Валерий Воропаев

Утро наступило часов в десять, причем проснулся он сам. Похмелье было легкое, не напряжное, и чувствовал Валера себя отдохнувшим. На работу и прочие обязанности решил плюнуть еще с вечера. Посмотрел только на экран мобильного, у которого на ночь отрубил звук, и с удивлением обнаружил, что ему никто не звонил. Вот так, а он себя фигурой полагал. Ну это шутка, потому как Валера, в силу присущего ему трезвого взгляда на вещи, точно знал, насколько окружающий мир в нем нуждается.

— Ладно, чё делать будем? — спросил он сам себя, потянувшись.

Планы на сегодняшний день у него были простые. Для начала он просто хотел понять, что именно происходит. Телевизор так и не сказал ему ничего, сколько он в него ни таращился с рюмкой в руке, да и Интернет сказал немногим больше. Информации во Всемирной паутине хватало, да больно уж она была противоречива, бестолкова и непонятна. Несколько видео, сделанные все больше мобильниками, особой ясности не внесли, хоть и подтвердили основное: кто-то на кого-то бросается. И часто. И все сайты в один голос подтверждали — в Москве, и не только в Москве, стреляют. А это и было основным.

Пошарив рукой на тумбочке, Валера нащупал «лентяйку» от телевизора, висящего на стене с наклоном, и быстро пробежался по каналам. Но ничего полезного не нашел.

Умывшись и долго протоптавшись под контрастным душем, он решил позволить себе сегодня не бриться. Просто так, «потому что можно». Ощущение, что сегодня «можно все», а если и не все, то очень и очень многое из того, чего раньше было нельзя, возникло у него, как только он проснулся. И известия, приходящие «из внешнего мира» в его мир внутренний, совершенно не пугали — скорее интриговали. Словно всколыхнулось все авантюрное и жадное до событий в его душе, до того задавленное всем строем окружающего мира, который теперь зашатался.

— По городу проедусь, — сказал Валера сам себе.

Кроме небритья позволил он себе еще одну вольность — выбраться из дома в спортивном костюме, накинув сверху горнолыжную куртку. С тех пор как его статус сменился с «просто Валеры» на «зятя Братского», он себе такого не позволял — вроде как несолидно. А сейчас вот решил на солидность плюнуть.

Стрелка указателя уровня топлива болталась в районе четверти бака, и он сначала решил сгонять на заправку. И там заметил первые на сегодня признаки надвигающихся проблем — хоть машин было и немного, зато люди заливали бензин в канистры. А когда он видел такое в последний раз, Валера уже и не помнил. В девяностых разве что.

— Делаем выводы, — пробормотал он, поджав губы.

Он пошел к будке платить, где и был поражен еще двумя новыми чертами непонятного грядущего: бензин подорожал раза в три, наверное, а в будке кроме тетки-заправщицы сидели два мужика с самозарядными «Сайгами».

— Мужики, это вы для убедительности? — усмехнулся Валера, показав пальцем на ружья. — Если кто платить не захочет?

— Не захочешь — не заправим, твое дело, — пожал плечами один из мужиков, бандюковатого вида блондин лет сорока. — А так в кювет за будкой глянь и поймешь, для чего волыны.

Последнее заявление Валеру слегка озадачило, но и любопытство возбудило. Однако удовлетворить его сразу не получалось, за «Рэйнджем» уже пристроились две машины, так что сначала пришлось залить бак под пробку. И лишь потом, освободив место у колонки, Валера не выдержал: покинув машину и почему-то придерживая пистолет под курткой, он осторожно зашел за будку. И оцепенел — в неглубоком кювете, совершенно открыто, словно так и надо, лежал труп. Труп толстого мужика, босого, в пижамных штанах и какой-то фланелевой рубахе, насквозь пропитанных кровью. Труп уже начинал пованивать, так что получалось, что лежит здесь он давно. Да и внешний вид подтверждал — умер он не пять минут назад, тут и цвет, и пятна — весь набор.

Причина смерти была налицо — весь верх черепа просто отсутствовал, словно его не очень ровно откромсали топором, а то, чего не хватало, было разбрызгано по задней стене заправочного домика, вперемешку со следами от картечной осыпи. Труп в кювет уже столкнули, по асфальту тянулся кровавый след, иначе он наваливался бы прямо на дверь будки.

Однако кое-что озадачивало — свисающие по бокам складки сала были словно собаками объедены, а никаких падальщиков вокруг тела видно не было.

Разглядывая мертвеца, Валера ощутил легкий приступ тошноты, в глазах потемнело, и он резко отвернулся. И столкнулся нос к носу с каким-то молодым парнем с длинными взъерошенными волосами, глядящим на покойника перепуганными глазами.

— Эй-эй, ты чего? — спросил Валера, подхватив его под локоть.

Ему показалось, что парень собирается грохнуться в обморок. Наверное, так и было, потому что тот пошатнулся, оперся о стену будки, помотал головой, словно разгоняя туман.

— Давай-давай, полегче.

Валера легко отлепил тщедушного хлопца от стены и отвел его за угол, чтобы картинку сменить на чуть более вдохновляющую.

— В первый раз зомбяка так близко разглядываю, — смутившись, оправдался парень. — Пока только из машины видел, как мимо проезжал.

— Кого? — прищурившись, протянул Валера. — Кого ты видел?

— Ну этих, мертвецов живых, — кивнул парень за угол. — Точнее… этот не живой уже, а вообще…

Тут он запутался, а Валера — задумался. Нет, не то чтобы он вообще ничего не слышал, в Сети говорили и такое. Причем часто говорили, и слово «зомби» перескакивало из сообщения в сообщение, да только он все это отнес на «массовое помрачение сознания», а причину полагал какой-то другой. Ну неприспособлен он был думать о зомби и прочих живых мертвецах, вполне логично относя их на счет недорогого кино. Ну эпидемия, или гражданские беспорядки, или и вправду психи массово разбежались, все может быть, но вот насчет «живых неживых» — с этим было сложнее.

— Стой, погоди, — придержал он за рукав собравшегося было идти дальше парня. — Я тебя все же правильно понял? Мертвецы гуляют?

— Мужик, ты с Луны, что ли? — даже поразился парень. — Второй день такая хреновина в городе, даже дети знают, а ты где был?

— Где был, где был… Водку пил, — ответил Валера. — Но ты мне, дураку, объясни на пальцах, ага? Вот себе кто-то помер, а потом именно он встал — и ногами пошел. Так?

— Именно так, — с некоторым оттенком превосходства знающего над незнающим ответил парень. — Помер — и пошел. И не только пошел, но еще и съел тебя. Вкурил?

— Ага, всосал, — кивнул Валера. — А ты еще вот чего скажи… И чего с ними делать?

— По башке их, — лаконично ответил парень. — Тогда они опять помирают. А еще лучше — стрелять.

Парень дернул плечом, и Валера увидел висящую прикладом вверх вертикалку, явно очень дорогую, судя по золотой инкрустации на стволе.

— Сам стрелял? — спросил он парня.

— Нет, — чуть смутился тот. — Только видел издалека. А отец уже завалил одного, соседа бывшего, который к нам во двор забрел.

— Ты где живешь? — уточнил Валера.

— В Жуковке, — кивнул куда-то себе за спину парнишка так, что его длинные волосы мотнулись. — Только мы сваливаем.

— Куда?

— В Вологду. Мы оттуда вообще. Там спокойней, говорят. К отцовским родителям едем, — откровенно изложил всю диспозицию парнишка.

— Сашка! — крикнул неожиданно средних лет коренастый мужик, заправляющий серебристую «эмэлку». — Давай к машине, поехали.

— Иду! — ответил парень, пожал Валере руку и побежал к семье.

Кроме мужика, у которого, кстати, через плечо висела еще одна двустволка, у машины стояла немолодая миловидная женщина и девчонка лет двенадцати. Валера посмотрел им вслед, когда «мерседес» вывернул с заправки, и побрел к своей машине, задумавшись тяжко. Действительно, если рассуждать логично, то никто не оставит труп разлагаться у самой заправочной будки, уж оттащат, наверное, подальше. А вот если он уже пришел таким… несвежим, то могут и побрезговать ворочать, проще тогда запереться и не нюхать. Попахивало-то от него неслабо.

— И чего делать будем? — задал сам себе уже тривиальный вопрос Валера и сам же на него ответил: — В город ехать надо, на разведку. Если мертвецы и гуляют, то именно там. Не ошибусь. А пока своими глазами не увижу — хрен я кому поверю.

Укрепившись в своем решении, Валера загрузился за руль и поехал в сторону Москвы. И уже за первым после заправки поворотом шоссе чуть не налетел на военный блок с тремя бэтээрами и кашаэмкой на нем. Там же крутилось до взвода солдат в полной экипировке и с оружием. Машины они не останавливали и проезжать не препятствовали, но вид у них был настороженный и, как Валере показалось, несколько растерянный.

Еще пара минут спокойной езды, и Валера влетел в город. Пост ДПС на въезде не пустовал, но населяли его не гаишники, а военные на броне. А еще, чуть поодаль от поста, со стороны города, он увидел два тела, мужское и женское, кучами ненужного хлама валяющиеся на асфальте. Так удивился, что даже притормозил, но потом как-то заопасался останавливаться ввиду опорного пункта вояк — а вдруг у них там «не ходи зона», а он предупреждение пропустил? Интуитивно понимал, что это не так, но рисковать все же не стал.

За разгадкой великой тайны ехать далеко не пришлось. У первого же от Кольца светофора бестолково перетаптывался на месте какой-то мужик в сине-оранжевой униформе муниципального работника, даже с какой-то надписью на спине. Если кто и должен был быть ожившим мертвецом, так именно он, потому что с головы до пят был изгваздан запекшейся кровью, а лицо… на ходу Валера даже не понял, есть у него вообще лицо или нет вовсе. Но раз решил убеждаться до конца, то тормознул, на ходу опуская стекло в водительской двери и плавно сворачивая прямо на тротуар — покидать теплый и безопасный салон большой машины не хотелось. «Рэйндж» увесисто и мягко вскарабкался на тротуар и встал, слегка покачнувшись.

В результате такого Валериного маневра окровавленный мужик оказался у него на левом траверзе, прямо напротив окна, метрах в пяти.

— Слышь, чучело! — окликнул его Валера, высовываясь из салона.

Лицо у мужика было, но не все. Уцелела лишь правая его сторона, но и она была покрыта слоем запекшейся крови чуть не в палец толщиной, бурой, уже потрескавшейся коркой. Одного глаза и половины скальпа не было. А еще не было одной кисти на руке, лишь какой-то беспорядочный пучок костей и плоти торчал из рукава. Зато единственный глаз уставился на Валеру с таким выражением, что он с перепугу дал задний ход, чуть не столкнувшись с проезжавшей по шоссе машиной, отчаянно загудевшей.

— Ох… стремный ты какой-то, — доверительно заявил Валера в окно, успев дать по тормозам и чуть перевести дух.

Мертвяк вроде никаких агрессивных действий не предпринимал, просто смотрел на Валеру не отрываясь, и вот этот самый взгляд и лишал духа. Неправильный он был какой-то, нехороший, не положено так смотреть, даже нищим и забитым гастарбайтерам из солнечного Таджикистана. Даже мертвым гастарбайтерам, потому что живым это быть точно не могло, все сомнения отпали сразу.

— По башке, говоришь… — задумчиво протянул Валера и вдруг рывком выскочил из машины, вынимая из кобуры пистолет.

Его движение спровоцировало зомби на атаку. Казалось, только что он был совершенно неподвижен и вдруг рванул к Валере, и очень резво, вытягивая руки и как-то странно заскулив. Причем все случилось так неожиданно, без всяких предисловий, что Валера даже прицелиться не успел, спасла лишь реакция — мертвяк наткнулся грудью на встречный пинок ноги в ботинке сорок пятого размера и отлетел назад. И Валера отскочил. Почувствовав, как дикий страх вдруг молнией пробил все его тело вместе с душой и ледяные пальцы вцепились в позвоночник.

— Хрена-се живчик! — выдохнул он, целясь из пистолета в голову мертвецу.

Но тот упал на спину, и поймать в прицел лоб не получалось. Однако суетиться и тратить зря патроны Валера не стал, взял все же себя в руки. Дождался, когда совсем не пострадавший от удара мертвяк приподнимется, и лишь затем выстрелил, тщательно прицелившись. И тут парнишка с заправки не соврал — голова мертвяка дернулась, а затем он снова завалился навзничь, в неподвижности уже.

— Ага, — удовлетворенно сказал Валера, оглядываясь и убирая ствол в кобуру. — Сдох, как и обещали. А много вас?

В течение примерно часа неспешной езды по городским улицам Валера понял, что мертвяков много, очень много. Похоже было, что теперь именно они определяют ритм городской жизни. А вот следов какой-то организованной борьбы с ними видно не было. Больше было похоже на то, что люди попрятались и ждали, когда «само рассосется».

А вот в то, что ничто само не рассасывается, Валера верил больше, чем в закон всемирного тяготения. Именно поэтому он сделал выводы, определившие всю его дальнейшую судьбу. А решив, что ему делать дальше, он поехал домой. У него по плану была жарка мяса и питье водки. Потому что ему плевать было на судьбу этого мира: подыхает — и хрен с ним, сам он подыхать не собирается.