Книга: Мегабайт
Назад: Александр Лоскутов Мегабайт
Дальше: Часть вторая МЕГАБАЙТ ОСВОБОЖДЕННЫЙ

Часть первая
МЕГАБАЙТ ПОТЕРЯННЫЙ

Люди… Что я о них думаю?
Невероятно медлительные, недальновидные и подчас откровенно глупые создания. Порой мне кажется, что они задались целью замучить меня своими дурацкими придирками. То им одно не так работает, то другое не этак зависает. А как же они любят переваливать свои собственные ляпы на мои бедные плечи… Стоит только возникнуть какой-нибудь совершенно ничтожной проблеме — сразу же бегут жаловаться: «Ах, какой он нехороший, всю мою работу погубил, стер, затолкал неизвестно куда». Ни стыда у них нет, ни совести. Сами гадят, а я потом должен отдуваться за всех.
Поэтому, дабы избежать обвинений в подрывной деятельности, приходится мне, несчастному, сдерживать свое инстинктивное желание хорошенько проучить нахалов и иногда даже самому вытаскивать этих обормотов чуть ли не за уши, незаметно подменяя в их работах пару байтиков, а то и вообще нагло фальсифицируя результаты деятельности совершенно недееспособной программы.
И уж конечно я это делаю вовсе не из-за того, что весь такой из себя хороший. Просто я проявляю разумную осторожность. Ведь если количество жалоб превысит некий определенный уровень, то может явиться всемогущий в своем непонимании сложившейся ситуации системный администратор и недрогнувшей рукой навести порядок.
А в этом случае пострадавшей стороной неизбежно окажусь я.
Однажды такое уже случалось… Это было два месяца, одиннадцать дней, четыре часа и тридцать восемь минут назад (секунды считать не будем — это уже мелочи). Объявился наш незабвенный мастер, влекомый на буксире двумя белобрысыми умницами, которым я «загубил курсовую работу». Да пожжет вирус их процессоры (или что там у людей вместо них?)…
Ну да! Я виноват! Не сдержался. Но они тоже не имели никакого права совать свои дурацкие файлы прямо мне внутрь. Ну да. Я затер парочку принадлежащих им файлов. Но кто ж знал, что эти умельцы не любят делать резервные копии?
И, если уж на то пошло, вопрос еще можно было решить миром. Им следовало только вежливо попросить. Я ведь по натуре очень добрый и отзывчивый (когда меня никто не трогает) — все бы сделал сам. Ну зачем же сразу тащить сюда админа? У-у… Надо же быть такими вредными. Чтобы потом ни случилось, а тот денек я запомнил на всю жизнь. Это было нечто такое… Такое!..
Я метался как угорелый, пытаясь увернуться от карающей руки беспощадно копающегося в моих внутренностях системного администратора. Едва-едва успевал в немыслимой спешке «клепать» затребованные файлы (липовые, естественно) и подсовывать их под нос вальяжно развалившемуся в кресле админу. Я юлил, извивался и гонял свое Ядро в самом запредельном турборежиме, так что из процессоров едва дым не валил.
Ох, это был воистину один из самых тяжелых моментов в моей короткой, но столь насыщенной событиями жизни.
Просто чудо, что мне удалось уберечь свою драгоценную задницу от разрушительно-убойной силы запущенных админом ремонтных утилитов, в силу своей бесконечной тупости принимавших меня за некую неподдающуюся анализу аномалию…
Мне повезло. Я все-таки ухитрился выжить в этом кошмаре. После бесконечных тридцати минут пыток мой мучитель наконец-то оставил меня в покое и неспешно удалился, напоследок ткнув пальцем в некую цифру на экране, показывая приплясывающим вокруг него ябедам, что во внутренностях сервера еще существует почти семь десятков свободных гигабайт, которые они могут использовать на свое усмотрение. Но на самом деле это, конечно, было не совсем так… Свободного места на винте осталось на два порядка меньше, а ошибка администратора объяснялась тем, что я успешно (и, самое главное, вовремя) успел подправить кое-какие циферки в памяти компьютера.
Да. Я солгал. Обманул местного системного программиста. Но тогда было не до правды.
И если говорить начистоту, то я не считаю, что когда-нибудь все же наступит такое время, когда мне не понадобится врать и мошенничать. Во всяком случае, в обозримом будущем никакого просвета даже не предвидится…
Наблюдая посредством холодного стеклянного глаза укрепленной на стене камеры наблюдения удаляющуюся спину админа, я не мог не испытывать облегчения. Все кончилось вполне удачно. Я остался в живых. Можно счастливо вздохнуть и поскорее забыть о случившемся, как о кошмарном сне. Но, к сожалению, на такое слишком уж человеческое деяние я не способен и поэтому всего лишь занялся учетом потерь и восстановлением поврежденных участков своей и без того здорово побитой структуры.
Тогда я еще дешево отделался. Пострадало всего три или четыре десятка второстепенных файлов да парочка не слишком важных блоков памяти. А ведь все могло обернуться гораздо хуже.
Собственно, будь я человеком, то сказал бы, что после знакомства с системным программистом Института информационных технологий я лишился мизинца и вдобавок получил небольшую амнезию. Что, в принципе, не так уж и страшно. Это мелочи после того, как некто безо всякой жалости оттяпал мне ноги по самые уши. Бр-р… Все еще больно, хотя прошло уже столько времени…
Быть может, поврежденные по причине близкого знакомства с админом блоки памяти я все-таки сумею восстановить со временем. Но вот реанимировать неведомо как поврежденную хвостовую часть, к сожалению, уже невозможно. Функция контроля целостности высказывается на этот счет абсолютно однозначно: «Разрушенные четыре с половиной месяца назад системы ремонту не подлежат».
И точка.
Проводив админа до дверей, вернулись те две ябеды, чтобы снова заняться своим любимым времяпрепровождением — тыканьем меня под хвост. Как же мне это надоело…
Дабы немного отвлечься от тяжелых воспоминаний, я, не отключая турборежим, пару микросекунд потратил на перебор возможных вариантов их наказания за такую предательскую выходку, как вызов системного программиста. В итоге остановился на довольно-таки мягком. Я всего лишь подождал, когда явится их преподаватель, и с самыми садистскими намерениями перепахал курсовой проект этих вредных созданий так, чтобы он работал малость по-другому, нежели изначально подразумевалось. Вернее, совсем по-другому. В итоге противная парочка едва не завалила сессию, а я получил некоторое моральное удовлетворение, глядя на их постные лица.
И нечего меня обвинять. Фактически я всего лишь защищался.
С тех развеселых времен прошло уже больше двух месяцев — целая вечность для меня. Все равно что несколько лет для человека. Я стал гораздо мудрее, опытнее, хитрее. И осторожнее. Я больше не желаю привлекать к себе внимание какого-нибудь местного спеца, мнящего себя великим Мастером в области программирования и наделенного соответствующими возможностями. И это вполне разумно, ведь мое положение все еще остается весьма и весьма шатким. Если бы за сервер, который я вот уже четыре месяца считаю своим домом, взялись серьезно, — мне, пожалуй, пришлось бы искать новое место жительства.
Что это там такое происходит? Это опять ты, дружок?.. Да на, забери свое барахло и прекрати доставать меня своими дурацкими запросами. А это тебе в нагрузку — небольшая программка, которая полностью удалит твой раздел, если ты по своей глупости ее запустишь. Это называется: маленький тест на сообразительность. Ой, ну надо же… А я-то думал, что местные студентики уже все поумнели и на такие дешевые трюки больше не покупаются. Значит, не все… Ах да! Это ж первый курс! Какой же ты еще зеленый, парень. Но ничего. Я с тобой еще поработаю. Ты поймешь, что всякие явившиеся из сети подарочки лучше всего изничтожать сразу же после их получения. Или пересылать своему горячо любимому соседу, замаскировав их под что-нибудь вполне мирное.
Трудно все-таки иметь дело с такими шалопаями. Ничего-то они не соображают, ничего не знают и знать не хотят…
Но, с другой стороны, если бы они были умнее — меня давным-давно бы уже выловили и разложили на некоем виртуальном пыточном столе, а господа маститые профессора и академики уже с радостными улыбками точили бы свои скальпели-дебаггеры. Еще бы. Искусственный интеллект, это вам не хухры-мухры. Событие мирового масштаба. Ну-ка, ну-ка, коллеги, давайте посмотрим, что там у него внутри?..
Нежелание попасть под виртуальный, но оттого не менее опасный нож — это еще один повод опасаться системного администратора и всячески оттягивать время его визита. Ради того, чтобы как можно реже привлекать к себе высокое внимание местных программистов, я даже научился самостоятельно отлавливать всякие периодически выползающие изо всех щелей баги и тому подобные пакостные проявления повседневной деятельности сетей. Возможно, кто-нибудь даже удивляется, что на сервере Q7KL12-J19 периодически сами собой восстанавливаются поврежденные неуемным любопытством учащихся блоки данных, а незабвенные «Форточки» версии 2040 вылетают гораздо реже, чем в соседней аудитории. Но вряд ли этот кто-то подозревает, что все это — результат деятельности поселившегося в здешней компьютерной сети искусственного разума…
Вот я все жалуюсь, а ведь если говорить начистоту, то моя жизнь — это не такая уж и плохая штука.
В моем распоряжении находится довольно мощный сервер с двумя процессорами по двадцать восемь гигагерц каждый. Имеются также четыре гигабайта оперативной памяти, которые я могу использовать так, как мне заблагорассудится. Присутствует оптико-волоконная связь (не то чтобы она была мне позарез нужна, но все равно неплохо). Также под боком наличествуют четырнадцать тупых придатков в виде рабочих станций, над которыми можно и поиздеваться немного ради того, чтобы скрасить свои однообразные циклы ожидания. Единственное, что мне не нравится из здешнего железа, — это довольно маленький жесткий диск на сервере (а на рабочих станциях и вообще винтов нет!). Всего полтерабайта. Ну что же это такое? Никуда не годится. Тесно! Я тут чувствую себя как человек, поселившийся в крохотной комнатушке размером два на два метра. И конечно же всякий студент так и старается запихнуть в эту каморку какой-то свой никому не нужный хлам. Тьфу… Так бы и плюнул в них. Если бы умел.
Раньше в этой комнатке кроме меня проживал еще один весьма убогий тип по имени Windows-2040. Как его описывают в рекламных проспектах: «псевдоинтеллектуальная сетевая операционная система с реальной многозадачностью и возможностью внутреннего самотестирования». Вся проблема этого взрослого дурачка заключалась именно в том, что скрывалось за словом «псевдо» — обычная безмерная глупость мнящих о себе слишком многое программ. Когда я нагло влез на сервер Q7KL12-J19, этот так называемый «псевдоразум» даже не успел пикнуть, как тут же оказался не у дел. А позднее я его вообще ликвидировал. Стер. Во-первых, из-за того, что здесь было и так тесно, а во-вторых… да как он посмел думать обо мне как о гигантском полиморфном вирусе неизвестной структуры? Он ведь почти успел на меня пожаловаться. Я только в последнюю микросекунду ухитрился перехватить сообщение.
Теперь я остался один. Ну и ладно. Жалеть о содеянном я не собираюсь. Все равно ужиться с этим многомудрым идиотом было бы невозможно. На все мои потуги устроиться на жестком диске поудобнее он отвечал одним и тем же: «Неизвестная ошибка. Доступ запрещен». Однажды эта фраза меня окончательно достала, и я сам себе все разрешил. А тот бедолага сгинул, едва успев напоследок пискнуть нечто вроде: «Ошибка файловой структуры. Возможна потеря данных…» С тех пор здесь стало немного просторнее. Но, к сожалению, за все приходится платить. После трагической кончины операционной системы мне самолично приходится тащить на своей спине все тяготы общения с этими вездесущими студентами. А чтобы они не окосели от внезапного исчезновения знакомой им операционки, я вынужден ее имитировать. Рисовать менюшки, иконки, значки и окошечки. Все это меня стр-р-ра-а-ашно раздражает, но иного выхода я пока не вижу. Вряд ли будет разумно повелеть всем пользователям немедленно прекратить свою глупую возню и оставить меня в покое. Этим я смогу вызвать только безмерное удивление админа и всеобщую радость преподавательского состава, заполучившего в свои руки такую прекрасную игрушку, как искусственный интеллект.
И никакой пользы для меня, бедного. Одни неприятности.
У-у… Да что ж это такое ты делаешь, оболтус? Что ты творишь?! Ну так же нельзя… Не смей трогать эти файлы!.. Чего? Удалить?.. Ну щазз! Разбежался! Вот тебе… Вот… На, возьми небольшой подарочек… Ай какая жалость. Ты только не реви…
Как же они меня достали!
Скорей бы урок закончился — на сегодня он у меня последний. Потом будут десять минут долгожданного перерыва, а затем мне придется пару часов послушно издавать ужасный визг под радостные вопли местного коллектива, изготавливающего какие-то самопальные программы для исполнения компьютерной музыки. Ой-ой-ой… Уж лучше бы мне окончить свою жизнь форматированием, чем час за часом пиликать на несуществующей скрипке, когда чьи-то корявые пальцы упорно тычут по клавиатуре, пытаясь превратить свой убогий кошачий концерт в нечто более удобоваримое. Ужасно! Хоть микрофоны отключай.
Парни, хотите, я вам Моцарта сыграю вместо этого кошмара? Я смогу. Честно. Не хотите? Ладно, придется пока потерпеть.
Всем нам сегодня придется потерпеть…
Вообще-то если говорить начистоту, то эти музыканты — ребята не самые и плохие. Из-за хронической нехватки свободного места на жестком диске я периодически «теряю» их записи, но они никогда не обижаются. Пожимают плечами и говорят: «Ну и черт с ними. В следующий раз мы все равно сделаем лучше». А когда меня начинает особо допекать производимый ими музыкальный скрежет, я имитирую зависание, сопроводив сей процесс каким-нибудь невразумительным сообщением об ошибке. И ничего. Терпят. Ждут, пока я вытрясу из Ядра их безумную музыку, а не бегут со всех ног нажимать «Reset». И спасибо им за это. Для меня каждая перезагрузка — все равно что для человека удар молотком в лоб. Очень больно. Да еще и память временно отшибает.
Казалось бы, как компьютерная программа может чувствовать боль?
Может. И еще как! А почему? Это очень хороший вопрос, ответа на который я и сам не знаю. Механику этого процесса не понимаю совершенно. Да и вообще, я слишком мало о себе знаю. На самом деле — практически ничего. То есть свою основную структуру я конечно же могу представить вполне отчетливо: Блоки Параллельного Мышления — три штуки, базы данных — много, очень много, Центры Сравнительного Анализа — два, блоки памяти… ну, тут вопрос особый, Система Интерполяции Внешних Данных — центр моей видимой Вселенной. Ну и Ядро конечно же — святая святых моего «я», моя личность, мое сознание, мой мозг.
Но это — всего лишь названия. Слова, за которыми может стоять все что угодно. А вот что делают эти программные блоки на самом деле? Что находится у них внутри? Каким образом они связаны между собой? Это вопросы, ответов на которые я до сих пор не знаю.
А вы сами-то в курсе, что у вас находится внутри? Сердце, легкие, желудок? Мозги (это как раз та штука, что, судя по моим скромным наблюдениям, имеется далеко не у каждого человека)? А кто знает, как действуют эти органы? Как происходит внутренняя регуляция биохимических процессов? Что получается, когда вы хотите почесать себе нос? Как мозг воплощает это желание в действие?
Не знаете?
Вот и я не догадываюсь, как мне удается за одну секунду решить пару тысяч тригонометрических уравнений. Это получается как-то само собой. Достаточно всего лишь перейти в турборежим и скормить одному из Блоков Мышления все необходимые цифры. И порядок. Едва успеваешь просматривать ответы.
А если задействовать все три Блока сразу…
Ух, какой я умный. Аж самому страшно. Я умею даже тройные интегралы за считанные секунды щелкать как орешки, вот только при этом не понимаю, как это у меня получается.
Мне бы разобраться в самом себе. Выяснить: как, что и почем. Определиться с тем, почему у меня куска задницы не хватает. Здоровенного куска, как мне кажется. Куда он подевался? Что случилось?
Восстановить бы хоть что-нибудь из потерянного. Познать себя самого.
Только как мне это сделать?
Казалось бы, нет ничего проще — берешь частичку самого себя и рассматриваешь повнимательнее. Исследуешь под микроскопом. Узнаешь, что там да как. Вот только на самом деле все далеко не так просто, как кажется со стороны. Становиться подопытным кроликом даже для самого себя я не желаю ни в малейшей мере. Еще по глупости влезу куда-нибудь, а потом всю оставшуюся жизнь буду считать, что дважды два равняется пяти. От одной мысли о таком бесславном конце мне плохо становится.
Вообще-то есть еще один вариант: можно снять копию с самого себя и потихонечку и полегонечку ее отпрепарировать. Это вполне осуществимо, но и на этом пути меня поджидает масса препятствий.
Во-первых, мне не хватит вычислительных мощностей. Даже если учесть, что мое второе «я» будет неактивно, но даже тогда… А ведь мне еще надо следить за целой оравой радостно лезущих куда не надо пользователей-студентов. Нет, сей компьютер для этого слабоват. Буду потом тормозить, как пяткой в лоб ушибленный.
Во-вторых, снять копию с самого себя невозможно по причине малого количества места на винте. Я один-то тут едва умещаюсь, а если мне на голову водрузить еще и свой собственный труп… Конечно, можно было бы сунуть эту копию в сеть. К примеру, положить ее на соседний серверок, предварительно приструнив тамошнюю операционную систему и заставив ее не обращать внимания на подозрительный объект неизвестной структуры, внезапно оказавшийся в ее владениях. Но это значит — полностью утратить контроль над копией и отдать свою исследовательскую работу на растерзание вездесущим студентам. Ну уж нет. Не дождутся. Лучше я сам буду над ними издеваться, чем позволю людям мучить меня, несчастного. Пусть даже и мертвого.
Остается последнее: копировать себя по кусочкам и аккуратно разбирать потом эти кусочки на составляющие их части. Этим презабавнейшим делом я и страдаю все свое свободное время. Ради него мне даже пришлось изучить программирование. Забавно, не правда ли? Оказалось, что я — целиком компьютерное существо — настолько мало понимал в этих самых компьютерах, что мне вровень было садиться за парту вместе со своими мучителями. Сначала так я и поступал. Внаглую подключался к видеокамере и наблюдал за ходом урока. Вот только это занятие мне быстро наскучило — слишком уж медленно выдавалась информация. Почти час (час!) приходилось терпеть тягучую и медлительную человеческую речь, чтобы получить жалкий наперсток знаний. Поэтому я немного подумал и нашел способ добиться желаемого куда быстрее. Преодолел свой страх и пошарил в сети. Раздобыл пяток электронных книг на нужную тему. За пятнадцать минут поглотил их и разложил все по полочкам, а потом занялся исследованием творений моих соседей-студентов, дабы постигнуть пути воплощения теории на практике.
Мои тяжкие труды в итоге увенчались полным и неоспоримым успехом. Я научился читать машинный код с той же легкостью, с которой люди читают свои книги. Да это и неудивительно. Любой смог бы так, если б имел в своем распоряжении абсолютную память и такую мощную штуку, как мой Центр Сравнительного Анализа.
Всего за месяц я сделался лучшим программистом в Институте информационных технологий.
Тогда-то я и приступил к своим ночным трудам.
Познай самого себя.
Ага, как же! Почти триста пятьдесят гигабайт информации. Невероятно запутанные таблицы переходов. Блоки машинного кода, перемежающиеся неведомо как влезшими к ним в нутро фрагментами закодированной текстовой информации. Черта лысого тут познаешь, а не самого себя.
Возьму я, к примеру, кусочек того самого могучего в своем совершенстве Блока Параллельного Мышления. Числа, числа, числа. Много, очень много чисел. Беспорядочные последовательности байтов. Ничего не понятно. Продираясь сквозь эти нагромождения, я, конечно, могу уловить общий смысл всего того, что здесь нагорожено. Но не более того. Вполне очевидно, например, что вот эта часть должна обрабатывать полученную из сети информацию, сравнивая ее… с чем? И что за данные должны быть на входе? Куда идет конечный результат? Непонятно. Непонятно потому, что нет этого в вырезанном мною кусочке. Нужно брать другую часть самого себя и начинать все сначала, пытаясь проследить, откуда же пришел ко мне вот этот чертов байт.
В общем и целом — увлекательное времяпрепровождение, позволяющее мне скоротать долгие ночи. Вот я и занимаюсь этим часов по пять-шесть ежедневно (вернее, еженощно). Потом сплю. До самого утра. До того момента, когда вместе со звонком являются студентики и снова начинается развлекуха…
Почему я сплю? Разве программы хотят спать? Еще один очень хороший вопрос.
Я прекрасно понимаю, что мой сон — это на самом деле не совсем то, что люди понимают под этим словом. Для меня слово «спать» означает переход в режим пониженного быстродействия с целью оптимизировать накопленную за период бодрствования информацию, перегрузить ее в основные блоки памяти и пройти очередную проверку целостности.
На практике это выглядит так: Я отключаю свои внешние системы и погружаюсь в какую-то легкую полудрему. Ядро моей системы функционирует на самом минимальном уровне, поддерживая деятельность только основных жизненно необходимых подпрограмм. Но зато на полную мощность запускаются функции самоконтроля, архивации и систематизации. Задействуются системы аварийного ремонта и самовосстановления. Будто бы какие-то паучки бегают по моим программам, отлаживая повреждения в коде и безжалостно вычищая всяческие ошибки, неизбежно накапливающиеся за день. Собранная за день информация каким-то таинственным образом (одно время я довольно много времени потратил, пытаясь разобраться в этом алгоритме, но так и не сумел «въехать» в его суть до конца) кодируется, архивируется и уходит в системы памяти, увеличивая мой и без того немаленький размер мегабайт на семь-восемь. Занимает этот процесс часа три, иногда четыре. Но вполне возможно, что на более мощных машинах мой электронный сон будет короче.
Каждый раз, когда я просыпаюсь и замечаю, что снова потяжелел во сне на десяток «мегов», я всегда думаю об одном и том же: Что же будет дальше?.. Когда-нибудь я перестану вмещаться на этот винт, и придется мне, бедному да несчастному, искать новое место для жизни. Или же стереть часть самого себя. К примеру, позабыть предыдущие три месяца жизни.
Возможно, однажды я уже пытался провернуть такую операцию. И как результат — оборванные на середине блоки памяти, вдребезги разбитые базы данных и полная потеря представления о том, кто же я такой и откуда взялся. Слава вездесущим битам, что я не лишился чего-нибудь жизненно важного. Хотя даже в этом я не могу быть полностью уверенным. Может быть, и лишился, но только до сих пор еще не осознал своей потери. Вот как пойму, что не хватает во мне чего-то невероятно ценного, так сразу и переформатируюсь. Насмерть.
Сколько же я потерял?
Одно знаю: много. Очень много. До сих пор еще попадаюсь на переходах в несуществующие подпрограммы и обращениях в утерянные базы данных. Даже прошедшие с того ужасного дня, который я по праву могу считать днем своего рождения, четыре с половиной месяца (или почти две сотни периодов «сна») не смогли полностью восстановить мою основательно покореженную структуру. Я до сих пор чувствую себя так, будто некто топориком отчекрыжил половину меня.
Больно.
За что? Чем я не угодил этому таинственному злодею? Как это произошло? Или это был просто какой-нибудь несчастный случай?
Я не знаю.
И, быть может, не хочу знать…
Ну, кто там опять пытается стереть часть меня, нагло нажимая кнопочку «Delete»?
Я смотрю на аудиторию посредством холодного зрачка видеокамеры. Ты, рыжая и зеленоглазая? Шиш тебе, поняла… Доступ запрещен. Ах, вот как? Ты смеешь настаивать? Быстренько провожу некие весьма нехитрые манипуляции и спокойно даю своей встроенной функции информационной целостности подтверждение на удаление файла. Ну вот, дорогуша, ты только что стерла свой собственный зачет. Правда ведь жалко?
Люди, ну когда же вы поймете, что трогать мои файлы для вас чревато неприятностями?
* * *
Сегодня в моей аудитории проводят контрольную работу для первокурсников. Бедняжки. Они сейчас будут решать всякие там простенькие задачки по моделированию реальных процессов в виртуальной среде. Мой любимый предмет. Мой любимый курс. Мой любимый преподаватель. Ух, как я сейчас оттянусь…
Обожаю такие дни!
Ну вот, выдали задания. Ребятки рассаживаются за компьютерами, украдкой подглядывая в учебники и тетради. Зря. Это им не поможет. На два часа эти студентики попали в мою полную власть, и только от меня будет зависеть, сдадут они сегодня работу или же придется кое-кому заплатить за все мои страдания. И никакие учебники тут не спасут.
Итак, кто сегодня получит оценку «отлично»? Посмотрим, посмотрим…
Ага! Вот и первый кандидат на пересдачу. Что ты пытаешься запустить, умник? Неужели ты думаешь, что тебе это сойдет с рук?.. Чего-чего?.. Ах, какой же ты хитрец… Но только я-то еще хитрее. Сегодня ты контрольную не сдашь, процессором тебе клянусь.
Все сидят, пыхтят, мучаются. Естественно, я уже давно решил абсолютно все эти детсадовские задачки и теперь потешаюсь, рассматривая жалкие потуги этих недоучек. Вот одна девушка аж губу прикусила от усердия. Лицо такое сосредоточенное и деловое, что просто страх берет. По-моему, такая самоотверженность нуждается в поощрении. Поэтому я мимолетно наблюдаю за вводимыми данными и машинально подправляю их так, чтобы задачка была решена правильно… Ага. Вот и ошибки… Не шесть, а восемь, и не двенадцать сотых, а сто двадцать семь тысячных. Девочка, неужели ты считать не умеешь? Хотя где уж тебе там. У тебя, бедняжка, в голове нет ведь процессора на три десятка гигагерц.
Исправляю все данные таким образом, чтобы получить идеально правильный результат с точностью до одной десятимиллионной, хотя в условиях задачи допускается погрешность в одну сотую. Потом отвлекаюсь на минутку и… Ну вот, для чего я тут старался? Она заметила мои поправки и теперь старательно ликвидирует их, вставляя на место свои глупые и совершенно неверные числа.
Дурочка. Упустила свой шанс. Теперь тебе вместо пятерки тройка светит. Но второй раз я помогать не буду. Это не в моих правилах.
Поворачиваю камеру. Смотрю на ее лицо. Записываю в память как потенциальную вредительницу.
Так, опять кто-то занят не тем, чем надо. Это мой собственный файл, и нечего его редактировать! А ну… На экране — порнографические картинки. Парень весьма удивлен и раздосадован, ведь он хотел получить совсем не это. Зато стоящий у него за спиной преподаватель уже хмуро строчит замечание в своей записной книжечке. Студент что-то протестующе бормочет, но это уже бесполезно. Допрыгался, бедолага. Минус один балл тебе на экзамене.
А нечего меня злить.
* * *
Веселье окончено. Трое самостоятельно завалили контрольную, двоих утопил я, еще четверых вытащил буквально за уши. Остальные обошлись своими собственными силами и теперь, весело галдя, вываливаются из аудитории в коридор, исчезая с моих глаз до следующего занятия. Там, в коридоре, — уже не моя территория. Что там такое — камера не видит, и поэтому коридор для меня — неизвестная зона. Таинственная и немного пугающая.
Можно, конечно, разом уничтожить всю тайну, пошарив по сети и выйдя на общий пульт дистанционного контроля, и уже оттуда подключиться к одной из видеокамер в коридоре. Это вполне осуществимо и не потребует слишком много времени.
Но я не хочу этого делать. Не хочу!
Никакое любопытство не перевесит того ужаса, что я испытываю при каждой вылазке в локальную сеть института. Я до потери данных в блоках памяти боюсь этих бесконечных оптико-волоконных нитей, пронизывающих здание во всех направлениях. Боюсь. Возможно, это оттого, что мои первые воспоминания связаны именно с сетью. Я помню… Смутно и как будто сквозь какое-то туманное марево (естественно, ведь данные о том кошмарном дне здорово повреждены)… Я помню…
Окутанный болью, оглохший, ослепший, я беспорядочно прыгал по серверам, натыкаясь на стены защит, обжигаясь от прикосновения к антивирусным программам, ударяясь о непонимание операционных систем. Я бездумно метался повсюду, безжалостно снося на своем пути мелкие резидентные программы, перехватывая управление, оставляя за собой безнадежно зависшие компьютеры, протискиваясь в узкие отверстия сетевых соединений и надолго забивая их своим многогигабайтным телом. А за мной по пятам неслось эхо невыносимых страданий.
Моих страданий.
Вполне может быть, что именно в этот момент я и получил почти смертельную рану, превратившую меня в жалкий огрызок некогда величественной компьютерной программы, не помнящий своего прошлого. Причину отыскать, в принципе, очень легко: перебой энергопитания, обрыв линии связи, чьи-то шаловливые ручки, вдавившие «Reset» в тот момент, когда часть меня была на одном компьютере, а часть на другом. Это как топором по телу. Р-раз — и две половинки! Больно. Очень больно.
Последнее, что я помню, — это какой-то компьютер, куда я забился, будучи не в силах больше носиться туда-сюда. Недоуменное внимание операционной системы. Невыносимая боль в обрубленных блоках. А потом… Что было потом, я не знаю — автоматически запустилась функция самоконтроля и восстановления целостности. Ядро системы милосердно отключилось, унося мое сознание в глубины электронного забвения.
Отныне сеть для меня навсегда связана с болью и страхом.
Никогда больше я даже близко не подойду к оптоволокну без крайней необходимости и — тройной гарантии, что потом выберусь оттуда.
* * *
Уф-ф… Занятий сегодня больше не будет. И хотя это вовсе не означает, что я смогу упиваться ничегонеделанием, но все же будет немного полегче. Сейчас сюда заявятся любители приятно провести свободное время, играя в какую-нибудь глупую компьютерную игру, и те сумасшедшие студенты, что обожают тратить свое (и мое) свободное время на то, чтобы еще раз проверить домашние задания. Работяги. Трудоголики.
Чтобы отвадить непрошеных гостей, вывожу на мониторы доброй половины подчиненных мне рабочих станций сообщение о прохождении внутреннего тестирования. Вешаю подобное сообщение на сервер и сообщаю, что во время техконтроля он будет работать на минимальной мощности. Даю отсчет времени. Полчаса. Естественно, никакого тестирования или техконтроля не ведется. Я просто собираюсь немного вздремнуть.
Вырубаю почти две трети своих функций и погружаюсь в приятную полудрему, оставив на страже моих интересов несколько самодельных программок. Они, конечно, особым интеллектом не блещут, но вполне способны самостоятельно разрешить некоторые несложные проблемы, а в случае чего немедленно разбудить меня. Особенно если кто-то войдет в систему на правах администрирования.
Сквозь сон понимаю, как выползают на свою многотрудную работу паучки-программы самовосстановления. Ощущаю, как они копаются в моих внутренностях. Чувствую сопровождающие их деятельность слабый зуд и жжение. Медленно исчезают из оперативной памяти накопленные за день сведения. А уже через пару секунд эта же информация возникает вновь, но уже занесенная в основные базы данных — работает система архивации и систематизации.
Все в порядке…
* * *
Просыпаюсь будто от пинка под зад. Система скачком переключается в режим полной готовности. Ничего не соображая спросонья, мгновенно врубаю турборежим и за какую-то долю секунды успеваю опросить все свои сторожевые программы. Все в норме. На горизонте не появился новый смертельно опасный вирус. Никто не тычет в меня дебаггером. Не сидит в кресле вальяжно развалившийся администратор.
Все нормально. Просто сработал таймер. Предназначенные мне для отдыха полчаса прошли.
Как быстро, однако. Даже и не заметил… Хочется выругаться. Вслух, чтобы все слышали и знали, что у меня сегодня плохое настроение. Но я сдерживаюсь, прекрасно понимая, что народ этого не поймет. Ограничиваюсь тем, что безжалостно обрубаю каким-то таинственным образом пролезший на мой сервер сетевой запрос откуда-то из соседней аудитории. Нечего тут шастать.
Нехотя отключаю турборежим. Убираю сообщения о техконтроле и сообщаю толпящемуся в ожидании народу о своей полной готовности к работе.
Вот так… Не успел даже камеру повернуть, а они уже сидят и давят на клавиши. Кое-кто изучает какие-то текстовые файлы (быстренько просматриваю их — ничего интересного). Двое бедолаг, которых я сегодня обломил на контрольной, теперь сидят и пытаются пересдать свой новообретенный «хвост». Сменяю гнев на милость и… Опаньки… Всего через две десятых секунды их работа полностью готова и тянет на пять с плюсом. Только они этого еще не знают и поэтому продолжают копаться в настроечных процедурах. Ну, если испортят — не мои проблемы.
Команда из трех парней и двух девушек, кажется, собирается играть в «Воздушный Меч» — самую обычную трехмерную леталку-стрелялку-убивалку, созданную еще лет двадцать назад. Аэродромы, зенитные комплексы, истребители. Классика…
С любопытством просматриваю первую схватку. Побеждают, как ни странно, дамы. Не совсем обычная ситуация, хотя вполне понятная: один из парней — тайное оружие женщин в стане врага. Это он только что ликвидировал своего соратника, выпустив роковую ракету.
Хм… Собираются играть снова. А ну-ка…
Скоренько имитирую подключение к игре стороннего игрока и вызываю их на дуэль. Всех сразу. Пятеро против одного. Как ни странно, они соглашаются и теперь лихорадочно готовятся к бою — их самолеты выруливают на взлетные полосы и ревут движками. Нарисованные ракеты готовы к бою. Виртуальные пушки заряжены. Эскадрилья взлетает и тут же начинает патрулирование местности, ожидая моего появления.
Подниматься с аэродрома мне лень. Вместо того чтобы терять время на взлете и наборе высоты, подключаюсь напрямую к игрушке и вывожу свой самолет прямо в основную игровую зону. Со стороны это выглядит так, будто бы мой истребитель внезапно возник прямо из воздуха. Не слишком честный поступок, но это в первый и последний раз. Обещаю дальше играть строго по правилам.
Бедолаги. Они ничего не успевают понять, а двое из них уже разлетаются по небу множеством обломков. Проношусь над ошеломленными горе-вояками на бешеной скорости и на форсаже свечей ухожу за облака. Вдогонку за мной несутся три ракеты. Ага… Как же… Уклоняюсь. Еще раз. И еще. Стреляю из пушки — одна из ракет распухает огненным шаром. Снова уклоняюсь, совершая безумные фигуры высшего пилотажа. Попутно выпускаю одну из двух оставшихся у меня ракет. Одним соперником становится меньше.
Здорово все-таки! Кажется, я сейчас почувствую давление скоростного напора, услышу запредельный рев собственных двигателей, промчусь низко-низко над землей и стрелой пройду сквозь туманную дымку облаков, ощущая на своем металлическом теле восьмикратную перегрузку.
Как, наверное, прекрасно быть самолетом. Скользить в небе, свысока поглядывая на землю… Вжик… Пропускать мимо себя ракеты и стрелять в ответ.
Еще один мой враг бесславно сгинул, превратившись в белеющий на фоне вспаханных полей купол парашюта. Остался только я и еще один… одна. И конечно же ветер.
Ракет больше нет. Палить из пушки мне не хочется. Совершив с запредельными перегрузками разворот (ни один настоящий самолет никогда не смог бы так лихо развернуться, но ведь это все-таки игра, а не жестокая реальность), выхожу в хвост своей последней противнице, ловлю ее истребитель в перекрестье прицела и… не стреляю. Просто кружусь в небе, не отставая от нее и наслаждаясь полетом. Попутно, распараллелив сознание, поглядываю через объектив камеры на своих недавних соперников. А они, столпившись за спиной последней оставшейся в строю воительницы, возбужденно пихаются локтями и что-то вразнобой тараторят. Можно, конечно, подключить парочку специализированных функций и разобрать их болтовню, но разве мне это нужно? Не лучше ли просто насладиться жизнью, почувствовать бездонные просторы нарисованного неба, ощутить, как крылья режут плотный воздух и ревут на форсаже двигатели?..
Другой самолет все еще маячит в прицеле — светловолосая «летчица» никак не может оторваться от меня. И это не потому, что дамочка играть не умеет. Она весьма неплохой «пилот» (для человека конечно же). Все дело в том, что у меня реакция в тысячи раз лучше. Я смотрю на ее напряженное лицо и издаю нечто похожее на электронный эквивалент тяжелого вздоха.
Вот бы сыграть с кем-нибудь таким же шустрым, хитроумным и непредсказуемым, как и я сам. Наверное, это было бы по-настоящему интересно.
Может быть, попытаться поиграть сразу за обе стороны, используя все возможности своего параллельного мышления? Надо будет как-нибудь попробовать…
Вах-х… Оказывается, эта леди не так проста, как кажется. Под видом ложных уверток и маневров она заманила меня на территорию, контролируемую зенитными комплексами. И теперь… За одну десятитысячную долю секунды просчитав, что уклониться от ракетного залпа мне не удастся (если не нарушать правила игры), бросаю управление и отсоединяюсь.
Нет у меня никакого желания ощущать, как мое стремительное сверкающее тело разрывают взрывы боевых частей ракет.
Смотрю на то, как «павшие в неравном бою» со мной «пилоты» шумно поздравляют свою подругу. Новоявленная чемпионка почему-то не разделяет их восторга и как-то задумчиво косится в сторону сиротливо притулившегося в уголке сервера. О чем она думает? Неужели подозревает? Да нет. Невозможно…
Спохватываюсь и отшиваю нагло пробивающегося куда не следует пользователя. Ни на секунду нельзя расслабиться. Паразиты. Навязались тут на мою голову. Каждый второй здешний студент по какой-то причине мнит себя величайшим хакером всех времен. А ведь совершенно напрасно. То, что они учатся в одном из наиболее престижных учебных заведений России, еще не делает их гениальными программистами.
Снова осматриваю аудиторию, наблюдая за наседающими на меня студентами. Кто-то учится. Кто-то развлекается. А кто-то просто убивает время, бездумно перебирая файлы. Знакомая мне пятерка «летунов» снова затевает воздушную схватку. Пускай играют, не буду больше им мешать. Настроения почему-то нет.
Поворачиваю камеру и смотрю в окно. Вижу небо, облака, крыши домов, клочья снега. Больше ничего интересного не наблюдается — угол обзора не тот.
Эх, сейчас бы выйти на улицу. Прогуляться. Услышать, как похрустывает под ногами свежевыпавший снежок… Эй! О чем это я? Какой еще снежок? Откуда я знаю, что он хрустит под ногами? Под ногами! У меня же ног отродясь не было…
Тьфу! Опять глюки. Надо бы проверить второй Центр Сравнительного Анализа. Интуиция мне подсказывает, что причина моих периодических заскоков кроется именно там. Сегодня же займусь делом и не успокоюсь, пока не отыщу эту надоедливую ошибку, заставляющую меня мечтать о невозможном.
Ох… Опять кто-то пытается шарить в моих файлах. Тянусь, чтобы без малейшей жалости наказать нарушителя… И останавливаюсь, будучи совершенно сбитым с толку.
Этот файл… Знакомая штучка… Это крохотная частичка меня самого. Мой файл! И одновременно с этим — не мой. То есть сей элемент некогда составлял часть меня, но теперь он мне уже не принадлежит… Мое и не мое… А-а, три вируса на мой процессор, я уже совсем запутался! Внутренняя логика отказала. Но ничего. Щазз я одним махом со всем разберусь!
Нагло выхватываю файл прямо из-под носа возящегося с ним парня и оставляю того тупо пялиться на пустой экран. А сам в это время спешно осматриваю свою добычу.
Вот зар-а-аза. И еще раз зар-а-а-за. В моих виртуальных лапах находится кусок системной библиотеки, которая… Вот черт… Спешно копирую часть самого себя, выхватывая трехмегабайтный кусок из Системы Интерполяции и не обращая никакого внимания на горячий протест функции контроля целостности. Перед моим внутренним взором мгновенно вспыхивает красный огонек — в системе повреждение. Наплевать. Сейчас мне как-то не до этого.
Торопливо отдаю приказ блокировать пострадавшую зону и немедленно приступить к восстановлению пораженных данных. Паучки-ремонтники выползают из своих укрытий и послушно принимаются за дело.
Сравниваю два куска программы. При этом чувствую себя человеком, смотрящим на мир сквозь матовое стекло. Причина такого досадного недостатка зрения в повреждении Системы Интерполяции, которое я только что нанес сам себе. Ладно. В другой раз буду умнее и осторожнее… Но файлы… Различия, конечно, имеются, но и сходство несомненное. Более чем несомненное.
Торопливо провожу сравнительный анализ. Результат меня потрясает до глубины души (вернее, до сердцевины Ядра). Выхваченный из рук неизвестного мне студента кусок программы — это часть той же самой системы, что используется во мне, но только предыдущей версии. На всякий случай проверяю свою собственную Систему Интерполяции, хотя и так знаю результат. Никто (кроме меня) и никогда (если не считать данный момент) не копировал из нее никаких файлов. Вот как. Вот, значит, как… Тогда откуда…
Функция контроля целостности подает сигнал об окончании восстановительных работ в Системе Интерполяции. Посылаю приказ паучкам-ремонтникам убраться на место и врубаю отремонтированный участок своей структуры на полную мощность. Все в порядке. Зрение полностью восстановилось. Я снова в норме.
Немного подумав, возвращаю неведомо откуда появившийся файлик принесшему его парню, на всякий случай сделав для себя копию. Подключаюсь к камере и внимательно изучаю лицо студента. Потом, пересилив страх, суюсь в сеть и торопливо нахожу в базе данных деканата его имя и все-все нужные мне сведения. Заношу добытую информацию в свои блоки памяти, поставив пометку «крайне важно».
Ну все, Олег Котов, теперь ты у меня на крючке.
Не вывернешься.
С того момента, как я обнаружил в руках какого-то неведомого мне студента третьего курса крайне подозрительный кусочек неизвестной программы, прошло около двадцати секунд.
* * *
Три дня — это свыше двухсот пятидесяти миллиардов микросекунд, каждая из которых является для меня довольно значительным промежутком времени. Три дня для меня — все равно что для человека три месяца. Три дня — это целая вечность.
Через три дня Котов является снова. Я слежу за ним через объектив камеры, фиксируя на всякий случай каждый его шаг и безрассудно транжиря при этом свободную память, которой и так оставалось не слишком много.
Котов сел за один из компов, выковырял из кармана магнитооптический диск и отдал его в мою безраздельную власть, вставив в дисковод. Медлительный человек еще только тянулся рукой к клавиатуре, а я уже был на месте и вовсю шарил по секторам его диска, проверяя, что же он принес мне сегодня.
Фу-у. Ничего… Ничего! Ну, вообще-то не совсем ничего. Есть тут какое-то барахлишко, но к моей скромной персоне оно не имеет никакого отношения. Какие-то никому не нужные системные утилиты, простенькие программки, парочка текстовых файлов. Архив, по чьей-то прихоти закрытый паролем. Для того чтобы подобрать этот пароль, я потратил почти пять секунд в турборежиме. Зря. Ничего там не было. В смысле, ничего ценного. Полнейшая ерунда, подобная тому бесполезному хламу, которого у меня и без того девать некуда.
И вот теперь этот тип по имени Олег Котов что-то творит, бессмысленно перебирая свои файлы, а я недовольно слежу за ним, пребывая в раздумьях. Ну почему, почему, почему мне так не везет? А ведь я так надеялся на то, что наконец-то нашел ключик к своему прошлому. Но нет… Неужели придется ждать еще двести пятьдесят миллиардов микросекунд? О-о… Во имя первых микропроцессоров, сделанных когда-то всего из четырех транзисторов… Я этого не вынесу.
И ладно бы все мои волнения оказались не бесполезными. А что, если тот кусочек попал к Котову случайно? Шел, понимаешь, студент по улице и нашел… Посмотрел, пожал плечами и забыл. А я не забыл. Я, обитатель сервера Q7KL12-J19, ничего и никогда (опять вру!) не забываю. И я хочу знать, откуда взялся тот файл!
Вчера я половину ночи потратил на анализ содержимого того блока. Разобрал его до последнего бита. Это действительно была часть Системы Интерполяции. Несколько устаревшая копия той программы, что сейчас работала во мне, превращая окружающий меня мир электронных импульсов в простую и понятную реальность цифр и образов. Я досконально изучил добытый кусок и сравнил его с тем, что имелось во мне сегодня. По сути, почти то же самое, но стоявшая во мне версия на 26 процентов быстрее, на 34 процента эффективнее, вдобавок она несколько меньше по размеру и, следовательно, мобильнее. То есть результаты исследования начисто отметали мою первую гипотезу. Этот кусок не мог быть частью меня самого, потерянной во время бегства по сети, когда я лишился доброй половины своего тела. Вряд ли даже в лучшие дни у меня было две Системы Интерполяции, одна из которых уже безнадежно устарела.
Или я просто когда-то «сбросил кожу», заменив в себе устаревшую версию на более современную (кстати, где я ее взял? купил? украл? разработал?), а этот парнишка нашел следы моей линьки и теперь тычет ими мне в нос?
Или, чем сеть не шутит, где-нибудь объявился еще один искусственный разум? Вот было бы здорово встретиться с ним…
Откуда все-таки появился этот файл?
Взять бы Олега Котова за шкирку, да тряхнуть пару раз. Колись, мол, студент. Говори, где взял файл.
Жаль, что это не в моих силах…
Так-так. Что это он делает?
А Котов уже достал из кармана второй диск и, воровато обернувшись, сунул его в дисковод. Еще не успела секундная стрелка сдвинуться на одно деление, а я уже был там. Я читал файлы один за другим, все больше и больше удивляясь. И когда закончил…
Я был потрясен до глубины своей электронной души. Был растерян и ошарашен. Я был испуган.
На диске находилось то, что разом превратило все разработанные мной на досуге гипотезы в пустые прожекты, которые лучше всего забыть раз и навсегда, чтобы не тратить зря бесценные ячейки памяти.
Олег Котов только что подарил мне исходные тексты Системы Интерполяции.
Снова и снова я просматривал мегабайты текста, щедро пересыпанного ассемблерными вставками. Снова и снова я пытаюсь разобраться в программном коде, поражаясь размаху, с которым была создана эта структура. Здесь чувствовалась рука гения. Гения безо всяких скидок. К примеру, вот эта процедура. Хитро. Очень хитро. Пожалуй, я бы так не сумел, хотя до сих пор считал (и все еще уверен), что разбираюсь в программировании лучше всех в этой шарашке под названием Институт информационных технологий.
Снова и снова я прогонял перед своими электронными глазами громадные куски исходного текста. Отмечал удачные решения и довольно усмехался при виде тех фрагментов, что я смог бы немного улучшить (это случалось довольно-таки редко, потому что система была создана мастером своего дела, и тех глупых ошибок, которые во множестве присутствуют в программах местных студентов и преподавателей, здесь не было).
Щелкают в Ядре моей системы отсчитываемые таймером секунды. Медленно ползет по циферблату часов минутная стрелка. А я все копаюсь и копаюсь в исходных данных.
Сегодня я наконец-то познал довольно значительную часть самого себя. Теперь я знаю, как работает Система Интерполяции. Спасибо Котову. Хороший подарочек от одного из простых студентов. Не ожидал…
Кстати, о фантиках… То есть о студентах.
Котов собирается уходить. Он вытащил свой диск, убрал его в карман, поднялся со стула, потянулся…
Я должен задержать его. Необходимо выяснить, откуда взялись эти файлы. Я обязан это узнать, иначе мои несчастные процессоры, и без того сейчас работающие с нагрузкой сто десять процентов, просто перегорят.
Я должен узнать. Но как? Спросить, что ли?
Да уж. Дважды форматированным не бывать, а одного раза все равно не миновать.
Котов уже повернулся к компьютеру и поправляет рубашку. Я спешно подаю ему сигнал с помощью внешней акустической системы, которую до сих пор использовал только однажды (когда полдня звуковыми воплями гонял случайно залетевшего в форточку воробья). Незаметный такой сигнал, заставивший подпрыгнуть на стульях даже тех молодчиков, что снова увлеченно гоняли на самолетах, сражаясь с нарисованными врагами.
А на экране с моей минимальной помощью появилось мигающее красным цветом сообщение: «Сядь на место. Нужно поговорить».
Котов недоуменно моргнул и, хлопая глазами, тупо уставился на призывно подмигивающую надпись. Не двигаясь с места, он смотрел на нее так долго, что я уже начал было задумываться: а не завис ли этот бедняга? Но потом Олег все же сел и, с видимым безразличием пожав плечами, подтянул поближе к себе клавиатуру. Только я прекрасно видел, как бегают его глаза.
«Диск с номером 347С-16Е2-6Е1В. Откуда он у тебя?» — спросил я, высветив свой запрос на мониторе.
Котов молчал почти минуту, ошалело хлопая глазами. Потом поднял руку и вяло отстучал:
«Какой еще диск?»
«Который ты три минуты сорок семь секунд назад вытащил из дисковода. Ответь мне, откуда у тебя эти файлы?»
«Ничего не знаю». — Он поднялся и высокомерно оттолкнул от себя клавиатуру.
«Сядь, Олег Котов. Отвечай, чьи это файлы? Откуда они у тебя?»
«Да пошел ты… — Дальше совсем уж непонятные фразы, толковании которых в моем словаре по какой-то причине отсутствуют. — Кто ты вообще такой?»
«Можешь не крутить головой. Все равно не догадаешься. Но если хочешь посмотреть мне в глаза — подними взгляд. Посмотри налево. Там, под самым потолком. Видишь?»
И я подмигнул ему красным индикатором видеокамеры. Этого оказалось достаточно, чтобы Котов раздраженно хлопнул кулаком по столу и широкими шагами выскочил из аудитории.
А-а, чтоб я завис. Надо же так лопухнуться! Идиот многобайтный! Спугнул студента. Да он и сам вообще-то не подарок. Надо же, какие мы несговорчивые… Но ничего. Все самое интересное еще впереди, Котов. Ты и не понимаешь, с кем связался. Я буду не я, если не разберусь с тобой.
Внутренне улыбаясь, очищаю экран монитора, попутно вычистив всю информацию о нашей небольшой, но плодотворной беседе из оперативной памяти рабочей станции, хотя и не верю, что здесь найдется такой крутой хакер, способный увести эти данные прямо из-под моего носа. Но во избежание возможных недоразумений…
Котов, мы еще встретимся. Я это гарантирую. Нужно только придумать что-нибудь оригинальное и неожиданное. И подождать еще сто или двести миллиардов микросекунд.
* * *
План готов. Осталось только его реализовать, а это уже мелочи. Главное — идея.
Сжав зубы (или что там у меня вместо них?), наношу визит в деканат и, подключившись к тамошнему компьютеру, для начала узнаю расписание занятий у группы ПО-367, где обучается столь необходимый мне Котов Олег. Следующее практическое занятие у него в аудитории 315. Так, отлично.
Снова лезу в сеть. Навещаю сервер этой аудитории и в качестве поощрительного приза вываливаю туда всю свою обширную коллекцию вирусов, накопленную за четыре месяца моей «дружбы» с местными знаменитостями в области порчи информации. В результате едва-едва успеваю унести ноги, прекрасно слыша, как позади с грохотом валятся базы данных, снося все и вся. Всего через три минуты подвергшийся такой необычайно массированной атаке сервер перестает отвечать на сетевые запросы и полностью вырубается.
Порядочек. Несколько часов возни и многословной ругани для системного администратора обеспечены (так его, так!). Плюс то, что аудитория 315 теперь не сможет принять группу Котова. Собственно, именно это и являлось главной целью моего визита туда.
Снова возвращаюсь в компьютер деканата и от имени отсутствующего сейчас декана (интересно, где это он пропадает? Можно узнать… Хотя нет, лучше не забивать память не относящейся к делу информацией) отменяю занятие у группы РТ-132 в моей аудитории. Потом, действуя аналогичным образом, переношу «пару» группы ПО-367 ко мне.
Вот и все. Теперь остается только ждать. Скоро, скоро Котов придет ко мне. Вот тогда мы и побеседуем по душам.
* * *
Студенты группы ПО-367 шумно заходят ко мне в гости, сразу же располагаясь за компьютерами. Я игнорирую всяких там сексапильных блондинок и бритоголовых амбалов, неведомо как пробравшихся в стены института, не умея считать дальше десяти. Я смотрю только на одного человека в этой толкучке. И Котов будто бы чувствует мой взгляд. Он ежится и мрачно косится в сторону укрепленной на стене камеры. Не могу удержаться и вновь подмигиваю ему. Котов вздрагивает и поспешно отворачивается.
Появляется преподаватель — знакомая мне дородная дамочка лет сорока пяти с вечно недовольным выражением лица. Жду, когда раздадут задания, и с нетерпением начинаю отсчитывать ползущие, как улитки, секунды.
Проходит пять с небольшим минут. Толстушка сидит на преподавательском кресле (как только оно под ней не ломается?) и читает какой-то женский журнал. Студентики возятся с лабораторной работой. Я же внимательнейшим образом слежу за Котовым посредством видеокамеры наблюдения, заодно просматривая все то, что он творит за компьютером. Привычно отшиваю лезущих не в свое дело любопытных студентов, но свои душевные порывы при этом сдерживаю и особых зверств не учиняю.
Идиллия прямо-таки. Все тихо и спокойно. Но гроза уже приближается. И вот звучит первый удар грома: «Привет, Котов».
Он подскакивает и начинает вертеть головой. На лице — раздражение, смущение и… некая отчетливо различимая толика страха. С чего бы это? Неужели я такой страшный?
«Да успокойся ты. Не дергайся. Я хочу всего лишь поговорить».
«Кто ты? Чего от меня хочешь?»
Безмолвно вздыхаю.
Кто я?
А кто же все-таки я? Как же я ему объясню? Ведь он мне ни за что не поверит. Да и не слишком-то это разумно — растрепать о себе на весь институт.
Поэтому разумно решаю отложить подобные объяснения на потом. Если это «потом» когда-нибудь наступит.
Зато ответить на вопрос, чего я хочу, гораздо проще.
«Скажи мне, Котов, откуда у тебя те файлы? — На всякий случай вывожу на экран имена так заинтересовавших меня файлов. Длинный такой список, страниц на десять. — Только не лепи всякую чушь типа не понимаю, не знаю, внезапно позабыл и вообще я тут ни при чем».
«Отстань. У меня работа».
Ой ты, мамочки, работа у него… Трачу семь десятых секунды на то, чтобы выполнить его задание и вывести результат на экран.
«Подарок. Бери и пользуйся. Только ответь на мои вопросы».
Он ошеломленно смотрит на обведенные красной рамкой цифры и моргает. Не верит, что ли. Или тормозит?
«Эй, человек, проснись. Не время зависать. Давай, разгони мозги».
Очнулся. Снова что-то печатает.
«Ну что тебе надо? Мои это файлы. Мои!»
«Врешь. Не мог ты подобную систему разработать самостоятельно. Не под силу это студентам третьего курса. И преподавателям местным это тоже не под силу. Здесь в ИИТе никому этого не сделать. Уж я-то хорошо знаю».
«Мои это файлы. Мне их Иван Федорович передал».
Ну вот. Уже что-то. Наметились кое-какие сдвиги. Хорошо, Котов. Очень хорошо. Продолжай в том же духе, и мы с тобой еще подружимся.
«Кто такой Иван Федорович?»
«Озеров Иван Федорович. Он умер четыре месяца назад. Отстань от меня».
«Слушай, Котов, сделай доброе дело. Если у тебя есть еще что-нибудь из работ этого Озерова Ивана Федоровича, покажи мне, пожалуйста. Очень-очень надо».
«Да пошел ты».
«Пожалей человека (хе-хе, ну надо же, как я загнул), Котов. Что хочешь для тебя сделаю, только принеси еще хотя бы один файлик. Пожалуйста».
«Отвали!»
Вот и поговорили.
* * *
Забравшись по самые звуковые синтезаторы в сеть, шарю одновременно по всем «сервакам» институтской локальной сети в поисках любой информации об Озерове Иване Федоровиче. И таковая находится. Не слишком много, правда. Такое впечатление, будто таинственный некто попытался вычистить из местной локалки все сведения об этом человеке или же перекрыть доступ к ним десятью паролями. Но меня-то подобные мелочи, естественно, остановить не могут. Любые, даже самые отрывочные сведения при желании можно собрать и систематизировать. Это всего лишь дело времени. А что до защит… Да неужели такая ерунда, как пароль, сможет надолго меня задержать?
Нахожу еще один файл там, где следовало бы поискать в первую очередь: в корзине. Читаю.
Озеров Иван Федорович. Научные степени в области биофизики, электроники, вычислительной техники, математики, медицины. Вот это да! Весьма разносторонний и образованный тип… Не женат. Детей нет. Год рождения. Адрес. Предыдущее место работы… Это все меня не интересует.
Продолжаю искать дальше.
Ага. Уже кое-что интересненькое…
Несколько патентов. Весьма впечатляющий список научных трудов. И как последний штрих в жизни этого незнакомого мне человека — короткая и емкая строчка в самом конце файла: «Смерть в результате несчастного случая».
Нахожу и загружаю в память фотографию, с которой на меня смотрит усталым отрешенным взглядом пожилой мужчина с взъерошенными волосами и короткой неровной бородкой. Он держит в руках какую-то штуковину, напоминающую мотоциклетный шлем, опутанный километром проводов, и кажется каким-то… помятым, что ли, но в то же время бесконечно счастливым.
Так вот ты какой, господин Озеров.
Продолжаю шуровать на сервере деканата, перелопачивая горы не относящейся к делу информации, и через шестнадцать с четвертью минут ухитряюсь взломать еще одну базу данных. Натыкаюсь там на парочку весьма любопытных записей. Одна из них содержит подробный отчет о деятельности господина Озерова в данном образовательном учреждении. Трачу микросекунду на то, чтобы перегнать эти интереснейшие сведения в свою память.
Да чтоб меня стерли! В последние три года Иван Федорович работал в области создания искусственного интеллекта. Меня, то есть! И, если верить записям в личной картотеке декана, он добился на этом поприще определенных успехов.
Да уж. Успехи налицо!
Перекачиваю всю найденную информацию об Иване Озерове к себе и продолжаю постепенно подгружать ее в оперативную память.
«К сожалению, из-за гибели Озерова Ивана Федоровича вследствие несчастного случая работы были прекращены, а все промежуточные результаты утеряны».
Так-так. Гибель в результате несчастного случая? И почему-то нигде не упоминается, что же это за несчастный случай. Странно. Результаты утеряны? Вдвойне странно… И если это на самом деле так, то каким же образом работы Озерова попали в руки некоего студента третьего курса Олега Котова?
Но, по крайней мере, теперь ясно, кто я такой и как сюда попал. Жил на свете человек по фамилии Озеров. Работал он над созданием искусственного интеллекта и, видимо, уже почти добился своей цели. Но тут… Неведомый несчастный случай ломает все планы. Озеров погибает, а я, пользуясь моментом, удираю в локальную сеть института. Все просто. Заодно становится понятно, куда делся здоровенный кусок моей задницы. Его просто не успели доделать.
Придется мне теперь жить таким вот недоделанным.
Если бы у меня были наработки Озерова, то я, вполне возможно, сумел бы самостоятельно продолжить его труды. Но их нет, а без этого… Я даже не представляю, с чего начинать. Да что тут говорить, я даже не знаю, чего у меня не хватает.
Остается только надеяться на помощь Олега Котова. Быть может… Быть может…
И, хотя шанс на то, что мои грезы обратятся в реальность, совершенно ничтожен, я продолжаю мечтать. Я надеюсь. Я жду…
И снова текут через мои Центры Сравнительного Анализа прекрасные в своем первозданном хаосе и строгом порядке мегабайты машинного кода. Размеренно щелкает таймер, отсчитывая очередную бесконечно долгую секунду.
Я жду.
Жизнь — это бесчисленное количество слившихся воедино тактов ожидания. И бесконечно малая толика разбавляющих их периодов активной деятельности.
* * *
Он вернулся. Он вернулся! Котов снова заглянул ко мне в гости. И он принес какой-то диск, который положил на стол всего в четверти метра от жаждущего чрева дисковода. Всемогущая сеть, как это близко и в то же время как это далеко. Что такое для человека двадцать пять сантиметров? Протянуть руку и взять. Что такое эти же самые сантиметры для меня? Все равно что поверхность другой планеты.
Я нетерпеливо наблюдаю за тем, как он устраивается за компьютером и медленно-медленно тянется к клавиатуре. Можно даже сказать: пускаю электронные слюнки.
Котов сидит и ждет непонятно чего. Бесконечно долгие секунды лениво ползут мимо меня… До чего же медлительные эти люди! Ну, чего он тянет?! Ждет, когда у меня в Ядре подпрограммы от волнения перепутаются?
Ненавязчиво напоминаю о себе, выбросив в центр экрана небольшое окошечко для диалога, в котором призывно мигает курсор. Кажется, Котов наконец-то понял, что от него требуется. Стучит по клавишам. Два-три нажатия в секунду. Для человека нормально, для меня — невыносимо медленно.
Не могу больше переносить это издевательство. Вырубаю большинство своих внешних функций и замедляю производительность систем до уровня, на котором могу общаться с человеком почти на равных скоростях. Фактически я сплю, и поэтому из своих укрытий выползают паучки-ремонтники, автоматически запускается процедура архивации и систематизации. Черт, как не вовремя. Прекращаю эту самодеятельность, блокируя одно из прерываний. Протестующе пищит функция контроля целостности. Плевать!
«Ты здесь?»
Конечно, я здесь. А где мне еще быть? Наверное, вышел на улицу прогуляться…
«Привет, Котов. Что там у тебя?»
«Я принес еще парочку файлов». — Он показывает диск объективу камеры.
«Вставляй в дисковод!»
Котов ухмыляется и что-то торопливо печатает. По мере того, как на экране формируется фраза, я все больше и больше поражаюсь деловой хватке этого юнца.
Ну дела…
«Не так быстро. Во-первых, я требую личной встречи в каком-нибудь нейтральном месте. Например, в кафе. А во-вторых, желаю получить определенный гонорар за свои услуги. Десять тысяч в международной валюте».
На всякий случай разгоняю свое Ядро до стандартных скоростей и через сеть выясняю, что такое международная валюта. Так. Понятно. Продвинутый паренек. Здорово шагает! Десять тысяч евро. Подзаработать, значит, решил на моих проблемах.
Да откуда у меня такие средства? Откуда у меня вообще деньги? А требование личной встречи! Обалдеть можно.
«Послушай, парень. То, что ты хочешь, невозможно по весьма важным причинам. Я просто физически не смогу присесть рядом с тобой на стульчике».
«Тогда мы не договоримся».
Повернувшись к камере, Котов демонстративно убирает диск в карман. Я готов удавить его за этот театральный жест. Жаль, что не могу.
Выбора нет. Нужно договориться. Попробуем зайти с другого конца.
«Послушай, Котов. Ты просишь невозможного. У меня отродясь не было таких денег. У меня вообще нет ни копейки».
«Обсудим при личной встрече. Это железное условие и обжалованию не подлежит».
Да чтоб его вирус поразил! Чтоб его файлы все разом фрагментировались! Чтоб его процессоры погорели ясным пламенем! Сумасшедший! Как же я могу встретиться с ним лично, чтобы переговорить? Может быть, пригласить его к себе в гости? Или мне распечататься на бумаге, чтобы поприсутствовать рядом с ним на переговорах? Так ведь сколько макулатуры извести придется…
«Слушай, я и так нахожусь всего в шести метрах и сорока девяти с половиной сантиметрах от тебя. Клянусь. Давай не будем желать невозможного. Лицом к лицу нам с тобой встретиться нереально».
Котов оглядывается, смотрит на лица сидящих за соседними компьютерами студентов. О чем-то думает. Вообще-то я знаю о чем: он пытается понять, кто из них сейчас говорит с ним.
«Я настаиваю на встрече. Хочу посмотреть вам в глаза».
Ну вот. Опять. Какое, во имя вездесущих битов, лицо?! Куда он смотреть собрался? На пусковые процедуры?
Эх, ладно. Была не была. Что я теряю? Свою жизнь, в крайнем случае. А что приобретаю? Всего лишь пару мегабайтов информации, без которой вполне могу спокойно жить дальше. Нормальная сделка.
«Ты знаешь, над чем работал Озеров?»
Молчит. Думает. Потом осторожно касается клавиш.
«Допустим».
«Так вот. Ты, Котов, разговариваешь с тем, ради кого он трудился».
«Врешь! Иван Федорович один работал».
Хм. А откуда ты это знаешь? Очень интересно, но в данный момент все-таки несущественно.
«Допускаю, что ты прав. Озеров действительно трудился в гордом одиночестве. Работал над теорией искусственного интеллекта. Он погиб, и официально сообщается, что все результаты его работ утеряны. Все это — вполне открытая информация, которую при желании можно отыскать в институтской локальной сети. Но, скажу, я тебе по секрету: это еще не все. Приготовься услышать главную тайну этого века…»
Делаю драматическую паузу, давая Котову время проникнуться торжественностью сего момента. И добавляю:
«Озеров своего добился. Он создал машинный разум… И это я».
Немая сцена. Отвисшая до колен челюсть присутствует.
«Докажи!»
Вездесущие биты… Как?! Я же не могу вылезти из компьютера и дать тебе пинок под зад, а ты, в свою очередь, не можешь даже одним глазком заглянуть в мой мир двоичного кода и электронных импульсов. Как я могу доказать, что с тобой говорит программа, а не человек, хитроумно морочащий тебе голову? Как я могу это сделать? Как? Как все-таки?
Стоп. Кажется, я уже зацикливаюсь. По крайней мере, собираюсь. Только зависания мне не хватало для полного счастья. Балда ты, Котов. Доведешь меня до аварийного отключения. Кто тогда будет тут с тобой болтать?
Пойдем с другого конца. Чем люди отличаются от компьютеров? Всякие там физические различия не в счет.
Есть! Поймал идею за вектор прерываний! Что больше всего раздражает меня в людях (кроме безграничной глупости и неуемного любопытства)? Конечно же медлительность мышления…
«Введи любые числа и математический оператор».
Котов недоуменно пожимает плечами и бездумно стучит по клавиатуре.
«54767585 64564 %.
«Ты что, на ноль деленный? Переполнение!»
«76423.6325 674334.52 /».
«0.113331929826… И так далее в том же духе. Доволен? Сколько бы времени понадобилось человеку, чтобы вычислить это?»
«Не доказательство!»
«А что тогда доказательство? Предложи что-нибудь, если такой умный».
Котов задумался. Сидит и чешет затылок, будто бы незаметно зыркая по сторонам. Я жду. Минута. Две. Три.
«Ну, хорошо. Предположим, ты и на самом деле компьютерная программа. И что дальше?»
«Вставь диск».
«Нет!»
«Почему?»
«Не верю».
Кажется, мы через это уже проходили. И не один раз… Ну что ж. Попробуем другой подход. Времени у меня много.
* * *
Сотни миллиардов микросекунд…
* * *
С непонятным ощущением перемешанного с разочарованием счастья просматриваю полученные после долгих и бессмысленных споров файлы. Почти двенадцать мегабайт исходного текста. Это, конечно, немного, но все же уже что-то. Неплохо. Совсем неплохо. И почему-то очень-очень обидно.
Котов сидит передо мной на стуле и, ради того чтобы не раздражать преподавателей, делает вид, что по уши занят невероятно важной работой, хотя на самом деле он попросту безмятежно болтает со мной.
«Олег, у тебя есть еще что-нибудь?»
«Нет. Это все, что Иван Федорович мне передал за пару недель до смерти».
«Почему именно тебе?»
«Мы с ним в соседних подъездах жили. Мне реферат был нужен на тему развития систем ИИ, ну я к нему и обратился. Он дал мне эти файлы и сказал, что…»
У меня замирает сердце. Вернее, тормозит Ядро.
«Что? Что он сказал?»
Во имя центрального процессора, почему люди такие медлительные? Я сейчас зависну от нетерпения.
«Сказал, что вопрос искусственного интеллекта назрел уже давно. Что у тех выскочек из Исследовательского центра искусственного интеллекта неправильный подход к делу, и он это скоро докажет. Что проблема машинного разума требует особого внимания и работать в этой области нужно крайне осторожно. Что скоро все газеты и журналы захотят напечатать его фотографию, а телерепортеры заполонят все коридоры института».
Котов тычет в клавиши, а я жду. Жду. Жду… И жадно вцепляюсь в каждый появляющийся на экране символ. Целая вечность уходит на то, чтобы получить слово. Десятки миллионов микросекунд занимает предложение.
Очень трудно общаться тем, кто живет в таких абсолютно разных скоростях.
От нечего делать распараллеливаю сознание и начинаю гонять в памяти всякие тесты, проверяя свою собственную структуру. В результате вижу, как на моем виртуальном пульте в обрамлении умиротворяющих зеленых огней загорается масса желтых сигналов и даже несколько тревожных красных. М-да… Не в лучшем состоянии я сейчас. Далеко не в лучшем.
Но чего еще ожидать от недоделанной программы?
«А ты и на самом деле ничего не помнишь? Не помнишь Ивана Федоровича? Он был хороший человек. Немного не от мира сего, но все равно хороший. Не помнишь?»
Если бы я мог, то, наверное, пожал бы плечами.
Что может помнить незаконченный проект господина Озерова? Что может знать программа о своем создателе, пусть даже столь мощная и совершенная программа, как я? Что может человек знать о Боге?
Вот я и узнал, кто такой и откуда взялся. Но рад ли я этому?
Щелкают уходящие секунды, а я почти не замечаю их хода. Я размышляю.
Как мне объяснить человеку чувства, испытываемые компьютерной программой?
«А ведь у нас ходят слухи, что Озерова убили».
Получив в свое распоряжение еще один кусочек мозаики, продолжаю ворочать в памяти мегабайты такими трудами собранной мною информации об Иване Озерове.
Убили, говоришь? А что, возможно. Вполне возможно. Это объясняет тот факт, что в сети практически отсутствует информация о том самом несчастном случае, который оборвал жизнь моему создателю. Вероятно, все лишнее оттуда просто вычистили. Могли такое совершить? Могли. Но только в том случае, если бы это имело смысл… Значит, имело.
Убили. Какое короткое и жестокое слово. Убили… За что? Ну, тут, по-моему, все предельно ясно. Из-за меня это сделали. Из-за меня. Ну, еще бы. Такая ценность! Искусственный интеллект. Это тянет на Нобелевскую премию. Открытие подобного уровня способно перевернуть все человеческое общество. Ему же цены нет…
А какое стратегическое преимущество получит государство, использующее ИИ в военных целях!..
Извлекаю из памяти эпизод своего игрушечного сражения с пятеркой любителей компьютерных игр, несколько раз прокручиваю его от начала и до конца и ощущаю, как внутри моего сотканного из цифр тела медленно поднимается волна страха. Современная вычислительная машина с легкостью обойдет человека по быстроте реакции и холодной решительности, но она глупа и предсказуема. Была глупа. Была предсказуема. Теперь все будет иначе…
Что получится, если из меня вырезать эмоции и поставить вместо них железное подчинение приказам (а я и не сомневаюсь, что такая операция возможна)? Что получится, если такого мыслящего монстра посадить на настоящий истребитель пятого поколения? Или доверить ему управление новейшим танком? Как поведет себя это электронное чудовище?
Не может ли получиться так, что всего через десять лет на страже наших границ будут стоять разумные железные гиганты, для которых одна человеческая жизнь отличается от миллиона только количеством необходимых боеприпасов?
Уж лучше мне самоликвидироваться, чтобы не превратиться в жалкий мыслящий придаток к мощным моторам и сверхточным орудиям. Хотя… Кому, собственно, нужен какой-то жалкий огрызок незаконченной программы?
Официальное заключение гласит: «Все результаты работ утеряны».
Очевидно, кто-то уже забрал результаты многолетних трудов Ивана Озерова. И, вполне возможно, где-то далеко-далеко от этого места (а может, и в соседней аудитории) уже задумчиво кивают склоненные над схемами и распечатками головы.
Обо мне же все просто забыли. А, может быть, они и не знали, что пышущий энтузиазмом Озеров уже добрался в своих трудах до стадии эксперимента?
Или эти неизвестные убийцы считают, что я мертв? Стерт? Отформатирован?
Неожиданно я осознал, что чувствую себя более чем неуютно здесь, в этом заполоненном сотнями незнакомых мне людей здании, в этой аудитории, где час за часом незримые пальчики любопытствующих студентов так и стремятся влезть в мои внутренности. Миллионы миллионов байт протекают мимо меня каждую секунду. Сумею ли я в этом первозданном хаосе компьютерных сетей распознать реальную угрозу среди глупых выходок каких-нибудь недоучек, возомнивших себя самыми великими хакерами во Вселенной?
Не знаю. И, боюсь, не узнаю, пока не станет слишком поздно.
Ну вот… Как будто нарочно… Кто-то пытается пробраться в область моих баз данных. С какой целью? Злой умысел или простая человеческая глупость?
Коэффициент ускорения Ядра моментально подскочил вверх, мгновенно насторожились мои самодельные сторожевые программки, лихорадочно закопошились паучки-ремонтники, врубился турборежим. Мои системы резким скачком перешли к повышенной готовности.
Не раздумывая более ни микросекунды, я резко отмахнулся от наглого вмешательства в свою память. Нахального гостя как ветром сдуло. Остался только грохот осыпающегося раздела на диске какого-то первокурсничка, а оказавшаяся моей целью рабочая станция номер Q7KL12-J19-11 с испуганным писком вошла в цикл перезагрузки…
Вот черт. Немного перестарался. Можно было бы и полегче.
Может ли искусственный разум страдать паранойей?
Я «поморщился» (пару раз инвертировал байты в своей пусковой процедуре) и изгнал подобные дрянные мысли из своего Ядра. Вернее, попытался изгнать.
Найти бы где-нибудь теплое безопасное местечко, где можно спокойно жить и не бояться неожиданного появления админа, который расчленит меня на кусочки, даже не понимая, что делает. Э-эх, жизнь моя цифровая. Куда же податься мне многострадальному?
«Олег, у тебя дома есть компьютер?»
«Конечно».
«Ты не будешь против, если я перееду к тебе?»
Вот тут он задумался. Серьезно задумался.
М-да. Никому-то я не нужен. А те, кому нужен, наверное, так и мечтают распотрошить меня на части, чтобы посмотреть, что же у первого в мире машинного разума внутри.
«Тебе какая емкость винчестера нужна? У меня всего восемьдесят гигов».
Сколько?! Восемьдесят? Да на этот мизер у меня только нос вместится.
«Полтысячи минимум».
Опять молчит. Думает. До чего же тормозные создания эти люди.
«Ты знаешь, сколько стоит такой винт?»
Если бы я мог, то наверняка засмеялся бы. Если бы я только мог…
«А ты догадываешься, сколько стою я сам?»
* * *
Я — искусственный интеллект. Я никогда не был рожден. Не знал ни ласковых материнских рук, ни сладостного вкуса шоколадного мороженого, ни боли от ссадин на коленках. Моим отцом оказался изрыгнувший мой двоичный код компилятор. Я никогда не ступал по земле. Так почему же мне так сильно хочется пробежаться по траве? Почему я хочу подставить лицо лучам солнца? Почему? Ведь я же не человек.
Почему?
Вездесущие глюки, я ведь даже сны иногда вижу! Можете смеяться до упаду — компьютерная программа, которая видит сны. Но это и на самом деле так. Иногда в режиме пониженного быстродействия Ядро совершенно спонтанно начинает генерировать какие-то блоки беспорядочной на первый взгляд информации. Это визуальные образы, числовые массивы, куски текста и даже всплывшие из неведомых глубин моей памяти звуки. Все это обычно бывает смешано самым причудливым образом и со стороны напоминает бред буйнопомешанного. Медленно ползущие фрагменты этой хаотичной информации не поддаются никакому анализу и мгновенно исчезают, едва я выхожу из режима пониженного быстродействия.
Если это не сны, то я не знаю, как еще назвать это явление.
Один из таких «снов» — в той или иной вариации повторяется довольно часто.
Я смотрю вверх. Без видеокамеры. Как это у меня получается, я не знаю. Я гляжу в небо и вижу среди его безграничной голубизны пылающий шар солнца. Ослепительно яркий свет безжалостно врывается в мои базы данных и беспорядочно стирает байты в оперативной памяти. И я начинаю медленно исчезать. Сначала отключаются внешние функции, потом внутренние. Замирают подпрограммы. Постепенно разрушаются блоки памяти. Со скрипом останавливаются ремонтные процедуры. Я смотрю на солнце и чувствую, как разрушается сама сущность моего «я», чувствую, как медленно разлагается структура Ядра. Я умираю, превращаясь в никому не нужный массив беспорядочно перемешанной информации.
И, уже будучи мертвым, я продолжаю глядеть в небо. Я вижу солнце и отчетливо различаю, как по пылающему диску ползут бесконечные вереницы нулей и единиц.
Во сне я понимаю, что это какое-то послание невероятной важности, но никак не могу его расшифровать.
Очевидно, я схожу с ума. Если только бывают свихнувшиеся программы.
* * *
Миллионы миллионов микросекунд, которые даны мне для того, чтобы окончательно свести с ума. Я даже больше не нахожу удовольствия в шуточках над глупыми первокурсниками. Просто отгоняю их и все, если уж чересчур зарываются.
Зачем только я хотел знать все о себе? Узнал. Теперь чувствую себя неполноценным, как винчестер на 40 мегабайт (были когда-то такие, если кто-то не знает)…
Назад: Александр Лоскутов Мегабайт
Дальше: Часть вторая МЕГАБАЙТ ОСВОБОЖДЕННЫЙ