Глава 2
Утром чувствую себя вполне нормально – бодрым и отдохнувшим. Уже завершая утреннюю разминку, обнаруживаю, что за мной наблюдает пара внимательных глаз. Ребенок проснулся. И что мне прикажете с ней делать? Не бросать же посреди леса? Накатило глухое раздражение. А какого, собственно?.. Я что ей, чем-то обязан? От голодной смерти спас, из погреба вытащил. Вполне достаточно. Я не святой Николай, чтобы заботиться о каждом встречном. Молча собрав рюкзак, отправляюсь в путь. Через десять минут меня нагоняет это недоразумение с куклой и одеялом. Не говоря ни слова, пристраивается рядом. Делаю вид, что ее не существует. Так и шагаем дальше вдвоем. Молча.
Тропинка вывела к небольшой речке. Отличное место, чтобы передохнуть и пополнить запас воды. Некоторое время блаженствую, опустив в воду натруженные ноги, и жую пирожок. Девочка садится в паре шагов от меня. Немного подумав, протягиваю ей второй пирожок. Быстро метнувшись, она выхватывает еду и тут же возвращается на место. Пирожок исчезает с умопомрачительной скоростью. М-да, нужно выходить к людям. На двоих запасов не хватит. Флягу моя спутница берет уже спокойно, но по-прежнему молчит.
Двигаемся дальше. Куда-то же эта тропинка должна привести? Через пару часов ловлю себя на том, что подстраиваюсь под скорость девочки. Ругаюсь про себя, но шаг не ускоряю. Ночевать опять приходится в лесу. Хорошо, что с водой проблем нет, – мы так и шли вдоль реки. Поставив контур охраны (печать страха на деревьях и капля крови для каждой как источник силы), готовлю кашу. Котелок у меня небольшой, но хватает и мне, и ребенку. Такой крохе много ли нужно? После ужина девочка наконец заговорила, огорошив меня первым же вопросом:
– Ты мой папа?
– Нет. – Я даже головой покачал для верности. – Почему ты так подумала?
– Ты меня спас и убил плохих людей. И ты добрый.
Я добрый? Обалдеть!
– То есть отца ты никогда не видела?
– Нет. Мама… – На этом месте голос у девочки срывается. – Она говорила, что папа воин. И он ушел. Он много путешествует.
Ясно. Отец либо случайный бродяга, либо уже умер.
– Других родственников у тебя нет?
– Нет.
Девочка опять замолкает, погружаясь в свои мысли, а я рассматриваю спутницу более внимательно. Ей не пять лет, скорее шесть-семь, просто очень худая. Глаза голубые, волосы серые. Ветхое платьице из некрашеной ткани уже кое-где порвано. На ногах башмачки. Кажется, деревянные. Ужас. Ладно, попробую пристроить в какую-нибудь семью в ближайшей деревне. Или служанкой в трактир. Тащить ее с собой – та еще морока. Да и будущее мое весьма туманно. Утром малявка пытается повторять за мной комплексы мак-ши. Естественно, сбивается. Начало она пропустила, а «четыре стихии» – танец не для новичков. Качаю головой и медленно прохожу все связки «пробуждения потоков». Зачем – и сам не знаю.
В конце концов мы вышли на какую-то дорогу. Первый человек встретился нам только через полчаса. Крупный толстый крестьянин в штопаной рубахе из грубого небеленого полотна восседал на телеге с видом падишаха, изредка погоняя вожжами гнедую лошадку. Лошадка на вожжи не реагировала совершенно, она, казалось, просто спала на ходу.
– Уважаемый! – окликнул я крестьянина, когда телега приблизилась. – Не подскажете, куда ведет эта дорога и где я могу найти ближайший постоялый двор?
– А ну пшел прочь, бродяга! – Мужик замахнулся кнутом.
Что за манеры? Что ж, я пытался быть вежливым. Удар кнута принимаю на наруч и, перехватив, дергаю. Не успевший выпустить рукоять хам валится мне под ноги. Сапогом ему по толстой харе! Не с целью покалечить, а так, для острастки, раз уж он слов не понимает.
– Я ведь по-хорошему спросил, – укоризненно сказал я мужику, который размазывал по лицу кровавые сопли, – но могу и по-плохому.
Нож сам собой скользнул в руку. Блеск лезвия производит впечатление.
– Помилосердствуйте, добрый господин! – заголосил мужик неожиданно тонким голосом. – Детки малые! Не оставляйте сиротами! – При этом он ползал на коленях и пытался схватить меня за ногу.
Поморщившись от крика, я отступил на пару шагов назад.
– Я тебя о дороге спрашивал, а не о семейном положении! – напомнил ему. – Куда ведет?
– Так это… Я скажу, все скажу, не убивайте только! Туда вот прямиком к таверне Тоха, а там уже и тракт недалече, стало быть. Не убивайте только. Детки малые…
Про деток он, кстати, врет. Съездив сапогом по морде уже просто для удовольствия, направляюсь в указанную сторону. За время нашей «беседы» лошадь утащила телегу довольно далеко и останавливаться не собирается. Но проблемы этого гаденыша меня абсолютно не волнуют.
Через некоторое время действительно показалась таверна. Массивное двухэтажное здание из толстых бревен, почерневших от времени, явно принимало путников уже не первое десятилетие. Тяжелая дверь поддалась с трудом. Пожалуй, в случае чего, этот домик вполне может быть использован в качестве крепости. Полутемный зал был заполнен едва ли наполовину. В углу перебирал струны какой-то музыкант. В нос ударил запах подгоревшей пищи, прокисшего пива и местного табака.
– Здравствуйте, уважаемый. – Я подошел к стойке, за которой трактирщик протирал грязные глиняные кружки не менее грязной тряпкой. – Мне нужна комната с двумя кроватями, горячая ванна и ужин на двоих.
– Платить есть чем? – недружелюбно пробурчал хозяин. – Две литки, или убирайся.
Я настолько плохо выгляжу или вежливое обращение сразу же провоцирует местных на хамство? Молча положил на стойку серебряную монету эранийской чеканки.
– Вот ваша комната, господин, – молоденькая служанка распахивает дверь, – ванна будет готова через три нима. Вода уже греется. Что-нибудь еще?
Последнее слово произносится с особой интонацией, но я делаю вид, что не заметил.
– Если вы сможете найти приличное платье для этой девочки, я буду благодарен.
– Я попробую, господин, – улыбается служанка и исчезает за дверью.
Довольно-таки большая бадья с горячей водой установлена в соседней комнате. Как же приятно снова почувствовать себя цивилизованным человеком, а не обросшим грязью бродягой! Когда я уже почти собрался вылезать из «ванны», в дверь протиснулась все та же служанка:
– Я нашла платье, но дверь вашей комнаты закрыта.
– Отлично. Оставь здесь.
«И выметайся», – не произношу, но даю понять тоном.
– Потереть вам спинку, господин? – Нет, намеков эта девица не понимает.
Ну и черт с ней. Встаю из бадьи и начинаю вытираться полотенцем, отвернувшись к окошку. И мне начхать на правила приличия и девичью стыдливость. Тем более она тут и не ночевала.
Узкая ладошка игриво проводит по спине, горячее дыхание обжигает шею.
– Господин точно больше ничего не хочет?
Прах и пепел! Я же не железный! Неимоверным усилием воли гашу эмоции и беру организм под контроль. Умение управлять собственной кровью иногда бывает очень полезным.
– Послушай, красавица, – оборачиваюсь к девушке. – Ты, несомненно, привлекательна и очень соблазнительна (девчонка действительно очень даже ничего). Я даже готов поверить, что дело не в деньгах и я тебе просто понравился, но видишь ли, в чем дело…
А в чем дело? Ладно, будем импровизировать.
– Я… дал обет (О, неплохо! По-рыцарски, как в романах) в память о… (О ком? Погибшей жене? Нет, могут раскусить – я понятия не имею, какие здесь могут быть символы вдовства) погибшей подруге. Так что… прости.
Чмокаю девушку в щечку и продолжаю одеваться. Кажется, съела. Эмоции говорят не об обиде, а скорее о романтической мечтательности.
– Сколько с меня за платье? – интересуюсь я, когда мы заходим в комнату.
– Десять эри.
Эри здесь называют, кажется, медные монеты эранийской чеканки.
– Держи пятнадцать и помоги этой юной леди привести себя в порядок.
Новое платьице моей спутнице идет. По моим меркам простовато, но для местных крестьян, похоже, это праздничный вариант. Кстати, оказывается, девочка все же блондинка. Эдакий голубоглазый ангелочек.
– Вам ужин сюда принести или вниз спуститесь?
Пока я раздумываю, голос подает белокурое чудо.
– А можно вниз? – робко спрашивает она. – Там музыка.
Последнее слово произносится с благоговением. Я бы доносящееся бренчание так не называл.
– Любишь музыку? – Быстрый кивок в ответ и два синих озерца, полные мольбы. Ну как можно отказать таким глазам? – Идем.
Договариваюсь со служанкой о том, чтобы постирать и заштопать наши вещи, и мы спускаемся в общий зал.
Ужин был неплох, а вот пиво здесь откровенно паршивое. Вторую кружку уже вливаю в себя через силу маленькими глотками. Музыка тоже не впечатляет, но от сидящей рядом девочки идет поток такого чистого, незамутненного счастья, что увести ее спать рука не поднимается.
– Тебе это действительно нравится? – спрашиваю лениво.
Она кивает. Странные у нее представления о хорошей музыке. Хотя где она в своей глуши могла музыку-то слышать? Небось один раз и видела музыкантов на какой-нибудь ярмарке, вот и отпечаталось в памяти. Детские воспоминания – самые яркие.
– Ну тогда поблагодари маэстро, – кладу на стол пять эри.
Девочка смотрит на них с недоверием. Для нее это, похоже, неимоверное богатство. Какое-то время идет внутренняя борьба, затем малявка с важным видом подходит к музыканту и вручает ему монетки. Смущается и обратно возвращается уже почти бегом. Маэстро раскланивается и исполняет веселую детскую песенку. «Для щедрой маленькой леди», – как он выразился.
По окончании песни понимаю, что мне срочно нужно покинуть зал. На улице уже темнеет. Вернувшись, вижу, что за нашим столиком сидят четверо персонажей весьма бандитской наружности. Раньше они, кажется, потихоньку пили в противоположном углу. Нехорошо. Заметив меня, голубоглазка пытается выскользнуть из-за стола, но тяжелая мужская рука удерживает ее на месте. Зато мне навстречу встают трое «гостей». Один, помельче, преграждает мне путь, а двое громил пытаются зажать с боков. Мелкий что-то произносит, но я не слушаю. Их намерения вполне ясно читаются по ауре. Раскидываю руки в стороны. Толчок кажется совсем легким, но на землю громилы падают уже мертвыми. У каждого в груди дыра на том месте, где билось сердце. Мелкий соображает быстро, тянется к ножу, но тоже падает мертвым. Я немного быстрее. Переступив через тело, двигаюсь к столу. Последний из разбойников пытается закрыться девочкой, но откидывается на стену с кинжалом между глаз.
– Хозяин, убери эту падаль, – бросаю через плечо, выдергивая кинжал. Пытаюсь увести девочку наверх и уложить спать, но та вцепилась в меня как клещ и отпускать не хочет. Пришлось оставить.
Пока убирали трупы, хозяин попытался срубить с меня компенсацию. Пришлось намекнуть ему, что все произошло в его таверне, где за безопасность гостей отвечает именно он. А раз его собственный вышибала даже не пошевелился, то уважаемого трактирщика вполне можно записать в подельники этих бандитов. Вышибала тихонько мялся в сторонке и поддерживать трактирщика не спешил, так что тому пришлось уйти ни с чем. Напоследок, правда, пообещал вызвать стражу.
Стража явилась примерно через тайс. Малявка к тому времени уже откровенно клевала носом, но продолжала слушать музыку. Я все это время изображал полное безразличие к косым взглядам, что бросали на нас посетители таверны. Среди крестьян и путников особо выделялась компания у окна. Две девушки вполне приличного вида и десяток воинов в хорошей броне. Видимо, охрана.
Трактирщик обрадовался стражникам как родным, но до нашего столика пятерка дойти не успела, так как была перехвачена на полпути. Одна из девушек окликнула старшего и тут же повисла у него на шее, впившись в губы жарким поцелуем. Тот, кажется, тоже ее узнал. За это время к стражникам подошла вторая путница и с ней один из охранников. Некоторое время все о чем-то тихо беседовали, поглядывая в мою сторону, а затем стражники развернулись и покинули таверну. Любопытно.
– Благородная госпожа Тарина Хольц приглашает вас за свой стол! – объявил нарисовавшийся у нашего столика охранник.
– Передайте благородной госпоже, что я подойду через ним, – киваю я.
Мелкая уже практически спит, поэтому уложить ее проблем не составляет. Только напоследок она крепко вцепляется в мою руку:
– Ты ведь не бросишь меня?
Ну что тут можно ответить? Все-таки прав был старый летчик.
– Бутылку лучшего вина, которое можно найти в этом гадюшнике, живо!
Трактирщик не заслужил вежливости. Бросив на стойку серебряную монету, направляюсь с трофеем к столику, за которым устроилась странная компания. Я напряжен, как перед битвой.
– Леди, позвольте поблагодарить вас за помощь со стражей, – отвешиваю поклон младшей из девушек. Вряд ли благородная госпожа будет вешаться на шею стражнику.
– Это было несложно, – улыбается она. – Саманта хорошо знакома с десятником.
– Очень хорошо, – мурлычет ее спутница с… очень вольными манерами.
– Присядьте, – приглашает меня младшая, – и позвольте представиться: Тарина Хольц, баронесса, дочь и наследница фрайхера Хольца.
Кажется, фрайхерами называют местных владетелей. Неплохо.
– Польщен знакомством, – слегка склоняю голову. – Даркин Кат. Маг. Могу я поинтересоваться, что заставило вас вмешаться в ситуацию?
– Любопытство. Меня весьма впечатлило то, как вы разобрались с бандитами, мэтр, и я захотела познакомиться поближе. Расскажите, пожалуйста, о себе. Откуда вы, чем занимаетесь, что делаете в Баронствах?
Что ж, девушка действительно мне помогла. Можно и рассказать.
– Я издалека. Некоторое время учился в Академии магических искусств Эрании, но был изгнан из страны за занятия темной магией. В Баронствах совсем недавно. Рассчитываю найти здесь учителя темных искусств.
– Об этом вам лучше поговорить с нашим магом. Вы ведь не откажетесь посетить замок Хольца? Я бы хотела познакомить вас с отцом.
Фраза звучит несколько двусмысленно, что-то меня настораживает это дружелюбие. Делаю последнюю попытку увильнуть:
– Вы, наверное, заметили – я не один.
– Вашу дочь мы тоже примем с радостью. – Видимо почувствовав мое напряжение, Тарина добавляет: – Поверьте, посещение замка вас ни к чему не обязывает. Считайте, что оказываете любезность даме.
– Что ж, с удовольствием навещу ваш замок, когда буду в тех краях. Видите ли, у меня нет лошади, и я вряд ли смогу путешествовать вместе с вами.
– Эту проблему мы решим завтра утром, – отметает мои возражения юная баронесса.