Валерий Воропаев, бывший глава строительной компании, бывший зять

— Валера, ну хоть что-нибудь скажи! — заныла одна из трех девиц, когда Валера, обернувшись после ледяного бассейна махровым полотенцем, подошел к столу. Продолжая вытирать левой рукой короткие волосы, схватил со стола открытую бутылку пива, холодную как лед, и жадно приложился к горлышку, пытаясь унять разбушевавшееся похмелье.

— А чё за проблема-то? — с раздраженным недоумением спросил он, уставившись на девиц налитыми кровью глазами. — Отдыхаем и порядок. Чем хреново?

— Валер, это вы отдыхаете, а мы работаем, — пояснила вторая девка, складная и справная украинка с сильным акцентом. — Тут абзац всему приходит, как жить, не знаем, а вы нас двое суток держите здесь, не отпускаете.

— Какие еще двое? — не понял Валера. — С утра же вчера начали, чего ты гонишь, овца?

— Какое вчера? — хором возмутились проститутки и загомонили наперебой: — Вторые сутки бухаете, на календарь посмотри!

Валера в некотором недоумении посмотрел на календарь на своих часах, валявшихся на заваленном объедками столе, и с удивлением поднял брови. Точно, один день где-то потерялся, и, скорее всего, его просто смыло пьяной волной, потому что они с Самбистом, приехав в «Зарю», навалились на водку плотно, буквально себя не щадя. Самбист и сейчас спал беспробудным сном, его храп доносился из другой комнаты.

Однако страдания девиц обычно незлого Валеру сейчас тронули мало, настроения прекращать праздник жизни не было. Он вообще не любил загулы прекращать, а так, как вчера, бесшабашно и весело, давно не отрывался, и сейчас, наслаждаясь ощущением абсолютной свободы и отсутствием любых обязательств перед кем бы то ни было, он с утра уже успел употребить пару хороших доз водки и две бутылки пива, почти не опьянев с этого, а лишь впав в уже знакомое шалое состояние духа. Такое, какое ему в последние дни начало нравиться. Правда, похмелье при этом никуда не делось, а лишь сменило форму с головной боли на чугунную тяжесть в черепной коробке. И наличие девиц ему было жизненно необходимо как для секса, страсть к которому у него с похмела особенно обострялась, так и просто для компании, для куража. Поэтому он спросил с недоброй интонацией:

— Ну и чего хотите?

Высокая светловолосая украинка, фигуристая и гладкая, самая красивая и самая, по всему видать, умная из всех, заговорила успокаивающим тоном, опасаясь нарваться:

— Слушай, Валерик, вы ребята хорошие, но нам бы край отсюда смываться надо. — Она показала рукой куда-то на стену, добавив: — Там, говорят, вообще всему абзац, нам жить хочется, домой ехать, может быть, а вы нас тут держите. И Дима давно злой, поубивает он нас, сутки уже ждет.

— Какой еще Дима? — не понял Валера. — Чё за Дима тут злой?

— Ну который нас привез, сутенер! — удивилась в свою очередь украинка. — Ты шо, вообще ничего не помнишь? У вас тут чуть не до драки вчера было, вас Володя разнял, а он сейчас наверху сидит, сказал, что не уедет, пока нас не отпустите.

Валера напряженно пошевелил мозгами, но из событий вчерашнего дня не всплыло ничего, в том числе и факт присутствия какого-то сутенера Димы. Зато он вдруг вспомнил имя украинки, которую звали Любой.

— Любань, так чего ты хочешь? — спросил он, отставив пиво, наливая себе полсотни в рюмку и махом закидывая водку в рот. — Ты конкретно скажи, не нуди. И куда он вас вообще повезет? Шандец ведь всему, куда ехать-то?

Сморщившись от водки, он слепо пошарил по столу, выловил с блюда увядший с вечера ломтик маринованного перца, закусил им, измазав красным пальцы и губы.

— Валерочка, уйти надо отсюда, — умоляющим тоном заговорила Люба, даже прижав руки к высокой груди. — Диму боюсь, жить боюсь, всего боюсь, там жуть шо творится. А вы тут с нами наиграетесь, да и дальше шо? Куда нам потом?

— Потом? — Валера чуть задумался, критическим взглядом оглядывая собеседницу. — А потом со мной оставайся, куда ты еще денешься? И вы две тоже оставайтесь. — Его палец поочередно ткнул в каждую из землячек Любы. — Я теперь сам по себе, ни жены, ни детей, и не пропадешь со мной. Гаремом будете, типа я падишах, а вы — сами знаете кто.

— Ну ладно шутить… — чуть не взмолилась вторая, черноволосая и вертлявая, с большим толстогубым ртом, который Самбист охарактеризовал как «рабочий», и с маленькими глазами. — Ну кто нас куда отпустит?

— А кто вас куда не отпустит? — послышался хриплый с похмелья голос Самбиста, нависшего глыбой в дверном проеме. — Чё у вас за терки?

Действительно, храп успел прекратиться, но за спором никто этого не заметил.

— Да сутенер их увезти хочет, — сказал Валера. — Оказывается. Лишить счастья нас, ну и дам заодно. А у них к нам любовь, в глазах, можно сказать, читается.

— А мы и не знал! — ерничая, ответил фразой из грузинского анекдота Самбист, гыгыкнув вдогонку.

Валера между тем плеснул ему полрюмки, ну и себя снова не обидел. Самбист кивнул, подцепил вилкой ломоть ветчины, по-эстетски завернул в нее оливку и отправил это все в небритую пасть под водку. Выдохнул с силой, выругался, сказал:

— Крепка совецка власть! — после чего спросил, уже деловито: — Ладно, чё делать будем? Ты чего решил?

— Я требую продолжения банкета, — ответил Валера решительно. — А пьянка без баб — это как полк без знамени. Этих отпустим — новых не найдем, там уже все разбежались. — Палец Валеры ткнул куда-то в сторону доедаемого мертвяками города. — И никто нам таких больше не привезет, сколько мы ни звони.

— Ага, так и есть, — кивнул Самбист. — Других точно не найдем, эти последние. А делать нам все равно нечего, ребята звонили, говорят, что в городе бардак и лучше туда вообще не соваться. Отдыхаем пока.

— А в санатории чего? — вдруг обеспокоился Валера. — Кормить-поить-то нас будут? Не разбежался персонал? А то бросят нас тут, на хрен…

— С этим без проблем, — ответил Вовка. — Кто не нужен был, тот разбежался, а кто нужен… Тут же банщики приезжие, им все равно деваться некуда, жить здесь останутся. Так что с этим без проблем, как я сказал, без всяких.

— Тогда чё, только в сутенере проблема? — усмехнулся Валерка. — Единственная преграда на нашем пути к счастью?

— Ну да, — кивнул Самбист, как-то странно глянув на друга, а затем спросил со скрытой подначкой: — А ты чего на этот счет думаешь?

— Проблемы созданы для того, чтобы их решали, — заявил Валера, направляясь в гардеробную.

Открыв шкафчик, он выволок оттуда металлически звякнувшую сумку, вжикнул «молнией», расстегнув ее, и вытащил черный пистолет-пулемет, называвшийся «Витязем», как ему подсказал один из пацанов Самбиста, с которым он беседовал сразу после приезда, до наступления провалов в памяти.

— Сходить с тобой? — как-то нехорошо осклабился Самбист.

— На хрена? — пожал плечами Валера. — Я сюда их приведу. Ты мне вот что скажи, банщики эти потом никуда звонить не будут?

— С ума сошел? — даже удивился Самбист. — А кто приедет? По всей Москве стрельба идет, говорят, не до нас теперь. А сами они соображают, кто их тут кормит и танцует и с кем дальше жизнь строить надо.

— Ну и славно, — кивнул Валера и поправил на бедрах норовившую свалиться простыню. — Пройдусь.

Самбист только кивнул в ответ и полез в шкаф, откуда извлек большой пистолет АПС, вовсе не поражавший габаритами в его ручищах. Со стороны двери послышались голоса, звук удара, а затем в сауну забежали два испуганных парня в спортивных костюмах, держащие руки на затылке. Следом за ними шел пьяный и довольный Валера, держа их на прицеле «Витязя».

— Вот, красавцы! — с какой-то гордостью указал он на пленных. — Это вот Дима, а с ним Петя. Дима сутенер, а Петя при нем за водилу и охрану. Так?

— Слушь, мож, не надо бычить? — вместо ответа с тоской в голосе спросил тот, кого представили Димой, — высокий, мускулистый, цыганистого вида смуглый парень, с заметным акцентом. — По-человечески разойдемся?

«Молдаван», — подумал Валера, но вслух сказал:

— А кто бычит? Ты бычишь? Нет вроде. И я не бычу, потому что не бычу никогда, по определению. Как я могу бычить? Это же неприлично. Мы с тобой так, беседуем. Ты проходи дальше, к бассейну.

При этом Валера стволом «Витязя» показал направление, куда идти. Парни промолчали, опасливо косясь на ствол, и пошли дальше. А странно улыбающийся Самбист поманил рукой перепуганных проституток, сидящих за столом, приглашая идти следом. Те были уже ни живы ни мертвы от происходящего, осознавая, что если клиенты так шутят, то тогда им кранты от сутенеров. А если не шутят, тогда вообще неизвестно, чем все закончится.

Парни в спортивном зашли в большую комнату, середину которой занимал немалых размеров бассейн, и Валера отогнал их к дальней стене, обитой ламинатной доской под дерево, подталкивая в спину рукой, но ни на секунду не опуская «Витязь», приклад которого был прижат к плечу. Вообще-то в таком деле удобней был бы пистолет, но трофейное автоматическое оружие ему просто нравилось.

— Слушай, Валер… Валера ведь, да? — снова заговорил цыганистый Дима. — Нет у нас никаких возражений, пусть бабы с вами будут, пока вы отдыхаете. Не надо беспредела, а? Давай по-человечески, а?

— Давай, давай, заходи, — негромко подгонял Самбист девок, загоняя их следом в помещение. — Нам тут кворум нужен.

— Чего? — испуганно спросила третья девка, с длинными распущенными волосами, крашенная в ненатуральную блондинку.

— Кворум говорю, дура! — рявкнул Самбист. — Это как минет, но чуток лучше.

— Ага! — сделала она вид, что поняла.

— Вот те и ага, — буркнул Вовка. — Садись давай.

— Ребят, может, не надо, а? — снова тоскливым голосом заговорил Дима, чувствуя неуклонно приближающееся нехорошее.

Нехорошее было видно уже со всех сторон. И в шальных и пьяных глазах Валерки, и в спокойствии Самбиста, и в испуге девок. Сутенеры уже отчаянно жалели, что взялись качать права, что не смылись сразу, а остались ждать наверху, заночевав в доме отдыха, но еще пару дней назад это было здесь в порядке вещей, никто не беспредельничал, а сейчас эти правила неожиданно поменялись. Они действительно собирались вместе со своими подопечными прорываться на родину, надеясь, что вдали от ставшей такой проблемной Москвы сумеют пристроиться к тому же делу.

— Ты этих боишься? — спросил Валера, кивнув в сторону сутенеров и уставившись своими налитыми кровью похмельными глазами под опухшими веками на Любаню. — Сильно?

Против Валериных ожиданий, девка совершенно неожиданно не стушевалась, а с каким-то даже вызовом кивнула и сказала:

— Этих, Валерик. Их боюсь. А что? Работа у меня такая, что сутенера бояться положено.

— Так а чего их бояться? — пожал он плечами. — Они и не страшные вовсе, смотри.

Грохот двух коротких очередей, оглушительных в тесноте подвала, слился с отчаянным визгом проституток. Брызнуло щепой из ламинатной облицовки стены, два тела дровами повалились друг на друга, напомнив Валере Артема с напарником — те тоже так свалились. В воздухе повисло прозрачное облако пороховых газов, едко пахнущих, но быстро вытягиваемых в вентиляцию. И наступила звенящая, обалдевшая тишина. Слышно было, как переступила по плитке мокрыми ступнями одна из девок.

— Ну и чего их бояться? — вдруг спросил Валера, обернувшись. — Говорил же, что не страшные. А вы, дуры, не верили.

Звук его голоса словно в церкви заутреню поломал — настолько странно он прозвучал сейчас, над трупами. Девки замерли, глядя на трупы сумасшедшими глазами. Очухалась первой все та же Любаня, закрывшая рот руками и сказавшая сквозь пальцы:

— Ой… и куда же мне теперь?

— Глухая, что ли? — удивился Валера и неожиданно рыгнул, не удержавшись. — В двадцатый раз говорю: со мной останешься. Плохо тебе, что ли? Ты до своего Хохлостана теперь все одно не доберешься, сгинешь, а так, считай, замуж вышла.

— Да ну, так уж и замуж, — растягивая гласные, протянула она в полном обалдении. — Ты тоже скажешь…

— А чем не жених? — подбоченился Валера, выводя девок из комнаты с трупами. — Сейчас и свадьбы сыграем. Со всеми по очереди, чтобы не мелочиться.

— Во-во, кто с кем успеет, до полного кворума, — подтвердил Самбист, убрав «стечкина» обратно в шкаф.

Затем он подошел к двери из сауны и крикнул в пространство:

— Васька! Петро! Бегом сюда, тут убраться надо! И водки еще тащите!

— Та я бегом! — донеслось откуда-то из глубины здания.

Тем временем Валера включил караоке, набрал нужный код, выловив его из книги, облапил Любаню от всей души, в очередной раз отметив, насколько отличаются ее тугие украинские стати от его целлюлитной Ксюши, и сказал:

— Ты откуда? С Полтавы? Ну давай тогда нашу свадьбишную споем!

И с первыми тактами электронного аккомпанемента затянул неуклюжим басом, тщательно вчитываясь в двоящиеся перед глазами строчки песни:

И уже со второй строки Любаня подхватила мотив, душевно и радостно, словно ничего и не случилось. Хорошо подхватила, голосисто, сразу перебив неумелое пение Валерки, попутно еще и водку разливавшего по рюмкам, уже по пяти. А вскоре мимо них пронесли убитого Диму, при этом мужик, державший его за руки, покрикивал на второго: «Аккуратней, я сказал, туту него с башки чё-то вываливается!». А тем временем к хору присоединился Вовка, а следом за ним и остальные девки, запевая: