Глава 8
ПОКУШЕНИЕ
Ночь прошла без происшествий, если не считать того, что единственный выживший из людей Шермана утром не проснулся, хотя накануне врачи утверждали, что его жизни ничто не угрожает.
— Я скоро начну каждого подозревать в измене, — пожаловался князь Эрганту. — В Лурге творилась какая-то неразбериха, теперь и у меня начинается? Кому мог помешать обычный воин?
— Может, он умер от полученных ран? — предположил маг. — Медики часто ошибаются.
— Что-то сомневаюсь я… Особенно после той засады на дороге. Ты уверен, что, кроме людей Гравза, во дворце не было других чужаков?
— Абсолютно. Контур Блокхора работает надежно, — не колеблясь ни секунды, ответил маг, подняв к глазам руку с массивным перстнем.
Все последние поколения баншамских повелителей охраняла защитная магия древнего волшебника Блокхора, который пару сотен лет назад, используя свойства камней в верхней части главного здания, сумел создать невидимый заслон вокруг резиденции князя. Охраняемая территория включала в себя дом, сад и небольшую часть земли, прилегавшую к фасаду дворца. Вся эта территория была огорожена невысоким заборчиком с многочисленными предостерегающими надписями. И если чужой человек без дозволения решался пересечь границу, об этом сразу становилось известно обладателям специальных перстней, которые, получив сигнал, отправляли стражу на поиски нарушителя.
Перстнями владели всего трое. Помимо князя и волшебника только начальник дворцовой стражи имел право носить этот амулет. В отсутствие хозяина он нес персональную ответственность за безопасность дома. Понятное дело, что в это время ни о каких гостях не могло быть и речи.
Приглашенные же гости входили только через центральный вход, где при непосредственном участии дворцового мага получали незримую и никоим образом не ощущаемую метку по типу «свой-чужой», которая, как преданная собачонка, бегала неподалеку от своего хозяина и сообщала центральному охранному устройству о том, что чужак временно является «своим парнем».
Контур Блокхора не только сообщал о посторонних в замке, но и строго контролировал местных, докладывая владельцу перстня обо всех обитателях дворца, покинувших защищаемую территорию. Вот почему без разрешения Ромкуша или его дворецкого слуги не имели права выходить в город.
— Не нравятся мне подобные случайности. — Собеседник Эрганта бросил мимолетный взгляд на свою руку, где красовался точно такой же перстень.
— Я внимательно осмотрю тело, — пообещал волшебник. — Надеюсь, что мне удастся установить причину его смерти.
— Постарайся успеть сделать это сегодня: завтра утром мы отправляемся в Кантилим.
— Я помню, господин, — слегка поклонился маг.
— Ты Серенду сегодня видел?
— По-моему, она где-то гуляет с Эдуардом.
— Как тебе его вчерашний выстрел? — с гордостью, словно это являлось его личной заслугой, спросил Ромкуш.
— По одному удачному попаданию нельзя судить о меткости стрелка, — рассудительно заметил Эргант.
— Сегодня мы ее еще раз проверим. Гравз весьма кстати предложил провести для наших лучников небольшой тренировочный турнир. Там и посмотрим.
По возрасту Серенда, как звали сестру повелителя Баншама, годилась ему в дочери. Она родилась, когда главному претенденту на княжеский титул уже перевалило за двадцать пять, а матери, второй жене прежнего правителя, еще не исполнилось и двадцати.
После внезапной кончины отца Ромкуш так и не женился. С одной стороны, его полностью устраивала молодая мачеха, исполнявшая любые прихоти нового господина под страхом быть отправленной в монастырь. С другой — князь официально оставался свободным и при первом же удобном случае мог связать свою судьбу с богатой и знатной невестой (на меньшее он не соглашался). К сожалению Ромкуша и к радости его мачехи, никто из великосветских дворян не выражал желания породниться с малоизвестным вельможей с северных задворок Кантилима. В гости князя приглашали только в том случае, когда этого требовал официальный церемониал, а редкие встречи со знатью в столице результатов пока не давали. Там продолжали ходить слухи о странной смерти отца нынешнего баншамского правителя.
Посему князь жил в ни к чему не обязывающем гражданском браке, не афишируя своих отношений с вдовствующей княгиней. И лишь его сестра знала о связи своей матери с Ромкушем.
— А ты правда такой меткий, как о тебе говорят? — с интересом спросила княжна Эдуарда во время прогулки.
— Нет, — чопорно ответил студент, — обычно мои выстрелы гораздо удачнее тех, что видели ваши люди.
После завтрака леди Серенда предложила Марицкому осмотреть дом и сад брата. Эдуард охотно согласился, чем вызвал явное неодобрение Гравза. Правила этикета не позволили сунгимскому правителю высказаться до того, как парочка покинула зал, а потом уже в саду князя остановил Михаил. Несколько слов — и будущий тесть «эльфа» успокоился.
Студент заметил участие Сомова. Правда, вместо признательности за помощь, юный позер почувствовал гордость за себя, любимого.
«Совет не лезть в мои личные дела пошел ему явно на пользу, — подумал „эльф“. — Надо будет вести себя с Михаилом строже. Пусть теперь только попробует сделать мне замечание! Я — почти благородный господин, а они…»
— А ты можешь с сотни шагов попасть прямо в глаз? — задала девушка очередной вопрос.
— Могу. А зачем?
Серенда стушевалась, словно ее уличили в преступлении.
— Да я так, просто спросила. Тебе нравится вон та беседка?
— Интересно придумано… — Эдуард присмотрелся к фигурному орнаменту решеток небольшого зеленого строения.
— Зайдем?
— Почему бы и нет?
Они вошли в увитый зеленью павильон.
— У нас в саду четыре такие беседки. Эта с зеленой крышей. Если пройти немного дальше по тропинке, покажется сначала желтая, потом синяя. А в красной, самой большой, у нас родник с ключевой водой.
— Ты мне их покажешь?
— Не сейчас. Разве тебе со мной плохо?
— Ну что ты! — Марицкий положил руку ей на плечико. — Очень уютно.
— Смотри, мы видим все вокруг, а нас снаружи не заметно! — довольным тоном сказала девица. Она пододвинулась вплотную к ажурной стенке и, глядя в сторону дворца, спросила: — Эдуард, а сколько нужно учиться, чтобы стрелять как ты?
— Понимаешь… тут не все так просто. Если у кого-то есть талант, как у меня, — не мог не подчеркнуть он, — тому и года достаточно, а другим может и всей жизни не хватить.
— Интересно, а у меня есть талант?
— Вот вернусь после кантилимских игр, тогда и проверим.
— Ты действительно собираешься возвращаться из столицы? Зачем? У такого меткого стрелка наверняка появится множество выгодных предложений.
Парень задумался.
«А ведь она права. Вдруг у короля дочка тоже на выданье? Зачем мне связываться с баншамским князем? Хотя… Что заранее загадывать? Лучше синица в руке… „Синица“ — вот она. А „журавль“, если вдруг подвернется… я отказываться не буду. Как все-таки здорово меня здесь принимают! Второе княжество — и вторая невеста».
— Эдуард, скажи, пожалуйста, если из этой беседки стрелять сквозь решетку, можно попасть в столб возле крыльца? — Серенда теснее прижалась к талантливому лучнику и указала на задний вход здания дворца, ведущий в сад.
До цели оказалось больше ста метров, но студент, не задумываясь, выпалил:
— Без проблем! Могу даже насквозь прострелить бутон розы, который растет на клумбе рядом.
— Это здорово! — зааплодировала девушка. — Тогда ты легко победишь лучника моего брата.
Как раз за завтраком Ромкуш объявил о предстоящем тренировочном состязании.
— Он плохо стреляет? — снисходительно спросил собеседницу «эльф».
— Надис утверждал, что стрела, пущенная сквозь такую узкую прорезь, обязательно заденет ее хвостовым оперением и не попадет в цель.
— Ваш Надис просто неудачник, — с нескрываемым превосходством сказал студент. Он чувствовал себя на седьмом небе, стоя здесь, в уютной беседке в обнимку с красивой девушкой, которая с восторгом ловила каждое его слово.
— Каланча! — Ненавистный Марицкому голос «гнома» резко спустил его с небес. — Тебя Гравз зовет.
— Меня зовут Эдуард! — почти по слогам произнес студент. — Неужели твоя слабая память не способна даже это запомнить?
— Зачем перегружать ее всякими пустяками? А тебе лучше поспешить к князю, или он сейчас сам сюда пожалует.
— Уже иду! — крикнул «эльф» и учтиво поклонился сестре Ромкуша. — Прошу прощения, леди Серенда, дела.
— Понимаю. Желаю удачи на состязаниях! Иди, я пока останусь в беседке.
Эдуард направился во дворец, а девушка еще долго провожала удалявшуюся фигуру странным отрешенным взглядом.
«Сейчас опять начнутся нравоучения, — постепенно закипал Марицкий по пути к Гравзу. — Скорей бы уж прошел сегодняшний дурацкий турнир и Ромкуш уладил мои дела. Как же надоели эти моралисты! Каждый почему-то считает себя вправе поучать меня только потому, что он, видите ли, старше…»
— Ты твердо уверен в своей победе? — Сунгимский повелитель начал совершенно не с того, что ожидал услышать студент.
— Конечно, — несколько растерянно ответил тот.
— Выступление через полчаса. Может, немного потренируешься?
— Зачем? — задиристо ответил студент. — Лук я опробовал вчера, оружие хорошее. В себе я уверен. Что еще надо?
— Всего не предусмотришь, — рассудительно заметил князь. — Хочу на всякий случай предупредить: перед выстрелом внимательно осматривай каждую стрелу. Ромкуш — вельможа коварный, как бы не подменил.
— Все мои стрелы с желтыми перьями, а у лучников князя — с серыми.
— Молодец, и это заметил! — Бывший сотник похлопал парня по плечу.
Разговор продолжался минут десять, но Гравз так и не затронул тему нового увлечения Эдуарда.
«Неужели Михаил все уладил без помощи Ромкуша? Или я уже не нужен сунгимскому владыке? Странно…» — «Эльф» пребывал в некоторой растерянности.
В назначенное время на большой площадке за садом собрались участники турнира, а также зрители — оба вельможи, Серенда в сопровождении гувернантки и гости с севера. Два десятка слуг установили мишени и разметили дистанцию. Все было готово.
Лучники заняли исходную позицию в тридцати шагах от цели.
Первым стрелял студент и довольно быстро поразил центр мишени десятью стрелами. Надис потратил немного больше времени, но с тем же результатом.
Перед объявлением второго этапа к Марицкому подошел Михаил.
— У тебя все идет хорошо. Главное — не волнуйся. Леди Серенда с тебя глаз не сводит. С такой болельщицей грех не одержать победу.
— Спасибо. Я постараюсь, — пробормотал студент.
С пятидесяти шагов у баншамского стрелка уже получилось не все гладко: он попал в две «девятки», остальное отправил в центр. Марицкий в это время решил проверить, действительно ли юная княжна наблюдала за ним. Он так увлекся, что пропустил сигнал к началу стрельбы, и первые два выстрела тоже оказались девятиочковыми. Все же «эльф» сумел собраться и догнал соперника по очкам.
На следующем этапе требовалось поразить мишень уже с сотни шагов.
— Эдуард, мы в тебя верим! — Гога подошел к «эльфу» и пожал ему руку. Стоявшая рядом Руена поцеловала стрелка в щеку и прошептала на ухо:
— Докажи всем, что ты не только самый симпатичный, но и самый меткий.
«Амбал назвал меня по имени! Руена поцеловала! Как к этому отнесется Серенда?.. Ой, о чем я думаю, сейчас не это главное…» — В голове потенциального жениха мысли пошли кругом, а сердце начало выбивать чечетку, что тут же сказалось на результате: из десяти стрел две вообще не попали в мишень.
Это стало полным крахом зарвавшегося стрелка.
Марицкий сразу заметил изменившееся лицо Ромкуша и презрительное выражение глаз Серенды.
Он проиграл, как тогда в Москве на турнире. Проиграл на глазах у тех, с кем связывал главные перемены в своей нынешней жизни.
— Считай, что вчерашнего разговора не было, — пробурчал баншамский правитель, а его сестрица громко хмыкнула и удалилась с гордо поднятой головой.
Проходя мимо обескураженного стрелка, Надис презрительно процедил сквозь зубы:
— Тоже мне, «меткий» стрелок! Таким в Кантилиме делать нечего! — Соперник не торопясь направился к своей мишени собирать стрелы.
Студент был готов провалиться сквозь землю.
— Не переживай, — рядом появился Сомов. — Трагедии не произошло. Некоторые специально проигрывают на предварительных состязаниях, чтобы не показывать врагу все свои возможности.
— Ты считаешь: я специально?! — как за соломину, ухватился проигравший.
— Конечно! Думаю, что ты хотел проверить, какие чувства испытывает к тебе Серенда. Точно?
— Наверное…
— Обычно я стараюсь не вмешиваться в личные дела других, — не дал ему договорить Михаил, — но со стороны складывалось впечатление, что она смотрит на тебя как на игрушку, которую принес старший брат. А вот теперь ты узнал, что для нее важнее твои успехи, нежели ты сам.
— Все равно обидно проигрывать, — промямлил «эльф».
— Да, ты проиграл состязание, зато выяснил, что собой представляет эта смазливая девица. И правильно сделал!
— Но я же подвел команду! — Марицкий окончательно растерялся.
— Наоборот. Как ты стреляешь, мы и без сегодняшних соревнований знаем. Пусть баншамцы думают, что ты им не соперник. — Сомов на минуту замолчал, провожая взглядом проходившего мимо Надиса. — Главное — удачно выступить в Кантилиме. Вот тогда твоя победа станет для них неприятным сюрпризом.
— Ты так считаешь? — «Эльф», похоже, и сам начинал в это верить.
— Конечно, — убедительно произнес Сомов. Он вспомнил случай с прутиком в горах. — Могу поспорить, что и сейчас для тебя не составит труда поразить древко вон той мишени.
Цель находилась на своем прежнем месте: в ста шагах от потерпевшего сокрушительное поражение.
— Не-а, — включился в спектакль «гном», — в тот шест он наверняка не попадет. Там диаметр всего сантиметров пять. Я его и вижу-то еле-еле.
Марицкий яростно стиснул зубы, вскинул лук и выстрелил с единственной целью — досадить Скальнову. Стрела пробила палку насквозь.
— Зря ты так поспешил, — с досадой произнес Мишка. — Я ведь не успел выставить условие пари.
— Наоборот, молодец, Каланча. Благодаря твоей поспешности я не остался в убытке. В последнее время наш командир начал косо смотреть на мой топор. Не хотелось бы за просто так отдавать ему хорошую вещь. — Гога специально сделал короткую паузу и добавил: — Из-за чьей-то случайной меткости.
Еще сильнее разозлившись от снисходительной похвалы Топора, «эльф» выпустил три стрелы, и все они воткнулись вплотную с первой, насквозь расщепив стойку мишени. Прикрепленная к ней доска своим весом довершила разрушение, переломив древко.
«Вот так я и буду выступать в Кантилиме! — злорадно подумал Эдуард, представив расширенные от удивления глаза Ромкуша. — Интересно, он сестру с собой в столицу возьмет?»
— Вернемся во дворец, — предложил Гравз. Сунгимский правитель не совсем понимал, что задумал Михаил, но догадывался, что и разговор после завтрака, и обсуждение поражения имели какую-то конкретную цель.
— Идите без меня, — отозвался студент. — Мне еще надо стрелы собрать.
— Вот это правильно, — похвалил князь. — Наши сунгимские стрелы — самые лучшие! Они тебе в Кантилиме верную службу сослужат.
Все поняли, что Марицкому после неудачи нужно побыть одному, и отправились прогуляться перед обедом по саду.
«Эльф» медленно подошел к мишени и начал выдергивать стрелы. Минут пять он потратил на это занятие, но одной все-таки не досчитался. Парень специально обошел всю площадку и даже разыскал в траве те, что пролетели мимо.
«Не испарилась же она, в самом деле? Надо будет потом еще раз посмотреть. А может, ее случайно прихватил Надис вместе со своими?»
Вернувшись к себе в комнату, юноша заметил под дверью сложенную вчетверо записку.
«Возьми лук и приходи в сад. Я буду ждать у желтой беседки, твоя Серенда».
Эдуард едва успел пробежать строчки глазами, как бумага без огня рассыпалась в прах.
«По-моему, она надо мной издевается. Ей мало того, что я при всех опозорился, так сейчас хочет добить окончательно? Что ж, пусть только попробует! Я могу показать, как следует стрелять! А еще я ей скажу, что промазал специально. Вполне возможно, что пока не все потеряно. Она расскажет брату, а Ромкуш захочет убедиться. Или не стоит раскрывать наши карты? Действительно, на этой княжне свет клином не сошелся… Тут в каждом княжестве как минимум по одной. А вдруг дело в чем-то другом? — Студент принялся за свое любимое занятие — начал сомневаться. — В конце концов, я ведь ничего не теряю. Может, Михаил наконец-то ошибся, и княжна по-женски хочет меня подбодрить?»
Марицкий постоял с минуту на пороге. Припомнив слова Руены, он все-таки склонился к мысли о собственной неотразимости.
«Приодеться, что ли?» Парень поискал глазами подарок дочери Гравза — бордовую накидку, но не обнаружил ее на обычном месте.
«Что за?.. А, ладно! И так хорош». Он бросил на себя взгляд в зеркало и побрел в сад. Лохматый пес, которого Михаил оставил у крыльца, решил составить стрелку компанию. Вдруг тот собирается поохотиться?
Эдуард минут десять безуспешно искал Серенду среди деревьев около желтой беседки. Однако первым нашли его самого.
— Держи гада! Вот он!
Человек пять разом навалились и в минуту повязали «эльфа». Барбос вначале собирался вмешаться, но быстро передумал, видимо сопоставив свои силы с силами превосходящего противника. Собака спряталась за дерево, а потом осторожно проследовала за стражниками.
Когда схваченного подвели к заднему входу во дворец, он увидел свою пропавшую стрелу с желтым оперением. Сейчас она торчала из козырька крыльца.
— И это твоя благодарность за гостеприимство, паршивец?! — Ромкуш был в ярости. — Заприте его в подвале! После обеда у нас будет особый разговор с этим молокососом.
Марицкого увели, не дав произнести ни слова.
«При чем здесь гостеприимство? Зачем меня в подвал? Где Михаил?»
— Иди-иди! — Один из стражников сильно толкнул ничего не понимающего парня в спину. — Нечего по сторонам носом водить!
— Я бы на вашем месте не рисковал мне грубить, — выразил протест «эльф».
— Или что? Ты нас убьешь? Мазила! Давай, топай! — толкнул его другой.
— А где наш лучник? — поинтересовался Гравз за обедом. — Неужели до сих пор переживает из-за своего поражения?
— Он заперт в подвале и теперь переживает совсем по другому поводу, — мрачно отозвался хозяин Баншама.
— Ты держишь в подвале моего человека? — возмутился бывший сотник.
— А что еще прикажешь делать с дорогим гостем? Его стрела едва не пробила мне голову!
— Не может быть!
— Может. И это не случайность! — Ромкуш был крайне раздражен. — Серенда, расскажи нашим гостям, что ты видела.
— Я наткнулась на Эдуарда, когда он выходил из замка в сад, и сразу побежала за братом, как послушная девочка, — поспешно ответила княжна.
— Почему? — спросил Гравз.
— Потому что испугалась за вашего лучника. Он был очень зол и выглядел как человек, который собирается свести счеты с жизнью.
— А стоило мне выйти, — повел свою партию Ромкуш, — и его стрела пролетела в сантиметре от моей головы. Хорошо, что ваш Эдуард оказался не таким метким, как все о нем говорили.
В зале повисла напряженная пауза.
— Серенда, а почему вы решили, что наш стрелок злился? — прервал молчание Михаил.
— А как еще объяснить его грубость? Он сломя голову бежал в сад, сильно меня толкнул и даже не извинился.
— Не волнуйся, Серенда, — успокоил ее брат, — грубиян за все ответит.
— Князь, а вы видели, откуда в вас стреляли? — продолжил расспросы Мишка.
— Да. Бордовую накидку вашего горе-лучника не заметить невозможно.
— Вы не покажете мне это место?
Сомов не верил в причастность студента к покушению и хотел разобраться, что могло разозлить парня по пути во дворец. Когда они все покидали площадку, Марицкий выглядел спокойным.
— Дерево о трех стволах возле беседки знаете? Вот оттуда злодей и задал стрекача.
«Чуть больше пятидесяти метров, — быстро прикинул хозяин Барбоса. — А наш стрелок, если он действительно был настолько разозлен, как описала девица, не мог промазать с этого расстояния».
— А как все это объясняет сам подозреваемый?
— Мы его допросим сразу после обеда. Я приказал Эрганту подготовить специальную микстуру, с помощью которой мы узнаем всю правду. — Князь обвел «дорогих гостей» тяжелым взглядом. — Как бы убийца ни изворачивался.
— Сначала мне бы хотелось самому переговорить с Эдуардом. Вполне возможно, что никакой микстуры вообще не понадобится.
Михаил хорошо помнил о «небольших» побочных воздействиях магических снадобий здешнего чародея.
Владыке Баншама такой поворот явно не понравился. С каждой следующей фразой он становился все менее любезным.
— Хорошо, — сквозь зубы процедил князь. — Но этот разговор состоится в моем присутствии. Я должен быть уверен, что ты с ним не заодно.
— Так прикажите привести его прямо сюда.
Князь отдал распоряжение, и за пленником отправились два воина. Один из них вернулся слишком быстро.
— Господин, в подвале никого нет, — дрожащим голосом доложил он.
— Что значит «нет»? А где охрана?
— Там…
— Не тяни! — рявкнул князь.
— Два трупа.
Хозяин дворца быстро посмотрел на руку и только сейчас заметил слабое свечение, исходившее от кольца.
— Ай да Эдуард! А с виду — паинька! — Ромкуш встал из-за стола. — Поднять весь гарнизон! Убийца не должен уйти! Баншамский повелитель пристально взглянул на своего северного соседа и добавил: — Гравз, ты меня, конечно, извини, но будет лучше, если твои ребята пока посидят под замком. Я больше не желаю неприятностей в своем доме.
— Нас тоже подозревают? — Сомов одарил хозяина колючим взглядом.
— Вы, как и Эдуард, чужаки в наших краях, поэтому можете оказаться причастными к преступлению.
— Мне пока еще никто не доказал, что наш стрелок совершил то, в чем его подозревают!
Михаил тоже поднялся из-за стола и теперь стоял напротив хозяина, глядя ему прямо в глаза.
— Если он невиновен, зачем убегать? — Ромкуш первым отвел взгляд.
— Иногда пленников похищают, — заметил молчавший доселе Гога, вставая рядом с Михаилом. В голове «гнома» также не укладывались обвинения в адрес студента.
— Что ж, в таком случае мои люди найдут и освободят пострадавшего. — Ромкуш выдавил из себя некое подобие улыбки.
— Я боюсь, как бы они не перестарались в своем рвении, — не отступал Сомов.
— Михаил, разговор окончен. — Князь начинал терять терпение. — Проводите гостей в синюю комнату.
Четверо стражников отвели чужестранцев в левое крыло третьего этажа дворца. Там почти не было украшений на стенах, зато двери имели по два замка и смотрелись более массивными.
— Вот и закончилась наша сказка, — вздохнул Скальнов, глядя на зарешеченные окна новой резиденции.
— Почему же? — невесело возразил Сомов. — Просто не у всех сказок бывает счастливый конец.
— Спасибо, ты меня утешил, — криво усмехнулся Топор. — Одного я понять не могу — как наш Каланча умудрился влипнуть в такую историю? Я еще с трудом допускаю, что он выстрелил в князя… Но завалить двух охранников? На ТАКОЕ у него кишка тонка.
— В Ромкуша парнишка не стрелял, — уверенно заявил Мишка.
— Откуда ты знаешь? Может, они встретились после турнира и вдрызг разругались? Например, из-за Серенды. Князь об этом никому, естественно, рассказывать не стал. А наш пылкий юноша запросто ведь мог разозлиться и начать пороть горячку.
Михаил был не согласен со Скальновым. Он принялся расхаживать по комнате, задавая странные, с точки зрения Гоги, вопросы:
— Сколько метров, по-твоему, от крыльца до указанного князем места засады?
— Пятьдесят или шестьдесят, — предположил тот.
— А ты видел, как он стрелял после соревнований?
— Видел. Ну и что? На самих соревнованиях он умудрился даже по мишени промазать.
— Потому что я так хотел, — с нажимом сказал Сомов. — Думаешь, зачем я просил вас разыграть тот небольшой спектакль?
— Честно говоря, твоя просьба меня действительно удивила. Особенно, когда ты предложил Руене его поцеловать. — Воздыхателю волшебницы больше всего не понравилась именно эта часть просьбы.
— Мне необходимо было заставить парня начать волноваться. Когда он растерян, стрелы летят мимо цели. Проверено неоднократно.
— Думаешь, после ссоры с князем Каланча оставался спокойным? Серенда утверждает, что он ее сильно толкнул. Обычно с девицами наш Казанова более чем деликатен. Это сколько же злости в нем кипело…
— Помнишь наш якобы спор на площадке? — Михаил прервал собеседника. — Когда ты сказал, что ему не поразить мишень?
— Как ты просил, так я и сказал, — пожал плечами крепыш. Он не мог понять, к чему все-таки клонит Сомов.
— Но ты заметил, как Эдуард сцепил зубы?
— Да он после любого моего замечания психует, — махнул рукой «гном», и вдруг его осенило: — Погоди, так он стреляет без промаха только когда…
— Злится, — закончил его мысль «психолог». — И чем сильнее его злость, тем точнее наш снайпер. Заметь, именно злость, а не волнение. Это разные вещи.
— Что же получается — он не мог промазать?
— Вот именно! Допустим, Серенда действительно видела нашего стрелка взбешенным… Он ее толкнул. Девушка позвала брата, чтобы тот успокоил разгневанного Марицкого… — продолжал рассуждать вслух Михаил. — Как-то это странно… Хотя… скорее всего, чтобы тот наказал наглеца! Князь наверняка поспешил к сестре. В это время Эдуард только-только успел дойти до места засады, развернулся… и — давай стрелять (даже если он каким-то чудом промахнулся, полностью такой возможности исключать нельзя). Ты помнишь, сколько стрел он выпустил по «обидевшей» его мишени?
— Одну, потом еще три.
— А тут промазал и сразу бежать, как будто у него в колчане всего одна стрела? — Михаил на минуту остановился, задумавшись. Затем привычно взлохматил затылок и снова принялся расхаживать из угла в угол. — Да и потом, с чего ему вдруг стрелять в князя, даже если они действительно поссорились? Наш недоучившийся филолог, он что, маньяк-убийца, начитавшийся Достоевского: «кто я — тварь дрожащая или право имею»? Тоже мне, киллер худосочный. Следуя этой логике, тебя он давно бы должен был убить.
— Действительно, — ухмыльнулся Скальнов.
— В общем, неувязочка выходит, Ватсон! А может, Серенда от «мощнейшего» толчка студента потеряла сознание? — Сомов начал выдвигать уже самые неправдоподобные догадки.
— И все ей привиделось в обморочном состоянии, — со смешком продолжил мысль Гога.
— Да ладно тебе издеваться! Еще скажи, что князь тоже обо что-то стукнулся, и они вдвоем с сестрой находились в одном общем обмороке.
— Ну это все и объясняет, — засмеялся крепыш.
— Серьезней нужно быть, мистер Ватсон. — В их дуэте Мишка твердо записал себя в Холмсы. — Нет, тоже не подходит, она сказала, что Марицкий даже не извинился, а значит, все происходило довольно быстро. За это время грубиян должен был найти укрытие… Или он заранее подготовил себе место, а комедию с юной леди просто разыграл. Тогда выходит, что НАШ Эдуард — хладнокровный убийца, заранее спланировавший преступление века. А это уже полнейшая ерунда.
— Получается настоящий детектив! — загорелся Гога — он сильно уважал этот жанр. — А малышка Серенда играет в нем одну из главных ролей. Но куда все-таки мог деться наш студент?
— Вот за него я начинаю серьезно беспокоиться.
— Думаешь, его… того? — Скальнов провел большим пальцем по горлу.
— Не знаю, — задумался Мишка. — Настоящий преступник явно не заинтересован в том, чтобы Эдуард рассказал правду, однако убивать его пока невыгодно. Совсем другое дело, если парня «случайно» застрелят во время захвата. Тут и взятки гладки.
— Я слышал, князь приказал взять его живым.
— Не все приказы выполняются, — покачал головой Холмс.
— Значит тот, кто убьет нашего студента, и есть настоящий преступник?
— Да, но мы-то с тобой вряд ли узнаем, кто это будет. Поэтому Гравзу необходимо его найти раньше других.
— Для этого нужен собачий нюх, — заметил Ватсон.
— Кстати, а где мой Барбос? Что-то я его даже на обеде не видел. А он такие важные дела никогда не пропускает.
