Книга 2 Матч-реванш
Глава 1 Привычка умирать
Где-то в Пандемониуме.
Говорят, нет ничего страшнее судьбы приговоренного, ожидающего своей участи в камере смертников. Кирилл Сотников мог бы поспорить с этим утверждением. Его камерой был весь Пандемониум, и он точно знал, что скоро умрет, вот только понятия не имел, когда именно и как. Да если бы это еще было в первый раз… В таком состоянии он пребывал непрерывно в те краткие промежутки жизни, что отделяли одну его смерть от другой. Сейчас Кирилл даже не знал, как зовут то тело, в котором он в данный момент находится. Хотя, какая разница, если его все равно скоро придется освобождать?
Впрочем, сроки его пребывания в очередном теле колебались от нескольких часов до недели. К некоторым «обиталищам души» Сотников даже успевал привыкнуть и втайне начинал надеяться, что на этот раз наложенное на него неведомое проклятье не сработает, и он останется жить. Но каждый раз надежда оказывалась тщетной.
Он уже сбился со счета, сколько раз ему приходилось умирать. Похоже, скоро это войдет в привычку. Хотя, нет — невозможно привыкнуть к леденящему ужасу смерти. Все равно, каждый раз будет больно и жутко. А вот к состоянию ОЖИДАНИЯ, он, кажется, уже стал привыкать. И дело не в нервной системе — она-то у него каждый раз была новая, а в том, что душа Кирилла Сотникова устала от постоянного напряжения, и начала воспринимать ОЖИДАНИЕ даже несколько философски. Каким издевательством ему теперь казалась поговорка «Двум смертям не бывать, а одной не миновать»! Как-то, перед очередной своей смертью, он оказался в доме, окруженном бандой озверелых орков, и услышал эту фразу из уст своего товарища по несчастью. Тогда Кирилл зашелся в припадке истерического смеха и смеялся до тех пор, пока ятаган ворвавшегося в дом орка не отделил его голову от туловища.
Много раз задавал он себе вопрос, чем заслужил столь ужасную участь, и не находил на него ответа. В той, первой своей жизни Кирилл не делал никому ничего плохого. Впрочем, эта фраза для девяноста девяти процентов живущих окажется ложью, но он готов был поклясться, что, по крайней мере, не делал того, за что полагалась бы ТАКАЯ кара. Ему даже придумать было трудно деяние, за которое она была бы адекватным возмездием. А ведь Сотников, к тому же, обречен был помнить все свои краткие жизни и, что ужаснее всего, смерти тоже. Как он еще умудрился при этом не сойти с ума, просто в голове не укладывалось. Устойчивая психика, чтоб ее! А может быть, кто-то специально позаботился о том, чтобы такого не произошло, ибо для Кирилла безумие воистину стало бы избавлением. Но неведомый Враг не мог такого допустить — видимо, слишком уж его ненавидел. Знать бы еще, за что.
Как ни странно, лучше всего Сотников помнил самую первую смерть — ту, которую встретил еще в своем «законном» теле. По жестокой иронии судьбы (или его Врага) произошло это около года назад прямо в день его рождения.
Кириллу тогда исполнилось двадцать пять, и у него имелись все основания для недовольства жизнью. Отец бросил их с матерью, когда мальчик еще ходил во второй класс школы. Было Время Хаоса, и жизнь тогда весьма мало походила на праздник. Мать расшибалась в лепешку на трех работах, чтобы только прокормить его и дать ему образование. Сам Кирилл тоже рано начал работать. Об отце он не получал вестей долгие семнадцать лет, пока не узнал о его смерти. И узнал-то случайно, от какого-то их общего знакомого. Он рассказал, что отец погиб на войне с нежитью. Нельзя сказать, что эта весть как-то сильно огорчила его. Кирилл просто принял как факт, что человека, плотью от плоти которого он являлся, больше нет. И все.
Финансовое положение их семьи позволяло сводить концы с концами, но и только. На развлечения денег не оставалось вовсе. Может быть, именно поэтому в день своего двадцатипятилетия он устроил буйную гулянку с друзьями и Аленой. Да, Аленой. Тогда у него была девушка, друзья и мечты, в которых его довольно скупая на радости жизнь становилась ярче, интереснее и счастливее. А сейчас не осталось ничего, кроме ОЖИДАНИЯ и страха смерти.
Мать не препятствовала ему, понимая, что сыну просто необходимо «оторваться». Тем более что деньги на эту вечеринку он копил уже давно. Лучше бы он тогда остался дома… Хотя, сейчас Сотников уже понимал, что, скорее всего, враг достал бы его везде.
Насколько Кирилл помнил, все в той его компании были людьми благоразумными и старались лишний раз на неприятности не нарываться. Но в тот роковой вечер все получалось так, словно неприятностей этих собирались наскрести на год вперед. Выпили изрядно, и, как всегда бывает в подобных случаях, все стало нипочем. Иначе, столкнувшись на темной улице с дюжиной перебравших юнцов, постарались бы не допустить конфликта. В памяти стерлось, с чего конкретно все началось. Вроде бы, зачинщиками была встречная шпана. Количеством и агрессией те, безусловно, их превосходили, но не умением драться. К тому же, спиртным были накачаны под завязку, а потому на ногах стояли плохо. Схватка была короткой и яростной. Двое из друзей Кирилла занимались каратэ, да и остальные не подкачали. Так что, несмотря на почти двукратное численное превосходство шпаны и наличие у них трех ножей, успех был не на их стороне…
Все могло бы тем и закончиться и на следующий день стать главной темой разговоров в курилке, не окажись у одного из «обиженных» юнцов боевого артефакта. Видать, не бедный был мерзавец и связи имел по ту сторону закона. Сотников стоял к нему ближе всех, и в его память впечатались лицо парня с полными пьяной злобы глазами и кристалл в его вытянутой руке. Потом было пламя, охватившее тело Кирилла, адская боль и отчаянный крик Алены…
А сколько потом было другого, не менее страшного: ведь умирать ему приходилось, в основном, в результате убийств и несчастных случаев. Но почему-то эта первая смерть запомнилась так, словно произошла вчера, и более свежие события не могли стереть ее из памяти.
* * *
— Паша? — женский голос вырвал его из плена воспоминаний.
Так, видимо, теперь его зовут Паша.
— Да? — неопределенно отозвался Кирилл, не вставая с дивана.
В комнату заглянула женщина лет пятидесяти.
— Ты не спишь, сынок? Тут к тебе пришли.
«Вот и все, — подумал Кирилл, мгновенно преисполнившись леденящей уверенности, что ЭТОГО визита он не переживет. — Что-то слишком быстро — и двух часов не прошло».
— Кто? — бестолково спросил Сотников. Можно подумать, их имена ему что-то скажут.
— Один — Витя Мысин. Остальных я не знаю. У тебя в последнее время появилось много странных знакомых.
«Точно — убийцы! Во что же ты вляпался, Пашенька?! Они ведь и твою мать сейчас уберут, как свидетельницу».
— Мама, я сам с ними поговорю. А ты пока сходи в аптеку — что-то у меня голова разболелась, а у нас ничего нет…
— Да с чего ты взял? Сейчас я посмотрю…
— Нечего смотреть, я знаю, что нет! Сходи! — с нажимом повторил Кирилл.
В глазах женщины вспыхнула тревога, тут же сменившаяся пониманием и покорностью.
— Ясно — не хочешь, чтобы я слышала. — Она обиженно поджала губы. — Ладно, схожу…
Но едва она закрыла за собой дверь, как негромкий хлопок оповестил Кирилла, что его старания спасти эту женщину не помогли ей. Можно было бы попытаться сбежать через окно, но к чему суетиться? Проверено многократно — от смерти не сбежишь.
Дверь комнаты распахнулась. На пороге стоял какой-то мордоворот восемь на семь. В руках он сжимал пистолет с глушителем.
— Тебя предупреждали, урод! Теперь молись!
— Можно без речей? — поморщился Кирилл. — Стреляй уже, мразь!
Детина ухмыльнулся:
— Не так быстро, щенок! Сначала расскажешь, куда ты наши бабки заныкал!
«Хреново! — мелькнуло в голове Кирилла. — Опять пытки. Ну, ты и садюга, Враг! Когда тебе только надоест?!»
И ведь не расскажешь ничего при всем желании: он — не Паша, но убийцы в это ни за что не поверят. Оставался один проверенный способ — провокация. Рука Кирилла быстро нырнула под подушку. Там, конечно, ничего нет, но амбал-то этого не знает…
Хлопок, боль в плече, и рука стремительно немеет. Ухмылка мордоворота становится шире:
— Напрасно дергаешься, козел! От нас так не сбежишь. Все только начинается…
* * *
Московский мегаполис.
Темнота. Аллерия слегка поежилась. Вообще-то эльфийка неплохо видела ночью, но эта темнота была другой — живой, алчной. Она пыталась проникнуть внутрь нее, перекрыть доступ воздуху, умертвить, растворить. Аллерия отчаянно рванулась, и темнота отпрянула, словно испугавшись. Бежать. Бежать и не останавливаться, иначе темнота овладеет ей, и тогда — все! Мимо мелькали стволы деревьев. Родных, привычных вечнолесских деревьев, но этот знакомый и безопасный лес вдруг стал для нее чужим, враждебным.
Послышалось глухое рычание сначала сзади, затем откликнулось справа, слева. Это еще что такое? Эльфийка побежала быстрее, на пределе сил, чувствуя, что начинает выдыхаться. Рычание прозвучало снова, но уже громче — ее настигали. В стороне мелькнули размытые, странные очертания какого-то существа, сверкнули в темноте глаза и жуткая светящаяся пасть.
«Ночные охотники, — с ужасом поняла Аллерия. — Но почему я бегу?» Тут же пришла следующая мысль: «Пространственный коридор!» Эльфийка остановилась и начала открывать арку, но с отчаянием убедилась, что не может этого сделать, словно на ней «орлиный якорь».
Между тем, воспользовавшись ее остановкой, темнота вновь сгустилась, и очертания ночных охотников стали четче. Аллерия снова бросилась бежать, понимая, однако, что ей не уйти. Тут же, словно в подтверждение, ногу схватило судорогой. Она вскрикнула и упала. Потянулась рукой к ноге, изливая на нее целительную магию. Стало легче. Аллерия с трудом поднялась на ноги, прихрамывая, сделала несколько шагов и попыталась снова перейти на бег. Получилось.
Лес резко кончился. Большая поляна. Добежав до середины, она остановилась, чтобы перевести дух. Каждый вдох резал горло. Эльфийка взглянула вверх. Звезд не было видно — их укрыла густая облачная пелена. «Облачность Серых Пределов?! — не поверила своим глазам Аллерия. — Откуда?!» И тут на поляну выскочили сразу три ночных охотника. Твари приближались не спеша, словно понимая, что добыча никуда от них не денется. «Добыча?! Ну уж нет!» Эльфийка вытянула вперед руки, собираясь обрушить на монстров убийственные молнии, но магическая энергия куда-то ушла, словно выпитая зловещей Облачностью.
Послышался злорадный смех. Он звучал сразу отовсюду, словно смеялась сама темнота. Внезапно между ней и ночными охотниками возникла высокая фигура. От нее распространилась незримая волна, которая смела приближавшихся монстров. Фигура повернулась к ней, и Аллерия едва не расплакалась от облегчения: на нее смотрел Корн Деланналь. Отец улыбнулся и протянул ей руку. Эльфийка шагнула к нему и вдруг, в ужасе отпрянула — с лица Корна стала слезать плоть, являя ей изрядно разложившегося мертвеца.
Кто-то дернул ее за руку. Аллерия обернулась и увидела Селену.
— И какого эдемита ты тут делаешь, напарница?!
Вихрь телепортации, и они уже в другом месте — на широкой безлесной равнине.
— Где мы, Селена?
Нет ответа. Аллерия обернулась, но инферийка исчезла.
— Что за шутки?!
Вокруг возникло зеленоватое марево, из которого стали появляться легионы нежити — скелеты, зомби, личи, пустотники, вампиры. Из их рядов вышел Ровэн Бланнард. Он тащил за волосы мальчика лет двенадцати.
— Ты все-таки пришла к нам, Аллерия! Долго же мы ждали! Это тебе подарок. Выпей его!
— Ты с ума сошел! Я никогда…
Эльфийка осеклась, внезапно ощутив, что ХОЧЕТ крови этого мальчика. Она подняла руку, коснулась своих губ и почувствовала высовывающиеся из-под них острия клыков.
— НЕТ!
Вдруг какая-то сила словно тряпкой стерла кошмарную картинку: нежить, Ровэн, мальчик, — все исчезло. Эльфийка подняла глаза. В небе словно открылось окно, из которого на нее глянул Безликий Синий.
— Проклятье! — явственно произнес он и пропал.
Тут же что-то выдернуло Аллерию из сна. Вся в холодной испарине, она сидела на постели в своей квартире. Давненько у нее не было кошмаров! Она бросила взгляд на часы — половина шестого. Так, пытаться вновь уснуть уже смысла нет. Аллерия поежилась: ни дай Создатель, этот кошмар повторится. Впрочем, у адептов подобные сны просто так не бывают. Надо непременно выяснить, что его вызвало… Но как-нибудь потом.
* * *
Междумирье.
— Проклятье! — с чувством высказался Безликий Синий.
Ему вновь пришлось вспомнить, что такое боль: попытка снять Печать Создателя недешево ему обошлась. И главное — все зря. Эта алая мерзость въелась в судьбу Аллерии почище, чем масляная краска в ткань. Вот только какой тут применять «стиральный порошок» или «растворитель», Безликий не знал. За пять прошедших месяцев он продумал множество способов избавить ее от кармы, но почти все отбросил — слишком велик риск… для Аллерии, естественно. С ее судьбой нельзя работать методом проб и ошибок — она не подопытный кролик.
Первый раз он рискнул сегодня, применив тот метод, на который полагался больше всего — аккуратное отслоение пораженных алым волокон ее судьбы. Но оказалось, что проклятая Печать пропитала все насквозь, и удалить ее, не повредив душу Аллерии, просто невозможно. Даже самая осторожная попытка дала такой откат… Боль все еще гуляла по телу Безликого, то там, то сям всаживая свои раскаленные иглы. Но ничего, он потерпит — цель того стоит.
Интересно, как там Аллерия? Почувствовала что-нибудь? Вообще-то, он специально проводил свою операцию, пока она спала, но с ее чувствительностью, как минимум, в ночной кошмар для нее это вылилось. Плохо! А что будет, когда он начнет применять более радикальные способы?
«А ее ты спросил? — внезапно пришла чужая мысль. — Ей это надо? Возможно, для нее карма — не зло, и она не захочет от нее избавляться».
«Но карма — это рабство, — тут же возразил он своему неведомому оппоненту. — Отсутствие свободы в решениях и постоянный риск, причем во имя чужих интересов!»
«Или призвание. Не суди обо всех по себе. Да, для тебя быть невольным участником чужой игры — острый нож. Именно поэтому ты испытал такое облегчение, когда узнал, что на тебе нет кармы. Но ты — особый случай. Начать с того, что ты — Безликий, а она — просто эльф, и жизнь вы воспринимаете совершенно по-разному. Что для нее твоя свобода? Она ведь служила в КУ. Для нее чувство долга — не пустой звук. Судьба отняла у нее возможность быть с тем, кого она любит, но взамен дала большую Цель. Возможно, она будет только рада вновь оказаться в крупной структуре, ставящей глобальные задачи, ощутить себя частью чего-то великого. Она — ДРУГАЯ, Безликий, пойми и прими это! А интересы Высших Сил… С чего ты взял, что они для нее — чужие?»
«Но риск! Борьба с Хаосом — это постоянный риск, причем совсем другого уровня, чем тот, с которым она сталкивается в своей работе. Только в истории с полиморфом она трижды была на волосок от смерти!»
«Ты боишься за нее?»
«Она мне — не чужая».
«Тогда возьми ее к себе. Тебе же нужны помощники».
«Я не хочу ее мучить. Для нее видеть меня — значит постоянно бередить старые раны».
«Значит, отпусти. Расскажи ей все и дай самой принять решение. Только не делай без ее ведома того, чего она тебе потом может не простить!»
«Хватит! Я — Безликий, и ответственность за этот выбор беру на себя. Аллерии я вреда не причиню, и если увижу, что все бесполезно — дам ей информацию. А до тех пор — буду пытаться!»
«Вот оно как! Не о ней ты сейчас думаешь! „Я — Безликий“. Тобою движет гордыня: бросить вызов самому Создателю и победить. Доказать самому себе, что ты крутой. А на нее тебе плевать!»
«Неправда! Я делаю это ради нее!»
«Ты кого пытаешься в этом убедить — меня или себя?»
«Думай, что хочешь. Я не отступлюсь».
«Твоя воля…»
Невидимый оппонент прекратил полемику и на время оставил Синего в покое. Безликий вздохнул. Он сам не знал, с кем разговаривал в такие моменты — с собственным внутренним голосом, с некой астральной сущностью, в которую воплощалась скучающая госпожа Судьба, или с Первосозданным, который пытался таким способом образумить его. Последняя мысль Безликому очень не понравилась. Давить на себя он не позволит никому. Хотя, в словах неведомого собеседника были рациональные зерна… А если верна первая мысль? Значит, он начинает потихоньку сходить с ума от одиночества.
Действительно, единственным, с кем он полноценно общался со времени своего перерождения, был Ровэн Бланнард. Но девяносто процентов времени тот занимался поручениями Безликого или своими делами, то есть, так или иначе, отсутствовал. Наблюдатели, которых, к этому времени, у него было уже восемь, изредка связывались с ним, докладывая обстановку. Но тем дело и ограничивалось. Да и о чем с ними говорить? Ведь получить от общения необходимую разрядку не так легко. Нужно, чтобы это был не просто разговор, как обмен информацией, а беседа двух душ или двух интеллектов, не обязательно равных, но умеющих понимать друг друга без слов. Нет, замок Судьбы не был рассчитан на одиночное проживание. Нужен еще хотя бы один Безликий. Только где его найти? Впрочем, одна кандидатура у Синего была, но время для реализации этого проекта еще не пришло. Следовательно, надо искать другого. Иначе ему грозят хандра, депрессия и Бездна знает что еще…
* * *
Где-то в Пандемониуме.
Кто-то резко толкнул Кирилла в бок.
— Что стал столбом?! Ждешь, когда мертвяки тебя на оливье пошинкуют? Двигай к тому зданию, живо!
Совет был дан вовремя: едва Кирилл рванулся следом за незнакомцем, как место, где он только что стоял, со свистом прошил арбалетный болт и вонзился в растущую рядом сосну. Во мраке ночи между деревьями передвигались уродливые тени, напоминающие человеческие. Именно напоминающие, так как людьми они явно не были.
«Мертвяки… Что же происходит, черт возьми?! Куда меня занесло на этот раз?» Времени на размышление не было, и Кирилл побежал. Про другого можно было б сказать «бежал, спасая свою жизнь», но про него — только «пытаясь отсрочить свою смерть». Они бежали, проваливаясь в рыхлый февральский снег, к видневшемуся среди деревьев четырехэтажному зданию. А по пятам их преследовала нежить. Много нежити. Очевидно, одна из чудом уцелевших шаек бродячих мертвецов. А ведь с Великой Войны прошло уже два с половиной года! Скорее всего, ими командовал кто-то из элиты, иначе вряд ли они смогли бы продержаться так долго, не попадая под солнечные лучи или рейды КСМП…
«Забавно… А ведь мы, похоже, и есть рейд. Только рейд, попавший в ловушку». На эту мысль Кирилла навел меч в его руке и в руке того, кто бежал вместе с ним. Еще один человек отстал, и двое были впереди, опережая их шагов на десять. «Интересно, среди них есть хоть один адепт? Очевидно, нет, иначе, он давно уже вызвал бы помощь либо эвакуировал всю группу через пространственный коридор. Сейчас не война, и ни „колпак тишины“, ни блокаду перемещений враг поставить не может — кишка тонка». Кирилл знал, о чем рассуждал — один из друзей матери до Войны работал в КУ, а после — в КСМП и много рассказывал о своей работе. Но какие же стражи пойдут в рейд без адепта или даже двух? Странно. Не сбавляя ходу, Кирилл сунул руку за пазуху. Так и есть — «фирменный» амулет отсутствует. А если они не стражи, то кто? Наемники? Путешественники? Золотоискатели? А впрочем, какая разница? Не все ли равно, в чьей компании отдать концы? Однако воистину, фантазия Врага неиссякаема! Ведь ни разу еще его смерть не повторилась.
Внезапно снег впереди вспучился, и вырвавшийся из-под него зомби с громадным тесаком в руке кинулся на них. Рука среагировала раньше, чем сознание Кирилла. Вспыхнувший золотистым светом клинок (интересно, а где эти ребята ухитрились добыть зачарованное оружие?) сначала отрубил зомби руку с тесаком, а затем и голову.
Вновь свистнул арбалетный болт. На сей раз прицел был взят слишком высоко, и посланец смерти лишь сбил снег с веток прямо ему за шиворот — сущий пустяк по сравнению с девяностосантиметровой заостренной фиговиной между лопаток. Велась правильная облава: их обкладывали, как зверей. Да, командир у нежити толковый.
Вот и дом… На двери какая-то табличка. В отблеске лунного света мелькнуло слово «заповедник». «Угу, а за нами сейчас, наверное, гонятся представители вымирающей фауны этого леса!» От этой мысли вновь подкатил истерический смех. «Стоп! Не надо! От этого Врагу только больше кайфа. Умри, как подобает мужчине!»
На несколько секунд остановившись на крыльце, они огляделись. Дело — швах: они окружены. Качественно, так что и мышь не проскочит. Это здание оставалось их последней надеждой. Если тут удастся найти работающий телефон и позвонить в КСМП, то у части этой гоп-компании появится шанс выжить… но не у него.
Очередной арбалетный болт, звякнув, отскочил от каменной кладки. Они забарабанили в дверь. Интересно, тут есть кто-нибудь или придется дверь высаживать? Уфф! Не придется. Дверь открылась, и бледный как смерть сторож с дробовиком в руках посторонился, пропуская их внутрь.
— Заходите, мужики! Сейчас я стражам позвоню…
Он решительно двинулся к телефону. Товарищи Кирилла обменялись быстрыми взглядами, и один из них приложил острие своего меча к спине сторожа:
— Плохая идея, дядя! Не надо звонить!
«У-у-у, как все запущено! Похоже, мне повезло оказаться в компании, где стражей любят еще меньше, чем нежить».
— Вы че, мужики, с дубу рухнули?! Да вы знаете, что ЭТИ с нами сделают?
— Ничего, отобьемся! Дай сюда ружье и отойди от телефона!
Сторож понял, что крепко влип, но оказался неробкого десятка и вовсе не собирался помирать из-за проблем с законом у его незваных гостей. Он резко отпрянул в сторону и развернулся. Но нажать на курок не успел — метательный нож одного из «искателей приключений» вошел ему точно в горло.
Невысокий коренастый мужик лет сорока с хвостиком, который бежал вместе с Кириллом, похоже, оказался главным, так как сразу же начал распоряжаться.
— Так, Санек, бери его берданку и занимай позицию у того окна. Да поройся в столе, может еще патронов надыбаешь. Гарик и Сема, берите «плевки саламандры» и тоже к окнам. Держите нежить на дистанции. Илюха, за мной!
Так как остальные начали выполнять распоряжения коренастого, Кирилл понял, что Илюха — это он, и двинулся следом за командиром.
— Постой, Толян! — спохватился Гарик или Сема. — У нас же, вроде, «лаз» был…
Толян (так, очевидно, звали коренастого) с досады плюнул на пол:
— Был, да сплыл! Его «доктор» при себе держал, а он в лесу остался. Его теперь ЭТИ доедают.
— Слушайте, ребята, уж больно толково нас обложили. Похоже, среди них кто-то из крутых есть. Как думаете, кто — вампир, лич или пустотник? — спокойно поинтересовался Кирилл.
— Типун тебе на язык, Илюха! — испуганно пожелал Санек.
Толян пожал плечами и мрачно усмехнулся.
— С вампиром еще можно попробовать потягаться, а если лич или пустотник, тогда — всем хана! Но пока мы еще дышим, давайте, за работу! Скоро мертвяки на приступ пойдут.
И пять человек принялись занимать оборонительные позиции.
* * *
Санкт-Петербург.
Во время Катаклизма северная столица России попала между молотом и наковальней. Юг города, словно корова языком, слизнул сектор Эллезар. С севером ту же процедуру проделал Амфал. Повезло лишь островной части, да историческому центру. Как ни странно, южная граница уцелевшей территории проходила примерно по Фонтанке, а северная чуть-чуть перешла за русло Невы.
Естественно, из этого факта заинтересованные лица потом раздули такую пиар-кампанию! Своеобразный новый брэнд города на Неве. Дескать, сама Вселенная вкупе с природой пощадили прекраснейшие творения рук человеческих. Чушь, конечно, несусветная! Если все так, почему канули в Лету великолепные дворцы и парки Петергофа и Ломоносова, на месте коих сейчас шумели леса Стилфа? Или почему потрясающие венецианские каналы уступили место пустынному ландшафту Энтома?
Нет, дамы и господа, природе, равно как и Вселенной, жалость несвойственна. Это привилегия живых существ, только не все ей пользуются. Даже если взглянуть на случившееся с точки зрения любителей очеловечивать природу, с чего бы ей жалеть творения тех, кто столь безжалостно и потребительски относился к ней?
Во Множестве Миров бывает мало случайного, но все же встречается. И данная история как раз относится к этой категории. Просто Силы стабильности во главе с Первосозданным именно в этот момент остановили Катаклизм, только и всего! И другие причины искать бесполезно.
Семье, интересующей Селену, повезло — они жили на Васильевском острове, в самой середине Большого проспекта. Волковы. Фамилия другая, но это еще ни о чем не говорило. В принципе, полное повторение сущности лучше всего удавалось с прямыми потомками нужной персоны, правда, бывали и исключения. Однако Селена не поленилась порыться в архивах и обнаружила, что гены Прозоровых передались Волковым по женской линии, что и объясняло смену фамилии.
Отец семейства, Петр Антонович Волков был предпринимателем средней руки, его супруга, Ирина Николаевна — преподавателем математики в школе. Приличная, интеллигентная семья. Старшему сыну, Михаилу, — тринадцать лет. А два с половиной года назад родился второй ребенок, тоже сын, которого назвали Сашей. Сашей… Действительно полное повторение. Когда Селена впервые увидела ауру малыша, ее душа странным образом встрепенулась. Такого с ней не случалось уже очень давно. Инферийка узнала эту ауру, ибо она, в свое время, навечно впечаталась в ее память.
Агент не обманул, а значит, Селена получила редкий, если не сказать уникальный шанс сыграть по-новому, с надеждой на счастливый исход, очень важный эпизод в своей жизни, связанный с ее единственной настоящей любовью к земному мужчине. В первый раз все вышло так нелепо и закончилось так трагически, что малейшее воспоминание об этом долгое время приносило ей мучительную боль. Но вот, судьба круто, почти по-каскадерски, вывернула руль — и казавшееся безвозвратно умершим чувство вновь стало оживать в ней.
Теперь она старалась надолго не упускать это семейство из виду, приглядывая, как бы чего не случилось с маленьким Сашей. Естественно, всякий раз она принимала разные обличья, дабы не вызвать у родителей подозрений, что кто-то следит за их семьей с дурными намерениями.
В данный момент Селена сидела в небольшой кафешке неподалеку от дома Волковых и ожидала, когда же вернувшийся из школы Михаил выведет младшего брата на традиционную послеобеденную прогулку. Было совсем не холодно — всего минус три, а в воздухе порхал легкий снежок. Погодка для катания на санках самая подходящая.
Ждать долго не пришлось — вскоре из арки появился подросток, тянущий за собой санки. На них восседал тепло укутанный двухлетний малыш, вокруг которого сияла столь хорошо знакомая Селене аура. Инферийка расплатилась по счету, вышла на улицу и, стараясь держаться на расстоянии, двинулась следом за братьями.
* * *
Где-то в Пандемониуме.
К несчастью, в здании было две лестницы наверх, и немногочисленным защитникам пришлось разделить свои силы. Оборону на первом этаже прорвали очень быстро — ринувшаяся на приступ нежить просто задавила людей числом. Труп Санька остался лежать внизу. Остальным удалось отступить на лестницы. Сема и Гарик оборонялись на северной стороне, а Толяну с Кириллом досталась южная.
Сам Кирилл еще никогда не бился на мечах, но тренированное тело, в котором он оказался волей Врага, само помнило все движения. Толян тоже был парнем не промах и довольно ловко размахивал зачарованным клинком. Узкие лестницы не позволяли нежити использовать свое численное преимущество, правда длина их оружия (а все были вооружены или здоровенными двуручниками, или большими пиками и топорами), а также сила ударов время от времени заставляли людей отступать на шаг вверх по лестнице. А что будет, когда лестница кончится? Это даже не вопрос — и так все ясно.
Воспользовавшись тем, что мозгу практически не приходилось командовать телом в этой схватке (все делалось на уровне инстинктов), Кирилл начал размышлять на весьма заинтересовавшую его тему: кто у нежити командир? Пока что он ни разу не показался, так что можно было лишь строить догадки. Но вопрос этот, на первый взгляд, праздный, вдруг приобрел для Кирилла первостепенное значение, ибо он увидел в ответе для себя некий шанс прервать эту безумную череду смертей и возрождений. Правда шанс призрачный, да и не очень-то приятный исход он сулил в случае успеха, но что может быть хуже его нынешнего положения?
Итак, если пустотник — плохо. Этот просто убьет, а для Кирилла все пойдет по новому кругу. Лич — тоже не сахар. Убьют, а тело потом оживят в виде зомби. Но у зомби души нет, так что его многострадальная сущность вновь окажется в этой мясорубке. Да и будь иначе, существование зомби — бррр! Уж лучше как есть… А вот вампир — совсем другой коленкор. Если удастся ему подставиться, и кровосос произведет перерождение, душа его никуда не денется. Вампиром, в принципе, вполне можно пожить, хотя тоже не фонтан… Но какие у него варианты?
Между тем, оказалось, что тело телом, но мозг совсем уж отключать не следовало: какой-то шустрый скелет едва не достал его пикой, и обрубить ее древко уже не получается. Кирилл сделал единственное, что мог, — просто упал назад. Толян, пока он пытался подняться, отчаянно матерясь, отбивался от почувствовавших слабину мертвецов. Отбился, конечно, но Кириллова задумчивость обошлась им в половину лестничного пролета. Оставалось еще два. Если за это время не появится лидер нежити… Значит, надо сделать так, чтобы появился, то есть биться как одержимым.
И на очередной лестничной площадке они встали насмерть. Кирилл гнал прочь мысли: все более или менее ценное он уже передумал, и теперь то, что лезло в голову, было только помехой. Лестничная площадка давала обороняющимся дополнительное пространство для маневра, в то время как нападающие все также были зажаты в узком пространстве между лестничными перилами. И люди сражались, хотя силы уже стали подходить к концу. Долго так они не продержатся.
«Опять ничего не выйдет!» — змеей заползла в мозг Кирилла упадническая мысль. Однако он продолжал из последних сил поднимать ставший вдруг чрезвычайно тяжелым зачарованный меч и отбивать выпады мертвецов, практически не помышляя больше о том, чтобы достать их своим оружием. В ход уже пошли, как говорят спортсмены, «морально-волевые», но надолго ли их хватит?
И тут произошло то, на что он еще втайне надеялся: к ним с Толяном пожаловал лидер мертвяков собственной персоной. Почему именно к ним? Да потому что своим упорным сопротивлением они истощили его терпение: видимо, на северной лестнице, которую держали Сема с Гариком, подобных проблем у его подчиненных не возникло. Высокая фигура, вся в черном, двигалась на них. Низшая нежить поспешно расступалась перед своим командиром, а Кирилл ощутил волну удушающего ужаса, круто замешанного на отчаянии. «Пустотник! Ну что же так не везет?».
Тиски стальной воли рыцаря Тьмы сдавили их разум, и руки с зачарованными мечами бессильно опустились. Сейчас их, беспомощных, зарежут как свиней. «Что же такое совершили эти ребята, что предпочли ТАКУЮ участь встрече со стражами?» Эта мысль была последней, пришедшей в голову Кириллу перед тем, как клинок пустотника вонзился ему в сердце.
* * *
Санкт-Петербург.
Михаил, как всегда, направлялся к небольшому скверику, расположенному в паре кварталов от дома. За то время, в течение которого Селена наблюдала за этой семьей, выполняя роль их ангела… то есть, инфера-хранителя, она уже успела наизусть запомнить все их прогулочные маршруты.
Инферийка усмехнулась: как все-таки переменилась ее жизнь! Да скажи ей кто года три назад, что она вскоре сменит специальность убийцы на прямо противоположную, она подняла бы его на смех. Теперь же ей это совершенно не казалось диким. Она сама не могла объяснить, почему до глубины своей инферской души беспокоится о безопасности этого маленького человечка в санках, причем не по долгу службы, а по велению чего-то другого, чему она пока не могла подобрать названия. Да, ему суждено вырасти в точную копию графа Александра Прозорова, ну и что из этого? Неужели для нее все еще так важна та давняя история? Зачем она гонится за этой химерой? Ведь у нее есть все, что нужно… или не все?
К настоящему моменту Селена по человеческим меркам прожила не просто долгую, а очень долгую жизнь и за эти несколько веков многое успела увидеть и испытать. Чем дольше ты живешь, тем сложнее тебе находить оправдание для своего дальнейшего существования, а самого универсального — страха смерти хватает не всегда. Не то, чтобы инферийка совсем не боялась смерти: вряд ли найдется во Множестве Миров существо, которое сможет, не солгав, сказать, что его совершенно не волнует собственный уход в небытие. Не могла этого сказать и Селена, но она как-то свыклась со страхом смерти, жила с ним в постоянном симбиозе и научилась не замечать его, за исключением тех случаев, когда он, скооперировавшись с инстинктом самосохранения, сигнализировал о возникшей опасности. Ей нужны были другие стимулы, главным из которых являлась погоня за новыми ощущениями. Не впечатлениями, которых за свою богатую событиями жизнь она набралась предостаточно, а именно ощущениями — нетипичными состояниями своей души.
Хотя ощущений в ее коллекции тоже имелось немало, но все же оставались еще те, которые она хотела бы туда заполучить. Например, чувство дружбы и доверия ей довелось испытать лишь совсем недавно — два с небольшим года назад, благодаря Дмитрию и Аллерии. Несчастная любовь и ревность попали туда триста пятьдесят лет назад, по «вине» того, чья душа сейчас находилась в едущем на санках мальчике. Эти чувства были связаны у нее с совершенно конкретными личностями, и никто и никогда больше не мог вызвать их. А вот чувство разделенной любви так и осталось пока для нее недоступным. Нет, чужую похоть, благодаря своей гиперсексуальной внешности, она вызывала исправно, и если желала секса, проблем с этим обычно не возникало, но разделенная любовь — это, как она полагала, было что-то большее, причем значительно большее. И ее «шанс» когда-нибудь испытать это чувство сейчас пересекал на санках Большой проспект, влекомый своим старшим братом.
Тут Селена обнаружила, что, увлекшись своими размышлениями, отпустила своих подопечных дальше обычного. Светофор начал мигать желтым, а это значило, что пересечь оживленную улицу следом за братьями она уже не успевает. Телепортироваться и, тем самым, привлекать к себе внимание, Селена не хотела, а потому решила подождать очередного зеленого на перекрестке и догнать их позже, благо, ничего тревожного вокруг пока не наблюдалось.
Обладай инферийка способностями к анализу вероятностных полей или линий судьбы, она не была бы так спокойна. Но увы, Селена была в состоянии оценивать только прямые угрозы, особенно, если это касалось других, а не ее самой.
После недавней оттепели легкий минус привел к образованию наледи на тротуарах, а выпавший снежок припорошил ее, успешно замаскировав. В этот момент по той же стороне улицы, на которой находились братья, бежал явно куда-то спешащий верзила. Его-то и подстерегла коварная наледь. Потерять равновесие на бегу, особенно обладая массой и габаритами этого мужчины — не фунт изюму, и набранная им энергия движения превратила его в своеобразный снаряд, довольно опасный для встречных пешеходов. И получилось так, что на пути его уже неконтролируемого полуполета оказались братья Волковы. Миша, естественно, не удержался на ногах и вылетел на проезжую часть, куда следом за ним выехали и санки с младшим братом. Ехавший на довольно приличной скорости «хаммер» затормозить перед неожиданно возникшими на его пути людьми не успевал.
И не миновать бы трагедии, если бы не орлиное зрение и фантастическая реакция Селены. Она материализовалась в метре перед надвигающимся автомобилем, успела схватить Сашу за руку, а его брата — за воротник, и вместе с ними исчезнуть, предоставив монстровидной машине превращать в лом санки Волковых.
* * *
Московский мегаполис.
Кирилл шел по улице, пытаясь привыкнуть к загазованному воздуху мегаполиса, который после лесной свежести воспринимался им как специальный репеллент для очистки улиц от прохожих. Правда, на местных он уже не действовал — привыкли. Он оказался в теле тридцатипятилетнего мужчины, весьма (судя по одежде) обеспеченного. Во внутреннем кармане пиджака у него имелся паспорт, из которого Кирилл узнал, что зовут его теперь Виталий Семенович Орлов. При дальнейшем «обыске» собственных карманов, он обнаружил сотовый телефон, чековую книжку и бумажник с внушительной суммой наличных и тремя кредитными картами.
«Жить можно, — с печальной улыбкой подумал Кирилл. — Вопрос в том, как долго? Успеть бы шикануть, раз есть возможность!» Кирилл не впервые после очередного возрождения оказывался в крупном городе, и каждый раз он пытался обратиться в КСМП за помощью. Но дважды молодой человек просто не успевал до них добраться, а в остальных случаях, пока они выясняли, не сумасшедший ли он, уже успевала произойти очередная фатальная неприятность, отправлявшая его душу в дальнейшее путешествие по чужим телам. А ведь Сотников считал, что в здании КСМП ему ничего не грозит. Как бы не так! Неожиданно вырвавшийся от оперативников преступник, взорвавшийся по неизвестной причине электроприбор и внезапный сердечный приступ доказали Кириллу его неправоту.
Нет, хватит с него стражей! Он уж как-нибудь сам… Интересно, какая смерть уготована его очередному пристанищу? «Стоп! Не думай об этом! Живи, пока живется!» Кирилл шел и глазел по сторонам. В самой первой своей жизни ему побывать в Москве не довелось, и лишь отдельные достопримечательности этого города он видел на открытках. Да и дальнейшие его воплощения не приводили Кирилла в сей громадный мегаполис… по крайней мере, когда Сотников успевал выяснить, где находится. Но в этот раз он осознал себя Виталием Орловым в момент, когда ехал на эскалаторе в метро. А схема линий Московского метрополитена, которую он узрел на выходе, со всей ясностью сообщила, куда он попал.
«Любопытно, что заставило Виталия Орлова, человека явно небедного, поехать на метро? Машина сломалась? Пробки, помноженные на спешку?» Впрочем, куда бы ни торопился Орлов, Сотникову его спешка была по барабану. Успеть бы осмотреться, поесть в хорошем ресторане, а там можно и снова помирать.
Однако неожиданно его взгляд нашел нечто, в корне изменившее его ближайшие планы. Это была надпись: «Алена» — агентство магических расследований». В груди сладко заныло от воспоминаний. Милый образ, незваный, непрошеный, сам возник перед глазами. Осталась ли она жива? Может, позвонить? Вот, кстати, и сотовый в кармане… И тут до него дошла вторая часть вывески — «агентство магических расследований». «Судьба!» — подумал Кирилл. Название агентства было знаком свыше — быть может, именно здесь он найдет помощь. И Сотников решительно толкнул входную дверь.
В небольшой приемной было довольно уютно. За секретарским столом сидела симпатичная блондинка. Она приветливо улыбнулась Кириллу:
— Добрый день! Чем могу помочь?
— Это агентство магических расследований?
— Да.
— Значит, мне к вам. Могу я поговорить с кем-нибудь из детективов?
— Разумеется. Как вас представить?
— Виталий Орлов, — Кирилл протянул ей визитку.
— Одну минуту.
Девушка поднялась с места, зашла в кабинет и практически тут же вновь появилась в приемной.
— Проходите, пожалуйста. Госпожа Деланналь вас примет.
Кирилл не заставил себя просить дважды, мимоходом удивившись странной фамилии детектива. Загадка, впрочем, тут же разрешилась — хозяйка кабинета оказалась эльфийкой, причем очень красивой. Впрочем, насколько помнил Кирилл из своего весьма небогатого опыта общения с визитерами, представительницы этой расы другими и не бывают. Они обменялись приветствиями, и госпожа Деланналь предложила ему сесть.
— Я пришел к вам за помощью, — сообщил Сотников.
Эльфийка улыбнулась:
— Разумеется, господин Орлов. По другим поводам к нам и не обращаются.
— Вообще-то, мое имя — Кирилл Сотников, а это тело — в некотором роде, не совсем мое. К тому же, скоро мне придется его покинуть, ибо оно обречено.
Взгляд эльфийки стал цепким и напряженным.
— А вот с этого места, пожалуйста, подробнее.
* * *
Санкт-Петербург.
Они материализовались в сквере, куда и направлялись мальчики, вот только санок у них теперь не было. Саша упал в снег, но, несмотря на потрясение от всего случившегося, не заревел, а просто с любопытством воззрился на Селену. Реакция мальчика ей понравилась, хотя, возможно, он просто по возрасту многого не понял. А вот его брат, похоже, понял гораздо больше, чем хотелось бы, и во взгляде, который он устремил на спасительницу, была немалая толика страха.
— Вы — демон? — спросил он чуть дрогнувшим голосом.
Селена поморщилась:
— Не демон, а инфер. В твоем возрасте пора уже знать разницу.
— Простите, я плохо в этом разбираюсь. Спасибо, что спасли нас.
— На здоровье. На дороге надо быть очень внимательным. Особенно, когда ты отвечаешь не только за себя.
Селена едва удержалась от смеха — настолько ее слова напоминали назидательную речь какой-нибудь детской воспитательницы. Хотя что еще она могла сказать? «Береги брата, Миша! Когда он вырастет, возможно, станет моим любовником»?
— Я постараюсь. Просто все произошло так неожиданно…
— Должна тебе сказать, — усмехнулась Селена, — что неожиданности потому так и называются, что происходят, как правило, в тот момент, когда их совсем не ждут. И об этом полезно помнить, так как случиться может всякое. Особенно в этом мире.
— А вы во многих мирах бывали? — в глазах подростка недетская настороженность тут же сменилась неукротимым детским интересом.
— Наверное, в паре десятков, — намеренно поскромничала инферийка.
— Ух ты! — восхитился мальчишка. — А можете рассказать об этом?
— Как-нибудь в другой раз.
Слишком долго светиться рядом с братьями Селене не хотелось. Да и младший просто пожирал ее глазами. Инферийка порадовалась, что явилась сюда под личиной. Детские впечатления иногда бывают очень стойкими. Ни к чему, чтобы братья ее запомнили такой, какая она есть: еще узнают потом.
«Селена, ты мне нужна в агентстве!» — зазвучал в голове Селены телепатический голос Аллерии.
«Буду минут через пять», — отозвалась инферийка и прервала контакт.
«И что там опять стряслось? — Селену охватило легкое раздражение. — Неужели Аллерия сама не может справиться?»
— Вас до дому подбросить? — спросила она братьев.
— Мы, вообще-то, погулять собирались…
— Санок-то нет, — заметила Селена.
— Верно, — погрустнел Михаил.
«Предвкушает неприятный разговор с родителями? Ладно, это его проблемы: впредь осторожнее будет».
— А мне сейчас надо отбыть по делам, — продолжала инферийка. — Заодно бы и вас домой доставила.
— Ладно, спасибо.
— Тогда берите меня за руки.
Молодая мамаша, гулявшая в скверике со своей малолетней дочуркой, разинула рот от изумления, когда они вдруг исчезли. Но заинтересовалась ими не она одна. Незнакомец, сидевший на скамейке неподалеку, при виде этой сцены удовлетворенно улыбнулся: процесс пошел как раз так, как он и намечал. Может быть, сообщить Хозяину? Нет, пока рано: инферийка должна заглотать крючок как можно глубже, и вот тогда придет время действовать. Главное — не торопиться: Селена — хитрая лиса и может учуять подвох. Он встал со скамейки и двинулся в глубину сквера. Скрывшись за деревьями и убедившись, что его никто не видит, незнакомец растворился в воздухе.