86

Де Гиссар подошел ближе и, когда немного пришедшие в себя наемники подняли на него глаза, спросил:

— Что с вами случилось? Почему вы в таком плачевном состоянии?

— Нас было тридцать два человека, хозяин… — заговорил наемник с заплывшим глазом. — Тех, кто прорвался по головам и спинам наших утопших товарищей. Мы успели проскочить до того, как эти чудовища спеленали ноги нашим лошадям. Еще с реки мы приметили, откуда стреляли по оцеплению уйгунов, и как выбрались на берег, тут же разделились и рванули к кустам, чтобы выловить этих подлецов и заставить их заплатить за все.

Группа, в которой я был, выгнала из кустов стрелка — человека, а другая группа — эльфа.

— Да-а, знакомая картинка, — саркастически улыбнулся де Гиссар. — Что же дальше?

— Человек оказался очень шустрым, несколько раз мы почти давили его конями, но он ускользал. А потом так приложил одного нашего из лука, что тот свалился со стрелой в горле.

Рассказчик закашлялся и никак не мог остановиться, пока ему не поднесли травяного чая. Де Гиссар терпеливо ждал, хотя уже и сам мог нарисовать приблизительную картину произошедшего.

— Мы все же сбили его конем, хозяин, но этот мерзавец завалился куда-то в кусты и, пока мы его искали, отлежался. Мы бы нашли его, но тут на опушке леса нас отвлек гном…

— Гном с огромным топором! — продекламировал де Гиссар, и злая улыбка на его лице стала еще шире.

— Точно, хозяин, а откуда вы знаете?

— Да так, — граф отмахнулся, — есть кое-какие сведения… Что было дальше?

— Гном напал на одного нашего и разрубил ему наплечник, у парня потекла кровь, его стали перебинтовывать, а гном сбежал, вы не поверите, хозяин, верхом на муле.

— На муле? Почему же не поверю — поверю. — Де Гиссар скрестил руки на груди. — У меня такое чувство, что я в третий раз слушаю один и тот же рассказ…

— Тот же рассказ? — удивился раненый. — Что-то я не пойму, хозяин.

— Не обращай внимания, продолжай. Что там было дальше?

— Мы вернулись в кустарник, но стрелка не нашли, а тут затрубили наши товарищи, что гнали эльфа, и мы присоединились к погоне. Ох и быстро летел этот эльф, хозяин! И все виляет, виляет — шустрый, как хорек! Стрелы в него метали, раз пять или даже восемь… Пытались бичами сшибить — ничего не получалось, лес кругом, опять же ветки.

Один из наших изловчился и рубанул этого хоря мечом, да наискось, да через спину!

Раненый махнул рукой, показывая, как рубанули эльфа, но снова зашелся кашлем, и его опять пришлось отпаивать чаем.

— И что же? — нетерпеливо спросил граф. — Вы убили эльфа?

— Как бы не так, хозяин! Эти зверьки живучи как кошки! Меч разрубил колчан и все до единой стрелы, а сам эльф уцелел, только палочки посыпались.

— Какие палочки?

— Половинки от стрел, хозяин.

— И что же эльф? — Де Гиссар уже покусывал от волнения палец.

— А что ему, прибавил ходу, хотя быстрей, пожалуй, было уже некуда.

— Куда же бежал этот эльф?

— А вот мы сначала думали, что никуда, просто так бежит, чтобы его не посекли, а оказалось, он знал, куда бежал — выводил нас прямиком на засаду.

— Вот как! — воскликнул граф, увлеченный рассказом наемника.

— Да! В — кустах человек прятался и держал с упором два пятнадцатифутовых кола, остро затесанных. Как приложил он этими колами двух первый — Хансена и Байварда, так и нанизал, словно куропаток. И накладки не помогли, а Хансена вдобавок ударило его же щитом, полголовы снесло. Кровь, требуха кругом, такое редко увидишь даже при нашей службе.

— И кто же вас так встретил?

— Я так думаю, хозяин, дворянчик какой-то. Он потом в открытую вышел, с узким мечом для фехтования. Такой для седла хорош, а он им пеший дрался. Хотя, скажу я вам, он с ним куда быстрее бегал, чем мы с двуручниками — поди его потаскай.

— Бертран фон Марингер его зовут.

— Марингер? — удивился наемник. — Так мы же Марингеров всех изничтожили, хозяин. Откуда он взялся?

— Значит, не всех. — Граф передернул плечами. Он не считал нужным объяснять что-то этому солдату. — Продолжай, кто еще там был? Может, орк?

— Да, хозяин! — воскликнул рассказчик. — Противная зеленая рожа, он скакал по поваленному дереву и махал двуручником без устали. Поначалу мы не знали, как к нему подобраться, пытались достать прямо из седла, потом спешились, и дела пошли лучше. Два раза мы сбивали его и пускали мерзавцу кровь, но он падал в бурелом, и, пока мы до него добирались, бродяга снова был на ногах. Солдат он исправный, тут ничего дурного не скажешь, накладки на нем кованые, а не как сейчас модно — на вальцах железо раскатывать, да и фокусы всякие знает, сразу видно, что в наемниках не один год кашу ел.

— Это точно, руку солдата сразу видно, — подсказал второй раненый. — Он меня так с коня ссадил, что я уже думал, не поднимусь, но кольчужка спасла.

— Ну, так чем же все закончилось?

— Дворянчика подстрелили. Луи, наш дружок, подсуетился, так приложил его четырехфутовой стрелой, что беднягу аж в кусты колючие забросило, а то бы сразу добили.

— Так он выжил, дворянчик этот?

— Выходит, так. — Рассказчик повел плечом и, поморщившись, погладил забинтованное предплечье.

— Спасибо Луи и за это, — снова вмешался второй рассказчик. — Дворянин этот, даром что благородный, а мечом всякие подлости выделывал, на которые только воры ночные способны. То крюком клинок прихватит, а то бьет с потягом, чтобы накладки прорезать. Неужто дворян таким вещам учат, хозяин?

— Не знаю, может, в дурной компании поднаторел, они ведь там все как на подбор, можно сразу в острог. Кстати, об остроге, что с Углуком случилось?

— С каким Углуком, хозяин?

— С орком.

— Мы не знали его роду-имени.

— Не важно, что с ним стало?

— В чащу ушел. Мы ему раз пять кровь пускали, вот и ушел — должно, подыхать. Его бы, конечно, Луи мог подстрелить, но Луи самого стрела нашла — эльф постарался. Тот самый, которого рубили и не дорубили. Прямо в шею — красиво даже, честное слово. Я увидел, как Луи падает, а потом посмотрел в сторону и вижу эльфа на ветке дуба. Хорошо, что у него стрелы были порублены, только три остались, а то бы он всех уложил прямо с этого дуба.

— А что с Каспаром Фраем? — спросил де Гиссар и, предвидя вопросы, добавил: — Думаю, это тот, которого вы конем сбивали и потом не нашли.

— А, ну конечно, хозяин! Я его хорошо запомнил. Они встали вдвоем с гномом, у того — топор, у этого Фрая — меч.

— Тоже двуручник?

— Нет, трехфутовик, легкий такой. Но этот человек требует к себе уважения, он сумел запарить восьмерых наших, пришлось им стоять и отдыхать по очереди, как на какой-нибудь крепостной стене.

— А гном, сволочь, норовил все под колени подсечь, — вспомнил второй наемник. — А Ульфу башку в куски разнес, точно каменным ядром, а шлем даже надвое разрубил. Откуда в таком маленьком человеке сила, хозяин?

— Н-да… — Де Гиссар покачал головой. — Видать, заколдованные вам попались противники.

— Это вряд ли, хозяин, из них кровь лилась, как у всех — красная. Правда, у этого Фрая имелось оружие тайное — трехглазая трубка.

— Трехглазая трубка?

— Она самая. Он из нее троих наших повалил, Роже и Каммеру окорока прострелил, а Тротту острой железкой в лоб закатал, она у Тротта так и торчала, когда он на спину упал.

— Но это же… какое-то колдовство? — растерялся граф.

— Может, колдовство, хозяин, а может, арбалет скрытый.

— Какой такой скрытый арбалет?

— Ну, я не знаю. Тут ученого человека спрашивать нужно.

— Что было дальше?

— Ну, когда все разбежались и остались только Фрай и гном, мы решили все вместе, а было нас десятка два, покончить с этими двумя, да не тут-то было. Затмение нашло.

— Какое затмение?

— Мне показалось, что на нас орки напали…

— И мне, — добавил второй наемник, который баюкал забинтованную руку.

— Ага, и вот в чем фокус, хозяин, — орки-то эти были все одинаковые, точь-в-точь этот самый Углук. Мы с этими орками в сечу вступили, а сколько бились, непонятно. Очнулись, когда уже никто на ногах не стоял, наших много побили, а ни одного мертвого орка не нашлось. И поняли мы, что не было никаких орков — только наваждение одно. Заколдовали нас.

— Так, значит, колдовство… Ну хорошо, — сказал де Гиссар. — Ладно, лечитесь.

С этими словами он повернулся и ушел в шатер.