Сергей Крамцов

Осталась у нас одна задача — заправиться под пробки и заполнить шесть канистр, что имелись у нас на двоих с Лехой. На первых трех проверенных нами заправках солярки не было, и вообще они были на замке, на четвертой была не только солярка, но и БТР с бойцами из ОДОН, судя по всему, со старшим лейтенантом во главе. Они вроде как надзирали за порядком, время от времени отстреливая бредущих вдали мертвяков. Поскольку вокруг были больше пустыри и риска случайно что-то пробить и разрушить не было, то огонь вел крупнокалиберный КПВТ, а корректировщик огня сидел на броне и во время стрельбы морщился и зажимал уши ладонями. Бойцы же стояли возле своей машины, собравшись в кружок, и о чем-то болтали. Старлей с отсутствующим видом курил немного в сторонке.

Пока наши заливали горючку в бак и в двадцатилитровые канистры, я подошел к старлею, спросил, что происходит вокруг. Тот пожал плечами, выбросил докуренную сигарету, ответил:

— Хрен его знает. Стоим пока здесь, пока бензин есть. Потом не знаю.

— А вообще что ожидается?

— Ты меня спрашиваешь? — слегка удивился он. — Ты звездочки с просветами у меня на погоне считал?

— У меня впечатление, что вообще никто не командует, — честно ответил я. — Я ошибаюсь?

— Конечно. Я вот бойцами командую. Мной ротный командует. Им — комбат. А кто комбатом — тут уже сказать затрудняюсь.

— А если всерьез? Знаешь, смех смехом, а песец кверху мехом. Дай какие-нибудь уточнения по обстановке, — урезонил я шутника неуместного.

— Обстановка невнятная, если честно, — сказал он, глядя, как в дальнем конце пустыря, под которым, как говорили, были какие-то стратегические склады и поэтому его не застраивали, спотыкаясь, брел мертвяк. — Нам ставят задачи частные, общую обстановку не доводят, и такое впечатление, что приказ вступить в город отдали, а что в городе делать — сказать забыли. Хоть штурмуй его, хоть жить в нем оставайся.

КПВТ с башни бэтээра бубухнул короткой очередью, мертвяка разнесло на куски. Нам бы такую технику и боезапас к ней немереный.

— А прогнозы есть какие-то?

— Прогнозы плохие, — усмехнулся он. — Дезертирство из всех частей. Бойцы по домам разбегаются. Точнее, даже не разбегаются, а вполне спокойно расходятся, поскольку никто не держит. Нам тут приказ спустили — закачаешься. Запретить личному составу слушать радио, смотреть телевизор и у всех отобрать мобильные.

— Это чтобы не узнали, что дома делается? — догадался я.

— Ага. Ладно, извини, у меня сеанс связи, — сказал старлей и направился к бэтээру.

А я отправился помогать Лехе с канистрами, грузить на крышу, к запаскам. Нельзя сказать, что старлей меня озадачил. Примерно такого развития событий мы и ожидали. Непонятная и почти мистическая угроза вызвала непонятную и загадочную реакцию властей. Я вот не религиозен, а было бы интересно узнать, о чем в церквях говорят? Ведь по всем канонам конец света наступает. Или я канонов не знаю?

Но кое-какие изменения есть. Нас можно принять за военных, несмотря на отличную экипировку, только с очень большого бодуна. По всем критериям мы НВФ — незаконное вооруженное формирование. Я хожу с карабином на плече, а рядом со мной добрый десяток бойцов Внутренних войск, которые, по-хорошему, должны были бы меня пресечь. Но даже не глядят в мою сторону. И Леха с винтовкой на плече их тоже никак не привлекает. Это уже радует, было бы хуже, если бы пытались разоружать.

Кстати, а кто владеет и управляет огромными мобскладами? Например, я точно знаю, что мой СКС, совершенно новенький, ни разу не выстреливший, в пушечном сале, вынырнул из глубин мобилизационного склада, где пролежал нетронутым аж с 1954 года, как раз с тех пор, как его в Ижевске сделали. Больше полувека. И сколько там успело накопиться такого добра за это время? Если организовать его раздачу сейчас, хотя бы тем, кто имеет военный билет и раньше служил, с начинающимся засильем мертвяков покончить можно быстро. Они медлительны, они тупы, их даже еще не слишком много.

Проблема в другом — они кормятся от живых, а войскам не хватает численности, чтобы защищать живых везде. Здесь они ловко стреляют мертвяков с брони, а вот в тех бело-голубых домах, что стоят на холмике или прямо за ними, зомби кого-то жрут. Здесь не сработает техника, здесь не поможет военная мысль, здесь выручит лишь банальная численность стволов. Двое мужчин с автоматами смогут защитить двор при условии, что они будут в каждом дворе и у них будут патроны. Много патронов. И тогда ничего сложного.

Кордоны, карантины, комендантский час — все работает на врага. Вирус уже распространился, поэтому остановить его невозможно. БТР даже не нужны, здесь нужны мобильные патрули из «уазиков» и пар стрелков, которые методично будут объезжать дворы, переулки, а не стоять на блоках. Те, кому можно крикнуть из окна, что, мол, в соседней квартире пиршество мертвяков идет. А таких мобильных единиц нет. Да и все войска, что в городе, стянуты на охрану центра, правительственных зданий, в общем, всех тех, кто у нас на глазах просирает страну. И весь мир.

Мрачные какие мысли, и никакого просвета в них не ожидается. По моим прикидкам, сегодня — последний день для того, чтобы начать действовать правильно. Завтра количество зомби может стать таким, что никаких мобильных патрулей не хватит, а раздачу оружия начинать будет поздно. Ну почему у нас так боятся вооружать народ? Даже сейчас, когда вся наша действительность летит в преисподнюю?

Мишка тоже заправил машину и две предусмотрительно захваченные из служебного гаража канистры, и мы поехали дальше, а прямо за нами к колонке подкатил черный «Тахо», из которого выбрались двое рослых, стриженых, у обоих в руках по помповику. У одного при этом карман кожаной куртки оттягивался пистолетом. Вооружается народ, а бандитский народ и так был вооружен. Вот и выйдет, что из городских жителей только бандиты и уцелеют. А мирные обыватели будут за ними гоняться, оскалив зубы.