2
Рикард вышел ранним утром, имея с собой запас еды на десять дней. Добрин пожелал ему удачи, заверил, что с ним самим все будет в порядке, и закрыл за ним тяжелые створки дверей.
Перейдя площадь, Рикард вышел к началу улицы, которая вела к Башне Пяти, и перелез через перегораживавший ее завал. За ним мостовая была усыпана щебнем и мелкими обломками. Через несколько сот метров пошли сильно разрушенные кварталы, и в одном месте вывалившаяся из стены огромная плита полностью заблокировала проход. Пришлось обходить окрестными улицами, и Рикард чувствовал себя крайне неуютно, пока опять не увидел вдали шпиль Башни.
Среди пластмассовых обломков рыскали какие-то довольно крупные звери, там, где разрушение зашло дальше, тянулись к небу растения. В городе было множество парков, сейчас они сильно заросли и кишели насекомыми, птицами и какими-то мелкими четвероногими тварями.
В одном месте он заметил, как какое-то сильное, длинноногое животное, явно хищник, напряженно застыв на полуобвалившейся стене, с интересом его разглядывает. Спустя несколько мгновений оно беззвучно исчезло, решив, по-видимому, что эта добыча для него великовата.
В другой раз он увидел, что дверной проем одного из домов был полупрозрачным и едва заметно отсвечивал изнутри мягким желтоватым светом, вместо того чтобы быть мертвым и тусклым, как все вокруг. Осторожно он заглянул внутрь: на полу коридора за дверью пыли не было. Как можно быстрее он зашагал прочь.
Перекусить он расположился на плоской плите, которая вывалилась из стены одного из зданий. Впереди, на фоне синего неба, высилась Башня Пяти, окруженная еще несколькими высокими строениями. Рикард ел, временами посматривал на Башню и вдруг, как-то разом, скорее ощутил, чем осознал, тщетность всех своих надежд.
Одиннадцать лет — это немалый срок. Скорее всего, он вообще ничего не найдет: ни отца, ни гроба, ни костей, ни сокровищ. Даже если он выйдет на то самое место, где Сед Блейкли бросил отца, он все равно этого не узнает.
Рикард чуть было не сдался и не повернул назад.
Но, поступив таким образом, он потом никогда не сможет избавиться от ощущения неопределенности, неизвестности. С другой стороны, даже ничего не найдя в Башне Пяти, он будет знать, что сделал все, что было в его силах.
Рикард продолжил свой путь.
На некоторое время дорога улучшилась, и Рикард с удовлетворением поглядывал на быстро приближавшийся силуэт Башни. Однако ближе к вечеру опять начались груды щебня и булыжников, и ему пришлось еще раз идти в обход. Все проходы обратно на улицу, по которой он шел изначально, были совершенно забиты, но Рикарду посчастливилось углядеть Башню с другой точки, и он продолжил свой путь оттуда.
Когда наступили сумерки, он нашел подходящее укрытие на втором этаже сильно разрушенного дома и, пользуясь подручными материалами, соорудил себе более менее сносное ложе — утащить с собой походную кровать он не смог. Пол, на котором он устроился, был очень жестким, но уснул Рикард почти мгновенно.
Ему снилось, что он нашел отца и они со слезами на глазах говорят друг другу какие-то трогательные слова приветствия, как вдруг в сон ворвалось ощущение чьего-то присутствия, и он открыл глаза.
Комната была мягко освещена, но не солнцем и не луной, а чем-то, что держал один из трех стоявших в комнате белспаэров.
Они стояли спокойно, не очень близко, и внимательно на него смотрели. Рикард рывком сел, рука потянулась за пистолетом. Белспаэры не шевельнулись. Ничего похожего на оружие у них видно не было.
— Что вы хотите? — спросил Рикард хриплым со сна и от испуга голосом.
— Ты — он, значит, — ответил белспаэр, стоявший посередине.
— Кого вы ждете? — Рикард поднялся на ноги, белспаэры продолжали стоять неподвижно.
— С нами нет вреда, — сказал тот же белспаэр. — Пришел ты нам, мы здесь предупредить о.
— Что за чертовщина?! Послушайте, мне жаль, если сюда нельзя было входить. Я просто шел мимо… если хотите, я сейчас же уйду.
— Нет. Спать прекрасно. Наше прощение, мы это ясно знаем и не можем сказать.
— Но вы можете повторить еще раз.
— Есть ты он.
— Извините, я не понял.
— Рикард Брет.
— Д-да, — запнувшись от неожиданности, подтвердил Рикард. — Я — Рикард Брет. Ваши друзья в лесу говорили на моем языке намного лучше.
— Меньшие кусочки слов. Это наш конец не может сломать. Нет. Говорить короче. Не было тренировки нашей тогда.
— Говорить короче? Хорошо: короткими предложениями.
— Да, короткий разговор. Он — ты — Брет.
— Да, я — Рикард Брет. — Универсальным для представителей любой разумной расы жестом он ударил себя рукой в грудь.
— Хорошо. Спасай наше желание искать. Наша помощь случается.
Рикард вздохнул. Он не знал, каким образом они изучили его язык. Уже то, что они это сделали, было удивительным, но то, что они говорили так плохо, было почти невероятным. Тот белспаэр, с которым он разговаривал в лесу, по-видимому, был кем-то вроде гения.
— Помощь? — спросил он.
— Да, — ответил белспаэр.
— Кто?
— Ты. Нам. Обоим. Всем.
— Хорошо, вам нужна помощь. Какая?
— Другие миры.
— Я не понял.
— Важность нависла еще нет. Ты первый.
— Хорошо. Я должен помочь. Как?
— Тассы охраняют.
— Грибы. Да, я знаю об этом.
— Вход простой. Трудность выйти назад.
— Да, я знаю.
Один из двух белспаэров что-то сказал на своем языке. Затем снова заговорил средний.
— Пройди живым и спаси нас, — сказал он, — должен вернуться, нет другой надежды. Закончи поиски, приди спаси нас. Тассы серый камень сгибает всех.
— Давайте я попробую, — сказал Рикард. — Вы хотите, чтобы я разыскал отца, а потом спас вас?
— Отца искать — да. Приди опять помочь помнить. Но. Тассы сгибают все предупреждение никогда не идет.
— Хорошо, тассы очень опасны. Это я знаю.
— Да. Они связывают, только не убивают. Мозг разрушен и воля. Идти назад должен серыми камнями между.
— Простите, здесь я не понял. Попытайтесь еще раз.
— Огонь жжет. Иди по линии. Но наше время ограничено. Тассы помнят все серые камни. Возвращайся только между. Нельзя метить небо. Выход идет коротко для двух ног.
— Все равно не понимаю…
— Не рядом, после за ними, перед кольцами между серыми камнями.
— Хорошо, — он все еще не понимал, — что потом?
— Возвращение между лихорадками. Нет выхода. Мои товарищи отплачивают только звезды.
— А когда я вернусь назад?
— Помни о белспаэрах будешь далеко когда. Когда помощь приходи опять.
— Послушайте, я действительно не понимаю. В| знаете, куда я иду?
Белспаэры опять посовещались. Их попытки объясниться, казалось, стали чуть более успешными, и Рикард надеялся все-таки понять, что они хотят ему сказать.
— Я попробую, — сказал стоявший слева от него белспаэр и вытянул вперед руку: круглую ладонь окружали шесть многосуставчатых пальцев. Коснувшись другой рукой одного из пальцев, он сказал:
— Рикард Брет, — и сделал жест в сторону Рикарда. Затем коснулся второго: — Родитель Рикарда, — прикоснулся к третьему, — тассы много охраняют проход, — коснулся четвертого, — выходи в простой вход мимо двух серых камней, только где звезды сводят с ума, — пятый палец, — поговори с нами уйти к далеким мирам, — последний палец, — честная сделка.
Теперь, казалось, забрезжил какой-то смысл, хотя от попыток уловить его у Рикарда заболела голова. Он вытянул руки и начал загибать собственные пальцы.
— Я Рикард Брет, — сказал он. — Я ищу своего отца. Грибы, называемые тассами, представляют опасность. Войти внутрь легко, выйти назад — трудно. Вы хотите вступить в контакт с людьми из других миров. Вы поможете мне, а я за это помогу вам, и это будет справедливо.
— Да. В основном. Не все. Выход от тасс не завершен. Мимо двух серых камней, где только звезды. Должно быть возле следующего, но не перед — понятие о двух сторонах, не о трех сторонах.
В этом-то и заключалась проблема! То, что они хотели ему объяснить, как-то было связано с их трилатеральным восприятием мира, и они не могли втолковать это существу, знакомому только с билатеральностью. В замешательстве он прикрыл глаза. Мысли его становились такими же беспорядочными, как их слова.
— Попробуй еще, — сказал белспаэр. — Выйди из ловушки для разума там, где нет сторон. Заметишь серые камни. Между выступами. Иди за ними, не рядом с них. Пересечь короче, чем пройти. Помни о звездах ума, помни проход между серыми камнями.
— Все равно не получается, — сказал Рикард. — Я должен увидеть то, о чем вы говорите. Вы можете меня туда проводить?
— Нет. Три стороны ходят по-другому. Две стороны как слепые. Трудно понять.
— Вы не можете меня проводить. Хорошо, но вы знаете, куда я иду?
— Да. Там, где родитель. Далеко глубже.
— Он жив?
— Я не знаю.
Единственная целиком понятная фраза, но пользы от нее не было никакой.
— Хорошо, — сказал Рикард. — Я не понимаю вашего предупреждения, но я о нем не забуду. Попытаюсь понять, в чем дело, когда придет время. Так получится?
— Должно получиться. Остальное несовместимо. Честная следующая сделка.
— Да, если я вернусь, то попытаюсь вам помочь. Но вам придется найти лучший способ для общения.
— Язык утерян, но другие теперь найдены.
— Тот, который разговаривал со мной в лесу, можно
поговорить с ним?
— Ранние поиски. Этот, рядом — также тоже. Далеко к югу, но становится каждый день.
— Если бы вы могли говорить яснее!
— Наше прощение становится. Если когда-нибудь назад, найдем пришедшего говорить.
— Когда я приду назад, у вас будет кто-то, кто говорит лучше?
— Точно. Берегись тасс. Спи ночь. — Они замолчали, затем, вращаясь, удалились.
