По голове будто бы ударили кувалдой, тело словно только что вытащили из гигантской стиральной машины. Никогда больше не буду разговаривать с Демиургами!!!

Я с трудом открыл глаза. Тот же зал, те же люди. Все смотрели на меня так, словно ничего не произошло. А я не мог поверить тому, что остался живым и вроде бы даже невредимым. Люди взирали на меня, затаив дыхание, прямо как дети на фокусника, который вот-вот вытащит кролика из шляпы.

– Если коротко, – сказал я, пытаясь сохранить ровный тон, – Демиург велел лететь на Лилис только мне и обсуждать свою проблему с вторгшимся в мир богом.

Навалилась усталость, я вновь закрыл глаза, но никто не собирался меня щадить. Все задавали вопросы, а генерал так вообще разбушевался: его недоумение быстро сменилось подозрительностью.

– Мне это не нравится, – сказал он. – Весьма странно, что эта сущность велела тебе спуститься на планету без всякого сопровождения. Скорее всего, это ловушка.

– Не думаю, – ответил ему. – Возможно, я просто неправильно понял. На мои попытки получить разъяснения Демиург сказал: «Иди в мир один и говори с Мортиусом, он сейчас там». И я не стал задавать лишних вопросов, знаешь, с существом, у которого даже мысли царапают, как наждачная бумага, особо не поговоришь… До сих пор не верю, что моя кожа не изодрана в кровь. К тому же у меня едва мозги не выкипели.

– Но Демиург ведь… правитель мира, – вмешалась Найта, – ему подчиняются боги, почему…

Я посмотрел на неожиданно замолчавшую жену и по цвету ее ушей понял, что она сильно смутилась.

– Не знаю. Похоже, Демиург ничего не решает – мозговой центр этот самый Мортиус. Так бывает, когда начальник слишком высоко сидит: он предпочитает не вникать в мелочи и решает вопросы на уровне своих замов. Мне показалось, что разгорающаяся во Вселенной война является для него проблемой не более важной, чем массовая гибель каких-нибудь бактерий после мытья рук.

– А Мортиус – это… – вопросил генерал.

– Мортиус – предположительно бог вампиров или что-то типа этого. Именно он устроил бучу на Лилис.

Повисло молчание. Показалось, что даже титановое забрало генеральского шлема приобрело задумчивое выражение. Чушь, конечно: у гладкой поверхности не может быть никакого выражения, но, наверное, все дело было в неравномерном освещении и моем живом воображении.

– Думаю, – заявил генерал, – вам все же придется туда лететь.

– Что?! – воскликнула Найта. – Я не пущу его одного!

Быстро повернулся к жене, но от эмоций на ее лице и след простыл. Оно было спокойным и, как обычно, чуточку надменным. Разве что ушки полыхали багровым.

– У нас небольшой выбор, – продолжил генерал через пару секунд. – Либо Сияющий идет один, либо мы сбрасываем туда армию и рискуем как следует схлопотать от Демиурга. Можно, конечно, развернуться и улететь отсюда к чертовой матери. Но решать, что делать, надо сейчас. Если ничего не предпримем, планета станет нам не нужна. Мортиус убьет всех специалистов и наверняка разрушит инфраструктуры Лилис.

Я кивнул:

– Разумеется, я иду. Найта… оставайся здесь. Ты ведь и сама все понимаешь.

– Как прикажете, муж мой, – сказала она бесцветным голосом. – Буду с нетерпением ждать вашего возвращения.

На это я только тяжело вздохнул и дал себе слово, что, когда будет время, займусь ее воспитанием: эта эльфийка втемяшила себе в голову, что равноправия в семье быть не может… Сразу после свадьбы ее характер волшебным образом изменился, она лишний раз не решалась открыть рот до тех пор, пока я к ней не обращался. Ну я, разумеется, согласен, что муж – глава семьи, но зачем же доводить до крайностей…

Посмотрел на эльфийку и улыбнулся. Вспомнились темные эльфы с их суровым матриархатом. Может быть, в действительности эльфийская раса разделилась из-за спора о главе семьи? И те, которые со временем стали темными, считали, что вопреки сложившимся устоям в семье должна править женщина?… Хотя разумные существа порой настолько абсурдны, что не удивлюсь, если все было проще и народ раскололся из-за вопроса, кто в постели должен быть сверху.

Забавная мысль, кстати.

– Эльва, – обратился я к потолку, – ты можешь рассчитать, как лучше всего попасть на планету?

– Шанс прохождения одинокого малого корабля через противокосмическую оборону Лилис, по имеющимся разведданным, составляет около сорока процентов. В случае, если спускаемый корабль будет оснащен системой с кодами доступа свой – чужой, шанс увеличится вдвое. Позвольте заметить, что во взломанном и угнанном мною с Лилис разведывательном флайере такая система имеется.

– Отлично. Значит, решено, я спускаюсь на планету и ищу там Мортиуса, а ты, генерал, на всякий случай подготовь мне группу поддержки – мало ли что.

Генерал кивнул, почудилось, что он хотел о чем-то спросить, но вмешалась Эльва:

– Капитан, все же я не до конца согласна с мнением генерала. Если вы прогоните бога сейчас, нам придется иметь дело с огромной армией и плотной воздушной обороной. Как это ни мерзко по отношению к мирным гражданам, возможно, стоит попросить бога покинуть планету после того, как он очистит мир от людей. Большая часть инфраструктуры, думаю, останется невредимой или подлежащей восстановлению.

– Как ты сама заметила, это не самое верное решение, Эльва. Я думаю, генерал-губернатор адекватный человек – сумею с ним договориться. Получить помощь и в обмен сдаться в плен – все лучше, чем быть полностью уничтоженным кровососами.

– Хорошо, капитан. В таком случае следующая информация окажется для вас полезной. Мой спутник на орбите Лилис, по какой-то причине до сих пор не обнаруженный противником, получил сигнал бедствия. Кажется, дочь генерал-губернатора, хозяина планеты Лилис, уже несколько часов взывает о помощи, и пока безуспешно. Я подумала, что, если вы доберетесь до нее, губернатор станет более сговорчивым. В любом случае решать вам, мой капитан.

– Хорошая идея, Эльва, так и поступим.

Лилис – планета как планета, отдаленно она походила на современную Землю, которую сейчас называли Аливрией. Серые плато материков черными линиями делились на ровные прямоугольники, которые, в свою очередь, дробились на более мелкие. Кое-где эту странную электротехническую схему испещряли зеленые области, и нетрудно было понять, что природа на этой планете все же сохранилась. И кажется, я летел к одной из этих зеленых зон.

Флаер вонзился в атмсоферу, как раскаленный нож в масло, со стороны, наверное, казалось, что падает небольшой метеорит, но полет управлялся специальной программой, и аппарат вскоре должен был доставить меня к месту назначения. Мне же оставалось только любоваться пейзажами и вспоминать свое прежнее существование на рубеже двадцатого – двадцать первого века. Разве думал тот молодой прожигатель жизни, что когда-нибудь будет преодолевать сопротивление атмосферы чужой планеты?

– Внимание, – вдруг сказал синтезированный голос, – отказ реверса.

– Что еще за «реверс»? – недоуменно спросил я.

Вместо ответа на вопрос автомат посыпал новыми терминами и выражениями:

– Отказ системы охлаждения турбогенератора… Падение давления в главной центрифуге… Отказ турбогенератора…

– Система, в чем дело?

– Отказ маневрового двигателя… Предупреждение. Отказ системы возбуждения двигателей. Внимание, принято решение увеличить подачу энергии на основной двигатель. Подача энергии на основной двигатель составляет сто двадцать пять процентов. Отказ системы аварийного катапультирования…

– Да что ты там лопочешь?!

– Опасность: пожар в отсеке турбогенератора.

– Эй, ты, СНИЖ!!!

– Да, пилот?

– Что происходит?! – чуть ли не закричал я. Фантасмагорические виды в центральных иллюминаторах приближались с недопустимо высокой скоростью.

– Отказ энергетических цепей приводит к многочисленным авариям. Стараюсь погасить скорость.

– Какова причина отказа?!

– Мне неизвестно. Ясно одно: на флайер воздействуют извне. Возможная причина происходящего кроется в повышенной агрессивности внешней среды или чрезвычайно высокой интенсивности магнитного поля планеты… Внимание: отказ центрального процессора, перехожу на резервный. Записываю информацию на черный ящик. Пилот, подавать сигнал «SОS»?

– Нет…

– Мы достигли высоты аварийного катапультирования, но данная система отказала, вы не сможете покинуть борт.

– Тогда какого черта ты это говоришь? – спросил я очень спокойно.

– Имеется в виду, что при аварии подобного рода шанс на возрождение вашего организма после смерти ничтожно мал, в связи с чем вы можете воспользоваться черными ящиками, чтобы оставить сообщение родным и близким.

– Да пошла ты!!!!

– Отказ системы управления. Пилот, учитывая ваше со…

Речь системы оборвалась на полуслове. А я с замиранием сердца смотрел на гаснущие один за другим индикаторы приборной панели. Мониторы отключились еще раньше. Только маленькое табло, указывающее высоту, держалось, видимо, из последних сил.

Похоже, что падать мне еще пару миль, а при таком ускорении это секунд пять.

Первую секунду потратил на то, чтобы вызвать внутри розовую бурю, вторая ушла на то, чтобы энергия превратилась в тонкую материю, которая опутала весь корабль видимыми только мне, живущими своей жизнью щупальцами.

Тормозные двигатели ожили лишь у самой земли, они создали невероятную перегрузку, но так и не смогли в полной мере погасить удар. Меня будто бы бросили на стальную плиту, а сверху ударили гигантской сковородкой. По крайней мере, звук был именно таким.

Шокированный и оглушенный организм приложил все силы, чтобы изгладить из памяти следующие секунды. Я практически не помнил, как ломал листы обшивки, чтобы выбраться из искореженной груды металла. Запомнил только пелену перед глазами, рев огня и страх от перспективы сгореть заживо.

Пришел в себя уже в десяти метрах от грандиозного пожара, освещающего сумерки на сотню метров вокруг… Сумерки?

Я огляделся и на всякий случай запустил диагностику визоров. Нет, они исправны. Но откуда взялись сумерки? Мы заходили на посадку прямо в середине светлой стороны планеты. Инструктаж по Лилис четко указывал, что местное светило действует на планетку почти так же, как Солнце на Землю. Хм.

Снял шлем и огляделся.

Лес, который меня окружал, больше походил на царство зла из страшных сказок. Древние деревья явно чахли. Осторожно шелестевший ветер сбрасывал с них засохшие листья, которые со скребущим нервы шуршанием слой за слоем ложились на мертвую траву. Небо повсюду затягивало жирное покрывало иссиня-черных облаков. Если хорошенько присмотреться, в одном месте можно было заметить тусклое пятно – местное Солнце.

– Брр, – сказал я, – кошмарное место.

Надев шлем, сверился с картой местности и, повернувшись спиной к флайеру, объятому шумящим пламенем, двинулся в путь. Где-то в нескольких километрах сенсор различил источник сигнала. Значит, если все пойдет по плану, скоро у меня в руках окажется дочь генерал-губернатора.

Сделав менее тридцати шагов, остановился в замешательстве: визор шлема стал сбоить. Картинка ежесекундно искажалась, выдавала помехи, как на кинескопах древних телевизоров. Я, может, и не обратил бы внимания на эту странность, но панель индикаторов на периферии зрения стала предупредительно мигать – ей не нравилось происходящее, но о подробностях она умалчивала. Кажется, сама не понимала, какие из подсистем доспеха давали сбои, а какие вообще не функционировали.

Оставив всё как есть, зашагал с удвоенной скоростью: если вырубится бортовой компьютер, с навигацией у меня возникнут проблемы. А значит, до этого надо будет пройти как можно большее расстояние.

Прогнозы сбылись минут через десять. Электронная «начинка» доспеха просто сдохла. Фильтрация воздуха нарушилась, в носовой полости с шумом открылись механические клапаны, позволявшие обладателю доспеха (в данном случае – мне) не задохнуться, вбирать в легкие наружный воздух и молиться, чтобы он не был отравлен. Объемная картинка перед глазами пропала, я смотрел на мир через две грязно-желтые линзы – о нормальном обзоре и думать не стоило. Странно, но сервомышцы доспеха продолжали реагировать на каждое сокращение моих мышц, позволяя мне не ощущать очень даже немалый вес титановой брони.

Решив, что риск выдать себя раньше времени минимален, я исторг из тела сущность, которая, радостно облепив меня, в качестве бонуса предоставила дополнительную защиту. А с основной задачей она справилась раньше, чем я о ней вспомнил: электроника вновь заработала, а голос компьютера, вмонтированного в доспехи, наполнился жизненной энергией.

– Не знаю, что сказать, сэр, я всего лишь система марки «Франклин 2», – зачастил он, – и не считаю себя достойным такой чести, но преисполнен благодарности и буду служить вам по мере…

– Заткнись.

– Есть, сэр!

– Без обид.

– Слушаюсь, сэр!

Мой оживший скафандр хоть и замолчал, но изрядно подпортил настроение. Сам не знаю, с чем это было связано, наверное, с чувством ответственности, которую не хотелось бы на себя брать. Это, конечно, полный бред, но мне временами казалось, что все оживленные мной куски металла тоже испытывают боль и так же хотят жить…

Ноги вывели на небольшую поляну со странным сооружением в центре. Больше всего это место походило на бензоколонку – только вот никакой дороги поблизости и в помине не было. Вокруг виднелись мертвый лес, каменные глыбы, валуны и засохшие кусты, даже тропинок не имелось. А там, где полагалось стоять заправочным автоматам, находилась расчищенная бетонная площадка, разделенная на равные круги, с большой буквой «Н» в центре.

Я прочел вывеску – подобие информационного стенда – и еще раз огляделся вокруг. «База егерей Центрального парка, – гласила она. – Посторонним вход воспрещен».

– Ясно, – сказал, входя в здание, – но мне-то можно, я не абы кто.

Помещение не понравилось уже с порога. Во-первых, обстановка внутри носила следы жестокой борьбы. Я бы, может, и решил, что это место просто покидали в спешке и поэтому разбросали всюду дорогостоящую бумагу, но в такую картину не хотели вписываться разбитые стекла, перевернутая мебель и кровь… Засохшие лужи крови.

Сделав два шага, остановился. Возникло острое ощущение того, что за мной внимательно следит кто-то адски злобный… и безумный.

Повернулся как раз в тот момент, когда с прикрепленной к стене антресоли на меня прыгнула какая-то обезьяна.

Визор подсветил ее желтым, рука взметнулась и перехватила неизвестную тварь, перчатка остановила полет, сжав тисками горло…

– Черт! Ты же…

То, что я принял за обезьяну, оказалось безволосым, худым, как тростинка, человеком. А «шерстью» была висящая на нем ветошь, в которой угадывалась форма не то охранника, не то полицейского.

Человек извивался, яростно шипел и старался выцарапать мне глаза. Но до визоров он не доставал, а когти на тонких ногах хоть и скребли, но все же не могли поцарапать мою черную броню.

Мышцы на худом теле дрожали от усердия, но этих потуг я не замечал. Разорванный рот кривился в жуткой гримасе, клыкастые челюсти громко, но беспомощно клацали, а налитые кровью глазки с черными зрачками алкали моей плоти и крови. Это существо было настолько тупым, что не испытывало ни малейшего страха.

– Мерзость, – сказал я и сломал ему шею.

Отбросив тварь к стене, словно тряпичную куклу, заметил, что визор подсветил тело красным контуром, который тут же померк.

– Что ты делаешь, система? – спросил я.

– Сэр, проанализировав ваши действия, я решил, что данный человеческий генотип является врагом – в случае повторного столкновения с этим видом мгновенно предупрежу вас об угрозе.

Ничего не ответив, выбрался из этого «злачного» места. Обойдя здание, наткнулся на авто с надписью «Лесной патруль» на бортах. Дверь была открыта нараспашку, активатор вставлен в замок зажигания. Но все мои попытки возбудить в авто хоть искру жизни потерпели фиаско.

Я, конечно, мог бы оживить эту груду железа хоть мыслью, хоть сущностью, но, учитывая мои планы, было неблагоразумно пользоваться, возможно, единственным в мире работающим транспортом. Поэтому, оставив авто в покое, продолжил путь среди темно-серых деревьев в окружении неведомых звуков, регулярно доносившихся из ушных динамиков.

Бортовая система доспеха поминутно извинялась, что не в состоянии определить источник шумов. А мне постоянно казалось, что за мной кто-то крадется, внимательно следит и зовет меня по имени. По имени, которое умерло в начале двадцать первого века – вместе с сынком олигарха.

– Стоять, замри!

Я застыл. Из-за огромного валуна, который хотел обойти, показались две фигуры и нацелились в меня из энл-фалов. В следующую секунду визор подсветил их желтым.

– Система, – сказал я, – ты меня под монастырь подведешь.

– Прошу прощения, сэр! Еще не освоился: местная среда критично фонит!

– Брось оружие!

– Я не вооружен!

– Последний шанс: положи оружие на землю!

– Говорю, я безоружен!

– Подними руки вверх.

– Ладно. Если вы настаиваете…

Я сделал, как они сказали.

– О’кей, – похвалил он, – теперь сними шлем.

– Вы что, совсем озверели?

Двое подошедших солдат без шлемов вместо ответа перенацелили стволы энл-фалов с моей груди в голову. Это было красноречивее любых слов.

– Ну ладно, – процедил я, снимая шлем. – Только учти, если вы прикажете раздеться, буду вынужден сказать, что такие уроды, как вы, не в моем вкусе.

– Расслабься, – произнес главный из них, опуская ствол автомата, – мы не охотники до мужских задниц. Прости, думали, ты мертвец.

Не стал скрывать удивление, но для разнообразия решил смолчать. За что, кстати, был вознагражден подобием пояснения:

– Ты ведь пилот космических войск, да?

Я кивнул.

– Вам, наверное, сверху не видно, но у нас внизу бродят живые мертвяки. Идентифицировать их можно лишь по глазам и цвету лица, так что опасайся людей, скрывающих лица, – никогда не узнаешь, друг это или враг…

– И поэтому вы тоже разгуливаете без шлемов? – догадался я.

– А толку с них? Вся электронная начинка вырубилась, энергетической защиты нет, от энл-фала уберегут не лучше картона. Зато в них ни черта не видно. Ладно, пошли.

Шлем надевать я не стал, повесил его на «корону» в наплечнике и последовал за осторожно пробирающимися по лесу титановыми фигурами.

– Кстати, – обратился ко мне солдат, – как ты здесь оказался?

Я пожал плечами и лишь потом сообразил, что они этого не видели:

– Известно, как. Зашел в атмосферу и получил отказ всех систем. Вон видишь черный дымок там, над деревьями? Это мой флайер догорает.

– Не повезло. Орбитальный флот еще держится? Я думал, что его уничтожили вторгшиеся.

– Нет, они уничтожили основной флот, а к Лилис пока не подступили.

– Ждут, когда мы тут все сгнием, – заключил новый знакомый. – Ублюдки.

– …А как обстоят дела у вас?

Обратившийся было ко мне мастер-сержант, судя по полосам на рукаве доспеха, отвернулся и сплюнул.

– Ситуация на данный момент такова: мы в полной заднице! Есть еще вопросы, пилот?

– Я офицер.

– Да мне плевать.

– Понятно.

Нас встретили настороженно, молчаливо. Семь пар глаз не отрывались от наших фигур до тех пор, пока мы не приблизились так, что стало возможно разглядеть лица.

– Тут мы держим оборону, – прокомментировал сержант. – Уже вторые сутки…

Я оглядел людей, засевших у скального массива, и понял, что в случае штурма эти семеро, а с нами десятеро, смогут удерживать позицию довольно долго. Это, конечно, если у врага не найдется тяжелого оружия – против него импровизированные окопы в скалах окажутся бесполезными.

Потом обратил внимание на пещеру, уходящую куда-то во тьму, и догадался, что этот кордон был выставлен для ее защиты. Точнее будет сказать, для защиты того, что находилось внутри.

На самом верху скалы в полный рост стоял человек в черных доспехах. Он держал массивную снайперскую винтовку бережно, будто ребенка.

– Как успехи, сержант?

– Да вот, спас пилота флайера! – крикнул тот в ответ.

Снайпер хотел спросить что-то еще, но прозвучала команда «смирно», и даже цельнолитые грудные плиты доспехов выпятились колесом.

Из входа в пещеру выбралась девушка-подросток лет тринадцати или четырнадцати. Несмотря на свой сонный вид, она имела яркую и идеально сохранившуюся прическу: очаровательно короткие медно-красные пряди, сложенные волосок к волоску и скрепленные гелем, казались воплощением огненной стихии.

Но главное, на что я обратил внимание, это развитая не по годам фигура. Все вторичные половые признаки просто выпирали и, кажется, охотно демонстрировались окружающим. По крайней мере, я сделал такой вывод, глядя на некую помесь футболки со сверхтонким бюстгальтером, стягивающим литые груди, он не мог закрыть от взоров солдат даже вздернутые вверх сосочки. А черные шортики были настолько узки, что не скрывали выпирающие в бока косточки таза, от которых вверх уходила осиная талия. На ногах ниже шортов виднелась полоса голой кожи, которая лучилась жизнью и здоровьем, совсем как у Найты, затем кожа резко переходила в непрозрачно-черный – чулки, видимо, были писком моды, поскольку, на манер лосин, имели ярко выраженную подошву. В данном случае просто длинную, тонкую шпильку.

Когда девочка (да черт с ней, пусть будет девушка!), покачивая бедрами, шла по каменистой почве в направлении к сержанту, казалось, что этим шпилькам жить осталось от силы еще пару шагов… но на поверку они были прочнее, чем выглядели.

– Сержант, – сказала подошедшая капризно, – где ты шлялся?

– Мэм, я увидел разбившийся рядом флайер и пошел на разведку…

– И оставил меня без защиты?!

– Простите, мэм!..

– А это кто?

– Пилот разбившегося суденышка, мэм!

Она глянула на меня сердито и бросила небрежно:

– Очередной кретин, решивший попытать счастья и спуститься с орбиты? Ну хоть жив остался…

Девушка развернулась, если бы лучи солнца на секунду смогли пробить черную завесу облаков, ее волосы в этот момент просто заискрились бы красно-оранжевым сиянием.

Но возникшее было благоговение перед женской красотой потонуло в открывшихся мне новых деталях ее костюма. И без того узкие шорты позади были… еще уже! Нижняя часть ягодиц оказалась выставлена на полное обозрение до самых чулок. Гладкие полушария сверкали даже в этой серости.

– Пойдем со мной, пилот, – позвала она, даже не обернувшись. – Расскажешь новости с орбиты.

Несмотря на то что тон ее голоса был ровным, я почувствовал, какое удовольствие получила девчушка от произведенного на меня эффекта.

Блин, чем женщины моложе и красивей, тем бесшабашней и, я бы даже сказал, безбашенней.