На Тропезе нас встречала Хелен-Инга с эскортом. Мы прилетели с официальным визитом как полномочные представители, а она — в частном порядке, тем не менее, вместе мы составили единую делегацию. Глядя, как Хелен-Инга и отец разговаривают меж собой, я начала подозревать, что не только Ронан скрывал от меня свои дела. Они понимали друг друга с полуслова и полувзгляда, пока между ними были только деловые отношения, но я готова поспорить на все свое небольшое имущество, что недолго им такими оставаться. Мой отец, хоть и не красив внешне, тем не менее, нравится женщинам, если хочет.

Мы приехали в посольство Синто, и началась работа. Сначала внутренние переговоры, то есть с Хелен-Ингой, выяснение обстановки и расклада сил. Потом обсуждение данных о построенных кораблях и обманках, и прочее; я дала развернутый отчет о подготовке пилотов. Между поглощением информации удалось затолкнуть в себя что-то съестное, не почувствовав даже вкуса. И опять информация, информация…

К концу второго дня мы разработали «Договор о совместных военных действиях государств Тропеза и Синто, направленных против пиратствующих преступников». На следующий день, отдохнувшие, мы отправились на генеральную репетицию, так сказать, на неофициальную встречу с коммерсантами Тропеза, заинтересованными в войне. Больше всего мне эта встреча напомнила комплексный экзамен при поступлении в космолетное. В течение нескольких часов шел шквал вопросов, и мне пришлось отвечать на очень многие из них. Уж не знаю, почему отец молча поручил мне роль главного ответчика, но сам он подключился лишь тогда, когда зашла речь о времени и месте военной операции. А если называть вещи своими именами, то коммерсанты хотели иметь гарантии в том, что, разбив пиратов, они получат не только осколки в космосе, а и то, что окупит их расходы. Отец изворачивался, как мегагюрза, есть на Дезерте такая змея, и отношение к ней — как у нас к крысодлакам. Один особо ретивый торговец в ультимативной форме потребовал объяснить, как именно будет получена информация о грузах, чтобы они могли понять, насколько можно доверять нашим словам. Отец напугал всех, даже Хелен-Ингу, он посмотрел на говорившего своим особым взглядом, от которого хочется залезть куда-нибудь под каменную плиту, и сказал, что если господа не доверяют нашим словам, то нам здесь делать нечего. Спокойно так сказал, но мороз по коже у всех прошел. Господа посидели с полминуты молча, пришли в себя и решили, что они нам доверяют, в чем и поспешили нас заверить. На меня-то этот спектакль мало подействовал, и я чуть не испортила все своим хихиканьем, еле сдержалась. Надо было маску поставить, но я побоялась. Каждую ночь мне снилась, что маска опадает, а под ней ничего нет, в конце концов, я перестала даже просыпаться от этого, и только на корабле этот сон прекратился, что значительно улучшило мое настроение. В самом конце выступил Ронан с бонусным докладом, так сказать, в котором давались выкладки, как рушится экономика Тропеза, если пираты своими нападениями разоряют экспортеров. По реакции коммерсантов было видно, что такая информация для них нова, и только двое явно сравнивали данные Ронана со своими. К ним я и присмотрелась повнимательнее. После беседы нас повели ужинать, а господа коммерсанты не разошлись, обсуждая и принимая решение. Приняли, надо сказать, оперативно, как раз к концу ужина.

— Согласны.

Послезавтра соберется Государственный Совет, мы выступим перед ним, и Совет примет решение. Кстати, как оказалось, я ошибалась, считая сегодняшнюю встречу репетицией, это был настоящий бой, а не тренировочный. А вот от выступления на Совете, как выяснилось, уже ничего не зависело. Вообще Тропез — яркий пример демократии, которая сбросила с себя ненужную шелуху и вернулась к первозданному виду. Государственный Совет — это сборище самых богатых и влиятельных людей Тропеза, всего около сотни, и они формируют правительство, исходя из своих нужд. Сами тропезцы гордятся тем, что у них нет теневого правительства и что в Совете находятся не марионетки, а действительно значительные люди. Все это очень напоминает систему магистрата свободного города на Земле Изначальной в темные века. И ситуация такова, что в Совете два лагеря, которые сосуществуют вполне мирно — экспортеры и курортники, интересы у них разные и не пересекаются. С экспортерами мы и беседовали сегодня. Теперь их задача — каким-то образом уговорить или принудить хоть часть курортников поддержать военные действия, которые им вообще-то не нужны, ибо пираты пока не трогают пассажирские корабли и клиентов не отпугивают. Понятно, что на этот процесс мы, синто, влиять не можем, осталось только расслабиться до послезавтра. Наконец появилось время пообщаться между собой, поговорить не о работе, отец нас оставил, ушел то ли отдыхать, то ли речь готовить. А мы втроем устроились в садике посольства, время было позднее, но спать не хотелось. Приятный травяной настой, запах цветущих деревьев, хорошая компания — что еще нужно, чтобы успокоиться и обрести душевное равновесие.

Хелен-Инга выразила восхищение моим поведением на совещании, я лениво отмахнулась, сказав, что она проделала работу куда большую, и ей пришлось преодолевать сопротивление несравнимо большее, чем мне. Видно, я задела больную струну, а может, рядом с ней действительно не было человека, который бы ее понимал и поддерживал. Она рассказала о том, что поначалу ее никто не воспринимал всерьез, а время поджимало, некогда было зарабатывать репутацию; о том, как ей пришлось провернуть несколько акций и демаршей, в результате которых окружающие ее акулы-коммерсанты стали относиться к ней как к равной, но она растеряла всех старых друзей и знакомых. Чуть стесняясь, призналась, что после знакомства с нашим отцом ей стало легче, он понимал ее и временами давал дельные советы. Ронана это задело, он тоже видел, КАКИЕ отношения сложились между ними и во что они могут вылиться.

— М-да, сестрица, прямо как у тебя, только вариант «лайт».

— Ронан… — недовольно сказала я.

— А что значит «как у тебя»? Как у тебя было, ВикСин? — спросила Хелен-Инга. Я не успела открыть рот, как братец быстренько выложил.

— Ей пришлось провести дуэль до смерти с троими одновременно в день прилета на Дезерт.

— Ронан, не порть мне вечер, — сказала я с угрозой, но было уже поздно, Хелен-Инга нуждалась в пояснениях.

— Понимаешь, там вообще к женщинам ужасно относятся, в лучшем случае, как к домашним животным. А женщины моей комплекции, не грудастые и не крутобедрые, и вовсе считаются отбросами, с которыми не разговаривают. Вот и пришлось… Чтобы не только разговаривали, а и подчинялись.

— Ты смогла убить троих сразу?

Я пожала плечами.

— Я же Синоби…

Хелен-Инга задумалась о чем-то невеселом. Вот братец удружил. Я взяла ее за руку и заглянула в глаза.

— Ты действительно молодец, я восхищаюсь тобой. А мой братец просто ревнует…

Она улыбнулась, а потом стушевалась.

— Ревнует?

— Ара-Лин! — возмущенно произнес Ронан.

— Да, братец, и ты знаешь, что дразнить меня — все равно, что бегать мимо мегагюрзы. Я и сама немного обеспокоена, — это уже в сторону Хелен-Инги.

— Обеспокоена? Чем?

— Видишь ли, отец сейчас с Ланой, матерью Ронана, они не в официальном статусе, но это ничего не меняет. А ты очень нравишься отцу, да и он тебе.

Хелен-Инга зарделась, как школьница, я продолжила:

— И встает вопрос: что же дальше? Младшей женой ты, естественно, быть не можешь, только полноправной. Но это вызовет массу проблем как у твоей семьи, так и у нашей. Или вы не будете официально заявлять об отношениях?

— Ара-Лин, мы даже не… Мы вживую увиделись три дня назад.

Я улыбнулась.

— Поверь нам с Ронаном, вам недолго осталось «не», — совсем засмущала девушку, ну надо же. Она сидела, перебирая бахрому на скатерти.

— Я думала о том, чтобы родить ребенка, — тихо сказала она.

— Родить или сделать? — переспросила я.

— Родить.

— Это было бы честью для нас, — сказал Ронан, я присоединилась.

— Вы думаете, ваш отец отнесется к этой идее…

— С благодарностью, — закончила я вместо нее. Она улыбнулась глуповатой улыбкой счастливого человека. Вот девушка влюбилась, даже завидно немного.

Но улыбка быстро померкла.

— В этой войне, если не выйдет так, как мы планируем, моя семья будет разорена дотла, всем придется сменить фамилию, — тихо добавила она.

Ничего себе, случалось, что род коммерсантов разорялся и рядовые члены меняли фамилии, переходя в другие семьи, но это были относительно маленькие роды и не выше второго ранга. Получается, что Хелен-Инга рискует больше всех. Я опять взяла ее за руку.

— Если все пойдет не так, нам тоже очень не поздоровится. Но, пожалуйста, не делай глупостей, ведь надежды нет только у мертвых.

А то есть у коммерсантов интересная традиция: при разорении кончать с собой.

Она кивнула с улыбкой:

— Я не буду спешить.

Вот и хорошо, подумала я про себя.

— Кстати, все, сестрица, быть тебе мегагюрзой, — начал дурачиться Ронан.

Правильно, хватит о серьезном.

— А тебе — тушканом! — ответила я и для усиления эффекта моих слов высунула язык и замычала. Ронан засмеялся, а Хелен-Инга, мягко говоря, удивилась.

— Привыкай… — сказала я ей со смехом.

— А кто такой тушкан? Мегагюрзу я немного представляю, — спросила она.

— Тушкан — корм мегагюрзы! Ящерица, скачущая на задних лапах. Ну все, конец тебе, братец! — и я погналась за ним; побегав между деревьями, я все-таки прыгнула ему на спину и изобразила укус: — Крупный тушкан, однако, и не проглотишь…

«Тушкан» донес меня обратно к столу и там спустил на землю.

— Как дети малые… — сказала Хелен-Инга с легким осуждением, но было видно, что и ей хотелось бы так побегать и подурачиться.

— Ага, — согласилась я. — А давай Ронану глаза завяжем, и пусть нас ловит.

— Я не согласен!

— А тебя никто не спрашивает!

— Да нет, наверное… — Хелен-Инга так и не решилась.

— Нет, так нет. А интересно, можно ли спать в саду?

В результате мы все трое устроились в саду, в спальниках. Так хорошо, как сейчас, мне не было с тех пор, как я узнала о болезни Вольфа. Все проблемы отошли на задний план и стали казаться не такими уж страшными и вполне разрешимыми.

Следующий день мы провели, маясь от безделья, потому что за территорию посольства нас не выпустили «во избежание», так сказать. Я знала, что докладывать будет отец, и от меня уже ничего не потребуется. От нечего делать проверила свой почтовый ящик, там оказалось письмо от леди Шур с уведомлением о прочтении. Я смотрела на него, как сапер на бомбу. Очень не хотелось его открывать, от этой противной тетки можно ждать всяческих подлянок. Но не открывать — глупо. Это оказалась текстовая информация с приложенным видео о Даниэле Хоресе-Ташин, который теперь стал просто Ташин. С ума сойти, он отказался от семьи. Семья может отказаться от кого-то, если он преступник или если считает, по каким-то причинам, его недостойным носить фамилию. Но обратный процесс, когда кто-то отказывается от семьи, не переходит в другую, а просто отказывается… Кажется, такое было, но очень давно. Это позор всем Хоресам — человек готов носить лишь одну фамилию, лишь бы его не связывали с этой семьей. Дела… В файле так же указывалось, что ему выплатили жалование агента за все годы и оплатили медицинскую страховку. Немаленькую, но для Даниэля явно не достаточную, ему кожу на всей спине обновлять и организм чистить после годов употребления некачественной пищи, а неизвестно, каких еще болячек и вирусов он нахватался. Также был дан новый адрес и новая работа — он теперь приглядывает за садом. Вспомнился наш разговор: он не представлял себя фермером, а все же им стал. Подтекстом из этого всего выходило, что его признали синто и никаких претензий к нему не имеют, видно, что лорды-безопасники на его стороне, раз позволили скандал с отказом от семьи, но не настолько, чтобы выжимать из Хоресов деньги на полное лечение. В финале был ролик с леди Шур, в котором она с пакостным видом поинтересовалась, удовлетворила ли она мое любопытство. Мне было немного стыдно, что я так и не предприняла попыток узнать о Даниэле. С другой стороны, этого и не понадобилось, само получилось. Остаток дня я провела, размышляя о мотивах леди Шур и предпосылках к этому письму, а также о том, когда же и при каких обстоятельствах смогу увидеться с Ташин. Надо привыкать думать о нем как о Ташине, а не Хоресе.

Выступление отца в Совете было, как бы это сказать… поучительным для меня. Я поняла, что такое дипломат, и четко осознала, что мне таковым стать не дано. В восхищении я ловила каждое слово, каждое изменение интонации. Он предвидел реакцию каждого, все каверзные вопросы, все выпады и на все находил ответ. Рядом со мной точно так же млела Хелен-Инга.

Конечно, курортники не хотели войны, ведь она ложилась на их плечи, пусть и не такой тяжелой ношей как на экспортеров, но все же лишние траты — деньги, которые надо вложить в пустоту, а не в бизнес. Тем не менее, после нешуточных дебатов состоялось голосование, и решение было принято, а договор подписан. После голосования Хелен-Инга вздохнула, стало ясно, что она задерживала дыхание; я подзабыла о том, чем она рискует и как для нее все это важно. Как смогла, я подбодрила и поддержала ее. Совет также принял мудрое решение не оповещать пока прессу о подписании договора и назначил дату выдачи первого денежного транша. А по сути, курортники поделились с экспортерами, чтобы те могли продолжить строительство кораблей. Мне все больше и больше нравился Тропез, деловой подход имеет свои неоспоримые плюсы.

На следующий вечер после заседания Совета назначили прием в нашу честь. Я с ужасом осознала, что мне нечего надеть, придется поддержать мнение об аскетичности синто и прийти в штанах и армкамзоле. Армкамзол, правда, стоит, как все наряды тропезцев, но по его внешнему виду так не скажешь. Помучавшись, я выбрала облегающие черные штаны из м-замши, выставила армкамзол на антрацитово-черный, под него надела белую шелковую кружевную блузу, кружева на воротнике и рукавах были на виду. Получилось стильно, но, наверное, я буду похожа на бедного родственника со вкусом. Хорошо, хоть косметику не забыла. Когда я посмотрела в зеркало, то увидела там кого-то красивого с длинными чуть вьющимися волосами, но… скорее юношу, чем девушку. Что-то изменилось во мне, я стала, наверное, жестче, перестала быть девушкой-подростком, но и женщиной еще не стала. Отец и Ронан оделись так же, только без кружев, а вот Хелен-Инга была потрясающа. Она надела шелковое платье до полу, черное, с цветной ручной вышивкой, с открытой спиной, но закрытое спереди, на нем очень выгодно смотрелся брильянтовый гарнитур. Отец не скрыл своей реакции, Хелен-Инга смущенно опустила глаза, а может, скрыла победный блеск. Наверняка в эту ночь их отношения перестанут быть деловыми. Увидев, что мы одеты, мягко говоря, неброско, она попыталась хотя бы снять гарнитур, но отец настоял, чтобы все осталось, как есть. Надо ли говорить, что она послушались его с первого слова.

Закалка, которую я приобрела на Дезерте, мне очень пригодилась. Сказать, что мы были инородным телом, значит сгладить ситуацию. Мы вопиюще не вписывались в происходящее. Местные дамы увлекались современными веяниями моды и новинками в тканепроизводстве. Выражалось это в том, что на их платьях постоянно менялся рисунок, имитирующий огонь, или метель, или полет бабочек. Надо признать, что это было завораживающе красиво. Но попадалась и полная безвкусица, типа ползающих по платью квадратов и треугольников или двигающихся спиралей. Абсолютно все дамы были в таких изменчивых платьях и рассматривали нас, как грязь, прилипшую к обуви. Хоть это и было неприятно, но погоды не делало, мы пришли общаться не с расфуфыренными дурами, а с их мужьями. У мужчин в одежде тоже присутствовали движущиеся рисунки, часто пламя, иногда вьющиеся растения на рукавах и подолах френчей. Мне подумалось, что, наверное, я погорячилась, совокупная стоимость нарядов тропезцев потянет не на один армкамзол, а на все три.

Как и предполагалось, нас тут же взяли в оборот, на каждого насел кто-то из экспортеров, под шумок пытаясь вытянуть интересующую его информацию. Ронана, кажется, спрашивали, откуда он взял данные для анализа, Хелен-Ингу — о каких-то экономических показателях Синто, у меня принялись выведывать о Дезерте, даже к отцу прицепились. Я отшучивалась, Хелен тоже, Ронан с умным видом рассказывал что-то об общности. Через десять минут такого «приема» у меня лопнуло терпение, я извинилась и направилась к Ронану и просто увела брата к столам.

— Спасибо, сестричка. Прямо, стая крысодлаков каких-то.

— Чур тебя, Ронан, такое говорить, но хозяева и впрямь охамели. Я уже молчу о том, как эти попугайши на нас смотрят.

Брат фыркнул от смеха. Тут к нам чуть ли не подбежала Хелен-Инга.

— Давайте делать вид, что мы что-то обсуждаем, — почти испуганным голосом сказала она.

— У меня есть идея получше: если на нас опять набросятся, вежливо нахамить в ответ, — сказала я.

— Вежливо нахамить?

— Тебе предоставляется шанс показать, как это делается, сестрица.

К нам приближался худой, похожий на хищника господин, один из двоих, для кого доклад Ронана не был чем-то новым.

— Только не этому, — шепнула Хелен.

— Леди, примите мое искренне восхищение, — сказал подошедший и раскланялся со мной и Хелен. — Вам удалось затмить всех присутствующих дам.

— О, вы нам льстите, господин Лобо, нам удалось лишь не слиться с вашими дамами, — светским тоном возразила Хелен.

— Лобо значит волк? — переспросила я.

Господин поклонился и улыбнулся совершенно по-волчьи.

— Да, приятно, что есть люди, которые учат не только лингву и свой родной язык.

Я тоже поклонилась в ответ на комплимент.

— Леди некст Викен, не составите ли мне компанию?

Пришлось согласиться и взглядом пожелать Ронану и Хелен стойкости, к ним уже направились неугомонные коммерсанты. Лобо вывел меня на террасу, спокойствие и прохлада позднего вечера были восхитительны.

— Я вас слушаю, господин Лобо. — А чего, собственно, ходить вокруг да около, решила я.

Он усмехнулся:

— А вы дочь своего отца.

Я пожала плечами.

— Ну что ж. Я хочу, чтобы вы работали у меня.

От неожиданности я аж подалась вперед:

— В каком смысле?

— Я хочу, чтобы вы возглавили подразделение космической безопасности, руководили наймом, подготовкой и непосредственно работой летчиков-хранителей и истребителей. Возможно, не только это. Может, вы сумеете как-то реорганизовать всю работу в целом, я готов выслушать любые ваши предложения.

Я молчала, обдумывая вежливую форму отказа.

— Естественно, на работу я вас зову после окончания войны, — добавил он.

— Спасибо за предложение, я понимаю, что вы оказываете мне неслыханное доверие и честь, но вынуждена отказаться. Я синто, и я некст.

— А если я поговорю с вашим отцом, и мы заключим контракт, как это у вас принято, вмешивая государственную бюрократию?

— Отец не согласится, и не согласится Совет Семей.

— Вот как? Почему вы так в этом уверены? — мне не понравился его тон. Настало время мне задавать вопросы.

— Господин Лобо, а почему вы зовете на такую ответственную должность девятнадцатилетнюю девчонку, да еще и иностранку-синто?

— Ну, начнем с того, что вы старше, девятнадцать вам не дашь, вы понимаете, о чем я. — Я кивнула, ну что ж, действительно понимаю. — А закончим тем, что вас на родине не сильно любят, и, может, здесь, на Тропезе, вам будет лучше.

Надеюсь, он не понял, насколько меня удивил.

— Объяснитесь, пожалуйста.

Он пожал плечами.

— Ваши мне рассказывали о вас, говорили, что вы глупы, импульсивны и блудливы, как кошка. — Фраза про кошку заставила меня улыбнуться. — Что вы и ваш брат никчемны, а ваш отец пытается вас выставить в выгодном свете, сделать хорошую мину при плохой игре, возможно, чтобы выгодно пристроить замуж. — От последней фразы я в голос засмеялась.

— Вы считаете, что это смешно? Но это может сильно отравить вам жизнь. Соглашайтесь. Я предлагаю вам карьеру, уважение и деньги.

— И после такой характеристики вы предлагаете мне высокую должность? Неужто я была так блистательна, выступая перед вами?

— И это тоже, а еще космолетное за полтора года, отзывы летчиц…

— А они что сказали?

— Что вы умная сука.

Я опять улыбнулась.

— Вы всегда улыбаетесь, когда слышите гадости в свой адрес?

— Нет, что вы. Но блудливая кошка и умная сука — это, скорее, комплименты.

— Хотите знать, кто из ваших мне насвистел?

— Думаете, я не смогу его вычислить?

— Сможете. Только я тоже не люблю, когда меня держат за дурака и кормят дезой.

Я вопросительно подняла брови.

— Морган.

— Морган-Баюл…

— Нет, лорд Морган.

— Даже так. Как интересно.

— Вы чокнутая, нажить себе такого врага. — Я решила пропустить оскорбление мимо ушей, вечно иностранцы забывают, что «дурак» и «чокнутый» для синто — серьезное оскорбление.

— Видите ли, господин Лобо, деньги и у нас играют очень важную роль, но все-таки не настолько, как у вас. На Тропезе в такой ситуации у меня не было бы шансов, но не на Синто.

— А что вы им сделали?

— Раздробила руку Моргану-Баюл. — Настал черед Лобо вопросительно поднимать брови. — Он меня оскорбил и не извинился, увидев мою «душу», и я была в своем праве.

— М-да… А это правда, что леди первого ранга не могут выходить замуж за иностранцев? — сменил он тему. Ой, неспроста Хелен-Инга трусилась при его приближении.

— Да, правда, все аристократы первого ранга могут брать полноправных супругов только из граждан Синто.

— А если любовь и все такое?

— Младшая жена или друг семьи.

— Друг семьи?

— Младший муж, если хотите.

Он усмехнулся.

— Не хочу.

Я улыбнулась в ответ:

— После военных действий я могу помочь вам рекрутировать хороших летчиков, действительно хороших, если вы не поскупитесь на нормальный контракт.

Он улыбнулся:

— Отлично, хоть что-то.

Почувствовалось, что с делами мы покончили.

— Так значит, блудлива как кошка — это комплимент? — спросил он совсем другим голосом. Я моментально включилась в игру, глаза засияли.

— Да… Я блудлива как кошка, но вам вряд ли удастся это проверить, — ответила я чуть хрипловатым голосом, от которого мужчины не улавливают смысла сказанного. Мы и так стояли очень близко, но теперь с каждым словом сближались еще и еще.

— Вот как… — и он потянулся меня поцеловать, я не отстранялась. Еще несколько секунд назад я заметила бесшумно приближающегося Ронана.

Я прикрыла глаза, когда губы Лобо коснулись моих, раздалось:

— Сестра!

Лобо окаменел, в глазах мелькнула ярость, я сдерживалась, чтобы не расхохотаться. Он понял, что я знала о брате, и взглядом пообещал, что это не конец. Так же молча, я согласилась продолжить игру и подошла к брату.

Не всех мужчин можно так дразнить, но насчет Лобо я была спокойна, такой умный и хладнокровный коммерсант никогда не поставит страсть выше дела.

Остаток вечера мы провели, вяло отбиваясь от расспросов и пикируясь со стервозными дамами, которым захотелось самоутвердиться за наш счет; они, между прочим, об этом сильно пожалели. После очередной словесной дуэли ко мне подвалил какой-то господин неопределенной ориентации и предложил позавтракать вместе, это здесь такой эвфемизм для секса. Я уставилась на него, думая, бить или не бить; в конце концов здравый смысл возобладал, и я спокойно посоветовала ему поискать кого-то другого, что он и сделал. Ронан отказывался от подобных предложений раз восемь, причем один раз предложение исходило от мужчины. Брат медленно зверел, тяжела доля красавца. Еще двое мужчин поглядывали на меня и почти облизывались, было видно, что их привлекает мой уни-сексуальный вид, если можно так сказать. Я ледяным взглядом постаралась дать им понять, чтобы не пытались даже приближаться. Вместо них подошла холеная женщина, чем-то неуловимо напоминавшая леди Шур, все с тем же предложением завтрака. Ей я тоже без лишних раздумий посоветовала поискать кого-то другого, но она к моему удивлению заявила, что никто другой ей не нужен.

— Это ваши проблемы, госпожа, — ответила я опешившей от такого хамства женщине и отправилась на выручку к брату, на которого повесилась какая-то девица с модифицировано большими глазами.

— Надо сваливать, пока нас не начали трахать прямо здесь, — сказал братец.

— Не нас, а тебя. Глянь, к Хелен-Инге никто не подходит.

— Ну конечно, она же болтала с этим Лобо, а он тут вожак стаи, поэтому и не рискуют связываться. Кстати, что ты там с ним делала?

— Беседовала.

Братец скептически хмыкнул.

В конце концов, мы, не прощаясь, покинули тропезцев. Уже сидя в флаере, мы обсуждали их поведение, что, мол, они как с цепи сорвались.

— Вернулась мода на зеленое критское вино, — авторитетно заявил отец. Нам это ни о чем не говорило. — Это афродизиак, и вообще растормаживает…

— Но значит, это наркотик? — спросила Хелен-Инга.

— Вовсе нет, это считается алкоголем, выпивший не больше определенной дозы вполне себя контролирует, — ответил ей отец.

Как я и предполагала, в эту ночь Хелен-Инга не спала с нами в саду. Чтобы Ронан не грустил, а я крепче спала, я пристроила наши спальники в один низкий гамак. Надо не забыть спросить у мамы Яны, почему на меня так успокаивающе действует дыхание кого-то рядом.