Десятого июня 1984 года экспериментальная ракета-перехватчик, запущенная американцами в рамках проекта СОИ с атолла Кваджалейн в Тихом океане, достигнув высоты в сто пятьдесят километров, разнесла на куски боеголовку межконтинентальной баллистической ракеты-мишени «Минитмен».

Девять лет спустя четверо сотрудников рейгановской администрации признались, что испытания ракеты-перехватчика были сфальсифицированы.

— Чтобы обеспечить видимость успеха, — рассказывал один из них, — мы установили на ракете-цели радиомаяк, работавший на определенной частоте. На ракете-перехватчике был приемник. Попадание выглядело блестящим…

Дерзкий обман был частью программы дезинформации, которая должна была заставить Советский Союз потратить миллиарды на создание и испытания аналогичной ракеты.

Но этого не произошло. Советское правительство вовремя узнало о фальсификации. В день запуска суперперехватчика в акватории Тихого океана находилось несколько советских научно-исследовательских судов, отслеживавших информацию об испытаниях для Генштаба Вооруженных Сил СССР. По возвращении кораблей в порт приписки Владивосток, после обработки данных в техническом управлении ГРУ военной разведке стало ясно: испытания ракеты были искусно подстроены. Активное участие в операции принимал молодой многообещающий ученый, офицер разведки Леонид Табачников. Это стало немалым подспорьем для его дальнейшей карьеры в ГРУ.

Именно Леонид Савельевич — ныне полковник, профессор, доктор физико-математических наук — был одним из тех, кто стоял у истоков теоретической проработки советского аналога СОИ. Позже он занимался углубленным изучением поступавшей по разведывательным каналам технической документации на американский спутник «Элис». Поэтому не было ничего удивительного в том, что полковника ГРУ включили в состав русской делегации, направлявшейся на борт авианосца «Теннесси».

В Испании делегация погрузилась на борт американского вертолета. Сверху авианосец «Теннесси» казался игрушечной лодочкой, болтающейся в центре пруда, каким выглядел Бискайский залив. Но когда началось снижение, словно по волшебству, из ниоткуда угрожающе выросли хоботы громадных орудий главного калибра, непрерывно вращающиеся фасеточные зеркала радарных установок, многоэтажные палубные надстройки. Исполин «Теннесси» будто поднялся из морской пучины и поглотил беспомощный вертолет.

В кают-компании, сверкавшей такой чистотой, какая бывает только на флоте, за овальным, по размерам соперничавшим с футбольным полем столом уже не первый час заседали американцы. Перегревшиеся компьютеры жалобно гудели. Стол был завален всевозможными бумагами, бутылки с минеральной водой открыты и опустошены, развешанные на стенах схемы испещрены пометками. Американскую рабочую группу, состоявшую из двадцати человек, возглавлял председатель Объединенного комитета начальников штабов генерал ВВС Уильям Колбрайт. Кроме него из высокопоставленных военных в группу входили начальник штаба ВВС генерал Огастес Лоденшейд, командующий силами противоракетной обороны генерал Джон Таггерт и заместитель командующего военно-космическими силами США бригадный генерал Эндрю Уилсон. Госдепартамент представлял помощник государственного секретаря Пол Макфарлейн, присутствовал также личный представитель президента Эд Кристофферсон. Остальные — ученые, эксперты, специалисты по космической технике, переводчики — были представлены российской делегации в процессе взаимного знакомства. Русские заняли места за столом. По правую руку от Табачникова оказался генерал Казимов, по левую — полковник Смолин из Федеральной службы безопасности. Так как Смолин и Табачников сидели рядом, внимательный наблюдатель мог бы заметить на мочке правого уха того и другого почти одинаковые бледные звездообразные шрамы. Но никто, конечно, не присматривался, да если бы и заметили, что с того?

Слово взял генерал Колбрайт:

— Я прошу профессора Райдера из Колумбийского университета прочесть для наших русских гостей небольшую вступительную лекцию.

Специалистами с обеих сторон проблема была изучена вдоль и поперек, но рекомендации предстояло принимать политикам и военным, для них и предназначалось выступление Райдера.

Профессор, щуплый, чуть горбившийся человек лет шестидесяти с седой шевелюрой/ чем-то похожий на Эйнштейна, вышел к большой разноцветной схеме.

— Спутник «Элис», — начал профессор фальцетом, вертя в руках пластмассовую указку, и с его первыми словами защебетали переводчики, — представляет собой многоцелевую боевую систему, несущую на борту рентгеновский лазер с ядерной накачкой. Предполагалось, что лазер сможет поражать не только баллистические ракеты, но и орбитальные комплексы вероятного противника… Простите, господа, я оперирую терминологией прошлых лет.

Против ожидания, неловкий момент разрядил атмосферу. Многие заулыбались. Профессор продолжал:

— На спутнике находится двадцать килограммов оружейного плутония-238 в бериллиевых сферах. Эксперименты со спутником «Элис» были завершены, он был снят с боевого дежурства и крутился бы себе на орбите, если бы не произошло непредвиденное, а именно: несанкционированное самопроизвольное включение тормозного двигателя.

Ложь, отметил Табачников. Российская радарная станция слежения зафиксировала узконаправленный сигнал, переданный на спутник из оперативного центра в штате Колорадо.

— Но и это, — говорил профессор, — не было бы катастрофой, спутник всего лишь перешел бы на более низкую орбиту. Однако цепь никем не предвиденных и не могущих быть предвиденными совпадений привела к иным последствиям. Как известно присутствующим, на орбите Земли появился неопознанный объект, условно именуемый «Черным Принцем». Снижающийся спутник столкнулся с ним, после чего объекты не разошлись, образовав нечто вроде устойчивого орбитального комплекса. Почему так произошло, мы не знаем. Мы не можем наблюдать комплекс. Но параметры его полета таковы, что, если не принять срочных мер, он упадет в районе Новосибирска не позже чем через полторы недели.

— Есть ли вероятность, что он сгорит в плотных слоях атмосферы? — спросил личный представитель президента России.

— Что касается «Черного Принца», скорее всего, так и будет, если он действительно является метеоритом или обломком астероида, как мы предполагаем. Но спутник все равно упадет, он не сгорит. При его конструировании рассчитывали на то, что он сможет выдерживать лазерные удары противника. Поэтому мощность его брони исключает вероятность каких-либо повреждений в атмосфере. Вновь же изменить его орбиту по команде с Земли теперь нельзя. На спутнике больше нет топлива.

— Но так ли опасно это падение? — Вопрос задал сотрудник московского института, занимавшегося космическими исследованиями, но весьма далекого от ядерной энергетики. — За прошедшее время плутоний внутри бериллиевых сфер мог распасться на легкие фракции и взвеси.

Райдер слегка улыбнулся:

— Если бы спутник лежал на дне морском, так бы оно и было, уважаемый коллега. Но в космосе другие условия.

После этих слов между российскими и американскими учеными завязался оживленный диалог, в котором высокие руководители мало что понимали. Перекрывая гул голосов, в дискуссию включился Казимов.

— Скажите, господин генерал, — спросил он Колбрайта, — а нельзя ли сбить «Элис» запущенной с земли ракетой?

Вместо председателя 'комитета начальников штабов ему ответил генерал Таггерт:

— Думаю, мы могли бы уничтожить его ракетой с тактической ядерной боеголовкой. Но по своим последствиям для радиационной обстановки на Земле это будет равносильно тому, как если бы мы дали ему упасть. Нет, хуже. Двадцать килограммов плутония — они ведь не сдетонируют, не взорвутся в космосе. Они рассеются в верхних слоях атмосферы!

— А при падении спутника ядерный взрыв неизбежен? — вмешался генерал-майор Лебедев, исполнявший обязанности заместителя председателя военно-промышленной комиссии.

— Ядерного взрыва в традиционном понимании не произойдет, — сказал профессор Райдер. — Но то, что случилось в Чернобыле, также не было ядерным взрывом.

Воцарилось напряженное молчание. Слышно было, как в недрах гигантского корабля пульсируют могучие механизмы.

Затянувшуюся паузу прервал полковник Смолин.

— Я предлагаю, — начал он излагать проект, родившийся в недрах ФСБ, — внести изменения в программу планируемой на конец месяца американо-российской экспедиции на новом шаттле. Пусть шаттл снимет спутник с орбиты и доставит на Землю. Это возможно?

— Теоретически да, — ответил бригадный генерал Уилсон. — Подобные операции уже проводились предыдущими экипажами «шаттлов». Однако это было до трагедии «Колумбии». Полеты старых шаттлов пока не возобновлены, а «Магеллан» — совершенно новый корабль. Потребуется громадная подготовительная работа. Придется менять расчетные характеристики, устанавливать на шаттле дополнительное оборудование. Спутник «Элис» — не бумажный самолетик, придется повозиться. Успеем ли за неделю?

— Такой вариант уже обсуждался нами во время предварительных консультаций, — сообщил Колбрайт для русских. — Тут слишком много «если». Что, если задержится монтаж оборудования? Что, если старт придется отложить по каким бы то ни было причинам? Что, если возникнут осложнения на орбите? Наконец, «Челленджер» и «Колумбия»! Храни нас бог от повторения подобных трагедий, но мы вынуждены учитывать все. Слишком велика цена.

— Но ведь Другого шанса, насколько я понимаю, нет? — спросил Казимов.

— Мы обязаны искать альтернативу, — настойчиво сказал Колбрайт.

В беседу вступил генерал Лебедев:

— А зачем доставлять спутник на Землю? Вытолкнуть его на более высокую орбиту, и пусть себе крутится… Хлопот меньше…

— Это невозможно, — сказал Райдер. — Простите меня, но небесная механика — штука довольно хитрая. В теории — пожалуй… Любопытно было бы посчитать… Но на практике, чтобы сделать такое, шаттлу пришлось бы на полном ходу идти на таран.

— Что ж, значит, снятие спутника. — Лебедев кивнул. — Полагаю, нам следует считать этот вариант основным и продолжать консультации в поисках запасного.

— Согласен, — произнес Казимов. — И очень удачно, что в экспедицию внесут лепту и российские космонавты. Я знаком с этими парнями, это мастера. Космический полет будет для одного из них не первым, это прекрасно подготовленные и высококлассные специалисты. Уверен, что совместными усилиями нам удастся достать этот проклятый спутник.

— Наши астронавты, я убежден, тоже не подведут, — улыбнулся бригадный генерал Уилсон.

На этом первое заседание совместной комиссии было окончено. Второе заседание, состоявшееся через два часа, постановило рекомендовать вариант с шаттлом в качестве основного. В качестве экстренного и крайне нежелательного варианта называлось уничтожение спутника «Элис» ракетой-перехватчиком над Тихим океаном. Также указывалось, что консультации будут продолжены.

Рекомендации были приняты. Корпорация «Дженерал дайнэмикс» получила срочный секретный заказ на установку на шаттле дополнительного оборудования. Задача осложнялась тем, что космический корабль уже находился на стартовом столе космодрома на мысе Канаверал и монтаж приходилось вести на месте. Десятки специалистов в Центре управления вели расчеты новых параметров полета.

Пятеро американских астронавтов и двое российских космонавтов еще ничего не знали об уготованной им миссии, которую в Пентагоне успели окрестить операцией «Сэрвайвл» («Выживание»). Но командир экипажа полковник ВВС США Джералд Холт однажды уже принимал участие в подобном предприятии. Несколько лет назад ведомый им шаттл снял с орбиты и благополучно доставил на базу Эдварде астрономический геосинхронный спутник «Стар Эксплорер».

Большие электронные часы в Центре управления на мысе Канаверал, размещавшиеся между табло с надписями «Параметры участка выведения» и «Расчетный старт», монотонно отсчитывали секунды. Времени оставалось все меньше.