет то, что заслужил.
…— Погода портится, — сказала Маллин. Она смотрела на неласковое небо. Ветер налетал порывали, низкие тучи грозили снегопадом. — Вы можете переждать день-другой.
Андрей отрицательно покачал головой.
— У меня нет времени, Маллин. Элизабет зовет.
Она подошла к нему и поцеловала на прощание в губы.
— Прощай, тигренок. Что-то подсказывает мне, что больше не увидимся. — Она силилась улыбнуться, но в ее глазах была печаль.
Андрей не стал ей передавать ядовитый «привет» от Элизабет. В том, что произошло между ними, есть и большая доля его вины.
— У меня просьба к тебе, Маллин. — Андрей сжал ее руку. — Отпусти тех женщин. И будь милосердна к Жульену. Если не сможешь пощадить его, подари ему легкую смерть.
— Ты просишь? — спросила Черная Вдова. Андрей кивнул, серьезно глядя ей в глаза. — Я подумаю, тигренок… Может быть, я и сделаю так, как ты просишь.
Тогда Андрей преклонил колени и благодарно прижался губами к ее пальцам.
— Уходи, — попросила Высокая. — Уходи, тигренок…
Высокая оказалась права: погода испортилась очень скоро. Сразу после полудня потемнело, словно ночью. Метель вынудила их укрыться на безлюдном постоялом дворе. Помещения были разгромлены, но, к счастью, двери и ставни оставались на месте. Они развели огонь в камине, скормив ему куски изломанной мебели, потом, набрав в колодце воды в котелок, сварили похлебку из сыра, муки и вяленой конины.
— Черт, а вина-то нет, — пожаловался монгол. Он вылез из погреба, стряхивая с себя обрывки паутины и пыль. — И пива тоже. Несколько пустых горшков, а в большой бочке сухо, как у меня в глотке.
— Чайку попей, полезно, — посоветовал Андрей. Ветер зло завывал за окном. — Боюсь, заметет дорогу так, что…
Комков махнул рукой. Путь в Столицу не заладился с самого начала. Сархен, морщась от отвращения, отхлебнул заваренного Андреем травяного чаю.
— Гадость! — вынес он свой вердикт после первого же глотка. — Кстати, еды в подвале тоже никакой. Все подмели. Маллин нам, конечно, пожаловала со своего стола, но, если действительно снега навалит, мы можем сильно задержаться.
— Плохо, что ничего нет… — Комков облизал ложку и поглядел на дно своей миски. Похлебка закончилась быстро. — Ужин всегда кажется вкуснее, если его дополнить хорошим окороком. Этот жадина хозяин мог бы чего-нибудь и оставить для случайных путников.
— Это не хозяин. — Сархен покачал головой. — Это летучие отряды. Почти наверняка хозяин с семейством лежит где-нибудь неподалеку под снегом.
— А почему двор не запалили? — спросил Комков.
— Так зима, — сказал Сархен и, видя недоумение Комкова, пояснил: — Зима ранняя, снежная. А зима — это холод и голод. Только полный идиот будет жечь жилье, которое может в дальнейшем пригодиться. Юрта — хорошо, но дом все-таки лучше. И кроме того, Маллин наверняка отдала соответствующие распоряжения.
— И пленных из-за зимы не берут? — Андрей отхлебнул чай и поморщился.
Напиток у него получился… не очень. Зато горячий.
— Почему, берут, — сказал Сархен. — Чтобы повесить. Сам не насмотрелся еще? Зимой пленные — лишние рты. Ты забыл, в каком мире мы находимся. Здесь даже магии нет. Маллин только и может, что со светлячками в своем шатре баловаться, а ведь она способна на многое, Мать сама ее учила… Летом воевать веселее, но нормального кочевника здесь летом и палкой в поход не стронешь. Это осенью, когда брюхо уже с голодухи подводит, его можно на грабеж вести.
Комков хмыкнул и покачал головой. Политическая экономия, блин, в действии. Пока сыт — дома лучше. Как жрать нечего, шашку вострую взял — и соседа резать: может, он чего доесть не успел.
— И хорошо, что здесь магия слаба, — сказал вдруг Сархен. — Плохая ночь, в такую ночь, случается, мертвецы домой погреться приходят.
Белые снежные призраки на разные голоса выли снаружи, в ярости оттого, что не могут добраться до теплых, горячих тел. Наверху что-то заскрипело. Комков вздрогнул и зло посмотрел на ухмыляющегося Сархена.
— Шутки у тебя, Сархен. Как раз к ночи страшилки рассказывать!
— Почему шутки? — удивился монгол. — Вот, помню, как-то на Ассахе…
— Тьфу на тебя! — Комков, давясь и обжигаясь, допил свой чай и пошел укладываться. Только бы Элизабет смилостивилась и этой ночью не призвала его в Призрачный замок.
Монгол, которому по жребию выпало «тащить наряд», проверил лошадей, подбросил дров в камин, убрал котелок и чашки, напоследок проверил запоры на окнах и дверях.
— Разбудишь, — пробормотал Комков.
Веки слипались. Путь через буран вымотал до предела. Едва он закрыл глаза, увидел лицо Маллин. У Комкова сжалось сердце от нехорошего предчувствия. Он вскинулся, словно от толчка. Монгол, сидя у стола, правил стрелы. За окном все так же бесновался ветер. Жарко пылал камин.
— Ты чего, сон дурной? — поинтересовался Сархен. — Не волнуйся, покойники пока не приходили.
— У Маллин был какой-то странный вид, когда мы прощались, — задумчиво сказал Комков. — Не знаешь, почему?
Сархен сунул очередную стрелу в саадак и вздохнул.
— Я же сразу предупредил ее… когда узнал, что это именно она. Специально отогнал тех лошадей к лагерю, думал — поймет.
Монгол взял следующую оперенную посланницу смерти, проверил пальцем остроту маленького листовидного наконечника. Андрей ждал продолжения. И оно последовало.
— Госпожа обязательно умертвит ее. А коли Мятежная Сестра здесь, то и Госпожа будет здесь скоро, очень скоро… Не знаю, что тебе наговорила Маллин, но ее участь решена, и она чувствует это.
— Это из-за того, что я спал с ней?
— И за это тоже… Андрей, мир Высоких замешан на крови куда больше, чем на любви. Абарра, вступив в связь с тобою, выказала неуважение Госпоже. Ведь она знала, кому ты принадлежал. Знала, что Мать отправила меня с тобою, а Илла ничего не делает просто так. Знала, что Эллинэ — любимая дочь Великой Матери, в конце концов. Но она взяла тебя…
— Погоди, но формально я свободный человек… — начал Андрей.
Монгол расхохотался.
— Забудь о свободе, парень! — сказал он, отсмеявшись. — Ты раб! И безразлично, как тебя будут называть: игрушкой, Верным или Поднявшимся. Меняется только длина поводка.
Монгол сунул в саадак последнюю стрелу и взялся за лук. Андрей сидел мрачнее тучи.
— Не хмурься, Андрей. Такова жизнь, ничего не поделаешь… Все кому-то принадлежат: жена — мужу, а муж — жене. Воины принадлежат командиру, ведь от их повиновения зависит их жизнь в бою… И командир принадлежит своим воинам — что он без их доблести и умения? И так всегда и везде. Люди не могут быть свободны друг от друга, иначе превратятся в зверей… Возможно, тебе не понравилось то, что я назвал тебя рабом. Но, к сожалению, это правда. Илла не отпустит тебя, как не отпустила меня. Когда-то я молил ее о смерти, но она отказала мне даже в свободе вечного небытия. Впрочем, как я говорил, Эллинэ — добрая девочка.
— И что она сделает с Маллин? — спросил Комков.
— Что? — Монгол внимательно осматривал запасные тетивы. — Что Эллинэ сделает с Абаррой? Маллин — Высокая, а Высокую очень трудно лишить жизни. Запомни это, если вдруг надумаешь обнажить на кого-то из них клинок. Самое мучительное — костер. Самое милосердное — скормить шоссам. Эти твари умеют убивать и пожирать кого угодно, особенно когда голодны. Я не знаю, что выберет Госпожа.
— Ну да. Она же добрая девочка, — мрачно усмехнулся Андрей.
— Спи, — посоветовал монгол. — Скоро твоя очередь. Спи, Андрей, пока есть возможность.

 

Элизабет не побеспокоила Комкова, впрочем, как и желавшие заглянуть на огонек мертвецы. Поэтому ночь прошла спокойно. Метель утихла под утро. Снега действительно намело прилично, но они смогли двинуться дальше. Еще два дня прошли в пути по разоренным, мертвым местам. Комков с Сархеном ночевали в опустевших деревнях. Крестьян кочевники обычно убивали железом — им почти не попадались повешенные. Андрей радовался, что зима милосердно скрыла до весеннего тепла мертвые тела несчастных. В домах мертвецов они тоже почти не находили.
Еще через день они наткнулись на имперский патруль — пять всадников, рыцарь и четверо легковооруженных из баронского ополчения. Андрей предъявил старую подорожную герцога, которую они так удачно выторговали в портовой канцелярии Кирпина. Еще они предъявили длинную историю, полную погонь, схваток и удивительных приключений. История сия, оставив за бортом очень многие лишние и неудобные детали, поведала о том, как они перешли вброд Золотую и сумели пробраться по занятой врагом территории в графство Асон. В Асоне уже знали, что Сальвейг лежит в руинах. Начальник патруля, сочувственно поцокав языком, сделал вид, что верит им. Но оружие все-таки отобрали — так, на всякий случай.
Дальше путь пошел быстрее, хотя на дорогах творилось форменное безумие: кто-то бежал дальше, в глубь страны, спасаясь от огненного дыхания войны, двигались к назначенным местам сбора ополченцы, пошаливали банды мародеров. В сопровождении патруля они достигли ближайшего города графства. Там, продав заводных коней, выправили новые подорожные до Столицы. Оружия им так и не вернули. Денег у них осталось в обрез, а за ржавый меч в военное время драли три шкуры. В результате Андрей разжился лишь парой метательных ножей, Сархен где-то умудрился раздобыть простой охотничий лук и небольшой запас стрел к нему. Пополнив запас продовольствия пресными лепешками, твердым как дерево вяленым мясом и водой — о вине Сархену пришлось забыть! — они двинулись дальше.
На пути к Асону и от Асона к Столице их поджидало все то, чего они уже успели вдосталь насмотреться. Усталая безнадежность на лицах беженцев, грубые шутки и пьяный хохот ополченцев, еще даже не видавших врага, деловитая сосредоточенность вечно спешащих вестовых и, конечно, обязательная принадлежность любой оживленной имперской дороги — виселицы. А также выведенные корявыми, угловатыми буквами слова «Мародер» или «Шпион» на деревянных табличках, а то и просто полоски сажи на лицах — единственные украшения раздетых донага трупов повешенных. Вдобавок же — верные спутники в зимней дороге: холод, ветер, усталость, редко проглядывающее сквозь тучи солнце. Патрули свирепствовали — Сархен с Комковым не однажды имели возможность убедиться, что, выменяв запасных коней на подорожные, они сделали исключительно выгодное вложение капитала.
Имперские вестовые, которые всегда мчались под звон колокольчиков, не имели привычки делиться своими новостями: новости предназначались для ушей, облеченных властью. Но слухи распространялись со скоростью лесного пожара. Из этих слухов стало известно, что Черная Вдова, превратив графство Сальвейг в кладбище, наконец двинулась на Асон. Несколько городков и замков уже пали. Ополченцы дали два сражения на подступах к главному городу графства и оба раза, с завидным постоянством, проиграли. Говорили, что степняки не оставляют никого в живых. Говорили, что императору давно пора двинуть навстречу врагу Гвардию. Но те же слухи говорили, что император лишь беспробудно пьет да блудит.
Они расстались на постоялом дворе, где благодаря силе и изворотливости монгола им достались шикарные места на конюшне.
— Как ты будешь их искать? — поинтересовался Сархен.
— Никак, — отозвался Андрей. — Думаю, Элизабет сама найдет меня. И очень скоро.
Рядом сопело, переругивалось вполголоса, жадно чавкало, давясь сухомяткой, не менее двух десятков человек. Друзья свой жалкий ужин уже съели и теперь наслаждались сосущим чувством неутоленного голода. К счастью, здесь было хотя бы теплее, чем снаружи.
— Куда ты теперь? Вернешься к Маллин? — спросил Андрей.
— Не знаю, — сказал Сархен. — К чему? Снова кого-то убивать? Если Мать не позовет меня, подамся на Острова. Этот мир ничем не лучше и не хуже, чем остальные. Поживу хоть немного просто так. Если вспомню, как это делается. Вот только…
— Что только? — Комков повернулся к нему, уловив в голосе монгола сомнение. — Думаешь, Илла не отпустит тебя погулять надолго?
Сархен невесело усмехнулся и кивнул.
Утром, когда им удалось немного разогнать кровь в окоченевших за ночь телах, друзья честно разделили остатки денег и еды. Сархен покинул постоялый двор первым — он еще накануне успел сговориться с купцами, державшими путь к Побережью. Комков же отдал оставшиеся у него медяки за сказочно вкусную миску горячей похлебки, не торопясь, позавтракал и, оседлав коня, направился к уже видневшимся верхушкам башен крепостных стен, окружавших Столицу. На душе у него было пусто и легко. А на первой же заставе его схватили.
— Это он! Он! Ишь, под оборванца вырядился! — истерично кричала тетя Илена, пока стражники стаскивали Комкова с седла и вязали ему руки. — Признала я тебя, голубчик! Теперь не отвертишься, за все ответишь!
Андрей поглядел на ее красное азартное лицо и вдруг широко улыбнулся, вызвав ненадолго откровенное недоумение у стражников и самой тети Илены. Маллин сдержала слово, понял Андрей. Значит, маленькая хрупкая Анита, перед которой ему было так стыдно за грязь и ужас этого мира, а также собственное бессилие, теперь в относительной безопасности.

 

Слово сестры Луженой Глотки легко перевесило подорожную, подписанную графом Асоном, и вялые попытки Комкова убедить начальника караула, что та обозналась. Капитана Горта хорошо знали в Столице, и его сестре поверили сразу.
Суд в военное время скор, хотя и не всегда справедлив.
— Тебе повезло, парень! Ты глянь, какая шикарная у нас виселица! Со всеми удобствами: потянешь за рычажок — и сразу небо в алмазах! — Начальник стражи, похоже, был очень горд за свой агрегат.
Глупо, подумал Андрей, очень глупо. Низкорослый стражник со сноровкой, выдающей богатую практику, стащил с Комкова сапоги. К счастью, здесь, рядом со Столицей, обреченных на казнь не раздевали догола — чтобы не оскорблять непотребным зрелищем деликатных вельмож. Тетя Илена следила за подготовкой к расправе, скрестив руки на могучей груди. Двое сопровождавших ее воинов в серебристых кольчугах, о чем-то тихо переговариваясь, изредка бросали на Комкова равнодушные взоры. Удивительно, подумал Андрей, как они умудрились опередить нас?
Два крепких стражника, не стесняясь наступать на босые ступни Комкова коваными сапожищами, втащили его по лестнице на высокий помост. Один поймал рукой и накинул на Андрея петлю, примерившись, подтянул ее скользящий узелок. Толстая холодная веревка плотно обняла шею. Последняя любовница, усмехнулся Комков. Зато такая страстная, что никого не отпускает из своих объятий живым… Как ни странно, он не испытывал никакого ужаса от происходящего, словно все происходило не с ним. Глупо, опять подумал он. Но все-таки, наверное, справедливо. Положа руку на сердце, у имперцев действительно более чем достаточно поводов предать его смерти — заслужил благодаря Маллин. Единственное, о чем Комков жалел, так это о том, что уйти ему придется не с оружием в руках. Он не оказал сопротивления, потому что до последнего думал, что его взяли по приказу Элизабет. И только когда услыхал торжествующие вопли Илены, понял, что ошибся.
Сестра Луженой Глотки нахмурилась: непонятная улыбка на устах проклятого шпиона, в которого так безрассудно влюбилась глупышка Анита, ее раздражала. Черт, слишком быстро, подумала она. Его бы сначала каленым железом прижечь, чтобы прочувствовал. И взвыл, как собака! Сердце же Комкова отнюдь не пылало ненавистью к этой злосчастной старухе. Он лишь радовался, что Аниты здесь нет: казнь через повешение не самое приятное зрелище даже на такой комфортабельной виселице, как эта.
— Ну что, не сильно жмет, парень?! — Воин хохотнул и дружески хлопнул Комкова по плечу.
Сапоги стражников прогрохотали по короткой лестнице вниз. Скосив глаза, Андрей увидел, что один из них встал у заветного рычага. Начальник караула вопросительно глянул на тетю Илену и после ее едва заметного кивка поднял руку. Сейчас, понял Комков. Он непроизвольно напрягся.
Он не видел, как арбалетный болт ткнул стражника, уже положившего руку на рычаг, в плохо защищенный легким кожаным шлемом висок. Но он увидел, как изменилось лицо начальника, который повернулся в сторону галопом мчавшейся от Столицы кавалькады.
— Мечи в ножны! — поспешно рявкнул он, бухаясь на колени в грязный истоптанный снег.
Стражники, ворча, убрали оружие и последовали примеру своего командира. Никто из них не осмелился подбежать к сбитому на землю товарищу.
Лицо Илены исказилось.
— Это еще что за… — брызгая слюной, начала она.
Воины, до этого спокойно стоявшие у нее за спиной, торопливо подскочили, один принялся что-то жарко нашептывать ей на ухо.
Тем временем небольшой отряд всадников в блестящих доспехах достиг заставы. Два воина соскочили с коней и, повинуясь жесту командира, бросились к виселице. Командир же, едва не наехав своим закованным в латы конем на коленопреклоненного начальника караула, приблизился к Комкову, который пока совершенно не понимал, что происходит. Всадник поднял забрало.
— Ты всегда улыбаешься, когда тебя собираются убить, или просто рад меня видеть, Андрей?
Улыбка медленно сползла с лица Комкова.
— Да кто это еще? — услыхал он злой шепот тети Илены.
— Приемная дочь императора, — таким же громким шепотом ответил ей воин в серебристой кольчуге.
Ну конечно, усмехнулся про себя Комков.
— Здравствуй, Элизабет, — придушенно прохрипел он. — Надо признать, ты очень вовремя.
Мятежная Сестра задорно рассмеялась. Вытащив длинные, чуть загнутые носы латных сапог из стремян, она поджала вверх ноги и затем с ловкостью акробата встала, балансируя руками, в седле. Конь, видимо, привычный ко всему, не шелохнулся. Изящным прыжком Элизабет перескочила на помост виселицы. Казалось, она совершенно не замечает веса полного рыцарского доспеха. Руки в латном железе стиснули ребра Комкова. Элизабет жадно впилась в его губы. Поцелуй был долгим. Андрей чувствовал, что задыхается. Наконец Элизабет оторвалась от него.
— Какое сладкое предвкушение смерти, — прошептала она, поглаживая обхватившую шею Комкова удавку. — Или любви?.. Ты пришел ко мне, Андрей. Ты пришел ко мне.
Комков на миг остро пожалел, что не может самостоятельно привести в действие эту чудо-виселицу.

 

Андрея аккуратно вынули из петли и даже вернули сапоги. Только сейчас его охватила нервная дрожь — тело жаловалось на пережитый ужас. Растирая затекшие руки, он шагнул к своему коню, которого держал под уздцы хмурый стражник.
— Это шпион, ваше высочество! Шпион! А может, сам дьявол! — кричала тетя Илена, вцепившись мертвой хваткой в стремя Мятежной Сестры. — Я вижу, он околдовал вас так же, как и нашу Аниту! Прикажите казнить его, ваше высочество! Его надо убить!
— Он чем-то обидел тебя, бедная женщина? — с милостивой улыбкой Элизабет коснулась рукой ее головы.
Ее легкое касание произвело на неустрашимую сестру Луженой Глотки странное действие: лицо ее изменилось, разгладилось, невнятные крики, призывающие все кары на голову Комкова, стихли.
— Он предал, ваше высочество… Предал нас, — тихо сказала тетя Илена. — Всех убили, а он был среди тех, чужих, и смотрел…
— Это правда, Андрей? — Элизабет глянула на Комкова.
Тот хмуро кивнул.
— А что, Анита действительно влюбилась в него? — поинтересовалась Элизабет.
— Да, ваше высочество, — отозвалась Илена. — Она все время звала его ночами, во сне. Я слышала…
Мятежная Сестра снова поглядела на Комкова.
— Да ты просто похититель девичьих сердец, Андрей! И где же она сейчас, эта Анита?
— Она в Столице, ваше высочество, в нашем доме.
С тетей Иленой творилось что-то неладное. Комкову стало жутко.
— Я очень хочу познакомиться с этой несчастной девочкой… Может, смогу ей помочь? Ты ведь проводишь нас?
— Да, ваше высочество, провожу, — покорно сказала Илена.
«Тень», понял вдруг Комков. Элизабет превратила ее в «тень». Простым прикосновением руки.
— Почему ты еще не в седле? — Голос Мятежной Сестры приобрел звучание стали.
Андрей торопливо сел на коня. После недолгих сборов кавалькада понеслась к Столице, оставив у заставы обескураженных стражников возле мертвого товарища и виселицу, не дождавшуюся в этот раз жертвы.
Комков скакал рядом с Элизабет. Та сняла шлем, отбросила назад кольчужный капюшон и небрежным движением разметала по плечам свои роскошные волосы.
— Оставь их в покое, Элизабет, — попросил Комков. — К чему тебе эти несчастные?
Смех Элизабет прозвучал серебряными колокольчиками.
— Эта «несчастная» ведьма чуть не отправила тебя на виселицу, ты не забыл?
— У нее были на то веские причины, — пробормотал Андрей. — А чем тебе не угодила Анита?
Лицо Элизабет потемнело.
— Она посмела влюбиться в тебя! — зло прошипела она. — А я не собираюсь делить тебя даже с родной сестрой.
— Но у нас ничего не было! — торопливо сказал Комков. — Ничего!
Элизабет недоверчиво покачала головой, потом вдруг протянула руку и дотронулась пальцами до щеки Комкова. Ожог холода был страшнее жара. Комков чуть не вывалился из седла под копыта своего коня. Элизабет торопливо поддержала его.
— Ты действительно не трогал ее, — признала Мятежная Сестра чуть погодя. — Но это не уменьшает ее вины.
Комков был не в силах что-то возразить — он чувствовал себя ожившей ледяной статуей. В голове медленно таял калейдоскоп воспоминаний, в которых бесцеремонно порылась Мятежная Сестра.
Подобно вихрю отряд всадников ворвался в Столицу. Похоже, к нраву ее высочества тут уже привыкли: стражники в воротах у подъемного моста торопливо убрали рогатки и копья, люди на улицах шарахались в стороны, поспешно уступая дорогу бешеным коням. И горе тому бедолаге, что не успел сделать это вовремя: ушибы и переломы были счастьем для него. Комков мотался в седле, словно пьяный. Его глаза видели, но не замечали красоты Столицы: белокаменных дворцов, причудливой архитектуры домов, заснеженных садов. Элизабет, когда это было необходимо, крепко поддерживала его под руку — они ехали рядом. Тетя Илена, восседая на могучем мерине, вела всадников за собою. Они остановились у двухэтажного дома на окраине. Охрана, видя во главе сестру капитана Горта, пропустила их беспрепятственно. Они спешились во дворе. С высокого крыльца навстречу спустился дворецкий — самого хозяина дома не было. Его глаза испуганно округлились при виде такого количества блестящих гостей.
— Где Анита? — мертвым голосом спросила Илена.
— Она в своих покоях наверху, госпожа, — ответил дворецкий.
Элизабет решительно отстранила его и прошла внутрь дома. Тетя Илена и Комков, как послушные зомби, двинулись следом. Воины Мятежной Сестры решительно встали у входа с обнаженными мечами.
Хмурый зимний день уже катился к закату, и слуги зажгли в комнатах светильники. Андрей механически переставлял ноги, стараясь поспеть за Элизабет. Он медленно приходил в себя. На лестнице он споткнулся, ударившись головой. Резкая боль чуть отрезвила его.
— Оставайтесь здесь! — приказала Мятежная Сестра у двери опочивальни Аниты.
Илена замерла гротескной статуей терпеливого ожидания. Андрей, поискав глазами, куда сесть, опустился прямо на пол. Надо идти за ней, подумал он. Нельзя оставлять Аниту наедине с Элизабет. Она… Почему все так плывет?.. Он сжал кулак и резко ударил себя в скулу, потом еще и еще раз. Очнись! Очнись, Андрей!
С усилием, но встал. Ноги дрожали, на лбу выступил холодный пот. Однако в мозгах немного прояснилось. Комков шагнул к двери, за которой исчезла Элизабет. Ему показалось, он сделал только один шаг, но дверь вдруг оказалась совсем рядом и с размаха ткнула его в лоб. Комков машинально отступил и налетел на Илену. Та вышла из своего ступора. Движение массивного тела смело Комкова в сторону, словно соломинку. Что ты со мною сделала, Лиза?!

 

Комкову показалось, что понадобилась целая вечность, чтобы прошло похмелье от ледяного прикосновения Элизабет. Андрей поднял голову. В помещении кроме него было два закованных в доспехи железных болвана из свиты Мятежной Сестры. Некоторое время он разглядывал их личины, похожие на маски печальных мимов, потом поднялся на ноги. Тело уже почти слушалось его. Ему показалось, что дверь в спальню Аниты открылась с оглушительным скрипом.
— Тихо! — Тетя Илена приложила палец к губам в жесте тишины. — Моя девочка спит. Она так устала…
Сестра Луженой Глотки сидела на полу возле широкой кровати и гладила руку своей племянницы. Анита, казалось, действительно спала. Ее милое лицо было безмятежным.
Элизабет стояла у высокого окна, распахнутого в сад. Она не обернулась в сторону вошедшего Комкова.
— Что ты сделала с ней? — глухо спросил Андрей.
— Что может быть прекраснее спящей красоты? — задумчиво произнесла Элизабет. — Белый снег и голые деревья вместо режущего глаза летнего буйства… Зимний сад всегда очаровывал меня.
— Что ты с ней сделала, Элизабет? — повторил Андрей.
Голос его окреп, он чувствовал, как проснувшаяся ярость толчками гонит по телу кровь. Илена поглядела на него умоляюще: Комков шумел, а ее девочка спала… Элизабет наконец повернулась к Андрею.
— Разве ты не видишь? Она спит.
Андрей поглядел на Аниту. Они встретились благодаря странной прихоти судьбы. И по той же прихоти оказались связаны. Он хотел спасти ее, а вместо этого погубил. Погубил, совершенно не желая того… Комков опустил голову на грудь и застонал. Сколько таких девочек, невинных и хрупких, словно хрустальная роза, вдребезги разбивала война… Их сломанные тела оставались в мертвых домах и на обочинах фронтовых дорог, храня свои страшные тайны… Но эта, вот эта девочка погибла благодаря ему, Комкову.
— Зачем ты лишила ее жизни, Элизабет? — спросил Андрей. — Зачем?
— Что ты! Я не лишала ее жизни, Андрей! — Элизабет отмахнулась от него рукой. — Напротив, я спасла ее. Спасла от безнадежного чувства, которое превратило ее существование в ад. Я лишила ее безответной любви.
— Что? — Он смотрел на Мятежную Сестру с недоумением.
Элизабет шагнула к нему. Ее обычно холодное лицо теперь пылало.
— Ты знаешь, какая это мука — безответная любовь? Знаешь ли ты, Андрей? Знаешь, как трепещет сердце в ожидании любимого человека и как оно умирает, когда ты видишь равнодушие в его глазах… Знаешь, как сжигает ревность, когда видишь счастье соперницы, даже если та — любимая сестра, с которой делили с малых лет и горести, и радости? Ты знаешь, Андрей?
Комков медленно сжимал и разжимал кулаки. Его душила ненависть. И горечь. Он закрыл глаза, чтобы не видеть этого прекрасного лица, в которое ему так хотелось ударить.
— Не моя вина, что душа этой несчастной оказалась слабой и покинула ее тело… Поверь, я лишь помогла ей, Андрей, — услышал он.
На стене в красных ножнах висел меч. Это был дом Луженой Глотки, капитана Серебряного отряда, и оружие здесь было повсюду. Меч висел рядом — только протяни руку… Его подсознательное желание не успело оформиться во внятную мысль, а тело уже действовало.
— Разве тебе ведома любовь, Светлая Госпожа? Когда ты успела выучить это слово? — Улыбка Андрея стала похожа на оскал волка. Рукоятка меча жгла ему руку.
— Так вот как? — Элизабет снисходительно улыбнулась, глядя на обнаженный клинок. — Ты хочешь напасть на меня, Андрей? Я полагаю, отомстить за нее?
— Да, хочу. — Комков облизнул пересохшие губы.
— Моя девочка спит, — испуганно поскуливая, пробормотала Плена.
— Давай выйдем, Андрей, — предложила Мятежная Сестра.
— Давай выйдем, — согласился он, криво усмехаясь. Совсем как в далекой бесшабашной юности, на городской дискотеке.
Телохранители, увидев меч в руках Комкова, выхватили свое оружие.
— Ты снова парализуешь меня своими чарами? — спросил Андрей, внимательно наблюдая за Мятежной Сестрой.
Та покачала головой и что-то прошипела своим псам. Те выступили вперед, закрывая собой медленно пятящуюся от грозящего клинка Комкова Элизабет.
— Прячешься за их спины, Лиза? Скрести клинок со смертным, богиня! Дай увидеть твою кровь! Или ее у тебя нет, как нет и сердца?
Комков следил за противниками, расслабленно опустив меч. Те приближались осторожными скользящими шагами, норовя зайти с разных сторон. Тот, что повыше, был вооружен обоюдоострым прямым мечом. У другого был изогнутый длинный клинок степного типа. Меч, доставшийся Андрею, был короче, шире и тяжелее. Он был хорошо приспособлен для тесной пехотной сшибки, но неудобен для единоборства. Элизабет отступила к противоположной стене и, скрестив на груди руки, смотрела на разворачивающееся действо. Андрей на миг смежил веки и выдохнул. Он не чувствовал веса тяжелого клинка в своей руке. Его мало интересовали эти Верные, или как их там… Он пройдет по их телам к Элизабет, пройдет во что бы то ни стало. Им не остановить его.
Он резко шагнул к высокому, который показался ему более опасным противником. Приняв падавший сверху меч на свой клинок, Андрей круговым движением увел его в сторону и, мгновенно развернувшись на опорной ноге, ударил стопой в верхнюю часть бедра воина. Тот отлетел к окну, с грохотом опрокинув по пути высокий светильник на витой ножке и маленький столик. Угадав намерение второго Верного, Комков припал к полу. Полоса отточенной стали прошла сверху, Андрей ощутил ее прикосновение к волосам на макушке. Выбросив руку с мечом, он достал острием защищенный латами торс врага. Со злобной радостью он почувствовал, как подаются металлические пластины и кончик меча проникает в плоть. Тонкий вскрик боли прозвучал сладкой музыкой для его ушей. Комков вскочил.
Длинный у окна еще только начал подниматься, и раненый противник, что теперь медленно отступал, выставив перед собою изогнутый клинок, был полностью в его власти на несколько драгоценных мгновений. Андрей видел, как обильно проступает кровь между пальцев руки, которой тот пытался зажать рану. Комков ударил раз, другой — без всяких финтов и изысков, крест-накрест, но вложив всю силу и ярость. И тот поддался: меч не удержался в слабеющей руке и выпал. И тогда Комков поразил Верного в шею, просекая относительно слабые кольчужные кольца бармицы. Воин рухнул на колени и захрипел.
Комков шагнул в сторону и повернулся к первому Верному. Он сделал это вовремя: враг уже летел на него. Их клинки встретились со звоном и металлическим скрежетом. Плавным движением скручивая тело, Андрей пропустил противника мимо себя. Тот, не рассчитав, налетел на своего товарища. Оказавшись сзади. Комков, не теряя времени, полоснул его по ногам, не защищенным с тыла набедренниками и поножами. Высокий взвыл и опрокинулся на спину. Ноги больше не держали его: сухожилия были подрезаны. Обхватив рукоятку меча обеими руками, Комков ткнул сверху вниз, вкладывая в удар вес тела. Он проколол Верному грудину, обеспечив небыструю и достаточно мучительную смерть. И только тогда он с безумной улыбкой повернулся к Элизабет. Та стояла все так же, скрестив на груди руки.
— Где твой меч, Лиза? Ну же, чего ты ждешь?
Андрей шагнул к ней. С его меча капала кровь. Сзади слышалось какое-то шевеление, кашель, сиплые стоны.
— Твои псы больше не стоят между нами… Давай, Светлая Госпожа. Покажи, на что ты способна. Или ты напялила на себя эти железки только для красоты?
Что-то упало с гулким металлическим звуком. На лице Элизабет появилось странное выражение. Она глядела на приближающегося к ней Комкова с каким-то непонятным удовлетворением. Словно он собирался не напасть на нее, а решился наконец признаться в любви. Это сначала удивило, а потом напугало Андрея.
— Доставай меч! — закричал он.
— Обернись! — Голос Мятежной Сестры прозвучал словно глас свыше. Андрей замер. Потом, опустив свой окровавленный клинок, сделал то, что ему было приказано. Его пальцы, сжимавшие рукоятку, бессильно разжались. Меч глухо звякнул об пол.
— Нет, — прошептал Андрей. — Нет, нет…
…Шлем с гротескной маской печального мима валялся на полу. Симонов, на губах которого пузырилась кровь, гладил локоны своей сестры. Свет медленно гас в ее широко распахнутых глазах. Ему понадобились почти все те немногие силы, что еще оставались, чтобы подтащить свое обезноженное тело к ней. Жизнь покидала его. Как покидала она и ее… Этот одержимый все-таки настиг их. Им долго удавалось скрываться, убегать, но дьявол все-таки их достал. Все кончено. Олег знал, что ему осталось немного. Скоро он захлебнется своею кровью. Жаль, но ему не удалось защитить ни сестру, ни ту, кому они совсем недавно поклялись в верности. Теперь этот безумный доберется и до нее… Олег сразу узнал врага сегодня, там, у виселицы. Он хотел предупредить ее высочество, но не посмел. Он надеялся, что под масками они останутся неузнанными, но это не помогло… Симонов закашлялся, изо рта у него хлынула кровь. Все, кажется, все…
— Вот ты и нашел своих друзей, Андрей. Ты счастлив?
Комков взвыл, словно раненый зверь. Он не помнил, как оказался возле их тел. Он теребил, звал их, пытался делать искусственное дыхание в совершенно безумной попытке вернуть им жизни, которые сам и забрал.
— Явь может быть ужаснее ночного кошмара, не так ли, Андрей? — Голос Элизабет звучал, казалось, со всех сторон. — Еще не поздно, Андрей… Скажи одно слово. Одно только слово — и все вернется… Еще не поздно.
Комков посмотрел на свои руки. Руки, на которых была кровь дорогих ему людей. Илена была права, я дьявол, подумал он. Я приношу только смерть и горе тем, кто становится мне дорог или имеет несчастье привязаться ко мне.
— Время уходит, Андрей. Ты должен сделать свой выбор, — настойчиво сказала Элизабет.
— Да, — прошептал Комков. Все расплывалось у него перед глазами.
— Я не слышу тебя!
— Да! Да! Я твой, Элизабет! — заорал он. — Ты ведь этого добивалась? Я твой! Только верни их… Верни…
Элизабет, Дарующая Жизнь, сдержала свое слово. Олег и Светлана не успели увидеть Темных Садов. Но для Аниты время ушло навсегда. Комков, всем существом ощущая неудовольствие своей новой хозяйки, поцеловал девочку на прощание в холодные губы. Он встал. Тетя Илена все еще сидела у кровати мертвой племянницы. Взгляд ее был пуст.
— Что будет с нею? — спросил Андрей у стоявшей рядом Элизабет.
— Тебе есть какое-то дело до нее?
— Да, есть.
— А мне нет, Андрей. Ты можешь сам облегчить ее участь. Всего один удар меча. Это так просто.
— А если я откажусь?
Элизабет равнодушно пожала плечами.
— Тогда она останется сидеть здесь, пока ее не найдут слуги. Одной сумасшедшей больше. Только и всего.
Комков огляделся. Кроме пустовавших красных ножен, над самой кроватью висел большой, с инкрустированной золотом рукояткой топор. Он представил, как будет рубить этим страшилищем скорчившуюся на полу старую женщину, и его передернуло. Раскольников, блин… Элизабет наблюдала за ним с улыбкой, легко читая на его лице, словно в открытой книге. Помедлив, Андрей вышел из спальни Аниты за своим мечом. Только обломки мебели да лужи крови на полу еще напоминали о том, что здесь произошло. Светлану и Олега уже унесли. Комков подобрал свой клинок. На миг его охватило труднопреодолимое желание вонзить его себе в живот. Но он знал, что это не поможет: Элизабет не даст ему ускользнуть. Да и судьба Симоновых в этом случае будет ужасной…
Когда Андрей вернулся в спальню, Элизабет сидела на подоконнике, болтая ногами, и смотрела в сад.
— Ты скоро? — нетерпеливо бросила она.
Комков двинулся к кровати и вдруг натолкнулся на взгляд Илены. Взгляд «тени». Андрей сделал шаг, потом еще и остановился. Он понял, что не сможет. Не сможет проткнуть ее железом.
— Я не могу, — выдавил он.
— Что? — Мятежная Сестра обернулась, отрываясь от созерцания зимней красоты.
— Я не смогу убить ее. — Комков сунул меч в висевшие на стене ножны.
— Надо же, со своими ты был куда решительнее. — Элизабет громко хлопнула в ладоши.
Скоро послышался нарастающий шум быстрых шагов, и в комнату стальным вихрем ворвался барон Грасс. Он же Серебряный мальчик. Как всегда облитый великолепной броней, Грасс склонился перед Мятежной Сестрой.
— Я здесь, Госпожа!
Та молча указала на тетю Илену. Рыцарь кивнул и положил руку на рукоятку своего длинного меча.
— Только без крови, — капризно наморщила носик Светлая Госпожа.
Грасс прекрасно справился: он быстро свернул Илене шею и бережно уложил ее возле кровати. Элизабет одобрительно кивнула.
— Наши лошади оседланы?
— Да, Госпожа, — склонился барон. — Ужин ждет вас в Синих покоях, во дворце. Император вернется с охоты только завтра к вечеру.
— Хорошо. — Элизабет задумчиво оглядела комнату. — Мы отправляемся во дворец, а ты возьми двух человек и прибери тут… И не забудь отправить гонца к капитану Горту с печальным известием, что агенты Черной Вдовы напали на его дом и устроили бойню, дабы отомстить его смелой дочери и отважной сестре за их чудесное спасение из лап этого исчадия ада.
— Повинуюсь, Госпожа! — сказал Грасс.
— Пойдем, Андрей! — Элизабет решительно двинулась прочь.
Комков поспешил за ней. Рыцарь почти не смотрел в сторону Андрея, они лишь случайно столкнулись однажды взглядами, и Комкова поразил затаенный ужас, который он увидал в глазах барона.
В Столице уже царила зимняя ночь. Всхрапывали нетерпеливо горячие кони, которым хотелось быстрой скачки. В ясном морозном небе сияли звезды. Они ехали по безлюдным белым улицам. А в доме Луженой Глотки, едва они его покинули, началась неясная возня, слышались вскрики, булькающие звуки. Грасс начал «чистку».

 

— От тебя несет козлом, — брезгливо поморщилась Элизабет. — Пойдем!
Комков вдруг словно увидел себя со стороны: сломленного, с мертвыми глазами, в одежде, перепачканной кровью. Большой детина, которого ведут под ручку, словно беспомощного старика. Сделав над собою усилие, он отстранил руку Элизабет.
— Я пока в состоянии ходить сам. Дайте мне сопровождающего, чтобы я не заплутал в этом муравейнике, и скоро я буду готов, Госпожа.
— Пойдем, Андрей, мне тоже не помешает принять ванну, — улыбнулась Мятежная Сестра. — Вдвоем веселее, не правда ли?
Комков громко хмыкнул. Похоже, Светлой Госпоже не терпится поскорее потрогать свое новое приобретение.
— Боюсь, сегодня я вас очень разочарую, Госпожа, — предупредил он.
Элизабет рассмеялась.
— Я отчего-то так не думаю!
Когда слуги принесли все необходимое, Светлая Госпожа всех выставила вон. Она разделась сама и помогла Комкову. Грязную одежду небрежно швырнула к дверям — приберут!
Она была прекрасна… Эта злая, коварная… Эта… Но как она была прекрасна… Андрей стоял, мрачно уставившись в пол. Он ненавидел себя и боялся поднять глаза. После Маллин он больше не доверял своему телу: оно уже предало его однажды. Элизабет осторожно взяла его руку и повлекла за собою в сторону бассейна, над которым поднимался пар от горячей воды. Она мыла его сама. Комков закрыл глаза. Он чувствовал то нежные, то жесткие прикосновения ее рук. Скоро, совсем скоро я буду полностью принадлежать ей, понял вдруг он. Она взяла его силой и коварством, а приручит лаской…
— А теперь, может, ты помоешь меня? — хрипло шепнула Элизабет.
— Ты чудовище, Элизабет, — сказал Андрей.
— Я знаю. — Пальцы Элизабет гладили его ягодицы, трогали соски на груди. — Знаю…
Андрей силился вызвать в памяти картины недавнего прошлого, которые отрезвили бы его. Но не мог. Своими руками, губами Элизабет не позволяла ему. Со стоном он опустился на колени.
— Вот так, — выдохнула она, почувствовав его язык и судорожно вжимая в себя его лицо. — Вот так…
…Они ужинали в Синих покоях. Разумеется, горячее остыло, его пришлось подогревать. Комков хмуро ковырялся в своей тарелке. Элизабет разве что не светилась. Изредка она поглядывала на него довольными, сытыми глазами. Андрей чувствовал себя… оглушенным. Интересно, зло усмехнулся он про себя, а что чувствует особа женского пола, которая не в силах никому отказать? У него уже большой опыт, только с мужской стороны. Любовь!.. Он больше не вправе даже вспоминать это слово. Он просто кобель…
Элизабет вдруг с громким стуком поставила свой бокал, встала и подошла к нему.
— Что с тобою, Андрей? — Она серьезно смотрела ему прямо в глаза. — Ты раскаиваешься в том, что произошло?
— Да, Элизабет. — Комков не видел смысла врать.
— Тебе было плохо со мною?
Андрей с тоскою покачал головой.
— В том-то и дело, что хорошо…
— Ты чувствуешь себя предателем? — Элизабет взяла его пальцами за подбородок, не позволяя спрятать глаза. Этот жест так напомнил Комкову Эллинэ, что ему стало не по себе. Иногда он забывал, что они сестры, родные сестры…
— Да, это так, — признал Андрей.
Светлая Госпожа улыбнулась.
— Вот и прекрасно! Надеюсь, теперь ты понял, что для тебя нет возврата?
Тонкая вилка столового серебра согнулась в пальцах Андрея. Гася вскипевшую в нем ярость, Элизабет прижала его голову к своей груди.
— Прости, прости меня… — шептала она, успокаивающе гладя его волосы. — Я действительно чудовище… Но… Я люблю тебя, Андрей. Я люблю, и мне самой иногда страшно от этого. Это так больно и так… сладко — любить… Ты мой. Пожалуйста, смирись. Так будет лучше…
— Лучше для кого? — зло поинтересовался Андрей.
Элизабет отстранилась.
— Для многих, Андрей… И, конечно, для меня.
Комков наконец сумел разжать пальцы. Изуродованная вилка тонко звякнула о хрустальную вазочку. Он понял, что именно хотела ему сказать Элизабет. Если бы он ушел к ней еще тогда, в Высоком замке… Сколько людей были бы сейчас живы… Или, во всяком случае, в их несложившихся судьбах не было бы вины Андрея. Стоило ли его высокое чувство к Темной Богине их мук, страданий, крови? Сейчас он вовсе не был в этом так уверен…
— Я постараюсь, Светлая Госпожа. Постараюсь смириться, — пообещал он.

 

Черная Вдова застряла под Асоном. Летучие отряды кочевников рассыпались по графству, словно гонимые ветром красные угли по сухой траве, но главные силы кочевников остановились у Асона. Несколько вылазок осажденных дали незначительные результаты, о которых в сильно преувеличенном виде донесли в Столицу императору. Граф сообщал также, что силы его на исходе, а продовольствия осталось в обрез. Но императору, высокому старику с сизым носом классического алкоголика, было плевать на все, кроме улимского портвейна да молоденьких фрейлин, которых он не стеснялся хватать за задницу даже при жене. Он оставался глух к призывам о помощи. Надвигающаяся война почти ничего не изменила в жизни императорского дворца: охоты, балы, приемы. Все осталось как прежде.
В самой Столице резко подскочили цены на хлеб, соль, мясо, рыбу. Город наводнили военные: ополченцы, наемники, гвардия. Они жрали в три горла, пили все, что крепче воды, и постоянно задирались друг с другом. В конце концов большую часть войск выгнали за город, в полевые лагеря: горожане начали открыто роптать. Поток беженцев из Асона постепенно иссяк: кто успел — ушел, кто не успел — остался там навсегда. Наиболее осторожные из состоятельных людей отправляли семьи к Побережью. Но всерьез в победу диких кочевников никто не верил. Наверное, поэтому к решающему сражению с Черной Вдовой готовились вяло. По настоянию ее высочества руководить сбором и подготовкой войск назначили барона Грасса. Но имперские военачальники, недовольные назначением никому не известного рыцаря на столь высокий пост, всячески саботировали его решения.
Вообще ее высочество при дворе недолюбливали. Элизабет была объявлена приемной дочерью императора после того, как совсем недавно появилась в Столице во главе трехтысячного отряда наемников с Севера. Она выскочила, как чертик из табакерки, и сразу спутала все карты враждующим придворным группировкам. Поговаривали, что перед тем, как император объявил о своем решении, она имела с ним продолжительную беседу наедине. Тогда-то, мол, светловолосая ведьма и околдовала его величество. Но говорили про это тихо, шепотом — человек пять, осмелившихся поднять голос, покончили с собой при очень странных обстоятельствах. В Тронной зале ее высочество неизменно появлялась в сопровождении своего нового офицера — худощавого молодого человека с диким для моды столицы коротким ежиком темных с проседью волос и грустными глазами. Ослепительно прекрасная принцесса легко затмевала всех придворных дам, что, с одной стороны, делало ее объектом поклонения и вожделения мужчин, а с другой — ненависти женщин. Император всегда был неизменно ласков с Элизабет, но Комков видел ничем не прикрытый ужас в глазах старика, когда он смотрел на свою «приемную дочь».
Благодаря усилиям Грасса в императорском арсенале ни днем, ни ночью не стихала работа, оружейники трудились не покладая рук. Даже избалованная Гвардия стала чаще появляться на военных площадках. Но большую часть времени блестящие офицеры поднимали тосты за победу, за Бога и императора. И тут железный Грасс был бессилен. Власть Элизабет была велика, но и она не хотела перегибать палку. Поэтому, когда барон попросил у нее разрешения вздернуть парочку особенно заносчивых благородных бездельников, она ему отказала.
— Нас разобьют, Госпожа, — сказал он тогда. — Армия ничто без дисциплины. А это…
Барон в сердцах махнул рукой. Андрей видел, что Серебряный мальчик действительно переживает за судьбу вверенного ему дела.
— Это всего лишь Игра, барон, — отозвалась Элизабет. Светлая Госпожа сидела у окна. Она очень любила смотреть на зимний сад. Ее лицо Снежной королевы становилось мечтательным и по-детски беззащитным. — Не стоит относиться к Игре слишком серьезно… Идите, я больше не задерживаю вас.
Грасс молча склонился в поклоне.
— Ты действительно так думаешь? — спросил Комков, едва рыцарь покинул покои Светлой Госпожи.
— Что? — рассеянно отозвалась Элизабет. — О чем? Ах, об этом…
Она встала и подошла к Комкову, который сидел на медвежьей шкуре у кресла возле камина. Опустившись в кресло, она привычно положила свои ноги ему на колени. Андрей, так же привычно, стал осторожно гладить и разминать ее босые ступни. Элизабет прикрыла глаза. Ей было хорошо.
— Грасс прав, нас разобьют, — признала она. — Моя сестра здесь. Теперь она во главе Орды. Никто не может сопротивляться Темной Богине на поле брани…
Ножик с зазубренным лезвием медленно вонзился в сердце Комкова. Его руки на миг замерли. Элизабет глянула на него с понимающей улыбкой и снова расслабленно откинулась в кресле.
— Продолжай, пожалуйста…
И Андрей продолжил. Эллинэ здесь… И она во главе Орды.
— Вчера пал Асон. Всех воинов и жителей предали мечу, без разбора пола и возраста. Сестричка в ярости, я даже знаю отчего…
— Прекрати, Элизабет, — попросил Андрей.
— Извини, не смогла удержаться… Скоро она поведет Орду на Столицу. И Столица разделит участь Сальвейга и Асона.
— Я спрашивал не о том, — сказал Комков.
— Я знаю, Андрей, — вздохнула Светлая Госпожа. — Да, для меня это только Игра. Игра, в которой я уже взяла свой главный приз… Ты это хотел услышать?
Комков пожал плечами. Некоторое время они молчали. Потрескивали пылающие в камине дрова. Тихо падал за окном снег.
— Мать позвала меня… Я должна идти к ней… Сегодня у нас последняя ночь, Андрей, — произнесла Светлая Госпожа.
— Что? — спросил Комков. До него не сразу дошел смысл слов Элизабет.
— Я ухожу завтра, а ты остаешься здесь… Так решила Мать. Не могу же я скрестить клинок со своей родной сестрой… А ты…
Элизабет протянула руку к столику и достала из шкатулки два маленьких изумруда.
— Ты должен вернуться ко мне, Андрей. Должен! Эти камни — жизни твоих друзей. Пока ты здесь — они будут гостить у меня, в Серебряном Доме. Помни об этом, Андрей! И если ты решишься обмануть меня, то увидишь, как эти камни становятся красными. Надеюсь, не нужно объяснять, что это будет значить?..
— Нет, — выдавил Андрей. Он принял камни и зажал их в кулак.
— Прости, Андрей, я ведь никогда не отрицала, что я чудовище… Я не могу тебя потерять… Не могу.
Андрей посмотрел на пляшущие языки пламени в камине. Те несколько дней, что они провели вместе с Элизабет, не могли не оставить своего следа. Он ненавидел, боялся, жалел и… любил эту женщину. Не так, как Эллинэ. Иначе… Но разве можно любить двух женщин одновременно? Комков грустно усмехнулся. Он вспомнил их криминального «Казанову» — Генку Долганина. У того было до десяти пассий разом. И всех их он любил одинаково крепко.
Элизабет положила руки ему на плечи. Андрей почувствовал, как от ее ласкающих движений потекло мягкое тепло. Светлая Госпожа соскользнула с кресла к нему вниз.
— Я не дам спать тебе этой ночью, — жарко выдохнула она. — Не дам… Кто знает, когда мы увидимся вновь?
Город еще спал, досматривая утренние сны. Мрачный Грасс стоял поодаль, держа под уздцы шосса Элизабет. Пара его слуг, среди которых был неизменный Жано, уже сидели в седлах. Светлая Госпожа не позволила барону остаться в обреченной Столице, хотя тот на коленях умолял ее. Грасс не хотел бросать людей, вверивших ему свои судьбы. А Мятежная Сестра не пожелала терять одного из своих сильнейших Верных.
— Я могу переправить тебя на острова, — предложила Элизабет Комкову. — Скоро здесь будет настоящий ад.
— Я останусь, — сказал Комков. — Ты ведь знаешь, за кем она идет.
— Знаю, — помрачнела Элизабет. — Не забывай поглядывать на камни, Андрей.
— Спасибо за напоминание, Элизабет. Я все понял и все помню…
Он обнял ее, Светлая Госпожа податливо прижалась. На ее глазах блестели слезы.
— Будь добрее, Элизабет. Пожалуйста. Хоть немного, — попросил он, гладя ее волосы.
— У меня это получается, только когда ты рядом… Но я постараюсь, — пообещала она. — Постараюсь…
— Время, Госпожа! — напомнил Грасс.
— Поцелуй меня, — попросила Элизабет, подставляя ему свои губы.
Андрей осторожно взял ее заплаканное лицо в свои руки. Она выглядела сейчас беззащитной и милой, словно маленькая девочка. Светлая Госпожа, которую многие боялись куда больше, чем Темную Богиню. Она все-таки околдовала меня, подумал Андрей. Ведь я должен ненавидеть ее. Только ненавидеть…
Их поцелуй был долгим, сладким и горьким одновременно. Так много связывало и разделяло их…
Грасс деликатно отвернулся. Шосс нетерпеливо рычал. Наконец Элизабет отстранилась.
— Нам действительно пора… Мать ждет. Постарайся пережить гнев Эллинэ и возвращайся, Андрей. Возвращайся ко мне! Возвращайся! Теперь ты мой!
Грасс подвел ей шосса и помог сесть в седло. Андрей слушал завораживающую Песню Странствий, и его сердце сжалось в предвкушении чуда. Он вспомнил их полет с Сархеном, когда они пришли в этот мир. Если бы он мог ходить между мирами, подобно Высоким!.. Увы, Огненная Илла отказала ему в этом волшебном даре, Облачная Дорога была закрыта для него. Он мог ступить на нее только с кем-то из Верных или Высоких. Элизабет бросила на него прощальный взгляд и помахала рукой. Андрей помахал в ответ. Ледяной ветер рвал флаги на башнях, обжигал лицо, грозил сбить с ног. Прикрыв глаза рукой, Андрей смотрел на уходившие в светлеющее небо фигурки всадников, пока они не растворились вдали.
Светлая Госпожа ушла… Комков поежился от холода и направился к своей понуро стоявшей кобыле. Он не собирался возвращаться во дворец и объясняться с императором и его прихлебателями, куда вдруг подевалось ее приемное высочество. Он должен был выполнить просьбу Грасса. Барон наказал встретиться с капитаном наемников, которых Элизабет привела в Столицу.
…Сонный стражник, ворча, выпустил за ворота одинокого всадника, после того как Андрей дал ему мелкую серебряную монету. Лагерь наемников — пестрое сборище палаток и шатров — был совсем недалеко от Столицы. Часовой долго не хотел будить своего капитана ради какого-то полоумного, который заявился ни свет ни заря. Только упоминание Грасса и Элизабет сдвинуло дело с мертвой точки. Капитан Васель, хмурый толстяк, от которого сильно несло перегаром, принял Комкова в своем шатре.
— Я вас помню, последние несколько дней вы постоянно таскались за ее высочеством, — сказал он вместо приветствия. — Вам удалось залезть ей под юбку?
— Это не имеет ни малейшего отношения к делу, капитан. — Комков без спроса уселся в свободное кресло и налил себе вина.
— Просто интересно, господин…
— Анджей, — представился Комков. — Если так интересно, попробовали бы сами.
Васель зябко поежился.
— У меня от нее мороз по коже… На Островах, еще когда мы стояли в Солбе, ожидая кораблей, нашлась парочка смельчаков…
Васель покачал головой и хмыкнул.
— Ну и?.. — Комков сделал большой глоток.
Вино было крепким и почти не сладким.
— Одному она снесла голову мечом. А из другого сделала идиота, который теперь ходит под себя и не способен донести ложку до рта без посторонней помощи…
Комков усмехнулся. Элизабет умеет и не такое!
— Ну, так вас можно поздравить с победой? — прищурился капитан. Андрей покачал головой и ничего не ответил. — Ладно, не хотите говорить — не надо… Так чего ради вы подняли больного человека в такую рань?
Васель залпом выпил большой кубок вина. Некоторое время на его лице явственно читалось ожидание чуда исцеления, потом оно как-то неуловимо изменилось, просветлело. Похоже, «лекарство» начало действовать.
— Черная Вдова скоро будет здесь. И сражение за Столицу будет проиграно. Вам нужно срочно уходить к Побережью. Это последний приказ барона Грасса.
Капитан налил себе еще вина.
— Что значит — «последний приказ»?
— Ее высочество покинула Столицу по неотложному делу, барон вынужден был ее сопровождать…
Капитан влил в себя второй бокал и отодвинул кувшин с вином на дальний край стола. Комков видел, как он внутренне подобрался.
— Значит, они втравили нас в это дело — и сбежали, — задумчиво произнес он. — Так?
Андрей пожал плечами.
— Обстоятельства изменились. Война проиграна. Если вы хотите сохранить жизни себе и своим людям — поторопитесь!
— Нам заплатили золотом за год вперед… Мне, конечно, плевать на императора и ужасно бесит спесь гвардейских офицеров, но…
— Что «но»?..
— Я всегда честно торговал своей кровью, господин Анджей… Я сообщу своим людям о том, что вы сказали. И возможно, кто-то из них решит воспользоваться вашим советом… Но лично я останусь. Хочу посмотреть поближе на эту знаменитую Черную Вдову. И проверить, так ли хороши ее вояки в деле, как о них болтают.
Комков дотянулся до кувшина и долил вина в свой бокал.
— А знаете, капитан… Возьмите меня к себе, а? — попросил он. — Я кое-что умею с мечом и неплохо мечу ножи.
Васель оценивающе оглядел Андрея и, помедлив, кивнул.
— Дело ваше. Кухня у нас общая, доля в добыче, коли повезет, равная.
И они чокнулись бокалами, скрепляя короткий договор.

 

Лишь треть наемников после короткого и бурного совещания решили уйти, спасая свои жизни. Им никто не чинил препятствий.
Едва только исчезло непрерывное давление тяжелой руки Грасса, имперские военачальники радостно передрались между собой за место верховного — им было не до северных варваров. Лишь к вечеру следующего дня Васель получил личный приказ-просьбу императора идти к Кину — небольшому городку на границе с графством Асон. Наемники выступили в ночь форсированным маршем.
Тысяча девятьсот наемников растянулись длинной колонной. Они двигались верхом, хотя большинство из них предпочитали сражаться в пешем строю. Ночь была ясная и морозная. Комков покачивался в седле рядом с Васелем. Конечно, никакой официальной должности в отряде у него не было. Но с капитаном у них складывались хорошие, почти дружеские отношения. Васель чем-то неуловимо напоминал Андрею Сархена, хотя на первый взгляд общего у них было только одно — и тот и другой были старыми вояками. И еще и у того и у другого было огромное пристрастие к вину.
— И все-таки, что у вас было с ее высочеством? Ведь что-то было, а? Неужели вы ее все-таки разложили? Ужас какой… Она вас не кусала? Красива, очень красива, спору нет! Но в то же время в ней есть что-то дьявольское… — Васель говорил, не ожидая от Комкова ответов. Тот слушал сквозь полудрему. — Никогда не верил в разных ведьм и колдуний. Пока не увидел ее. Нас на Островах нанимал барон. Она появилась уже позднее… Вы бы видели, Анджей, как поначалу сально ухмылялись наши жеребцы! Я-то сразу насторожился… А потом она укоротила на голову красавчика Лили. Этот придурок решил, что перед его обаянием не устоит ни одна крепость, и сразу полез на штурм. Кажется, он даже успел потрогать ее грудь. И все… Большинство горячих голов это остудило, но, как оказалось, не всех… Феолан решил зайти с другого края: он начал правильную осаду. — Тут капитан вздохнул. — Эх, неплохой был парень, угораздило его… Песни ей пел, цветы носил… Дня два. А потом… Она поцеловала его. При всех поцеловала. Он замер, лицо еще было такое изумленное, счастливое — и все. Окаменел. Мы сначала смеялись, а потом, когда поняли, в чем дело, эх, как всех проняло! Больше к ее высочеству с разными глупостями никто не подходил…
К капитану подлетел вестовой от головного дозора. Доложил, что впереди все спокойно. Васель покивал, угостил его большим глотком вина из своей исполинской фляги, угостился сам, предложил Андрею.
— К утру будем на месте, — сказал капитан. — Люди, конечно, меня поругивают, что на ночь стронулись, но… Два дня, считай, только глотки драли да дурака валяли. Потерпят… Под ложечкой у меня сосет… Не к добру. В Кине гарнизона сотни полторы стражников и ополченцев. Если опоздаем — Черная Вдова их с налету возьмет.
…Мэр Кина, господин Сулми, охал и ахал.
— О боже, где я размещу столько воинов? Чем я буду их кормить!
— Я так понял, вы нам не рады? — поинтересовался Васель.
— Ну что вы, рад, конечно, — пролепетал мэр. — Вот только…
— Тогда потрудитесь поскорее устроить и накормить моих людей. Они устали, голодны и злы. Мы всю ночь были в пути. И не надо делать такое несчастное лицо! Мы прибыли сюда по приказу императора и для вашей защиты!
Отчитав господина Сулми, Васель поднялся на стену. Андрей следовал за ним. Капитан был хмур.
— Чертов городишко. И мэр — настоящая крыса… Если Вдова притащит в обозе хотя бы одну баллисту — дня не простоим.
Осмотрев стены и башни, капитан отправил Комкова спать. Однако, едва Андрей закрыл глаза, ожил рубин. Камень ему вернул Грасс. Андрей завороженно смотрел на красный огонек. Она близко, подумал он. Она уже близко… И тут же услышал тревожный глас трубы, зовущей на стены.
Васель как в воду смотрел. Наемники опередили Черную Вдову буквально на полдня. От дальнего леса к городу скакали небольшие отряды кавалеристов непривычного имперскому глазу вида.
— Летучие отряды, разведчики, — сказал Андрей.
Он стоял на смотровой башне рядом с Васелем.
— Может, выйти, попробовать захватить пленных? — Капитан был похож на кота, который почуял мышь.
— Не думаю, что это хорошая идея, капитан. Они увертливы и прекрасно владеют луками. Только зря потеряем людей…
Кочевники, коверкая имперские слова, кричали обидное, пускали на полном скаку злые меткие стрелы. Одного удалось сбить арбалетным болтом. После этого степняки отскочили на безопасное расстояние.
— И все-таки вылазка не помешала бы, — сказал Васель. — Их пока не больше сотни. Выскочим, порубим в капусту…
Комкову с трудом удалось его отговорить. Вскоре стали появляться другие отряды степняков. Скоро город был уже в плотном кольце. Под стенами стояло шеститысячное войско. В том числе тысяча птицеголовых.
— Смотрите, вон она! Вон она, Черная Вдова! — громко закричал кто-то. Комков с тревожным любопытством вглядывался в отряд закованных в черные доспехи всадников, во главе которого скакала Вдова. Рубин буквально жег ему грудь. У всадницы были длинные черные волосы. Это была не Маллин. На покрытом доспехами шоссе к воротам города направлялась Темная Богиня. Та Кто Повелевает. Эллинэ. Его потерянная Любовь и его боль.
— Осадной техники у них вроде нет. — В голосе капитана Комков услышал облегчение. — А значит, не все потеряно.
— Я бы особо на это не рассчитывал, — сказал Комков.
Васель хмыкнул.
— Пускай лезут на стены, а уж мы их приголубим…
Андрей покачал головой. Со смотровой башни было видно, что птицеголовые уже поставили знакомый синий шатер, похожий издали на миниатюрный дворец. Его рубин, чувствуя хозяйку, грел сквозь ткань и тихонько вибрировал.
— У нее странный конь, вы не заметили? — задумчиво сказал Васель, глядя на черную всадницу, которая о чем-то совещалась со своими сопровождающими. — Он двигается словно большой кот.
Комков едва не ляпнул, что это не конь, а шосс, но вовремя прикусил язык.
— Еще одна красивая и злая ведьма, — произнес капитан. — Вроде ее высочества, только темная… Когда женщины берутся за меч, мир катится в тартарары.
Комков глянул на Васеля с невольным уважением.
— Все, наша дама отправилась ужинать и спать…
Кавалькада птицеголовых направилась от стен к лагерю, в котором уже горели костры.
Она пришла за мною, подумал Комков. Она пришла за мною, но при этом погибнет множество людей…
— А если позвать их на переговоры? — предложил Комков. — Не думаю, что будет какой-то толк, но мы хотя бы узнаем их намерения.
Васель неуверенно пожал плечами.
— Кто выйдет на переговоры? Не сочтите меня трусом, Анджей, но я не рискну. Мэр, скорее всего, тоже ни за какие коврижки не выйдет за ворота.
— Значит, пойду я, — сказал Комков. — Я предложил, мне и делать!
…После тройного сигнала трубы навстречу Комкову выехал одинокий всадник. Когда они поравнялись, он поднял забрало.
— Рыжая?!! — изумленно выдохнул Комков.
— Привет, игрушка. — Кора привычно толкнула его рукой в латной рукавице в плечо. — Зачем звал?
— Я хотел говорить с Госпожой.
Кора посмотрела на него как на ненормального.
— Тебе надо бежать, глупый. Госпожа в ярости. Маллин больше нет. Она лишила ее жизни… Я никогда не видела Госпожу такой!
Комков скрипнул зубами. Сархен оказался прав: Госпожа не простила Маллин ее «шалостей».
— Я не буду бегать от человека, которого люблю, — сказал Комков. — К тому же… Она все равно пойдет по моему следу. И везде будет сеять смерть и разрушение. Я не хочу, чтобы из-за меня кто-то еще умирал. На моей совести и так слишком большой груз… Скажи Госпоже, что я здесь и хочу говорить с нею.
Рыжая с жалостью покачала головой:
— Госпожа почувствовала свой камень, и скорее всего уже слишком поздно, но можно попытаться… Брось рубин в городе и беги! Беги, Андрей. Пройдет время, она немного остынет и простит. Но сейчас, под горячую руку… Послушай меня, беги!
Андрей увидел, как от лагеря к ним направились всадники — человек десять. Кора встревоженно обернулась.
— Все… Прости, Андрей. Она уже знает…
Это был вечно хмурый Рохан с птицеголовыми.
— Госпожа приглашает вас в свой шатер, — сказал он, хватая коня Комкова под уздцы.
Комков успокаивающе помахал рукой воинам на стенах. Кора закусила губу. Она чувствовала себя виноватой. Андрей украдкой подмигнул ей. Его охватило состояние странной эйфории. Он был уверен, что ничего хорошего не будет, но все равно хотел ее увидеть. И будь что будет.
Слуги приняли у них лошадей, Рохан ненадолго исчез за пологом шатра, потом появился вновь, чтобы пригласить Комкова.
— Госпожа ждет! — объявил он.
…Темная Богиня стояла возле накрытого стола. Она уже сняла доспехи и осталась в своей черной облегающей одежде. Андрей судорожно сглотнул, глядя на нее. Он уже стал забывать, насколько она прекрасна.
— Вот мы и свиделись, Андрей, — сказала Эллинэ.
Она шагнула ему навстречу и от души влепила звонкую пощечину. У Комкова зазвенело в ухе. Хорошее начало, мелькнуло у него в голове. Многообещающее.
— Я слышала, ты неплохо проводил тут время, дорогой? — спросила она, сверкая глазами.
— Да, милая! — Комков потер разом вспыхнувшую щеку. — Одно романтическое приключение за другим.
На лице Госпожи явственно читалось жгучее желание отвесить ему еще одну оплеуху. Но она сдержалась.
— О чем ты хотел говорить со мною?
— Я пришел просить, Госпожа. — Комков склонил голову и опустился на колени. — Я пришел просить о милости.
— О какой милости ты просишь, Андрей? — Голос Госпожи стал холоднее льда.
Некоторое время Комков молчал, не зная, как начать. Потом наконец решился:
— Я виноват перед тобою. Я не молю о прощении, Эллинэ. Случилось то, что случилось… Можешь верить мне, можешь не верить, но я любил и люблю тебя. И нашей любовью я тебя заклинаю и молю: вложи свой меч в ножны! Пощади несчастных жителей этой земли. Я в твоей власти! Убей меня так, как сочтешь нужным: выцеди по капле кровь, порежь на куски, сожги на медленном огне… Я готов! Но пощади их…
Эллинэ медленно похлопала в ладоши и насмешливо усмехнулась.
— Очень впечатляющая речь, Андрей! Очень! Мне понравилось. Я так поняла, ты решил, что я тут только ради твоей драгоценной персоны? Жаль тебя разочаровывать, но я здесь из-за двух тысяч наемников, которых не собираюсь оставлять в своем тылу. У меня небольшое дело в этом мире — уборка. Бедняжка Маллин не успела ее закончить, увы! Но нельзя же бросить все незавершенным?
Ну что же, подумал Комков. По крайней мере он попытался. Он встал, чувствуя себя идиотом. Причем одним из последних.
— Извините, что зря отнял время, ваше вашество. — Андрей криво усмехнулся. — Рад был, так сказать, повидаться. Провожать не нужно, мне тут недалеко…
— Куда это ты собрался, дорогой? — тем же насмешливым тоном спросила его Эллинэ. — Разве я тебя куда-то отпускала?

 

— Я не искала тебя специально, но почему я должна отказываться от такого приятного сюрприза — заполучить в свои руки игрушку, которая осмелилась забыть свою хозяйку?
Она вдруг схватила его за руку и повлекла в сторону ложа. Комкова охватило состояние, подобное гипнотическому ступору кролика, которого вот-вот проглотит удав. Эллинэ швырнула его на ложе, словно опытный насильник юную девчушку. Андрей мгновенно лишился всей одежды.
— Мне не нужно твоего согласия, чтобы по капле выпить твою кровь, Андрей. — Темная Богиня провела губами по его щеке и склонилась ниже. Комков закрыл глаза. Ему было жутко и… хорошо. Он чувствовал, как ее зубы надкусывают его кожу на плече. Вопреки всем сказкам про вампиров, ему было больно. Руки Эллинэ, что гладили его грудь, вдруг впились в него острыми ногтями и пошли вниз, оставляя кровавые полосы. Оторвавшись от его артерии, она жадно поцеловала его. На ее губах был солоноватый вкус его крови. Он не помнил, когда она сбросила свою черную одежду. И не знал, сколько крови еще осталось в его истерзанном теле. Его кровь была на нем, на ней, повсюду. Их тела переплелись в кровавых объятиях. Каждое движение, каждая ласка Эллинэ доставляли боль вместе с наслаждением. Андрею казалось, он видит страшный и прекрасный сон. Он чувствовал, что сознание его медленно гаснет и этот сон скоро станет вечным… Она убивает меня, понял он. Убивает жестокой и сладкой любовной игрой.
Он улыбнулся — как она добра, его Любовь. Он не заслужил такой волшебной смерти. Собрав силы, он с прощальной нежностью провел по ее черным волосам, на которых тоже была его кровь.
— Спасибо тебе, милая. Прости меня, если сможешь…
Темная Богиня, что лежала на нем, подняла голову и поглядела на него. Слезы оставили дорожки на ее лице.
— Я люблю тебя… Ненавижу и люблю, — прошептала она. — Я хотела заставить тебя пройти сквозь все муки… Но я не могу… Я все равно люблю тебя, Андрей. Люблю.
Я тоже люблю тебя, хотел сказать Комков. Люблю! Но не успел. Свет померк в его глазах.
…— Ты слышишь меня, Андрей? — настойчиво звал его голос Эллинэ.
— Разрешите мне, Госпожа. — Это уже была Кора.
Видимо, Госпожа разрешила ей, и Андрей это сразу почувствовал. Рыжая была убежденной сторонницей радикальных решений: пара легких, по меркам амазонки, оплеух — и тот тут же открыл глаза.
Эллинэ вздохнула с облегчением. В ее глазах Комков увидел испуг. Она боялась за меня, подумал он. Боялась, что перестаралась и не сможет вернуть. Кора сунула ему в руки большую чашку с дымящимся отваром.
— Пей! — приказала она. — Ты потерял много крови.
Комков, обжигаясь и морщась, выпил чашку до дна.
— Вот вода, вот одежда, — указала Кора. — Тебе надо привести себя в порядок.
Темная Богиня устало опустилась в кресло за столиком. Андрей медленно оглядел себя. Он весь был покрыт коркой засохшей крови, но шрамов уже не осталось. Однако чувствовал он себя после чашки чудодейственного отвара на удивление неплохо: в голове слегка звенело, но исчезла противная ватная слабость во всем теле.
— Тебе помочь? — спросила амазонка.
— Иди, Кора. Мы сами справимся, — сказала Госпожа.
Едва она ушла, Эллинэ тут же подошла к Андрею.
— Я так обезумела, что снова чуть не убила тебя… — проговорила она, прижимая его к своей груди. — Я знаю, Кора предупреждала тебя, Андрей. Почему ты ее не послушал? Почему не сбежал? Ведь я могла тебя умертвить.
Комков осторожно высвободился.
— Может, это был бы наилучший выход, — сказал он, опустив голову.
— Что это значит, Андрей? — помедлив, спросила она.
— Я предал тебя, Эллинэ. Предал…
— Маллин? Я уже простила тебя, Андрей.
— Нет, — глухо произнес Комков. Он наконец решился посмотреть ей в глаза. — Элизабет. Она взяла меня, Эллинэ.
Андрей встал. После недолгих поисков в остатках своей старой одежды он достал небольшой кожаный мешочек.
— Что это? — Госпожа с недоумением поглядела на его ладонь, где лежали, горя тусклым зеленым светом, два изумруда. — Откуда у тебя камни Жизни?
— Светлана и Олег в ее Серебряном Доме, Эллинэ. И если я не вернусь к ней, эти камни Жизни станут камнями Смерти…
И Андрей коротко рассказал Темной Богине обо всем.
— Мать любит устраивать злые игры… — задумчиво произнесла Темная Богиня. — Узнаю ее умелую руку.
Она подошла к столу, наполнила большой кубок вином и жадно выпила.
— И поэтому ты просил меня о смерти в обмен на ничего не значащие для меня жизни смертных? — спросила она, не оборачиваясь.
— Да, — сказал Комков. — Жизнь без тебя не имеет смысла. Круг замкнулся, Эллинэ. Вы зря вернули меня из Темных Садов.
— А жизнь без Элизабет имеет для тебя смысл, Андрей? — Темная Богиня вновь взялась за кувшин с вином, словно поставила себе целью быстро напиться. — Только не лги мне, Андрей… Ведь она небезразлична тебе, да?
Андрей стиснул зубы и покачал головой.
— Да, — выдавил он из себя. — Кажется, я полюбил и ее… Прости, я не знаю, как это получилось. Было бы неправдой все списать только лишь на ее шантаж. Я не могу без тебя и… уже не могу без нее. Я должен умереть, Эллинэ. Ведь нельзя жить с расколотым надвое сердцем.

 

Андрей кое-как смыл засохшую кровь и оделся. Эллинэ наблюдала за ним мертвыми глазами.
— Когда ты начнешь штурм? — спросил он.
— Утром, с восходом солнца, — сказала она.
Комков опустился рядом с ней на ковер и сжал ее руку.
— Пощади хотя бы женщин и детей, Эллинэ. Чем провинились они?
Темная Богиня посмотрела на него словно на пустое место.
— Ты же знаешь, это невозможно, Андрей. Я могу лишь обещать всем легкую смерть.
— А если мы выведем наемников за стены? Тогда ты оставишь город в покое? Ты же сама говорила, что тебя интересуют лишь эти две тысячи бойцов!
Эллинэ грустно улыбнулась.
— Ты вряд ли это сумеешь сделать, Андрей. Но если сумеешь… Мы будем ждать до полудня. Потом — общий штурм.
Комков улыбнулся и благодарно прижался губами к ее руке.
— А мне ты подаришь легкую смерть, дорогая?
Темная Богиня наклонилась и поцеловала его в губы.
— Иди, Андрей. Уже давно за полночь. У тебя так мало времени. Иди.
…В городе Комкова уже похоронили и впустили за ворота только после того, как появился злой и заспанный Васель.
— Проклятье, Анджей! У вас талант появляться в неурочное время! — проворчал он, ежась от холодного ветра. — Идемте ко мне, там тепло и есть сносное пойло.
Васель расположился в городской казарме недалеко от смотровой башни. Они прошли, осторожно переступая через спавших вповалку наемников: на первом этаже царил характерный дух забитого людьми помещения и многоголосый храп. Поднявшись по скрипучей лестнице, они оказались на втором этаже, где в тесных клетушках разместились офицеры. Одну из них занимал капитан.
Васель зажег светильник и притворил дверь. На столе стояли несколько тарелок с остатками ужина и большая глиняная бутыль с вином.
— Садитесь где удобно, Анджей. Вы голодны?
— Признаться, да. Покормить меня забыли. — Глядя на куски жареного мяса, Андрей и правда почувствовал зверский голод.
— Тогда не стесняйтесь. Берите и ешьте. С вином я вам помогу, но брюхо уже набил под завязку. Кстати, вы неважно выглядите, мой друг. Лицо бледное, под глазами круги. Вас что, одарила своим вниманием и черная красотка?
Комков поперхнулся непрожеванным куском и торопливо схватился за бокал с вином.
— Шутки у вас, капитан…
Васель усмехнулся и глотнул вина.
— Так как прошли ваши переговоры? — поинтересовался он, когда Комков утолил первый голод.
Андрей осушил до дна свой бокал. Вино совершенно не брало его. Ему хотелось хоть немного захмелеть, но не получалось.
— Завтра они пойдут на приступ, капитан.
— Без осадной техники? — недоверчиво хмыкнул Васель. — Они даже не заготовили длинных лестниц. Чушь собачья, Анджей! У них ничего не выйдет.
— Выйдет. Еще как выйдет, капитан. Поверьте мне, Темная Богиня никогда не грозит зря. — Андрей не сразу понял, что проговорился.
— Как вы сказали — Темная Богиня? — Васель внимательно и настороженно уставился на Комкова. — Кто это еще? Новое имя нашей девочки в доспехах?
Чертыхнувшись про себя, Андрей невесело усмехнулся и покачал головой.
— Завтра эта девочка в доспехах поведет своих воинов на штурм, и все будет кончено… Поверьте мне, капитан. Прошу вас, поверьте! Я знаю это абсолютно точно.
Некоторое время Васель пристально глядел в глаза Комкова, потом сделал несколько больших глотков прямо из горлышка бутыли.
— Хорошо, положим, я вам верю… И что вы предлагаете?
Комков вздохнул.
— Если начнется штурм, то, подавив сопротивление, они умертвят всех. Умрут и женщины, и дети, и беспомощные старики. В Асоне убили всех, вы знаете… Но Темная Богиня дала слово, что, если завтра до полудня наемники, весь наш отряд, выйдут за стены на бой, город будет пощажен. Кин оставят в покое. Мы погибнем, но спасем многих своей смертью. Вот, собственно, и все, капитан. Вам решать, умрут все или кто-то останется.
Васель долго молчал, задумчиво уставившись на пламя светильника.
— Она не обманет?
— Нет, Темная Богиня всегда держит слово.
— Это хорошо, — сказал капитан. — Это хорошо… Давайте спать, Анджей. Завтра я буду говорить с людьми.
…Утром на городской площади яблоку негде было упасть. Небольшая площадь с трудом втиснула наемников. После короткой речи капитана несколько мгновений стояла оглушительная тишина, потом поднялся страшный гвалт от сотен здоровых мужских глоток. Большинству воинов представлялось чистым безумием выходить за ворота против втрое сильнейшего противника. Стены, пусть и порядком обветшалые и не слишком высокие, казались пока надежной защитой. Надо отдать должное капитану — сам поверив Комкову, он сделал все, чтобы убедить своих людей. Он не мог сказать всей правды — хотя бы потому, что знал не все. Но он пошел на хитрость.
— Мне стало известно из надежного источника, что к городу идет обоз Орды с осадной техникой. — Тут Васель хмуро глянул на стоявшего рядом Комкова. — Мы или прорвемся сегодня, или завтра умрем. Иного нам не дано… Не знаю, как вы, а я не хочу зажариться здесь или сдохнуть, как крыса, на этих узких улочках. Всех коней оставим! Мы выйдем в пешем строю, плечом к плечу, уставим наши крепкие копья и покажем этим сукиным детям, что такое настоящая битва! Мы пойдем прямо на шатер этой черной стервы и вомнем его в снег. Только не торопиться, только не спеша! Укрепите ваши сердца, друзья, и сегодня будет день нашей славы!
Васель говорил еще долго. Он оказался прекрасным оратором. В конце концов наемники решились. Комков изредка тревожно поглядывал на медленно восходящее к зениту светило. Времени оставалось все меньше.
С мэром случилась настоящая истерика.
— Вы не можете, не можете нас бросить! Я немедленно донесу о вашем поведении императору! — кричал он.
— Ты нас еще в угол на коленки поставь, — хмыкнул Васель, отмахиваясь от него, словно от назойливой мухи. — К оружию — и строиться, друзья! Трубач, играй тревогу!
Наемники построили плотную фалангу. Кочевники, собравшиеся возле своего лагеря пестрым сборищем коней и людей, не мешали.
Васель, прищурившись, посмотрел в глубокое ясное небо, где радостно плескалось яркое зимнее солнце. Было морозно, но пронизывающий жестокий ветер утих.
— Бог любит нас, Анджей! Смотрите, как радуется солнце, провожая нас на бой! Сегодня будет легко умирать, Анджей. Легко…
Андрей обратил внимание, что Васель стал каким-то иным. Собранным и веселым. В его глазах Комков заметил блеск предвкушения. И не нашел и тени страха.
— Встанем вместе, Анджей, на правом фланге, в первом ряду. Не люблю прятаться за чужие спины…
Кочевники вышли навстречу, разделившись на три отряда.
— А вон и ваша черноволосая подружка! — Васель указал рукой на вставшую в центре тысячу птицеголовых. — Ей-богу, Анджей! Вы загадочный парень! Вам никогда не приходило в голову выбрать девушку попроще? Если мы переживем этот день, вы расскажете мне все! Наверняка это длинная и занимательная история, ведь так, Анджей?
Комков рассмеялся и кивнул.
— Длинная — да. А вот занимательная… Если переживем — расскажу, капитан. Обещаю.
Комков поудобнее перехватил копье. Его длинный овальный щит касался окованным краем щита Васеля. Взвыла труба. Горожане на стенах и башнях города подняли крик — то ли прощания, то ли приветствия. Фаланга наемников двинулась, похожая издали на исполинское членистоногое насекомое. Идти было тяжело. Заснеженное поле — не утоптанная площадка для строевых занятий.
— Строй держать! Щиты плотней! — срывая голос, кричали офицеры.
Отряды степняков начали, растягиваясь, охватывать наемников с флангов. Они пока не приближались. Наемники шли. Фаланга медлительна, словно черепаха. Наконец расстояние между противниками сократилось шагов до четырехсот. Верно угадав момент, Васель заорал:
— Всем на колени! Щиты наверх!
Его команду тут же подхватили остальные.
— Сбей щиты! Теснее, теснее! — кричали десятники и сотники.
Фаланга наемников встала, закрываясь щитами, — теперь она и правда напоминала черепаху, спрятавшую голову в свой панцирь. Воздух наполнился зловещим шелестом. На строй имперцев с трех сторон полетели тучи стрел.
Андрей сжался за своим щитом. Он стоял в первом ряду. Защитой от падавших сверху смертоносных снарядов ему служили край щита товарища из заднего ряда да собственные доспехи. Шесть тысяч всадников. У каждого в колчане не менее тридцати стрел. Всего сто восемьдесят тысяч. По девяносто на брата. Мозг Комкова отстраненно выполнял эти совершенно бессмысленные вычисления, а в твердое, обтянутое кожей и усиленное металлом дерево щитов впивались злые осы с закаленными жалами. Фаланга наемников угодила под густой ливень смерти. Как ни сбивай щиты, смерть отыщет, куда укусить. И стрелы находили узкие щели между щитами, и кто-то падал, пораженный. У кого-то сдавали нервы, и он дико орал, ощущая рукой, державшей щит, как бьются в него с резким стуком острия наконечников. Васель хохотал, широко распахнув рот. Когда же это кончится? Это не может долго продолжаться, подумал Андрей. Хороший лучник выпускает до двенадцати стрел в минуту. Каких-то несколько минут — и все. Это не может длиться долго! Но длилось. Казалось, степняки решили просто похоронить наемников под тяжестью своих стрел.
И вдруг, словно услышав мысли Комкова, град падавших с неба стрел прекратился. Андрей, вслед за Васелем, поднял свое копье и встал. Его потяжелевший щит был похож на дикобраза. Как, впрочем, и у всех его соседей. Воткнув копье в снег перед собой, Андрей торопливо принялся обламывать торчавшие в щите стрелы.
— Равняй ряды! Копья наперевес! — последовала команда.
Фаланге досталось: на правом фланге строй был нарушен, многие там были убиты или серьезно ранены. Андрей посмотрел в сторону противника. Птицеголовые спешились, как и остальные кочевники. По своему опыту Андрей знал, что степняки не боятся пешего боя. Темная Богиня не собиралась губить коней и людей в бесплодных кавалерийских атаках на глубокий строй, ощетиненный длинными копьями.
— Умная девочка, — одобрительно оскалился Васель.
Степняки также уплотнили свои ряды, закрылись щитами и, выставив копья, с трех сторон двинулись на фалангу наемников. Немного продвинувшись вперед, чтобы оставить сзади мешавшие бою мертвые тела, имперцы встали, ожидая врага. Их фаланга невольно приняла форму, напоминающую собой подкову. Комков смотрел в щель между верхним краем щита и козырьком шлема. Возможно, с кем-то из тех, кто сейчас медленно приближался, выставив копье, он летел в одном строю в кавалерийскую атаку или шел на штурм крепости Солен. Комков радовался, что при всем желании не может разглядеть их лиц, как и они не смогут пока разглядеть его лица. Андрей криво усмехнулся, проклиная про себя иронию судьбы: он опять сражается против тех, кто совсем недавно был для него своим…
Враг был уже близко. В воздух с обеих сторон взметнулись дротики. «Улла!» — взревели степняки, бросаясь вперед. Андрей согнул ноги в коленях, готовясь к столкновению. В его спину уперся, поддерживая, товарищ сзади. Тот, что прикрывал его своим щитом от стрел. С ревом, стуком и лязгом кочевники налетели на имперцев. В столкновении не было бешеной энергетики конного боя, зато был ужасающий вес массы пехоты. Длинные копья били в щиты, шлемы, находили незащищенные лица, превращая их своими наконечниками в страшное месиво из мяса и костей. И сразу же после первого удара они стали бесполезны. В ход пошли мечи и топоры. Комков бросил обломок древка и выхватил короткий широкий меч, который предусмотрительно прихватил в дополнение к своему излюбленному полуторнику.
Кочевникам не удалось мгновенно раздавить наемников в первом порыве, но бой, как того и добивалась Темная Богиня, превратился в общую свалку. Прекрасно понимая, что ее воины уступают в пешем бою имперцам, она хотела нарушить их правильный строй. И это удалось. Кто-то из наемников пятился, кто-то самозабвенно рубился в окружении врагов, кто-то оглядывался на стены такого близкого, но такого далекого города.
Вокруг Андрея и Васеля осталась группа из нескольких десятков воинов, которая, вопреки всему, упрямо двигалась вперед, оставляя позади кровавую просеку из своих и чужих тел. Комков уже бросил иссеченный щит, он работал двумя клинками: длинным и коротким мечами. В него словно вселился дьявол. С ног до головы забрызганный кровью, Андрей крутился, словно юла. Он пинался ногами, разил мечами, бил головой. Васель со свирепым рыком шел рядом, он махал огромным топором, удары которого сокрушали любые щиты, проламывали шлемы. Вдвоем они составляли острие их маленького клина.
Отбив длинный изогнутый клинок, Комков ударил ногой в щит противника, вкладывая всю массу тела. Тот отступил на пару шагов назад, не теряя равновесия. Андрей подскочил, обманно замахнулся длинным клинком, уводя вверх щит, и тут же рубанул коротким мечом по колену степняка. Добив упавшего на снег воина, Комков огляделся дикими глазами. Рядом больше не было врагов. Они прорвались. Вернее, прошли сквозь строй противника. Андрей оглянулся назад, где еще вовсю кипела битва. Расшитый золотом зеленый стяг имперцев уже пал. Воины Черной Вдовы одолевали, повезло только их маленькой группе. И у них появилась призрачная надежда завладеть оставленными под небольшой охраной лошадьми кочевников и уйти, спасая свои жизни. Но капитан даже не думал об этом. Он приказал готовиться к новой атаке. Васель не собирался бросать своих людей, оставшихся в окружении. Но ударить в тыл врагу они не успели.
— Смотрите! — тревожно закричал кто-то рядом.
К ним направлялась группа из пятидесяти всадников. Впереди на своем закованном в железо шоссе скакала Темная Богиня.
— Это за нами? — Васель повернул к Комкову свой ужасный лик. — Отборные псы, я полагаю?
Андрей кивнул. Ярость схватки медленно оставляла его. Он почувствовал, как подрагивают ноги, как ноют руки. Уже скоро, сказал он себе. Теперь уже скоро.
— Девочка оказывает нам честь, Анджей! Вы думаете, она не откажется скрестить клинок со старым воякой? Сама-то она что-нибудь умеет?
Андрей молча пожал плечами и усмехнулся. У него не было сил говорить.
Когда всадники приблизились, Васель шагнул вперед.
— Эгей, красавица! Ради тебя я пришел с Северных островов. Уважь старика!
Эллинэ, которая, как всегда, пренебрегла шлемом, подъехала к капитану почти вплотную.
— Ты просишь о единоборстве, воин? — Она внимательно глядела на Васеля.
Тот некоторое время смотрел в ее холодные глаза, потом отвел взгляд.
— Да, я прошу, госпожа, — сказал он.
— Я вижу, ты честный и храбрый солдат, — сказала Госпожа. — Я, Темная Богиня, говорю тебе: служи мне, стань моим Верным!
«Соглашайся, соглашайся!» — чуть не закричал Комков. Но он за эти несколько дней успел достаточно узнать Васеля, чтобы предвидеть его ответ.
— А мои люди? Вы пощадите их, госпожа? — спросил капитан.
Та отрицательно покачала головой.
— Тогда я отказываюсь, госпожа. Их судьба — моя судьба, — проговорил Васель. — Надеюсь, вы не откажете мне в поединке?
Темная Богиня соскочила с шосса и хлопнула его ладонью:
— Иди мальчик, не мешай!
Шосс оскалил свою страшную пасть на невольно отпрянувшего Васеля и отбежал к замершим в ожидании всадникам. Эллинэ выхватила свой меч.
— Ты будешь биться этим страшилищем? — Она с улыбкой указала на огромный топор Васеля.
— Простите, госпожа, но меч я не люблю, — виновато сказал тот.
— Только не разруби меня надвое, воин, — с улыбкой попросила она.
Андрей смотрел на Эллинэ со смешанным чувством обожания и страха. Ему было жаль Васеля: он-то прекрасно знал, что никакой топор ей не страшен.
— Что же ты медлишь, воин? Такой длинный путь, и теперь ты боишься сделать первый шаг? — дразнила Васеля Темная Богиня.
Она стояла в своих черных латах, опустив клинок вниз. Прекрасная и ужасная. Как всегда.
Набычившись, капитан шагнул к ней, замахиваясь топором. Эллинэ ударила его ногой с разворота в толстый нагрудник. Васель опрокинулся на спину. Он, кажется, вообще не успел понять, что произошло, а Госпожа уже вырвала из его рук оружие и небрежно отбросила в сторону.
— У тебя еще есть возможность передумать, воин, — сказала Темная Богиня, наступая ему на грудь. — Подумай, смерть — это только тьма и ничего больше!
Васель скосил глаза на острие ее меча.
— Обидно. Так быстро! — сказал он с грустной улыбкой.
— Нет… или да? — спросила она.
— Нет, — вздохнул капитан. — Нет…
— Жаль! — Эллинэ коротким движением перерубила шею поверженного воина.
Шосс подбежал к хозяйке. Зашипев, он обнюхал мертвого капитана. Запах свежей крови будоражил зверя. Темная Богиня раздраженно рявкнула на него и взлетела в седло. Птицеголовые надвигались на горстку имперцев, охватывая их полукольцом. Сейчас, подумал Андрей.
— Убейте их! — коротко бросила Эллинэ.
Андрей жадно смотрел на нее. Он не собирался защищать свое тело в этой последней схватке. Короткая сказка с несчастливым концом, подумал он. Но он жалеет не о себе. Жаль тех, кто ушел до срока…

 

Кто-то тащил его, ухватив за ноги. Комков открыл глаза. Над ним было ночное звездное небо. Рывки отдавались вспышками боли в голове. Андрей застонал. Рывки прекратились. Над ним появилось чье-то лицо.
— На вид кожа да кости, а тяжел, как упитанный боров, — сказало лицо голосом Сархена.
Комков попытался спросить, куда он его тащит, но у него вышло только невнятное мычание.
— Тихо, тихо, парень!
Кора приложила тебя аккуратно, но слегка перестаралась. Когда я тебя отыскал, ты был почти настоящим мертвецом.
Андрей попытался сесть. Со второй попытки ему удалось. Правда, не без помощи монгола. Голова раскалывалась от боли. Кислый ком желчи и остатков ночной трапезы рванулся вверх по пищеводу. Комкова вырвало. Он наскреб рукой снега и обтер им лицо.
— Где мы? — пробормотал он.
— Все там же, — хмыкнул Сархен. — Возле проклятого Кина. Госпожа не тронула город. Орда ушла к Столице. А я тащу тебя к лесу, как волк ягненка. Вспотел уже.
— Зачем тащишь? — тупо спросил Андрей.
— Увидишь! — снова хмыкнул монгол. — Кстати, может, ты уже в состоянии сам передвигать ногами?
Андрей смог, но только опираясь на монгола. Он старался не смотреть на бесконечно медленно приближающуюся темную стену леса. Его еще раз вырвало. Один раз он терял сознание. Но все когда-нибудь кончается. И они все-таки дошли.
— Вы очень долго! — услышал Андрей знакомый голос, от которого его избитое тело рефлекторно покрылось мурашками страха.
— Простите, Госпожа, он очень плох. — Сархен упал на колени.
Комков, оставшись без поддержки, рухнул в снег.
— Потерпи, мальчик. Сейчас будет легче. — Илла положила руку ему на лоб.
Боль и головокружение прошли. Андрей почувствовал прилив сил. Великая Мать одним прикосновением вернула его к жизни.
— Спасибо, Госпожа, — прошептал он.
— Пустяки, мальчик, — улыбнулась Огненная Илла. — Вставай, не стоит лежать на снегу.
Андрей поднялся.
— Дагир, иди проверь шоссов, — приказала Великая Мать.
Тот торопливо бросился через кусты к полянке, где грызлись и шипели летающие звери.
— Ты прошел свою Игру, Андрей, — сказала Мать.
Комков молчал, глядя себе под ноги.
— Так кого ты любишь больше, Андрей? Элли или Бет? Отвечай!
Андрей не знал, что сказать. Это все равно что спрашивать у ребенка, кого он больше любит — папу или маму?
— Я люблю их обеих, Госпожа. Но каждую иначе. — Он посмотрел в глаза Великой Матери. — Вы все это подстроили?
— Что — все? — поинтересовалась она с невинным видом.
— Все. И Маллин, и то, что я неизбежно должен был попасть к Элизабет. Ведь так, да?
Илла тихонько рассмеялась.
— Я подстроила, Андрей. Но не все. И я не отвечу тебе, что именно. — Она подошла и ласково погладила его по щеке. — У меня две дочери, мальчик. И кто виноват, что они обе влюбились в одного и того же парня? У Высоких настоящая любовь редка, как, впрочем, и у людей. И она бывает только раз за нашу длинную-длинную жизнь… Я не хочу, чтобы мои девочки затосковали навеки…
— И как нам быть? — спросил Андрей. — Я люблю их. Но как можно разорваться надвое?
Илла вздохнула:
— Мы что-нибудь придумаем, мальчик. Скорее всего, ты будешь принадлежать им по очереди. И жизнь твоя не будет легкой, сладкой сказкой: они сестры, но любовь всегда идет рука об руку с ревностью… И не пытайся больше сбежать! Смерть представляется иногда наилучшим решением, но это просто трусость!
Илла посмотрела в сторону города. На башнях горели огни.
— Они живы благодаря тебе. Твоя рука остановила меч, занесенный над их головами.
— Не только моя, — буркнул Андрей. Он вспомнил капитана Васеля.
— Пусть так, — согласилась Великая Мать. — Подумай, Андрей, скольких людей в разных мирах, которые тебе еще предстоит пройти, ты сможешь уберечь, будучи рядом с ними? И скольких смерть найдет до срока, если ты уйдешь…
Они долго молчали. Андрей не мог представить себе, что будет дальше.
— Идем, мальчик! — Илла потянула Комкова за руку. — Нас ждет Облачная Дорога.

 

Саранск
Май 2007

notes

Назад: Глава 2 УБОРКА
Дальше: Примечания