32
Проникновение в чудо
Нгеми надо на станцию «Бонд-стрит»; он прощается и уходит. Кейс остается одна посреди улицы, залитой неожиданно ярким солнечным светом. Без четкого плана, куда и зачем идти.
Такси везет ее к Хай-стрит. Индийская визитная карточка спрятана в специальный кармашек на рукаве «Баз Риксона», изначально предназначенный для пачки американских сигарет.
Момент отрыва, думает она, выходя из такси. Перед ней высится туманная многоуровневая пещера ярмарки «Кенсингтон маркет», изрытая лабиринтами торговых рядов с побрякушками для панков и хиппи. Момент отрыва. Этим термином Кэтрин Мак-Нелли обозначала душевное состояние накануне больших перемен. Переживает ли Кейс момент отрыва? Или просто запуталась и растерялась? Она выходит из машины, платит водителю через окно. Такси уезжает.
Как там сказал Баранов? Нефть?
Кейс идет по направлению к парку. Сверкает на солнце памятник принцу Альберту, отреставрированный в 1998 году. Она помнит, как памятник выглядел до реставрации: черный, похоронный, даже зловещий. Уин рассказывал, что раньше весь Лондон был таким же черным. Город сажи и копоти, где недостаток цвета возмещался избытком текстуры.
Дождавшись зеленого сигнала, Кейс пересекает Хай-стрит. Замшевые ботинки хрустят по гравию; она заходит в Кенсингтонский парк. Время на меридиане «Кейс Поллард» приближается к часу волка. Как долго человек может жить без души?
Красноватые дорожки парка шире, чем загородные шоссе в Теннесси. По одной из этих дорожек Кейс приходит к статуе Питера Пэна, где у основания сидят бронзовые кролики.
Она кладет на землю багажное изделие, снимает куртку, расстилает ее на подстриженной траве. Садится. По гравиевой дорожке размеренно трусит одинокий бегун.
Расстегнув кармашек на рукаве «Баз Риксона», она достает барановскую карточку.
[email protected]. На солнце буквы кажутся выцветшими, словно Баранов написал их много лет назад.
Она убирает карточку обратно в кармашек. Потом достает из сумки «Айбук» и мобильный телефон.
«Хотмэйл». Новых сообщений нет.
Кейс начинает новое письмо.
Меня зовут Кейс Поллард. Я сижу на траве в лондонском парке. День ясный, солнечный. Мне тридцать два года. Мой отец пропал без вести 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке, но у нас нет доказательств, что он погиб в результате теракта. Я начала следить за фрагментами, которые вы...
На этом «вы» она останавливается. Стучит по клавише, стирает последние несколько слов.
Кэтрин Мак-Нелли часто просила ее писать письма в никуда, без адресата. Сообщения, которые невозможно отправить. Некоторые из них предназначались умершим людям.
Мне случайно показали один из фрагментов, и с тех пор я стала интересоваться ими. Я нашла сайт, где люди обсуждали фрагменты, и начала активно участвовать в форуме. Не знаю, как вам объяснить...
На этот раз слово «вам» ее не останавливает.
...но это увлечение превратилось в очень важную часть моей жизни. И не только моей. Мы все: Капюшончик, Айви, Морис, Кинщик, многие другие – все приходили на сайт, чтобы общаться с теми, кто тоже понимает. Мы с нетерпением ждали появления каждого фрагмента. Наши активисты ночи напролет дежурили в интернете, проверяя, нет ли новых клипов.
Прошлая зима была самой мягкой манхэттенской зимой на ее памяти. Хотя эмоциональный след от нее остался самый резкий. Почти все время Кейс провела на Ф:Ф:Ф, укрывшись в облаке грез.
Мы не знаем, что вы пытаетесь сделать. И зачем. Капюшончик считает, что вы просто мечтаете. Мечтаете для нас. Или ПРО нас. У него есть такая теория – теория «проникновения в чудо». Он считает, что если мы погрузимся достаточно глубоко в изучение вашей работы, то сами постепенно превратимся в ее героев, перейдем в придуманный вами мир. Это как у Колриджа, или Де Квинси. Своеобразный шаманский ритуал. На первый взгляд кажется, что мы просто сидим перед экранами, а на самом деле некоторые из нас уже проникли сквозь мистическую мембрану и странствуют по вымышленной вселенной, рискуя, ища и надеясь. Надеясь вернуться назад и принести с собой чудеса, которых в реальной жизни так не хватает... Я с тревогой осознаю, что и сама незаметно пересекла границу и превратилась в одного из таких странников.
Кейс поднимает голову. Солнечный свет делает все вокруг бледным, выцветшим. Она снова забыла взять темные очки.
Я блуждаю в странном, незнакомом мне мире – ищу, попадаю в приключения. Рискую. Даже сама не знаю зачем. Мне страшно. Здесь можно встретить очень злых, нехороших людей. Хотя в этом как раз нет ничего удивительного.
Задумавшись, она смотрит на статую Питера Пэна. Уши бронзовых кроликов отполированы бесчисленными прикосновениями детских рук.
Знаете, с каким нетерпением мы ждем новых фрагментов? День и ночь караулим в интернете, снова и снова проверяем места, где вы можете их оставить. Сама я, правда, от этого отошла. Последовала совету Капюшончика: найти другие лазейки в мир чуда. И думаю, что мне – точнее, нам – это удалось. Мы обнаружили коды, которыми помечены фрагменты, нашли карту города, или острова, или как еще это можно назвать. И теперь нам известно, что вы, сами или с чьей-то помощью, отслеживаете по кодам динамику движения фрагментов. Через номера, вплетенные в ткань видео, мне удалось раздобыть ваш электронный адрес. И вот я сижу в этом парке, рядом со статуей Питера Пэна, и пишу вам письмо, потому что хочу узнать...
Узнать что?
Кто вы?
Где вы?
Мечтаете ли вы?
Живете ли вы моем мире – так же, как я живу в вашем?
Кейс перечитывает написанное. Подобно другим письмам, написанным по просьбе Кэтрин – матери, отцу (как до его исчезновения, так и после), своим бывшим парням, предыдущему терапевту, – это письмо тоже заканчивается вопросительными знаками. Кэтрин считает, что это тревожный признак. В идеале такие послания должны заканчиваться точками или восклицательными знаками.
Искренне ваша,
Кейс Поллард.
Ее пальцы деловито и уверенно пляшут по клавиатуре в лучших традициях первоклассных машинисток – словно у серьезной женщины, которая заканчивает важный и полезный труд.
(КейсП)
Парк приглушает шум Лондона, создавая вокруг Кейс невидимый пузырь, на поверхность которого спроецирована вся вселенная, а гравиевые дорожки силовыми линиями сходятся в центр, к статуе Питера Пэна.
Пальцы тарабанят по клавишам, как непослушные упрямые дети.
Адрес появляется в поле «Кому», как будто она и впрямь собирается это отослать.
Кейс останавливает курсор на кнопке «Отправить».
Конечно, она не станет нажимать...
И видит, как письмо уходит.
– Нет, – протестующее говорит она выцветшему экрану «Айбука». – Нет, я не отправляла, – повторяет она статуе Питера Пэна.
Она просто не могла этого сделать. И все-таки письмо отправлено.
Сидеть по-турецки на расстеленной куртке. Сгорбившись, глядеть на «Айбук».
Кейс не знает, как себя чувствовать.
Она автоматически проверяет почту.
Пусто.
Мимо бежит женщина в потной футболке, хрустя гравием и пыхтя, как паровоз.
Кейс механически жует тайский салат в первом попавшемся азиатском ресторане. Сегодня она не завтракала, и еда может успокоить.
Хотя вряд ли.
Надо просто принять случившееся, как данность. Вопросы об осознанности поступка могут подождать.
Во всем, наверное, виноват парк. Обстоятельства места и времени, как сказал бы Капюшончик. Слишком много солнца. Гравиевые дорожки, сходящиеся в центре. Силовые линии, сходящиеся в той части ее сознания, куда нет прямого доступа.
Открытый «Айбук» снова лежит перед ней на столе. Она только что посмотрела, на чье имя зарегистрирован домен armaz.ru. Некто А. Н. Поляков, с адресом на Кипре.
Кейс даже жаль, что она не курит. Сейчас она могла бы, наверное, составить конкуренцию самому Баранову.
Сверившись со своими анти-«Кассио», она пытается сосчитать время в Огайо. У «макинтошей» должна быть такая маленькая карта с часовыми поясами, вот только лень искать.
Надо позвонить Буну, рассказать ему о том, что случилось. Кейс выключает «Айбук» и отсоединяет телефон. Внутренний голос ехидно замечает: сначала Буну, а не Капюшончику – это неспроста. Она просит его помолчать.
Первый номер из длинного списка, который он ввел в телефон по пути из Токио.
– Алле, Бун?
В трубке женский смешок:
– А кто его спрашивает?
На заднем плане слышен голос Буна:
– Дай сюда!
Кейс смотрит на чашку с зеленым чаем. И вспоминает, что последний раз пила зеленый чай с Буном, в Хонго.
– Кейс Поллард.
– Бун Чу слушает, – отвечает он, отобрав трубку у женщины.
– Это Кейс, Бун.
Она вспоминает заросли кудзу на железных крышах. И думает: ты же сказал, что она в Мадриде.
– Хотела узнать, как дела.
Мариса.
А у Дэмиена Марина. А у кого-то еще будет Марика.
– Хорошо, – отвечает Бун. – Есть какие-нибудь новости?
Кейс смотрит в окно, на проезжающие по Хай-стрит машины.
– Никаких.
– Я здесь вроде что-то нащупал. Сообщу, когда станет яснее.
– Да я уж вижу. Молодец! – Она яростно нажимает отбой.
Официант, заметив выражение ее лица, озабоченно хмурится. Выдавив улыбку, Кейс опускает глаза в тарелку. Потом с преувеличенным спокойствием кладет телефон и берется за палочки.
– Черт! – говорит она вполголоса, пытаясь заставить себя есть.
Почему так получается? Почему она все время попадает в дурацкие ситуации?
Когда с лапшой покончено, и официант приносит новый чай, Кейс звонит Бигенду – просто для того, чтобы сделать что-нибудь самостоятельно, по своей воле.
– Да.
– Хьюберт, это Кейс. У меня вопрос.
– Слушаю.
– Тот человек с Кипра. Доротея знает его имя?
– Да, знает. Минутку... Андрей Поляков.
– Вы где-то посмотрели?
– Да, а что?
– Где?
– В распечатке телефонного разговора.
– Доротея в курсе, что вы прослушиваете ее звонки?
– Вы сейчас где?
– Не меняйте тему разговора.
– Уже поменял. У вас есть для меня новости?
– Пока нет.
– Бун улетел в Огайо.
– Знаю. До свидания.
Кейс снова включает «Айбук», подсоединяет телефон. Следует рассказать Капюшончику о том, что она узнала. И о том, что сделала.
Она проверяет почту.
Поперхнувшись, Кейс едва не опрокидывает чашку на клавиатуру.
Надо просто прочитать сообщение – так, как будто это обычный имэйл. Как будто...
Здравствуйте! Это очень странное письмо.
Кейс закрывает глаза. Открыв их, она видит, что строчки никуда не исчезли.
Я в Москве. Мой отец тоже погиб от взрыва. И моя мать. Откуда у вас этот адрес? Вы говорите о разных людях – кто эти люди? Что значит «фрагменты»? Вы имеете в виду части проекта?
И все. Больше ничего.
– Да, – говорит она «Айбуку». – Значит, это проект.
Проект.
– Хьюберт, это опять Кейс. С кем я могу поговорить насчет билетов?
– Ее зовут Сильвия Джеппсон. Звоните в офис. Куда вы летите?
– В Париж. В следующее воскресенье.
Это уже третий зеленый чай. Официант начинает коситься: она слишком долго занимает столик.
– Почему Париж?
– Объясню вам завтра. Спасибо. До свидания.
Она звонит в «Синий муравей» и просит соединить ее с Сильвией Джеппсон.
– Мне нужна виза, чтобы поехать в Россию?
– Да, нужна.
– Сколько времени это займет?
– Смотря сколько вы заплатите. Чем больше, тем быстрее. Могут и за час сделать. Однако перед этим придется еще целый час посидеть в пустой комнате в посольстве. Ритуал у них такой, ностальгия по советским временам. К счастью, в российском Министерстве иностранных дел есть наш человек.
– Вот как?
– Мы им в свое время помогли. Не афишируя, разумеется. Где вы сейчас?
– На Кенсингтон-Хай-стрит.
– Совсем рядом. Паспорт с собой?
– Да.
– Можете встретиться со мной через полчаса? Улица Палас-Гарденз, дом номер пять. У гостиницы «Бэйсуотер», рядом со станцией метро «Квинсуэй». И принесите три фотографии на паспорт.
– Вы действительно поможете? Прямо сегодня?
– Хьюберту не понравилось бы, если бы мы заставили вас ждать. Мне надо только поговорить с нашим человеком, и все будет в порядке. Но пожалуйста, не опаздывайте! В полдень они закрываются.
Когда они выходят из российского посольства, Сильвия – высокая, бледная и невозмутимая – интересуется:
– Когда собираетесь лететь?
– В воскресенье утром. В Париж.
– Тогда лучше на «Бритиш Эйруэйз». Если, конечно, вы не патриотка «Эйр Франс». На поезде поехать не хотите?
– Нет, спасибо.
– А когда в Россию?
– Пока не знаю. Может быть, вообще не придется лететь. Но на всякий случай я хотела сделать визу. Так что спасибо за помощь!
– Не за что, – отвечает Сильвия с улыбкой. – Мне поручено исполнять любые ваши желания.
– У вас отлично получается.
– Я беру такси назад в Сохо. Вас подбросить?
Кейс видит, что подъезжают сразу две свободные машины.
– Нет, спасибо. Мне надо в Камден.
Она уступает первую машину Сильвии, а сама садится во вторую.
– «Аэрофлот», – говорит она водителю.
– Это на Пиккадили, – кивает тот.
Достав телефон, она набирает номер Войтека.
– Алло?
– Войтек, это Кейс.
– О, Кейси! Здравствуйте!
– Я снова уезжаю из города. Хочу оставить у тебя ключи. Ты можешь подъехать к дому Дэмиена? Скажем, в четыре тридцать? Извини, что все так неожиданно.
Она дает себе слово, что купит ему леса.
– Хорошо, Кейси! Не проблема.
– Спасибо! До встречи.
Да, она купит ему эти леса. Заплатит за них картой Бигенда. А билет в Россию она купит на свою карту.
– Ну что ж, начнем проникновение в чудо, – говорит она, обращаясь одновременно и к Капюшончику, и к Лондону, и ко всем загадкам ее сегодняшней жизни.
Водитель такси недоуменно смотрит на нее в зеркальце.
