Глава 4

Город мы покинули без особых проблем, не теряя попусту времени. «Охотники за головами» все быстро организовали: достали и лошадей и еду. Потом мы довольно долго петляли по улочкам, выбираясь к окраинам. Стражников вокруг становилось все больше – то ли компенсировалось отсутствие защитной стены, то ли просто районы такие. Я накинул на всех полог невидимости, и на нас не обращали внимания. Забавно, «скрыт» имеет некоторые очевидные преимущества перед хамелеоновской маскировкой, которую используют искусники, по крайней мере, на близком расстоянии. Он действует на мозг окружающих, и они не замечают не только тебя самого, но и не воспринимают исходящие от тебя звуки. Не все, конечно: есть довольно большой процент чувствительных людей, которые смутно ощущают какую-то неправильность в происходящем, ну а магам – тем более не помеха. Но тем не менее.

Естественно, охотники не понимали суть происходящего и сначала напрягались при появлении стражи, но потом привыкли. Тот бородач, которому я восстановил ноги, еще не пришел до конца в себя, его пришлось вести и сажать на лошадь, а потом поддерживать. Меня это беспокоило, но не настолько, чтобы разбираться, что же я сделал не так. Для начала необходимо срочно покинуть этот гостеприимный город. Жаль, конечно, мне он понравился. Да и с культурным отдыхом как-то не заладилось. Ну да ладно, не последний день живу, в другой раз успею на достопримечательности местные насмотреться. Так сказать, впитать новые визуальные впечатления. С охотниками я решил особо не церемониться – со статусом потом определимся, в спокойной обстановке. Пока я просто предупредил их, чтобы от меня особо не удалялись, иначе будет плохо. Дорникус невозмутимо выслушал и кивнул. Кирин, заметно сдерживая себя, злобно сверкнул глазами, но тут же, спохватившись, отвернулся и пробурчал, что понял.

Сильнее меня беспокоила Карина – она так и не пришла в себя. Пришлось посадить ее перед собой, обняв за пояс и на всякий случай закрепив нашу не слишком устойчивую конструкцию силовыми лентами. Все время до вечернего привала я постоянно массировал ауру девушки, приводил ее в порядок, хотя особых повреждений не наблюдалось. Что с ней произошло, я так и не понял, но решил, что некоторая перестраховка не повредит. Все-таки развеять те черные «лапы» даже с помощью Драко и Шустрика было весьма нелегко. Главное, чтобы ее психика не сдвинулась от пережитого.

Кирин, хоть и не смирившийся с поражением, поручение выполнил. Пока Дорникус искал лошадей, он прошвырнулся по городу, собрал информацию и принес ее в клювике мне. Итак, в городе возникли некоторые волнения, стража активизировалась, хотя и сама не понимала, кого искать. В общем, во избежание дальнейших недоразумений я решил перебраться куда-нибудь подальше от места событий.

Тихо потрескивал костер, разбрасывая искры. В видавшем виды котелке с помятыми боками побулькивало варево с целительскими травами. Дорникус обернул руку тряпкой, снял котелок с огня и отставил в сторону, чтобы настаивалось. Затем подоткнул одеяло по бокам Боркуса. Под конец путешествия тот снова провалился в горячечный бред, но наконец уснул. Дорникус сел к огню и взглянул на Кирина. Тот, обхватив колени, не сводил немигающего взгляда с небольшой и какой-то неестественно игрушечной избушки, выросшей на месте их стоянки. Дорникус про себя хмыкнул. Он сам только-только отошел от увиденного, а взломщик все еще пребывал в шоковом состоянии. Что и говорить, искусник, бывшая жертва, в очередной раз заставил их почувствовать себя не бывалыми и уверенными охотниками за головами, а маленькими, беспомощными детьми.

Удалившись от города на пару лиг и найдя удобное для стоянки место, Никос скомандовал привал и распорядился обустраиваться. Сам же прошел дальше, воткнул в землю палку, в которой Дорникус не сразу опознал искусный жезл, и отошел. И тут случилось то, что и повергло их в шок. Буквально за несколько секунд на месте жезла появилась вот эта избушка. Никос подхватил чародейку и скрылся с нею в домике. И пока оттуда не появлялся.

Все же они правильно решили тогда его дождаться. В принципе они обсуждали возможность найти в Тарфее другого искусника или чародея, чтобы он снял с них удавки, а потом убраться подальше. Но, хорошенько подумав, все же не решились. Вряд ли в заштатном городишке найдется тот, кто сможет снять поводок, да еще и Боркуса бросать не хотелось. Вернее, даже вопроса такого не стояло. А после того, как Никос восстановил (слово «исцелил» как-то тут слабо подходило) ему ноги, подобные мысли стали казаться просто смешными. А сейчас уж и подавно.

– Иди позови Никоса. Пусть посмотрит Боркуса, – сказал он Кирину. Не для того, чтобы тот действительно это сделал, а просто чтобы пришел в себя. Что и случилось.

– Нет, командир! – Кирин обмяк фигурой и повернулся к костру.

– Почему?

– Потому! Не нравится он мне! Вот скажи, что будет, если я свой нож метну ему в горло? – С этими словами Кирин продемонстрировал лезвие, блеснувшее красным в свете костра.

– Я думаю, нож полетит вперед, потом по дуге развернется и воткнется тебе прямо в задницу! – пошутил Дорникус, но взломщик не сменил хмурого выражения лица.

– Вот поэтому он мне и не нравится! Человек не должен быть таким… – Кирин замялся, подыскивая подходящее слово, – неуязвимым! Ты же видишь, он нас за людей не считает!

– За противников не считает! – поправил его командир. – Это другое. Ладно, я сам спрошу.

Дойдя до крылечка и безрезультатно подергав дверь, Дорникус обернулся и невесело ухмыльнулся:

– Да уж… Попали мы… Надо было послушаться Боркуса и не лезть в это дело.

– Не буянь там, командир, а то только разозлишь его понапрасну. Вроде время еще терпит… Давай, что ли, перекусим пока. – Кирин, подтянув к себе переметную суму, начал доставать продукты, которые они успели захватить в городе.

Дорникус кивнул и расстелил рядом тряпку, куда Кирин и стал выкладывать припасы.

– Примете в компанию? – Из темноты неожиданно появился Никос и устало присел рядом.

Кирин от неожиданности аж подпрыгнул и отодвинулся дальше.

– У нас есть выбор? – Дорникус лишь на мгновение замер и тут же продолжил раскладывать еду.

– Только не надо обижаться и выставлять меня злодеем. С моей точки зрения, это вы бандиты. Ни с того ни с сего напали, пытались захватить. Как мне еще с вами себя вести?

Дорникус опустил голову. Все так. Еще неизвестно, как бы он сам поступил на месте Никоса. Закончив с сервировкой «стола», он махнул на него рукой, мол, прошу. Никоса не пришлось уговаривать. Он схватил горбушку хлеба, кусок мяса и вцепился в них зубами. Понаблюдав за ним некоторое время, его примеру последовали и охотники.

Утолив первый голод, парень откинулся назад и сделал глоток из фляги. Дорникус замер и пригляделся – в очень уж неудобной позе сидел искусник, будто опираясь на спинку стула, – но ничего не увидел. Вздохнув, он тоже отпил из своей фляжки.

– Давайте, что ли, знакомиться, – произнес Никос. – Только уже по-настоящему. Я – Никос Курагендариус Исис. Мейх. Путешествую со своей подругой, чародейкой Кариной. Вы кто?

Дорникус немного помолчал, раздумывая над словом «мейх». Теперь в принципе стали понятны странности в Никосе и почему за него объявлена награда. Мейхи существовали в давние времена, не как какая-то раса или народность, а вот как сейчас искусники или чародеи. Дорникусу в свое время удалось получить кое-какое образование, и книжки он читал. Из прочитанного помнил, что мейхи по своим возможностям были неким сплавом искусников и чародеев. И, естественно, как все в древности, они были сильнее, могущественнее, умнее. Тогда он только усмехнулся, читая об их способностях, считая (и справедливо, как он полагал), что человеку свойственно преувеличивать. Но сейчас уже не был так уверен в своем скепсисе. И имя у него необычное. С одного из древних языков, нигде не используемого, но из которого пошли почти все современные имена аристократов, «курагендариус» означает что-то вроде управленца или администратора, а «исис» – «корень». Странное сочетание.

Вздохнув, он начал рассказывать. В сокрытии чего-либо он не видел необходимости, скорее это могло даже навредить. Никос слушал внимательно и не перебивал.

– Наши имена вы знаете. Мы охотники за головами. Ловим преступников, должников, насильников, да и просто тех, за кого назначена награда. Не буду утверждать, что все наши жертвы – преступники. Да нас это, в общем, и не интересует. Хотя для собственного спокойствия мы все же стараемся следовать своему внутреннему кодексу – не охотиться на женщин и детей. Не берем заказы и на откровенный криминал – то есть похищения, убийства. Или если удается получить информацию, что тот, на кого объявлена охота, ничего особо страшного не совершил, а его поимка – грубое нарушение закона того государства, чьим гражданином он является или в котором находится. Впрочем, все это смутно, смазанно и не так уж просто. Конечно, в каких-то странах или городах наши действия вполне могут трактоваться как разбой, но на самом деле все не совсем так.

Дорникус помолчал, собираясь с мыслями. Надо рассказать правду – мейх скорее всего почувствует ложь, – но и не очернить себя. Сложная задача. Особенно когда не знаешь, кто твой собеседник, и не понимаешь, что ему понравится, а что нет. Никос пока спокойно воспринимал его слова. В его глазах не было осуждения или одобрения. Он просто слушал, почти не сводя с собеседника взгляда. Лишь периодически переводил его на Кирина, как бы с чем-то сверяясь.

– Практически во всех странах у нас есть свои центры сбора информации, – продолжил Дорникус и на мгновение задумался. – Кто ими управляет, кто находится во главе – неизвестно. По крайней мере, мне. Известно лишь, что у них между собой постоянная связь, то ли искусная, то ли чародейская, которая и позволяет охотникам быть в курсе того, кто и где находится в розыске. На мой взгляд, они просто раздобыли старые архейские амулеты, за счет чего и смогли организовать эту структуру. Даже у нас есть пара амулетов, оставшихся с тех времен. В общем, мы собираем информацию, ловим, получаем деньги. Эти центры оставляют себе процент с каждой сделки. Плюс оплата за предоставляемую информацию, за связь.

– Легко ли вступить в гильдию охотников? – вдруг спросил Никос.

Дорникус запнулся:

– Гильдию? Достаточно прийти в один из таких центров и зарегистрироваться. Ничего сложного.

– Теперь расскажи о нас с Кариной. – Никос взял палочку и стал ее вертеть в пальцах.

– Про госпожу Карину я ничего не знаю. В гильдии охотников на нее заказа не было. А вот на вас был. Впрочем, ничего более того, что я вам уже рассказал, сообщить не могу. Нам дают описание цели, цену, сроки выполнения, если их устанавливает заказчик.

Никос кивнул.

– Что-нибудь знаете про чародея, напавшего на Карину?

– Нет. – Дорникус покачал головой. – Возможно, это вольный охотник или из диких, то есть тех, кто не состоит в гильдии.

– Понятно, что ничего не понятно, – пробормотал Никос и стал смотреть в огонь костра.

– Могу ли я попросить вас глянуть Боркуса? После вашего лечения он все еще не пришел в себя и, похоже, у него горячка. – Дорникус решился прервать задумчивость мейха. Говорить он пытался очень осторожно и нейтрально, так как просто не представлял, как тот может отреагировать на его слова. Хотя вроде пока складывалось впечатление, что этот Никос вполне адекватный тип. Но выводы делать все же рановато.

– Конечно, гляну, – оживился мейх и передвинулся поближе к лежащему Боркусу. – Ноги я таким образом еще никому не восстанавливал. Могут быть всякие непредвиденные сложности.

От его слов командира охотников передернуло.

Я с интересом и на всех уровнях восприятия наблюдал за протекавшими процессами в организме Боркуса. То, что этот «гном» стал моим подопытным кроликом, не вызывало никаких угрызений совести. Да, вместо того чтобы пытаться помочь известными методами, я применил к нему то, что проделывают оборотни со своим телом. Только было одно отличие: оборотни полностью меняют свое тело, а тут нечто подобное произошло с его частью, так сказать, с подбулочной областью. В конце концов, не лез бы на меня с секирой, может, и обошлось бы. Зато он сам своими действиями предоставил мне материал для экспериментов.

Странное дело, ноги восстановились, но… Даже не могу подобрать правильного сравнения. Такое ощущение, что восстановившаяся часть тела конфликтует с аурой, то есть аура не воспринимает ноги как объект ее привязки. Интересно… У оборотней после перекидывания аура менялась. Или становилась другой? Трансформировалась? Или заменялась?

Все-таки занятно. Все ткани восстановились, все функционирует просто великолепно. У меня было опасение, что из-за моего вмешательства из информструктуры может получиться хрень. Ну вот, например, такая. Информструктура представляет общую структуру организма, хоть и весьма детализированную. Вплоть до молекул белков и прочих составляющих. А может, и глубже. Мгновенные или быстрые изменения организма отражаются в ней не сразу, а в течение довольно долгого времени. Вот появились новые ножки у гнома, а на срезе старого тела волокна, сосуды, нервы сместились. Как они состыковались? Правильно ли? Вот-вот. Я бы нисколько не удивился, случись такая петрушка. Но мои опасения не подтвердились, и это удивительно. Хотя, может, там тоже получилась коррекция положения? Скорее всего так, ибо организм прошел полную ревизию согласно своей схеме. Лишнее убралось, энергия перераспределилась, новое наросло. А вообще хрен знает.

Однако что-то с аурой не так. Конфликт налицо. Допустим, если человеку поставить протез, проблем-то не бывает? Ну отразит аура изменения – и все. А тут… А, кажется, понял. Если приглядеться, то можно разглядеть почти впритирку с ногами какую-то маленькую прослойку, эдакую обертку из немного иной или новой ауры… Это я сказал? Ну точно! Кажись, понял. Так вот для чего среди прочего у оборотней стоял тот модуль, куда при перекидывании перекачивалась информация о текущем состоянии организма, а значит, и ауры! Вот из-за этих небольших мгновенных изменений, нестыковок между старой аурой и новой у тела и происходит конфликт. Ну… На мой взгляд, ничего страшного нет. У нас же пересаживают органы от других людей, а значит, и с другой аурой, пусть и остаточной, и все прекрасно приживается. Ну почти прекрасно, но тем не менее. Достаточно оставить все как есть, оно должно само прийти в норму. Однако время терять не хочется. Сколько это тело еще проваляется в отключке? А у меня появились кое-какие намерения в отношении охотников.

Я подкачал в ауру Боркуса жизненной энергии, точно так же, как это делала Карина (научиться этому оказалось не так уж сложно), и сразу заметил, как процессы в ауре ускорились. В какой-то момент мужчина быстро-быстро задышал, на лбу выступила испарина, но вскоре он успокоился. А спустя минут десять его аура засверкала чистыми красками здорового организма.

«Поэкспериментировать, что ли?» – Я задумчиво почесал нос. Нет, над живыми организмами пока рановато. По крайней мере, над разумными.

– Все! – Я вернулся к костру. – Теперь с ним все в порядке.

Мужики облегченно зашевелились.

– Мы тут сварили целительский сбор трав. Может, напоить его?

Я махнул рукой:

– Как хотите. Вреда не будет, а жидкость ему нужна.

Во время процесса вливания настоя в Боркуса тот очнулся и стал оглядываться. Дорникус и Кирин его успокоили и кратко ввели в курс происходящего. Бородач с недоверием и каким-то детским чувством удивления трогал свои ноги, шевелил пальцами, поглаживал их.

Я не обращал на них внимания. Карина пока спала, и у меня появилось немного свободного времени, чтобы отдохнуть, расслабиться, просто посидеть, бездумно глядя на огонь. Честно говоря, я не понял, что произошло с нею (вернее, того, что она выдала в городе). Но при одном воспоминании о своих ощущениях в тот момент, когда я «будил» Карину, меня охватывала дрожь. После того как она вырубилась, ее аура довольно быстро вернулась в нормальное состояние, и внешне все было в порядке. Хотя какие-то процессы в ней и происходили: порой внутри рождались искорки, которые вспыхивали и тут же гасли. Зрелище красивое и вроде бы не опасное. Во всяком случае после этих искорок аура приобретала более устойчивый и здоровый вид. Поэтому я оставил все как есть.

Мужики, уже все втроем, расселись вокруг огня и успокоились. Некоторое время стояла тишина. Наконец я, почувствовав вопросительные взгляды, посмотрел на них:

– Что?

– Какие у вас планы в отношении нас?

– Вопрос хороший. Что мне с вами делать?

– Отпустить?

– Отличная шутка, – улыбнулся я. – Заплатите виру, отпущу. Вы мне испортили отдых. Только собрался посмотреть, как тут живут люди, никого не трогал, и на тебе! И дня не пробыл в городе. А мне он понравился.

– Какая вира вас устроит? – Дорникус подобрался и немного напряженно посмотрел на меня.

А я… А я ковырял палкой в костре и молчал. Ну что мне с ними делать? Отпустить? Так где гарантия, что не разболтают обо мне? Заблокировать им память? Я это могу. А если они попадутся в лапы какому-нибудь Повелителю Чар, который шутя снимет мою блокировку? Убить? Да ну на фиг. Стоило лечить одного из них, чтобы потом убивать. Вот если бы они напали на Карину, я бы, наверное, их замочил. А так… Ну что тут такого? Ну подрались немножко. Мужики делают свое дело как умеют. Ну не получилось у них, и мне особо ничего не сделали. На то я и маг и мужчина, чтобы бороться и искать, найти и перепрятать… Хотя это из другой оперы…

– Вы что-нибудь знаете о Пустошах? – наконец родил я мысль.

– Пустоши большие. Кое-где бывали, но контактов с местными нет.

– Местность знаете? Вот отсюда и до Оробоса, – махнул я рукой.

– Чуток знаем. – Дорникус пожал плечами. – А что вас конкретно интересует?

– Развалины. Древние.

– Хм… – Дорникус переглянулся с Боркусом.

Тот откашлялся и вступил в разговор:

– Развалин тут полно. Больше, конечно, слухов, но с пяток мест показать могу.

– Далеко отсюда?

Боркус задумался.

– По-разному. Есть в сутках перехода, есть в неделе. Это на самое побережье идти надо.

– Что вы об этих развалинах знаете и как они выглядят?

– Ну… Развалины – они развалины и есть. Где-то просто холм раскопанный, где-то руины города. Но там уже давным-давно все вымели. Хотя и бывает, что иногда находят амулеты или золото. Но редко-редко. Да если кто и найдет какой курган, то сам потихоньку раскапывает. Хотя скрыть находку довольно сложно.

М-да… интересно, как должен выглядеть артефакт или место, созданное Дронтом? А ведь я именно на это нацелен. Другие развалины хоть и привлекают, но не настолько, как Дронтовы придумки.

– Ладно… – Я вызвал перед нами иллюзию карты, мельком отметив, как мужики от неожиданности дернулись. На ней мерцала точка, где мы находились в данный момент, и стояла отметка ближайшего артефакта Дронта. Остальные я не стал отображать, дабы не вводить охотников в искушение. – Вот эта точка – мы. Вторая – то место, куда мне надо попасть. Есть какие-то мысли или предложения?

Мужчины некоторое время сидели молча, разглядывая картинку. Затем встал Боркус и откашлялся:

– Так. Если я правильно понял… – Он покрутился на месте, затем посмотрел на звезды, на горизонт, потер руки и продолжил: – Это где-то в той стороне. Расстояние не очень понятно. Каков масштаб карты?

Я пожал плечами:

– Точно не скажу, но примерно около ста лиг. Даже побольше.

– Сто лиг, сто лиг… – забормотал Боркус, прикрыл глаза и задумался.

Дорникус, совсем как я недавно, безучастно ковырял палочкой в костре, все же иногда периодически бросая взгляд на иллюзию. Кирин же присматривал за всеми, иногда оглядываясь в темноту, будто пытаясь рассмотреть, что там, и слегка морщился.

– Не беспокойся, у меня раскидана сигналка. В радиусе пары лиг никого нет.

Кирин слегка кивнул и достал нож, косясь на меня, мол, как отреагирую. Не увидев моей реакции, откуда-то вытащил небольшой точильный камень и стал доводить лезвие до известной лишь ему остроты.

Наконец Боркус открыл глаза:

– Я примерно понял, куда вам надо, ллэр. Не скажу, что в той стороне есть какие-то интересные места с развалинами. Если что-то там и было, то так давно, что уже ничего не осталось. Но есть примерно в том направлении одно странное место, только не знаю, оно вам нужно или нет. – Он в сомнении замолчал.

Я кивнул ему, мол, говори.

– Сам я там не был, но слышал рассказ одного старого охотника. – Боркус мельком глянул на меня. – Обычного охотника. За живностью. Давно слышал, лет десять назад, я тогда еще не охотился за головами. Так вот, есть там одно место, что-то вроде оазиса, чужеродным наростом выделяющегося в степной местности. – Бородач прикрыл глаза, как бы вспоминая, и даже его слог поменялся, стал более гладким, будто он просто повторял слова, которые когда-то слышал от другого человека: – Сначала появляется легкая растительность в виде низких деревьев. Потом то тут, то там из земли вылезают камни, все чаще и чаще. Затем идет густая чаща, а над ней высятся камни, как бы стены, высотой в пол-лиги. И все это на фоне плоской равнины. Размером тот оазис довольно большой, около лиги-двух в диаметре. Тот охотник рассказывал, что место странное. Когда к нему приближаешься, то возникает чувство тревоги, которое все усиливается. И вблизи скал уже ни о чем не думаешь, лишь о том, чтобы побыстрее убраться восвояси.

Боркус замолчал. Кирин, завороженно слушавший своего напарника, очнулся и продолжил точить нож. Дорникус с интересом покосился сперва на рассказчика, потом на меня, но быстро отвернулся и снова занялся костром.

– Ну что ж, похоже на правду, – кивнул я своим мыслям. – Значит, туда и отправимся.

– Когда? – Дорникус вопросительно посмотрел на меня.

– Как только Карина придет в себя. Надеюсь, это будет скоро. Кстати, деревенька Живуйка далеко от того места?

– Живуйка? – Боркус погладил бороду. – Ну, лигах в пятидесяти севернее окажется. Отсюда до нее ближе, чем до оазиса. Если вы, ллэр, планируете ее посетить, то решайте, куда вам сначала хочется заглянуть.

В принципе, коль скоро я уже сам сориентировался, проводник Рокота, ждущий меня в этой деревеньке, больше не нужен. Впрочем, посмотрим. Если не получится найти нужное место с охотниками, тогда и в Живуйку можно будет заглянуть.

– Еды на сколько нам хватит?

– На неделю-две.

– Хорошо.

Наступила тишина. Каждый думал о своем, лишь костер потрескивал. Пламя медленно угасало – наспех собранные ветви закончились. Да и немного их тут было. Все же не в лесу остановились. Откликаясь на мою мимолетную мысль, огонь вспыхнул и загорелся ярким устойчивым иллюзорным пламенем. От иллюзии дохнуло теплом. Теперь можно спокойно оставить его до утра. И дровишек не надо.

– За костром можно не следить, огонь будет гореть сколько понадобится, – ответил я на молчаливые взгляды спутников. – Ладно, дайте-ка мне ваши амулеты, посмотрю, что там у вас за инструменты против дичи на двух ногах.

Я ухмыльнулся. Дорникус кивнул, и Кирин вскочил. Быстро сбегав к лошадям, он принес небольшой мешочек. Я снял защиту, что вешал на него, и вытряхнул содержимое на землю. Света костра вполне хватало, чтобы поковыряться в амулетах. Впрочем, рассматривать я собирался в магическом плане, так что огонь мне не особо нужен. Да и ночное зрение никуда не делось.

А не такая уж богатая коллекция у них собрана. Всего семь экспонатов. В первую очередь меня привлек монокль. Забавная штукенция, нечто вроде боевых амулетов искусников в шлемах, – позволяет видеть магические потоки и ауры. Потом шел инструмент, вырабатывающий мощное огненное плетение. Причем не настраиваемое: нажал – есть огонь довольно большой силы, отпустил – пропал. Типа огнемета. На самом деле вырабатывается не огонь как таковой, а просто все, что попадает в зону его действия, раскаляется до больших температур. Костерок в походе таким амулетом особо не разожжешь. А вот и магическая зажигалка – как раз для этой цели. То-то мужики мучились, разжигая огонь кресалом, – амулетик-то был в запечатанном мешке.

Дальше шел метательный нож Кирина. Тогда остальные я не стал трогать, а вот этот забрал. При активации перед лезвием формируется довольно сложное плетение. Вскоре я разобрался в его действии. Видимо, он изначально рассчитан на противодействие магам. Вернее, их защите. Не скажу, что слишком сильный амулет, мою защиту он, к примеру, не пробьет – просто не долетит, а вот некоторые виды других магических преград – вполне. В нем используется принцип кумулятивности. Один модуль пытается обесточить встречающиеся на его пути нити плетений, закачивая энергию из них в свой накопитель, другой выстреливает структуру, формирующую впереди… наверное, плазму, потому что в узких пределах все раскаляется до высоких температур. Пожалуй, получится даже горячее, чем у амулета-огнемета. Возможно, настолько, что раскаленный воздух действительно превратится в плазму. Да уж, в руках активировать я бы такое не стал, без своих конечностей можно остаться, а вот метать – в самый раз. Кстати, интересно, у чародеев тот ножик, что пробил мою защиту, как действовал? Хотя там купол был в энергетической форме, вполне возможно, что какие-то способности конструкта в ноже могли изменить полевую составляющую защиты.

Еще был амулет защиты, предназначенный для обеспечения приватности бесед: его вибрации создавали белый шум. В него же зашита и вторая функция – создание обычного энергетического защитного купола, но не очень сильного.

Затем шел инструмент, с которым я долго возился, – просто не мог понять, что это и для чего. Потом все же сообразил, что амулет – многофункциональный прибор для взлома чужих плетений. То есть немаг вполне мог с помощью этого амулета формировать нити, какие-то перерезать, какие-то перемыкать. В общем, еще что-то на таком уровне он мог делать, но уже стал неинтересен мне. На все это я способен сам, но задумка прикольная. Вполне возможно, что с тем моноклем и этим инструментом тот же Кирин или Дорникус могут какие-то защитки курочить. Впрочем, без знания магических наук это все на уровне любителя.

И последним шел амулет, которым меня вырубили. Действительно, основное плетение – из области ментальной магии, а вот некоторые модули мне неизвестны. Хотя какое-то чувство узнавания точило мой разум. Я вертел их и так, и эдак, пока меня не осенило. Я вызвал плетение из водной магии, где в его основе везде и во множественном виде присутствовали одинаковые блоки. Неожиданно оказалось, что они очень похожи на модули из вот этого мозголомного амулета. Странное совпадение. Учитывая, что одно плетение – из ментальной магии, а другое – из водной. Хм… Еще в деревне оборотней, когда разбирался с плетением воды, я споткнулся о какие-то модули-генераторы чего-то там, и в каждом из них был узел почти такой же, как в этом приборе.

Итак, что мы имеем? Амулет воздействует на мозг, зачем это в плетениях воды? Ну, методом исключения и простой логикой приходим к тому, что и там, и там общая точка соприкосновения – мозг мага. Здесь на него влияют, а там? А там маг воздействует на воду… Ага… То-то там не полное совпадение, кое-какие части инвертные. То есть что это получается? А получается интересная вещь. Маг-водник раскидывает водное плетение-сеть на максимальном расстоянии от себя, насколько сможет. Потом, по сути, ментально управляет всем объемом влаги, которую захватил… Эти ментальные модули формируют сеть, которая заставляет работать те генераторы, а они, в свою очередь, каким-то полем направляют жидкость туда, куда надо. Хм… Забавно… Ну-ка, попробуем…

Под любопытными взорами наших с Кариной вынужденных сопровожденцев я налил в кружку воды и уставился на нее. Все как и в прошлый раз: поверхность слегка колышется и никак не реагирует на мои мысли и попытки как-то на нее повлиять. Тьфу ты! Совсем невнимательный стал! Тут ведь и привязка к ауре есть, чтобы реагирование происходило только на мага – создателя плетения, да в боевых условиях, чтобы не перехватили управление чужой сетью… Что-то вроде замка, а ключ – параметры ауры. В общем, довольно часто используемый прием. Да уж… Забавное, наверно, зрелище – два мага тянут каждый на себя одну и ту же водную волну. Я даже немного похихикал, представив себе эту картину. Потом все же опомнился, нашел, где идет привязка, и быстро настроил ее на себя. Вот теперь жидкость подчиняется. Я представил, что из воды вверх растет колонна, и она действительно стала расти, слегка переливаясь-перетекая по поверхности.

Я задумался. Все же что это? Вариант антигравитации? Вряд ли, структуры совершенно не похожие. Да и проверить легко – я ярко представил, как вода вытягивается выше, утончаясь в основании, и в какой-то момент она не выдержала и завалилась на бок, расплескавшись брызгами и намочив мои штаны. Значит, не антигравитация. Управляемое поверхностное натяжение воды? Возможно… Интересно, а почему она не сохранила свою колбасную форму? Ах да! Во время падения я потерял концентрацию и ослабил связь с водой. Начав отряхивать брюки, я вдруг замер. Подумал чуток и накинул на мокрые штанины то же самое плетение. Затем представил, как вода стекает на землю, и вскоре получил идеально сухую одежду. Сразу же возник вопрос: могут ли немаги управлять водой, если убрать ту привязку к ауре? То есть чтобы плетение не проверяло права человека, управляющего им, а просто реагировало на ментальные посылы любого? Ведь тут магия на управление почти не нужна, а только на создание, подпитку и работу плетения, а вот управление…

Я оглядел аурным зрением сидящих у костра мужиков. Пожалуй, у Дорникуса аура помощнее и поразвитее будет. Я сунул ему в руки кружку и налил в нее воду. Он даже слегка вздрогнул, не совсем поняв, что я хочу.

– Эксперимент, – просветил я его. – Представь, что вода выползает из кружки. Если получится – сразу же без разговоров сниму поводок.

Дорникус недоверчиво и внимательно посмотрел на меня. Обняв сосуд ладонями, он уставился в кружку. Через некоторое время мне надоело смотреть на его попытки, хотя кое-какой результат был: вода волнами ходила по сосуду, но выливаться никак не хотела. Боркус и Кирин присели поближе к своему командиру и сначала просто молча смотрели, а потом стали его воодушевлять, типа помогать. Но эта помощь только сбивала горемыку с толку – он злился и отпихивал их.

– Давай-давай! Видишь, до середины добралась! Ну! Еще чуток!

– Эх! Давай снова! – Мужики не на шутку увлеклись.

Я вспомнил, как в детстве нашел у родителей старую детскую игрушку, еще не компьютерную, там надо было провести по лабиринту шарик в центр. И я тогда почти так же вел себя.

Поглядев немного на представление, я стал экспериментировать дальше и направил мысленный взор далеко под землю. Аурный щуп прошел неглубоко, а инфомагическая нить – где-то метров на триста, пока не наткнулась на слабенький водный слой. Ага, то-то в домике вода так и не пошла. Интересно, получится ли? Я сформировал водное плетение размером, наверное, с полкилометра в диаметре. Хорошо что оно для меня не особо сложное, только в данном случае большое. Минут через десять все было готово, и я послал его вниз. Специально все делал в обычном потоке сознания, чтобы, так сказать, шкурой прочувствовать все нюансы.

– Ну, – я потер руки, – попробуем… О, водный дух, приди! – поерничал я, вскинул ладонь и мысленно потянулся к ближайшему краю плетения, всей душой желая, чтобы вода поднялась на поверхность.

Что подумают сидящие рядом мужчины, мне плевать. Хотя они уже вроде как готовы ко всему. Внутренним взором я следил за процессами и давил своей аурой на плетение, представляя, что сквозь землю наверх просачивается вода. Видно было плохо, не как в кружке, но процесс явно шел по нарастающей. В какой-то момент я просто не успел вовремя остановиться – метрах в двадцати от нас землю выбросило вверх, как при взрыве, и ввысь вытянулись водные струи, намереваясь обрушиться на сидящего под ними безалаберного мага и его спутников, от неожиданности отшатнувшихся в стороны. Но я отреагировал оперативно, и это развесистое дерево замерло, таинственно переливаясь в освещении костра.

– Ну ничего себе! – Боркус опасливо покосился на меня и снова уставился на невиданное чудо. – Вы бы хоть предупреждали, ллэр!

– М-да… Неожиданно вышло, – пробормотал я.

А мана-то нормально так тратится. Довольно заметно ручеек энергии утекал от меня через ауру на поддержку такого количества воды в зажатом состоянии. Впрочем, по прикидкам, мне вполне по силам подобное удерживать днями напролет. А если на инфомагию перевести, то и бесконечно.

– А красиво, правда? – спросил я.

– Несомненно, – подтвердил Дорникус, возвращаясь в сидячее положение и тихо поставив рядом с собой пустую кружку. Посмотрев себе на грудь, он поморщился – вода вылилась аккурат на одежду.

– Да, не удалось тебе избавиться от поводка, – хмыкнул Кирин и осуждающе посмотрел на меня. Мол, обещал, а сам помешал.

– Фигня вопрос, – отмахнулся я, походя сняв удавки с их шей. Все равно ничего мне они сделать не смогут. Разве что убежать… И я добавил: – Поводки я снял. Но повесил метки. Убивать вас не собираюсь, но пока не отпускаю. Просто доведите меня до нужного места – и разойдемся с миром.

Говорить о том, что я все равно сделаю так, что они не смогут и не захотят обо мне рассказывать кому-либо, я не стал. Поставлю блок в голове – и все дела. Даже если кто-то и начнет ковыряться у них в мозгах, к тому времени информация обо мне достаточно устареет.

Мужчины облегченно стали потирать свои шеи и поудобней рассаживаться вокруг костра, но так, чтобы видеть расположенное неподалеку водное дерево. Все же некоторое количество воды добралось до земли, с десяток литров. Она просто оторвалась от основной массы и под действием силы тяжести банально упала, не долетев до нас каких-то два-три метра.

– И что вы с этим собираетесь делать, ллэр? – Дорникус кивнул на дерево.

– Хороший вопрос, – усмехнулся я, вдруг вспомнив один из фильмов, где вода вот примерно таким образом использовалась неким разумом для общения с людьми.

Интересно, у мужиков крепкие нервы? Хотя вроде штанов пока не обмочили. Я бы на их месте и в их положении, пожалуй, не выдержал бы. А все-таки тяжеловато удерживать форму воды! А если сразу двумя сознаниями? Или просто чуток разогнать одно и повесить работу с водой на него? Сказано – сделано. Действительно намного легче.

Замершее водное дерево ожило, поверхность его закрутилась, вытягивая массу влаги в длинную шевелящуюся огромную колбасу. Она стала раскачиваться, ее верх вдруг наклонился и начал приближаться к нашей компании.

– Эй! Это что такое? – воскликнул Боркус и стал отползать.

А вот Дорникус с Кирином довольно спокойно восприняли метаморфозу.

Добравшись до нас, конец водного туловища замер над огнем, очень красиво сверкая в его сполохах. На конце полупрозрачного столба обозначилось какое-то движение, и неожиданно там возникло лицо. Женское. Немного покривлявшись, оно приняло окончательную форму. Глаза без зрачков создавали ощущение слепоты, но то, как «женщина, извивая шею», оглядела всю компанию охотников, намекало на то, что она всех прекрасно видит.

Я решил еще немного подшутить, да и потренироваться, что уж греха таить. Вот такие многослойные, многофакторные тренировки, что ни говори, хорошо развивают магические способности. Да и просто мозг. Поэтому губы водяной женщины зашевелились, и раздался ее глас:

– Как вы посмели, смертные, беспокоить меня?

Надо ли говорить, что в этот момент я полностью разогнал свои сознания – моей производительности явно не хватало на такую динамику.

Боркус схватил секиру и прикрылся ею, будто это могло его спасти от смерти. Кирин незаметно для себя поудобнее перехватил нож. Лишь Дорникус, щурясь, поглядывал то на женское лицо, то на меня, своим поведением доказывая право называться командиром.

Тем временем лицо остановилось напротив Дорникуса и приказало:

– Отдай то, что принадлежит мне!

Кирин с Боркусом под стрессом впечатлений явно забыли, откуда взялось это чудо, и одновременно посмотрели на командира. А Боркус сказал:

– Да отдай ты ей что она просит!

– А что она просит? – Дорникус посмотрел на бородача, а потом на меня.

Я ухмыльнулся и пожал плечами, мол, не знаю.

– Отдай! Или я сама заберу!

– Да забирай, мне не жалко, – ответил Дорникус, слегка напрягшись.

Сразу после его слов лицо раскрыло рот, из которого вытянулся длинный язык. Кончик коснулся груди мужчины и тут же втянулся обратно, забрав впитавшуюся в его одежду воду из кружки. Дорникус ощупал себя и убедился в сухости материи. Затем усмехнулся и искоса глянул на меня.

Тем временем шея с головой стала удаляться, как бы пятясь задом. Но уже на границе освещенного круга остановилась, напоследок погрозив:

– Смотрите мне! – и окончательно удалилась.

Загнать обратно под землю воду оказалось ничуть не легче, чем достать ее оттуда. Тем не менее это случилось, и снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием костра.

– Ладно! – Я встал и потянулся. Затем развеял под задницей невидимое кресло-лежанку и повернулся к дому. – Укладывайтесь спать. Ночные вахты можно не нести – незамеченным к нам никто не подберется. Утро вечера мудренее – завтра решим, что делать дальше. Поедем, если Карина очнется, или останемся тут в противном случае. Спокойной вам ночи.

И я отправился в свой домик, по дороге прикидывая: а как поведет себя кровь человека, если внедрить в нее это плетение управления водой…

Блин, как же все-таки хреново! Тоска в очередной раз попыталась прогрызть во мне дырку. Я пока не стал сопротивляться, а лишь поудобней улегся, обнял спящую Карину и затих. Казалось бы, первый и сразу успешный опыт работы с водой должен был меня воодушевить, но я почему-то чувствовал ущербность произошедшего. Раньше все процессы раскладывались по полочкам Умником, он всегда мог найти правильные слова для меня, неуча, чтобы объяснить происходящее. Сам-то я в физике и химии ни бум-бум. Так, вершков нахватался, кое-что со школы помню. Но как там учат-то? Вернее, не так вопрос поставлен. Если тебе интересно – выучишься с практически любым уровнем образования, в конце концов сам найдешь нужную информацию. Если нет, то и у гения-преподавателя останешься тупым, как пробка. Вот и я…

Из математики, конечно, кое-что помню, в моей профессии без этого никак, тем более что институт за плечами, но в целом… А в целом фигня выходит. Нет общей картины мира. А новый мир с его магическими законами вообще навел в голове бардак. Вот разобрался, как управлять водой. А толку? Вдруг там есть какие-то ограничения уже на физическом уровне, про которые узнаешь только тогда, когда будет поздно? Нетушки! Надо, надо уже серьезней браться за дело! Слава богу… хм… ну пусть будет слава тому творцу, что приложил руку к созданию моего мира. Да…

Так вот, слава ему, что ни чудеса, творимые Кариной, ни лечение Боркуса не привлекли внимания богов. И если с первым еще можно более-менее согласиться, то вот со вторым… Казалось бы, они должны мониторить любые странные возмущения в инфосети, но тут не отреагировали. Почему? Может, слишком мелко для них? Или они так и не поняли, с кем или чем имеют дело? Но тогда мне это только на руку. Разумеется, если это не игра и не ловушка. Но в любом случае надо найти способ не бояться во всех смыслах местных богов, а то у меня из-за них явно теряются некоторые возможности. В частности, по элементалям и полноценному оперированию инфосетью.

Надо добраться до инфосервака – есть у меня надежда, что там можно добыть полезную информацию. Но этим я займусь после того, как посещу то странное место, в котором предположительно что-то делал Дронт. А затем – Умник. Нет, сначала доставлю Карину к родичам. Но Умника можно искать и параллельно, разумеется, если мне удастся найти способ более-менее безопасно лазить в сети. Да и информацией разжиться. Эх! Сколько натяжек и слабых мест! Ладно. Примерно накидал план действий, а там посмотрим, куда кривая вывезет.

Слегка успокоенный, я проверил сигнальную сеть. Никого поблизости нет, если не считать мелких животных. Наши вынужденные сопровожденцы уже вовсю дрыхли, положившись на мои слова, что все спокойно. На всякий случай по внешнему контуру сигналки я повесил генератор инфразвука, направленного вовне охраняемого периметра, так чтобы нарушителей шугало. А если кто-то приблизится до расстояния километра, я проснусь. Полежав еще немного и повздыхав по поводу отсутствия должного прилежания в школе, я наконец погрузился в сон.

Он не спеша шел по коридору главного здания Палаты Защиты империи в городе Беллус и с любопытством рассматривал стены, на которых тут и там попадались интересные и не очень картины, резьба по дереву, каменные вазы на подставках и другие произведения искусства. Хоть времени до встречи оставалось всего ничего, он был уверен, что придет в срок. Пунктуальность – одна из черт его характера, и он ею гордился, ибо это – точный расчет и планирование. В необходимости такого качества для любого командира никто сомневаться не станет.

Зачем его вызвали именно сюда, Шойнц догадывался. Простая логическая цепочка: провал операции по поимке беглеца, долгие разбирательства, отдых в столице, мелкие поручения, а потом вдруг снова Беллус, а значит, и Оробос. Но думать об этом он пока не считал нужным. Лучше подождать… Очень скоро он все узнает.

Его уже ждали. Стоило войти в приемную, как секретарь, молодая и довольно симпатичная девушка, тут же проявила ненужную вежливость, встав при его появлении. Впрочем, как оказалось, это была простая предупредительность по отношению к аристократу, а не лично к нему, что и показал ее вопрос.

– Ллэр? – приятным мелодичным голосом пропела она.

– Шойнц, – он вежливо опустил голову. – Шойнц Индергор Виртхорт собственной персоной.

– Вас уже дожидаются. – Девушка подошла к двери, ведущей в кабинет, и приоткрыла ее перед посетителем, пропуская его.

За столом кабинета сидел старик. Белая борода аккуратно расчесана, морщинки на лице при виде посетителя сложились в весьма приветливое выражение.

– Шойнц! Мальчик мой! Как давно я тебя не видел! – Старичок бодренько выскочил из-за стола и засеменил к замершему у входа мужчине.

– Я тоже рад вас видеть, ллэр Рагарос! – Командир «СИ», отряда Искусников Специального Назначения, вежливо наклонил голову.

– Ах! Все такой же невозмутимый, непробиваемый и неприветливый! – Старичок взял гостя за руки и повернул к окну. – Дай-ка я на тебя посмотрю. Да… Возмужал, возмужал… Ничего не скажешь. Совсем красивый мужчина стал! Прямо как отец!

Шойнц обозначил улыбку.

– Право слово, будто это не вы сидели в комиссии по разбирательству! Неужто не признали меня тогда? – Он иронично выгнул бровь.

– Ах оставь эти инсинуации! – Старичок всплеснул руками и пошутил: – Это все происки врагов! Ладно, ладно, проходи, устраивайся поудобней. – Рагарос перестал улыбаться и все теми же мелкими частыми шажками переместился обратно к своему месту. С облегчением усевшись, он сложил руки домиком, положил на них подбородок и не мигая стал смотреть на посетителя.

Шойнц уселся на стул, слегка прищурился от света, бьющего из-за спины старика прямо в глаза, сложил руки на коленях и замер, не отводя взгляда от хозяина кабинета. Немного поиграв в гляделки, Рагарос вздохнул:

– Догадываешься, почему я тебя вызвал?

– Примерно. Но строить домыслы – вотчина аналитиков, а я хочу знать точно.

– Да-да… – покивал старичок. – Но сначала утоли мое любопытство… Скажи, как так получилось, что во время захвата нашего беглеца никто не пострадал? Ведь там силы бушевали о-го-го какие!

Командир пожал плечами:

– Все это есть в отчете. Да и на разбирательстве рассказывал неоднократно.

– Верно, верно, – снова закивал старичок, но Шойнцу показалось, что в его голосе проскользнули усталые нотки: так разговаривают взрослые с не слишком смышлеными детьми. – Но сейчас я бы хотел услышать твои мысли, а не читать разглагольствования о высокой подготовке, непредвиденных обстоятельствах и прочее «бла-бла-бла», которыми ты оправдываешь свой провал. Нет, конечно, бумага получилась замечательная и в твоем случае архиполезная, но ты уж не откажи, потешь старика байками!

– То есть вы хотите во внеслужебной обстановке просто почесать языки? – чуть улыбнулся молодой аристократ, принимая игру собеседника.

– Вот именно, мой дорогой, вот именно! Представь, что мы не здесь вот, – Рагарос повел рукой вокруг, – в казенном кабинете, а на полчасика оказались в доброй таверне. Давай поболтаем по-свойски!

– В хорошей компании за бокалом сухого маркинского пятидесятилетней выдержки – отчего бы и не поболтать?

– Императорское вино? – притворно возмутился главный беллусский защитник. – Впрочем, ты прав, мы же сейчас как будто душевно беседуем, а для такого дорогого гостя ничего не жаль! Есть у меня бутылочка. – Он на секунду замер, прикоснувшись к жезлу, вызывая секретаршу.

В молчании прошла долгая минута, пока не появилась давешняя девушка с подносом, на котором красовались два изящных бокала и темная пузатая бутыль с висящим на горловине на цепочке маленьким золотым гербом.

Шойнц взял свой бокал, вдохнул чудесный аромат, отсалютовал хозяину кабинета и сделал небольшой глоток. Зажмурившись, покатал во рту капельки багряной жидкости и лишь после этого заговорил:

– Сам все думаю над вашим вопросом. Странно все вышло. Я не буду гадать, откуда у беглецов взялись жезл и манокристаллы в большом количестве и почему они вообще на что-то оказались способны после такого долгого заключения. Не удивлюсь даже, если это вообще не ваши беглецы, а группа для отвлечения внимания, великолепно снаряженная и подготовленная к бою с нами. И плевать на все аурные отпечатки, вместе взятые. – Шойнц заметил, как старичок отрицательно качнул головой. – Я ни в коем случае не настаиваю и даже могу сам себе возразить – слишком сложно такое провернуть, неоправданно сложно и лишено смысла. Пусть будут беглецы, восстановленные и экипированные. Мне по большому счету все равно. Да и вас сейчас не это интересует. Что же касается боя… У нас была задача по возможности взять противника живым. Мы, конечно, старались именно так и сделать, поэтому стремились выйти на эффективную дистанцию захвата, лишь покалывая его. Даже «дядюшка Лурисс» – единственное серьезное плетение, которое я использовал, было не попыткой прихлопнуть врага, а адекватным ответом на усилившееся давление. Я ожидал, что противник закроется, – демонстрируемый им уровень мастерства вполне позволял это. Он тоже сначала вел себя сдержанно. По крайней мере, не атаковал ничем серьезным.

– Хм… – Рагарос прищурился. – То есть он попросту развлекался?

– Однозначно нет. Иллюзия, которую мы встретили в горах, – да, шутка. Но на плато он попросту тянул время, отвлекая и всячески задерживая нас. Моя главная ошибка в том, что я был уверен – враг в ловушке и просто пытается сбить нас с цели, уклоняясь от боя. Я не предполагал, что у противника окажется такой значительный маноресурс, поэтому его осторожные и вялые акции в самом начале объяснял элементарно экономией сил, большим расстоянием и полным неумением вести боевые действия. Конечно, я догадывался, что ближе к концу будет что-то серьезное, – эдакий жест отчаяния, в который вкладывают все оставшиеся силы. – Шойнц замолчал и сделал еще один маленький глоток.

Старичок, который так и не пригубил из своего бокала, даже не пошевелился, терпеливо дожидаясь продолжения. Командир не стал его мучить:

– Все шло по сценарию. Но, как я уже сказал, я ошибся с оценкой противника. Он тянул время не в надежде сбить нас со следа или в нелепой попытке продлить минуты свободы. Он готовился, возводил защиту своего насеста. А я этого вовремя не понял и тоже тянул время, лишь давая ему фору. Нам бы следовало сразу же одним марш-броском добраться до скалы, но мы ждали отряд ваших бойцов, который согласно плану заходил с тыла. В результате птичка улетела, и мы остались в дураках.

Рагарос снова хмыкнул и, выпучив глаза, спросил:

– А не может быть такого, что он просто вас пожалел?

Шойнц задумчиво склонил голову набок.

– Не думаю, – наконец отозвался он, еще раз пригубив из бокала. – Когда дело дошло до финальной стадии, он атаковал очень крепко, причем не отмахнулся, а ударил комплексно. Это свидетельствует о том, что он искренне хотел нас убить. И еще. Он не пытался ударить снова, а сбежал. Это говорит или о неуверенности в собственных силах, или о том, что у него элементарно кончилась мана. Защита скалы тоже была отнюдь не безобидная. Нет, ни о какой жалости и речи быть не может. Как вы сами сказали – силы бушевали неслабые. В такой ситуации или ты – или тебя. Вопрос может быть лишь такой: повезло нашему противнику улепетнуть или же нам повезло остаться в живых? Мне больше импонирует первый вариант, и у меня есть доводы в его защиту.

– Ой ли? Интересно-интересно!

– Именно так! Как я уже говорил, я практически не атаковал, если не считать одной-единственной молнии. В моем арсенале было полно средств, чтобы как следует испортить ландшафт того места вплоть до полной непригодности его для жизни. Просто до сражения как такового дело так и не дошло.

– Могучий, уверенный в себе! Твой отец гордился бы тобой! – похвалил Рагарос.

Молодой, по меркам искусников, мужчина демонстративно поморщился, но старик и не подумал менять тон.

– Скажи лучше, мой мальчик, куда же он от вас делся? Вот ты обмолвился, что птичка улетела. Неужто и вправду расправил крылья и воспарил?

– Этого я не знаю, – стальным голосом ответил Шойнц.

Его очень раздражала манера старика вести разговор. Впрочем, родословная защитника была не хуже, чем у самого командира «СИ», а связи в столице – обширнее. К тому же возраст и близкое знакомство с отцом вполне позволяли Рагаросу изображать снисходительную мудрость. Что ж, пусть развлекается. Молодой искусник привычным усилием воли усмирил гнев и продолжил свою мысль:

– Может, и улетел. Может даже, как птица. Сами знаете, про Повелителей Чар разное болтают: и летать-то они могут, и в зверей превращаться, и без еды годами обходятся… Правда, мне такие что-то ни разу не попадались.

– Так что же ты тогда воду мутишь, туман нагоняешь? – пожурил старичок, укоризненно качая головой.

– А может, у них есть что-то, чего нет у нас в академии, – как ни в чем не бывало продолжал Шойнц, слегка обозначив в голосе ироничную нотку. – В древних книгах говорится, что у археев были небесные экипажи. Почему бы оробосцам не откопать и не пристроить к делу что-нибудь эдакое?

– Ты так считаешь? – напряженно спросил защитник. – Признаться, в таком ключе мы еще не думали.

– Я? Нет, я так не считаю! – Командир обезоруживающе улыбнулся. – Просто мы слишком многого не знаем, чтобы делать какие-то достоверные предположения. Я понятия не имею, куда подевалась эта парочка, причем не я один. С учетом того, насколько оригинальны были действия искусника, я легко поверю даже в версию о том, будто наши беглецы просто слезли со скалы и тряпочками подтерли за собой все следы, – времени на это у них было предостаточно. А если мы будем и дальше гадать на совиных шариках, то превратимся в рыночных торговок, с утра до вечера мусолящих сплетни.

Шойнц сел прямо и поставил бокал:

– Лучше скажите, что говорят видящие, которые сидят у нас на довольствии. Или для столицы это дело на втором плане и никого не выделили?

Рагарос фыркнул:

– Ну конечно же оракулы работают! Причем с самого начала и в полном составе. Только у них все глухо.

– Что, совсем? – удивился Шойнц. – И нет никаких новостей из других источников?

– Ну… Есть кое-что, и об этом я как раз хотел с тобой поговорить… Только для этого нам с тобой нужно вернуться на службу!

Вновь появилась девушка с подносом. Ловко схватив тонкими пальчиками бокалы и бутыль, она упорхнула, оставив после себя лишь легкий аромат цветов. Шойнц с грустью проводил взглядом свой бокал – там оставалось еще на треть. Нужно отдать старику должное: вино и в самом деле просто великолепно.

Прокашлявшись, точно гость только что вошел, Рагарос невинно улыбнулся и сказал:

– Ты в курсе, что мы через подставных лиц сделали заказ на беглеца?

– Охотники за головами?

– Они, родимые, они… Ой, солнышко-то тебе прямо в глаза, а ты молчишь! Задернуть шторку-то?

– Не стоит. – Шойнц продолжал спокойно смотреть на Рагароса.

У молодого аристократа ни на секунду не возникло сомнения, что защитник нарочно подгадал время визита к такому часу, чтобы свет струился точнехонько у него из-за спины в глаза посетителю.

– Ну как хочешь, – пожал сухонькими плечами старик. – Дело хозяйское. Как ты знаешь, у охотников по сравнению с нами более широкие возможности работы в других странах, так как в их структуру входят жители этих самых стран. И сеть эта довольно обширная.

Командир «СИ» кивнул:

– Знаю. Только не понимаю, почему их филиалы, работающие в Кордосе, не находятся под нашим полным контролем.

Рагарос поморщился:

– Сложное это дело. Да и польза от них довольно высока только в таком их свободном качестве. Некоторые операции легче и проще проводить именно через них. И мы как бы ни при чем, и профессионалы там неплохие. Не чета тебе, конечно, – хитро прищурился старик. – Кроме того, кое-какие связи у нас там есть. Достаточные, например, чтобы узнать, что к ним, то есть в главный филиал, находящийся в нашей империи, пришел запрос на уточнение информации.

– Откуда?

– Из Хлои. А им пришел запрос из города Тарфея в Арфике от одной из команд охотников. Видать, по ориентировке узнали. Сам знаешь, а может, и не знаешь – в ориентировках дается необходимый минимум информации, достаточный для первичного опознания. А в целом они распространяются среди охотников просто на всякий случай, вдруг кто случайно наткнется на искомую личность или решит заняться конкретным заказом.

– Помню Тарфею, – кивнул Шойнц. – Бывал там. Хороший город. Особенно для отдыха.

– Ну не знаю. – Рагарос придвинул к себе какой-то листок и быстро пробежал его взглядом. – Как думаешь, надолго наш беглец там задержится и куда потом отправится?

– А это точно он?

– Ну… Вероятность достаточно высока. Да ты посмотри на карту! – Старик кивнул на стену, где висела достаточно подробная карта империи и прилегающих территорий. – После боя с вами беглец отправился на юг. Только его почему-то занесло не сразу в Оробос, а чуть западнее. Вот и попал в Арфику. Может, просто сбился с пути, а то и не знал, куда безопасней податься. Вполне возможно, что он решил по-тихому прокрасться в Оробос и сначала хочет разузнать обстановку. Все же есть вероятность, что он не совсем разбирается в современных реалиях. Да и чародейка, что с ним, тоже не один год просидела в заключении, чтобы являться полноценным источником информации.

– Кстати, кто она?

Рагарос страдальчески скривился, отчего его морщинки сплелись в весьма комичную маску:

– Это тайна, мой мальчик, большая тайна!

Шойнц решил выразить скепсис и поднял бровь, пристально посмотрев на старика.

Тот вдруг засуетился, заозирался, положив сухонькую ладошку на жезл. Потом взялся за амулет на столе, проверяя его работу.

– Не беспокойтесь, я включил и свою защиту. Даже ваша секретарша, что сейчас пытается нас подслушать, ничего не слышит.

Рагарос ухмыльнулся:

– И правильно делает. Она мой помощник, которому я всецело доверяю. Но это дело все же слишком деликатное… – Откинувшись на спинку кресла, он продолжил: – Мы немного отвлеклись. Теперь я готов открыть тебе инкогнито нашей беглянки, тем более что именно с ней связано твое задание. Только не спрашивай, как она у нас оказалась. Это высокая политика. – Он поднял палец кверху.

Шойнц, полюбовавшись на такую конспирацию и выслушав такую рекомендацию, про себя хмыкнул: «Тайна! Ишь ты! Мудрит что-то старик!»

– Она является дочерью одного из советников императора Оробоса, – торжественно объявил заместитель председателя.

– Неслабо, – покачал головой Шойнц. – Пожалуй, действительно не надо мне знать, как она у нас оказалась, а вот почему – я догадываюсь. Предполагаю, что мне все же придется работать в Оробосе, так что имя этого советника было бы нелишним узнать. – Молодой аристократ вопросительно посмотрел на Рагароса.

Тот нахмурился, постучал пальцами по столу.

– Ты совершенно прав. Только не подведи меня. – Он серьезно посмотрел на командира «СИ». – Его зовут Эндонио эль Торро. Мне это трудно говорить, особенно тебе, но если попадешься, лучше сделай так, чтобы ты забыл об этом. Информация о том, что дочь советника была у нас, не должна попасть ни в руки наших аристократов, ни оробосских. Это принесет нам много вреда. Даже если она успеет добраться до отца и нам уже нечем будет давить на него, останется только эта информация. Возможно, даже ее хватит, чтобы держать его на крючке, – не думаю, что он захочет лишиться головы, если его император узнает об этом. А он непременно узнает, если информация разойдется. Сам понимаешь, у советника хватает врагов, которые тут же воспользуются подвернувшейся возможностью очернить его и отодвинуть в сторону.

– А нам, стало быть, выгодно оставить его на своем месте? У нас есть к нему ниточки?

– Скажем так, эль Торро так давно занимает свой пост, что стал нам как родной. – Заместитель председателя подмигнул своему собеседнику и пояснил: – Мы знаем его слабости, его психопортрет давно составлен, поэтому у нас неплохо получается предсказывать его реакцию. И да, есть у нас к нему кое-какие ключики…

– Мутно как-то все. Но лишнего говорить не надо. Сам уже догадался, а о чем не догадался – то мне и не нужно.

Рагарос радостно закивал:

– Правильно думаешь, мой мальчик.

– Все-таки какая у меня задача?

– Задача… Задача… – Немного помолчав, защитник продолжил: – Самое лучшее для нас – найти этого Никоса и наладить с ним дружеские отношения. Есть много вариантов, как его использовать для нашего блага. Но! К сожалению, этим делом заинтересовался сам император. Он был просто в ярости. И его однозначный приказ – уничтожить беглеца. Боюсь, тут не обошлось без влияния жрецов. – Лицо старика стало похоже на старое сморщенное яблоко.

– А что насчет чародейки?

– Про ее роль император не в курсе. Это сугубо личное дело Палаты Защиты империи. Если спросит – расскажем, куда без этого. Тут такая еще проблема… Вполне возможно, что освобождение чародеев организовал именно советник. И не важно, что его дочка ушла не с освободителями, а со случайно попавшимся попутчиком. Ловить ее снова нам уже невыгодно.

– Почему? – слегка удивился Шойнц.

– Потому что в этом случае советник может просто сорваться. По крайней мере, наши эксперты склоняются к такому варианту. Слишком много сил вложено им в поиски Карины, а именно так ее зовут, и в ее освобождение. А вот после того, как она снова пропала, от наших шпионов поступила информация, что Эндонио на некоторое время слег. Чародеи, конечно, его быстро подлатали, но мы больше не можем рассчитывать на его адекватную реакцию. И если с его дочкой снова случится беда, например, ее убьют, то он может наворотить дел, его отстранят, и он станет нам бесполезен. А то и помрет еще. Если же дочка попадет к нему живой и здоровой, то у нас, как я говорил ранее, остается хоть и маленький, но крючочек. Если что, мы можем выставить его как нашего пособника и предоставить доказательства. Поэтому, как разумный человек, он должен предпочесть, чтобы и он, и его дочь не стали предателями своей империи. Должен, должен он это понимать.

– Ловко, – покачал головой Шойнц.

– Такова политика: сегодня ты друг, а завтра – злейший враг. И наоборот. Так что твоя задача в первую очередь связана даже не с поиском Никоса, хотя и это тоже, а с поиском и защитой девушки. По крайней мере, пока она не доберется до отца.

– Разве ей что-то угрожает?

– Ну… – протянул Рагарос. – Думаешь, мы тут одни действовали, когда девчонку поймали? С той стороны помогали те, кому советник как кость в горле. А сейчас у нас с ними могут интересы и разойтись, и уже закономерно расходятся. Для них может стать выгоднее просто дискредитировать советника и отодвинуть его в сторону. А для этого они могут сначала попытаться убрать его дочку. Потом с ним справиться будет легче.

– А что мешает им сдать его сейчас? Ведь давление через дочку они уже не могут оказывать?

– Это на самом деле сложный процесс – правильно сдать, чтобы и самим не подставиться, и дело сделать. Возможно, они еще попытаются просто поймать девчонку, перепрятать уже не у нас и продолжить свою игру. Тогда советник для нас тоже будет потерян. Нам он полезен в единственном случае – на своем месте, здоровый и с доказательствами его измены в наших руках.

– Но ведь с девчонкой Никос, как я понимаю?

– Вот именно. Поэтому я поручаю это дело тебе. Найдешь ее – найдешь и его. Ну или наоборот.

– Сдается мне, он сам прекрасно справится с ее защитой, – хмыкнул Шойнц.

– Мы не можем рисковать, – покачал головой Рагарос. – Тем более что у тебя двойная задача, с которой не всякий справится. И еще. На Никоса кто-то из наших верхов тоже сделал заказ. Кто – не знаю. Но не на поиск, а на захват. Сам понимаешь, надо опередить охотников. Они, конечно, не так сильны, как твой отряд, да и просто ты один вполне такая себе мощная боевая единица. И Никос силен, но всегда есть вероятность пропустить удар исподтишка, каким бы сильным ты ни был. А среди охотников встречаются те еще экземпляры… Хитрые, изворотливые, умные… Всякие, в общем.

– Так что с Никосом делать? Дружить или воевать?

Рагарос встал – по полу скрежетнули ножки кресла, подошел к окну и долго смотрел вдаль. Сомкнутые за спиной руки нервно играли пальцами. Видно было, что вопрос действительно сложный: с одной стороны – приказ императора, с другой – тоже интересы империи, но в понимании Палаты Защиты.

– Давай так, – наконец обернулся старик. – Действуй по обстоятельствам. Нужно время, чтобы председатель переубедил императора. Я даю тебе карт-бланш. Можешь просто следовать за чародейкой с Никосом, можешь втереться к ним в доверие, можешь издалека охранять. Сам решай. Главное, в драку первым не лезь. На ближайшую перспективу тебе надо убедиться, что Карина доберется до отца. Никос нам нужен на дальнюю. Если с императором разговор получится, то будешь его вербовать.

– А если не получится?

Рагарос пожал плечами:

– Мы служим императору. Так что…

Глядя на закрывшуюся за Шойнцем дверь, Рагарос грустно улыбнулся. Политика, политика. Очень редко бывает, когда за словами стоит именно то, о чем говорится. Не стоило молодому Шойнцу знать, что цель – как раз Никос, к которому самый действенный на данный момент способ подобраться – через его девушку. Может, Карина и не его девушка, хоть Рагарос и сомневался в этом: совместные трудности и цели очень сильно сближают. В любом случае, похоже, Никос опекает ее. Нет, откровенной лжи сказано не было, Шойнц не услышал ни слова неправды. Все так, только акценты слегка сдвинуты. И уж точно не стоило ему знать, что заказ на захват Никоса сделал именно Рагарос, чтобы поставить того в такие условия, в которых он спокойнее воспримет возможную помощь «СИ». Кроме того, это никак не расходилось с приказом императора. Вдобавок к тому старик действительно собирался убедить императора отменить свой приказ или смягчить его.

Приятно ощущать поутру после сладкого сна всей кожей прохладу чистых простыней. Вроде бы лежишь в согретой уютной ямочке, образовавшейся под тяжестью твоего тела, хорошо тебе, но стоит пошевелиться, как кожи касается прохладная материя за пределами теплого гнездышка. И вопреки ожиданиям этот контраст приносит удивительно приятные ощущения.

Карина с протяжным стоном удовольствия вытянулась, ощутив упомянутый контраст ощущений, перевернулась на живот и засунула руки под подушку, на ощупь очень мягкую и гладкую, но совершенно без запаха. Полежав немного, она открыла глаза и сразу же увидела внимательно глядящего на нее Никоса. Его взгляд, сначала серьезный и цепкий, постепенно смягчился. Парень улыбнулся:

– Доброе утро, солнышко! Как спала?

Карина потянулась к нему и поцеловала в губы. В такие теплые и родные губы… Вдруг на нее накатило сильное желание, будто она целую вечность не ощущала тепла мужского тела и ласк рук. Никос почувствовал ее состояние, и следующие полчаса запомнились лишь нежными ласками, поцелуями, бессвязным шепотом и стонами наслаждения.

– Спасибо, – наконец прошептала девушка и утомленно откинулась на спину.

Никос приподнялся и поцеловал ее в грудь:

– И тебе спасибо.

Карина обвела взглядом комнату и воскликнула:

– Ой! А почему мы в нашем домике? Мы же в таверне остановились?

– Ты что, ничего не помнишь? – слегка нахмурился Никос и обеспокоенно посмотрел на чародейку.

– Что я должна помнить? – удивилась девушка, и тут… Резко, махом, на нее навалилось… Она вспомнила все и закаменела.

– Ну что ты, что ты… – зашептал Никос и стал ее снова ласкать и целовать. – Все в порядке. Уже все закончилось. Я рядом. Больше никто тебя не обидит.

Он говорил и говорил, в воздухе зазвучала тихая умиротворяющая музыка, и наконец Карина почувствовала, как лед в груди стал таять, а пережитый ужас и чувство омерзения истончаются и исчезают вдали, оставляя за собой лишь шлейф нечетких ощущений и чистое знание того, что произошло, но без эмоций – просто картинки в голове. Пустые ненужные картинки, но забывать о них никогда нельзя, ибо это урок, из которого необходимо сделать правильные выводы.

Неожиданно Карина грустно улыбнулась:

– Уж сколько я испытывала душевных и телесных терзаний, а закономерного последствия – безумия – как не было, так и нет. Такими темпами я скоро совсем перестану быть чародейкой, а превращусь в простую истеричку.

– С чего это вдруг? – непритворно удивился Никос.

– Потому что вызываемые эмоции, которые чародей должен испытывать как свои родные, я все больше и больше воспринимаю как чужие. Как ненастоящие. И хоть таких последствий пока нет, но скоро, чувствую, мои конструкты начнут становиться все слабее, все глупее, пока совсем не превратятся в пустые оболочки.

– Глупости говоришь. – Никос подтянул Карину к себе и пристроил ее голову у себя на груди. – Ты до сих пор не поняла главную вещь в чародействе. Ту вещь, которую я, человек со стороны, вижу со всей очевидностью. Эти твои эмоции, которые ты вызываешь для придания нужных свойств конструктам, – лишь подпорки, костыли или, если будет угодно, базовые тренировки для развития собственного духа. Бьюсь об заклад: вашим Повелителям Чар давным-давно не нужно играть со своей психикой, чтобы достигнуть необходимого результата. Ну разве что для тренировки. Да ты глянь на свою ауру!

Никос говорил странные вещи. Все может быть и так и эдак – она давно убедилась, что он никогда не лжет ей. Да, может недоговаривать, но врать не будет. Она со вздохом вызвала чародейское зрение, мельком отметив, что для этого ей не пришлось прикладывать почти никаких усилий, все получилось легко и быстро… И невольно замерла. Если в обычном состоянии ее аура распространялась от нее лишь на пару-тройку шагов, то сейчас она заполняла всю комнату и, кажется, даже уходила за стены. Никос же свою ауру ужал до размеров его тела, чтобы Карина четче видела то, о чем он говорил.

– Как видишь, стрессы, если не убивают и не калечат психику, делают чародея сильнее. На моей родине так и говорят: все, что не убивает нас, делает нас сильнее. Тоже неглупые люди придумали эту поговорку. Кстати, не подскажешь, что такое ты там замутила, когда прихлопнула того недоноска?

С трудом оторвавшись от завораживающего зрелища, Карина вздохнула:

– Трудно сказать, но подозреваю, что это связано с посмертным проклятием, которое способен выдать умирающий чародей. При этом он отдает все свои силы, и могут погибнуть множество людей. Такие проклятия очень сильные, и их исключительно трудно снять. Не понимаю, как я выжила, да еще, кажется, и сильнее стала!

– Скажи спасибо Шустрику и Драко. Без них, боюсь, даже я не справился бы, – улыбнулся Никос.

Карина посмотрела себе на грудь, куда медленно выплыла картинка ее Шустрика, будто почувствовавшего, что речь идет о нем. Девушка погладила его и мысленно поблагодарила. Дракончик от ласки вдруг вспух, вырвался из ее тела и закувыркался в ауре, все еще заполняющей комнату. Рядом полыхнула отпущенная из тисков воли аура Никоса. Девушка почувствовала легкую эйфорию, когда две ауры невидимо завибрировали в такт, а внутри этого океана чародейского света играли и гонялись друг за другом два зубастых и бесконечно красивых существа – Шустрик и Драко.

– Пойду ополоснусь. – Карина провела ладонью по не успевшей высохнуть от пота коже.

– Пойдем вместе! – Никос вскочил. – Там насос не работает – грунтовые воды далеко и ненасыщенные. Придется другим способом воспользоваться.

Заинтересованная его словами, девушка последовала за ним. В обычной купальне, повторяющей в мельчайших деталях другие домики, создаваемые магией в их не таком уж долгом путешествии, Никос остановился и на некоторое время замер. Где-то внутри дома забулькало, заклокотало, и вскоре из крана мощным напором полилась вода.

– Гляди, как я еще умею! – Никос с озорными смешинками в глазах взглянул на Карину и снова повернулся к купальне.

Вода, успевшая наполнить емкость, вдруг забурлила, закрутилась и стала вытягиваться вверх, затем сжалась – и вдруг чародейка поняла, что перед ней находится полупрозрачная девушка, состоящая из одной влаги. Карина осознала, что стоит с открытым ртом.

– Водяной голем? – спросила она. – Насколько я знаю, из воды делать големов почти невозможно! Но как?!

Никос недовольно поморщился:

– Я думал, ты в первую очередь узнаешь эту прелестную девушку, а ты – все «голем» да «голем».

Карина виновато вгляделась в водную фигуру, потом вдруг дотронулась до своего лица:

– Это я?

Никос обнял ее и поцеловал:

– Ты, ты. Ладно, давай купаться! – И он прыгнул внутрь, в объятия водяной Карины.

Настоящая Карина не захотела оставлять его один на один пусть и с состоящей из воды, но все же женщиной – и последовала за своим мужчиной. Обняв его сзади, она слегка укусила его за ушко. Никос от неожиданности дернулся, и водяная статуя рассыпалась веселыми брызгами.

– Ах ты! – Улыбающийся Никос резко развернулся, подхватил девушку, и они повалились в уже подогретую воду, весело барахтаясь.

Через некоторое время, которое было потрачено не только на купание, Никос с Кариной успокоились и блаженствовали в слегка теплой воде, отдыхая от утренней зарядки.

А на Карину вдруг напала грусть. Изменение в ее настроении Никос сразу заметил:

– Что случилось?

– Да просто вспомнила папу. – Карина стала водить пальцем по воде, глядя на расходящиеся мелкие волны. – Если те чародеи, что напали на нашу тюрьму, были посланы им, то они, наверное, уже вернулись. А меня с ними нет. Надеюсь, папа стойко перенес это.

– Да. Я так и не извинился. – Никос без улыбки посмотрел на нее. – Я ведь действительно поломал их планы.

– Да нет, не надо извиняться. Я помню твои слова, сказанные еще там, в тюрьме, что мой арест был странным и нет гарантии, что враги отца не смогут отреагировать на мое освобождение. Да и не факт, что само освобождение организовал папа. К тому же произошедшее в Тарфее вроде бы доказывает, что меня ищут не с самыми благими намерениями. – Лицо Карины вдруг сморщилось, но она удержала слезы.

Никос погладил ее по щеке. Она перехватила его ладонь и прижалась к ней:

– Не оставляй меня, а? Хотя бы до того, как я попаду домой.

– Ну что ты, я не собираюсь с тобой расставаться. Если сама не решишь, что я лишний. – Никос слегка улыбнулся.

– Не дождешься! – Карина погрозила парню пальцем и даже улыбнулась. Но потом снова стала серьезной. – Вот бы как-то сообщить папе, что со мной все в порядке! – пробормотала она.

– А ты не можешь отправить конструкта?

– Нет. Ему не хватит энергии. Конструктам хоть периодически, но нужна подпитка жизненной энергией. Да и как найти отца?

– А через астрал связаться? Ах да… Забыл, что ты с ним не дружишь. – Никос замолчал, но видно было, что он о чем-то задумался. Неожиданно он встал. – Так, мне надо подумать. Пойду прогуляюсь немного.

Карина проводила мага взглядом, в котором сквозила надежда.

Интересная задачка. В идеале тут нужен астрал как отражение мира. В нем предположительно можно найти все что угодно: любые следы, любого человека, любую информацию. Но это теоретически – ведь если бы все было так просто, то маги-астральщики с первого континента были бы тут вместо богов. Да и проблем между государствами просто не существовало бы – уж нанять такого всеведущего астральщика любое из них сможет. Ну или наоборот – перемножили бы астральщиков на нуль. А ничего подобного не наблюдается. Эх! Ну что за невезуха! Я уже давно чувствую себя несколько выше местных магов, а тут такой чувствительный щелчок по носу! Астрал освоить не могу! Тьфу!

Ладно, подумаем. Что мне доступно? Частично инфосеть, но тут пока стремно сильно лазить. До поры до времени оставим. Что еще? Конструкты. Нет, с энергией как раз все проще, зря Карина на этот счет убивается – решение лежит на поверхности. Ведь конструкту нужна жизненная энергия, так почему бы ему не брать ее по чуть-чуть у встречающихся живых существ? Да хоть у животных, если людей не будет поблизости, – вон как Карина горных козлов обрабатывала! А вот как найти нужного человека? Вернее, как сделать так, чтобы конструкт добрался до него? Причем тут две проблемы: одна – найти, вторая – подобраться. Бьюсь об заклад, советники императора прикрыты со всех сторон чародейскими щитами.

Ладно был бы слепок ауры отца Карины, можно было бы как-то поискать связь между ним и дочерью, ведь не зря говорят, что частенько родители чувствуют, что происходит с их детьми, но это скорее снова к астралу. Хорошо, допустим, можно найти какие-то общие параметры ауры между дочерью и отцом, скорее всего нечто подобное существует, что-то вроде наследственности, но я в таком плане не исследовал ауры, и этот принцип мне неизвестен. Что же делать? Пойди туда, не знаю куда, найди того, не знаю кого… Хотя почему не знаю куда?

Я быстро вернулся в домик, предварительно окинув местность взглядом. Мужики уже встали. В данный момент они разогревали завтрак и вопросительно поглядывали на меня. Я махнул им рукой, мол, все в порядке.

– Карина! – Я замолчал, любуясь своей девушкой.

Она уже оделась в походную одежду, которая ей изумительно шла. В ворохе прихваченных в Маркине вещей оказался вот этот наряд, который Карина теперь почти не снимает – нечто вроде индейской женской одежды. Удобно и не скрывает фигуру, а любые движения только подчеркивают достоинства ее хозяйки.

– Что?

– Ты знаешь места, где чаще всего бывает твой отец? Дома, кабинеты и прочее?

Карина задумалась, забавно оттопырив нижнюю губу.

– Знаю. Это наше имение, дом в столице и за стенами города, даже в кабинете отца была.

– Насколько умны твои конструкты? Смогут добраться туда?

– Даже не знаю, что и сказать. Про запасы жизненной энергии я тебе говорила. Но если и получится отправить – держать связь с ними на большом расстоянии не смогу.

– Ну ты же как-то задавала программу действий конструктам, которые искали в округе тех же горных козлов и приводили к тебе.

Девушка снова задумалась.

– Если дать примерное направление, расстояние, – забормотала она, – внешний вид зданий, городов… ауру отца я не помню, вернее, помню, но привязку дать все равно не смогу, надо иметь хотя бы отпечаток. Следы моей ауры в наших домах давно развеялись… Не получится. На внешность папы ориентироваться нельзя – конструкты чародея моего уровня плохо узнают человека по внешнему виду. Много ошибок. Так…

– Про отца не думай, это моя забота. Думай, как сделать так, чтобы конструкты нашли нужные места.

– А как насчет энергии?

Я рассказал ей, что мне пришло в голову ранее. Карина вдруг хлопнула себя по лбу:

– Вот я дура! Такое простое решение! Правда, если попадется чародей, он может уничтожить конструкт – поди разбери, что в нем сокрыто… А так да, хорошее решение.

– Еще давайте! В комбинациях с разных положений! – крикнул я, бегая по отдельно очерченной площадке, резко меняя направление движения.

С трех сторон в меня полетели, с азартом выпускаемые мужиками из сделанных мною же амулетов, различные плетения как боевого, так и небоевого характера. На площадке, тоже в хаотичном порядке, были раскиданы подобные плетения. Результат пока удручал: Драко где-то в половине случаев не разбирался в их назначении – то псевдобоевые пропустит, то безобидные уничтожит.

Это я типа придумал потренировать Драко, чтобы он отличал хотя бы на примерном уровне опасные магические прибамбасы от безобидных. Ну вроде тренировки-обучения нейронной сети. Только компа нет, поэтому приходится прогонять разные ситуации не виртуально, а в реале, корректировать и снова испытывать. Правда, и Драко – не тупая нейронная сеть, так что надежда есть. Плетения, разумеется, не совсем боевые, я их формировал совершенно разной, случайно генерируемой формы и назначения (без запитывания энергией), подсказывая дракончику, какие пропускать, а какие нет. Причем реагировать он должен был мгновенно. Чувствую, что дело в общем-то гнилое. Нет, это поможет, но тут надо все же обладать навыками Умника или хотя бы моими, чтобы на ходу хоть примерно определять, что за гадость в тебя летит, особенно если она неизвестна. В целом все эти настройки мне нужны, чтобы можно было не выключать магическую защиту и чтобы больше не могла сложиться ситуация, подобная той, когда похитили Карину.

Чародейка, кстати, все же воодушевилась моими словами и решила прыгнуть выше головы – создать конструкт, достойный чего-то там… Я не очень понял ее бормотания, да и не вслушивался. Главное, что она отвлеклась от своих переживаний и начала работать. Тем более что по какой-то причине после своего почти коллапса она стала значительно сильнее. Но с новыми возможностями ей надо еще освоиться. Вероятно, случившееся расшатало и расширило ее энергетические каналы или еще что-то, но остановилось на краю, не разрушив систему.

Карина, кстати, не сразу, но выгнала меня из домика, сказав, что я ее отвлекаю. Сколько она уже переделала этих конструктов! Пару десятков точно. Но каждый из них после внимательного изучения браковала. Я сначала решил понаблюдать за работой настоящей чародейки, и Карина даже была не против. Обняв ее сзади, я после нескольких минут медитации синхронизировался с ее аурой, а если точнее – с ментальной составляющей, и, можно сказать, почти сам участвовал в создании конструкта. Мелькали образы домов, людей, зданий. Какие-то из них Карина останавливала как стоп-кадром, в ее душе начинала звучать иногда приятная и мелодичная, а порой и диссонирующая нота, образ начинал скукоживаться, сворачиваться и… оставался в воздухе в виде полуразмытого энергетического облачка.

Затем шел другой стоп-кадр, который присоединялся к предыдущему. Накопив достаточно образов, Карина на мгновение замирала, а затем в ее душе возникало сильное чувство стремления вперед, оно сопровождалось простенькой энергичной мелодией. Волны возмущений накладывались на висящую в воздухе энергетическую кляксу, по которой шли переливы, деформации и изменения формы и… В общем-то, это было все. Минут пять на внимательное обследование конструкта – вот тут я уже ничего не мог уловить, кроме размытых образов, – и разочарованная отмашка рукой, после которой конструкт развеивался.

Где-то после пятой неудачи чародейка решила, что это я ей мешаю, и отправила восвояси. Правда, снова воодушевилась, когда я напомнил ей про музыку в ее магическом плеере, но все же я ушел, чтобы не отвлекать. Ушел сильно обескураженный. Ну просто никак у меня в голове не укладывалась механика создания конструктов! Как они, черт их побери, работают?! Ну как можно взять образ, обработать его своими чувствами и получить почти искусственный интеллект?! Она ведь не задает алгоритм работы, а просто представляет цель, что надо сделать и как, и все! И чем четче образ, намерение и чувства, тем ближе всего конструкт к тому, что задумывалось. Нет, не все так легко, судя по последним неудачам, но все же… Это просто выбивает из-под меня почву, а ведь казалось, что я в целом понял, как устроен магический мир! М-да… Непонятная хрень какая-то…

– А что это было? – Дорникус отложил в сторону небольшой камень, игравший роль амулета. Обычный булыжник, совсем в качестве артефакта не годный, но на полчаса его вполне хватило.

Мы расселись вокруг костра, Кирин стал готовить обед, а Боркус – точить свою секиру.

– Да просто отлаживал магическую защиту, – вяло ответил я, думая одновременно о разных вещах.

Дорникус кивнул, вроде как понял. А почему бы и не понять? Я к камням привязал иллюзию типа светового меча, чтобы они не лупили попусту в небо, вот и гоняли меня, не подозревая, что каждый удар «световым» лучом – новая порция плетений в мою защиту. Впрочем, как я уже упоминал, что-то определенно получится, но очень далекое от совершенства. Потому и грустил. Нет в жизни полного счастья!

– Я так понял, мы сегодня уже никуда не едем? – Дорникус передал мне кружку с настоянными травами.

Кирин тоже сыпанул в кипящее варево каких-то травок.

– Ага. – Я подул в кружку: горячо. Дорникус не отрывал взгляда от моей руки, которая спокойно держала накалившиеся металлические бока сосуда. – Карина уже в норме, но образовались срочные дела. Что-то за прошедшие сутки никого поблизости не объявилось. Как ты думаешь, почему нас не ищут?

Мой собеседник пожал плечами:

– Может, просто не разобрались, что произошло. Да мало ли почему. Если мы остаемся, было бы неплохо помыть лошадей да напоить – со вчерашнего дня непоеные стоят. Сможете, ллэр, снова поднять воду?

– Без проблем.

Через пару часов, когда наши лошадки, довольно сверкая влажными боками и расчесанными гривами, уже пощипывали редкую травку, я проверил, как идут дела у Карины. Она сидела уставшая, с кругами под глазами, и неподвижно смотрела на огромный по сравнению с ее ранними работами конструкт очень странной конфигурации. Энергетический сгусток в два кулака имел слегка вытянутую форму, чем-то напоминающую наконечник копья. Однако она не была статичной, а слегка перетекала мелкими волнами, порой образуя спереди не острие, а его отражение – воронку, направленную вперед. По бокам же периодически вытягивались мелкие ложноножки, как бы ощупывая пространство, и снова прятались внутри.

Я сел рядом с девушкой и обнял ее. Некоторое время мы молча сидели, а я чувствовал, как от Карины через меня уходит ее усталость, напряжение. Вот встрепенулись чувства, лежащие под гнетом интеллектуальной изможденности. Вот пробежала волна жизненной энергии, омывшая свежестью ее ауру. Карина вздохнула-всхлипнула и наконец расслабилась.

– Спасибо, – шепнула она.

Чтобы отвлечь ее, я спросил:

– Получилось?

– Кажется, да, – прошептала девушка. – По крайней мере, больше добавить что-либо я не в состоянии. Это предел моих возможностей.

– Как работает?

Девушка улыбнулась:

– «Работает» тут не совсем подходит. Просто ищет. Я в него вложила все, что вспомнила об отце, наших домах, городах… Мне кажется, он запутается. Но я надеюсь… Так искать еще никто не пробовал – считалось, что это бесполезно. Нужна привязка, которую можно пощупать, понюхать, почувствовать, или просто след ауры, если искать человека. Этот конструкт будет двигаться в сторону нашего поместья – его все же легче отличить. Потом, если найдет, побудет там несколько дней. Думаю, его заметит чародейская защита особняка. И, хочется верить, не уничтожит сразу. Я его настроила так, чтобы при любых опасных ситуациях он улетал, а потом несколько раз возвращался. Я надеюсь, им заинтересуются чародеи, которые охраняют отца… Дальше я не знаю, что конструкт должен делать… Потом, если ничего не случится, он будет искать наш дом в Широтоне. Найдя, поведет себя так же. Потом будет искать кабинет отца. Но это самый крайний случай и бессмысленный – на подлете его, не разбираясь, уничтожат.

– Да… – протянул я. – Тут бы подошел принцип стаи. Наштамповать их с сотню, и чтобы они действовали как один организм…

Карина кивнула:

– Это так. Похожим образом работают боевые чародеи – у них есть конструкты-командиры и их подчиненные. И действуют порой самостоятельно. Но у меня просто не получится создать еще точно таких же. Хоть чародейских сил у меня и стало больше, но опыта маловато. Если неделю потренироваться, может, и будут такие конструкты у меня вылетать по первому желанию, но сейчас…

– Это не проблема, – оптимистично улыбнулся я. – Я попробую скопировать и сделать их сколько надо.

Чародейка с сомнением посмотрела на меня:

– Попробуй.

– Сможешь установить между ними связь, чтобы они работали совместно?

Карина нахмурилась. Потом встала, обошла кругом все так же висящий в воздухе конструкт, вгляделась в него и медленно кивнула:

– Пожалуй, да.

– Гуд!

Зацепившись взглядом за конструкт, я скользнул в инфосеть, нашел его информструктуру и начал копировать ее. К сожалению, она оказалась на порядок сложнее тех, на которых я тренировался, но я надеялся на успех. Ведь копированием занимался не столько я, сколько биокомп. К сожалению, тут присутствовал очень большой косяк. Информструктуры по своей сути сильно напоминали фрактальные кривые Коха. Не визуально, а по смыслу. Чем больше детализируешь отдельные блоки структуры, тем больше проявляются, как из-под микроскопа, новые, ранее сокрытые от взгляда разветвленные узлы. А биокомп имеет только определенную глубину сканирования. Довольно большую, но не абсолютную.

Обещая Карине скопировать ее новое произведение искусства, я совершенно выпустил из головы это обстоятельство. Кстати, именно поэтому мои конструкты, являющиеся копиями Карининых, так сильно отличаются по поведению и функционалу в худшую сторону. Ладно, попробовать все же стоит. И я, оглядевшись на предмет опасности, приступил к работе.

По внутренним часам у меня в ускоренном режиме прошли чуть ли не сутки, когда я выскочил в реал. Голова гудела, мысли путались, но легкая медитация под расслабляющую музыку сотворила чудо. А укрепил результат аромат жареного мяса, коснувшийся моего носа. Открыв глаза, я заметил стоящую прямо на кровати тарелку с едой. Уже остывшую, но все еще благоухающую ароматом вкусной пищи. Подхватив ее и затолкав в рот первую порцию, я подошел к окну. Уже начало темнеть – в реале тоже прошло немало времени. Но теперь у меня есть копия информструктуры, скорее всего грубая, но испытания покажут, насколько. Создавать эти копии теперь можно почти мгновенно, но смысла особого нет – одноразовая штучка, заточенная на конкретную работу.

У костра никого не было, сигнальная сеть показала, что мужики заняты делом. Боркус находился около лошадей, Кирин, похоже, тренировался неподалеку, кидая нож в толстый кусок то ли ветки, то ли дерева. Дорникус рядом с Кариной рассказывал ей об Арфике и других странах, где побывал.

– Нет, нет и еще раз нет! – Мрачная Карина наматывала круги вокруг моего конструкта. С виду – точной копией ее. – Вроде бы то же самое, но при ближайшем рассмотрении понимаешь – работать не будет. Нет, куда-то полетит, возможно, что-то искать будет, но эффективность практически никакая.

Я сидел понурый на нашей кровати, а по моему лицу блуждали красные пятна стыда, обычно появляющиеся, когда тебя за шкирку спускают с небес и тыкают носом в коричневую благоухающую массу, которую вырабатывают организмы всех без исключения живых существ, будь ты наикрутейшим магом или самым последним пейзаном.

Карина наконец обратила внимание на мое состояние. Ее глаза расширились, и она закрыла себе рот руками, из-под которых глухим эхом донеслось «ой». Сев рядом со мной, она прижалась к моей груди.

– Прости, я не хотела тебя обидеть. Наверное, я просто перенервничала, вот и льется из меня…

– Ничего, все в порядке. Лучше скажи, довести конструкт до нужного состояния сложно? Все же какая-никакая, а копия…

– Точно! – Карина вскочила и подбежала к висящему энергетическому сгустку. Замерла на несколько мгновений и вдруг радостно заулыбалась. – Ты молодчина, Никос! Это действительно будет несложно. Пару минут, может, даже меньше… Сейчас попробую.

Девушка плюхнулась прямо на пол и замерла. Конструкт, вернее, недоконструкт, замерцал красками, слегка вспух, а потом вернулся в свою первоначальную форму.

– Все, готово! И даже связала его со своим. Теперь они будут действовать как две руки одного человека! Спасибо, Никос. Теперь шансы на успех намного повышаются. Сколько ты еще сможешь сделать копий?

– Сколько угодно. – Немного успокоенный, я махнул руками, показывая на пространство за девушкой.

Когда она обернулась, то обнаружила уже три… нет, пять… нет, десять моих недоконструктов. Доведя их количество до пятидесяти, я остановился.

– Хватит?

– М-да… – Карина выглядела слегка ошарашенной. – Легко у тебя выходит…

– Не переживай, это не мои детища. Все сделала ты сама, я лишь скопировал. Да и то, как оказалось, некачественно.

– Перестань! – Карина снова села рядом со мной. – В любом случае без тебя ничего бы не вышло… Скажи, ты придумал, что делать конструктам, когда они найдут отца? Чародейскими способами нельзя – им просто не дадут приблизиться к ауре отца, чтобы вложить ему в голову мое сообщение. Повелители Чар могут в принципе через астрал такое делать, но и тут, как я подозреваю, советники прикрыты защитой. Да и не способна я сотворить подобное.

– Придумал, – кивнул я. – Придется делать гибрид – навешивать на конструкты мои плетения, которые сработают и передадут сообщение. Но тут надо проработать несколько моментов. Надо быть уверенным, что рядом стоит именно твой отец, и мне еще надо рассчитать, надо ли использовать разборку здесь и сборку плетений на месте, или все утянет один конструкт. Часа, думаю, мне хватит.

Расчеты повергли меня в ужас. То, что я хотел сделать, могли утянуть только несколько десятков конструктов. А если учесть неизбежную гибель некоторых из них, а возможно, и многих, то вероятность благополучного исхода снова стремилась к отметке ниже допустимой. Можно, конечно, наштамповать их пару-тройку сотен с запасом, но, на мой взгляд, это выглядит как-то… тяжеловесно, что ли. Да и вероятность обнаружения чародеями увеличится. А о том, что они могут сделать, когда такая туча неизвестных образований приблизится к охраняемому дому, и думать не хочется. Сначала попытаются уничтожить, как пить дать.

Но я недолго горевал, если это можно так назвать, а вспомнил архиватор, который используется в жезле. Ну что ж… Это даже интересно. Тем более что я нашел, как менять уровень сжатия, что давало возможность, варьируя его процент, упаковывать даже те плетения, которые обычно разрушаются после подобного надругательства над ними. В общем, тоже не фонтан, но снизить нагрузку до двух конструктов на плетение я смог. Забавно, что разбор заархивированного плетения на составляющие с целью их дальнейшей обратной склейки никак не влиял на самочувствие оного плетения. Конечно, сложнее со спайкой, но не более того. Сложнее также и с определением, по каким границам резать сжатое плетение, но не сказать, что это невозможно.

– Так, Карин… Встань ровно передо мной, представь, что я – твой отец. И говори все, что хочешь ему сказать.

– Зачем?

– Потом узнаешь.

– Ну хорошо… – Девушка минут на пять зависла, затем сделала шаг вперед и заговорила.

Да… Хотелось бы мне, чтобы и мои будущие дети (будут же они у меня?) так меня любили, как Карина своего отца. И уважали. И… ладно, если бы эти два пункта были, уже хорошо. Я даже взгрустнул. Хотя, если бы мне сейчас представилась возможность поговорить со своим отцом, я бы, наверное, тоже эмоционировал. Может, не так ярко, но все же. Раньше-то у нас были постоянные мелкие конфликты из серии «отцы и дети». Но почему-то понимать, что все же был неправ именно ты, начинаешь, лишь хотя бы слегка приблизившись к возрасту родителя. Ну или когда просто поумнеешь…

– Все? Хорошо. Теперь придумай, как сделать так, чтобы то, что ты наговорила, услышал именно твой отец. Нет-нет! Я не имею в виду механизм. Я имею в виду, какой ему можно задать вопрос, ответ на который знает только он. В нашем случае желательно, чтобы было с десяток таких вопросов.

Карина снова зависла. Уже где-то на полчаса. Наконец она вспомнила все что нужно, и я доделал финальную часть, попутно внеся еще кучу корректив.

– Ну а теперь смотри, что у нас получается. Кстати, я попрошу тебя еще доработать немного их поведение. А сейчас, допустим, конструкт нашел нужное место и повис перед домом…

Через пять минут Карина в полном восторге бросилась мне на шею:

– Это просто чудо! Мне бы и в голову никогда не пришло… Все же в Искусстве что-то полезное есть.

– Угу, – кивнул я. – В искусстве езды на лошади тоже есть что-то полезное. А также в искусстве ассенизации. Или в разведении цветов. Не правда ли?

Медленно труся на лошадке прочь от нашего непостоянного места жительства, хотелось сказать крутящуюся на языке фразу: «И три красноармейца на фоне заходящего солнца гордо скакали навстречу новым подвигам». Хотелось, да не в тему – было раннее утро и солнце еще не показало свой край над горизонтом, хотя, если погодить немного, оно как раз появится спереди. И наблюдателей сзади нет, чтобы увидеть эту героическую картину. Да и не поймут-с аллегорию… Не поймут…

Снова знакомая комната с деревянными резными панелями. И снова за столом сидит советник. Опять доклады, записки, донесения. Порой Эндонио казался себе книжным червем в прямом смысле этого слова. От запаха бумаг у него иногда даже возникала легкая тошнота. Но старый друг Лулио категорично заявлял, что настоящей аллергии у советника нет, – это все усталость и последствия сердечного приступа. Организм давно привели в норму, но депрессия осталась. Она-то и вносит свою негативную струю в общее его функционирование. И лечебными конструктами тут не поможешь.

Результаты экспедиции, в которую было вложено так много сил, денег и нервов, обескураживали. То, что на самом деле произошло в Маркине, непонятно, необъяснимо и весьма странно. Доклад одного из членов кордосской комиссии, разошедшийся по всему заинтересованному миру, обескураживал вдвойне. Эндонио слабо верил в совпадения, а уж в такое, которое связано непосредственно с ним и таких масштабов… Голова просто раскалывалась от непонимания. Нет, все вроде бы объяснялось тем или иным способом.

Про великого искусника или, как его называют кордосцы, бежавшего Повелителя Чар, говорится много, но бестолково и подлинной информации нет. Можно было бы решить, что это все выдумки или игра контрразведки Кордоса, но косвенно, хоть и весьма необычным способом, данные подтверждает голем на основе человеческого скелета, от которого до сих пор чародеи и искусники из закрытых лабораторий писают кипятком. Ибо просто не понимают, что это такое и как его можно было сделать. В особенности не понимают, как его можно было одушевить. Ведь он действительно ведет себя как подросток. Разве что говорить не может. Но эмоции и реакции вполне можно сравнить с таковыми обычного подростка. Единственный подходящий вариант, хоть как-то объясняющий его существование, – в кости внедрен фамилиар чародея. Но и тут не все так просто – слишком много непонятного.

Неожиданно без стука открылась дверь, и в комнату быстрым шагом вошел Лулио де Монто. Только ему позволялось такое. Судя по стремительности старого чародея, произошло что-то неординарное.

– Приветствую тебя, мой друг! – Эндонио с облегчением отбросил в сторону забытый за тревожными мыслями отчет и встал, чтобы поздороваться с чародеем и размять ноги.

– Эндонио! – Лулио резко остановился и внимательно посмотрел на советника. – Снова не отдыхал? Пойми, чародейство чародейством, но без полноценного отдыха ты долго не протянешь! А мне совершенно не нравится постоянно латать последствия твоего трудоголизма! Особенно сейчас, когда работать тебе можно не более пяти часов в сутки!

Советник виновато развел руками и указал чародею на стул:

– Прости, но только работа меня отвлекает. Сорвался я что-то. Столько времени крепился, но, видимо, сильно понадеялся на успех.

– Понимаю, – кивнул Лулио и уселся в предложенное кресло. – Но не одобряю. В любом случае у меня есть новости насчет твоей дочери.

Эндонио медленно сел обратно на свой стул и сжал кулаки. Сердце было трепыхнулось, но, словно опомнившись, снова застучало ровно и стабильно. Советник молча ждал продолжения. Лулио, оценив выдержку советника и реакцию его организма, удовлетворенно кивнул:

– Сначала успокойся. Новости довольно интересные и, я бы сказал, оптимистичные. Позавчера утром мне сообщили из охраны твоего имения, что в пределах защиты появились странные конструкты. Они будто высматривали что-то, крутились вокруг поместья. От посланных на перехват защитных конструктов ловко уклонялись и убегали. Потом снова возвращались. Чародей-охранник решил проконтролировать ситуацию снаружи и стал дожидаться их очередного появления за пределами защитного периметра. Вскоре после того как защитные конструкты вернулись, неизвестные снова появились и сразу определили чародея снаружи. Так как по внешнему виду они не очень были похожи на боевые, хотя без тщательного изучения утверждать, разумеется, нельзя, да и охранник был заинтригован их поведением, – он не стал нападать. Это привело к занятным результатам. Убедившись в том, что их не трогают, перед чародеем повисли два одинаковых конструкта. Кстати сказать, было их около десятка, но остальные держались поодаль. Так вот… – Лулио замолчал, как бы обдумывая ситуацию.

– Не томи, продолжай, – не выдержал молчания советник.

Погрузившийся в себя чародей вскинул глаза на Эндонио:

– Прости. Довольно необычное дело. Так вот, перед чародеем появилась плоская иллюзия, которую явно выпустили конструкты.

– Искусная иллюзия? – удивился советник.

– Вот и я говорю – необычное дело. Просто темный квадрат, на котором ярко-зелеными буквами было написано твое имя, а внизу – отпечаток ладони.

– Не понял. Чей отпечаток?

– Не чей, а просто нарисованная ладонь. Чародей-охранник прождал минут пять дальнейшего действа, но ничего не произошло. Иллюзия пропала, и конструкты улетели. Потом они еще два раза появлялись. Снова перед вышедшим охранником появилась та же иллюзия. Тогда он решил рискнуть и просто приложил руку к тому отпечатку ладони. Рука не подошла, но, видимо, это и не требовалось, просто вместо рисунка и той надписи на иллюзии появилась новая надпись. – Лулио хитро прищурился. – Угадай, какой был вопрос?

– Так это был вопрос? Даже в голову ничего не приходит.

– Хорошо. Так вот, вопрос был такой: «Как звали кошку, которая утащила мясо у тетки Флиры?» Ты что-нибудь понимаешь?

– Тетка Флира, говоришь? – Советник задумчиво почесал правую бровь. – У нас одно время служила поваром Флира. И да, Карина называла ее теткой. Только это была не кошка, а собака – Дурашка. Я ее подарил дочке на ее пятилетие, и она почему-то ее так назвала. Думаешь, это привет от Карины?

Лулио пожал плечами:

– Вполне возможно. Я тогда не успел приехать – тот чародей неправильно ответил, получил довольно неприятный заряд молнии, а конструкты улетели и больше не появлялись.

– Постой, а каким образом он ответил?

– Там был довольно оригинальный способ – под вопросом нарисованы все буквы алфавита и цифры. Нетрудно догадаться, что надо было из них составить ответ. Тем более что при прикосновении к букве она появлялась сразу под вопросом.

– А почему ты такой радостный? Ведь конструкты улетели? – Эндонио все же не выдержал, вскочил и стал ходить по комнате.

– Я вообще не хотел тебе говорить, дабы не расстраивать, ведь все закончилось. Но сейчас получил сообщение, что такие же конструкты появились у твоей резиденции тут под боком. Так что собирайся, поехали к тебе домой, будем посмотреть, кто и что нам хочет сказать.

– Да, конечно, – засуетился советник. – Это точно не происки врагов?

– Слишком сложно, странно и необычно – никто пока не додумался совмещать конструкты и искусные плетения. Да и вопросы предполагают определенный смысл, то есть подразумевается, что скорее всего на них сможешь ответить только ты. Разумеется, я сначала обследую посылку, посмотрю на слепок ауры – он там должен остаться, да и помню я параметры Карины, так что точно определю, она сделала или нет. Даже если и не она – слишком сложный по описанию конструкт, не ее уровня, – то попытаться стоит.

Уже через полчаса у ворот резиденции эль Торро в Широтоне, похрапывая и роняя пену с морд, остановились две лошади. С них спрыгнули всадники. Перед прибывшими сразу же отворились створки – их ждали. Лулио огляделся и пропустил вперед Эндонио.

– Докладывай, – обратился он к штатному чародею-охраннику.

– Пока тихо. Конструкты, о которых я сообщал, улетели.

– Подождем, – кивнул чародей. – Уменьшить периметр защиты до пределов дома. Если вернутся… вернее, когда вернутся, – Лулио покосился на своего друга, – пусть внутрь залетают, нечего посторонним видеть, что происходит. Хорошо, что заборы у тебя сплошные, а не из новомодных металлических прутьев. – Эндонио согласно кивнул. – Настроить конструкты защиты, чтобы не отсвечивали во дворе. А мы подождем в доме.

Час прошел в напряженном молчании. Два друга сидели на веранде-балконе и медленно попивали горячий бодрящий взвар.

– Что-то долго нет. – Эндонио стукнул кружкой по столу и недоуменно посмотрел на оставшуюся в руке отломанную ручку.

– Спокойствие. Только спокойствие. – Лулио мельком глянул на советника, и тот сразу успокоился. Впрочем, этот взгляд, уносящий тревогу, был не первым за последний час. – Кажется начинается! – Чародей вскочил.

Эндонио встал рядом, заметив, как вокруг Лулио закрутилось множество ярких точек конструктов защиты и нападения. Советник тоже переключился на чародейское зрение, в котором и увидел приготовления чародея.

Лулио де Монто слегка прищурился, и маленькое облако чужих конструктов прыгнуло на него, приблизившись в восприятии, будто находилось прямо перед глазами. Внешний осмотр его удовлетворил, и старик слегка улыбнулся. Несмотря на то что он являлся Повелителем Чар, равных которому было не так уж много, его всегда привлекали и вызывали исследовательский зуд результаты чужого мастерства. При том что часто они были намного слабее уровня Лулио. Но даже в, казалось бы, самых простых конструктах учеников всегда можно почерпнуть что-то новое и интересное. А сейчас – тем более. Судя по уровню сложности пришельцев, их создавала явно не Карина, его хоть и редкая (два-три урока), но ученица. Дочка его друга. С другой стороны, трудноуловимые эманации, являющиеся отражением создателя, которые могут учуять разве что Повелители, да несколько индивидуальных черт структур, которые волей-неволей создатель вкладывает в свои конструкты, все же намекали на пропавшую.

– Интересно-интересно… – незаметно для себя пробормотал чародей.

Тем временем, покружившись недалеко от резиденции, из стаи вылетел один из конструктов, пересек невидимую черту, нарушение которой до приезда мужчин вызывало бурную реакцию защиты, и мгновенно выскочил обратно. Такая проверка продолжалась минут пять. С каждым разом конструкт нырял все глубже и наконец достиг самого дома. Внизу, под балконом, на котором находились мужчины, открылась дверь, и вышел давешний чародей-защитник. Отойдя от дома шагов на двадцать вперед, он остановился.

– Что он делает? – Эндонио бросил взгляд на Лулио.

– Не думаешь же ты, что я тебя отпущу на встречу с этими созданиями? И сам не пойду. Поисследовать было бы, конечно, хорошо, но неизвестно, как долго они тут пробудут и как станут себя вести. Поэтому сначала посмотрим, что нам в клювике принесли эти интересные конструкты. А потом, если получится, я ими займусь. Кстати, не правда ли, чем-то на птиц похожи?

– Скорее на обломанный наконечник копья, – буркнул советник, поняв, что ему уготована роль только зрителя. Впрочем, он не возражал. В делах безопасности своей персоны он полностью и абсолютно полагался на Лулио.

– Забавно, у нас с тобой похожее восприятие. Надо будет спросить, как их видит Парацинус. – Он кивнул на чародея, перед которым начало разворачиваться действо, уже знакомое по рассказам. Впрочем, когда смотришь своими глазами, ощущения совершенно другие.

Проинструктированный Парацинус приложил руку к отпечатку ладони на иллюзии, она мигнула и появился вопрос: «Как звали кошку, которая утащила мясо у тетки Флиры?» – а внизу квадратом расположились нарисованные буквы. Расстояние было не таким уже большим, чтобы не видеть надпись. Парацинус вопросительно обернулся на балкон.

– Дурашка, – сказал Эндонио.

Чародей кивнул и стал медленно, подолгу бегая глазами по картинкам, чтобы найти нужную букву, составлять ответ.

– Эдак мы до утра провозимся, – буркнул Эндонио.

Лулио с кислой миной на лице кивнул.

Через пару минут ответ был готов. Советник и Лулио непроизвольно наклонились вперед, а надпись таинственно задумалась, померцала и сменилась на новую: «Каково расстояние от Широтона до нашего имения?»

– Тьфу ты! – сплюнул Лулио, откидываясь назад. – Перестраховывается девочка.

– Думаешь, это все же от нее привет? – улыбнулся Эндонио.

– Пока все указывает на это. Но может быть и подстава. Ты подойдешь, а оно так шарахнет, что и от костей ничего не останется. А что ты стоишь? Бери лошадей и иди измеряй расстояние! И подумай откуда, от императорского дворца или от крайнего дома.

Эндонио слегка улыбнулся подколке своего друга:

– Думаю, в этом нет необходимости. Если это Карина, в чем я почти уже не сомневаюсь, то она должна спрашивать известные нам с ней факты из жизни нашей семьи. Если я прав, то она подразумевает дарственную, выданную предку, когда он получил имение. Сто двадцать три лиги. В нашей семье этот документ все знают.

Лулио кивнул:

– Остается вопрос – словами набирать или цифрами? Судя по тому, что среди букв есть цифры, то надо ими пользоваться. С другой стороны, может, это хитрая обманка, кто-то подумает так, а надо словами набрать. Как в том документе расстояние отмечалось?

– Как обычно в таких документах – цифрами и словами. Думаю, ты усложняешь.

– Хорошо. Цифрами набери число сто двадцать три! – слегка повысив голос, приказал он Парацинусу.

Тот так и сделал.

Надпись снова несколько мгновений думала и в очередной раз сменилась. «Ты чародей?»

– М-да… – Лулио почесал подбородок. – И сколько там таких вопросов? Надеюсь, не сотня?

– Не знаю, но думаю, дочка не уверена в результате, поэтому и вопросов много.

– Ну так что? Ты чародей? – Лулио с интересом взглянул на советника, а тот призадумался. С одной стороны, вроде бы да – начальный уровень у него есть. С другой – он сам неоднократно говорил дочке, что не чародей, а политик. Так что скорее всего ответ «нет».

– Отвечай «нет»!

Парацинус кивнул, начал набирать ответ и вдруг ойкнул.

– Что там?

– Я случайно не ту букву выбрал! Что делать?

– Тьфу на тебя! – закричал Лулио. – Руки корявые, да? Такое простое дело, а выполнить идеально не можешь!

– Успокойся, Лу! – Эндонио положил руку на плечо чародея. – Думаю, такое должно быть предусмотрено. Все же необычный метод, должна быть подстраховка.

– Ты прав. – Чародей приблизил к себе изображение иллюзии и снова рассмотрел все надписи-буквы. – Тут, кроме букв и цифр, есть только одна выбивающаяся из общей концепции картинка – стрелка влево. Не знаю, что она обозначает: поворот налево? посмотреть налево? работать левой рукой? Но в любом случае других вариантов не остается. Или же разогнать конструктов, подождать, когда они снова соберутся, и проделать все с исключительной точностью. Только нет гарантии, что они вернутся.

– Согласен, – кивнул Эндонио. – Мне еще пришло в голову кое-что. Вот смотри – мы пишем слева направо. Так? То есть если бы была стрелка, то она указывала бы слева направо, хотя смысла в этом нет. А вот если ты ошибся, то зачеркиваешь самую правую букву. А если две буквы, то получается движение справа налево. Логично?

– М-да… Как-то странно это. Мне и в голову не пришло… Но в любом случае других вариантов нет. Эй! – крикнул он Парацинусу. – Олух! Дотронься до стрелки влево! И смотри не ошибись! А то месяц с горшка слазить не будешь.

Чародей обреченно кивнул и дотронулся до стрелки. Последняя неправильная буква пропала. Лулио тяжело выдохнул:

– Молодец, Эндонио. Надеюсь, и дальше все пройдет в соответствии со строгими правилами этикета и не придется никого посылать в месячное изгнание на горшок.

Советник улыбнулся, оценив неумелые потуги друга поддержать его настроение.

Посыпались новые вопросы. На некоторые советник сразу отвечал, а порой и глубоко задумывался, пытаясь что-то вспомнить или понять ход мыслей своей дочурки. Одно радовало – все вопросы подразумевали короткие ответы. В одно слово. И в общем-то понятно почему. Чтобы снизить возможные ошибки.

И вот ответ на последний вопрос. Последний, потому что новая надпись оказалась не вопросом, а указанием: «Ожидайте… Идет процесс загрузки видео…» Что за процесс? Что за непонятное название «видео»?

– Ты уверен, что правильно ответил на последний вопрос? – спросил Лулио, не отрывая взгляда от внезапной суеты конструктов. – Уверен, что любимая книга Карины – история нашей империи с таким непритязательным названием, как «Оробос»? А не, скажем, «Приключения славного чародея Трунхиля»?

Эндонио улыбнулся:

– Уверен.

Тем временем к двойке отработавших свое конструктов присоединилось еще три таких же. Они образовали какую-то объемную форму и ненадолго замерли. Затем из них вылезло в разные стороны слабо светящееся облако, при ближайшем рассмотрении оказавшееся сотнями, тысячами искусных нитей. Лулио отметил их странный цвет, отличающийся от известного ему цвета плетений, стандартного для кордосцев. Здесь же они были одноцветными – коричневыми. Хотя нет, есть еще отдельные красные и даже тонкие-тонкие зеленые. Но они не перемешивались, а каждый образовывал свою непонятную вязь. Эта структура росла и росла. Нити шевелились как живые, будто искали что-то. И этим «что-то» оказывались другие нити, с которыми они вдруг сцеплялись, после чего замирали. Потом каким-то странным образом происходило непонятное преобразование, фигуры будто выворачивались, образуя еще большую фигуру, и к концу всех изменений над землей висела очень сложная структура в рост человека.

– В первый раз вижу, как самостоятельно формируются такие сложные искусные плетения. – Лулио покачал головой. – И ладно бы тут был жезл, так нет же…

– Не опасно?

– Ты все еще не уверен, что это привет от дочки?

– Сам же понимаешь, что на такое она не способна.

– Не способна, – кивнул Лулио. – С другой стороны, никто не знает, что с ней на самом деле произошло. В любом случае уничтожить это создание я могу почти мгновенно, как только почувствую опасные эманации. Но пока все спокойно. Видение будущего хоть и не удается разобрать, но опасности я не чувствую.

– Подождем, – согласился советник.

Тем временем, кажется, все закончилось и замерло в каком-то шатком равновесии. Появились остальные, ранее висевшие неподвижно конструкты. Они приблизились к конструкции в определенных точках и заякорились на них. Видно было, как разгораются линии структуры.

– Маной накачивают, – прошептал Лулио.

Наконец структура ярко засветилась и…

В обычном зрении, не чародейском, в воздухе возникла вертикальная полоса. Повисев мгновение, она разошлась в стороны, как будто открылась дверь. Из проема вышла красивая девушка.

– Карина! – дернулся Эндони.

– Спокойствие. Только спокойствие. – Лулио положил руку на плечо друга.

Однако советник не выдержал и выбежал во двор. Чародей не стал этому препятствовать. Все же маловероятно, что посылка с сюрпризом.

Карина как бы огляделась и начала говорить. Эндонио встал прямо перед ней, чтобы она не смотрела в пустоту, чтобы поймать выражение ее глаз, чтобы понять, как она.

– Здравствуй, папа! Надеюсь, это ты передо мной стоишь. Мой друг сказал, что если кто-то ответит на все вопросы, то это будешь только ты. Я уверена, что Лулио позаботился о том, что ты не под чужим влиянием и никого поблизости нет. Да, папа. Я путешествую с другом. С личным другом. – Девушка многозначительно посмотрела на отца, как бы пытаясь увидеть его реакцию. – Это он вытащил меня из тюрьмы, не дал сойти с ума, заботился и продолжает заботиться. Возможно, он помешал тебе, если это ты организовал нападение на тюрьму с целью моего освобождения. Не держи на него зла. Я даже рада, что так все получилось. Я получила бесценный опыт, даже стала сильней как чародейка. Эти конструкты делала я сама, а начинку, позволяющую передать тебе весточку таким образом, – друг Никос. Думаю, Лулио подтвердит, что мой уровень весьма подрос.

Впрочем, это не важно, – продолжала она. – Важно другое – на меня объявлена чародейская охота. На меня напали, но я отбилась. Не беспокойся, пап. Со мной действительно все в порядке. Не понимаю, почему Лулио, Повелитель Чар, не смог меня найти, а какой-то охотник смог. Но, наверное, на это есть причины или объяснение. Нет, я его ни в чем не обвиняю, просто еще раз убедилась, что полагаться только на чародейство не стоит. Всегда найдутся другие пути, способные привести к цели, даже если чародейство бессильно. Я не знаю обстановки вокруг тебя, почему меня схватили и спрятали, но надеюсь, ты выкрутишься. Я верю в тебя, пап. Где мы сейчас находимся, говорить не буду. Не потому, что не доверяю тебе или этому средству связи, а потому, что верю, что мы сами доберемся до тебя. Что на пути нам встретятся, если встретятся, только враги и не надо будет думать, что делать. А отбиться мы всегда сможем. На Никоса тоже объявлена охота, но через охотников за головами. Враги всюду, но мы точно знаем, что делать и как с ними справиться. Так что не беспокойся. Лучше продумай, что ты будешь делать, когда мы до тебя доберемся. Тут я тебе не указчица. – Карина улыбнулась. – Все же слабо верится, что моя весточка дойдет до тебя. Но я надеюсь.

Карина замолчала и долго смотрела вперед, будто пытаясь рассмотреть стоящего перед ней отца.

– Папа, я тебя очень люблю. Побереги себя, хорошо? – Девушка слабо улыбнулась. Потом встрепенулась. – Да, чуть не забыла. Когда закончится письмо, появится надпись «прикоснитесь сюда». Ты должен прикоснуться к указанному месту алмазом. Можно использовать любое кольцо с бриллиантом. Размер особого значения не имеет. В нем сформируется искусное плетение-маячок. Плетение связи мы не решились оставить – Никос говорит, что тут есть какие-то проблемы и вероятность обнаружения высока. В этом я не разбираюсь. Когда мы доберемся до родных мест, то по маячку будем знать, куда нам идти. – Девушка снова помолчала. – Ну вроде все. Хотелось бы поговорить с тобой по-настоящему, но, к сожалению, такой возможности пока нет. Жаль, что не узнаю, дошло до тебя это письмо или нет. Но все равно, пап, до встречи! Целую тебя. Я тебя очень-очень люблю! – Карина послала отцу воздушный поцелуй и пропала.

А на нее месте возникла иллюзия с надписью «прикоснитесь сюда» и под ней – маленький, чуть светящийся кругляшок.

Эндонио посмотрел на руку – на одном пальце была печатка с крупным черным алмазом. Он собрался уже приложить ее к кругу под надписью, когда его руку перехватил Лулио.

– Прости, друг, но это сделаю я.

Эндонио кивнул, снял кольцо и передал чародею. Тот приставил ювелирное изделие к иллюзии, чуть выше возникла точка, которая медленно превращалась в полоску, а над ней надпись – «минуточку». В действительности прошло минут пять, когда надпись сменилась на «завершено, спасибо за внимание» и все пропало. Лулио внимательно смотрел на кольцо, вернее, на драгоценный камень в нем.

Эндонио вздохнул и спросил:

– Ты сделал памятный слепок?

– Да, – кивнул чародей. – Чуть позже подсажу тебе конструкт памяти, сможешь в любое время вспомнить со всеми деталями. Прости, но такой же слепок я отдам императору.

– Я понимаю и не возражаю.

– Что ты думаешь насчет охоты на твою девочку?

– Зашевелились, твари! – Эндонио буквально физически почувствовал, как с его плеч упала тяжесть, а в теле появился бодрый заряд злости. Совсем как в молодости. Лулио довольно кивнул себе. – Ну теперь у меня руки развязаны. Так что берегитесь! Советник императора Эндонио эль Торро выходит на тропу войны!