Сергей Крамцов

Мы ехали по проселку уступом. Воздух был все же еще прохладным, поэтому уже через пять минут после того, как мы уехали с заправки, все снова опустили маски на лицо. Стало легче. Сначала я решил доехать до рощи, которая была видна километрах в трех, а оттуда, по другому проселку, не спеша двинуть в Солнечногорск. По дороге мы встретили пятерых мертвяков, которых застрелили девушки. У рощи я решил задержаться минут на десять, чтобы заставить своих попрактиковаться в стрельбе по деревьям.

В роще проселок быстро уперся в небольшой песчаный карьер. А у карьера… я сначала не понял, что происходит, потом все же разглядел. Две голые девочки, не старше тринадцати или четырнадцати, обгрызали два изуродованных трупа. На нас они внимания не обращали, как все зомби, дорвавшиеся до пищи. А мы остановились от них метрах в пятидесяти, не привлекая внимания.

Но кое-что у меня в голове не укладывалось. Откуда они здесь, да еще и голые? На них напали где? В ванной? В раздевалке? Потом я разглядел у них на ногах потеки крови, причем откуда шла кровь — сомнения не оставалось. Он стояли на четвереньках, одна повернулась ко мне задом. Я навел прямо туда бинокль. Так и есть, девчонок насиловали, причем во все отверстия. И у обеих выходные пулевые отверстия в спине, значит, их после этого застрелили, но добивать в голову не стали. Специально или по незнанию.

— Их же изнасиловали, а потом убили, — услышал я голос Вики.

— Да. И покоя даже после смерти не дали.

Догадаться несложно, все улики налицо. Я вскинул автомат, навел прицел на затылок одной из девочек и нажал на спуск. Короткая очередь, пуля выбила фонтан крови, тело упало вперед, на труп. Вторая резко обернулась на выстрел, а затем подскочила, как на пружинах. Что значит дорвалась до человечины — у нее даже зубы удлинились и заострились и рот растянулся почти до ушей, хотя других изменений пока видно не было. Я поймал ее лоб в прицел, снова выстрелил, но она нагнулась, намереваясь броситься вперед, и пуля прошла выше. Выстрелила Аня, тоже короткой очередью, но пули угодили в плечо. Цель опять сдвинулась, причем очень быстро. А затем девчонка бросилась вперед, на нас, и я выпустил в нее сразу пять пуль, поймав в коллиматорный прицел самую середину ее лба. Она упала вперед, зарывшись лицом в прошлогодние листья.

— Я осмотрю место, — сказал я.

Вышли из машин все. Осматривать место долго не пришлось, все было понятно сразу. Два комплекта одежды, разорванной и окровавленной. Насиловали девочек прямо на ней, судя по всему. Еще два комплекта женской одежды, просто брошенной на землю. И два уже сильно пахнущих и сильно разложившихся женских трупа двухдневной давности, сильно объеденных, присутствие которых насильникам не помешало. У обеих снесена голова выстрелами из дробовика, гильзы здесь же, и лежат тела рядом, лицом вниз. Похоже, что их заставили раздеться, что с ними делали — неизвестно, но потом поставили рядом на колени и убили выстрелами в голову.

Вокруг валялись шкурки из-под колбасы, четыре пустые водочные бутылки, почти опустевшая банка, в которой в остатках рассола плавал одинокий помидор. Похоже, что какая-то компания устроила себе здесь парочку пикников с изнасилованиями и убийствами. В первый раз они привезли двух взрослых женщин и убили их так, чтобы исключить обращение. А затем уже вошли во вкус, насиловали детей и специально превратили их в зомби, оставив на трупах предыдущих жертв. И что за твари могли такое сделать?

Я вздохнул, закрыл глаза, почувствовал, как задрожали руки, а в ушах зазвенело. У меня всегда так, когда злость начинает переливать через край. Открыл глаза снова, перевел дыхание. И куда эти скоты поехали потом? Дорога здесь песчаная, а песок еще влажный, воды в земле много. Следы двух внедорожников отпечатались четко, как на гипсовом слепке. Машины приезжали из Солнечногорска и туда же уезжали, другой дорогой, правда.

— По машинам. Поехали в город, — сам не узнав свой голос, сказал я.

Я сел за руль, завел УАЗ, вывел его на проселок в сторону города. Буквально через километр наткнулись на «жигуль шестерку», возле которого лежал труп с разнесенной картечью головой. Непохоже, что убили зомби. Капот машины был поднят и забрызган кровью и мозгами. Больше похоже на то, что человек возился с мотором, а его просто пристрелили, проезжая мимо. Значит, почувствовав свободу, в Солнечногорске оживилась банда беспредельщиков.

В городе было пустовато. Точнее, пусто. Редкие машины ехали в сторону Ленинградского шоссе. Пешеходов совсем не было видно, городской транспорт не ходил. А мертвяки на улицах попадались часто, очень часто.

В первый доклад я сообщил на заправку о банде беспредельщиков и об одиннадцати застреленных зомби. Во второй сеанс связи получил поручение по возможности разобраться с бандой и, если получится, взять кого-то живым для назидательной экзекуции. И к этому времени мы доложили о тридцать одном убитом мертвяке. Мы с Лехой в их расстреле вообще не принимали участия, огонь вели только девушки и Шмель с Пашей.

Ближе к середине дня остановились посреди изрядного размера площади перекусить бутербродами, и к этому моменту наш счет шел уже к сотне зомби. Черт, если бы раньше об этом подумали, то именно такие небольшие команды свободных охотников с оружием, загруженные боеприпасами под завязку, могли бы спасти Москву, но тогда кто бы дал людям оружие? А теперь об этом уже поздно мечтать. И нас отсюда скоро выживут.

Затем мы наткнулись на «десятку» с открытыми дверями и застрелили двух зомби возле нее. На передних сиденьях находились убитые, мужчина и женщина, сильно объеденные. Задние двери тоже были открыты, но на сиденье никого не было. Я пошарился в вещах, обнаружил два розовых девчоночьих рюкзачка. Не отсюда ли забрали тех девочек? Убили родителей, для развлечения, на глазах у детей, а детей увезли насиловать.

Я обернулся на звук открываемого окна. На втором этаже, прямо в окне, стояла женщина лет тридцати, с маленьким ребенком на руках.

— Вы военные? — спросила она напряженным голосом.

— Да, — крикнул я. — Вы видели, что здесь случилось?

— Банда. Застрелили родителей и забрали двух девочек. На двух джипах, квадратном таком серебристом «мерседесе» с помятым задом и полиэтиленом вместо заднего окна и каком-то другом, зеленом, с такой серебристой полосой по всему низу.

Это уже что-то. Какая-то информация о банде.

— А вы почему не уходите из города? — крикнул я. — Здесь мертвяки уже кругом, опасно.

— А куда мне уходить? И как? Машины у меня нет, мужа нет, ребенок маленький. Хорошо, что хоть еды еще на несколько дней хватит, — ответила женщина, явно сдерживаясь, чтобы не заплакать.

А поди не заплачь! Еда закончится, и что тогда? Я задумался. Что там Пантелеев говорил о молодых женщинах и детях? Очень, говорил, хорошо таких женщин в «Пламя» привезти, чтобы было там здоровое общество и росли дети. Но связи с ним у меня нет, а возить двухлетнего малыша полдня по холоду в открытой машине — простудить наверняка.

— Я знаю, что вам делать, но именно сейчас ничего сделать не могу, — крикнул я. — Скажите, до завтра продержитесь?

— До завтра — да. А что вы предлагаете? — явно заинтересовалась она.

— Военные на территории «Пламени» образовывают как будто новый город. Там уже их семьи, принимают гражданских, особенно рады молодым женщинам и детям. Там хватает молодых, красивых, но холостых лейтенантов. А я, привезя вас, выправляю демографическую ситуацию.

Женщина усмехнулась:

— Заодно и замуж выдаете? За лейтенанта?

— Ну вам, может, и капитана найдем. Помните фильм такой, назывался «Выйти замуж за капитана»?

— Помню, там Глаголева в главной роли, — улыбнулась она очень хорошей улыбкой, белозубой и с ямочками на щеках. — Согласна!

— Я не могу вас сейчас забрать, я здесь на задании. — Я для выразительности потряс автоматом. — И вот этих беспредельщиков хотим найти. А завтра я приведу еще одну машину, которая вас отсюда заберет. Дождетесь?

— Обещаете?

А вдруг подполковник откажет? Я чего, рехнулся, как это офицер откажется спасать мать и ребенка?

— Конечно, — кивнул я решительно. — Я завтра приеду на это же самое место, с утра, и посигналю. Вы выглянете в окно и меня узнаете.

— Вы же в маске, как я вас узнаю?

— Да? И правда.

Я приподнял маску вверх, затем крикнул:

— В любом случае, кроме нас, на таких машинах здесь никто не может оказаться и тем более — бибикать под вашими окнами. Да и сегодня мы здесь еще не раз проедем, мы город патрулируем. Увидите нас еще.

Из-за угла дома показался покачивающийся мертвяк. Я показал на него девушкам, те опустились на колено, упершись в асфальт наколенными щитками, и открыли огонь короткими очередями, уже четко отсекая на трех выстрелах. Мертвяк свалился. Женщина в окне посмотрела на девочек с уважением, но ребенок испугался близких выстрелов и заплакал.

— Мы с Дашкой очень будем ждать. Я на вас надеюсь, если честно, то уже о самоубийстве подумывала.

Оказывается, это девочка. А я по голубому свитерку решил, что мальчик.

— Не беспокойтесь, завтра обязательно вас заберем. Запритесь покрепче, даже забаррикадируйтесь, никому не открывайте и ни о чем больше не волнуйтесь. Просто дождитесь нас.

Мы поехали дальше. Только бы все получилось.

— А этот ваш Пантелеев разрешит? — спросила сидящая рядом Аня.

— Не разрешит — с нами поедут, — ответил я. — Мы что, мать с ребенком здесь бросим? Да и как он не разрешит, сама подумай? Он кто — граф Дракула?

— Не бросим ведь, правда?

— Правда, конечно.

Патрулировали город мы почти до сумерек, несколько раз слышали выстрелы, ехали в ту сторону, но всякий раз обнаруживали нормальных людей, постреливающих по зомби. Мертвяков к тому времени мы настреляли больше ста пятидесяти, и я даже ощутил в себе силу очистить город от них окончательно. Девушки стреляли все лучше, Паша вообще отлично, не нервничая и аккуратно, да и Шмель вспомнил кое-что из воинской науки. А то, блин, ветеран войны, а стреляет, как пальцем в задницу тыкает. О зеленом джипе с серебристым низом и серебристом «Геленде» с мятым задом и выбитым стеклом я не забывал ни на секунду, мы даже во дворы заезжали, разглядывая припаркованные в них машины.

Когда мы катили, не торопясь, по одной из окраинных улиц в районе новостроек, я услышал одиночный выстрел и следом за ним звук удара машины, врезавшейся во что-то. Похоже, будто выстрелили в водителя или в колесо. Это не по зомби. Я резко придавил педаль газа, скомандовав «За мной!» Лехе. И не ошиблись. В конце улицы, метрах в пятистах от нас, во двор свернули две машины, два внедорожника, темный и светлый, причем светлый — «Геленд», его ни с кем другим не спутаешь.

— Леха, видишь? — заорал я в рацию, чувствуя, как волна бешенства накатывает на меня и захлестывает с головой.

— Вижу! — услышал я ответ. — Это они!

— Всем к бою! — скомандовал я. — Заедем через кусты, так нас сразу не заметят. Если машины во дворе, подъезжаем вплотную, наставив стволы, проверяем. Если ловим на месте преступления — спешиваемся, при необходимости вступаем в бой.

Ничего умнее не посоветуешь. Мы действительно влетели во двор с той стороны, с какой нас совсем не ожидали, с треском проминая густые кусты. Оба внедорожника были там, возле каждого стояли двое с автоматами, а посередине испуганно замерли две упитанные девки в спортивных костюмах.

— Из машины! — крикнул я, ударив по тормозам.

Аня, Татьяна и Паша легко перемахнули через борт и сразу опустились на колено, вскинув оружие. Надо же, как я их отдрессировал. Мы нацелились на зеленый немолодой «Паджеро», а экипаж второй машины — на «Гелендваген». Я почувствовал приступ какой-то ликующей злости. Это они, те самые, которых мы ищем, и я уже понимаю, что им хана, и эту хану устроим им мы, своими собственными руками. Один из них удивительно проворно метнулся за машину, а второй вскинул автомат и, еще поднимая ствол, выпустил длинную, во весь магазин, очередь примерно в нашу сторону.

«А стрелять-то мы и не умеем», — злорадно подумал я, взяв его в прицел и увидев, как в него попадают очереди, выпущенные Аней и Татьяной.